Глава 41

01 сентября 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Опять они! — прошептал Хольгер Гедимину, выйдя с галереи на лестницу, ведущую в цех. Двое инспекторов в бронежилетах стояли внизу, дожидаясь инженеров с ключами, — самец и самка, среднего роста, непримечательной внешности.

Забрав у них пропуск, Гедимин с тоской посмотрел на дальний край цеха. Фасовочный станок уже заканчивал расстановку твэлов по гнёздам в каркасе, очередная топливная сборка была практически готова, не более чем через пятнадцать минут за ней должен был приехать погрузчик. Сармат досадливо сощурился. «Принесло же этих макак…»

— Ещё не натрогался? — вполголоса спросил Хольгер, проследив за его взглядом. Гедимин недовольно покосился на него, но промолчал.

— Пойду наверх, — буркнул он, скользнув рассеянным взглядом по мониторам и табло на щите управления. Все процессы шли своим чередом, скорость конвейеров удалось выровнять, — вмешательство инженера не требовалось. Кивнув на ходу операторам обжига, сармат поднялся в лабораторию и зажёг там свет. Предыдущая смена не заглядывала туда — всё, что Гедимин оставил в прошлый раз на верстаке, лежало нетронутым. Он придвинул стул и высыпал из карманов две пригоршни мелких деталей, разнородных обломков и осколков, пригодных только на переработку. Прикреплённый к столу чертёж, несмотря на усилия роботов-уборщиков, уже слегка запылился; Гедимин смахнул пыль, долгим взглядом посмотрел на незаконченную схему, пожал плечами и, сложив лист, убрал в ящик. Ничего полезного сегодня в голову не шло, — оставалось высыпать на верстак ненужные обломки и вертеть их, подбирая один к другому, и если то, что получилось, покажется интересным, — надевать ремонтную перчатку и придвигать стул к маленьким тискам на краю стола. За последнюю неделю Гедимин сделал много цацек, — надо было на что-то отвлекаться.

Он успел определиться с внешним видом и составом новой «штуковины» (как ни старался Гедимин не думать о центрифугах в главном корпусе, его новая цацка сильно походила на них), когда свет под потолком едва заметно мигнул. Подняв взгляд, сармат обнаружил повисший над верстаком дрон-наблюдатель.

«Опять?» — Гедимин протянул руку к устройству. Оно резко набрало высоту и повисло под потолком. Сармат выпрямился — оно поспешно отплыло в сторону и остановилось, так и не покинув комнату.

«Новые свойства? Интересно…» — едва заметно усмехнувшись, Гедимин вернулся к верстаку и принялся перебирать детали, как будто забыв о дроне. Посмотрев наверх две минуты спустя, он обнаружил устройство на прежнем месте — в полутора метрах над верстаком, чуть сбоку от самого сармата. Стоило ему шевельнуться, дрон поднялся к потолку.

«Очевидно, этот механизм исправен,» — Гедимин задумчиво посмотрел на камеру. «И Хольгер был прав. Одна из макак следит за мной. Им там что, заняться нечем?»

Он взял рацию и развернулся к выходу на смотровую площадку. Из стены бесшумно выдвинулись дверные створки, проложенные свинцом, — более толстые и массивные, чем обычные балконные двери, запасной вариант на случай аварии. Аварийные двери закрылись. Камера, повисев на месте ещё пять минут, испустила несколько пищащих сигналов и села на верстак. Гедимин отключил её и вернулся к недоделанной цацке, вполглаза присматривая за дверью, ведущей на лестницу. Если он не ошибся в расчётах, следовало ждать гостей.

Стук в дверь раздался пять минут спустя. Гедимин не шевельнулся — он проверял подвижность деталей псевдомеханизма, и его не всё устраивало, и отвлекаться на «макаку» он не хотел. Стук повторился, а через несколько мгновений дверная створка отъехала в сторону. В кабинет вошёл проверяющий, и первое, что заметил Гедимин, неохотно оторвавшись от изучения цацки, — человек отстегнул респиратор и держал его в руке. «Техника безопасности…» — сармат презрительно хмыкнул про себя, но его лицо осталось неподвижным. «Я её не соблюдаю — говорят эти существа…»

— Прошу прощения, — проговорил человек, шумно сглотнув; его взгляд скользнул по верстаку, разложенным деталям, неподвижной камере — и упёрся в грудь Гедимина. Сармат озадаченно мигнул.

— Моя камера… Она сломалась.

— Забирай, — Гедимин положил серебристый шар на край верстака. Человек не обратил на устройство внимания — он в упор разглядывал сармата.

— Да, она точно сломалась, — кивнул он сам себе. — Я потерял управление. Можно её отремонтировать?

— Иди к ремонтникам, — отозвался Гедимин. — Ангар на Грузовом аэродроме.

Человек странно усмехнулся, но не двинулся с места. Взяв камеру в руки и немного подержав, он снова опустил её на верстак.

— Почини её, пожалуйста. Я могу заплатить. Я знаю, что вы, сарматы, любите.

Он сунул руку в серебристый кофр, свисающий с шеи, и Гедимин изумлённо мигнул, — человек принёс небольшой тюбик с горчицей. Сармат перевёл взгляд с тюбика на камеру и хмыкнул.

— Обычно я беру серебряную проволоку, — проворчал он, забирая камеру со стола и закрепляя на выдвижном стержне ремонтной перчатки насадку-«звёздочку». Человек кивнул.

— Да, серебряная проволока… Я обсуждал все эти ваши дела. Готовился. Могу найти и проволоку… Вот ещё. Мне сказали, ты часто за этим ходишь.

Рядом с горчицей появился тюбик васаби. Гедимин слегка сощурился, стараясь не мигать слишком часто, — он был крайне удивлён и озадачен. Человек закрыл кофр, посмотрел на респиратор — он всё ещё держал маску в руке, и она ему мешала — и бросил его на верстак.

— Надень, — буркнул Гедимин, осторожно вычищая миниатюрную вентиляционную решётку. Винты должны были гнать пыль наружу, от фильтров, но сармат не видел ещё ни одного летающего дрона, который не нуждался бы в чистке.

