Смотритель

Глава 22

Глава-22.

Сознание, как обычно и бывает в таких случаях, приходило не в одиночку, а в сопровождении закадычной подруги с коротким именем «Боль». В глаза бил яркий свет, и Аристарх захотел прикрыть их ладонью, но его планам помешали кандалы. Точнее говоря, это были цепи, которыми он был прикован к решетке. Клэр, насколько он мог судить, рядом не было. Не с первого раза, но постепенно глаза стали привыкать к яркому свету, и Колошин все отчетливее начал различать окружающую обстановку. И первое что он увидел, был стоящий перед ним механоид.

— Я рад, что ты сам пришел в себя, а то уж было подумал, что предстоит приводить тебя в чувства ударами по лицу, — произнес обладатель стального тела. — А я ведь довольно часто ошибаюсь с силой удара, и в твоем случае это гарантированно бы произошло. Вижу, ты пока не особо понимаешь, о чем идет речь, но обещаю, скоро ты все узнаешь.

Аристарх действительно мало что понимал из речи механоида, нет, слова он разбирал, но к чему клонит жестянка до него пока не доходило. Он не особо хотел вникать в поток незамутненного сознания, рожденный в поврежденном мозгу механоида, а в том, что повреждения имелись, Аристарх совершенно не сомневался. Надо быть действительно больным на всю голову, чтобы становиться механоидом. Жестянка с маской охотника продолжала бубнить о каких-то карах, которые в скором времени должны были обрушиться на голову Колошина, да и вообще на весь орден. Потом было что-то насчет новой силы, которая будет править в Мун-сити. Голова у Аристарха раскалывалась от боли и очередные угрозы о захвате города и новом всеобщем правлении не способствовали унятию боли.

— Послушай, чудо железномордое, ты крут и никто в этом не сомневается, но не мог бы ты заткнуться, и без тебя тошно, — произнес Аристарх, закрывая глаза.

Реплика прикованного к решетке человека, заставила иссякнуть поток угроз, лившийся из-под маски охотника. Удивительно, но после того как механоид замолчал, голова Аристарха перестала болеть. Но вместо этого он оказался в шкуре человека, которому сломали ребро.

— Вот черт, мне нужно сдерживать себя, — произнес механоид, смотря на свой правый кулак, затянутый в кожаную перчатку.

Механоиду пришлось несколько раз сжать и разжать ладонь, прежде чем он взял себя в руки.

— Не буду скрывать, мне хочется тебя убить, но убить тебя сейчас самому, это тупо, и лежит на поверхности, — объяснил он, прохаживаясь пред Аристархом от стены к стене, благо камера была довольно небольших размеров. — У меня на твой счет более изысканная судьба.

— Вижу у тебя какие-то особые претензии и не сильно ошибусь, предположив, что они старые, — перетерпев боль, произнес Аристарх.

— Ты прав, думаю, уже не стоит дальше затягивать представление, и пора открывать карты, — произнес механоид и, остановившись напротив Аристарха, снял маску охотника.

Аристарх и вправду пытался узнать обезображенное лицо, но так и не смог определить, кто это был.

— Извини кореш, но твой фэйс определенно не запечатлелся в моей памяти, — объяснил Колошин свою реакцию на сие представление, и она оказалась явно не той, на которую рассчитывал механоид. — Может, намекнешь, где мы могли пересечься, я был бы признателен.

— Ты виновник того, кем я сейчас стал.

— Чувак извини, но это не особо помогло.

— Я Грог.

В голове Аристарха промелькнуло что-то знакомое в этом имени, но он знал, что этого не может быть.

— Ты пытался вышибить мне мозги, когда я собирался отправить к праотцам мою бывшую девушку. Достаточно прояснил ситуацию?

— Вполне, — вынужден был согласиться Колошин, в памяти которого мгновенно всплыл момент, когда Грог готов был лишить жизни Клэр.

Грог стоял перед ним, но Колошин точно помнил, как пуля вышибла мозги подонку, и как он упал, заливая кровью мостовую.

— Сомневаюсь, что это был ты, после прямого попадания в голову, не выживают. А труп того человека увезли представители совета.

