Смесь

18

Сет стоял в коридоре, почти на пороге. Мама сидела на кухне, таращилась в одну точку. Отец держался в паре метров от Сета, скрестив руки на груди:

— Мда, Сет, не такой жизни я для тебя хотел.

— А какой? — Сет развёл руками.

— Я готов был разбиться вдребезги, чтобы ты получил образование, профессию. И я разбивался. Мы могли отмазать тебя от лагеря. Мы хотели, Сет. Но в ГСП сказали, что ты сделал всё, чтобы тебе никто не помог. И я бы уважал твою позицию, если бы она была твоей. Всё, что происходит с тобой сейчас — это влияние Тодда. Я вижу это. По твоим словам, по словам людей на улицах, по их действиям. Именно так Тодд описывал свой триумф. Наверное, он мог бы тобой гордиться.

— Я здесь не при чём, пап. Люди сами сделали выбор. Я лишь оказался рядом.

— О, нет, — отец усмехнулся. — Это не так. Ты, может, и одурачил сотни людей юго-запада, но меня ты точно не проведёшь.

— Ты что, не рад, что у меня получилось?

— Я не рад, что ты живёшь чужой жизнью, чужими идеями. Если бы не Тодд, ты бы никогда к этому не пришёл сам. Мне очень жаль, что так и не удалось оградить тебя от этого. Но такова жизнь, и сейчас ничего не попишешь. Всё произойдёт так, как в моих кошмарах. Мои сыновья станут жертвами в борьбе за свободу. За свободу людей без принципов, без идей, без воли к жизни. Тебе кажется, что ты спасаешь их, Сет, но это не так. Те, кто не смогли построить свою жизнь в условиях Периметра, не смогут сделать этого и в свободной стране. Поверь мне. Ты и сам это увидишь. Сейчас, я уже точно не смогу тебя переубедить. Но врать не буду, я сильно разочарован, что мой сын встал во главе огромного преступления. Преступления государственного масштаба. Теперь, вы разрушите всё, что мы строили столько лет. Я не знаю, правильно это или нет, но моя жизнь, с этого момента, имеет мало смысла. Мне больно смотреть, как гибнут мои дети, гибнет моя работа. Люди никогда не будут относиться к тебе однозначно, Сет. Тебе придётся привыкнуть, что даже чистое добро, каким ты его видишь, имеет много сторон. И пускай это будет первым твоим уроком. Я не хочу, чтобы мы с мамой имели отношение к этому развалу системы. Поэтому, если ты считаешь этот путь своим — мне остаётся только отпустить тебя.

Сет открыл дверь и застыл в проёме:

— Спасибо за честность. И, напоследок, я хотел бы кое-что сказать. Нам не пришлось бы ничего рушить, если бы вы позволяли достраивать и улучшать то, что уже возвели. Ты говоришь, что я живу идеями Тодда. Может, ты и прав. Но жить идеями близкого человека — не так уж плохо. Плохо жить пропагандой системы, считая её своими убеждениями. И даже если всё, что я говорю и делаю — полнейший бред, мне всё равно легче. Легче от того, что мой брат погиб не просто так. Пусть даже он сто раз ошибался.

Сет скользнул в подъезд и захлопнул дверь.

Кобб с Питом почти не вылезали из-за ноутбуков и планшетов. Каждая взломанная часть «Стивенс Системз» открывала новые подробности преступлений Скотта. Любая запись с камеры, любая отметка рядового инженера о входе на объект, любой отчёт по работе — всё заносилось Питом в продикт. Инструкции Уотча не всегда срабатывали. Видимо, «Стивенс» догадались что-то поменять в программах и механизмах. Но, посидев над отдельными элементами подольше, Кобб добивался успеха.

Пит неплохо разбирался в сетях. Любой хороший спецпрод имел категорию специалиста по связи. Пит же говорил с Коббом почти на одном языке. В перерывах, рассказывал много случаев с инженерами и программистами из своей практики. Кобб с Питом обсуждали фриндеров, технологии, машины. Теряли счёт времени.