— А… — человек подобрал респиратор и покачал головой. — Нет необходимости. Один миниглайд пылит сильнее, чем все ваши станки. Состав воздуха мы проверяем в первую очередь.

Он успел подойти к сармату почти вплотную, — оторвав взгляд от полуразобранного дрона, Гедимин увидел, что пришелец стоит рядом и таращится на его руки. Сармат проследил за его взглядом, не нашёл ничего, кроме ремонтной перчатки, собственных ладоней и практически исправного, но далеко не совершенного дрона.

— Чего тебе? — Гедимин недовольно сощурился. — Скоро будет готово. Так у тебя есть серебряная проволока?

— Проволока, да, — рассеянно кивнул проверяющий, похлопав по бронежилету. — Проволока, блестяшки, микросхемы… Что захочешь. Если дашь мне кое-что сделать.

Гедимин мигнул.

— Что?

— Делай, что делаешь, — человек снова шумно сглотнул. — Ничего плохого не будет. Просто не мешай. Я хочу потрогать тебя. У тебя красивые мышцы. Никогда не трогал сармата. Просто сиди и не мешай, я всё сделаю.

«Hasu…» — Гедимин от изумления не смог даже мигнуть и практически забыл про дрон и мелкие неисправности, которые он собирался устранить. «Потрогать… меня?»

Пришелец сдёрнул перчатку и, оттянув застёжку комбинезона на груди сармата, приложил ладонь к его коже. Рука у него была прохладная, но при этом мокрая от испарины, даже липкая. Он медленно провёл ладонью по груди сармата, тщательно ощупывая мышцы.

— Хорош. Очень хорош. Я таких не видел, — протянул он, выглядывая из-под руки Гедимина. Сармат доделывал работу, стараясь не обращать внимания на липкие прикосновения. Ему было не по себе от действий чужака, но ещё меньше ему нравился его затуманенный взгляд.

— Да, это что-то, — человек провёл пальцами по животу сармата и неохотно убрал руку. — Сплошные мышцы. Как каменная статуя, только горячая. Наверное, ты можешь убить одним пальцем. Ты убивал людей? Много?

Сармат привинтил обшивку дрона на место и отодвинул шар на край верстака. Освободив руки, он рывком застегнул комбинезон. Ему хотелось в душ.

— Да, проволока, — человек похлопал себя по бронежилету, попытался просунуть ладонь под него, но быстро понял, что ничего не выйдет, и досадливо поморщился. — Всё в карманах. Не дотянуться… Помоги мне вылезти из этой жестянки!

Он взялся за наплечники и потянул их вверх, но броня плотно сидела на нём. Гедимин недобро сощурился и щёлкнул ногтем по обшивке дрона.

— Забирай и уходи. Иди проверять оборудование.

Чужак негромко хихикнул. Он по-прежнему не смотрел на дрон — его взгляд намертво прилип к сармату.

— Кому нужен этот металлолом?! Я пришёл к тебе. Я хочу тебя, сармат. Прямо здесь, на верстаке! Или нет… ты пойдёшь со мной. В закрытую комнату, на чистое бельё… Там настоящие белые простыни, теск. Ты когда-нибудь спал на белых простынях? Выбирай. Я на всё готов. Я бы разложил тебя прямо на урановых стержнях!

Гедимин ошалело мигнул и выпрямился во весь рост. Человек макушкой едва доставал ему до груди; он должен был отшатнуться, но остался на месте, только взгляд окончательно затуманился, и углы рта обмякли.

— Очень хорош, — пробормотал он, шумно сглатывая. — Лучший из всех. Узнаешь такое! Ты не чувствовал ничего похожего, теск. Я узнавал. Будешь корчиться и выть, свернёшься в пружину… У тебя все мышцы такие же мощные, верно? Ч-чёрт… Чего молчишь?!

Сармат озадаченно смотрел на него. Бессвязное бормотание чужака всё-таки имело смысл, — что-то похожее Гедимину попадалось в одном из фильмов, которые Кенен называл «познавательными». «Вот это что. Ему не самки нужны. Вот макака…»

— Ты хочешь со мной спариться? — уточнил он.

Чужак переменился в лице, что-то хотел сказать, но осёкся и несколько раз кивнул.

— Я не спариваюсь с макаками, — сказал Гедимин, подбирая со стола предметы, оставленные человеком. — Забирай это и уходи. Поищи среди своего биологического вида.

Серебристый кофр оказался довольно вместительным — туда влезло всё, и даже камера-дрон. Гедимин взял человека за плечи и вытолкнул на лестницу. Двери лязгнули за ним — сармат дёрнул их на себя слишком резко.

«Вот макака…» — Гедимин отключил аварийную защиту, и выход на смотровую площадку открылся. Инженер вышел, огляделся по сторонам, — оба проверяющих стояли на отведённом для них участке и сосредоточенно следили за полётом камер на мониторах. Самец стоял немного в стороне, его респиратор был пристёгнут криво, и сам он выглядел помятым. Гедимин посмотрел на свои руки, и его передёрнуло. «В душ бы…» — он прикинул, сколько времени осталось до конца смены, и, махнув рукой на недоделанную цацку и отложенный чертёж, пошёл в диспетчерскую.

— Ты чего? Авария? Неисправность? — встревожился Хольгер, увидев его на пороге. Сармат молча отмахнулся и подошёл к баку с водой. Он оттирался мокрой ветошью, пока на груди не выступили розовые полосы; потом бросил тряпки в мусорный контейнер и, застегнув комбинезон, сел к щиту управления.

— Всё тихо?

— Здесь — да, — Хольгер смотрел на него с тревогой. — Чего макака от тебя хотела? Что-то не так?

Сармат качнул головой и, дотянувшись до системы громкой связи, отключил её.

— Самец макаки решил, что я — его самка. У них точно не бывает эа-мутации?

