Синтез

Глава 23

Странный запах Гедимин почуял уже на выходе из барака; по мере приближения к аэродрому он усиливался, но его источником были не глайдеры и не озеро — напротив, ветер с воды ослаблял его. Пахло с площади. Запах был сильным, резким и довольно неприятным, напоминающим о гниющей органике. Со стороны форта доносились стук и лязг, перемежаемые руганью охраны. Гедимин заглянул в переулок, — за оградой вскрыли дорожное покрытие и выворотили трубы, судя по влажному блеску — какую-то часть водостоков. Охранники стояли на уцелевшей части мостовой, окружив яму, внизу копошились люди-ремонтники. «Что они там раскопали? Не замечал такого запаха в водостоках,» — удивлённо хмыкнул Гедимин.

— Учуял? — ухмыльнулся ему навстречу Иджес, ожидающий глайдера у взлётной полосы. Гедимин кивнул.

— Что у них там? Испорченная пища?

— Почти угадал, — Иджес ухмыльнулся ещё шире. — Это фекалии. То, чем становится пища, пройдя сквозь макаку. Или сквозь сармата, жующего что попало. Продукт выделительной системы. В форте рванула канализация. Нет, всё-таки без макак тут было чище!

— И пахло лучше, — кивнул один из сарматов-ремонтников. — Пойдём за госпиталь, там не воняет.

Гедимин покачал головой.

— Это… обычно для людей? — он вспомнил некоторые отрывки из писем Крониона, собственные попытки немного узнать о человеческой анатомии, и невольно скривился. — Грязные животные…

Разряд станнера ударил его в плечо, пройдя насквозь и зацепив левый бок, и сармат пошатнулся и едва не упал. Правая ладонь судорожно прижалась к груди; Гедимин заметил это, лишь когда смог выпрямиться. Иджес поддерживал его, испуганно заглядывая в глаза.

— Молчи, ты… чистая слизь! — сплюнул на взлётную полосу человек-патрульный. Сквозь туман в глазах трудно было что-то понять, но его станнер не дымился — стрелял не он. Один из сопровождающих его сарматов выразительно помахал оружием.

— А ты куда лезешь? — подался вперёд Иджес. — Hasukemu!

Гул взлетающего глайдера заглушил его слова; Гедимин двинулся к нему, чтобы прикрыть его от выстрела, но патрульный ничего не услышал — или сделал вид. Охранники прошли мимо. Ремонтник пощупал рёбра — кожу немного жгло, но сердечный ритм уже выровнялся после краткой остановки. «Слизь. Давно я не слышал этого слова…»

— Kemes, — вполголоса поправил Иджеса командир ремонтников. — Hasukemes.

— Другие — может быть, но этот — hasukemu, — поморщился Иджес. — Не действие — свойство. Куда он лезет?! Даже макака не стреляла…

На взлётную полосу, громко гудя, вырулил глайдер. Торкват подтолкнул Иджеса в спину и обернулся к Гедимину.

— Идём, идём! Ты бы хоть немного остерегался, что ли. Макаки могут и припомнить.

…Ворота ангара открылись — почти беззвучно, если не считать лязга, с которым порог переступил охранник в экзоскелете. За его плечом стоял сармат-патрульный.

— Гедимин Кет, на выход. Инструменты не нужны. На сегодня работа окончена.

Сармату стало немного не по себе, и один из лазерных резаков незаметно перекочевал в его карман, к обломкам фрила и обрезкам проволоки. Его не обыскивали — это было странно. Озадаченные ремонтники переглянулись.

— Куда вы его забираете? — спросил Торкват.

— Приказ, — буркнул охранник. — Пошёл! Где второй?

— Оба здесь, — отозвался «броненосец», охраняющий глайдер. Это был обычный рудничный транспорт, и людей при нём было не больше, чем всегда, — пара охранников в лёгких экзоскелетах, не то с рудника, не то из города. Фургон глайдера был открыт, из него выглядывал сармат-рабочий, за его плечом стоял диспетчер. Увидев Гедимина, он еле слышно хмыкнул.

— И ты с нами? — тихо спросил он. Ремонтник узнал Сета Хепри и кивнул.

— Куда везут? — спросил он, забираясь в фургон. Встреченный Сет — а тем более Йорат Ло, который тоже был в глайдере и на всякий случай отодвинулся от Гедимина подальше — практически отогнал тревогу. «Меня могли бы везти на расстрел. Но их вроде незачем,» — подумал сармат, выглядывая в иллюминатор. Глайдер летел к следующему руднику; за штурвалом был кто-то из «броненосцев».

