Сны

Глава 2. Судьба

Найдя друг друга

Между тысячами возможностей ,

Вечно гадая

Было ли это предначертано .

Шон

Я знал, что рано или поздно они бы добрались до него, и все мои усилия, чтобы защитить его, ушли бы коту под хвост. Его судьба была предрешена. Я узнал это по тому, как он говорил со мной в последний день свой жизни: будто он уже был мертв.

Гарри. Мой брат.

Я был одинок всю свою жизнь. Когда мои родители умерли, я был еще достаточно молод и всегда противился отношениям с другими людьми. Мои бабушка и дедушка приглядывали за мной, потому что считали это своим долгом, но так и не добрались до моего сердца. Друзья и знакомые — всего лишь для компании. Девушки... ну, это другая история, скорее поиски, на самом деле, так и не завершившиеся поиски кого-то, кому я мог бы принадлежать.

А потом я встретил Гарри Миднайта, и он навсегда изменил мою жизнь. Он навсегда изменил меня. Он показал мне, как это — заботиться о ком-то больше, чем о себе, показал мне, что это значит — иметь семью.

Он посвятил меня в секретный мир, скрытый за этим, ужасный, прекрасный, опасный мир, где то, что мы видим уголком глаза, то, чего мы опасаемся в тени, живет и процветает. Где воспоминания о древних хищниках больше, чем просто воспоминания. Они — живые.

Благодаря ему я стал охотником, я стал человеком, которым всегда должен был быть.

Я только что поступил в университет в родном городе Крайстерч в Новой Зеландии. Медицина. У меня не было пристрастия к ней. Я просто сделал это, потому что мог, потому что не знал, что еще делать, и потому что это казалось хорошим способом жить жизнью, которую я хотел. Гарри был там же, чтобы следовать семейным традициям — его отец и дядя были докторами. Вскоре я узнал еще несколько их семейных традиций, и большинство из них, в различных степенях, включало опасности и смерть.

Он был сиротой. Его родителей убили, когда он был подростком. Они разорвали связь с собственными семьями в Шотландии и переехали в Новую Зеландию, когда Гарри был ребенком. После их смерти, Гарри остался один и попал на попечение к родственникам, прямо как я.

Впервые я увидел его холодной зимней ночью. Он стоял на клумбе недалеко от общежития университета, бормоча что-то себе под нос. Я возвращался из чьей-то комнаты, я не могу вспомнить ее имени. В то время в моей жизни было несколько девушек. Я подумал, что, должно он быть, пьян, раз стоит на таком холоде и говорит сам с собой. Я не самаритянин, но не хотел, чтобы кто-то упал на улице и получил переохлаждение, так что подошел к нему.

Я никогда не забуду первый раз, когда я увидел его лицо, потому что, клянусь, его глаза были самыми дикими из всех, что мне доводилось видеть. Зеленые, ярко-зеленые, почти неестественные, и их выражение остановило бы кого угодно на его пути — кого угодно, или что угодно. Он выглядел погруженным в разговор, будто обсуждал что-то важное — его лицо было жестким, как кулак. Он размахивал руками в воздухе, очерчивая невидимые символы пальцами.

Теперь, оглядываясь назад, я по глазам мог бы узнать, как он опасен, и как в ту ночь я рисковал остаться под кустом со сломанной шеей. Первый из бесчисленных случаев, когда Гарри и опасность шли рука об руку.

Когда он увидел меня, сразу же перестал говорить, и серьезное выражение лица сменилось улыбкой. Он выбрал «ничего не случилось» вместо того, чтобы сломать мне шею.

— Чудесная ночь, — сказал он весело.

— Ты в порядке?

— Да, все отлично, просто задумался.

Я сразу же увидел, что он не был пьян и не собирался засыпать на улице, так что у меня не было причин задерживаться.

— Ладно, приятель, увидимся, — сказал я, уходя.

Но судьба распорядилась иначе.

Мне всегда было интересно, что случилось бы, не встреть я его в ту ночь. Что случилось бы, останься я на ночь с той безымянной девушкой, или выбери я другой путь к своей комнате, или не заговори я с ним...

Если бы я сбежал, когда существо вышло из земли.