Хольгер смерил его долгим задумчивым взглядом, потом погладил по плечу и оглянулся на площадку, где стояли проверяющие. Никто из них не смотрел в сторону диспетчерской, но Гедимин заметил — или, возможно, смущение и игра света ввели его в заблуждение — странный красноватый налёт на щеках самца.

— Кого только сюда ни пришлют… — пробормотал Хольгер. — Он тебе ничего не сделал?

— Он не в себе, и только, — буркнул Гедимин. — Надеюсь, в октябре приедет другой. Не нравится мне это…

03 сентября 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Сигнал побудки прогудел в десять; Гедимин, успевший проспать три часа и прерванный на самом интересном моменте сна о попытке вставить реактор в охладительную башню, нехотя открыл глаза. Контейнеры с едой уже лежали у порога; кроме воды и Би-плазмы, сарматам привезли сто миллилитров жжёнки. В этот раз Кенен не изощрялся с рецептами — ни полыни, ни еловых веток, ни апельсиновых корок в продукт возгонки добавлено не было.

— Так-то лучше, — громко сказал Гедимин, надеясь, что в седьмой комнате его услышат. Секунду спустя оттуда донеслось обиженное фырканье.

— Отсутствие вкусовых рецепторов, Джед, — не преимущество, а недостаток! — отозвался Кенен. — К Рождеству я сделаю рябиновый настой с кленовым сиропом, и если это не пробьёт твои нечувствительные клетки… ну, разве что сделать для тебя лично ведро перцовки!

— Ведро чего? — Гедимин заинтересованно прислушался. Перец и его вкус были ему знакомы. «Этиловый спирт и капсаицин? Определённо, будет жечь горячей плазмой,» — подумал он. «Но я бы попробовал.»

— Перцовки, атомщик. Настойки на перце чили, — со вздохом ответил Кенен. — Эй, Иджес! Ты у нас северянин — объясни Джеду, что такое перцовка!

— Жёваный крот! Опять он о своих игрушках, — пробормотал Иджес, выкидывая в коридор пустые контейнеры.

— А ты опять жуёшь крота, — фыркнула Лилит, выходя в коридор и отпинывая пустые упаковки с прохода к стене. Робот-уборщик, свисающий со стены, спустился и принялся утрамбовывать их в бак на «брюхе».

— Маркус снова лишил нас своих замечательных речей, — хмыкнула самка, пощёлкав пальцем по соседним дверям. — И день у нас полностью свободен. Кто что предложит?

Из комнаты, на ходу рассовывая что-то по карманам и поясным петлям, вышел Линкен.

— Глайдер на Порт-Радий ушёл, но у нас есть свой, так? — он широко ухмыльнулся. — Астиаг Хагав приглашает на свою территорию.

Сарматы, успевшие выйти в коридор, переглянулись.

— А что там с охраной? Не расстреляют? — с подозрением спросил Иджес.

— Я с тобой, — сказал Гедимин, проверяя собранные инструменты. Как правило, в таких вылетах они пригождались.

— Держитесь меня, тески, — ухмыльнулся Линкен. — Из вас всех только я был в Порт-Радии. Ну что, готовы?

В вестибюле, рядом с комендантской, что-то грохнуло, стальные «копыта» загромыхали по полу, и Гедимин недовольно сощурился — экзоскелетчики, как обычно, не соизмеряли свой вес и силу с прочностью окружающих предметов. «В пищеблок побежали?» — хмыкнул он про себя. Местная охрана в барак заходила очень редко, и в основном за едой…

— По пути сделаешь петлю над станцией? — спросил Гедимин и тут же смутился. Линкен с усмешкой хлопнул его по плечу.

— Само собой. Не оставим же мы тебя без станции.

Он хотел что-то добавить, но не успел — «копыта» загрохотали под дверью, и створки разъехались, едва не вылетев из пазов. В коридор, тесня друг друга, ввалились трое охранников в тёмно-синих «Маршаллах», за ними грохотал тяжёлый «Шерман».

— Стоять! — заорал первый, и его крик заглушили частые разряды станнеров. Кто-то из сарматов успел обернуться, кто-то метнулся в сторону и швырнул в «броненосцев» первое, что попалось под руку, но считанные секунды спустя в коридоре остались только неподвижные тела, слабо дёргающийся Гедимин (ему разряд попал в грудину и «отсёк» всё тело от середины груди до пяток) и четверо хмыкающих охранников. Один из них разглядывал покорёженное крепление станнера, второй зажимал ладонью трещину через весь лицевой щит. Гедимин уронил руку к поясу и попытался свести пальцы на ремонтной перчатке и запустить лучевой резак, но мышцы сокращались невпопад, дёргая тело в разные стороны. «Hasulesh…» — обречённо выдохнул сармат, глядя на нависших над ним охранников. Двое схватили его за плечи и вздёрнули кверху; они поставили бы его на ноги, если бы он чувствовал хоть что-то ниже подмышек.

— Гедимин Кет, — подтвердил «Шерман», посветив сармату в глаза считывателем. — Обыскать все комнаты!

В коридор вошли ещё двое в «Маршаллах», переглянулись, попытались вдвоём ввалиться в комнату Гедимина, рявкнули друг на друга и разошлись в разные стороны. Сармат услышал стук, скрежет и звук рвущегося скирлина. Третий охранник, высвободив руку из брони, ощупал его карманы, сорвал с пояса перчатку и отстегнул от плеча крепления для инструментов вместе с «арктусом».

— Мусорщик! — скривился он, выгребая из карманов Гедимина запасы обломков и ненужных деталей вместе с недоделанными и почти готовыми цацками. Сармат сузил глаза — это всё, что он мог сделать с заломленными за спину руками и недействующей половиной туловища.

— Следить за ним в оба! — прикрикнул на охранников «Шерман». — Диверсант грёбаный… Ну что, нашли?

— Ничего нет, — отозвался охранник, выходя из комнаты Гедимина. — У него нет?

— Таких штук, как на картинке? — «Маршалл» бросил весь «мусор» на пол и шагнул в сторону, поворошив его «копытом». — Ни одной. Может быть в инструментах?