— Вот именно, представители совета, а ты умудрился, выстрелив мне в голову, не задеть мозг, — усмехнулся механоид.

— Выходит Клэр была права, мозг у тебя как у котенка, — заметил Колошин, и сразу закашлялся, сплевывая кровь после полученного удара в живот.

— Остришь, значит? Скоро желание шутки шутить у тебя пропадет, хотя если сможешь острить, то я с удовольствием на это посмотрю. Правда, еще никого не было в хорошем настроении после того как ими занимался один из наших техников.

— Ну, если мне шутить не придется, то может, поделишься информацией, где Клэр? Или она сумела надрать ваши ржавые задницы?

— Ею займутся другие, точнее говоря, тролли, она ведь устроила откровенное побоище, — усмехнулся Грог, хотя с его физиономией это было довольно трудно. — Убить два десятка троллей, это я тебе скажу, тянет на смертную казнь.

— Зря скалишься, тебе надо было ее убить, иначе она вас из-под земли достанет.

— Убить Клэр, мысль просто замечательная, но этим займусь не я, а ты.

— Возможно, твой мозг и не погиб от моей пули, но повредил я его основательно, — здраво предположил Аристарх. — Я даже в бреду не подниму на нее руку, а вот тебе башку оторву однозначно, да так чтобы ее даже к заднице не смогли пришить.

В этот момент до слуха Аристарха долетел отвратительный звук скрипа давно не смазываемых колес.

— Вот и наш доктор, легок однако на помине, — повернулся механоид к двери из-за которой доносился скрип. — Оставлю я вас, пожалуй, наедине, не люблю я всей этой кровищи и нечеловеческих криков.

Дверь отварилась, и в камеру вошел, толкая перед собой металлический стол на железных колесах, уродец с четырьмя руками. Аристарха это нисколько не удивило, тела механоидов состояли из металла, и наличие дополнительных манипуляторов может быть ограниченно только больным разумом этого урода.

Грог надел маску и покинул камеру, оставив Аристарха один на один с четырехруким механоидом. На столе, придвинутом вплотную к прикованному Аристарху, лежало довольно много инструментов, и все они были весьма узкой направленности. В основном для того чтобы чего-нибудь отрезать, а потом… а потом отрезать еще раз. Одним словом перспективы вырисовывались не особо радужные.

Техник, оглядел Аристарха взглядом скульптора, решающего какие части камня, по его мнению, являются лишними. Наконец решив для себя эту проблему, он прикрепил левую руку Колошина к решетке еще одним зажимом чуть выше локтя и резким движением отсек Аристарху предплечье. Вырвавшийся из груди протектора крик боли никак не подействовал на техника, и он продолжил работать, словно перед ним был не живой человек, а бездушный кусок камня. Две механические руки легко удерживали бьющегося в агонии Колошина, и последнее что он запомнил, это капающая кровь с лезвия которое поднялось для следующего удара. Сам удар Колошин уже не видел и не чувствовал, из-за потери крови он лишился сознания.

Возвращение сознания происходило при помощи пощечин раздаваемых Грогом. После очередного удара, Колошин открыл глаза и, увидев летящую к нему оплеуху, автоматически поднял левую руку, чтобы защититься и у него получилось. Ладонь Грога оказалась перехваченной стальной конечностью Аристарха, установленной техником вместо отсеченной руки. Он легко удерживал руку Грога и был сильно удивлен тому, что теперь у него было вместо левой руки.

— Неплохо, а что ты сделаешь теперь? — усмехнулся Грог, ударив Аристарха другим кулаком.

Защититься от этого удара, Колошин не смог, правая рука по прежнему была прикована к железной решетке и никак не могла ему помочь.

— Не переживай, скоро ты сможешь действовать правой, так же свободно, как и левой, — пообещал ему Грог.

— Да пошел ты, — прошипел Колошин и, выпустив из стального захвата конечность Грога, попытался схватить его за горло, но почувствовал дикую боль в плече, и механическая рука повисла плетью вдоль тела.

Стоящий рядом техник незамедлительно подскочил к узнику и приковал к решетке новую конечность Аристарха, чтобы он не размахивал ей, где надо и где не надо.

