Смоль и сапфиры. Пара для герцога (СИ)

Глава 24. Желание

Я несусь по замку, словно ураган. Сердце в моей груди бьётся так сильно, что кажется — ещё чуть-чуть, и оно выпрыгнет из грудной клетки, проламывая рёбра и падая на холодный мраморный пол. Мои щёки красные от стыда и перевозбуждения, дыхание сбито, мысли в хаосе.

Киран не убивал их.

Не убивал Беллами, не убивал моих родителей. Правда ли это или всё вокруг снова погрязло в паутине лжи? Это ли Киран пытался сказать мне всё это время, пока вокруг меня была лишь тишина?

Киран смотрел, как Дарэй убивает мою семью? Дарэй, с которым я танцевала и ужинала? Наш Император!

Мне кажется ещё чуть-чуть, и я лишусь чувств. Но пока ноги меня по памяти несут в покои, где я надеюсь найти безопасное место.

Безопасное? Здесь? Глупышка ты, Лайла!

Здесь везде опасно, ведь именно в этом замке убили твоих родителей и брата, массово казнив ни в чём не повинных людей из-за глупой легенды…

А было ли на самом деле правдой то, что говорилось в этом пророчестве? Выходит, что я погибель Дарэя?

Вбегаю в покои и захлопываю за собой дверь в свою комнату, не сразу понимая, что там уже кто-то есть. И замечаю Кирана лишь когда даю слабину и позволяю одинокой слезинке скатиться с моей щеки.

Он стоит возле моего туалетного столика и вертит в руках перстень, который я сняла перед выходом. Киран поднимает на меня глаза — такие глубокие и такие до боли мною любимые — и по его лицу пробегает тень. Он молчит, смотря, как я медленно смахиваю со щеки слезу.

Я многое узнала. Теперь у меня есть возможность обменять информацию на одно любое желание — Киран ведь дал слово, что исполнит его. И, судя по его взгляду, он осознаёт происходящее сейчас. Мне лишь нужно лишь набраться смелости и впервые заговорить с ним за минувшие дни.

Когда я покидала свои покои, то была уверена в том, что собираюсь попросить взамен на информацию от Барбары. Сейчас же…

Перстень в руках Кирана грустно поблёскивает на лунном свету. А Киран, как обычно, теряется в ночной тени комнаты, словно хищник, затаившийся в засаде.

«Ты должна это сделать, Лайла. Ты сильная,» — мысленно говорю себе я.

Какие глупые слова и заверения… Не верю в них. Но я должна быть сильной.

Больше не хрупкая. Больше не глупая.

Я знаю, что нужно сделать. И это необходимо, как бы ни было больно.

Я смогу.

Сглотнув и решившись, я открываю рот и тихо, еле слышно, ему шепчу:

— Нам надо поговорить.

Киран

Я видел, как день за днём она угасает.

Чувствовал, как молчит нить, связывающая нас.

Ощущал пустоту и пропасть, залёгшую между мной и Лайлой.

Она практически не ела и не пила, безжизненно сидела в комнате и не давала мне попыток объясниться. Я тысячу раз проговаривал свой монолог мысленно и вслух, и уже выучил его наизусть. Вот только она ни разу его не услышала. Сидела рядом, но не слышала и слова из того, что я ей говорил.

Шли дни, а я продолжал постоянно думать о словах Барбары. «Это ты сломал её. Надеюсь, что она достаточно сильная, чтобы возродиться из этого пепла, который для неё стал сплошным битым стеклом. И стать фениксом, который сожжёт всё вокруг в этой грёбанной Империи до тла».

Было ли всё происходящее сейчас пророчеством? Играли ли все мы на его свершение, что неминуемо повлекло бы за собой крах того, что нам привычно? Разве моя Лайла и есть тот самый венец, который должен всё исправить или, наоборот, усугубить?

Моя Лайла.