— Осторожно! — вдруг закричал странный человек, когда я уже отвернулся, чтобы уйти. Я почувствовал, как что-то навалилось на меня, что-то тяжелое. Я упал на холодную, твердую землю. Я был потрясен, взбешен — этот человек с дикими глазами нарывался на драку? Я вскочил на ноги и меня сразу же толкнули вниз. Кто-то или что-то сидело у меня на спине и не позволяло подняться снова.

Все мои силы ушли на то, чтобы обернуться, сбросить человека на землю и сесть на него сверху. Я думал, что на меня уставится пара зеленых глаз, но увидел кое-что другое. Голое, бледное существо с невидящим взором. Его кожа была как мякоть грибов — белая и болезненная на вид, будто что-то, живущее под землей, как чудовищная личинка. Однако его черты были человеческими. Будто когда-то это был человек, и однажды он сошел со своей эволюции и стал чем-то совершенно другим. Его рот был открыт, показывая ряд почерневших, но острых зубов, и они пытались сомкнуться на мне, кусая воздух в поисках плоти.

Я не паникую, когда боюсь, страх делает меня более резким, холодным, более собранным. Мой мозг приспособлен для выживания, и я не мог видеть ничего другого. Я вдавил пальцы в глаза существа, и оно начало выть. Звук был, словно пришедший из-под земли, от чего-то темного и первобытного. Его руки искали что-то, рот был открыт и пытался укусить меня. Он продолжал кричать, и я снова вдавил пальцы в его глаза.

У меня не было времени подумать, что все происходящее было невозможным. Не было времени подумать, что таких существ не бывает, что вы можете видеть их только в кино или читать о них в книгах. Не было времени на то, чтобы рассмотреть хоть что-то из этого, потому что существо, которое не должно было существовать, воткнуло свои когти в мои руки и спину; полилась кровь. Теперь была моя очередь издать рев боли и ярости.

Именно тогда я понял, что зеленоглазый человек стоял около нас, не двигаясь. Он смотрел так, словно наблюдал за футбольным матчем по телевизору. Почему он не помогает? Неужели он был хозяином существа и мог использовать его, чтобы напасть на меня?

Тогда я заметил его положение — он держал небольшой кинжал в руке, и был готов нанести удар. Мужчина ожидал чего-то. Какого черта он ждал? Чтобы существо убило меня?

— Помоги мне, ублюдок! — закричал я. Но он не двигался. Незаметная улыбка скривила его губы, разозлив меня еще больше.

Что-то пришло мне в голову. Самая древняя часть моего мозга, должно быть, отметила эту информацию и сохранила ее, и теперь говорила, что мне делать, в этой борьбе не на жизнь, а на смерть: я увидел каменный бордюр, обегавший цветочную клумбу, — моё оружие на данный момент. Это был единственный шанс.

Я оторвал руки от лица существа, оно поднесло свои к глазам, и это дало мне достаточно времени, чтобы быстро повернуть голову и найти камень. Одна доля секунды, и демон снова принялся за меня: оттолкнул меня, попытался укусить — его клыки были так близко к моей коже, что я напрягся, ожидая укуса.

И это произошло: существо укусило мою руку так сильно, что сорвало кусок плоти.

Я истекал кровью, перепуганный до смерти и в ярости. Сила, которой я не знал, что обладаю, захлестнула меня, и я зарычал, никогда не думал, что такой звук может выйти из моего горла. Эта штуковина не укусит меня снова. Она заплатит за то, что сделала со мной.

Я двинул коленом в грудь существа так сильно, что воздух вышел из его легких. Я вскочил на ноги, боль разрывала меня на части, кровь лилась из раненной руки, и я ударил его в лицо, чувствуя, как ломается его нос. Мне следует сказать, что меня затошнило от этого... но нет. Я был взволнован, я триумфовал, слыша, как ломается кость, видя, как существо, пытавшееся убить меня, катается по земле от боли. Это заставило меня почувствовать себя живым как никогда прежде. Я бросился на демона и схватил его окровавленные руки своими. Я бил его о камни — один раз, два, пока не почувствовал как ломается кость, и демон замер.

Я дышал так тяжело, что думал, что мое сердце остановится. Я посмотрел вверх, на небо — оно было чистым, усеянным миллионом звезд. Я никогда не забуду то небо в ночь, когда я впервые убил демона.

