Сквозь бездну

Глава 3. Катакомбы

Поразительными они были, эти места. Иногда мне казалось, что я передвигаюсь по пространству собственного воображения — настолько иной раз мои ожидания оправдывались уже за ближайшим поворотом. Местный «естественный» свет казался мрачноватым, тусклым и неживым. Его трудно было воспринимать всерьёз, и происходящее всё больше начинало мне казаться наивной игрой.

Первую стычку с демонами я проглядел. Да и смотреть-то там, собственно, было не на что — просто разведчики наткнулись на трёх существ, сразу ринувшихся прочь, и прикончили их, не особенно обременяя себя попытками захватить какое-нибудь в плен. Я видел только тела, и при всём усердии, с которым изучал в своё время классификации демонов, провалился в попытке определить, разумные они или нет. Понял лишь, что вроде как с подобных охотники не берут никакой добычи. Но о своём незнании загадочно промолчал.

— Можно сразу взять левее, — сказал проводник. — А можно попробовать напрямик.

— Что посоветуешь?

— Взвесить все «за» и «против». Дальше могут быть и другие существа, и даже готовые боевые дозоры, а слева их вряд ли встретится много.

— И то, и то — твои предположения?

— Да, конечно.

— Или интуиция?

— Ну, я бы не сказал, что уж прямо предчувствие. Не поручусь. Скорее мне просто так кажется.

— Пойдём левее.

— Там понижение, — вставил Аканш. — И влагой потягивает. У меня после рейдов в пустыне на такие вещи чутьё. Там грузовые-то пройдут?

— Должны.

— Ну что ж…

— В случае чего четверо суток мы протянем и без обоза. Лучше без обоза, чем без половины бойцов.

— Там тоже могут быть твари.

— Их там будет меньше, — ответил Эрмах. — Демоны стараются держаться подальше от призамковых вод.

— Почему? — спросил я.

— Тому есть магическая причина, — ответил Аканш, бдительно зыркнув в мою сторону.

— Близ воды магия преобразуется и действует нетипично, — вмешался ротный маг.

— Это везде так?

— Почти везде. В человеческих мирах проявляется иначе, но тоже присутствует.

— Командира запрещено посвящать в вопросы магии, — поспешно вмешался мой зам.

— Меня запрещено обучать магии. Теорию-то можно ж обсуждать!

На меня взглянули оскорблённо.

— Есть приказ, командир. Приказ звучит именно так. «Запрещено посвящать в вопросы магии каким бы то ни было образом».

Я заметил, как заметно побледнел чародей, который о приказе, видимо, не знал, и теперь невольно попал в сложное положение. Тут не требовалось особой сообразительности, чтоб понять — на вопросы воинских приказов надо смотреть серьёзно. Здесь, если я попытаюсь спорить, меня в лучшем случае не поймут.

— Ладно-ладно. — И, обернувшись к магу, заверил: — Я никому не расскажу.

— На меня взглянули с напряжением и недоумением. «Шутка прошла вхолостую», — пришлось отметить по привычке. Мои шутки местными почти никогда не воспринимались. У них было своё, чрезвычайно своеобразное чувство юмора. Мне его, в свою очередь, понять нелегко.

Теперь все мы были начеку, даже я, хоть и не вынимал из ножен меч. Ни к чему, всегда успею. Своды и стены подземелий обыскивали взглядами как разведчики, так и возчики, в обязанности которых разведка уж никак не входила. Оно и понятно, всё-таки катакомбы демонического мира. Если вдруг что-нибудь зубастое полезет прямо из камня, бойцы, конечно, напрягутся и даже перепугаются. Но не удивятся.

Первая по-настоящему обширная зала, куда мы попали, сперва была тщательно осмотрена двумя передовыми десятками, насколько это вообще оказалось возможно. Лишь убедившись, что ближайшие подступы к ней пустынны, туда допустили обоз и меня с моими замами. Зала эта непринуждённо могла бы вместить в себя среднестатистическую «хрущёбу» с прилегающими к ней территориями — и высота свода не подкачала, и ширина залы, и глубина. Пол был неровный, изобиловал уступами и провалами, но ящеров провести было можно.

И пустота. Абсолютная пустота, тишина, встревоженная лишь слабым отдалённым журчанием. Ни следа присутствия тут людей или иных существ — ну, да последнее к лучшему.

— Это место я помню, — сказал Эрмах. — Оно не меняется.

— Ну и хорошо.

— А то, что дальше — меняется?

— Бывает. Подобного рода изменения непредсказуемы. Там в некоторых местах в прошлый раз трудно было пройти, но зато и местные обитатели есть едва ли. А если и встречаются, то им сложно следить за нами так, чтоб мы это не могли заметить.

— Из-за воды?

— Из-за магически активной воды. Они смотрят и следят магически. Но командиру, как понимаю, запрещено об этом знать.

— Знать — не запрещено. А почему вода активная?

Эрмах взглянул на меня бесстрастно. Но в этом бесстрастии ощущалось сомнение. Однако, поколебавшись, он ответил:

— Потому что все источники здесь идут от замка. От магического центра. Такая система не позволяет пустить по воде в сторону замка что-нибудь хитрое и опасное. Использовать её как способ подорвать защитные системы.

— Понял, исходящая от замковой системы вода насыщена магией. Она ведь накапливает её, я прав?

Проводник не ответил, лишь неловко искривил лицо в усмешке.

— А командир, я бы сказал, очень странно себя ведёт. Сразу видно, что чужак. У чужаков иное отношение к приказам?

— Такое же, как здесь. Но есть одно дополнение, сформулировавшееся естественным образом: «Можно узнавать то, что запрещено, если умеешь об этом молчать».

— Понял. Поступлю так, как принято на родине у командира, и больше ничего не скажу.

Я усмехнулся — подобный местный юмор был мне понятен.

Хотя, может быть, это вовсе и не юмор.

Просторная зала завораживала своей формой — абсолютно неправильной, лишённой хотя бы намёка на симметрию, но при этом противоестественно-гармоничной, вот уж чего у неё не отнимешь. Так и виделось, что небольшая пещерка, раздвигаемая силами неведомыми, отчасти природными, отчасти и вовсе загадочными, необъяснёнными, вздымается ввысь, уходит вглубь, вширь, изламывает причудливо поверхность пола и застывает монументом случайности. Самое поразительное здесь — это, конечно, естественное освещение. Если задам вопрос о его происхождении, само собой, получу отлуп. Оно наверняка магическое, тут и гадать не приходится.

В тот миг, когда из разлома в сторону Аканша ринулась какая-то демоническая тварь, моё тело сработало само. Силы, заложенные в мышцы и связки стараниями Энии и Болхата, закреплённые старательными тренировками, оказались столь пластичными, как и само воинское искусство. Мечу не препятствовал воздух — теперь рука уже умела его правильно выхватывать. Я полоснул клинком по обеим демонским лапам и добавил мощи инерцией прыжка — это всё-таки сбило тварь с траектории.