Нет, я не имею права так её называть. Не после всего того, что она пережила по моей вине. Но разве у меня был выбор? Как я должен был поступить правильно, чтобы не превратить её жизнь в сплошную боль?

Я виню себя и не могу найти оправданий своим поступкам. Я чудовище. Монстр. Настолько, что не могу её отпустить. Не хочу отпускать, не хочу, чтобы она злилась на меня.

Я эгоистичен, ведь хочу прощения той, кому принадлежит моё сердце целиком и полностью.

Той, в руках которой власть надо мной.

Той, кто оставила перстень и покинула комнаты впервые за эти дни.

Верчу в руках холодный перстень, наблюдая за тем, как переливаются его сапфировые грани.

Куда ушла Лайла? Я знаю, что она не покинула замок.

Она сняла кольцо. Значит ли это, что Лайла…?

Дверь в покои отворяется. Сердцебиение Лайлы я слышу, даже стоя за разделяющей нас стеной — оно настолько быстрое, что это мгновенно выбивает из моей головы все мысли.

Лайла врывается в комнату, не замечая меня, и мне в нос бьёт целая какофония противоречивых запахов её эмоций, что властвуют над ней сейчас.

Это полностью сбивает меня с толку, заставляя просто стоять и смотреть на неё.

Как же она красива…

Красива своей человеческой душой.

Она не такая, как все мы, погрязшие в крови и залитые ею с головы до ног. Лайла чистая, невинная и хрупкая. Ей нужна защита, опора и поддержка, которую я столько лет не мог ей дать. Эгоист, зацикленный на себе и своих желаниях. Тот, кто мог дать ей все с самого начала, но не мог решиться на этот шаг.

Трус. Чудовище. Слабак.

Лайла поднимает на меня глаза, и я тону в них, словно в пучине. Её эмоции пронизывают меня, выбивая из-под ног почву. Они настолько противоречивые, что я просто открываю рот и ничего не могу сказать, так как этот шквал обрушивается на меня со всей силы и продолжает топить, утягивая на дно. Туда, где бьётся сердце Лайлы и трепещет её душа явно чем-то сильно взбудораженная.

Её запах резкий, манящий, такой… сладкий. Я чувствую её смятение, страх, взволнованность, печаль, гнев и возбуждение. Последнее заставляет мои брови приподняться — от Лайлы пахнет Барбарой и незнакомыми мужчинами. Она всё это время оставалась у Барбары в покоях? Но зачем? Что Барбара побудила её делать? Неужели заставила Лайлу смотреть, как она…?

Лайла шумно выдыхает через рот, и я ловлю этот выдох всем своим существом, наблюдая за её движениями.

Знаю, что сейчас она меня слышит. Понимаю, что надо просить её прощения и молить о том, чтобы Лайла простила меня и осталась. Надо рассказать ей всё.

Мы смотрим друг на друга, будто выжидая, кто решится заговорить первым. Я смотрю на её черты, до боли любимые, на мягкие волосы, на глаза, которые вновь приобрели осознанный блеск. Я так скучал… О Ночь, я так виноват перед ней!

Лайла сглатывает и опережает меня:

— Нам надо поговорить.

Киваю, сжимая в кулаке перстень. Лайла тут же кидает взгляд на мою руку — моё острое зрение уловило, как она дёрнулась. Я… пугаю её?

— Да, надо, — решаю нарушить своё молчание я.

Мой голос хрипловат — сказываются последствия шквала её эмоций, что я считал. Никогда бы не подумал, что от чужих эмоций можно настолько опьянеть.

— Да, надо, — эхом за мной повторяет Лайла, и я вижу, как капелька пота скатывается по её шее к груди. Она переживает и напугана. И причина частично кроется во мне.

Я обманывал её, недоговаривал. Надо было сразу всё рассказать и послать к чёрту все возможные последствия. Добиться её другим путём. Доказать, что я ей не враг.

