Смоль и сапфиры. Пара для герцога (СИ)

Глава 14. Кровь на лице

— Лайла, — раздаётся голос Кирана и я оборачиваюсь в дверях.

Прошло уже несколько дней, за время которых я почти не видела герцога, большую часть дня сидя на балконе или нежась в мягкой кровати. Он не требовал от меня присутствия, а самого Кирана я лично встретила лишь пару раз, в обоих случаях чуть было с ним не столкнувшись лбами.

— Да?

Утром Лили уговорила меня примерить красивое голубое платье и сейчас Киран скользит взглядом по вырезу декольте и моим ногам, а после перемещает его на лицо.

— Сегодня ты выглядишь прелестно.

На моих щеках проступает предательский румянец, и я благодарю герцога. Подумав, что это всё, что он хотел мне сказать, я собираюсь уже уйти, как вдруг Киран вновь обращается ко мне:

— Как насчёт прогулки в город? Сейчас в столице проходит ежегодная ярмарка.

— Ярмарка? — тут же вспоминаю прошлогоднее гуляние, которое мне пришлось пропустить из-за кардинала. — С радостью! — вырывается у меня прежде, чем я успеваю обдумать.

— Отлично, тогда жду тебя через полчаса в коридоре, — губы Кирана смягчает улыбка. — Я поговорю с Дарэем и отправимся в город.

Когда он уходит я зову Лили, присутствие которой стало уже для меня чем-то привычным. Она всегда составляет мне компанию вечерами, а вот дни я предпочитаю проводить одна просто слоняясь по покоям, но не покидая их.

Служанка выслушивает меня и тут же начинает помогать переодеваться: сегодня на улице прохладно и Лили предлагает мне надеть одно из платьев с тёплой накидкой. Я переодеваюсь и выхожу из покоев. Киран уже ожидает меня у дверей, отдавая распоряжения слуге. Слуга удаляется, а герцог предлагает мне руку. Я цепляюсь за его локоть, и мы отправляемся по лестнице вниз. Днём коридоры замка кажутся мне не такими мрачными, как в ночь бала, когда везде горели свечи, удлиняя страшные тени.

Мы выходим из дверей замка и на площади нас уже ожидает карета с кучером. Поездка проходит в молчании, и я лишь украдкой кидаю взгляд на герцога, который смотрит в окно, где мимо нас проносятся кусты и алеют розы. Сегодня он выглядит чуть иначе: круги под глазами исчезли, глаза как будто стала ярче, кожа — светлее.

Решив не задумываться о неожиданных изменениях в герцоге, тоже перевожу взгляд на приоткрытое окно кареты.

Дворцовый сад располагается на месте, где раньше возвышалась оборонительная стена замка. Когда замок перестроили под вкусы Императора и он стал напоминать дворец, Дарэй отдал распоряжение разбить на частично сохранённых руинах стены сад, большую часть которого засадили розами и облагородили фонтанами. Когда я смотрю на него с балкона во мне просыпаются смешанные эмоции: с одной стороны я очень люблю цветы, с другой… алые розы всегда ассоциируются с кровью, а фонтаны — с водой, где меня пытались утопить Лезвия.

Карета останавливается на мощёной улочке рядом с центром города неподалёку от украшенной улицы, где ежегодно проходит ярмарка. Даже отсюда в приоткрытое окошко струятся невероятные запахи сластей и булочек. Киран помогает мне покинуть карету, галантно подав мне руку. Я осматриваю знакомую улицу, по которой не раз спешила к храму Пяти, и моё сердце сжимается в странном, нехорошем предчувствии.

— Знаешь, тебе не обязательно целыми днями сидеть взаперти, — обращается ко мне Киран, возвращая меня в реальность и поправляя выбившийся из моей копны волос локон. — Ты можешь гулять по коридорам и саду, а также выбираться сама в город в сопровождении Джона или Лили.

— Знаю, — отвечаю я.