Аканш только и успел, что рефлекторно отшатнуться туда, где меня уже не было, и с маху врезаться в Эрмаха. Большего мне в этой ситуации не требовалось — убрался же из-под ног, и слава богу.

Нельзя было забывать и о том, что ещё способно вывернуть из разлома — и к нему, и к твари я повернулся боком. Спину мне должен был прикрывать кто-нибудь из бойцов, и действительно прикрыли, это я уловил благодаря тем же навыкам, которыми теперь пользовался для общего блага при отражении атаки. Воинское мастерство включало в себя не только искусство управления острой железкой, но и умение ощущать происходящее вокруг себя.

Тварь не очень-то рвалась со мной драться, зато её словно клещами тянуло к Аканшу. Просто как к первоначально намеченной цели? Или хватает разума определить предполагаемого командира сотни? В отличие от меня Аканш носит нашивку офицера. Целя в существо сложным кручёным финтом, призванным придать колющему удару наибольшую мощь, я ещё успел усмехнуться. Нет уж, детка, не видать тебе единственного в нашем подразделении по-настоящему опытного командира. Укол угодил под стык чешуек, и выдернул я клинок назад тем же приёмом — иначе б засел намертво, и я б остался без оружия.

Следующее движение, как в танце, выбросило правую ногу невообразимо быстрым пинком по одной из лап, коснувшихся было земли. Я тут же отскочил назад, готовый отражать любую следующую атаку. Мне б такую физическую форму во времена охотничества!

Тварь снова сшибло с траектории, она развернулась боком ко мне, огребла следующий укол под ту же чешуйку — чтоб «доколоть» до уязвимого места, нужно время — и теперь уже всё-таки кинулась на меня. Вот тут-то я узнал её — не опытом, а знаниями, о подобных существах я читал, помнил подробную классификацию, а также все особенности. Из разлома выползали ещё две подобные — надо поторопиться. Вряд ли бойцам будет просто справиться с ними без моей помощи.

— Какого чёрта?! — крикнул Аканш, наконец-то сумевший вытащить оружие. — Кто просмотрел?!

«Не разоряйся, — подумал я. — Чем они виноваты?» Но на разговоры не было времени.

Мы с существом вертелись на крохотном пятачке, который удалось освободить для схватки. Я помнил, что такие демоны берут скоростью атак, причём именно лапами. Лапы вооружены когтями, и под когтями есть много всего неприятного, достаточно будет одной царапины.

Но сейчас его скорость скрестилась, как клинок, с моей собственной быстротой. Отмахиваясь мечом от этого создания, я вовремя успел пригнуться, крутануться на месте скукоженным волчком, ушёл влево из-под ног бойца, пытавшегося защитить мне спину. К счастью, он не успел, и такой же демон, с которым я бился, кинулся на меня, целя в затылок. Промахнулся мимо затылка, зато не промахнулся мимо собрата. Переплетясь, они рухнули на каменный пол, сшибив по дороге одного из солдат.

Я прыгнул следом — тут нельзя было зевать. Вертикальный удар клинком с прыжка прошиб шею одного демона и зацепил второго, как я и надеялся. Отскочить назад мне удалось уже на чистом везении — агонические броски у подобных тварей были запредельны по своей мощи и стремительности, и тут уж остаётся только надеяться на лучшее. То, что мне повезло, я осознал, ощутив, как одна из демонских лап кратко шаркнула по левой подошве.

Приземлился на обе ноги, развернулся, уверенный, что недобитую тварь бойцы сумеют дорезать, поискал взглядом третью. Её не так-то просто оказалось разглядеть, и понятно, почему. Один из грузовых ящеров испугался резкого броска к морде и теперь метался, скача столь увесисто, что становилось страшновато, не случится ли землетрясения. Демону, нацелившемуся было на одного из моих замов, пришлось юлить между огромных лап.

Возчик, с трудом удерживаясь на холке ящера, пытался совладать с ним, чтоб тот не перетоптал окружающих и не завалился в какой-нибудь из провалов, в тот же разлом, например. Рискуя в каждый момент свалиться под гигантские топталы своего питомца, парень, по сути, секунду за секундой спасал жизни многих бойцов, крутившихся рядом в надежде удачно припечатать демона к земле. Ящер вертелся на крохотном обрывке пространства, как раз над мечущейся демонической тварью. Та, пытаясь в целости выбраться из-под своего грузового собрата, выскочила прямо на меня.

Один секущий взмах клинка — лапы рванули прочь, что-то жгучее брызнуло на руки. Тварь опрокинулась на спину, вздрогнула всем телом и развернулась опять на лапы. На задние. Я настиг её в следующую долю мгновения, ударил в шею, потом в голову. Отскочил — и в тот же момент на демона, уже потрёпанного, окровавленного, но пока живого, всё-таки приземлилась ящерова топтала. Твари эти упрямы, но против грузового животного таких габаритов не устоит ничто.

Уже через миг мне пришлось в свою очередь уворачиваться от разбушевавшейся громадины. Возчик утихомирил ящера лишь секунд через десять. Но утихомирил.

— Кто, ёж твою медь, должен был осматривать эту часть пещеры?! — гаркнул Аканш.

— Раненые есть? — громко окликнул я.

— Уже нет, командир. — Один из бойцов поднялся на ноги, оставив в покое бесчувственное тело. — Яд, как понимаю.

— Яд, верно. Эти твари ядовиты. Сколько погибших?

— С этим — четверо.

— Чёрт, многовато.

— Кто проводил здесь разведку?!

— Аканш, на пару слов позволь, — я взял зама за локоть и оттащил в сторонку, к большому валуну, где мы оба оставались на виду, но при этом могли перекинуться парой слов, не предназначенных для ушей общества. — Не стоит зверствовать. Как они могли обнаружить тварей в разломе? Разве что факел кинуть, а это строго запрещено. Поверь моему опыту охотника — ребята не виноваты. Разноси, ругай, но не взыскивай.

— Слушаю, командир.

— Насколько вероятным полагаешь, что они — разумные? Больно уж много совпадений. Ты, Миргул… Оба с офицерскими опознавательными знаками.

— Не решусь уверенно сказать, совпадение или нет, командир.

— Полагаешь ли оправданным спускать разведчиков в разлом?

— С моей точки зрения — слишком рискованно и практически бессмысленно.

— Я того же мнения. Быстро уходим отсюда.

— Да, командир.

У меня появилось ощущение, что мы вполне поняли друг друга.

Отряд подняли в считаные минуты. Мёртвых полагалось прятать насколько возможно надёжнее, чтоб не открывать маршрут следования группы, поэтому для четырёх трупов быстро подыскали подходящую скальную щель, после чего маг поколдовал немного рядом с нею, чтоб чуткие демонские носы ничего не уловили. Мне были вручены их опознавательные знаки — по уставу командир обязан передать их по окончанию рейда своему непосредственному начальству.