Прямо сейчас рвутся все нити, связывающие нас. Во взгляде Лайлы столько боли, что хочется забрать её, разделить напополам и не оставлять её со всем этим грузом.

Нас всё ещё связывает общая магия и через неё я чувствую, что Лайла еле сдерживается, чтобы не закричать. Я рад этой её мысли, ведь за все эти дни я понял, худшее — это не крик. Худшее — это безразличие. А когда хочешь кричать… значит, тебе не всё равно.

Но Лайла не кричит. Кричат лишь наши сердца, а наше затянувшееся молчание кромсает души не хуже ножа.

Лайла для меня лес, в котором можно заблудиться. И океан, в котором можно потонуть.

Мне хочется сократить расстояние между нами. Обнять её. Встать на колени. Попросить прощения. Но Лайлу это испугает, ведь я для неё всё ещё чудовище. Она видит во мне ту тьму, которую я ненавижу: клыки, тонкие чёрные прожилки под глазами, хищную грацию и нечеловеческую скорость.

Я вижу слёзы в её глазах.

Накал, бушующий у неё внутри, спадает. Ему на смену приходит боль и стойкость.

Моя смелая, отважная девочка.

— Ты не убивал мою семью, — шепчет Лайла.

«Нет. Но на моих глазах они погибали. Мне нет прощения. Однако я не мог ничего сделать, Лайла! Не мог!! Я уберёг тебя — единственное, что было тогда в моих силах. Потому что если бы и ты погибла тогда, то я тоже жить дальше не стал бы…»

— Но ты смотрел, как умирали мои мама, папа и Беллами, — озвучивает она мои мысли и слёзы уже непрерывно катятся по её щекам. — Ты не помог им. Не спас.

— Я спас тебя.

Её всхлип как пощёчина.

Монстр. Чудовище.

Впервые за девяносто лет я чувствую влагу на своих щеках. И ненавижу то, кем я стал в её глазах.

— Ты спас меня тогда, потом на аукционе… И позже, той ночью, на дуэли. Зачем? — продолжает Лайла, а я не в силах прервать её расспросы и поведать ей свой монолог.

— Ты знаешь ответ.

— Знаю?

Я вижу в ней то, что заставляет меня бороться со всем, что происходит в этом мире. Быть лучше, стараться быть для неё защитником и союзником. И любить её…

— Я люблю тебя, Лайла.

— Но ты меня совершенно не знаешь!!

Вскрик Лайлы прокатывается по комнате, обдавая меня волной её боли.

— Как и ты не знаешь меня.

Слёзы продолжают катиться по её щекам, она закусывает губу, качая головой. Тяжело вздыхаю и запускаю руку в волосы. Я впервые понимаю, что чего-то боюсь.

Мне хочется её обнять, но я боюсь её напугать.

Я боюсь всё испортить.

— Душно. Не хватает воздуха, — Лайла разрывает зрительный контакт и теребит лямки своей сорочки. На её плечах покоится моя рубашка. — Расскажи мне всё. Прошу.

— Лайла…

— Хоть это ты теперь можешь сделать?

Её просьба такая слабая, а сама она такая беззащитная, что я ничего не могу с собой сделать и протягиваю к ней руку. Лайла вновь дёргается, а я делаю шаг назад, увеличивая расстояние для её комфорта.

Вздыхаю и начинаю рассказ, абсолютно не с того, с чего надо было бы:

— Я не хотел, чтобы твоя семья погибала, Лайла. И другие тоже. Но это был приказ Императора, а мы — его подданные. Мы обязаны были его исполнить. И я понимаю, что ты вряд ли меня за это когда-нибудь простишь, даже пускай на моих руках и нет крови твоих близких…

— Они… должны были убить меня, — шепчет Лайла. Сглатываю, не зная, стоит ли пытаться её приободрить и вновь попытаться скормить ей полуправду, которой она уже по горло сыта… — Я знаю, мне это рассказали. Вы искали того, кто в будущем свергнет Императора согласно пророчеству. И кто владеет даром Ночи. Это я. Киран, все погибли из-за меня.

