Сиротка для Дракона. Голос Его Истинной (СИ)

Глава 18. Жить дальше

…но я воздержусь.

Нельзя забывать прошлое, но и жить прошлым нельзя. Как бы ни было больно, плохо и несправедливо, как бы не хотелось отомстить, я хочу приложить все усилия, чтобы отпустить то, что тормозит, и жить дальше.

Мама хотела бы этого для меня.

Как любимая Седрика — для него.

Красноволосый странный, неземной даже, красавец придал мне сил. Чуть меньше, чем дракон, которого я люблю.

Так странно произносить подобное даже мысленно.

Дракон… которого я… люблю.

И как раз для того, чтобы поставить точку и выдохнуть, я и согласилась на эту встречу. Квентин ничего не знает о том, что я уже несколько дней переписываюсь с Ди. Сквозь всю ту нежность, что я получаю сейчас, всё же проскальзывает глухая тоска и острая боль под рёбрами.

Конечно, причин очень много. Я не могу стать безмятежной по щелчку пальцев после всего. Смогу ли вообще когда-нибудь?

Одна из причин — Ди.

Своими сообщениями он разбередил то, у чего не было и шанса зажить. Я бесконечно вспоминаю его бледные руки, длинные красивые пальцы, подающие мне очередной стаканчик с капучино, касающиеся одежды и кожи… Я ведь и вправду допускала мысль, что влюблена в него.

И сейчас тоже. Это не сравнится с тем, что я чувствую к Квенту.

Но всё же… в этом жестоком, нелогичном мире, какова вероятность того, что наши чувства настоящие, а не навязанные лишь потому, что мы идеально подходим биологически или как-то ещё?

Мысли эти жгучие. Дурные и бесполезные.

Квентин вытесняет их каждый раз, когда он рядом. И каждый раз мне становится до жути стыдно, что я смею сомневаться. И жаль. Потому что у него такие глаза… любящие, трогательные.

А я просто сука.

Но когда он уходит…

Слова Ди до сих пор умудряются рвать сердце. О том, что я продалась, что я перестала бороться за правду. Предпочла приятную, тёплую и удобную ложь.

Это бы не било по мне так же сильно, если бы не тот разговор с мистером Бауэром.

От него у меня до сих пор ком в горле встаёт, когда всё вспоминаю. Боже… Нет ничего отвратительнее его слов, его касаний, его самодовольной ухмылки.

Он злой человек. Мелкий человек, наделённый большой властью. Хотя, конечно, скорее дракон. Тварь.

Здесь хотя бы нет противоречий. Плохие люди убивают, не задумываясь, не сожалея.

В другом есть — он отец Квентина.

К сожалению, это оказалось правдой.

И я бы так хотела поворота в стиле «На самом деле он мне не родной отец», но нет…

Мне пришлось смириться.

Почему я так легко об этом говорю, тогда как после разговора была уверена, что не смогу быть с Квентом, что мы оба умрём, и до последнего я буду страдать и ненавидеть всех и всё вокруг…

Такие были мысли.

Но Квентин… он сознался, что увидел моё воспоминание о смерти родителей. Именно поэтому был местами мрачным на празднике. Хотел поговорить после. Узнал в убийце своего отца. Но не успел, потому что тот перенаправил портал и разлучил нас.

Тупо чтобы поговорить, да.

Так странно, этому могущественному мужчине ничего другого и не оставалось.

Мы совершенные, мы особенные, мы на виду. В эпоху соц. сетей нас нельзя обижать.

Мистер Бауэр оказался беспомощным перед своим же преступлением.

Ведь если бы он был хотя бы просто осознаннее, вокруг него сейчас не разгорался бы скандал.

Квентин отрёкся от него. Поддержал меня и обнародовал факты о той аварии. Сложнее всего ему было из-за матери. Я уверена, она кричала, плакала, обзывала меня. Это нормально. Но в конце концов — я его истинная. А для неё это священно.

Она отпустила Квента.

Мы переехали в другой город. У него есть свои собственные сбережения. Кроме этого нам помогает мистер Томпсон. Сейчас — Седрик. Иначе я его уже не называю.