— В город. Кто-то прилетел из Атлантиса… — не договорив, Сет пожал плечами и прислонился к стене. — Забирают по одному сармату из каждой смены и по одному ремонтнику с рудника. Странно, что взяли тебя, а не Торквата.

На следующей остановке в фургон, сдавленно ругаясь, ввалилась Мика Марци. Увидев Гедимина, она села рядом. Двое рабочих с её рудника вошли вслед за ней.

— Хоть один умный сармат в окрестностях, — пробормотала Мика, придвинувшись вплотную. — Говорят, нас везут на обучение. Чему такому можно учить и рабочих, и ремонтников?

Гедимин пожал плечами. «Так или иначе, это хорошая новость.»

К концу полёта внутри фургона было уже пятнадцать сарматов; их высадили на Шахтёрском аэродроме и, собрав вместе, повели к центральному информаторию. Двое в тяжёлых экзоскелетах шли по пятам, один — впереди.

В информатории, против обыкновения, не было никого из сарматов — только четверо охранников, даже администратор куда-то спрятался. Люди-ремонтники спешно ставили на окна щиты из фриловых планок. Дверь за сарматами закрыли, один из «броненосцев» встал рядом.

— А, и ты тут, — прошептали под боком; Гедимин, скосив глаз, увидел Сешат Хепри — она растолкала сарматов и встала рядом с ним. Мика недовольно сощурилась.

— А где Мафдет? Что ты делаешь тут одна?

— Тихо! — рявкнул охранник в «Шермане», выходя вперёд. — Все тут? Все двадцать? Тогда заткнитесь и слушайте. Сегодня из Саскатуна прибыл профессор Вольт с ассистентами. Они проведут в шахтах несколько опытов, а профессор прочитает вам лекции о добыче урана.

Гедимин мигнул. «Профессор из Саскатуна? Сюда прибыли настоящие учёные?! Вот это да…»

Сарматы озадаченно переглянулись. Мика негромко, но выразительно хмыкнула.

— Мы уже четвёртый год добываем уран. Самое время старой макаке прочитать нам лекцию о его добыче! — прошептала она — так, чтобы её слышали только ближайшие соседи. Услышавшие одобрительно ухмыльнулись. Гедимин сузил глаза.

— Тихо! — снова гаркнул охранник, подозрительно глядя на сарматов. — Вас будут собирать здесь каждый день, кроме воскресенья, в четыре часа дня, к шести вы освободитесь. С пропускающими занятия будет разбираться охрана. И ещё одно… Профессор Вольт — человек науки, с такими отбросами, как вы, раньше дела не имел. Возможно, он не сможет напугать вас достаточно, чтобы вы сидели тихо. Но для этого есть мы. Малейшее недовольство с его стороны, малейшая жалоба на нарушение порядка… Виновный немедленно улетит в строгий карцер на трое суток. Всем всё понятно?

…Телекомпы со столов убрали, кресла отвинтили от пола и поставили теснее. Гедимин, найдя на столе большой лист бумаги и ручку, озадаченно смотрел на них. Мика Марци, усевшаяся рядом с ним, рисовала на листке обезьяньи уши. Последний охранник вышел за дверь, пропустив в зал человека без экзоскелета, и все взгляды сошлись на нём.

— Добрый день, уважаемые студенты, — он слегка улыбнулся. — Вам, как я слышал, представили меня как профессора Вольта. Называйте меня Майклом. Я здесь на месяц… и, надеюсь, то, что я расскажу вам, будет для вас полезным.

Он был в жёлтом комбинезоне поверх бронежилета и, очевидно, раньше носить «защиту» ему не приходилось — передвигался он очень неуклюже. С трудом подняв руку к сенсорной панели, вывешенной на стене, он помахал в воздухе указателем. «Uranium» — белые буквы проступили на тёмно-синем фоне. Рядом появились цифры — «9» и «2».

— Порядковый номер урана в периодической таблице элементов — девяносто два. Вы имеете представление о периодической системе?

Ему было не по себе, когда он поворачивался к сарматам, — Гедимин заметил, как его веки вздрагивают, и ему самому стало неловко. Поселенцы молчали и хмурились. Сет Хепри поднял руку.

— Профессор Вольт, — он едва заметно усмехнулся, — мы знаем об уране достаточно. Здесь урановые рудники, и все, кого вы видите, работают на них четвёртый год. Вы немного запоздали с приездом…

Мика прикусила губу, чтобы не ухмыльнуться во весь рот. По залу прокатились сдавленные смешки. Майкл окинул всех сидящих растерянным взглядом и опустил указатель.

