Скорбный дом Междуречья

Глава 9 Демонстрация

— Барышня становится семейными хобби, — пошутила суровая морщинистая женщина в строгом закрытом платье без рюшей и декольте. — Меня зовут Майлайя, я старшая дочь директора серого дома князя Свайворо. Мой отец, к вашим услугам, — добавила она, и худенький высокий старичок, вопиюще невзрачный, быстро и покладисто поклонился. — Так вышло, что мы с батюшкой остались напарниками навсегда, в обход традиций. Но супруг моей младшей сестрицы согласился помочь нам и приехал в гости с племянницей. Крошке сейчас три годика, она как раз обучается, чтобы сменить сестру в роли папиной помощницы. Мы считаем, что вам будет полезно поглядеть оба варианта взаимодействий отцов с дочерями.

Князь Шулье, довольно небрежно держащий подмышкой нарядную маленькую девочку в чепчике, выглядел не особо довольным.

— К нам обратились за помощью, как вы могли бы догадаться, барышня, — прибавила Майлайя. — Только серым домом управляют люди. А привлекать посторонних не хотелось бы. Но так или иначе, пришлось. Однако лишь членов семьи, умеющих держать язык за зубами. Тут не о чем переживать. Смотрите, барышня. Всё очень просто. От женщины нужно немногое: точно знать, что всё получится. Именно потому в приоритете у колдунов всегда остаются младшие дочери. В юном возрасте особенно сильна вера в чудо, вы согласны? Ребёнок может вообразить многое, на что у взрослого не хватит храбрости. По преданиям даже в вечных когда-то поверила одна очень юная барышня. Подумайте только! Бессмертные существа, невосприимчивые к чарам вовсе! Представляете, какой наивной и оттого всесильной она была? Именно потому маги часто бывают куда сильнее надов, что бы те о себе ни мнили. Чары наших отцов держатся на чуде нашей веры. И в теории способны вовсе на всё. Прошу вас, батюшка! — протянула она руку своему пожилому отцу. — Давайте сделаем для Эднары что-то примечательное, чтобы она осталась впечатлена и захотела такой же власти, — рассмеялась странная женщина.

Старичок неуверенно взялся за руку дочери и растерянно на неё посмотрел.

Князь Шулье закатил глаза.

— Допустим, платье. Барышня, верно, уж утомилась от скучных одёжек жёлтого дома? — подсказала Майлайя. — Помните наряд, в котором отдавали Туману матушку? — вкрадчиво продолжила она.

Старик тут же уставился на Полину, и та вскрикнула, потому что рёбра до боли стянул тугой корсет, соткавшийся из воздуха. От него расходились струящиеся лоскуты очень мягкой летящей ткани. Волосы Полины ожили и змеями сложились в высокую причёску, больно натянув кожу головы. Ноги искривили башмачки на высоких каблуках.

Отдавали Туману⁈ Её нарядили в чей-то погребальный саван⁈

— Видите, как всё просто? — улыбнулась Майлайя. — Вам очень идёт. Вернётесь к отцу и сможете носить какие угодно наряды. Разве это не мечта?

Корсет давил и мешал дышать, словно Полину заключили в клетку.

— А теперь — наше главное действо, — продолжала странная дамочка. — Следует поспешить, не то мой зять совсем отчаивается. Я вижу это по морщинкам у его глаз. Они умножаются к буре.

— Ну что вы. Я к вашим услугам, — процедил князь Шулье. — Что нужно делать?

— Все сюда! — указала Майлайя на широкие ворота. — Нас уже ждут.

Полину вслед за остальными провели в большую белую комнату, в центре которой, словно миниатюрная сцена, находилась платформа. На дне в стеклянном коробе порхали очаровательные разноцветные бабочки, большие и крошечные. Потом в цилиндрическом коробе было пустое пространство в человеческий рост, а следом — ещё одно, с дверцей. К нему вели приставные ступеньки.

Всё приспособление оказалось широким, в нём свободно могли бы стоять два человека.

На лавке сидел бородатый мужик в холщовой рубахе, лаптях и странных, словно бы собранных из брезента штанах, завязанных на поясе верёвкой.

— Располагайтесь, барышня, — велела Майлайя, указав на вторую длинную скамью с высокой спинкой и подушками. — Присаживайтесь все. Для начала разберёмся с Ютом. Это поможет всем оценить в полной мере пользу магии в некоторых ситуациях. Ют!