Киран внимательно изучает моё безэмоциональное лицо. Я стараюсь держаться статно, как и подобает знатной невестке герцога, ведь теперь мы на людях. Но в моей душе я просто трушу и пытаюсь таким образом скрыть свои страхи. Не хочу, чтобы герцог понял истинную причину моего затворничества все эти дни. А с его проницательностью он обязательно догадается, поэтому я пытаюсь как можно короче отвечать на его расспросы.

— Значит, просто не желаешь покидать комнат?

— Возможно, — уклончиво сообщаю ему я, поправляя накидку на своих плечах.

На самом деле я не могу пересилить себя и заставить пройтись по коридорам замка. В покоях герцога я нашла безопасный угол и теперь мне трудно покинуть эту зону комфорта. Каждую минуту, что я провожу за их пределами, мне всё больше начинает казаться, что за мной всюду следят. И лишь кинжал в перевязи на моём бедре придаёт мне чуть больше уверенности в себе.

Я боюсь, что за мной придут. Что меня выследят. Что убьют.

Согласившись с герцогом на эту прогулку, я была абсолютной дурой. Теперь Лезвия узнают, с кем и где я скрываюсь. Они-то всё помнят. И всё узнают, если уже к этому моменту не узнали.

— Что происходит, Лайла? — уточняет Киран, заглядывая мне в глаза. Мне требуется вся моя выдержка, чтобы собраться с духом и не показать внутреннее беспокойство. — Тебя кто-то обидел? Лили что-то сказала тебе? Или я был с тобой тогда вечером…

— Всё отлично, Киран, Правда, — улыбаюсь я и цепляюсь за его локоть. — Пойдём на ярмарку.

Мы идём по узкой мощёной улочке, ведущей к месту гуляния, постепенно погружаясь в болтовню прохожих и музыку, льющуюся отовсюду.

Когда оказываемся на Весенней улице, тут же оказываемся в самой пучине праздника. Куда не глянь — везде хохочут и снуют между прилавков детишки, с ларьков свивают деревянные игрушки, а народ развлекают забавные шуты. Все печальные думки тут же покидают мою голову стоит мне увидеть счастье на лицах прохожих и изобилие сладостей. Два года назад, когда я впервые оказалась на ярмарке, у меня были схожие радостные чувства от атмосферы вокруг.

Забыв про присутствие Кирана, направляюсь к одному из ларьков, в котором в деревянных резных домиках сидят кролики с розовыми носиками и глазками-пуговками. Глажу одного из пушистиков, по-детски улыбаясь, а после вижу, как чуть дальше мужчина в пёстрых одеждах созывает народ на представление.

Иду к концу улицы, где уже разбит помост и ожидают артистов. Занимаю довольно неплохое место, с которого будет всё видно, и неожиданно вижу, как Киран Ердин садится рядом со мной, держа в руках по две палочки с обсыпанными пудрой шариками лекко. Эти шарики — местная сладость, которую изготавливают из нежнейшего бисквита, внутри которых спрятан орешек, который сначала окунают в шоколад, привезённый с островов, а после закутывают в воздушное суфле и посыпают сахарной пудрой.

На каждой палочке в руках Кирана по пять разноцветных шариков: белого, розового, жёлтого, зелёного и тёмно-синего цветов. Герцог протягивает мне одну палочку и говорит:

— Полагаю, любое представление становится лучше с десертом.

Восторженно на него смотрю, всё ещё не веря в то, что это дают мне.

— Это мне?

— Конечно. Держи.

Аккуратно беру палочку из его рук и немного пудры осыпается на моё платье.

— Я боялся не угадать со вкусом и взял разные.

— Спасибо, — кажется на мои глаза уже становятся влажными.

— Не угадал?

— Нет, нет, что ты… я просто никогда их не пробовала.

— Правда? — искренне удивляется Киран. — Я полагал, что каждый житель столицы хоть раз пробовал эту сладость.

— Я не местная, забыл? — понижаю голос до шёпота, хотя в толпе и так ничего не слышно. На сцену же выходят артисты, а вокруг помоста уже собралось столько народу, что яблоку негде упасть. — Мне всё в новинку.