Эрмах выбрал один из коридоров с лёгкостью и уверенностью человека, совершенно не озабоченного чужими судьбами. Он держался так спокойно, словно сто вооружённых человек вышли в катакомбы на променад. Это могло бы раздражать своей легкомысленностью, если бы в этом новом мире я не научился уже всецело доверяться профессионалам. Три самые страшные вещи для имперца — оказаться недостойным занимаемого места, не выполнить прямой приказ вышестоящего, тем или иным образом уронить свою честь. Ужас при мысли, что придётся столкнуться с одной из этих бед (или со всеми тремя сразу, ведь они были тесно связаны), преследовал местных столь же безотвязно, как словечко «лох» — моего соотечественника.

Если уж проводник ведёт себя так, значит, он в подробностях осознаёт, что происходит. Значит, действительно в себе уверен.

Избранный проход оказался низким и тесным, в некоторых местах ящеры с трудом протискивались, но всё-таки шли. Возчикам стоило изрядного труда заставить их двигаться там, где свод царапал навьюченные на них мешки. Потом камень под ногами стал влажным, и галька уже не скрипела при каждом шаге. Тогда-то я и обнаружил, что демонский коготь распорол мне подошву.

— Есть запасные сапоги?

— Есть, — ответил мой зам по хозчасти. — Но тут нельзя останавливаться, ящеры могут запаниковать в тесноте, и тогда пиши пропало. А на ходу вьюк не распотрошишь. Придётся терпеть, командир.

— Весело.

— Дальше будет мокрей, — сказал Аканш. — А так не пойдёт. Рваный сапог в бою — опасно.

— Что предлагаешь? — уточнил у него Химер.

Сотник задумчиво повёл взглядом и уставился на ящера, с усилием протискивающегося под низко нависшим сводом.

— Эй, погонщик, — какая нога?

— Здоровая! — пробасил тот, распластавшись по спине ящера, по навьюченным плотной грудой тюкам. В подобном положении ему трудно было управлять животным, но что поделать. Пока парень справлялся. Вот что значит профессионал.

— Не юродствуй. Размер назови.

— Малый «ж».

— А у командира какой?

— Кабы я знал. Подбирал на примерке.

— Химер, определяй. Хозяйственник ты или нет?

— Я ж не сапожник… Большой «г», я б сказал.

— Эй, погонщик! К тебе, к тебе обращаюсь! У тебя какой размер?

— Малый «в».

— Что за ноги для мужика…

— Аканш, слишком громко орёшь. Всех демонов в округе перебаламутишь.

— Виноват, командир… Эй, а у тебя, возчик, какой размер?

— Большой «г».

— То, что надо. Снимай обувь!

— Возчик без возражений стянул с ног сапоги, скинул их вниз, балансируя пятой точкой на плотно набитом тюке. Ловко это у него получилось, прямо как у акробата — чувствовалось, что на спине своего питомца он способен учудить что угодно: хоть спать, хоть есть, хоть любовью заниматься.

Обувь была подхвачена кем-то из бойцов и по цепочке передана в руки Аканшу, а тот вручил мне.

— Как же парень без обувки? — усмехнулся я.

— Ему-то зачем? Он земли и пальцем не касается, разве что на привалах. А на привале ему другие выдадут.

— Ладно, сейчас пропустим этого, — я кивнул на последнего грузового ящера, — и присяду переобуться. — Мой зам кивнул двум бойцам, которые, прижавшись к стене, пропустили мимо транспорт и остались рядом. — Да брось. Разве я не показал, что умею драться?

— Безопасность командующего — прежде всего.

Я с трудом смог пристроиться так, чтоб стянуть пострадавшие сапоги. Новая обувь слегка жала, но не настолько, впрочем, чтоб отказаться от возможности ходить с сухими ногами. Перемотав подмокшую портянку, я натянул возчицкую обувь с металлическими подковками на пятках — видимо, чтоб удобнее было упираться о шкуру ящера и об упряжь. Обувь таким образом получалась чуть тяжелее, чем моя прежняя. Но это ничего. Справлюсь.

Движение я ощутил раньше, чем заметил, и всё, вдолбленное мне собратьями-охотниками, всплыло в памяти в один миг. Скальные стены «гармошки», помнится, считались столь же опасными, как и открытое пространство. Здесь, видимо, та же самая фигня.

— Не двигайся, — кратко бросил я Аканшу, плавно перенося вес тела на ноги. Мой зам послушно замер.

Тварь, вытекавшая из неразличимой в обычных условиях расщелины столь же непринуждённо, как могла бы это сделать порция газа, подобралась для броска. Дальше счёт шёл уже на доли секунды, и, кидаясь к ней с мечом гардой вперёд (развернуть не оставалось времени), я пожалел о «когтях». На них во много раз удобнее было бы ловить демона подобного типа.

Шедшие мимо бойцы не сразу сообразили, что происходит, не сразу отхлынули прочь. Мы с демоном завертелись на крохотном пятачке худо-бедно свободного пространства. Существо напоминало ската — такие же крылья и хвост, и гляделки широко расставлены. Образ нарушала разве что широкая пасть и пара крохотных щупалец по её сторонам. Старый знакомец по нижнему демоническому миру, только там они были крупнее.

Я «угостил» существо гардой — ему не понравилось, и, затрепетав всем телом, оно с камня кинулось мне прямо в лицо. Мига мне хватило, чтоб развернуть оружие клинком и полоснуть два раза — снизу и, увернувшись в сторону, сверху. Боец, бросившийся меня спасать, благоразумно увернулся от моего меча.

— Все назад!

— Мага! — гаркнул Аканш, уже успевший вскочить и выдернуть своё оружие. Но не полез. Понимает, что сможет только помешать.

Я закрутил мечом финт «ромашка» — уходя от удара, скат неосторожно развернулся, потерял равновесие и шлёпнулся на камень. Мигом подобрался, но меч был быстрее — одно из крыльев агонически свернулось, отсечённое вдоль. Скат зашипел, как скороварка, кинулся мне в лицо без какой-либо подготовки. Тонкие, словно частокол булавок, зубы появились, как мне показалось, у самых глаз.

Я опрокинулся раньше, чем сообразил, что это необходимо. Увернулся от падающей на меня пасти лишь за мгновение до нашей встречи, ударил назад локтем — какой в этом смысл, не понял и сам. Мне потребовалось меньше секунды, чтоб вновь оказаться на ногах. Скат уже никуда не пытался прыгнуть — он слабо дёргался, придавленный камнем. Боец, уронивший этот камень, — здоровенный широкоплечий десятник с буйной шевелюрой, неряшливо торчащей из-под шлема, но зато без намёка на бороду или усы — тяжело дышал, стоя в шаге от меня. У него до сих пор ещё нервно подрагивали плечи.

— Спасибо.

— Рад стараться, командир!

— Продолжаем движение!

— Слушаю, командир!

— Вот видишь, Аканш, — я заговорил лишь тогда, когда убедился, что сказанное моему заму будет в основном услышано только им. — А ты хотел ребят наказать. Видишь, никто не виноват. Как и в том случае.

— Вижу, командир, — зам втягивал воздух сквозь плотно стиснутые зубы. Поэтому можно было подумать — он в крайней степени ярости. Но выговаривал слова спокойно. — Второй раз подряд.