От стены отделился и обрёл краски, правда, какие-то блёклые, ссутуленный сморщенный послушок. Он дрожал, затравленно оглядывая собравшихся. Скованная тисками Полина с трудом опустилась на лавку. Сидеть в этой кошмарной одежде было ещё неудобнее, чем стоять.

— Полезай! — скомандовал директор серого дома, и послушок стал затравленно карабкаться по лесенке.

Он приоткрыл дверцу, вошёл на верхнюю платформу и печально затворил створку. А потом часто-часто задышал.

Майлайя выглядела как-то зловеще, будто ждала чего-то плохого, что очень сильно её порадует. Она напоминала инквизиторшу. Образ дополняла едва считываемая на её высохшем лице полуулыбка.

Мужик в лаптях поднялся на ноги. Вытащил из-под лавки что-то вроде фонаря и поджог, ударив несколько раз друг по другу частями огнива. Когда жидкость заплясала языками пламени, он опустил поверх колпак, и свет получился голубым.

Полина заметила, как Майлайя взялась за руки с отцом, и тут же в комнате стало темно, только голубое свечение от фонаря освещало пространство.

Бабочки в коробе заволновались, начали сбиваться в стайки.

Послушок вжался в одну из прозрачных стенок, словно бы не мог через неё просочиться, но очень того хотел.

Мужик вытащил что-то вроде свирели и заиграл тихую, шелестяще-струящуюся мелодию.

Полине она не понравилась. Мелодия была тревожной. Неприятной. Забиралась под кожу, порождая будоражащий зуд.

Все зрители, кроме Майлайи, заёрзали на своих местах.

Сбившиеся в стайки бабочки принялись трансформироваться в каких-то странных насекомых. Размером с фалангу пальца, они напоминали уховёрток, но с крошечными крылышками. Нижний короб наполнил неприятный треск, его издавали сотни клешней на хвостах насекомых.

Из глаз послушка, всех трёх, побежали струйки слёз.

У Полины засосало под ложечкой.

Клубящиеся роем жуки выглядели отталкивающе, даже страшно. Хотелось отвести взгляд.

И тут мужик в лаптях с силой двинул ногой по платформе, отчего обе перемычки внутри разом распались.

Послушок, всплеснув конечностями, полетел навстречу мерзкому рою. На прозрачные стенки трубы брызнула кровь, а комнату наполнил душераздирающий мучительный визг. Все насекомые разом кинулись отрывать от несчастного куски плоти и вгрызаться в него. Старый князь отвёл взгляд, глаза Майлайи сверкали торжеством, князь Шулье хмыкнул, а девочка сморщила нос захныкав.

— Что вы делаете⁈ — завизжала Полина, вскакивая со скамьи. Корсет больно впился в тело, но сейчас было не до него.

Она подбежала к кошмарному цилиндру и принялась бить по стеклу, пытаясь его расколотить. Смотреть на то, что творилось внутри, было ужасно.

Послушок уже барахтался на дне, из последних сил пытаясь стряхнуть поедающих его жуков. Стрекот нарастал, перемежаемый тошнотворным чавканьем. Дочка князя Шулье разревелась в голос.

— Прекратите! Перестаньте! Помогите ему! — орала Полина.

— Ют — уши карателей, — перекрикивая хрипы несчастного, вопли Полины и плачь, объявила Майлайя. — Он узнал лишнее и всё равно был бы отослан из красного дома. Ют добровольно согласился послужить демонстрационным объектом в обмен на приглашение в серый дом для всех своих внуков, рождённых в следующие десять лет. Это очень щедрая награда, не нужно устраивать драму.

Плотоядные уховёртки облепили затихшее тельце. Они уже сожрали всё мясо и взялись точить крохотный скелет.

Застывшая Полина таращилась на это полуоткрыв рот. Сердце бешено врезалось в туго стянутые рёбра. Голова кружилась, и в глазах начинало темнеть.

Когда от несчастного существа почти ничего не осталось, мужик в лаптях потушил фонарь. Майлайя взяла отца за руку, в комнате вспыхнул свет, а мужик принялся постукивать пальцами по коробу, выбивая какую-то мелодию.