— Впечатляюще.

Голос исходил издалека. Я потряс головой, пытаясь стряхнуть чувство нечеткости и нереальности, которое охватило меня.

Зеленоглазый человек улыбался. Я открыл рот, но не произнес ни слова. Я все еще был контужен.

— Ты делал это раньше? — его голос звучал заинтересованно, вежливо, будто он спрашивал что-то вроде «Ты когда-нибудь нырял с аквалангом?»

— Почему ты не помог мне? — я едва мог сдерживать свою ярость. Я мог умереть, а он стоял там все время с ножом в руке!

Гарри остался равнодушным.

— Я хотел узнать, как далеко ты зашел бы. Ты только что встретился с Сурари.

— Сурари?

— Демон. Гарри Миднайт, кстати, — он протянул мне руку.

Я колебался секунду, потом пожал ее. Он поднял меня на ноги, и мы оказались лицом к лицу.

— Шон Ханни.

Наши глаза встретились, и случилось что-то странное, будто мы узнали друг друга. Я видел себя в нем. Знал, что он видел себя во мне. Мы оба принадлежали одному и тому же: мы принадлежали охоте.

И это стало началом.

Вот что сделал для меня Гарри Миднайт: он поднял завесу, скрывающую правду, он показал мне мир, скрытый за этим миром. Он показал мне, как реки времени никогда не должны пересечься; как существа с начала времён не должны просочиться в этот мир, и, если все же им это удалось, нужно безжалостно уничтожать их. Он научил меня, что все мы живем в опасности, большой и близкой опасности. Мы в опасности, когда спим в наших кроватях, идем на работу, ходим по улицам наших городов. Наши собственные дети в опасности; все в опасности, в любое время, днем или ночью, где бы мы ни были.

Большинство людей не знают об этом, но Тайные Семьи делают все возможное, чтобы держать все в тайне. В любом случае, большинство людей предпочитают не видеть, они выбрали верить лишь в то, что видят. Они хотят притворяться, что ничего из этого не происходит, что это не реально. Это всего лишь кошмар, который растворится с приходом рассвета. Но скоро у них не будет выбора. Скоро намного большее количество людей по принуждению узнает то, что знаем мы.

Я вступил в бой, потому что любил острые ощущения. Да, я любил охоту — она была всем для меня. Но, по мере того, как я узнавал, что нам угрожает на самом деле, что действительно преследует нас, не осталось никакого удовольствия. Это стало миссией выживания для всей человеческой расы. Миссия Гарри стала моей, теперь я живу ею. Я не член Тайной Семьи — ими не становятся, а рождаются. Я один из их окружения, один из их Егерей. Так же, как обычные егеря охотятся и отлавливают диких животных в угодьях, за которыми присматривают, мы охотимся и отлавливаем, но, конечно, далеко не диких животных — ни оленей, ни фазанов, или зайцев. Для нас это демоны. Тайный Совет, созданный главой одной из самых известных Тайных Семей (или Сабха на древнем языке), назвал нас «Егерями». Думаю, это что-то вроде шутки.

В любом случае, чтобы стать Егерем, требуются годы обучения и стальные нервы. Они проверяют нас снова и снова, чтобы убедиться, что мы полностью преданы им. Затем нам позволяют вернуться к старой жизни, оставаясь шпионами. Каждый из нас относится к конкретной семье Совета, но мы можем быть отозваны в любое время для выполнения миссий разных семей, и направляться туда, где Сабха нуждаются в нас. Мы должны быть готовы в любой момент к отправке в любую точку мира, и сделать все, что они просят. Мы со всех слоев общества: молодые и старые, мужчины и женщины, втянутые в мир, о существовании которого никогда не подозревали. У нас лишь одна общая цель — служить Тайным Семьям, не опасаясь последствий.

Мы с Мэри Энн, моей тогдашней девушкой, были приставлены не к семье, а к отдельному человеку — Гарри Миднайту, он нашел нас и тренировал. Гарри сказал мне, что у семьи Миднайт не было Егерей. Они не хотели иметь ничего общего с Сабха. Но это не относится к Гарри. Его родители избраны, чтобы быть частью Тайной Семьи и быть верными Сабха.