— Да хоть в его брюхе! — рявкнул «Шерман». — Чтоб всё мне перерыли! Эй, урод! Где уран?!

Гедимин мигнул.

— На заводе, — отозвался он. «Какой уран? Что им опять от меня надо?» — думал он, пытаясь заставить работать оглушённый и «искрящий» мозг. Второй охранник вышел из комнаты Лилит — пока первый рылся в одной клетушке, он успел обежать шесть — и развёл стальными «клешнями».

— Здесь нет, — неуклюже сцапав дозиметр, он потыкал им Гедимину в лицо. — Если у него — будет светиться?

— На заводе говорят — нет. Разуй глаза и ищи! — «Шерман» согнул одну из конечностей в «локте» и коротко, без замаха ударил сармата в живот. Оглушённые нервные окончания сработали вполсилы, — Гедимин слегка наклонился вперёд и сплюнул ему на броню.

— Не скажешь, куда дел уран, — о расстреле будешь мечтать, — пообещал охранник, вдавливая сармата в стену. — Ты, слизистый ублюдок, брал его с завода. Тебя засекли. Как выносил? Куда спрятал? Не отмолчишься, урод, с кишками вытрясем!

— Я ничего не делал, — прохрипел Гедимин. «Они что, взбесились?» — мысли сверкали в мозгу, как искры между электродами, и так же быстро гасли. «О чём они вообще? Я брал уран с завода? Я с января к урану не прикасаюсь…»

— Ничего нет! — доложил охранник, бросив на пол обломки «арктуса».

— Значит, на заводе, — буркнул «Шерман», отходя от Гедимина. — Идём туда. Хоть что-то дельное сказал тот янки? Как выносил, куда мог сложить?

— Надо смотреть, — охранники вдвоём потащили сармата к выходу. — Только быстро. Что делать со слизью?

— Расколется, — пообещал «Шерман», и Гедимин почувствовал удар под нижние рёбра. Резкой боли не было, но спина неприятно заныла.

— Шокер ему в яйца, всё расскажет, — угрюмо посоветовал один из охранников. — Живей, шевели ногами!

…Стальная «нога» от резкой подсечки ушла в сторону, и охранник с гневным воплем упал на одно колено. Встать и добавить Гедимин не успел — разряд станнера ударил в грудь, второй — в пах, и сармат повалился набок, хватая воздух ртом. Болело всё тело, каждая мышца, но сильнее и неприятнее всего было жжение в промежности, до крайности затрудняющее движения. «Hasulesh! Мне бы резак…» — Гедимин стиснул зубы и кое-как приподнялся, опираясь на дрожащую руку.

— Тупые мартышки! Я не брал никакого урана. Я ничего не делал, когда до вас дойдёт?!

Охранники переглянулись. Упавшего подняли, и он ухромал в сторону, к двери, вполголоса поминая способы спаривания и гипотетических родственников Гедимина.

— Т-твою мать, весь цех перерыли, — пробормотал один из «броненосцев». — Шокер его не берёт… Надо было всех сразу брать. Они всё тыщу раз перепрятали…

— Так что молчал? Язык отгрыз? — шлем «Маршалла» загудел от удара, и охранник попятился от рассерженного «Шермана». — А теперь что делать?

— Водой его, — посоветовал ушибленный. — Мордой в ведро — на десятый раз заговорит.

— Щёлока туда, — неприятно ухмыльнулся «Шерман». — Да, дело придумал. Давай за водой!

«Уроют,» — подумал Гедимин, подтягивая под себя руки. Нижняя половина туловища, начиная от грудины, висела онемевшим куском мяса. «Ничего им не докажешь. Будут долбить, пока не сдохну. Хорошо, других не тронули…»

— Эй, кануки, — прохрипел он, приподнимаясь на руках. — Хватит. Где сканер? Давайте сюда. Я не буду сопротивляться.

Ближайший к нему охранник дёрнулся вместе с экзоскелетом.

— Сканер! Эй, а мы что сидим?! Под сканером никто не отмолчится.

— Стоять! — рявкнул «Шерман». — Сканер у федералов.

— Твою же ж мать, — тоскливо пробормотал первый охранник.

— Так заговоришь, грёбаная слизь, — «Шерман» шагнул к сармату. «Если бы достать до плечевого сустава…» — Гедимин подобрался, собирая остатки сил и готовясь к рывку.

Дверь карцера открылась с грохотом; не успевший отойти с дороги охранник метнулся к стене, растерянно что-то бормоча. Двое «броненосцев» резко развернулись на месте и уставились на силуэты в дверях. В карцер, пропустив вперёд двоих людей в серых комбинезонах, протиснулся «Рузвельт».

— И чья это самодеятельность? — один из «серых», едва заметно поморщившись, кивнул на лежащего сармата. «Шерман» под его взглядом как будто съёжился вместе с бронёй.

— Это… допрашивали… краденый уран… — пробормотал он.

— Что вы вообще забыли в деле, которое ведут федеральные службы? — холодно спросил второй, глядя на экран смарта. — Ваше руководство давно ничего не контролирует, но один-два рапорта его подогреют. Мистер Мартинес, что вы можете сказать об этом деле?

— Я не могу понять, почему донесение от инспектора моей корпорации, касающееся моих сотрудников, поступило ко мне в последнюю очередь, — люк экзоскелета открылся, выпустив наружу одного из его пилотов. Фюльбер остановился рядом с Гедимином и смерил его задумчивым взглядом.

— Что с вами делали?.. Впрочем, я вижу. Позовите медика, тут нужно освидетельствование.

— Грёбаный станнер, — Гедимин попытался сесть, но спина не держала; кое-как удалось опереться на руку. Боль в промежности от резкого движения усилилась вчетверо, и сармат щурился и тяжело дышал, дожидаясь, пока она уймётся.

— Не двигайтесь. Мы вызвали врача, он вас осмотрит, — один из федералов бесстрастно посмотрел на «Шермана», и тот переменился в лице. Гедимин не удержался от ухмылки. «Трусливая макака. Тут вчетвером одного бить не выйдет?..»