Кобб часто думал о Нике. Тот мог больше никогда не вернуться. Кобб всё больше чувствовал себя один-на-один с командой Шейна. Ощущал, как жизнь наполняется их принципами, их стремлениями. Пит хоть и казался своим парнем, но оставался циничным силовиком, для которого план Шейна стоял выше всего.

Больше всего тревоги у Кобба вызывали устройства Шейна. Тот сдал для продикта планшет, смартфон и браслет. Но вся техника оказалась изрядно подчищена. В каких-то частях памяти оставались битые куски удалённых файлов. Правила Заказчика не позволяли удалить с устройств Периметра абсолютно всё. Форматирование больше напоминало зашифровку файлов. По факту, в Периметре никто бы не смог это открыть или восстановить. Но миф, что на каком-то облаке хранится вся удалённая информация, не давал Коббу покоя. Он не имел на руках ни единого козыря против Шейна. Ничего, что могло бы манипулировать троицей, или повернуть продикт в другую сторону. Это предполагало один беспросветный исход. Периметр окажется в руках Шейна. Кобб с трудом отбрасывал от себя подобные мысли, что вгоняли в жуткую тоску.

Пит, в очередной перерыв, вышел покурить на балкон пристройки. Кобб вышел следом:

— Слушай, я знаю, глупо сейчас это обсуждать, но есть вопрос, который не даёт покоя.

— Спрашивай что угодно, — Пит махнул рукой.

— Этот план Шейна, продикт, захват власти… Я не уверен, что он во всём прав. Он ведь не оставит людям свободу, да? Он вернёт Периметру прежний облик?

— Таков план. Но мы никогда не знаем, чем всё закончится в итоге. Я тоже многого не понимаю. Наверное, на планете нет человека, который понимал бы Шейна на все сто. Но сейчас, в ситуации, в которой мы оказались, Шейн — единственный, кто даёт гарантии. Я никогда не жалел, что доверился ему.

— А сам-то ты что думаешь? Хочешь возвращать Периметр?

Пит тяжело вздохнул и облокотился на перила балкона, глядя вниз:

— Я не вижу ничего другого. Люди раздавлены. Всё в руинах. И здесь, и там, у Заказчика. Может, если бы был способ построить новую цивилизацию, если бы кто-то всерьёз за это взялся — я бы скорее выбрал свободу. Но такого способа нет. И я не вижу никого, кто мог бы его придумать.

— Трудно поспорить, — Кобб развернулся и собирался покинуть балкон.

— Кобб, — Пит резко выпрямился и посмотрел ему в глаза. — Есть одна важная вещь, которую ты должен усвоить. Если ты с кем-то не согласен, и строишь планы, как ему помешать — не торопись раскрываться, пока не будешь на несколько шагов впереди.

Пит снова смотрел вниз.

Ник потерял счёт времени. Не знал, сколько скитался по северо-востоку. Он больше никуда не спешил.

Ник призраком ходил среди заброшек. То завывал, то нервно хихикал. Ник пугал сам себя и криплов, прячущихся от него. Обошёл весь район не один десяток раз. Не осталось незнакомых мест. Ник не знал, что ему делать дальше. Жизнь потеряла всякий смысл. Вскоре, Ник перестал чувствовать что-либо. Не понимал, почему до сих пор оставался жив. Смесь кончилась, и поддерживать баланс Ник не мог. Головные боли, странные ноющие ощущения в мышцах — организм просился на покой. Но продолжал работать.

Приходя в себя, Ник постепенно вспоминал людей, которых оставил на юге. Вряд ли он мог серьёзно помочь команде. Полуживой, с отшибленными мозгами. Но мысли о команде как будто заставляли сердце стучать.

Вскоре, Ник нашёл лабораторию Гленна. Куча препаратов, разных веществ, заметок в диктофоне и на бумаге. Ник, пользуясь инструкциями, смог приготовить ещё смеси. Он всё глубже погружался в исследования Гленна. Многое узнал о своём нынешнем организме. Ник выбил серьёзный шанс продлить себе жизнь. Оставалось понять, для чего.

Смесь быстро гасила все боли, и придавала сил. Но погасив боль, рождала отчаянную неиссякаемую злость, которая проникала в каждый уголок тела, в каждый орган. Ник не знал, куда от этого спрятаться.