Сегодня быть Егерем — значит иметь хорошие шансы быть убитым. Многие из нас уже мертвы, стольких своих друзей больше нет. Дрожь сотрясает весь мир, уже дует ветер, предвещающий шторм. Трещины в этом мире уже показываются, и война начнется совсем скоро. Реки времени столкнулись, проходы открылись — то, чего никогда не должен видеть свет, выползает наружу, пользуясь дырами или будучи призванными. Мы боремся, чтобы сохранить этот мир, но те, у кого есть претензии на владение им — более глубокие и древние претензии — становятся сильнее изо дня в день. Баланс сил сдвигается быстрее, чем мы могли предположить. У ворот — враг, безликий Браг, загадка для нас, и демоны у него на службе. Он и сам демон? Никто не знает. Все случилось так быстро, угроза настигла нас так внезапно, будто цунами. Мы не были готовы. Сабха не были готовы. Егери не были готовы. Не было времени подготовиться, найти способ защититься, прежде чем начнется разрушение.

Тайные Семьи — люди вроде Гарри, люди, которые борются и умирают каждый день, чтобы сохранить этот мир нашим — становятся мишенью, один за другим, семья за семьей. Древняя система защиты по всей Европе, по всему миру, разрывается.

Если она исчезнет, для нас не останется ничего другого, кроме как скрываться и молиться, что когда они найдут нас, то убьют быстро, и, говоря «мы», я имею в виду себя и тебя, и любого другого представителя человеческой расы. Если Тайные Семьи будут уничтожены, человечеству будет больше некуда пойти, это будет означать, что течение рек изменится впервые за миллионы лет. Это будет означать, что этот мир больше не наш. Это будет означать, что снова настали времена Демонов.

Прежде чем все это началось, была просто охота. И это было весело. Мне нравилось быть Егерем. Скоро я понял, что все меняется, я видел, что число существ возрастает, чувствовал, что они становятся сильнее, злее, но некоторое время это было потрясающе. Каждый вечер я просыпался (так мы работали — спали днем, охотились ночью) с рвением к работе, полный адреналина, готовый к драке, готовый чувствовать запах их крови.

Гарри, Элоди, Мэри-Энн и я.

Элоди — наследница семьи Брун, Тайной Семьи из Лиона — или, может, была ею... Господи, незнание того, жива она или мертва, убивает меня. Гарри обожал ее. Связь между ними заставила меня тоже хотеть чего-то подобного, но это безнадежно. Любовь, кажется, случается лишь с другими людьми.

Я был с Мэри-Энн, и она была замечательным Егерем — сильная и смелая, с полным и абсолютным презрением к страху. Она не обращала внимания на опасность — она просто шагала вперед, что бы ни требовалось сделать. Неудивительно, что Гарри увидел в ней потенциал и стал тренировать так же, как тренировал меня.

Еще она была красивой, забавной и теплой. Но я не любил ее. У Гарри и Элоди было что-то такое глубокое и всепоглощающее. Они жили друг для друга, и я даже не уверен, что мог бы когда-то чувствовать что-то подобное к кому-либо, и определенно не думаю, что кто-то может чувствовать что-то подобное ко мне.

Мы вчетвером были потрясающей командой. Мы думали, что непобедимы. Пока нас не вызвали в Японию, чтобы справиться с угрозой Тайцзу — и именно тогда все пошло наперекосяк.

Нас позвала семья Аянами. Они — одна из величайших Тайных Семей в мире. И снова, может, они были величайшей семьей. Они готовились к вторжению духов Тайцзу — тихих, смертоносных тварей, которые могут убивать десятки людей одним лишь прикосновением, не оставляя никаких следов. Все выглядит так, будто у жертвы случился сердечный приступ, но правда в том, что они забирают дыхание. Знаете, как говорят о кошках, что они воруют дыхание детей, поэтому их нельзя подпускать к детским кроваткам? Так вот это не кошки. Это Тайцзу в животном обличье.

Мы не восприняли эту охоту всерьез, но вскоре поняли, что угроза оказалась серьезнее, чем предполагалось. Аянами, Синдза и Токуда — три японские Тайные Семьи, кланы Равнин, Гор и Морей — были встревожены, и много Егерей со всего мира были посланы Сабха, чтобы помочь им.