Кусаю один из шариков и прикрываю глаза от наслаждения. У меня никогда не было лишних денег на подобные излишества, хотя я часто останавливалась напротив магазинчика со сластями и размышляла о том, какие бы я попробовала, будь у меня в кармане побольше монет. Шоколад в столице стоит баснословных денег, поэтому у тех, чьи кошельки не полнятся золотыми, выбор в лавке сладостей невелик: либо леденец на палочке, либо леденцы в коробочке. И то, за всё это тоже придётся выложить немало денег.

На вкус лекко даже невероятнее, чем я могла себе представить. Кажется, прямо сейчас осуществилась одно из моих маленьких желаний. И за это я бесконечно благодарна герцогу.

— Розовые мои любимые, — неожиданно подмечает Киран, наблюдая, как я пробую на вкус именно этот шарик. — Что? — вопросительно переспрашивает он, видя мои округлившиеся глаза. — Если ты полагала, что я люблю тёмные, которые на вид, как моя чёрная душа, то ты ошибалась.

— Нет, я всего лишь удивлена тому, что ты не взял палочку только с розовыми лекко.

— Как, по-твоему, будет смотреться в глазах народа Кровавый герцог, покупающий себе розовые лекко? — шепчет не на ухо Киран, обдавая своим горячим дыханием мою шею.

— Ты мог сделать вид, что покупаешь их для своей невесты, — хихикаю я, неожиданно ощущая лёгкость.

Наш разговор прерывает спектакль, и мы переводим взгляд на помост. Там уже начинается действие.

Артисты в добротных нарядах повествуют легенду о том, как в наш мир пришли Пятеро. В руках артистов длинный лоскут синей ткани превращается в бушующее море, а в это время голос оратора за помостом вещает про Великую Бурю, после которой из шторма восстал огромный континент и острова, образовав Саяру.

Выглядывает солнце, освещая этот мир, и с ним приходят пятеро существ, ставшие Первыми Пятью. Солнце проходит свой дневной путь и садится, погрузив всё в ночь. И тогда является Шестая.

Пять солнечных братьев и их сестра Ночь — те, кто дарят жизнь Саяре. Люди, появившиеся вслед за ними, начинают молиться им, прося благосклонности Шести, ведь у тех имелись Дары, недосягаемые для обычного народа. И этими Дарами Шестеро щедро делятся с людьми.

Пять братьев, связанных с солнцем, дают избранным (самым достойным из людей) свою благосклонность, наделяя их частичкой своего Дара. Таких людей прозывают Одарёнными — отмеченными самими Пяти.

Шестая тоже делится своим Даром, вот только её избранные начинают пускать свой Дар не во благо, а во зло. Под покровом Ночи они совершают преступления, сея хаос и принося страдания, поэтому Пятеро просят сестру отобрать у них Дар в обмен на прощение. Но забрать Дар обратно у Одарённого можно только убив его, а к тому моменту богиня влюбляется в одного из Одарённых ею мужчин.

К тому же братья узнают, что из-за чувств их сестры к избраннику его Ритуал проходит иначе. Способность, которую он получает, изменяется. Если раньше Шестеро одаривали и Дар оставался неизменным, то в этот раз…

Пятеро братьев понимают, что Лейла совершила не поправимое. Она отказывается убивать последнего носителя своего Дара — возлюбленного. И, опасаясь преследования братьев, богиня Ночи скрывает себя и его от глаз и силы своих братьев, исчезая в темноте.

Но её наследие и червоточина, нанесённая миру, остаётся, и люди продолжают нести зло под покровом Ночи, а Пятеро уже ничего не могут с этим сделать.

С тех пор они тщательно отбирают всех достойных Ритуала, чтобы не допустить подобного, а шестую богиню навсегда убрали из пантеона Пяти. Ей не молятся, её не просят. Она причина зла в Саяре и достойна только порицания. Но наблюдая за её любовью к Одарённому мужчине, я сочувствую ей, ведь Лейла собиралась создать с ним семью. Пятеро же её братьев не дали ей права на счастье, обрекая сестру на вечные скитания. Сами Пятеро за всю свою жизнь не создали семей и ни разу не полюбили.