Кошмарные насекомые одно за другим обращались обратно в бабочек. Последние уховёртки подчищали кровавые брызги на коробе. От Юта не осталось ничего, кроме бурых разводов и какого-то крошева на дне цилиндра.

Дрожащая Полина опустилась на пол, в ужасе глядя на роящихся разноцветных красоток.

— Давайте уже заканчивать, у меня много дел, — сказал, поднимаясь, князь Шулье. — Успокойся! — прикрикнул он на дочку. И добавил, обращаясь к Майлайе: — Надеюсь, это разовая акция.

— Тут безусловно, дорогой зять. Или успех, или… — Она развела руками, сжала ладонь отца, и в коробе восстановились пластины: нижняя опустила бабочек к основанию. — М… моя племянница готова? Не хотелось бы никаких травм, хотя мы, разумеется, придём на помощь.

— Дарла, мы назвали её Дарлой, — язвительно проинформировал князь, удобнее перехватывая девочку под мышкой, словно бы та была тюком или портфелем. Впрочем, кроха, похоже, привыкла. Она даже почти перестала плакать по команде, лишь всхлипывала и шмыгала опухшим покрасневшим носом. — Уверяю вас, моя любезнейшая свояченица, ваша племянница полностью готова.

И князь решительно поднялся по лесенке, открыл дверцу и встал на верхнюю часть платформы.

Полина вытаращила глаза. Что они… как…

Увидев, что мужик в лаптях опять поджигает фонарь, Полина бросилась к нему, пытаясь помешать.

Эти психи хотят скормить дочку князя этим кошмарным…

Полина поняла, что не может пошевелиться, стиснув руку простолюдина-дрессировщика перевертышей. Он подался вниз, выскользнул из оцепеневшей хватки и продолжил манипуляции.

— Не нужно паниковать, барышня, — проговорила Майлайя с нескрываемым удовольствием. — Мы лишь демонстрируем, как полезна бывает магия.

Свет погас, на фонарь опустился колпак, и комната наполнилась голубым светом.

Полине показалось, что по её собственному телу поползли мелкие насекомые, когда заиграла свирель, — но это были лишь мурашки из-за вспучившейся острыми бугорками кожи.

Она перевела взгляд на короб: бабочки перевоплощались. Девочка в руках князя захныкала, прижалась к нему, таращась вниз. Князь со скучающим видом взял её правой рукой за крохотную ладошку. Похоже, он совершенно не волновался.

И тут мужик ударил по коробу.

Полина закричала. Она не могла шевелиться, но голосовые связки работали.

Вот только парочка наверху цилиндра не упала вниз как послушок раньше. Взявшиеся за руки отец и дочь парили, а навстречу рою уховёрток он свободной ладонью пустил волну испепеляющего света.

Маленькая девочка пялилась под ноги отца расширенными глазами.

Мужик в лаптях схватился за голову и издал звук, похожий на скулёж.

— Не переживайте, вам заплатят, — бросила Майлайя. — Мой зять увлёкся. Видите, Эднара, даже очень юная дочь способна спасти своего отца и помогать ему. На сегодня всё, — вдруг объявила она. — Мы закончили.

— Вы… это… Из-за меня… вы убили послушка только из-за меня…

— Уши карателей постоянно гибнут, это их выбор. Юту повезло. Не смею всех вас задерживать. Мой дорогой зять желает остаться к ужину? — с будничной вежливостью уточнила эта кошмарная бабка.

— К сожалению, я спешу, — холодно процедил князь Шулье и ногой распахнул короб.

Полину трясло ещё много часов кряду. Возвратившись в жёлтый дом, она первым делом попыталась снять кошмарное платье, но это было не так просто и пришлось звать на помощь. Облачившись в благословенную робу и оставшись одна, она уселась на кровати, силясь успокоиться.

Всё время казалось, что стены начинают шевелиться. Что по телу что-то ползёт и сейчас примется отрывать мясо маленькими кусками, отгрызать, уничтожая её заживо. Всю ночь Полине снились кошмары. Она не смогла поужинать, потому что вид пищи вызывал рвотные позывы.