— На этот раз сильно сомневаюсь, что тварь была разумная. Я такие знаю. Просто животные.

— В этом мире?

— Нет, в другом. Нижний мир, пятая или шестая ступень, мы так и не разобрались тогда.

— Это ни о чём не говорит, командир. В другом мире это может быть другая разновидность, иначе развитая. К тому же твари достаточно быть лишь отчасти разумной. Цель — командующий, отличительные знаки оттиснуты в памяти магическим способом. И большего не надо.

— Ты — цель. Оба раза. Совпадение или нет?

— Только маг-аналитик смог бы ответить. Если существа разумны или же специально натасканы, то в нашем случае их могли ввести в заблуждение мои знаки и отсутствие их у командира. Если уж тварей готовят для атаки, то именно для атаки на командира. В этом случае демоны просто не могут определить, кто из нас кто. И хорошо, что так.

— Кхм… Я бы сказал, что ты намного опытнее меня в командовании, так что ты важнее, чем я.

— Командира надо доставить в целости и сохранности к замку. Для выполнения основной задачи. Вот что по-настоящему важно.

— Мы можем повесить опознавательный знак на кого-нибудь из солдат и проверить.

— Едва ли дозорные ориентируются только на знаки. Но и на то, кто распоряжается.

— Они на это способны?

— Если твари натасканы должным образом, то тут нет ничего невозможного. Не так уж и сложно определить того, кто отдаёт приказы, по эмпатическому оттенку, окружающему его. Такое отличие определяет простейший маго-эмпатический анализатор, в виде артефакта, либо же долгодействующего заклинания. В случае, если мы имеем дело с магически обработанными дозорными, которые так или иначе следят за нами, это вероятнее. Если же имеет место быть совпадение, значит, совпадение, и гадать бессмысленно.

— Но ты всё же считаешь, что следят…

— Либо следят, либо отдельные дозоры, патрулирующие катакомбы просто на всякий случай или по каким-то иным причинам, определяют нас как возможную угрозу. Либо совпадение. Но для нас тут нет разницы.

— Нет разницы?

— Да, командир. Нам разумнее исходить из наихудшего варианта и предпринять максимальные меры предосторожности. Они таковы, что не могут нам подпортить дело и в случае, если нападение на командира было простой случайностью.

— Если исходить из того, что о нашем местонахождении здесь знают и целенаправленно выслеживают, то что нам следует делать?

Аканш задумался.

— В такой ситуации нам первоначально надлежит изменить направление движения, пойти там, где нас ждать не будут. Но в этом случае придётся отказаться от обоза.

— Хм… Даже не знаю. Насколько, ты считаешь, ситуация того требует?

— Мне кажется, пока оснований для этого нет. Если случится ещё одно подобное «совпадение» — что ж, вот тогда придётся поступить именно так.

— В третий раз может оказаться поздно.

— Для подобных опасений, с моей точки зрения, пока нет оснований. Отряд сохранён почти в полном составе, места пустынные, уйти мы сможем. Вражеское подразделение близко не подпустим, врасплох себя застать не дадим. Пока же разумно, как я считаю, продолжать путь в ускоренном темпе. Эрмах выбрал хороший маршрут. Но решать, конечно, командиру.

— Ладно. Ты убедил меня. Так и сделаем. У воды же, как понимаю, наш след могут потерять.

— Могут, верно, командир.

— А знак сейчас передадим кому-нибудь другому, и это тоже проверим.

— Кому передать? — Аканш стащил с плеча бронзовую накладку, нашитую на лоскут красной ткани.

Стащил с таким видом, с каким, наверное, можно разве что самого себя холостить ржавым серпом. Теперь, пожив в Империи, я немного понимал его. Трудным был такой вот жест как бы добровольного отказа от своего положения.

Но в то же время не подчиниться приказу было для местного обитателя столь же немыслимо, как добыть себе звезду с небес.

— Так, значит, отдадим Химеру, пусть он поносит?

— Химер не распоряжается. Так уж можно и на рядового вешать, — Аканша слегка передёрнуло, но я сделал вид, что не видел.

— Ладно, тогда на Миргула. А Миргул свой пусть снимет.

— Да, командир!

Ящеров нельзя было останавливать, их привели в место пошире и повыше, и бойцы не могли задерживаться возле нас. Поэтому все офицеры со мной во главе как-то в одночасье оказались в арьергарде. Штука, допустимая разве что перед началом боя, когда войска уже развернулись фронтом друг к другу, и тыл — самое безопасное место. Временно, конечно.

А здесь такое даже на несколько минут — недопустимо. На лице Аканша отражалось не просто беспокойство — мука. Это тоже можно было понять. Если долгое обучение и вся последующая жизнь говорят, что можно лишь так, и не иначе, то в ситуации, когда правильное поведение практически невозможно, напряжение духа оборачивается чисто физическим дискомфортом. Переносить его с достоинством ещё надо уметь. А зачем подобное умение имперцу? Его жизнь, как набор фишек для игры, всегда занимает определённую позицию и имеет конечное, хоть и большое, число комбинаций.

Впрочем, мои соотечественники тут едва ли сильно отличаются от имперцев. Само собой, строить жизнь по шаблону намного проще, чем протаптывать новую тропку по целине. И — самое главное — велико ли число тех, кому новаторство вообще нужно? Большинство хочет упорядоченности, предсказуемости и покоя.

Потянув за локоть, Аканш буквально вынудил меня перейти с шага на бег. Казалось, ему видится за спиной целая рота демонов, вознамерившихся вынудить сотника провалить задание. Я, восприняв его напряжение, тоже оглянулся пару раз. Пустота за спиной пугала чуть ли не больше, чем рёв, цокот копыт и шорох щупалец по камню. Мало ли на что эти пустота и тишина могут намекать?

Однако и тогда, когда мы всей нашей офицерской группой влились в отряд и сумели быстро, без малого бегом добраться до его центра, до обоза, всё вокруг осталось мирным, словно бы безмятежным.

Только воды и гальки под ногами прибавилось. Ящеры начали пофыркивать, перебирая громоздкими лапами, а один, наступив в сравнительно неглубокий ручей, вообще отказался куда-либо двигаться с места. Его погонщику пришлось сползать вниз и вытаскивать животное насильно, за узду.

— Эй, может, моего к твоему привяжем? — крикнул следующий погонщик. — Чтоб мне в воду не слезать? — И поболтал в воздухе пятками в одних обмотках.

— Эй, будешь так голосить, я тебе болтало заткну твоим же средством передвижения!

— Аканш, сам-то чего орёшь?

— Виноват, командир. Послежу за собой.

— Двигались пусть и с остановками, порождающими напряжение (а ну как ящер взбесится и перетопчет всех на хрен?!), но двигались. Я снова старался держаться поближе к Эрмаху, тот же явственно начинал нервничать. Видимо, местность обещала больше проблем, чем он ожидал, но утверждать это пока не решался. Хватало того, что мы видели собственными глазами.