Спектакль движется дальше, повествуя о благих делах Пяти, что те совершили, прежде чем проститься с народом и отправиться на покой. Артисты вещают с помоста о том, что теперь Пятеро покоятся в саркофагах, погрузившись в вечный сон до тех пор, пока снова не понадобятся миру. А Ночь так и осталась ночью, звёздным покрывалом накрывающей наш мир в свой час. И ночью Пятеро всегда предупреждают нас всех не совершать никаких дел, ибо те могут обернуться бедой.

Действие завершается, и только когда раздаются аплодисменты я понимаю, что настолько засмотрелась на представление, что не доела лекко. Бросаю взгляд на Кирана и тот улыбается мне уголками губ, наблюдая, как я доедаю сладость.

Когда же мы отходим от помоста, а я бреду к ларьку с красивыми деревянными игрушками, Киран спрашивает:

— Понравилось представление?

— Да. Хотя…

— Мм?

— Лейла ведь хотела счастья, — вырывается у меня.

Я замолкаю, понимая, что сказала это не подумав, но Киран и ухом не ведёт, неожиданно соглашаясь.

— Её просто не поняли.

Вглядываясь в его глаза, понимаю, что он не кривит душой и говорит то, что думает. Вспоминаю природу его Дара и у меня начинает закрадываться одно неожиданное сомнение…

Как вдруг Киран неожиданно обращает внимание на одну из деревянных птичек.

— Похож на моего Пёрышка.

Вспоминая канюка, которого видела в ночь нашего с ним первого разговора в его спальне, я почему-то возвращаюсь к мысли о деревянных поделках моего приёмного отца. Тот делал их намного талантливее.

— Пошли, — говорю Кирану я, отходя от прилавка, чтобы печальные мысли вновь не завладели мной от воспоминаний об отце. — Кажется, погода начинает портиться.

Задрав голову, вижу тёмные тучи, которые гонит ветер с севера столицы.

— У нас ещё есть время, — успокаивает меня герцог. — Лайла, подожди секунду здесь.

Киран отходит к ларьку с явным намерением купить нам по яблоку в карамели, а я вновь с улыбкой оглядываю улицу. Даже приближающийся дождь не смущает горожан, продолжающих наслаждаться гулянием.

Я смотрю на то, как Киран покупает яблоки и отмечаю, что хитрая Лили подобрала моё платье в тон камзолу герцога. Неожиданно чувствую лёгкое касание к своему платью возле небольшого скрытого кармашка, но обернувшись, не вижу ничего странного. Возвращается Киран, неся нам яблоки, и мы продолжаем прогулку, лавируя по улочке. Мы удаляемся с Весенней улицы и оказываемся в обычном переулке города. Рядом оказывается открытый магазинчик с ювелирными изделиями как раз вовремя — с неба начинают падать первые капли дождя.

Мы забегаем внутрь и неожиданно смеёмся. Правда, нашу непринуждённую атмосферу тут же развеивает хозяин магазина, здороваясь с Кираном. И герцог тут же вновь становится серьёзным, а я ощущаю укол печали.

Мне… понравилось проводить время рядом с ним. И я надеялась, что смогу узнать Кирана получше, ведь всё-таки мы теперь живём под одной крышей.

— Ваша дама что-то желает посмотреть, Ваша светлость? — уточняет старичок, поправляя свои очки, когда Киран жестом предлагает мне пройти внутрь магазина, а не стоять у входа.

— Возмо… — было начинаю я, но Киран меня прерывает.

— Разумеется, господин Лирва. Моя дама хочет присмотреть себе новое ожерелье. Или серьги. Или кольцо. А, может, всё сразу.

Я кидаю озадаченный взгляд на Кирана, но позволяю себя провести к прилавку. Старичок-хозяин кивает мне головой и достаёт из шкафов шкатулки с украшениями.

— Всё к вашим услугам, госпожа.