— Не торопись, в твоем случае все будет не так быстро, — обратился к узнику Грог. — Твое тело можно заменить очень быстро, и это можно устроить практически безболезненно, но нам ведь этого не нужно, наш путь, это боль. Желательно невыносимая и продолжительная. Ты не представляешь, что мне пришлось испытать, пока в совете пытались сохранить мой мозг. Все эти бесконечные отторжения протезов, пока, наконец, не было изготовлено тело, которое мой мозг не отторгал. Я хотел оставить свое лицо, но ты умудрился так испоганить его, что теперь без маски я не могу появиться на улице.

— Думаешь, я поверю в то, что совет как-то в этом замешан? — произнес Аристарх, глядя в глаза механоиду.

— Это уже неважно, веришь ты или нет. Как ты думаешь, где мы сейчас находимся?

Грог не торопил Колошина с ответом и дал ему время подумать, прежде чем у него созреет ответ. Аристарх более тщательно оглядел камеру, в которой его держали, и только сейчас заметил над входной дверью, знак смотрителей, который он в недавнем прошлом носил на жетоне. Понимание ударило в мозг раскаленной иглой. Аристарх узнал камеру, он даже имел опыт побывать здесь, когда их допрашивали после устроенной ими вместе с Иванычем пальбе на центральной улице Мун-сити.

— Вижу, ты все понял, и вскоре совет примет тебя обратно в свои ряды, но уже с более совершенным телом.

— А вот уж хрен вам, если вы думаете, что после этого я стану работать на совет, — пообещал Колошин, сплюнув Грогу на ботинок.

— Я даже не сомневаюсь, что будешь, и первым заданием, которое ты выполнишь, станет убийство протектора Клэр. Потом разумеется Крушинин и его женушка Селия разберут тебя на запчасти, и я буду в некотором роде удовлетворен тем, что два человека виновные в моем нынешнем образе, мертвы. Нет, я ничего не имею против этого тела, но боль, через которую мне пришлось пройти, не дает мне шанса спокойно спать по ночам. Да и железное тело поставило крест на моей близости с женщинами, а вот мозг никак не хочет забывать подобные моменты, представляешь, как это меня бесит?

— Ни у тебя, ни у совета, ничего не получиться, — произнес Аристарх, облизав пересохшие губы. — Вы меня не заставите выполнять ваши приказы, так и передай своим хозяевам, ублюдок ты недоделанный.

— Храбришься, значит, понимаю, гордость и все такое, — произнес Грог, поворачиваясь к Аристарху спиной. — Вот эта небольшая штучка заставит тебя делать все, что только захочется мне или совету, — указал он рукой на лежащий на столе механизм, внешне имевший сходство с пауком, только выполненным из металла. Еще увидимся, когда очнешься в следующий раз, то сразу приступишь к выполнению задания. А чтобы она знала, что это не просто так, я отправлю ей послание, привет так сказать с того света.

Грог кивнул технику, и чудовище с четырьмя руками прижало голову Аристарха к решетке так сильно, что он при всем желании не мог пошевелить ей. Взяв со стола скальпель, Грог подошел к Аристарху и медленно приступил к вырезанию чего-то у него на лбу. По сравнению с той болью, которую ему пришлось испытать в момент, когда его лишили руки не шли ни какое сравнение с тем, что он испытывал сейчас. Эта боль была терпима, но звук металла царапающего твою лобную кость останется с ним навсегда.

Бросив на стол окровавленное лезвие, Грог покинул камеру, как он выходил Аристарх не видел, его глаза застилала льющаяся кровь. Через минуту кровотечение остановилось само собой, все же убить его на оборотной стороне не так просто. Техник тем временем продолжал подготовку всего необходимого для замены старого тела Аристарха на более совершенное.

На столе один за другим появлялись новые конечности, и последним аккордом было, когда техник привез на тележке железный корпус. Когда все было подготовлено для мучительно изменения Аристарха, уродец опять взялся за тесак, но на мгновение, задумавшись, отложил его в сторону, взяв со стола механического паука который должен заставить Колошина подчиняться чужой воле. Установка этой пакости подразумевалась на затылок и технику пришлось отодвигать решетку с прикованным узником от стены. У Колошина была только одна попытка, и он не преминул ей воспользоваться, терять было уже все равно нечего.