— Инспектор, — сармат недобро сощурился, глядя на Фюльбера. — Что ты сказал об инспекторе? Какое донесение было? Что тут вообще происходит?

— Весьма неприятное дело, мсьё Гедимин, — отозвался человек. — Инспекторы Стэн и Гарсия проводили плановый ежемесячный осмотр в вашем цеху. Их отчёт получило головное управление… а донесение инспектора Стэна о хищении урана — федеральная полиция.

Сармат изумлённо мигнул.

— Эта макака написала, что я ворую уран?! — вырвалось у него раньше, чем он подумал о подборе слов. — Hasu! Надо было отсношать его твэлом — сам ведь просил…

Один из федералов выразительно хмыкнул и покосился на «Шермана». Тот пробормотал что-то о слизи и недостаточном количестве расстрелов. Фюльбер шагнул чуть назад и наклонился — теперь он мог смотреть Гедимину в глаза.

— Что вы сказали? Насчёт твэла и… странных просьб? Расскажите по порядку. Вы обвиняетесь в регулярном хищении урана из кассетного цеха, и это… более чем неприятно и для вас, и для меня. Не смущайтесь. Рассказывайте всё, что знаете.

— У вас, похоже, не только инженеры… странные, — пробормотал один из «федералов», включая смарт. — Мистер Мартинес прав. В ваших интересах ничего не скрывать.

— Я могу подтвердить под сканером, — сказал сармат, прислоняясь к стене; ему мерещилось, что тело вот-вот потеряет форму и растечётся лужей слизи. — Этот Стэн, инспектор… Он пришёл в мой кабинет и предложил спариться с ним. Я послал его искать самку. Найдите его, допросите под сканером. Я не вру, и сканер это подтвердит.

Люди переглянулись. Один из «Маршаллов» неуверенно хихикнул, но получил по шлему от «Шермана» и заткнулся.

— М-да… Кажется, есть смысл в применении сканера, — один из «федералов» потёр подбородок. — К инженеру Кету… и, возможно, к выездному инспектору Стэну. Спасибо за содействие, мистер Мартинес. Надеюсь, этот неприятный вопрос вскоре разрешится.

07 сентября 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Шарниры, спрятанные внутри стены, тихо, но отчетливо заскрипели, и Гедимин, недовольно щурясь, привстал с матраса. Звук открывающихся дверей с криво установленным механизмом, за все восемь лет смазанным не более одного раза (и то сармат не поручился бы, что эту смазку вообще произвели), впивался в уши иглой, и за все бесконечно долгие дни взаперти Гедимин так к нему и не привык. «На заводе уже десять раз починили бы. В бараке я бы за такое убил. А с макаками что делать?!» — сармат стиснул зубы и рывком поднялся с матраса. Голова уже практически не кружилась, тело восстановилось, и даже пластырь с висков отклеили ещё позавчера — отверстия в коже затянулись. «Дырки в черепе останутся, зарастут, самое меньше, через неделю,» — сказал, убирая наклейки, сармат-медик. «Но купаться уже можешь — в мозг ничего не нальётся.»

— Гедимин Кет? — полуутвердительным тоном спросил вошедший. Гедимин так и не научился различать их, — это был кто-то из «серых комбинезонов» с хищной птицей на нашивке, но видел сармат его раньше или нет, он не помнил. Он кивнул, с вялым интересом глядя на пришельца.

— Собирайтесь. Ваше дело разрешилось, — сказал человек. — Обвинения сняты. Можете возвращаться к работе.

Гедимин мигнул. «Кто-то всё-таки включил мозги…» — подумал он с едва заметной ухмылкой. «Сейчас пять? Пойду к Хольгеру. Интересно, ему дали сменщика?»

— Вы просканировали Стэна? — спросил он, выбираясь из комнаты. Она была даже больше, чем его собственная каморка в бараке «Нова», но полуработающая вентиляция и раздолбанные двери досаждали сармату сильнее, чем нехватка пространства.

— Интересуетесь подробностями работы? — едва заметно усмехнулся «федерал». — Мистер Мартинес говорил, что вы любознательны… Инспектор Гарсия подтвердила ваши слова. А также камеры… они не зафиксировали никаких подозрительных действий с вашей стороны. При том, что материал очень обширный… Ваш вопрос решён. К мистеру Стэну вопросы ещё остались, но уже не в нашей юрисдикции. Вероятно, он будет уволен… возможно, будет заведено дело о лжесвидетельстве. Хотя он не давал присяги… скорее всего, наказание будет мягким.

Сармат молча слушал, слегка щурился и восстанавливал в памяти отличительные знаки охранников, устроивших ему допрос. «Главное — не шуметь. Я и так на грани расстрела,» — он вспомнил план аэродрома, береговую линию холодного озера, обычное состояние камер на зданиях и дронах-наблюдателях и недобро усмехнулся. «Трое с «козами», один «осёл». Но лучше уточнить по отметкам. Не хотелось бы зацепить посторонних…»

Неподалёку лязгнули двери, и две пары стальных «копыт» нестройно прогрохотали мимо.

— Шляться по городу среди ночи, как бездомный пёс… — донеслось из-за угла.

— Лучше так, чем нарваться на… — дальнейшие слова заглушил лязг следующей двери. Гедимин скрыл ухмылку. «Среди ночи… А это надо проверить. Да, вполне вероятно…»

… - Эй, теск!

Гусеничный трубоукладчик притормозил рядом с Гедимином, неторопливо идущим по обочине первой стрит. Из бронированной кабины выглянул сармат-водитель и приглашающе махнул рукой.

— Залезай! На завод?

— Да, на «Вестингауз». Спасибо, — Гедимин забрался на боковую ступень и встал там, держась на уложенный на кабину манипулятор. Трубоукладчик тронулся.

— Куда едешь? — спросил сармат, наклоняясь к кабине. Один из толстых иллюминаторов был приоткрыт — водителю, выходцу с одного из спутников Юпитера, было жарко в машине.

— На станцию, — отозвался он. — Там много работы. Был на станции?