Шесть месяцев спустя, большинство егерей, посланных в Японию, были мертвы, а три Семьи — уничтожены. Утоплены, задушены в собственных кроватях, машинах, растерзаны, съедены. Это была бойня.

Лишь маленькая Аико, трехлетняя дочь вождя Аянами, была спасена и тайно отправлена в Италию на воспитание местных Егерей в маленькой деревушке в Альпах.

Когда страх и разрушения окружили нас, Гарри изменился. Он становился все более и более унылым, все больше и больше боялся. Он сказал мне, что ему нужно в Лондон так скоро, как возможно, встретиться с Сабха. Он был убежден, что только если мы будем сражаться вместе, во главе с Сабха, Тайные Семьи смогут встретиться лицом к лицу с такой огромной угрозой. Я хотел поехать с ним, но бедственное положение японского народа было слишком тяжело игнорировать. Мне нужно было попытаться помочь. Гарри с Элоди полетели в Лондон, а мы с Мэри-Энн продолжали сражаться в Японии.

Это были жуткие времена. Мы делали все, что могли, и затем пришло время решать: мы знали, что если останемся в Японии, то умрем, как те Егери. Мэри-Энн решила лететь назад в Новую Зеландию и продолжать бороться там. Я выбрал догнать Гарри и Элоди в Лондоне. Мы расстались, с оттенком грусти с моей стороны и горя — с ее. Не было ничего, чем бы я мог смягчить ее боль. Я пытался полюбить ее, правда, пытался, но не смог.

Когда я снова увидел Гарри в Лондоне, я был потрясен. Он выглядел, как призрак человека: мрачные глаза, впалые щеки. Я ненавидел себя за то, что оставил его. Я должен был поехать с ним, защищать его. Что заставило меня остаться в Японии, сражаться в безнадежной битве?

Гарри много раз встречался с Сабха. Главы европейских Тайных Семей стекались в Лондон, чтобы найти путь, встретиться лицом к лицу с опасностью. Он полностью и безоговорочно верил в Сабха.

В день, когда я вернулся, он нашел предлог для ухода Элоди. Она ушла без споров, смиренно, потому что знала, что не могла отказать. Она выглядела такой напуганной, такой потерянной — ее карие глаза были наполнены тревогой, длинные прямые волосы струились по плечам, словно хотели защитить ее, тонкий силуэт выглядел еще более хрупким, чем обычно. У меня едва хватило времени, чтобы быстро обнять ее, прошептать «Все будет хорошо» ей в ухо, и затем она ушла.

Я страшился того, что произойдет. Всем существом я чувствовал, что Гарри хотел сказать мне, что нужно делать в случае его смерти, потому что видел, что у него не было сомнений, что это скоро произойдет.

Она посадил меня в гостиной их Мэйферского особняка. Из окна я видел прекрасный симметричный сквер, окружающий дом, серое небо, нависающее над Лондоном, тяжелое от неизбежного дождя.

Он глубоко вздохнул — вздох прозвучал странно, хрипло — затем начал.

— Я недавно связался с дядей Джеймсом из Шотландии. Ты знаешь, что мы не говорили годами...

— Да.

— Он дурак. Он пытается продолжать жить, будто все как обычно. Он знает! Но он отказывается признавать масштабы происходящего. Будто отрицает существование широкого мира...

— Этого не может быть. Никто не может продолжать жить, будто все как обычно, — я подумал о невинных людях в Японии, не знающих о битве, загнанных в ловушку. Даже их жизни были задеты, а они были всего лишь наблюдателями, так как же тогда могут оставаться нетронутыми Тайные Семьи?

— Он отказывается принять положение, чтобы защитить свою дочь, мою кузену, — продолжил Гарри. — Ее имя — Сара. Ей около семнадцати. Она Провидец их семьи. — Я знал, что это означает — у каждой семьи есть Провидец по своей территории, кто-то, кто в своих снах узнает о демонах поблизости и где их найти, и рассказывает все своей семье. Если Провидца убивают, сила переходит к следующему члену семьи. — Когда они ударят, она либо умрет, либо ей придется встретиться со всем в одиночку, без союзников. А они ударят скоро. Я точно знаю, что это последние дни моего дяди. Шон, мне нужно, чтобы ты сделал кое-что для меня.