Он замечательный. И мне жаль, что я была с ним груба.

У нас тут квартира в здании бывшего завода. Всё такое лофт и посреди этого — Немезида. Кошка чувствует себя хорошо. Мы с Квентином часто ездим за черту города, чтобы её выгуливать.

В парке у дома она вообще производит фурор.

Рядом Мост Влюблённых, такие, наверное, в каждом городе есть. Не знаю почему, но пригласила Ди встретиться я именно там.

В Драгон-Холле почти все были добры со мной. Он тоже. Тоже почти…

Мне хочется поблагодарить. Хочется расстаться по-доброму.

Или просто увидеть его?

Это одна маленькая слабость, которую я себе позволю перед тем, как начну жить свою новую жизнь.

Я помню некоторые отрывки воспоминаний Квентина. У них с Ди было бурное прошлое. Не совсем приятное. Но я видела парней и похуже. И с драконом-то меня это не смущает. Он изменился. Может быть, Радион тоже придёт к этому.

Я продолжаю подозревать его в некоторых вещах, которые происходили в школе, но никаких доказательств нет.

А ещё не могу забыть то, насколько он был измучен в больнице. Как сильно его съедало отчаяние. Если представить, что он правда влюбился… Наверное, это больно. Я не смогла бы быть с ним, даже если бы хотела. А я не хочу.

Увидеть, может быть, даже коснуться — да.

Но я никогда не предам Квента.

Хоть во мне и есть росток страха, что лишь пытаюсь себя убедить, что ничего не пройдёт, что я продолжу с грустью вспоминать этого парня, несмотря на всё прошлое и настоящее…

Нет, пожалуйста, я не хочу…

Боюсь этого.

И всё равно подхожу к мосту, вцепляюсь в железную балку, выдыхаю облачко пара, глядя в мутную воду реки. Сегодня прохладно. На мне куртка Квентина. Будто чтобы поддерживал его запах.

Несколько дней у нас гостил Седрик. Помогал с подготовкой к экзаменам. Потому что — ну, ещё бы — я ничего не сдала. Пересдача через три недели. Готовлюсь всё свободное время, потому что с недавних пор хочу поступить на юридический. Получится скорее всего только через год или два. Знаний мало, но я буду стараться.

Так странно хотеть чего-то, мечтать, строить планы.

Мне до сих пор непривычно.

Седрик хороший учитель. Правда, на его уроках оригами я так и не побывала.

Он уехал вечером.

Какой-то будто встревоженный…

А, может быть, ему просто очень больно было?

Эта мысль заставляет сердце сжаться. А приближающийся звук шагов — вздрогнуть.

— Детка, — знакомый, красивый голос, эта дурацкая кличка… Радион.

Я оборачиваюсь и оглядываю его. В чёрной кожаной куртке, драных джинсах и водолазке. Такой же эффектный, как и всегда. Вот только он похудел, и даже светлые волосы будто бы стали тусклее. Или не мне кажется в этой полутьме?

— Привет, — голос уже не хрипит, хотя всё ещё мне не нравится.

Но Квентин сказал достаточно хорошего, чтобы я не стеснялась открывать рот.

Ди несколько мгновений не отвечает. Он не сводит с меня взгляда, будто загипнотизированный. Сердце глухо бьётся, приходится буквально мысленно уговаривать его успокоиться.

Я не люблю его. Я не люблю его. Я не люблю его.

Мне нужно его отпустить.

И в тот миг, когда получается, когда мне становится легче, а перед глазами всплывает образ Квента — его тёплая улыбка, его взъерошенные тёмные волосы, Ди подходит ближе и обнимает меня. Вцепляется так, будто падает.

— Ну, что ты… — шёпот срывается с губ.

— Айрис, пожалуйста…

— А?

— Давай… знаешь… давай просто уедем? Сбежим вместе?