Сет шёл в огромной толпе юго-западного сопротивления. Человек двести стягивались к офису ГСП. Патрульные отчаянно держали оборону, но падали один за другим. Их давили, по ним стреляли последними патронами. Двери офиса вынесли. В окна летели предметы. Сет прошёл мимо тел задавленных ГСП. В офисе грохотали двери. Юго-западные люди вытаскивали ГСП из кабинетов, кладовок и туалетов. Сдавшихся связывали и оставляли лежать на полу. Остальных гасили без всякой пощады. Сет шёл по руинам системы. В этом здании, его интересовало лишь одно место.

Сет поднимается на второй этаж. Проходит мимо кабинетов офицеров ГСП. Ещё две двери, и перед глазами возникает табличка: «Офицер Престон Донован. Директор Глобал Сэйфти Програм». Сет сжимает в кулаке всю злость, весь гнев. Вспоминает, как Тодд летел вниз. Как его голова разлетелась на куски. Сета не пугает, что за дверью — офицер силовой структуры. Один из десятка лучших бойцов Периметра. Сет готов умереть сейчас. План Тодда осуществляется прямо на глазах. У Сета остаётся лишь одна миссия. Престон ответит за всё. Сет толкает дверь.

Престон развалился в кресле за рабочим столом. В руке вяло болтался пистолет. Глаза закрыты. От виска, по щеке текла кровь.

Сет шёл в толпе радостно кричащих людей юго-запада. Откуда-то играла музыка. Народ сжигал какие-то документы. Беспросветная пелена праздника затмевала мысли. В голове Сета крутилась лишь одна фраза: «Надеюсь, ты это видишь, братишка».

— Сет! — раздался женский голос.

Сет оглянулся, но никого не увидел. Показалось.

— Сет! — и снова этот голос.

Сет остановился. Вертел головой, пытался в этой суматохе разглядеть хоть что-то. Глаза Сета встретили чей-то взгляд.

— Кристина?

Ник научился контролировать своё состояние. Гленн оставил в своих заметках простые правила. Правда, те касались лишь северной половины. Но могли научить привычке понимать изменения в организме. Если концентрат токсина превышал норму, то Ник слышал из аудиовещателей голос Гленна. Только из динамиков раздавалась музыка — это значило, что слишком велика доза эмблюра. Для того, чтобы обозначить состояние эквилибриума, Гленн использовал звук, который хорошо знал. Он щёлкал пальцами. Ник, чтобы подтвердить действие смеси, бил щелбаном по флакону стима. Этот звон он мог отличить в любом состоянии. Но самое главное, что удалось найти в лаборатории Гленна — это инструкцию, как взаимодействовать с криплами при помощи синтезированных резонансов. Этих аудиозаписей накопилось с пару десятков. Резонансы провоцировали почти любую эмоцию криплов. Те имели весьма скудный спектр. Толпа бледных монстров стали марионетками Гленна. Его план медленно вырисовывался. Сруби альцефула весь Девятый, Гленн бы оставался единственным правителем этих мест.

За всё время, что Ник провёл среди криплов, они перестали вызывать отвращение. Не вызывали и сострадания. Только гнев. Желание расплющить каждую бледную башку. Ник ненавидел этих тварей.

Держа на плечах рюкзак с запасами разных веществ, он заманивает штук пятьдесят криплов в одно из заброшенных зданий. Бледные монстры просачиваются в узкий проём. Фыркают и шипят, но послушно следуют за Ником. Весь первый этаж заполняется криплами. Ник проходит сквозь толпу. Криплы в недоумении вертят головами. От запаха бензина у Ника слегка кружится голова. Он выходит из здания. Недалеко от крыльца его ждёт ящик с пузырьками по пол-литра, горлышки которых заткнуты белыми тряпками. У Гленна в лаборатории хватало всякой химии. Ник включает один из резонансов. Шипение в заброшке стихает. Ник поджигает первый пузырёк и швыряет в окно. Поджигает следующий. И ещё один. Дом охватывает пламя.

Криплы выбегали с пронзительным рёвом. Не знали, как потушить свои горящие тела. Бегали кругами и падали замертво.