Но прежде, чем я начинаю рассматривать предложенные мне украшения, мой взгляд цепляется за кулон на витрине и моё сердце предательски сжимается. Он так похож на тот, отцовский, который у меня был в детстве ещё до смерти моих родителей…

Мотнув головой, беру в руки предложенное колье с рубинами и тут же откладываю его. Даже, если мы здесь просто посмотреть, то мне оно напоминает Барбару и я не хочу его даже держать в своих руках, не то, что носить.

— Лайла, мы возьмём всё, что тебе приглянется, — приободряет меня Киран, видя, что я застыла у прилавка как изваяние. — Как на счёт того колье?

Господин Лирва тут же протягивает указанное герцогом колье мне, и я невольно любуюсь точными и восхитительными гранями сапфиров, инкрустированных бриллиантами. Колье лёгкое, но при этом элегантное, и мне оно нравится.

— Мы берём его, — кивает на колье Киран. — И серьги, что идут к нему комплектом.

— Киран, — оборачиваюсь на него я и под его взглядом понижаю голос до шёпота, пока хозяин магазинчика пакует украшения в обитую бархатом шкатулку. — Это ведь необязательно.

— У моей невесты должно быть только лучшее, — утверждает Киран и протягивает мне коробочку с украшениями.

Я отхожу к стене, рассматривая картины, украшающие магазин, пока Киран разговаривает с хозяином. Когда же мы выходим из магазинчика, то дождь уже перестаёт лить и лишь немного моросит. Мы проходим ещё немного вниз по улице и Киран ловит карету, в которой я понимаю, насколько на улице похолодало. Кутаюсь с накидку, когда карета трогается, и раскрываю шкатулку чтобы ещё раз посмотреть на колье.

— Через три месяца я его верну, как и серьги, — говорю я Кирану.

— Не стоит. Это же твоё приданное.

— Что? — не понимаю я.

— Ты же моя невеста. А у невесты должно быть приданное.

Я определённо не понимаю его выражений, но не решаюсь задавать вопросы, чтобы не выставить себя окончательной дурой. А Киран Ердин неожиданно протягивает мне бархатный мешочек, который я удивлённо принимаю из его рук. Наши пальцы соприкасаются, посылая по моему телу волну жара, и я, непослушными пальцами, расшнуровываю его и оттуда мне на ладонь скользит тот самый кулон, на который я смотрела в магазине.

— Ты… но зачем? — ошарашено выдыхаю я, не в силах сдержать обуявшей меня радости.

— Я видел, как ты смотрела на него. И купил.

— Спасибо! — шмыгаю носом я, радуясь этому подарку даже большем, чем красивому колье.

— Он тебе что-то напомнил? — мягко уточняет герцог.

— Мой… отец когда-то давно, в детстве, дарил мне похожий. Но тот был выполнен в виде амулета.

— Понятно. Рад, что смог тебя обрадовать.

От обуявших меня чувств я неожиданно сама для себя целую Кирана в щёку. А после, осознав, что совершила, отворачиваюсь к окну, заливаясь краской и зная, что сейчас на губах герцога расползается улыбка.

— Кстати, — обращается он ко мне и я, не выдержав, поворачиваюсь к нему, встречаясь с сапфировыми глазами Кирана. — У тебя есть какие-то увлечения? Возможно, стоит приобрести какие-то принадлежности, чтобы ты смогла заниматься любимым делом в течение этих месяцев.

Копыта лошадей, везущих карету, звонко стучат по мощёной камнем дороге, везя нас во дворец, а я застываю, раздумывая над его вопросом.

Увлечения? Кажется, в своей жизни моим единственным увлечением было лишь следить, да подслушивать за людьми. И больше на ум ничего стоящего и не приходит.

— А чем любишь заниматься ты? — решаю улизнуть от вопроса я, но Киран раскусывает мою стратегию и разбивает её в пух и прах.

— Нет, Лайла. Так не пойдёт. Давай договоримся: если хочешь сыграть в игру «ответь на вопрос», то сначала ты отвечаешь на мой, а потом задаёшь свой.

Что ж, логично. Он прав.

— Мне нравится тренироваться и совершенствовать свои навыки боя, — наконец отвечаю на его вопрос я, когда уже за окном начинают маячить кусты дворцового сада. — Я люблю ощущение, когда знаю, что могу постоять за себя. Теперь твой черёд.