— Я рад это слышать, — его голос слегка дрогнул. — Это позволит нам сразу перейти к сути. Однако я хотел бы проверить ваши знания… если вы не против. Кто хочет рассказать, что он знает об уране?

Наступившую тишину не нарушали даже смешки. Гедимин озадаченно посмотрел на Мику, потом на сарматов на другой стороне зала, — никто не двинулся с места. Его рукав немного смялся от движения и прижал проспиртованную повязку к обожжённой коже; сармат поспешно поправил его, спрятав обмотанное ветошью запястье, поднял голову — и встретился взглядом с профессором Вольтом.

— Начните вы, — красный луч указателя упёрся в ладонь Гедимина. — Расскажите об уране.

Сармат тяжело выпрямился, прошёл к стене, — теперь Майкл был вынужден смотреть на него снизу вверх, и ему было очень не по себе, но к бластеру он не тянулся. Долю секунды Гедимин разглядывал его, затем пожал плечами.

— Там много. С чего начать?

…Человек смотрел на него с удивлением — брови на подвижном лице поднялись высоко. Сарматы слушали молча и больше не усмехались.

— Очень хорошо, — сказал наконец Майкл. — Вы показали отличный уровень. Многие студенты Лос-Аламоса… Однако я отвлёкся. Как вас зовут?

— Гедимин, — ответил ремонтник, разглядывая носки сапог. Ему тоже было не по себе.

— Спасибо, Гедимин. Вы можете сесть, — профессор заговорил чуть громче, и уверенности в его голосе немного прибавилось. — Надо полагать, Гедимин показал общий уровень знаний. Я прав?

Мика отодвинулась, уступая Гедимину кусок стола.

— Хорошо, ты про реактор не начал, — прошептала она. — Не то до ночи не ушли бы. Теперь помолчи, пусть говорит мартышка.

— Учёные — не мартышки, — недобро сощурился ремонтник.

Второй час лекции подходил к концу; тишину в зале по-прежнему нарушало только дыхание сарматов и негромкий голос Майкла, да иногда — тихий свист «подвисшей» сенсорной панели. Профессор почти не задавал вопросов, только дважды, увлёкшись, он о чём-то спросил, но наткнулся на молчание. В первый раз промолчал и Гедимин, во второй раз он ответил — себе под нос, но человек услышал и благодарно посмотрел на него. «Если бы можно было поговорить с ним после занятий… Скорее всего, его уже ждёт охрана,» — с досадой думал сармат.

— Добыча урана традиционным способом, в шахтах или карьерах, и обычный способ переработки, к сожалению, очень вредны — как для окружающей среды, так и для самих шахтёров, — продолжал Майкл. — Это неожиданно, но основная опасность урана — не в его радиоактивности…

— Тяжёлый металл, — отозвался Гедимин, почувствовав его взгляд. — Крайне токсичный. Пыль…

Он не договорил — из лёгких вышибло воздух, и он согнулся, опустившись грудью на стол. Мика Марци целилась точно и била сильно, а Гедимин не ожидал удара. Человек вздрогнул вместе с ним, сделал шаг вперёд.

— Вам нужна помощь?

Гедимин качнул головой. Йорат Ло, тяжело вздохнув, поднял руку.

— Мы хотим дослушать лекцию, профессор. Не отвлекайтесь. Возможно, в конце вы расскажете нам что-нибудь новое.

Гедимин прижал ладонь к ушибленному солнечному сплетению. Боли не было, но воздуха пока ещё не хватало, и шевелиться не хотелось.

— Я не буду с тобой сидеть, — прошептал он, отодвигаясь от Мики. Самка дёрнула его за рукав.

— Гедимин, не дури! Что ты лезешь?! Эта макака считает нас тупицами, а ты перед ней прыгаешь!

— Как он поймёт, что мы не тупицы, если все молчат? — сузил глаза Гедимин. — Завтра я сяду один.

Он выходил из зала последним, бережно сложив листок с записями и спрятав в нагрудный карман. Двое охранников в тяжёлых экзоскелетах вывели Майкла Вольта из информатория; Гедимин следил за ними из окна. Они шли к дальним постройкам на юго-востоке лагеря, далеко в стороне от форта. «Странное место для учёных,» — удивлённо мигнул Гедимин. «Почему не форт?»