Все животные могут превратиться в этих уховёрток. Вся еда — по сути, такие же уховёртки. Бедный маленький Ют! Какая кошмарная смерть! И всё только из-за неё…

— Я не хочу! Я передумала! — первым делом заявила Полина эманации Вольфганга Пэя, когда та появилась поутру, чтобы проводить её на новую терапевтическую встречу в сером доме. — Если вы опять собираетесь растерзать кого-то из-за меня…

— Всё в ваших руках. Мы приложили максимум усилий для того, чтобы не затягивать этот… кхм, эксперимент. Но наше соглашение не имеет обратной силы, моя дорогая Пульсина. Я ведь предупреждал.

И Полину снова повели в серый замок, пристанище безнадёжно больных, которыми ещё и распоряжается сумасшедшая кровожадная баба. Что за мрак происходит в этом проклятом Междуречье на каждом шагу⁈ Как вырваться отсюда домой? Как вернуться к Пушинке⁈

Нужно постараться. Нужно справиться. Проверить теорию Мары.

Нужно делать хотя бы что-то, иначе придётся остаться тут навсегда…

— Не волнуйтесь, Эднара, — встретила свою гостью кошмарная Майлайя. — Сегодня всё будет зависеть исключительно от вас. Более никаких демонстрационных убийств.

— Обещаете? — дрогнувшим голосом уточнила Полина, хотя не поверила бы ни одному слову подобной особы.

— Обещаю вам, — с какой-то нехорошей ноткой в голосе объявила дочь директора серого дома. — И у вас гости. Кое-кто приехал повидаться. Он ждёт вас в комнате. Проходите.

Полина боязливо тронула дверь и заглянула внутрь, ожидая чего-то ужасного.

Помещение было совсем небольшим и пустым, а у противоположной стены стоял князь д'Эмсо собственной персоной.

По телу прошлась зябкая волна дрожи. Подложные воспоминания успели привить Полине страх перед этим колдуном и глубочайшее к нему отвращение. Но ведь она и затеяла всё это для того, чтобы сделать вид, будто она согласна быть ему полезной. Значит, всё идёт по плану.

— Здравствуй. Я рад, что появились улучшения, — холодно и словно бы с брезгливостью проговорил князь. — Надеюсь, что они действительно есть.

Они ведь не думают, что она прямо сегодня справится с задачей?

Полина закусила губу. Ужасы вчерашнего дня подарили ночные кошмары, но ничуть не приблизили к какой-то там безумной вере в свои чары. Чар она и без того уже насмотрелась немало. Не было никакой разницы, колдуют ли послушки, носящие подносы, или мужики в лаптях, заставляющие перевёртышей сожрать кого-либо. Это всё так и так делала не она.

А князь д'Эмсо навряд ли прибыл просто проведать лжедочку.

Конечно, она попытается. Но успех маловероятен, и…

— Давай сделаем нам удобные кресла, чтобы побеседовать, — проговорил князь, подтверждая догадку. — Это ведь совсем несложно.

С другой стороны, если не пытаться, то как может что-то получиться?

Очень не хотелось касаться его, даже просто подходить близко.

Но она должна была вернуться к Пушинке. Получить возможность проверить теорию Мары. Если это не бред, а другой мир, то выбраться бездействием никак не удастся…

Полина неуверенно протянула руку. Касание мужчины, считающего себя её отцом, было неприятным.

— Вот тут, — подсказал он, кивнув на пустое пространство. — Давай. Всего лишь два кресла. Ты можешь это сделать. Ты способна куда на большее.

Она изо всех сил постаралась. Но ничего, конечно, не получалось. Потому что она не была Эднарой д'Эмсо. Она неспособна колдовать для этого человека. Просто не может, даже если согласится. Пора бы уже всем это поня…

На секунду показалось, что всё получается. Что-то действительно начало происходить в той точке пола, куда они смотрели. Он словно бы пропадал, становился прозрачным, стеклянным. Неужели…

Но она ведь ничего не де…

И вдруг Полину пробила испарина.

Никаких кресел не появилось, но пятно, превращающее пол в стекло, стремительно разрослось на всю комнату.

И вот уже они с князем стояли над роем порхающих бабочек.

— Нет, — прошептала Полина. — Нет, нет, нет…

Она попыталась вырвать ставшую влажной руку.

— Я не могу! Я не ваша дочь! Да послушайте же вы все! Помогите! Нет! А-а-а-а!

Но свет уже померк, и только голубое свечение пробивалось сквозь порхающих бабочек из-под пола.

А потом заиграла тревожно и мучительно вчерашняя проклятая флейта…