Ник перешёл границу северо-восточного района. Развернулся. Северо-восток тонул в огне. Зажигательной смеси Гленна хватило на пару десятков домов. Где-то ещё раздавались крики криплов. Может, Нику просто казалось. Мрак заброшенного района пылал жёлто-красным. Отсюда уже никто не выберется.

Ник немного утолил гнев внутри. Но лишь немного. Центр северной половины ждал. Ник подтянул лямки рюкзака.

Шейн копался в приборной панели «хартмана». Подняв глаза, увидел, как к дому «убежища» подходит Томми.

Томми шёл один, с поникшим взглядом и походкой мешка картошки. Шейн вылез из салона и сел на нос «хартмана».

— Привет, — Томми чесал затылок и оглядывался. — Я в жопе, Шейн. Нам конец.

— Ты только сейчас это понял? — Шейн развёл руками.

— Я серьёзно. Южная половина развалилась. Престон себе пулю в башку пустил. ГСП распустились. И в «Сапортерс» почти никого не осталось. Все просто свалили из движения. Осталось человек пятьдесят. Хорпер сказал сдаваться и отдавать южную половину. Иначе вырежет всех. Если ты не поможешь, мне придётся сдаться, Шейн. «Сёрч» захватят здесь всё, и ваш план полетит в трубу.

— Круто. И как же ты умудрился просрать «Сапортерс»?

— Это какая-то пропаганда. Вроде народ юга отрицает любые движения. Скорее всего, это приколы Скотта, чтобы развалить юг. Теперь, этими людьми, без лидера и без идей, можно легко манипулировать.

— Мда… — протянул Шейн. — У тебя осталось человек пятьдесят. А сколько у «Сёрч»? Пятьсот? Или больше? Что ты сделаешь с такой толпой?

— Я — ничего, — Томми пожал плечами. — Но с тобой — совсем другой расклад. У вас оружие есть. И минимум трое профессиональных бойцов.

— Думаешь, мы втроём сможет раскидать пять сотен человек? Ты в своём уме, Томми? Из оружия у нас пара автоматов, по магазину на каждый. Это мы каждым выстрелом должны по десять человек класть. Отличный план, Томми.

— Завязывай, Шейн. Ты же смог положить лицом в землю сотню человек. В тот раз, когда задерживал меня и «Сапортерс». У тебя отряд ГСП был человек на десять, не больше. Значит, варианты есть? Я не говорю, что мне нужна гора мышц с автоматом. Их я и так найду. Мне нужен опытный руководитель силовиков.

— Вовремя ты спохватился, — Шейн улыбнулся и похлопал Томми по плечу. — Мне нужно подумать. Но, будь готов, что мы свернём лавочку и свалим. В Периметре ещё много места, человек на десять точно хватит.

— Я тебя услышал.

Томми, опустив глаза, зашагал обратно в центр юга.

Пит предложил перерыв на час. Кобб охотно согласился. Глаза отказывались воспринимать символы. Мозг плавился и почти вытекал из ушей. Кобб только закинул в себя сэндвич, и голову стали посещать идеи, одна за одной. Он не мог не воспользоваться тем, что остался один.

Мастер кунг-фу: «Здравствуйте. Мы на финишной прямой. Но есть пара нюансов. Чтобы всё получилось так, как мы с вами хотим, необходимо достать информацию об одном человеке. Здесь, в Периметре, нельзя восстановить файлы после форматирования диска. Но есть мнение, что в Периметре ничего не удаляется навсегда, и что у Заказчика есть доступы к этому облаку»

Разраб: «Наше продолжение борьбы. Страшное желание вашей скорой победы. Нашей всей победы. Вопрос вашего понятен. Есть необходимость совета с другими. Необходимость времени. Ваше ожидание имеется?»

Мастер кунг-фу: «Буду ждать»

Кобб развалился на стуле. Кусок в горло не лез. Хотя, Кобб прекрасно понимал, что если не есть и не высыпаться, то можно скоро кончиться. Запихав остатки сэндвичей, решил посмотреть, какую часть «Стивенс Системз» они вскроют следующей. Старый ноутбук издал сигнал.

Разраб: «Необходимость данных. Серийный номер всего устройства человека, всего техники. Но ситуация хочет много времени для вашего. Высылайте и ждите»

Кобб с трудом сдержался, чтобы не подпрыгнуть до потолка. Беспросветные мысли об абсолютной власти Шейна медленно растворялись. Главное — не накосячить.