За последними рядами стоял только один стол, и никто, кроме Гедимина, туда не перебрался. В начале занятий сарматы оглядывались на него, но он спокойно вёл записи, и очень скоро о нём забыли.

— Универсальный выщелачиватель для бедных руд, — продолжал свой рассказ Майкл Вольт, — также известный, как сольвент… Разработки велись последние три года, параллельно в Австралии и Северном Союзе, и в феврале этого года оба вещества были привезены в Атлантис. Решено испытать их в том числе на бедных урановых рудах бывшей Канады… здесь, в Ураниум-Сити. На следующем занятии я покажу вам опыты с сольвентами. У меня есть образцы различных руд и оба выщелачивателя, можно будет на практике увидеть, в чём их сходство и различие. Сейчас мы условно называем их «сольвент Нолана» и «сольвент Йонице», по именам исследователей и разработчиков. Прежде чем мы начнём работать с ними, я объясню вам технику безопасности. Это очень агрессивные вещества, сравнимые с сильнейшими щелочами, и неосторожность в работе с ними недопустима. Сольвент может находиться в трёх состояниях — покоя, поглощения и сброса… иногда говорят также «нереста». Спокойный сольвент практически безвреден… впрочем, вдыхать и пить его не рекомендуется. Сольвент на нересте я вам покажу… эффекты интересные, но большой опасности он не представляет. Крайне опасен только сольвент в состоянии поглощения, поглощающий сольвент. На этой стадии он способен разъесть всё, включая самые химически инертные вещества. Я покажу это на безопасных примерах, надеюсь, мой рассказ будет убедительным. Пока следует запомнить — ни при каких обстоятельствах не прикасайтесь к сольвенту, пока он не выйдет из состояния поглощения. Органика для него — крайне рыхлая и легкорастворимая среда, в считанные секунды он продвинется на несколько сантиметров. Этого достаточно, чтобы потерять руку.

Сарматы переглянулись. Гедимин заинтересованно хмыкнул. «Многообещающе. Интересно, насколько легко получить такой сольвент? Было бы удобно добывать уран, не нарушая закон…»

…Счётчик Гейгера, установленный под защитным полем, негромко трещал — излучение возрастало с каждым днём, и Гедимин надеялся, что в результате реакции получится именно то вещество, которое ему нужно, а не множество быстрораспадающихся продуктов его деления. Линкен с колбой кислоты и полными карманами целлюлозных остатков пристроился у входа в подвал-охладитель и время от времени подозрительно оглядывался на прибор. Гедимин взял у него немного льда и привязал к багровому запястью. Вздувшаяся красная полоса пролегла по верхнему краю ладони, повязка постоянно сползала, и сармат закрепил её, пропустив бинт между большим и указательным пальцем.

— Чему вас там всё учат? — спросил Линкен. — Похоже, тебе нескучно.

Гедимин кивнул.

— Мне нравится, — он пожал плечами. — Профессор обещает принести на занятия образцы сольвента и показать, как он разъедает руды. Утверждает, что он растворяет практически всё, и с огромной скоростью… например, органику.

Линкен мигнул.

— Растворяет всё, выделяя полезное? Откуда это вещество взялось, он не рассказывал?

— Двое учёных независимо изобрели его, — снова пожал плечами Гедимин. — Три года разработок… Хорошо, наверное, когда все материалы и всё оборудование под рукой.

Линкен отодвинул в сторону выложенный на просушку пироксилин и внимательно посмотрел на ремонтника.

— Говоришь, две мартышки… Может, и независимо. Только не изобрели, а украли. Вещество, перерабатывающее любую органику, — это очень похоже на одну из разработок Ассархаддона. Что-нибудь насчёт утилизации… лишней органики в Солнечной Системе. Без него не обошлось. Определённо, не обошлось…

Он задумчиво покачал головой. Гедимин озадаченно мигнул. «Ассархаддон? Где-то я это имя слышал…»

— Кто такой Ассархаддон? Учёный? — спросил он. Линкен вздрогнул.

— Ты не знаешь?! Да, это не Энцелад. Это даже не орбита Плутона. Может быть, самая дальняя база была на Седне? Ты не оттуда, а?

Гедимин сузил глаза.

— Хватит ерунды. Кто такой Ассархаддон? Где он сейчас?

Линкен, посмотрев на него, осёкся и стёр с лица ухмылку.

— Никто не знает, атомщик. Он был куратором всех научных проектов Марса. Правая рука Саргона в том, что касалось науки. И совершеннейший псих. За ним охотились все макаки. Передавали, что его корабль перехватили на подходе к Меркурию и расстреляли. Выживших не было. Думаю, вы бы неплохо поболтали с ним… если бы он не пустил тебя на опыты без разговоров.