В первое мгновение мне становится жаль его. Чувство такое… будто это касается меня. Будто я не могу не реагировать. Но позже приходит осознание — он снова просит меня умереть. Ему всё равно, что без Квента я буду страдать — лишь бы была с ним. Разве это любовь? Разве я бы могла вести себя так же на его месте? Я бы не посмела о таком просить…

— Я пришла попрощаться. Ты уедешь, всё будет иначе. И у меня тоже.

Произношу эти слова с облегчением. Потому что это чистая правда. Зря только в себе сомневалась. В этот момент, когда он так близко, меня словно отрезает от него. Я вспоминаю всё плохое, что было в нашем общении. Всё сомнительное и странное.

На расстоянии просто романтизировать.

Увидеть его было правильным решением.

— Ты себя обманываешь…

— Нет, Ди. Нет.

Он смеётся глухо и отстраняется. Но меня держит за руку.

— Может быть, хотя бы поцелуешь? Разве я не заслужил поцелуя?

Видимо, всё отражается на моём лице, потому что он… падает на землю и обхватывает меня за ноги, а затем целует колени.

Я вцепляюсь в балку.

— Пожалуйста, прекрати. Разве мы не можем просто… попрощаться, как друзья?

— А ты разве мне друг? — он запрокидывает голову. — Квент им был.

— Он ничего не сделал… У него изменились интересы, вот и всё… Ди, пожалуйста. Я не хочу вспоминать об этом вечере с отвращением.

— О, ну конечно, — он поднимается, в голосе яд, в глазах отчаяние, — всё для тебя.

— Я пойду, хорошо?

Он качает головой.

— Я люблю тебя, Айрис.

— Мне жаль, если это мучительно.

— Ну, конечно… — он со смехом в голосе снова обнимает меня. И опережает попытки вырваться: — Только минуту. Потом я уйду.

Полная луна светит серебряным светом.

Мимо нас проходит парочка — рыжеволосая девушка с длинными косичками и спортивного телосложения парень. Он кричит на неё, она оправдывается. Скорее всего, это какая-то сцена ревности.

До меня доносятся её слова: «Я ни на кого не смотрела…».

«Блондины тебе нравятся, да, Белль?!»

Так это он из-за Ди?

Наблюдая за ними, ожидая, пока меня отпустят из жалости, на миг я чувствую что-то твёрдое, приставленное к спине. Что-то холодное…

Показалось?

В следующий миг Радион отстраняется. В его глазах стоят слёзы.

— Прощай, — говорит он с каким-то неожиданным достоинством.

И уходит.

Я остаюсь одна на мосту, не совсем понимая, что именно произошло.

Но что-то точно было.

Гулять желание пропадает, я возвращаюсь домой, где меня ждёт тепло и уют. Немезида лежит на ковре в прихожей, словно собака.

Квент встречает, снимает с меня куртку и вешает на крючок. Затем усаживает на пуфик и помогает снять кроссовки. Часто ведёт себя так, будто я маленький ребёнок. И я ему позволяю. Что поделать, если дракону хочется защищать и заботиться? Тем более, что я ему так долго этого не позволяла.

— Расскажешь мне, где ты была? — звучит не слишком навязчиво, но немного напряжённо.

Мы не можем читать мысли друг друга, но всё чувствуем.

— Да, — улыбаюсь. — Я хотела кое-что понять. И поняла.

— И что же?

Он поднимает меня на руки, целует с нежностью и уносит на кухню, где уже кипит чайник.

— Я очень сильно люблю тебя. Очень. Ты… самый лучший.

Отчасти, повлияла встреча с Ди. И даже мелкий эпизод с прохожими. Я осознала, как же мне повезло. И как сильны мои чувства.

У него блестят глаза, из горла вырывается… рык?

Я смеюсь — половину времени в поцелуй.

А затем всё рассказываю и в ответ получаю понимание.

— У нас всё будет хорошо, — он целует меня в нос и заправляет за ухо иссиня-чёрную прядь волос. — Я буду стараться. Очень. А теперь… хочешь болоньезе?

Я смеюсь, в груди растёт хлопковая нежность.

— Что, опять? Конечно, хочу!

Интересно, почему Седрик не остался на ужин?

Надо будет позвонить ему…