Слезы Авраама

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ Иногда…

Самолет качнулся, попав в зону турбулентности, но Генри, как и остальные члены команды не заметил этого. Им было не привыкать летать во время грозы.

Его команда состояла из Скотта Уоллеса, здоровенного бородача, который вытащил его из заключения, Марка МакКоя и, конечно, Карлоса. Уоллес и его спас.

— Этот парень, — Карлос указал большим пальцем на Уоллеса, обращаясь к Генри, — очень злобный ублюдок. Теперь, я точно уверен, что я самый опасный чувак на планете. А он будет сразу за мной. Прости, Генри, при всём уважении. Я тебя очень люблю, ты же знаешь.

— Без проблем, — ответил Генри.

— Ты бы видел его, — продолжал Карлос. — Быстрый и чёткий. Как мы.

— Я видел его, — кивнул Генри. — Он и меня спас.

— Я вам не мешаю? — спросил сидевший напротив Уоллес.

— Ты сказал «как мы»? — хмыкнул МакКой. Он уже в третий раз доставал из кобуры пистолет. — «Как мы»? Хрена с два.

— Ты о чем, вообще? — недоуменно смотрел на него Карлос.

— Во-первых, — МакКой говорил по-британски быстро: — САС существует дольше, чем весь ваш спецназ. Вы всему учились у нас. Это понятно?

— Мой друг слегка не в себе, — сказал Уоллес. — Простите его. — Он швырнул в МакКоя пулю, которая отскочила от его бронежилета. Уоллес рассмеялся.

— Чё, думаешь, смешно, а? — выкрикнул МакКой. — Янкесы разъебали весь мир, а мы там из-за них троих потеряли. Не смешно нифига.

— Никто не говорит, что это смешно, МакКой, — ответил Карлос. — Мы потеряли весь отряд.

— Знаю. Просто подкалываю, — сказал тот. И добавил: — В основном. Я придурок и ничего не могу с этим поделать. Простите.

— Он получает за это пенсию, — сказал Уоллес и засмеялся. — Реально. Он отличный боец. Просто с кое-какими проблемами с восприятием.

Генри слушал их и улыбался. Поначалу это происходило всегда — подшучивание, хвастовство, соревнование в длине и толщине. Он воздержался от участия в этом, глядя, как самолет прорывается сквозь облака. Он предпочитал слушать, о чем говорят его новые товарищи. Он прекрасно понимал, что и они будут наблюдать за ним, оценивать.

Они были профессионалами и каждый это отлично понимал. Не теми профессионалами, в галстуках «Брукс Бразерс» и с чемоданами из натуральной кожи. Это было чем-то другим, со своими правилами. Тем, до чего обычному вменяемому человеку не было никакого дела. Эти правила отрицали иерархию и формировались в условиях боя, они понимали и принимали их, не пытаясь избегать.

— Значит, Джоди домогался твоей жены? — ухмылку МакКоя, казалось, можно было разглядеть с земли.

Генри бросился на него через весь самолет, сжав плечи, прижав голову к груди, руки вперед. Они сцепились, катаясь по полу, на потеху Карлосу и Уоллесу.

Эта схватка не была похожа на продолжительные драки, как в кино.

Генри взял ногу МакКоя в мертвый захват и тот попытался уползти. Дыхание МакКоя сбилось, Генри взобрался на него сзади и руками обхватил шею, ногами обвив бёдра. Генри обезвредил его меньше, чем за минуту.

— Ну, полагаю, что всё, — заявил Карлос.

— Точно, — согласился Уоллес.

— Я и тебя так же сделаю.

— Конечно.

— Отличное представление — сказал, приходя в себя, МакКой. Он потрепал Генри по голове.

Они были братьями. Может, они всегда ими были, но именно сейчас поняли это. Самолет встряхнуло и дернуло в сторону.

Уоллес оказался неиссякаемым источником пошлейших шуток. Генри хохотал до слез, а Уоллес всё продолжал и продолжал острить, невозмутимо глядя на него голубыми глазами. Любопытный человек, подумал Генри. Он мог быть кем угодно. Но почему стал бойцом САС? Спрашивать Генри не стал. А то Уоллес выкинет его с самолета и ещё пошутит над этим.