— Охрана отгоняла, — вздохнул Гедимин.

— А! Макаки — странные, — фыркнул водитель, притормаживая у ворот завода «Вестингауза». — Думают, мы навредим своей же станции?.. Ладно, слезай. Приехали.

На полпути к проходной Гедимин приостановился, похлопал себя по карманам, досадливо сощурился и развернулся к бараку. «Ни рации, ни инструментов…» — он вспомнил обломки «арктуса» в руках охранника и стиснул зубы. «Недостающее придётся одалживать у Хольгера. Надеюсь, не понадобится.»

Зайдя в пустой коридор, Гедимин замедлил шаг — он не хотел никого будить, только тихо заглянуть в свою комнату и забрать уцелевшие инструменты. Он заглянул в ящик для личных вещей — рация была там, ремонтная перчатка со следами починки лежала под свёрнутым комбинезоном, дозиметр — у стенки ящика, вертикально, генератора защитного поля не было. Дверь неслышно качнулась — в комнату вошёл Линкен и остановился у порога, широко ухмыляясь.

— Жив? Цел?

Гедимин крепко обнял его и сам сощурился от ощущений в сдавленных рёбрах — Линкен тоже был рад ему и не соизмерял силы. Отстранившись, он крепко хлопнул Гедимина по плечу.

— Как выбрался?

— Фюльбер вытащил, — ответил инженер, прикрепляя к комбинезону держатели для инструментов. — Очень вовремя. Меня собирались притапливать в щёлоке. Tzaat hasulesh…

Tza, — угрюмо кивнул Линкен. — Я боялся, что он не успеет. Хольгер сообщил ему, как только смог достать рацию. Знаешь… Двое уродов из четырёх по ночам ходят в патруль. Недалеко от фрилокомбината, практически у первой стрит. Иногда выходят на неё, на свет.

— Это хорошо, — кивнул Гедимин. — Но надо выждать. Ближе к концу месяца… Поможешь с материалом? Что-нибудь, детонирующее от удара…

Линкен ухмыльнулся так, что всё лицо перекосилось, и ударил сармата по плечу.

— Ты взялся за ум, атомщик. Рад слышать. Помогу, чем смогу. Они там с семи вечера до семи утра. Самое тёмное время.

— Пусть стемнеет ещё немного, — сказал Гедимин. — Пойду сам, в одиночку.

— Зря, — нахмурился Линкен. — Я бы помог. Я сам хотел разобраться. Маккензи оттаскивал за шиворот. Мол, глупо нарываться на расстрел… Боялся, что и ты начнёшь ныть. Тут слишком много трусливой слизи!

— Я бы не нарывался, — угрюмо сказал инженер, потирая «опустевшее» плечо — нехватка «арктуса» беспокоила его сильнее, чем мог бы беспокоить оторванный рукав. — Но мне надоело. Они думают, что могут делать с нами что угодно. Просто так, потому что у них есть экзоскелеты. Посмотрим, как это им поможет.

…Он проскользнул мимо крана, везущего в цех ёмкости с гексафторидом, — ему было не впервой расходиться на галерее с громоздким оборудованием. Внизу, в цеху, его встретило ошарашенное молчание рабочих и изумлённо-радостный взгляд Хольгера. Жестом попросив химика оставаться в диспетчерской, у мониторов, Гедимин поднялся по лестнице в прозрачный куб.

— На станции кладут трубы, — сказал он, как только Хольгер выпустил его из объятий. Химик растерянно хмыкнул.

— Что?.. Не был там с тех пор, как тебя увели. В тот день мы так никуда и не полетели. Взрывник был сильно расстроен. Вчетвером держали его, чтобы ничего не наворотил.

— Спасибо за Фюльбера, — Гедимин положил руку ему на плечо. — Это было своевременно.

Хольгер усмехнулся.

— От этого… менеджера есть толк, не находишь? Надеюсь, с тобой ничего не успели сделать.

— Ничего необратимого, — отозвался сармат. — Теперь моя очередь. Возможно, в одну из смен я уйду из цеха. Постараюсь долго не задерживаться.

Хольгер смерил его долгим взглядом и, помедлив, покачал головой.

— Будь осторожен. Нападение на охрану — это серьёзно.

— Постараюсь не светиться, — кивнул Гедимин, покосился на «пустое» плечо и досадливо сощурился. — Не заказывал новый генератор?

— Лежит в кабинете, — ответил Хольгер. — Сразу привезли.

Гедимин беглым взглядом окинул мониторы, убедился, что его вмешательство не требуется, и вышел из диспетчерской. В кабинете за время его отсутствия ничего не изменилось — даже ненужные детали и обломки в общем ящике лежали точно такой же горкой. Сармат сел к верстаку и задумчиво сощурился, проводя пальцем по развёрнутому листу скирлиновой бумаги. Он восстанавливал в памяти участок главной улицы в паре кварталов от фрилосинтезирующего комбината. «Много тяжёлого транспорта на дороге. Это пригодится,» — он провёл ещё одну невидимую линию и недобро усмехнулся. «Только убедиться, что это именно те макаки. Две вылазки, одна для проверки, вторая — окончательная. Взять у Кенена миниглайд. Может, тогда…» Он едва заметно поморщился и прижал ладонь к груди. Слева, под рёбрами, перекатывался тяжёлый горячий комок. Он слегка остыл за дни, проведённые в форте, но всё ещё давил на грудь. «Не знаю, что это. Но без него дышать легче.»

29 сентября 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Остроконечный обломок фрила — не слишком длинный, немного тяжелее, чем можно подумать по внешнему виду — лёг на ладонь Гедимина, и сармат осторожно свёл пальцы, разглядывая едва заметное утолщение в нижней части снаряда.

— Испытывал? — спросил он у довольно ухмыляющегося Линкена.

— Работает, — хмыкнул тот. — Не подведёт. Осторожно в пути, он не любит тряски.

Гедимин кивнул, аккуратно заворачивая снаряды в ветошь и укладывая в узкие тесные карманы — каждый осколок по отдельности, никаких посторонних предметов рядом. Хольгер недоверчиво покачал головой.