Потом пол резко перестал быть ровным. Оно и понятно — чай не квартира и не дом, бального паркета никто не обещал. Но излом поверхностей здесь, где уже вовсю текла, а кое-где и стояла вода, становился неприятной проблемой. Ящеры шли неохотно, да и бойцами не особо улыбалось время от времени оступаться и бухаться в воду. Иногда они тревожно оглядывались на Эрмаха, но тот с холодным, безупречно замкнутым выражением смотрел поверх голов.

А ещё через некоторое время вся наша компания выкатилась в залу, которую уже никак иначе чем пещерой нельзя было назвать. Причём весьма себе обширной пещерой, где и свод теряется на высоте, недоступной походным светильникам, и по сторонам есть где развернуться, и до противоположной стены пилить и пилить. Примерно пополам пещеру делило русло реки, и хотя мы и так шагали по щиколотку в воду, догадались по виду потока, что здесь всё будет намного сложнее.

— Навоз тебе ковырять! — с досадой выдал Аканш. Ругательство, как я понял, вполне себе крепкое, солдатское. Но — безадресное. — И что теперь?

— Таков расклад, значит, — невозмутимо ответил Эрмах. — Можно пойти налево. Очевидный вариант, там места будут весьма… густо населённые и патрулируемые, я б так сказал. Но передвигаться будет удобно, всё везде проходимо. Можно идти вперёд. Командир видит, там подъём и узкий такой проход? Видно?

— С трудом, — я постарался присмотреться повнимательнее.

— Если туда идти, то придётся бросать обоз, — отметил Химер.

— Это да, придётся. Первый же вариант предполагает путешествие в полном составе.

— Если нас выслеживают, то именно налево и захотят заманить.

— В подобной попытке есть смысл, — подтвердил Эрмах и, махнув левой рукой, добавил: — Там имеются очень удобные места для засад или обхода с флангов.

— Я, конечно, не так уж долго изучал военное искусство, — вырвалось у меня. — Но истину, что следует делать только то, чего противник от тебя не ожидает, знаю. Так что не пойдёт.

— Тогда придётся бросать обоз.

— Давай представим, Аканш, что нас действительно выслеживают. Уж местные-то знают, что отсюда только два пути.

— Как они узнают, где мы выбирали дальнейшую дорогу, если наши бойцы всех убили?

— А всех ли? Это нам неизвестно. Короче, представим, что нас выслеживают. Тогда, увидев здесь оставленных грузовых ящеров, сразу поймут, которую из двух дорог мы выбрали. Даже если мы их перебьём — поди спрячь такие туши!

— Это верно.

— Что командир хочет предложить? — деловито осведомился Эрмах.

— Как ни крути, придётся затаскивать туда, — я кивнул на усыпанный галькой подъём, — ящеров.

— Но каким образом?

— А вот это надо обдумать. Думаем и высказываем идеи.

— Химер, Аканш, Миргул и Эрмах переглянулись, потом дружно уставились на меня.

— Командир, но это невозможно, — решился высказаться сотник.

— История учит нас, что нет ничего невозможного, есть только маловероятное. В любом случае нам придётся осуществить как минимум одно невозможное деяние. Либо взгромоздить ящеров вот туда и ещё пропихнуть их в тот узкий проход, либо перебить и куда-то спрятать. Если будем прятать по кускам, провозимся куда дольше, чем оставшееся нам время.

— Можно предположить, что за нами никто не следит, и просто бросить, — вставил Эрмах.

— Можно, конечно. Но мы же договорились сейчас рассмотреть вариант «нас выслеживают». Вот и давайте рассматривать.

Офицеры снова переглянулись. Химер с сомнением пожевал губами, оглянулся на одного из возчиков, успокаивающего своего подопечного, который нервно потряхивал башкой. Миргул одной рукой чесал затылок, второй — задумчиво оглаживал бронзовую накладку на красном лоскуте. Аканш легко ударил его по локтю.

— Хватит щупать. Тут любой поймёт, что ты не свой знак отличия носишь.

— Для этого демонский шпиён должен быть тонким знатоком человеческой психологии. Такого от местной демонской мелочи трудно ожидать.

— Оно конечно. Но щупать нечего.

— Виноват, командир, — прогудел массивный мрачный Миргул. И руку отдёрнул.

— Так что решаем-то?

— Если считать, что нас выслеживают, то соваться туда, — Аканш махнул влево, — просто абсурд. Надо передвигаться там, где нас никто не увидит и не сможет вычислить направление движения. Если противник будет предварять нас на шаг, рейд потеряет смысл.

— Туда опасно соваться даже в том случае, если у нас на хвосте никто не висит. Любая неудача — и сразу повиснет.

— Короче, туда в любом случае не хочется. И с обозом туда соваться не стоит.

— Тогда есть смысл оставить обоз тут. Если за нами следят, то подумают, будто мы пошли туда, — Эрмах кивнул на подъём и скудный проход, похожий на кое-как вырубленную в скале щель. — И будут именно там искать.

— Может, так. А может, и иначе. Но вообще ты дело говоришь. Всегда прикидывать, что от тебя могут ожидать, и поступать наоборот — хороший принцип для военного. Если не придумаем, куда деть ящеров, так и поступим. Но даже без обоза почти сто бойцов — это много и заметно. Потому не особо хочется туда соваться. Лучше как-нибудь скрытно, стороной.

— Какие есть идеи по части того, как можно перетащить этих тварей через поток? — задумчиво произнёс Аканш.

— Сложное дело, — Химер демонстративно почесал затылок. — Это большой риск для возчиков и тех, кто им будет помогать. А потом надо ещё затащить их на откос. Протиснуть в лаз. В общем, задача из таких, что малейшая ошибка может стоить жизни всем нам.

— Понял. Если ящерки взбесятся, перетопчут нас в лучшем виде, избавят демонов от лишних трудов. Но война — рискованное дело. Надо попробовать. Химер?

— Понял.

Начальник хозчасти с сомнением посмотрел на меня, потом на Аканша — чувствовалось, что последнему куда больше веры, чем мне, и это неизбежно. Конечно, спорить со мной не решился бы никто, максимум, чего ждал Химер — что сотник попытается ещё раз меня переубедить. Однако мой первый зам молчал, и Химеру не оставалось ничего другого, как отправиться беседовать с возчиками и «радовать» их новым заданием.

— На этом деле может лечь половина ребят, — тихо произнёс Аканш.

— Само собой. В любой момент могут лечь вообще все. Но мы постараемся, чтоб этого не произошло. Думаю, если наш маг применит немного самой скромной магии, это пройдёт незамеченным. Он же должен уметь их усмирять, а?

— Надо уточнить. У мага есть его индивидуальные приказы, он сам будет соотноситься с ними.

Мага приволокли так оперативно, будто держали где-то поблизости, в солдатской сумке. Он сперва сделал оскорбленно-недоумевающие глаза и всем собой показал, что не понимает, какого фига от него требуют невозможного. Потом задумался, вытащил из пояса крохотную записную книжку в кожаном переплёте и принялся яростно её листать, словно мстил страницам за все неудобства путешествия и придурь командующих.