В тот момент, когда техник попытался прикрепить паука к голове Аристарха, он резким движением тела опрокинул решетку на четырехрукого садиста, придавив его своим телом. Как оказалось, техник не особо пострадал от подобной выходки Аристарха и с легкостью отбросил решетку с прикованным к ней человеком к дальней стене.

— Ты лишь оттягиваешь неизбежное, — в первый раз за все это время техник открыл рот.

— Ты не поверишь, но мне нравится, когда медленно и печально, — парировал Колошин, лежа лицом вниз, на холодных, каменных, плитах пола.

— Обещаю, ты испытаешь долгую боль, — пообещал техник, подходя к прижатому решеткой протектору.

Аристарх понимал, что уродец выполнит обещанное, но не в этот раз. При падении он снес ржавый стол с инструментами пыток и один из наручников удерживающих его механическую руку расстегнулся. Техник медленно подошел к распластанному Аристарху и, используя четыре руки, легко поднял решетку с Колошиным.

— Боль, это все что ты будешь помнить, — произнес техник, поворачивая узника к себе лицом, прежде чем его голова отделилась от тела и покатилась по полу, пока ее бег не остановила стена каземата.

Аристарх вернул ему долг, забрав вместо потерянной руки его голову. Бросив на пол тесак, Аристарх освободил себя от ненавистных оков. С механическим домкратом вместо левой руки это не составило особого труда. Подняв валяющийся в углу плащ Колошин надел его, скрыв, таким образом, уродливую левую руку и лишь торчащая из рукава стальная кисть могла открыть его секрет окружающим. Никакого оружия кроме набора юного садиста в камере не оказалось. Подняв с пола тесак, Аристарх осторожно приблизился к двери и, убедившись в том, что опасности нет, покинул каземат.

Отсутствие в коридоре охраны немного порадовало Колошина, он понял, что хотя камеры и похожи на те в которых допрашивали его после инцидента, но все же это были не они, и это вполне объяснимо. Глупо заниматься подобными вещами в центе города прямо в здании совета и логично, что они перенесли свое производство подальше, скорее всего в заброшенную старую тюрьму. Оставался лишь один вопрос: — Насколько далеко она находится от города?

По левую сторону от него тянулись многочисленные камеры. Заглянув в ближайшую через маленький глазок для охранников, Колошин никого не увидел, камера была пуста. К тому же все остальные камеры оказались заперты, кроме последней. Судя по звукам, доносившимся из помещения там шла замена биологических конечностей на более продвинутые из металла.

Стараясь не создавать лишнего шума, Аристарх осторожно заглянул внутрь. Охотник ордена был прикован к решетке ничем не отличавшейся от той, что несколько мгновений назад удерживала и его тело. Рядом с охотником трудился не покладая всех четырех манипуляторов техник. Замена уже подошла к концу, и оставалось лишь подчинить мозг имитатора совету.

Техник взял со стола механического паука и, обойдя решетку, прикрепил уродливый механизм к затылку имитатора. На мгновение взгляд вновь обращенного потускнел, а затем охотник совета открыл глаза. В них уже отсутствовало желание разобрать техника на составляющие, вместо него осталось лишь сосредоточенность и спокойствие.

— Ну что же друг мой, добро пожаловать в совет, — произнес техник. — Инструкции получишь позже, а пока можешь отдохнуть. Вскоре нам понадобятся твои услуги и услуги твоих братьев.

Техник собрался освободить вновь обращенного, но в этот момент в камеру вошел Аристарх. Колошин рассчитывал разобраться с механоидом по тихому, вот только прикованный к решетке имитатор предупредил техника об опасности, и Аристарху пришлось в срочном порядке менять план. Отбросив «стелс режим» к чертям собачьим, он тупо решил ломиться напролом.