— Нет, Лайла.

— Да!! — в её глазах я снова вижу слёзы. — Все погибли в тот день, а я жива. Это я должна была умереть.

— Нет! — даже слишком порывисто отвечаю я, и Лайла вскидывает на меня голову. — Только не ты.

— Но почему??

— Потому что ты… — с болью шиплю я сквозь стиснутые зубы, прикрывая глаза. — Ты наше будущее, Лайла. Ты должна была выжить. Ты…

— Я — та, из-за которой погибло больше десятка людей!!

— Ты — единственное, что мне дорого, и я уберёг тебя тогда единственным доступным мне средством!! — вырывается из меня.

Лайла затихает. За окном ветер шелестит изумрудной листвой.

— Каким? — я слышу, как дрогнул её голос.

Она и сама знает. Прекрасно всё понимает. Моя умная, смелая девочка. Моё сердце и желание жить. Моя жизнь.

— Той ночью нашли тела близнецов Лаир. Мёртвыми.

— Хотя один из этих близнецов стоит прямо сейчас перед тобой уже взрослый…

— Да.

— Ты выдал… ты выдал чьё-то тело за моё?

— Да.

«Я убийца, Лайла. Но я пошёл на это только ради тебя. Ты должна была выжить. Любой ценой. Я должен был защитить тебя от Дарэя и сделал это. Без сомнений, раскаяния и сожалений».

— Ты не помнишь, что произошло той ночью? — уточняю я, хотя и так уже это понял. Правда, слишком поздно.

— Обрывочно и не до конца. Я не пошла на ужин, няня оставила меня в постели, а Беллами… — ей сложно произносить вслух имя погибшего брата, я это вижу. Но она храбрится и продолжает рассказ, а я медленно выпускаю магическую силу, которая мгновенно отсекает возможность быть прослушанными в этой комнате. — Он с родителями пошёл на этот ужин. Потом, ночью, я услышала крики. Вышла в коридор, пошла на звуки, а там…

«А там я». Хорош же ты, Киран.

Лайла быстро смахивает слезинки со щёк.

— А видела тело отца и матери. Видела кричащего Бела, которому свернули шею. Я видела тебя и подумала, что моего отца убил тоже ты. Мои воспоминания от шока и страха были заблокированы сознанием, и я годами вспоминала произошедшее в своих кошмарах. Каждый… каждый раз кошмар показывал мне больше и больше подробностей.

«Вот почему она тогда чуть не вскрыла себе вены. Лайла видела призраки прошлого и своих родных, а я именно в ту ночь оставил её без присмотра! А ведь ещё чуть-чуть, и Лайлу было бы не спасти!»

Мне нет прощения. Нет оправданий.

Надо хоть что-то сказать ей в поддержку, но я спрашиваю совсем не то, что следовало бы сказать:

— И ты знаешь, чем закончилась та ночь?

— Моим побегом.

Нет, милая, невинная Лайла. Не этим.

— Что ты помнишь о том, что произошло после того, как ты увидела меня?

Её глаза стекленеют, она будто вспоминает события минувшего прошлого. Её губы пересыхают, Лайла облизывает их, теребя лацкан рубашки.

— Помню кровь, тьму, твои глаза. Смоль и сапфиры. Тишину. Крик и… ночь. После я уже бегу по саду, меня бьёт дрожь, я захлёбываюсь слезами и криком, сильно боюсь. Падаю, сбиваю колени в кровь, вся в грязи продолжаю бежать, спотыкаясь о корни деревьев. Бегу, не зная куда, но подальше от этих стен замка. Слышу волчий вой… А еще… Ещё там была моя няня! Нэлли. — Взгляд Лайлы вновь становится осмысленным. — Что произошло с Нэлли?! Она тоже погибла?

Киран тяжело вздохнул.