— Я, конечно, могу попытаться…

— Ну что, — заявил подошедший Химер. — Ребята готовы попробовать. Но нужна будет помощь. Рискованная.

— Готов.

— Командиру, как мне кажется, не следует излишне рисковать, — корректно вмешался Аканш.

— У командира неплохая подготовка, — огрызнулся я. — И он как-нибудь получше справится, чем парни с худшей школой.

— Командиру решать.

— Тут ведь что требуется, — зам по хозчасти говорил размеренно, негромко и потому утихомиривающе. — Привязать ящеров цепочкой, по сути нос к хвосту. Тогда позади идущие не будут видеть, куда ступают, и беспокоиться придётся только о переднем.

— Как будет лучше — разгрузить его побольше или наоборот, посильнее нагрузить?

— Придётся разгружать. И сразу пару из них десятком ребят отяжелить. Нет, не сверху посадить, а чтоб они за верёвки тянули. Маг-то что решил?

— Я сейчас попробую. Но ничего не обещаю.

— Слушай, чародей, я ведь тебя под ящерку поставлю — посмотрим тогда, как ты откажешься гарантировать.

— Ну, и останетесь без мага, — совершенно спокойно отреагировал тот. — И кому придётся хуже?

— Посмеялись немного — разве только чтоб немного разрядить обстановку Возчики и бойцы, отряжённые им помогать, бойко принялись сводить ящеров плотно-плотно друг к другу, заворачивать им морды так, чтоб могли только дышать, но ничего не видели и по возможности не обоняли. Переднего разгрузили и взялись обматывать целой паутиной верёвок. Ящер иногда нервно встряхивал головой, но его немедленно успокаивали; возчик совал своему подопечному в пасть какие-то куски, и тот надолго успокаивался.

Поколебавшись, я всё-таки не стал пристраиваться к команде, повисшей на ящере. Но держался поблизости. Мне пришло в голову, что если животное действительно взбесится, правильнее будет его прирезать, чтоб, по крайней мере, в пещере не бушевала, вытаптывая всё живое, плотно связанная цепочка грузовых монстров. И даже прикинул, куда буду бить мечом в первую очередь. Для такого удара нужен хороший и сильный прыжок, ну что ж, спасибо семье Одей, теперь я на подобные подвиги способен.

— Господа офицеры, среди вас есть те, кто способен очень точно и своевременно определять присутствие значительных чар?

— Да, конечно. — Аканш поспешил придвинуться к чародею поближе. — Нужно следить, чтоб магия не вышла за рамки разрешённого?

— Именно так.

Маг, пятившийся задом перед мордой переднего ящера, вздрагивал от напряжения. Аканш следил за ним так пристально, будто от того, оступится он или нет, зависела их жизнь. Трудился и возчик. Хоть он, казалось, просто шёл с уздой в руке, бдительно присматривая за каждым движением животного, однако был настолько глубоко сконцентрирован на этом занятии, что парня становилось жалко. Только вглядись в его застывшее лицо и поймёшь, как опасен сейчас его труд, как близко подступил он к смертельной грани.

Ящер шагал вперёд, словно во сне, оступался и даже не вздрагивал, как раньше. На середине потока вода дошла ему до брюха, а парни, цеплявшиеся за опутывающие его верёвки, купались по плечи. Возчику и чародею приходилось хуже всех. Двое бойцов в какой-то момент просто подхватили мага и понесли его перед носом грузовой твари, как морковку перед ишаком.

Кстати говоря, вот интересная идея!

— Слышь, а есть какая-нибудь еда, при виде которой ящерки теряют волю? — спросил я Химера.

— В каком смысле?

— Ну, есть какое-нибудь лакомство, за которое эти пресмыкающиеся сделают что угодно?

— Есть, конечно. — Мой зам по хозчасти явно не понимал, к чему я клоню. — Как иначе животных дрессировать?

— А у нас с собой оно имеется?

— Не то чтобы в большом количестве. Несколько кусков.

— А нельзя ли этой едой заманить ящерок на откос? — и я кивнул на круто вздымающуюся вверх извилистую тропку, ведущую к узкой щели в скальной стене.

— Несколько мгновений Химер задумчиво созерцал подъём. Затем занялся визуальным изучением прохода.

— Их скорее есть смысл заманивать этой едой вот в тот проход. Иначе не сунутся, даже если их в корму пихать.

— А нельзя совместить?

— Что?

— Сперва заманивать ящерок по откосу, а потом тем же макаром в проход?

— Нет. Соображалка у них крохотная, поэтому по правилам дрессировки момент обещания угощения от момента его вручения должно отделять только одно действие животного.

— То есть не соблазнятся?

— Соблазниться-то соблазнятся, но даже один прецедент может нанести ущерб выучке. И дальнейшее послушание окажется под сомнением.

Несколько мгновений я молча смотрел на своего собеседника.

— Ты шутишь, да? У нас тут встаёт выбор между уничтожением ящерок и гипотетической возможностью нанести некоторый ущерб выучке? Выбор не очевиден, нет?

Химер почесал затылок. Выражение лица у него было сложное.

— Кхм… Да… Командир прав. Предложу погонщикам именно этот вариант.

Когда последний ящер выбрался на берег, на сухую сыпучую гальку, у всех вырвался шумный вздох облегчения, и бойцы, наверное, подняли бы радостный вой, если б не страх быть обнаруженными или опасение всё-таки перепугать животных. Маг же просто рухнул на руки сопровождающих бойцов и лишь спустя пару минут худо-бедно пришёл в себя.

— Всё было в рамках, — со спокойствием Будды свидетельствовал Аканш. — Не фонило. Маг просто молодец.

— Все молодцы. Треть работы сделана. — Я следил за тем, как бойцы быстро перетаскивают поклажу переднего ящера с берега на берег. — Химер, спроси у ребят, как лучше сделать — максимально очистить склон от гальки или так оставить?

— Спрошу. Вот, нашли ящеричное лакомство. — Он продемонстрировал сухой серый брикет с вкраплениями бурого. — Это лешта. Делается из саранчи, икры и китового молока.

— Хренассе состав!

— Химер, избавь от подробностей, — поморщился Аканш. — Придумали, как их втащить по склону?

— Попробуем.

— Могут взбеситься?

— Конечно. Сильно непривычная для них ситуация.

— Аканш, прикажи ребятам вынуть луки, или чем там они могут эффективно стрелять, и приготовиться. Взбесившегося ящера бить на поражение.

— А как же бойцы, которые будут их сопровождать? — нахмурился сотник.

— Никакие бойцы их сопровождать не будут. Только возчики, которым предстоит заманивать ящерок на склон. Но их-то случайно не подобьёшь, я прав? Химер, скажи возчикам, чтоб в случае опасности неслись наверх, спасались. Ясно?

— Да, командир.

— Будет сделано, командир. Эй, нагружать ящеров только по хребту, иначе не протиснутся в щель! Опять же, и отстрелить при случае будет проще. Если что будет свисать, так чтоб свисало на один бок, не на оба.