— Мне тоже нравятся тренировки, но больше фехтование на мечах. А вообще я люблю читать и конные прогулки, а ещё…

— … розовые лекко, — хмыкаю я и в его глазах неожиданно загораются озорные огоньки в ответ на мою внезапную дерзость.

— Это уже не к вопросу чем я люблю заниматься, Лайла, а к тому, что я предпочитаю из сладкого. Но, отвечая на твой вопрос до конца, могу сказать, что мне также нравятся тренировки не только в зале, но и в постели.

Осознав смысл сказанного Кираном, я сглатываю и отвожу глаза, в то время как он растягивается в улыбке, словно довольный кот.

— Ясно. Но явно таким тренировкам ты чаще предпочитаешь те, что проходят в зале, — выпаливаю я, вспоминая кубики пресса на его торсе.

— Но они мне не нравятся так, как первые.

— Что ж, тогда желаю удачи найти себе хорошую… хм партнёршу для тренировок в спальне, — ощущая странный укол ревности, бурчу я.

— Лайла, а ты забавная, — тихо смеётся герцог, а мне в карете становится неуютно, и я начинаю мечтать о том, чтобы выскользнуть из неё поскорее бы. Вот только кучер, словно издеваясь, везёт нас ко дворцу медленнее, чем хотелось бы.

— Я тут подумал… — говорит герцог, когда карета останавливается и я хватаюсь за ручку двери.

— Надеюсь ты подумал не о том, чтобы предложить мне роль партнёрши в подобной тренировке? Потому что такого мы не обговаривали.

— Лайла, — хмыкает Киран. — Тебя никто ни к чему не принуждает. А подумал я лишь о том, чтобы предложить тебе в следующий раз сходить в театр в столице.

— Тогда в следующий раз об этом и подумаю.

Выскальзываю из кареты и неожиданно из кармашка моего платья вылетает записка. Я ловлю её на лету и разворачиваю, вчитываясь в текст:

Забыла о нас? А мы не забыли.

Начатое всегда доводится до конца, даже если ты решила выйти из игры.

Забавное платье. Тебе не идёт.

Даже без подписи я знаю, от кого она, ведь на листе виден оттиск в виде небольшого кинжала. Мои ноги тут же перестают меня держать и меня тут же подхватывают сильные руки, не давая упасть.

Я хочу спрятать записку от Кирана, но не успеваю: одной рукой он держит меня за талию, а второй выхватывает из рук бумагу. Вижу, как мрачнеет его лицо в процессе чтения текста.

— Это они тебе подложили? — его вкрадчивый тон пугает меня. Не в силах выдавить из себя ни слова, я просто киваю.

Киран подносит к носу записку и нюхает её, и лишь тогда я замечаю небольшую капельку крови, оставшуюся на бумаге. Мне уже не нужно называть имён тех, кто это написал. Ищейка уже всё понял сам.

Киран вновь переводит взгляд своих сапфировых глаз на меня, и я вижу, как в них плескается ярость.

— Не надо… — шепчу я одними губами, прекрасно понимая, что теперь ему известно, где отыскать моих врагов.

Тех, кто нанёс мне рану, из-за которой я чуть было не погибла.

В какой-то момент мне кажется, что я вижу мир глазами Кирана, потому что неожиданно начинаю смотреть сама на себя, видя своё перепуганное лицо и глаза, полные страха. А потом перед глазами проясняется, и я вновь смотрю Кирана. А он, явно осознавая, что сама до покоев я не дойду, мнёт записку и внезапно подхватывает меня на руки.

Я взвизгиваю и обхватываю его плечи руками, плотно прижимаясь к нему.

— Что ты делаешь?! — попискиваю я, когда он несёт меня ко входу во дворец, не обращая внимания на мои протесты.

Киран не отвечает и останавливается лишь для того, чтобы опустить меня на мою кровать в спальне.

— Помнишь я уточнял, кто с тобой это сделал? — не своим, грудным голосом спрашивает герцог, смотря на меня не мигающим взором. — Тебе стоило сразу назвать имена. До того, как они начали тебе угрожать.