Бедная Лайла, она даже не подозревала, что с самого детства носила в себе Дар Ночи, не унаследованный с рождения, а переданный ей коварной первой ведьмой в раннем детстве. Человеком, что для неё был едва ли не роднее собственной матери…

Как отреагирует Лайла, узнав, что её любимая нянечка Нэлли всего лишь использовала её как сосуд для передачи своего Дара… И, по сути, просто сбросила свою ответственность перед всем миром ведьм на ничего не подозревающего ребенка! А теперь, спустя двенадцать лет, мне приходится пояснять девушке, которую я люблю больше своего существования то, что произошло в ту ночь с ней и её семьёй по вине злого рока.

— Да. Но она не была той, кем ты её считаешь.

— Нэлли была предательницей?

— Нет, Лайла. — Как же сложно! Я мысленно собираюсь с силами, чтобы просто и понятно ей объяснить ситуацию, в которой Лайла оказалась замешана не по своей воле. — До той ночи ты являлась лишь потомком, в чьих жилах текла кровь ведьм. У тебя не было Дара, ровно, как и у твоего брата. Вы были обычными детьми без магических способностей. Но в ту ночь Нэлли передала тебе Дар Ночи, при этом погибнув и переложив тяжесть этой силы на твои плечи.

Лайла непонимающе смотрит на меня, до конца не осознавая сказанное мной.

— Нэлли… что?

— Её звали не Нэлли, и она не была обычным человеком, пока находилась рядом с тобой и братом в качестве твоей няней. Я понял это только когда она на моих глазах показала свою истинную внешность и, умертвляя себя, передала тебе свой Ночной Дар. Нэлли была первой ведьмой Саяры, с которой началась история всех бессмертных монстров. Нынче её знают под другим именем и личиной. Нам она известна как богиня Ночи Лейла.

Я слышу, как убыстряется сердцебиение Лайлы, как сбивается её дыхание от осознания сказанных мною слов.

Каково это осознавать, что та самая богиня действительно в прямом смысле этого слова одарила её Даром, будучи даже не богиней, а ведьмой?

В том, что Лайла знает, кто такие ведьмы и Первая я не сомневался, ведь Джонатан мне уже признался, что скрыл тот факт, что отводил Лайлу в библиотеку и давал читать историю и легенды нашего мира. При этом не ставя меня в известность.

— Нэлли была первой ведьмой? Я не верю…

— Это именно так, Лайла.

— Но зачем она это сделала?! Зачем передала этот Дар мне?

— Её возлюбленный и истинная пара погиб, Лайла. Он был дампиром — средним между человеком и вампиром — и перед своей смертью он передал свой Дар мне. Первая не хотела без него жить, но и погибнуть без передачи силы не могла, иначе бы ведьмы никогда не смогли бы искоренить вампиризм.

— Значит, я должна исполнить чью-то высшую волю? Значит я всё это должна сделать вместо неё?! Я — слабая, ничтожная и глупая, не понимающая ничего и не знающего всего этого до сих пор?! — крик Лайлы гасился волнами моей силы. — Почему ты сразу мне всё это не объяснил?

— Когда?? В тот момент, как увидел, что тебя продают с молотка или когда ты приставляла к моему горлу кинжал?

— Ты знал, что это была я! Знал, и ничего мне не сказал!

— Ты бы мне не поверила!! — попытался оправдать себя я.

— Ты знал, что это я, даже когда моя внешность была далеко не той, что в детстве!! Ведь ты Ищейка! Ты… Ты…

— Скажи это.

— Ты дампир! — завершает она предложение. — И ты знал, как я выгляжу по-настоящему!!

Выпалив это, Лайла замолкает, сжав руки в кулаки. Её грудь вздымается и опадает, щёки раскраснелись, а глаза блестят отнюдь не от слёз.