— На какой бок, господин сотник?

— На правый. Вынуть арбалеты! — и тут же счёл своим долгом пояснить мне: — Луки тут только у некоторых, а тупые арбалетные болты с утяжелением — то, что нужно в нашем случае.

— Они обладают останавливающим эффектом?

— Болты-то? Да, командир.

— Хорошо. Отлично. Всё готово? Склон чистить не будем?

— Нет смысла, — решился ответить один из возчиков. — По гальке они привычны ходить, а тут до камня всё равно не скоро очистишь.

— Там-то всё проверили? В том проходе чисто?

— Именно так, командир. Проверили. Чисто.

— Вот и ладно. Удачи, ребята!

Первый возчик осторожно пятился по крутому склону, который он предварительно со всем вниманием ощупал взглядом. Парень был зелен, но шагал твёрдо и настойчиво демонстрировал ящеру брусок лешты. Ящер пофыркивал, явно жаждал получить лакомство, но по склону идти не решался. Потом всё-таки ступил на осыпающуюся гальку, сделал два первых шага. Рядом со мной поспешно выстраивались в линию бойцы со взведёнными арбалетами. Другая группа поблизости потрошила ещё одну связку арбалетов и спешила взвести их — видимо, на случай возникновения потребности в немедленном последующем залпе.

Животному было не по себе, но оно упрямо карабкалось по склону, не отрывая взгляда от куска угощения. Возчик конвульсивно оглядывался, но тоже шёл. Его легко было понять, оступись он — и сразу окажется под топталами ящера. Вряд ли существо настолько проникнуто симпатией к своему возчику, чтоб пожертвовать ради его безопасности возможностью получить вожделенное лакомство. Но пока всё шло без эксцессов. Животное, конечно, просто не осознавало, под прицелом какого количества стрел оно сейчас гуляет по горке.

— Добравшись до верха тропки, возчик быстро нырнул в щель и выставил оттуда руку с куском. Ящер поднажал, вскарабкался наверх и сунул морду в щель. Постоял так несколько мгновений, потом, дёргаясь, попытался протиснуться внутрь. Похоже, работающий с ним парень благополучно успел улизнуть в глубь прохода и теперь всячески дразнил своего подопечного лештой. Края щели подступали вплотную к бокам животного, но оно боролось, настойчиво рвалось внутрь, и, наконец, вывернув с корнем пару крупных камней, скрылось в проходе.

— Фух! — шумно выдохнул Химер. — Просто отлично! Две минуты на отдых, ребята! Эй, готовь следующего! Миргул, отправь в тот коридор десяток бойцов прямо сейчас, пусть смотрят в оба!

— Отправлю, само собой. Быстрее подниматься! Проследить, чтоб ящеров сразу отводили подальше, на широкое пространство.

— Эрмах, иди-ка с ними. А то заплутают там…

— Слушаю, командир.

— Второго ящера ввели на склон уже более уверенно — тот шёл за брикетом лешты, как паломник за святыней, и в щель пролез охотнее, чем первый. Впрочем, он оказался чуть меньше по размеру, чем предыдущий, да и проход был уже здорово расширен первопроходцем. Третий два раза оступился на склоне; я видел, каким напряжённым огнём вспыхивали глаза арбалетчиков, готовых в любой момент без приказа спускать тетивы. Можно было лишь удивляться тому, что в таком холодном запредельном сосредоточении ни один из них всё-таки не выстрелил. Третий ящер умудрился плотно застрять в щели и на какой-то момент даже, кажется, слегка запаниковал, стал конвульсивно рваться, благодаря чему вывернул из стены ещё два крупных камня. Желание добраться до лакомства победило панику, потому он всё-таки ввалился внутрь прохода, коротко взревел и, получив своё угощение, утих.

Далеко не сразу из прохода высунулся боец с отмашкой, что можно вести следующего. Аканш обменялся с ним несколькими маловразумительными, на мой взгляд, знаками, после чего пояснил мне:

— Все живы, всё благополучно.

— Молодцы, ребята. Давайте следующего.

Препроводив взглядами последнее животное, почти без помех скрывшегося в проходе, бойцы с облегчением опустили оружие, кто-то принялся разминать затёкшие руки. Я оглядел их с гордостью.

— Ну что, парни! Мы ведь сделали невозможное, я ведь правильно понимаю? Сделали! Так что всё у нас будет отлично.

— Рады стараться, командир! — вот и всё, что прозвучало в ответ. Но я знал, что им приятно было это слышать.

По ту сторону щели, в которую с таким трудом проталкивались наши ящеры, обнаружился короткий узкий коридор, превратившийся в широкий и удобный уже через сотню шагов. Животных не было и здесь — видимо, чуть дальше имелось более подходящее для них место. И действительно, вскоре коридор обернулся обширной залой с наклонным полом — раздражает, конечно, зато можно вздохнуть полной грудью. Ящеры топтались здесь, дожёвывая лешту — видимо, не прочь были продлить удовольствие. Бойцы, успевшие притащить сюда снятую часть поклажи, раскладывали тюки так, чтоб удобнее было их навьючивать. Возчики распутывали верёвки, чтоб снова превратить груды скарба в аккуратно упакованную ящериную «броню».

— Перекусить бы, пожалуй, — сказал Химер, с некоторой завистью глядя на жующих ящеров.

— Пожалуй. Распорядись, чтоб готовили. И скажи разведчикам — пусть посмотрят, нет ли поблизости более удобного места.

— Разведчики уже всё осмотрели, более удобных мест поблизости нет. В смысле — более удобных для нас и обоза одновременно. Придётся терпеть.

— Так потерпим. Воду-то здешнюю нам можно пить?

— Надо будет ждать, пока маг придёт в себя. Он может дезактивировать воду.

Пришлось потерпеть, пока под котелками разложили костры из скудных кусков дерева, подобранных по дороге, пока закипела вода, а в ней — сушёное мясо, приготовленное наподобие индейского пеммикана, потому и доходившее до готовности стремительно. Крупа разваривалась дольше. Но, в конце концов, сняв пробу первым, Аканш принёс мне большую миску горячей и сытной еды. После порции такого супа неудержимо потянуло в сон. Я вопросительно посмотрел на зама — тот отлично понял и сообщил, что первые два часа готов бодрствовать вместо меня.

Отдыхали недолго — по четыре часа сна на брата, не больше. Даже возчики не могли себе позволить отдохнуть дольше, хотя ящеры против ожиданий вели себя спокойно, изредка перетаптывались на месте и без спешки пережёвывали обычный свой корм. Вокруг царила тишина, прерываемая лишь теми звуками, которые порождал наш отряд, не более. Даже вода не капала. Даже воздух не звенел в камнях, хотя его движение явно ощущалось.

— Как думаешь, здесь действительно так пустынно, как кажется? — спросил я у Эрмаха, едва пришёл в себя после короткого затягивающего сна.

— Вообще можно предположить, что да. Но я не могу знать этого наверняка.

— Естественно, не можешь. Эти места более пустынные?

— Именно так.