— Конечно, Гарри. Конечно. — Видя такой страх в глазах человека, который был для меня братом — не в меньшей мере, чем, если бы у нас была общая кровь — я чувствовал, как разрывается мое сердце.

— Ты должен присмотреть за Сарой. Когда что-то случиться со мной, а это будет скоро, ты должен отправиться в Шотландию и защитить ее. Я могу доверять лишь тебе. Мне недолго осталось.

Внезапно, боль, которую я чувствовал, превратилась в гнев. Гарри был охотником, а теперь позволял убить себя, даже без борьбы. Как он мог поступить так с Элоди, со мной, с самим собой?

— Я не хочу слышать об этом, Гарри! Будто ты уже мертв!

— Ты не понимаешь, Шон. Я уже мертв. Посмотри. Посмотри на меня.

Я посмотрел. И я увидел: изможденность, мертвецкая бледность, хриплое дыхание, мрачные глаза, покрытые матовой пеленой. Я видел, как это происходит в Японии, я знал симптомы, но в случае с Гарри я приказал себе не видеть.

— Яд, — прошептал я в ужасе.

— Одного прикосновения было достаточно. Или, может, он был в моей еде. Теперь это лишь вопрос времени.

— О, Гарри. Кто сделал это? Кто? — я задушу их собственными руками, не важно как долго придется искать.

— В это сложно поверить, я знаю. Но, Шон... Сабха сделали это со мной. — Он покачал головой, будто не мог поверить в собственные слова.

Мое сердце пропустило удар. Как? Как мог член Тайной Семьи предать всех нас?

— Сабха? О, Боже...

— Я думал, что они просто отрицали, что у них не было времени, чтобы начать действовать. Но теперь я знаю. Они все заражены, или даже обращены. Вот почему я прошу тебя присматривать за Сарой, — продолжил Гарри. — Я больше никому не могу доверять... Мы должны взять все в свои руки.

— Кто послушает нас, Гарри? Кто поверит, что Сабха теперь враг?

— Не многие. Нам удалось добраться до Аико через Егерей Аянами. Мы старые друзья, они мне поверили. Так же с Флиннами. Наши семьи давно знают друг друга, так что я знаю, что могу доверять им, а они — мне. Я послал Майка, чтобы он забрал Найла Флинна в Луизиану, куда-то подальше.

— Майка Прюдомма? Он лучший Егерь из всех, кого я знаю.

— Да. Мы с ним тоже давно знаем друг друга. Найл очень, очень повезло. Так же, как и Саре с тобой.

Я кивнул. Я был слишком потрясен, чтобы говорить. Я всем сердцем надеялся, что не разочарую Гарри.

— Больше никто не должен знать, чем мы занимаемся. Если Сабха узнает, мы все мертвецы... — дыхание Гарри подвело его, и он схватился за грудь. Хотел бы я дышать за него. — Я хочу, чтобы вы с Майком все время поддерживали связь. Тебе нужна его помощь. Только тебе будет известно, как связаться с ними.

— Да. Да.

Комната вращалась вокруг меня. Некуда пойти, некому довериться.

— Что насчет Элоди? Она должна поехать со мной в Шотландию.

— Она не может, — отчаяние отразилось на лице Гарри. — Она едет к Темзе. Там ее ждет лодка. Она поедет в Италию, к Аико Аянами. Ей нужно помочь Егерям защитить ее. Нам безопаснее порознь, чем вместе. Ты с Сарой, Элоди с Аико, Майк с Найлом. Если вы будете вместе, они найдут вас...

Я кивнул. Он был прав.

— Я просто не могу поверить. Я думал, что мы боремся с Валайя. Врагом. Теперь нам нужно беспокоиться и о Сабха.

— Я считаю, что Враг и Сабха теперь заодно.

Мы посмотрели друг на друга, слова Гарри повисли между нами, будто камни в сердцах.

— Шон, Элоди теперь моя жена. — Тень улыбки появилась на губах Гарри.

— Твоя... жена?

— Вчера мы поженились. Мы знали, что осталось не так много времени.

Гарри с Элоди поженились, и на следующий день после свадьбы уже разлучились. Мною завладела глубокая скорбь. Она и сейчас со мной, и я уверен, что никогда не оставит меня, будет преследовать до конца моих дней. Я почувствовал, что стены сжимаются вокруг меня, и подумал, что задохнусь, как это медленно происходило с Гарри. Я подошел к окну и посмотрел на небо.