МакКой и Уоллес были старыми друзьями и не было на свете более разных людей.

— Знаешь, кто ты? — спросил Карлос у МакКоя. — Ты нью-йоркский англичанин, вот ты кто. Прямо из Бруклина, если бы не этот идиотский акцент[59], из-за которого ты звучишь, как, сука, гений. Но в тебе есть толк. — МакКой вырос в нищете в Лондоне. Он презирал королевскую семью, обожал «Арсенал» — свою футбольную команду — и одинаково ненавидел американское пиво и американских политиков. Он был невысоким юрким парнем с черными волосами и будто обожженным ветром лицом.

Они обсуждали женщин, войну и из-за этого спали меньше, чем нужно было. В районе полудня они прилетели на место.

Старая военная база, разрушенная ураганом Эндрю много лет назад, была лишь тенью того, чем была в прошлом. На ней стояли лишь несколько истребителей, транспортных самолетов и вертушек.

Они безуспешно пытались найти координатора от Береговой Охраны, но никто так и не появился. Вокруг царила гнетущая атмосфера, ни офицеры, ни солдаты не горели желанием им помогать. Они выглядели усталыми и какими-то обиженными. У Генри были бумаги подписанные полновесным полковником, одобренные и заверенные всеми подписями и печатями, но летчики смотрели на них, как на пустое место. К сожалению, армия зачастую, бывала и такой.

Режим прекращения огня, по крайней мере, продолжал действовать. Команда расположилась на первом этаже, возле офиса какого-то майора и принялась просматривать новости.

На северо-востоке бушевала метель, люди там голодали и умирали от холода. Продолжались бунты, лагеря беженцев были переполнены. Почти во всей стране не было электричества.

Показывали, как самолеты сбрасывали на города гуманитарную помощь — сотни ящиков спускались с неба на парашютах. Это напомнило Генри черно-белые кадры кинохроники, когда армия Союзников точно так же сбрасывала помощь жителям блокированного западного Берлина. Видеть подобное в современной Америке было страшно.

Мексика была на грани собственной гражданской войны. Десятки тысяч бежали через границу и оседали в лагерях. Зачем было бежать из Америки, Генри так и не понял.

Китай пригрозил оттоком средств, требуя от США выплаты старых займов. Биржа на Уолл-Стрит на какое-то время открылась, но тут же закрылась, обвалив все котировки.

Русские всерьез нацелились на восточную Европу, скопив на границе огромную армию. Генри испуганно смотрел на красные стрелки на карте, указывавшие направление возможных ударов.

НАТО могло противостоять этому только авиацией и ракетами средней дальности. Все репортеры и эксперты делали самые страшные прогнозы относительно возможной войны.

— НАТО не справится с массированным нападением с суши, — объяснял седовласый генерал. — Если русские нападут, нам нечего будет противопоставить. Нам не хватает ни танков, ни самолетов, ни людей.

Говорили о ядерной войне, ответном ударе, дальности ракет, о местонахождении убежищ на случай ракетного обстрела. Мегатонны против килотонн, распространение радиоактивных осадков и просчет последствий.

От Дамаска до Западного Берега Иордана люди сжигали американские флаги, пели и стреляли в воздух из древних «Калашниковых».

— Вот о чем я говорил, — спокойно произнес МакКой. — Видите? Хотели быть сверхдержавой, а теперь что? Своей сраной войной вы уничтожите весь мир.

— Спокойно, братан, — осадил его Уоллес.

— Спокойно? Лучше, по твоему, молчать, да? Я не стану. Зажравшиеся жадные твари.

— Ты прав, — ответил ему Карлос. — Но это не мы. Ни я, ни Генри, ни кто бы то ни было, из тех, кого мы знаем.

— О, конечно! — выкрикнул МакКой. — Это всё «Макдональдсы», «Уоллмарты» и Уолл-Стрит, но никак не вы, — он, казалось, всерьез разозлился.

— Не я, — повторил Карлос. — И не Генри. И не большинство американцев. Это всё устроила крошечная горстка людей, которые, скорее всего, не имеют к Америке никакого отношения. Подумай об этом, прежде чем обвинять нас. В вашей стране тоже есть богатеи.

— Не мы у себя начали войну, а вы, — возразил МакКой.