— Глупая затея, и к тому же опасная. Но… хорошо будет, если у тебя получится.

Atta» an! — криво ухмыльнулся Линкен, вскидывая руку. Двое сарматов прошли мимо него, направляясь к лестнице. Сигнал к пересменке уже прозвучал, в цеху их ждали. Гедимин с удивлением отметил, что не думает ни о топливных сборках, ни о центрифугах, ни даже о недостроенной атомной электростанции, — в голове было пусто и гулко, только кровь стучала в ушах.

Он выждал полчаса после пересменки и, жестом попрощавшись с Хольгером, поднялся в кабинет. Миниглайд ждал его там; выход на чердак был давно освоен, тени выступов на крыше прикрывали замаскированный люк. Огни дронов-наблюдателей сверкали далеко на севере, ещё один кружил над фортом, — путь был свободен.

…Гедимин лежал, растянувшись на крыше; тени, наклонённые в разные стороны, накрывали пятнистый комбинезон. Мимо навстречу друг другу шли колонны строительной техники — на станции была какая-то пересменка, и сармат, решивший перейти дорогу, в конце концов потерял терпение и постучал по броне одного из глайдеров. Поток приостановился, пропустив его. Двое в тёмно-синих экзоскелетах вышли из переулка, остановились, подозрительно огляделись по сторонам и свернули направо.

«Опять прохожие,» — недовольно сощурился Гедимин. Вытянутая рука затекла, тело, распластанное вдоль теней, неприятно покалывало, — надо было сменить положение, но сармат не хотел выдать себя. «Ждать до следующего обхода.»

Охранники вернулись через пятнадцать минут; незадолго до этого вниз по улице прошла компания филков, и Гедимин с досадой смотрел на них, ожидая, что охрана выйдет наперерез им — и придётся ждать ещё четверть часа. Но обочина была пуста, только двое в экзоскелетах быстрым шагом обходили торец барака.

Гедимин чуть сдвинул руку назад. На то, чтобы достать снаряд, ушло полсекунды; в следующее мгновение обломок фрила уже летел вниз — почти вертикально, под небольшим углом к дороге, а сармат вжимался в крышу в самой густой тени.

Он услышал грохот, скрежет сминаемого металла, рёв и визг поспешно тормозящего глайдера, гудки со всех сторон и пронзительный вопль тревожной сирены. «Сработало,» — подумал он, рывком перебрасывая себя из тени в тень, на край крыши, где под одним из треугольных выступов лежал миниглайд. Сармату хотелось посмотреть на дорогу, оценить результат своих действий, но он усилием воли заставил себя отвернуться и бесшумно упасть вместе с миниглайдом вниз, в тихий переулок. «Не подниматься,» — напомнил он себе, облетая бараки. Он летел ниже крыш, пока не обогнул фрилокомбинат и не промчался над дорогой. Едва он выбрался из тени, взвыла вторая сирена, и сармат изумлённо мигнул. Звук исходил с южной окраины, из района аэродрома, и там тоже что-то сверкало, и кружили дроны-наблюдатели.

«Вроде не заметили,» — сармат спрыгнул в чердачный пролом и втащил за собой миниглайд. Пять минут спустя он спокойно спускался по лестнице в цех.

— Закончил? — спросил у него Хольгер; глаза сармата потемнели, веки мелко вздрагивали, но он старался не выдавать волнения. Гедимин кивнул и развернулся так, чтобы никто, кроме Хольгера, не видел его довольную ухмылку.

— Ясно, — сказал химик, опускаясь в кресло, и зябко поёжился. Гедимин погладил его по плечу и сел рядом, глядя на мониторы. Ничего интересного там не показывали, и сармат смотрел сквозь них — его мысли занимал вовсе не процесс переработки урана. «Вторая сирена,» — он задумчиво сощурился. «И до неё… кажется, был удар. Ещё один взрыв? Интересно, где в это время был Линкен…»

30 сентября 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Первый гудок — сигнал к пересменке — прозвучал в без пяти минут шесть, и операторы на постах зашевелились. Гедимин осмотрел цех, нашёл все три крана и ткнул в переключатель, зажигая на галерее знаки безопасного прохода. Путь из цеха был свободен, но инженеры не спешили уйти из диспетчерской.

— Так ты видел, что вышло? — вполголоса спросил Хольгер, убедившись, что микрофоны в диспетчерской отключены. Гедимин качнул головой.

— Если не вышло, придётся доделывать, — буркнул он, разглядывая ладонь. Сейчас — как и всю эту ночь, начиная с десяти вечера — он был в рабочих перчатках. Он тщательно оттирал их мокрой ветошью; если даже снаряд раскрошился, никакой подозрительной пыли на одежде сармата не должно было остаться.

Гедимин включил смарт и вздрогнул — углы экрана были зачёркнуты чёрными траурными лентами. «Трое охранников погибли этой ночью. Ведётся расследование. Тела будут вывезены в Атлантис для погребения» — прочитал он и ухмыльнулся. «Всё-таки сработало… Трое? Тот шум на аэродроме… Нет, я всё-таки хочу поговорить с Линкеном!»

— Расследование, — пробормотал Хольгер, недовольно глядя на сармата. — Очень вероятны большие проблемы…

— Не вижу вероятности, — отозвался Гедимин. — Мы всю ночь были в цеху. Даже макакам хватит ума это понять.

Хольгер покачал головой.

— Я бы не хотел увидеть тебя расстрелянным.

— Будто я хотел бы, — фыркнул сармат.

С галереи быстрым шагом спустился Линкен; шрам на его щеке нервно подёргивался. За ним, засунув руки в карманы, шла угрюмая Лилит.

Tza atesq! — Линкен, не скрываясь, поднял руку в приветственном жесте, и Гедимин ответил ему.

— Читал новости? Я читал, — взрывник, подойдя к Гедимину, опустил руку ему на плечо и крепко сжал пальцы. — Хорошо сработано. Проходил по первой стрит. Видел когда-нибудь раздавленную жестянку с томатным соком? Очень похоже.