Кристину слегка потряхивало. То ли от адреналина из-за прошедших погромов, то ли от холода. Она сидела рядом с Сетом на скамейке, жадно втягивая пар из стима:

— Я даже не знаю, как это описать. Мы потеряли надежду. Все думали, что это конец. После сопротивления Даниса, когда победа была так близка, всё снова рухнуло. Будто так и должно было происходить всегда. Маленькие вспышки во мраке, которые гасли так быстро. И Данис — лишь одна из них.

— Всё закончилось, — Сет улыбнулся. — Никто больше не сломит этих людей. Никакая сила.

Кристина рассмеялась. Немного нервно, истерически. Как и многие из юго-западных. Не могли поверить в происходящее. Кристину затрясло ещё сильнее:

— Сет, послушай, мне надо тебе кое-что рассказать. Знаешь, когда мы начали общаться… Нет, подожди, не так. Задолго до этого. Короче. Блин… Я не хотела так обрывать наше общение тогда. Но у меня не было другого выбора. Ты говорил о слухах про мою личную жизнь. Тогда, когда мы в последний раз виделись. И вот, что я должна рассказать. Блин, это так сложно. Я долго думала, как рассказать, подбирала слова. И теперь, когда ты тут сидишь, я нахрен забыла всё, что придумала.

— Я знаю про Росса, — выдал Сет. — Мы познакомились в лагере.

— Что?

Кристина медленно поворачивалась. Сет видел её влажные глаза.

— Он погиб, да? — Кристина смахнула слезу. — Знаешь, как это произошло?

— Да. Когда поднялся бунт. Он был в первых рядах. Забили до смерти.

— Какой ужас… — она тяжело дышала, сдерживая слёзы. — Я знала, что этим всё кончится.

— Росс очень верил в этих людей. Мы здесь благодаря ему, в том числе.

Кристина немного успокоилась:

— Мне действительно было интересно с тобой. И было очень больно разрывать с тобой все отношения. Можешь не верить, но я плакала, когда ты уходил к Тодду. Ты покидал юго-запад, и это значило, что мы не увидимся даже случайно. Ты был единственным, кто вытаскивал меня из этой череды постоянно повторяющихся дней. Одинаковых, серых дней. Но я очень скоро опомнилась. Я всё ещё верила, что Росс вернётся. Верила, что он изменится, и просто не могла его предать. Плюс, я представить не могла, что он сделает с тобой, когда вернётся. Тогда, наше общение показалось ошибкой. И я чувствую себя такой сукой, что так и не смогла его дождаться.

Кристина громко всхлипнула. Она крепко вжалась лицом в плечо Сета. Всхлипы Кристины, казалось, звучали намного громче выстрелов, гремящих здесь совсем недавно.

— Ты ни в чём не виновата, — Сет приобнял Кристину. — Слышишь? Там, в лагере, люди сильно меняются. И Росс не надеялся сойтись с тобой снова.

— Росс говорил обо мне? — она подняла глаза. — Что он говорил?

— Что вы из разных миров, — у Сета к горлу подступал маленький комок. — Тебя ждёт хорошее образование, престижная работа. Что тебе никогда не понять людей как он. Он тонул в этой борьбе, в идеях Томми.

Кристина облегчённо выдохнула:

— Да, Росс сотни раз обещал измениться и бросить эти движения. Видимо, «Сапортерс» оказались выше его чувств ко мне.

Они сидели молча минут пять-семь. Кристина совсем успокоилась. Сет чувствовал, как ей становится легче. Так он оправдывал свою ложь. Кристина прервала тишину:

— А тебя лагерь сильно изменил?

Сет оглядывался на свою жизнь. Вспоминал Тодда, центральный мост, лагерь, Росса, побег. С каждой промелькнувшей картинкой, всё больше осознавал, насколько жизнь не любит робких и трусов. Сет посмотрел Кристине в глаза:

— Сложно сказать, насколько меня изменил лагерь. Но я больше не собираюсь терять момент.

Он впился в её губы. Кристина обхватила шею Сета.