— Наследники Тайных Семей должны быть живы, несмотря ни на что. Ты понимаешь? Сара должна жить. В конце концов, она должна спасти всех нас. Все наследники должны выжить, а столькие уже погибли.

— Я сделаю все, что могу, Гарри. Обещаю. Может, мне забрать ее в укрытие, как Аико и Найла. Куда-то, в секретное...

— Сара никогда не поедет с тобой, поверь. Она даже не знает о существовании других Тайных Семей, о Сабха, или о настоящей природе Сурари. Мой дядя держал все в тайне. И если она узнает правду теперь, то пойдет к Сабха, и мы потеряем ее. Ты должен притворяться, медленно завоевать ее доверие... — Гарри снова закашлялся, болезненным, обжигающим кашлем, который заставил меня вздрогнуть. Я кивнул, ошеломленный всеми их разоблачениями. — Поэтому я хочу, чтобы ты получил все это. Этот дом, мои вещи, все. Я хочу, чтобы ты стал мной. Здесь все, что тебе нужно, — он протянул мне кожаный портфель. — Уезжай отсюда так скоро, как сможешь. Они не заставят себя ждать.

Я пытался понять, что Гарри только что сказал.

— Ты хочешь, чтобы я стал тобой?

— Это единственный способ. В ином случае, Сара никогда не впустит тебя в свою жизнь. Она никогда не доверится тебе. Ты не знаешь Миднайтов. Они горды и недоверчивы. Они не примут помощи от постороннего. Я видел ее лишь однажды, когда она была ребенком. Она совсем не помнит моего лица, и все фотографии, которые у них есть — если есть вообще — с того времени, когда мы виделись в последний раз, и мне было восемь. У нас обоих светлые волосы, и твои глаза могут сойти за глаза Миднайтов. Она тебе поверит.

— Я хочу остаться до... до конца.

— Это слишком опасно. Теперь слушай меня. Ты ближе всего к семье для меня. Ты и Элоди. Ты должен пережить это. Ты должен помочь Саре пережить. Тебе нужно уходить. Сейчас.

Зелень его глаз прожигала меня. Я кивнул. Я не мог говорить.

— Они идут, чтобы покончить со мной в своем стиле. — Он горько улыбнулся. — Я знаю, что они хотят сделать со мной. Я не позволю им.

И вот. Я посмотрел ему в лицо в последний раз, в его храбрые, дикие глаза Миднайта.

Тогда я увидел его в последний раз.

Я снимал комнату где-то в Ист-Энде, подальше. Я просмотрел портфель Гарри. Он все тщательно собрал: все нужные мне документы, кипа информации о Миднайтах, люди, которым можно было позвонить, если потребуется помощь, акт передачи его Мэйфэрского дома с запиской «Если нужно будет где-то остановиться, когда он снова станет безопасным».

Между документами и бумагами была фотография. Изображение девочки с длинными черными волосами и зелеными глазами, как у Гарри — Сара Миднайт. Качество фотографии было ужасным, так что мне не удалось разглядеть ее лица как следует. Я смотрел на него очень долго.

Той ночью я просматривал новости на ноутбуке. Я узнал то, что ожидал узнать: что мужчина по имени Шон Ханни был найден плавающим в Темзе. Я молился и молился, чтобы Элоди была в безопасности в Италии, где-то в скрытом месте, где-то, где она с Аико и еще кем-то, кто нашел туда дорогу, найдут там убежище. Для Гарри было уже поздно.

Последнее, что я мог сделать для него, это следовать его указаниям. Стать Гарри Миднайтом.

Я вошел в почту Гарри. И там было письмо, которого он страшился, письмо от адвоката Миднайтов.

« Хотим поставить Вас в известность, что ваши тетя и дядя — Джеймс и Анна Миднайт — погибли прошлой ночью в дорожно-транспортной аварии » .

Я сразу же удалил его. Ни за что нельзя привлекать внимание к Гарри — к себе.

Пора. Я вышел в темноту ночи, в поисках такси, которое отвезет меня в аэропорт Хитроу, а оттуда в Шотландию, зеленое, открытое всем ветрам место, где я найду Сару Миндайт.