— Лайла…

— Ты знаешь, что на самом деле я другая, — она показывает рукой на себя. — И ты позволял мне думать, что не догадываешься, что это не моя внешность. Тебе она нравится? Эти волосы, эти глаза? Я знаю, что ты испытываешь тоже, что и я. Между нами есть что-то, этого нельзя отрицать. Я тебя люблю, а тебе я нравлюсь. Но тебе нравится это тело, а не я сама.

— Лайла, я полюбил твою душу, а не твоё тело. И задолго до того, как увидел тебя в коридоре двенадцать лет назад, — признаюсь я, но моё признание она уже не слушает, потому что вновь оказывается во власти своих чувств. — Я люблю тебя, и мне не важно, какого цвета твои волосы и глаза. Ты мне важна такая, какая есть.

— И то, что именно я та самая избранная? — горько уточняет Лайла.

— Нет. Отнюдь нет.

— Потому что я другая?

— Потому что ты такая, какая ты есть. И я люблю тебя, Лайла.

Мы замолкаем и смотрим друг на друга. И тогда я только начинаю понимать, что она сказала несколько мгновений назад.

Лайла любит меня.

Любит.

Меня.

И сейчас всё, что она говорит — лишь для того, чтобы разобраться и побороть свою боль и ненависть, что осталась у неё ко мне, ведь именно это её и терзает. Ровно, как и меня.

Лучше момента, чтобы признаться во всём до конца не будет, поэтому я открываю рот и готовлюсь ей довериться до конца, как она прерывает меня:

— Блайдд Фенрир, брат Барбары, едет сюда. Скоро он будет здесь, и Барбара явно намерена сцепить волков с вампирами и натравить брата на Дарэя.

Эта информация заставляет меня мгновенно забыть всё, что я хотел сказать.

Откуда Лайле это известно?

— Барбара написала Блайдду?

Он мне ничего не говорил про визит ко двору… Дьявол!!

— Да, — кивает девушка. — Она сама мне об этом сообщила. Надеюсь, эта информация будет стоить одного желания, которое ты мне обещал.

Градус нашего общения тут же падает, стоит разговору вырулить в иное русло.

Я слышу холод в голосе Лайлы, вижу решимость в её глазах.

— Да, — вырывается у меня, и я ощущаю, что тем самым выношу приговор нашим с ней отношениям. — И каким же будет твоё желание?

Я замираю в ожидании ответа Лайлы, стремлюсь не упустить и малейшего изменения в её лице, которое может мне подсказать, что она задумала. Но Лайла лишь сглатывает и переводит взгляд с моих глаз на перстень, который я до сих пор сжимаю в руках и наблюдает, как я медленно кладу его на туалетный столик. Затем снова переводит на меня взгляд и мне начинает казаться, что прошла вечность с момента, как я задал вопрос. Пропасть между нами ширится, и я боюсь, что упаду в неё, разбившись на куски.

— Я хочу уехать отсюда, Киран. Завтра же.

Услышав это, я не позволяю себе облегчённо выдохнуть.

— Куда?

Она не разрывает нашу договорённость.

— Обратно в герцогство. Здесь мне не место.

— Хорошо.

Это желание я могу исполнить. Но сейчас все мои мысли заняты только одним: что Лайла решила для себя после нашего разговора? Она всё ещё ненавидит меня?

Лайла смотрит на перстень, лежащий на деревянной столешнице. Минуты складываются в вечность, пока я молю, чтобы она не уходила из комнаты без него. Я слышал, что служанка рассказала ей, что значит этот перстень. И надеюсь… что она его заберёт, а не отвергнет меня.

В тот миг, когда она протягивает руку к перстню и забирает его, я думаю, что всё может наладиться. Что Лайла даст мне возможность получить прощение и искупление, что сможет спокойно всё обдумать вдалеке от разворачивающейся во дворце паутине интриг.

И не предполагаю, что совсем скоро всё перевернётся с ног на голову, а кровь вновь обагрит мои руки, делая меня тем, кем я являюсь уже больше девяносто лет.

Монстром.