Генри ожидал, что Карлос начнет рассуждать о глобальной экономике, информационном веке, неравномерном распределении богатств, но тот сказал лишь:

— Я понял тебя.

МакКой на какое-то время замолчал и Генри был рад этой передышке. Он был недалеко от дома и очень хотел оказаться там. Его дом был там, где Сюзанна и Тейлор.

Время в офисе тянулось очень медленно и Генри начал терять терпение. Внутри него нарастал страх, он уже был готов выходить в море сам, на своих двоих, когда майор, наконец-то соизволил с ними заговорить:

— Ну, вот. У нас есть для вас лодка.

— Превосходно, — Генри стоило огромных усилий улыбнуться. — Спасибо, сэр.

— Я пытался найти для вас вертушку, но ничего не вышло. У меня связаны руки. Горючего не хватает.

— Понимаю, сэр, — ответил Генри. Вероятность того, что они получат вертолет, была пятьдесят на пятьдесят. Этот офицер, казалось, был на стороне сепаратистов и был очень недоволен вмешательством Генри и его людей в свои дела.

— Я могу доставить вас в Бейфронт Парк[60], - сказал майор. На его лице появилась ухмылка.

— Это будет судно Береговой Охраны? — спросил Генри уже зная ответ.

— Нет, это будет гражданское судно.

— Сэр, при всём уважении, но эта очень важная операция. Я так понимаю, мы должны были получить…

— Я так понимаю, вы просили меня о помощи, — возразил майор. — Берите и проваливайте. Я не собираюсь тут с вами возиться. Мне было приказано оказать содействие. И плевать я хотел, что там думает ваш командир.

— Когда мы можем отправляться? — спросил Генри.

Этот майор был из тех, из-за кого Генри хотел уйти из армии. «Можно создать идеальную, прекрасно работающую машину, но стоит бросить в механизм гаечный ключ, как всё останавливается. Из-за таких как он, гибнут люди, только потому, что он ждет очередного повышения. Никогда не выходил из-за стола. Мелочный и заносчивый. Когда вокруг него будут умирать люди, он будет сидеть и пить кофе».

— Машина уже у входа… сержант, — бросил майор.

— Загружайтесь, — сказал Генри.

Уоллес на секунду задержал на нем взгляд и кивнул.

— Есть, сэр, — ответил он, повернувшись к двери. К нему вернулся фальшивый нью-йоркский акцент.

— Что-то ещё, боец? — спросил майор.

Генри подошел к столу.

— Ага. Просто любопытно. Откуда вам известно моё звание?

— Ты, что, совсем ебанутый? — крикнул майор, вставая. — Оно в документах написано, дебил. И ты будешь обращаться ко мне «сэр»!

Генри внезапным рывком схватил его за горло. Майор упал на колени, пытался высвободиться от захвата, беззвучно ловя ртом воздух.

Генри обошел стол и обхватил рукой шею майора.

— Нет, не стану я обращаться к тебе «сэр», — прошептал он ему в ухо, пока тот дрыгал ногами.

— Твою ж мать, Уилкинс! — раздался у двери голос Карлоса.

— Извини, — ответил Генри. — Есть чем связать его?

— Когда я начинаю думать, что у этого мира не осталось надежды, случается вот это, — сказал вернувшийся в кабинет МакКой, позади него стоял Уоллес. МакКой улыбался, держа в руках липкую ленту, которую достал из кармана штанов. — Охуительно, — сказал он, обматывая лентой ноги майора. Он замотал не только ноги, но и руки и рот.

— Ну и что? — спросил он. — Бросим его здесь вот так? Найдите уже, блядь, что-нибудь, куда можно его засунуть.

— Вот, держи, — сказал Уоллес, протягивая ему огромную черную сумку на молнии, которую этот майор, должно быть, использовал, когда ездил в отпуск. В эту сумку Уоллес и затолкал майора.

— Пойду гляну, что можно сделать с водителем, — сказал МакКой. — Постараюсь аккуратнее. Не так, — добавил он.

— Да, что за нахер, — протянул Карлос. Снаружи шел дождь.

Сумка зашевелилась. Уоллес пнул туда, где предположительно была голова. Движение прекратилось. Уоллес усмехнулся.

— Иногда бывает так, что без мордобоя не обойтись.