Гедимин недобро усмехнулся.

— На аэродроме ты отличился?

Линкен хмыкнул.

— Чуть что взорвётся — сразу Лиск, Лиск… Просто неисправный аккумулятор. Так неудачно, что глайдер съехал в озеро. Придавил по пути один «Шерман». А они скверно плавают. Теперь там стадо охраны, и купаться не пускают. Вы с Хольгером лучше слетайте на Жёлтое озеро.

Сарматы переглянулись.

— Аккумулятор? Да, бывает, — покивал Гедимин. — И что, тебя даже не допросили?

— Ну как же, — ухмыльнулся Линкен. — Вытащили, конечно. Без сканера, по сокращённому варианту. При федералах они стесняются, под дых не бьют. Так что не беспокойся.

— Там федералы? — Гедимин настороженно посмотрел на взрывника. «Вот эти могут и докопаться. И сканер у них есть. Странно, что Линкена не сканировали. Видимо, не засветился…»

Смарт в его кармане испустил короткий, но звучный гудок. На экране мигал красный значок — срочное сообщение от Фюльбера Мартинеса.

— «Оставайтесь в бараке. Я приду к вам», — прочитал вслух Гедимин. Сарматы снова переглянулись.

— Что-то пронюхал, — Линкен сузил глаза. — Не люблю макак. Говори только «нет», атомщик. Не вдавайся в детали. Держишься ты хорошо, но болтаешь много.

Сармат, стараясь не показывать волнения, зашёл в комнату и снял рабочий комбинезон. Его пятнистая одежда, совершенно чистая, до блеска оттёртая мокрой ветошью, не носила на себе никаких следов ночной засады. Миниглайд лежал в комнате Кенена — инженеры передали его учётчику ещё в середине смены.

— Смотри, — Гедимин развернул перед Хольгером слегка затёртый чертёж. От многочисленных исправлений бумага посерела и покрылась неровностями, но все линии было хорошо видно.

— Это доработки для кассетного цеха. Вот на этом участке нужно менять почти всё, — он провёл пальцем по чистому пространству под частью схемы, обведённой красным. — Если мне дадут материалы, я справлюсь за две недели. Удобнее будет дорабатывать линии по одной, чтобы не останавливать весь цех.

— Допустим, но мне-то это зачем? — удивлённо хмыкнул Хольгер. — Подожди Фюльбера.

— Это не его работа, — качнул головой Гедимин. — Добраться бы до инженеров…

За углом зашелестели раздвижные створки; сармат ждал тяжёлых шагов экзоскелета, но человек пришёл налегке. Если при нём и было какое-нибудь оружие, кроме бластера в поясной кобуре, то Гедимин его не заметил, а к бластеру пришелец не притрагивался. Остановившись в дверях, он выразительно сложил руки на груди и перевёл взгляд с Хольгера на Гедимина.

— Я думал, как усовершенствовать оборудование, — сказал ремонтник, доставая чертёж. — Тут есть доработки…

— Очень своевременно, — усмехнулся Фюльбер, и его едва заметная усмешка заставила Гедимина ненадолго забыть о чертежах и насторожиться. — Вы умеете расставить приоритеты. О доработках речь пойдёт не раньше Рождества, когда закончатся плановые проверки. Пока я бы посоветовал вам не ходить дальше диспетчерской. А также — как можно реже выходить на улицу и показываться на глаза местной охране. Вы вообще думаете, прежде чем делать?

Гедимин удивлённо мигнул.

— Не понимаю, — сказал он, бережно сворачивая чертёж и убирая в карман. Фюльбер слегка скривил губы.

— На ногах экзоскелетов нашли брызги расплавленного фрила. Ими же покрыт тротуар рядом с местом происшествия и стена соседнего дома. Характерные мелкие въевшиеся брызги с примесью соединений азота. Неужели у вас настолько веские причины считать всех людей идиотами?

«Уран и торий… Вот этого я не учёл,» — с досадой подумал Гедимин, стараясь не щуриться; он был как никогда рад, что лицевые мышцы сарматов малоподвижны, а мимика — невыразительна.

— Всё равно не понимаю, — сказал он. Фюльбер вздохнул.

— Как вам будет угодно, мсьё Кет. Пара дружеских советов, если позволите. По крайней мере до конца октября не попадайтесь на глаза местной охране и федеральной полиции… и, если вам снова понадобится восстановить попранную честь, постарайтесь держаться в рамках закона. Это последний раз, когда я берусь вас вытаскивать.

Он развернулся и направился к выходу. Гедимин ошалело переглянулся с Хольгером, с трудом вернул на лицо каменную маску и окликнул человека.

— Фюльбер! Подожди немного.

— Что такое? — неохотно повернулся к нему «менеджер по персоналу».

— Я хочу показать чертежи инженерам. Тем, у кого есть опыт, — сказал сармат, наблюдая, как глаза Фюльбера медленно расширяются. — С кем я могу связаться?

— Очень своевременно, — пробормотал человек, задумчиво глядя на Гедимина. — И очень по-вашему. Подождите января, мсьё главный инженер. Я постараюсь подобрать вам компанию.

Фюльбер вышел. Кенен, выглянувший на шум, всплеснул руками и выразительно поднял взгляд к потолку.

— Боюсь даже предполагать, сколько в год требуют инженеры с материка, если вытаскивать из такой задницы тебя — проще и дешевле!

Хольгер тронул Гедимина за плечо.

— Мартышка права. Тебе нельзя высовываться. Мы можем устроить холодную купальню на территории завода. Иджес показывал мне подходящее место. Можно пойти туда сейчас.

— Я мылся, — буркнул ремонтник. — И я не дурак. Купания могут подождать до ноября.

«Надеюсь, Линкен не наследил. Маловероятно, что Фюльбер станет его вытаскивать,» — думал сармат, неторопливо поднимаясь по лестнице в информаторий. «Жаль, что завтра у охраны пересменка. До четвёртой макаки я добраться не успею…»

Загрузка...