— Добраться до замка можно будет быстро?

— Да, хотя и дольше, чем если бы мы пошли в ту сторону.

— Ну что ж. Поднажмём. Время же ещё есть?

— Есть немного. Должны успеть.

Мы ещё помолчали, наблюдая за тем, как бодрствующая смена бойцов меряет шагами пещеру с неудобным покатым полом.

— Ты ведь из этого мира родом? — спросил я, отлично понимая, что даже за очень личный вопрос ни один местный военнослужащий не сможет дать мне в морду Рука не поднимется, потому что субординация и всё такое.

— Да. Мать — пленница, была взята слугами одного из местных лордов в Хрустальной провинции. Потом появился я.

— Получается — полудемон. Как и наш император?

Эрмах усмехнулся криво и не сразу — имперская закваска чувствовалась даже в нём.

— Примерно как его величество… А командир, вижу, любит рисковать.

— Почему? Потому, что про императора решаюсь заговаривать?

— Нда… В Империи говорят, что об императоре ни слова не следует произносить всуе, как о Боге. Командира этому разве не учили?

— Я в других краях учился. Там и о Боге языком трепали вполне свободно.

Эрмах снова усмехнулся.

— У командира на родине, как я понимаю, прямо будто в демоническом мире.

Я потёр ноющий затылок. Меня самого тянуло похихикать, но это казалось неуместным. Всё-таки чужие заблуждения следовало уважать хоть отчасти. Пусть Эрмах родом из демонического мира, но всё-таки он имперец. Настоящий имперец.

— Именно потому и не принято говорить о той, прежней жизни императора, до того, как он императором стал? О том, где родился и кто родители…

— Ещё и потому, что в демоническом мире происхождение не имеет ни малейшего значения. Значима только магическая мощь, — Эрмах жёстко усмехнулся. — Тот, кто сумел добиться власти, тот и лорд, тот и правитель. Всё просто.

— Да уж…

Мы ещё сидели и молчали, и через некоторое время я заметил, что Эрмах спит, привалившись плечом к камню. Поколебавшись, решил его не трогать — проводнику нужна свежая голова, а то ещё заведёт нас незнамо куда. Чтоб не отключиться самому, встал и принялся расхаживать, будто бы собрался присматривать за дозорными. Те, утомлённые до предела, но ответственные, подтянулись под моими взглядами, замаршировали бойчее.

— Командиру стоило бы ещё отдохнуть, — сказал появившийся за спиной Аканш.

— Сейчас лягу. И давай на «ты», идёт? Как-то мне в третьем лице слишком уж непривычно.

— В каком лице?.. А-а-а… Как тебе угодно, — мой зам позволил себе улыбку. — Конечно, только когда никто из подчинённых не слышит.

— Сложно тут у вас всё.

— У нас? Где — у нас? А-а-а… Так это теперь и у тебя тоже. Ты ведь в Империи и дальше собираешься жить?

— Да куда уж я теперь…

— Значит, ты у себя дома.

— Это верно.

— Аканш смотрел на меня с сочувствием. И хотя не сразу, но решился спросить:

— Тяжело тебе, командир? Тяжело привыкать?

— Не очень-то. Даже наоборот. Знаешь, мне в Империи больше нравится. Да, чтоб привыкнуть, надо набраться терпения. Но в целом… Нормально у вас.

— У нас.

— Да. Теперь уже у нас.

Бодрствующая смена расталкивала отдыхающую и спешила повалиться спать — в обнимку с оружием, как попало, но чтоб успеть поспать два своих законных часа. Аканш настоял на том, чтоб я тоже улёгся отдохнуть.

Противиться этому предложению было трудно. И так я поднялся с настолько тяжёлой головой, разве что не пальцами разлепил веки, что в тот момент скорее хотелось подохнуть, чем мужественно бороться за жизнь. А уж для великодушия и вовсе не оставалось сил.

Когда время, отведённое на отдых, истекло, ящеров подняли живо, хоть и с напряжением — им предстояло путешествие по узким коридорам, которые грузовых животных пугали, да ещё и с наклонным полом. А лешты в запасе больше не имелось, заманивать нечем, так что в случае любых проблем пришлось бы справляться одними только наличествующими силами возчиков и бойцов. Да арбалетами.

— Самое главное, что в этот раз обошлось без жертв, — сказал мне Химер. — Я ждал, что будет намного хуже. Одна-единственная вспышка ярости — и лечь могла половина отряда. Это самое главное, что ребята уцелели.

— Да уж, не та ситуация, чтоб бойцами жертвовать, — холодно заметил Аканш.

— А когда бойцами жертвовать легко и приятно? — не выдержал я. — Особенно если перед тем ты взглянул им в глаза?

Мне не ответили, впрочем, мой вопрос как-то и не подразумевал ответа. Мы шагали сквозь подземный полумрак, изредка оживляемый вкраплениями слюдяного света, какого-то загробного и нервирующего. И полная тишина вокруг, и полное отсутствие настораживающих сведений от разведчиков. Я с беспокойством поглядывал на Эрмаха, но проводник лишь разводил руками.

— Я говорил, что здесь будет тихо.

— Будем этим пользоваться, пока возможно. Аканш, подгони-ка ребят. Бойцы могут идти быстрее. Пусть возчики понукают ящеров.

— Рискованно.

— Всё у нас тут рискованно, а что делать?

— Да, командир. Будет сделано, командир.

Я больше доверял своему чутью, и немного подуспокоился. У меня самого возникало ощущение, будто всё вокруг мирно и убаюкивающе, ну, так надо было этим пользоваться. Не вмешиваясь в распоряжения, раздаваемые Миргулом и Аканшем, я всё-таки не прямо, но косвенно подгонял их, намекал, что стоило бы поторопиться. И мы торопились. Усталость угнетала, а потом лишала возможности излишне беспокоить себя рассуждениями на тему: «А вдруг?..» или «А что будет, если в действительности за нами кто-нибудь идёт по пятам, и всем уже известно, куда мы направились?»

И после следующего привала со сравнительно коротким перерывом на сон Аканш решительно заявил, что раз на нас никто не нападал, то либо мы оторвались, либо с самого начала придали слишком много значения простому совпадению, и не мог бы Миргул наконец-то вернуть ему офицерский знак? Миргул сделал морду кирпичом и уставился на меня. Видимо, ему очень уж льстило ношение знака сотника, до которого он сам пока не дорос.

— Да, верни, пожалуй. — Я с трудом удержался от смеха. Но всё-таки удержался. — Эксперимент можно считать провалившимся. И слава богу.

— Редкий случай, да, — согласился со мной Химер.

Миргул, не меняясь в лице, отколол бронзовую накладку и красный лоскут от плеча и вручил то и другое Аканшу Мне показалось, что мой зам сейчас врежет своему подчинённому кулаком в челюсть, но этого, к счастью, не произошло. Двое офицеров — постарше и помладше — разошлись в сторону благополучно, и я, внутренне потешаясь над всей этой ситуацией, дал знак продолжать движение.

До намеченной цели оставалось чуть больше суток пути.