— Киран, нет! Не надо! — сама не понимая зачем прошу помиловать их я, сползая с кровати вместе с покрывалом. Киран останавливается в дверях и оборачивается на меня. — Ты убьёшь их?

Мой голос похож на шёпот, но Киран прекрасно слышит все произнесённые мною слова.

— Я убью их. И лишь тогда они больше не причинят тебе вреда.

— Киран! — вновь окликаю его я, но он уже выходит, а я так и остаюсь стоять в спальне абсолютно одна.

***

С самого его ухода я не могу найти себе места. Я прекрасно понимаю на что способен каждый член Лезвий, а также осознаю, что может Киран, но… А если их будет несколько, а он один? Как Киран сможет победить их? А вдруг его ранят?

Начинаю ходить взад и вперёд, сжимая в руке подаренный кулон и бросая взгляды на шкатулку, что я отложила на комод. С каких пор я начала волноваться о герцоге?

Сажусь на стул напротив туалетного столика и откидываю волосы с шеи. Застёгиваю кулон, касаясь его и задумываясь о значении странных узоров, но всё равно ничего не может перебить тревогу за герцога. Киран не должен рисковать из-за меня. И чем только я зацепила Кирана, что он теперь решает мои проблемы…

В своей комнате я провожу час, то вставая и меря шагами спальню, то останавливаясь и присаживаясь на кровать. Лили не приходит, Киран не возвращается. Потом, устав ждать, я иду в гостиную и начинаю листать книги. Многие из них я давно осмотрела, но ни строчки из их не поняла. Нет, читать я умею, хоть и медленно — меня учили и в сельской школе, и в Братстве. Но эти книги из библиотеки герцога написаны на неизвестном мне языке, поэтому прочесть их ранее я не смогла. Лишь посмотрела картинки, да немного пролистала.

Найдя среди книг одну на общем языке про историю Ладоргана, я погружаюсь в чтение, пытаясь за сложными словами и конструкциями вычленить суть. Дохожу до легенды о Пяти и грустно улыбаюсь, вспоминая сегодняшний день и представление на ярмарке. А ведь начиналось всё так хорошо…

Услышав странный шорох, я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Кираном, прикрывающим дверь в наши покои. Только сейчас я замечаю, что на дворе давно стоит глубокая ночь, а из открытого окна струится лунный свет.

Моя свеча, освещающая страницы книги, неожиданно потухает. Я захлопываю книгу, откладывая её на диван позади и вставая на ноги, кутаясь в плед. Киран делает шаг навстречу мне, и я тяжело сглатываю, когда луна освещает его лицо, окроплённое кровью.

— Киран…

Мужчина медленно поднимает руку к лицу и пальцем смазывает с него кровь. А после подносит ко рту и слизывает алые капли. Моё сердце пропускает удар.

— Уже поздно, пора спать, — его грудной голос похож на рычание зверя, но никак не на его обычный тон.

— Что произошло…

И тут я вижу, как в его второй руке медленно покачиваются три окровавленных железных жетона на цепочке, которые я бы узнала из тысячи. А так же выбитые на них цифры, обозначающие личность тех, кто носил эти амулеты. Расстаться с жетоном Лезвий самостоятельно было равносильно самоубийству, ведь каждый отливали лишь единожды. Свой такой я потеряла, пока истекала кровью в повозке, в тот роковой день привёзшей меня в герцогство Ердин.

— Уже поздно, Лайла, — повторяет Киран и скрывается в коридоре, ведущем в его часть покоев. — Доброй ночи.

Не в силах двинуться, я стою и смотрю на место, где он только что стоял.

Киран убил их — в этом я не сомневаюсь, ведь никак иначе нельзя снять с члена Лезвий его жетон. Значит, теперь мне больше никто не угрожает?

Смотря в сторону, где скрылся Киран, я давлю в себе желание пойти за ним следом.

Теперь я воочию знаю на что способен Ищейка. И от этого знания у меня по спине бежит холодок.