Четыре руки техника оказались на удивление шустрыми, но и Колошин теперь имел козырь в рукаве в виде левого домкрата. Как ни крути, а у техника основной направленностью является закручивание болтов и гаек, чего нельзя сказать про тех, кого он создавал. Аристарх хотя и не был полностью закончен, но все же являлся воином, а не сборщиком конструктора. Четыре руки не особо помогли технику против протектора два точка ноль. Искрящиеся и плюющиеся паром две руки техника вскоре отлетели в стороны, а изуродованное тесаком тело замерло без признаков жизни у входа в каземат.

— Человек, твое время на оборотной стороне, как впрочем, и время ордена подошло к концу, — произнес прикованный к решетке имитатор.

— Да-да, я это уже слышал, — перебил его Аристарх. — Каждый, кому промыли мозги, считает своим долгом просветить меня о скорой кончине и о том, что орден прекратил существование, но пока еще не догадывается об этом. Так что заткнись и позволь мне избавить тебя от дурацких мыслей.

— Для этого тебе придется убить меня, — предупредил охотник.

— Ну, если мой план не сработает, то к убийству мы всегда сможем вернуться, — пообещал Аристарх.

Обойдя прикованного охотника Колошин, схватив паука правой рукой, попытался оторвать его от затылка имитатора, но из этого ничего не вышло, механизм присосался просто намертво.

— Ах ты гнида, не хочешь по-хорошему я могу и по-плохому, — произнес Аристарх, хватая восьмилапый механизм левой рукой.

Металлическая рука без труда справилась с присосавшимся паразитом, сорвав его с насиженного места. Охотник издал крик боли и потерял сознание. Паук, удерживаемый левой рукой Аристарха, не собирался просто так сдаваться и, высунув телескопический хоботок, с остервенением тыкал им в металл протеза, пытаясь нанести хоть какие-нибудь повреждения стальным пальцам Колошина.

— Какая же ты мерзкая сволочь, — произнес Аристарх, сжав ладонь и отбросив изуродованное тело паука в дальний угол каземата.

Времени на то, чтобы дожидаться, когда охотник придет в чувство, у него не было, поэтому пришлось слегка встряхнуть имитатора, хотя чисто технически им он уже не являлся, став полноценным механоидом. Аристарху осталось лишь узнать сдвинулись ли у бывшего охотника мозги, и насколько далеко. Имитатор медленно открыл глаза и взглянул на Колошина.

— Ты не из совета, — скорее констатируя факт, нежели спрашивая, произнес охотник.

— Я протектор, — подтвердил Аристарх.

— Выходит орден все же создал вас, не думал, что я буду нуждаться в вашей помощи, — грустно усмехнулся имитатор, а потом взглянул на свое тело. Что… что они со мной сделали?!

Во взгляде охотника читался испуг, но он быстро сменился яростью и решимостью оторвать башку тем, кто забрал у него живое сердце и все остальное. Тело имитатора по понятным причинам измениться не могло, но вот человеческая голова быстро трансформировалась в голову чудовища. Устрашающего вида пасть с острыми клыками раскрылась, выпустив из глотки звериный рык, заставивший Аристарха сделать шаг назад.

— Они заплатят за это, — с трудом разобрал Аристарх слова, вылетевшие из клокочущей глотки имитатора.

Охотник пытался освободиться от кандалов, но они были прикреплены таким образом, чтобы не давать большого рычага для обладателя мощного тела. В отличие от охотника, Аристарху повезло, во время падения хитроумный механизм расстегнулся, но вот имитатору требовалась помощь.

— Еще как заплатят, братишка, но нам нужно обязательно добраться до ордена и рассказать обо всем, что здесь происходит, — объяснил ситуацию Аристарх, разламывая механизмы кандалов удерживающих имитатора.

— Не волнуйся протектор, орден существует уже три века и не счесть попыток, предпринятых для его уничтожения, эту он тоже переживет, они недооценивают его, и это их фатальная ошибка, — проскрежетал имитатор, выходя в коридор.

Аристарх поднял с пола второй тесак и последовал за охотником. Он не сомневался, что их дорога в орден будет не из легких, но бурлящий в крови адреналин намекал, что двое воинов из ордена не лучший выбор для охоты на них.