Линкен пробормотал ещё что-то, уже на грани слышимости, и вернулся к нитрированию целлюлозы. Гедимин задумчиво разглядывал излучатель. «Я ищу учёных уже три года. Почему нигде нет информации об Ассархаддоне? Я должен был на неё наткнуться. Странно…»

— Он курировал проекты. А те, кто в них участвовал? Их тоже расстреляли? — спросил он. Линкен, не оборачиваясь, пожал плечами.

— Или закопали так глубоко, что мы не услышим о них до самой их смерти. Макакам нужны те, у кого есть мозги и руки. Сами они чудовищно бесполезны!

— Я не заметил, чтобы им нужны были мои мозги, — буркнул Гедимин, отползая к обогатительной камере. Пора было загружать ещё одну порцию гексафторида. «Профессор упоминал Лос-Аламос,» — мысли ремонтника снова вернулись к человеку из Саскатуна. «Возможно, он работает там. Если бы охранники отвлеклись, я бы с ним поговорил…»

«Как можно более равномерно…» — Гедимин, недовольно щурясь сквозь запотевшую маску, размешивал мокрую урановую пыль. Как он надеялся, она уже состояла из плутония — хотя бы на полпроцента. «В конце сентября попробую выделить наработанное,» — думал сармат, медленно и методично размешивая состав. «Реагенты сложно достать…»

Все частицы пыли выглядели совершенно одинаково, бесполезно было также нюхать их или пробовать на вкус — но Гедимину всё время хотелось снять тяжёлые перчатки и потрогать состав незащищённой рукой. Поймав себя за этой мыслью в очередной раз, он насмешливо хмыкнул. «И что я рассчитываю нащупать?»

Он потянулся за склянкой с тяжёлой водой, чтобы смыть с прута для размешивания налипшую урановую пыль, и чуть не уронил её — рука неожиданно отяжелела. Изумлённо мигнув, сармат поставил склянку на пол, поднёс ладонь к маске — пальцы дрожали так, что это было заметно даже под перчаткой, просвинцованные складки бились друг о друга и дребезжали. Прижав ладонь к нагруднику, сармат прикрыл глаза. Приступ слабости был недолгим — чуть больше полуминуты.

«Всё, работа закончена,» — опустив излучатель в рабочее положение и установив второй купол защитного поля, Гедимин вытер перчатки и бросил ветошь в контейнер для отходов. Его содержимое, залитое расплавленным стеклом, в конце недели должно было отправиться на дно Стометрового озера; сейчас, судя по показаниям счётчика Гейгера, оно излучало не больше, чем граниты на берегу Атабаски. Избавившись от громоздкой «защиты», сармат сверил показания приборов. «Всё в порядке,» — он озадаченно хмыкнул, вспомнив приступ слабости. «Случайность. Облучиться я не мог.»

Очередная партия топливных таблеток, упакованная в непроницаемую оболочку, была готова занять своё место в бочке. «Седьмой стержень,» — Гедимин держал его в руках и не мог насмотреться. «Почти готовый твэл. Хорошо.»

Он потянулся к бочке — можно было наклонить её и вложить стержень в крепления рядом с остальными шестью. Опустив нужный рычаг, сармат поднял хвостовик к самому потолку — и едва удержал его на весу. В глазах потемнело, кровь застучала в висках, сердце, по ощущениям, подступило к самому горлу. Гедимин дрожащей рукой кое-как затолкал стержень в крепления, поднял рычаг, — бочка приняла вертикальное положение. Сармат, прислонившись к стене, смотрел на красные пятна перед глазами. Он провёл ладонью по лбу — рука слушалась с трудом, а на коже выступил холодный пот. «Что это?!» — он ущипнул себя за запястье, опасаясь увидеть, как плоть растекается и теряет форму. Этого не произошло — только запоздало заныли обожжённые пальцы. Гедимин посмотрел на них и выдохнул сквозь зубы — к багряной опухоли вдоль запястья прибавилась полоса вдоль большого пальца, заходящая на указательный. Подушечки покраснели и болезненно вздулись, на суставе из-под кожи проступили белые точки. Гедимин пошевелил пальцами и стиснул зубы — руку обожгла знакомая боль. «Лучевой ожог. Откуда?!»

Он посмотрел на излучатель. «Он был экранирован, когда я работал. Урано-плутониевая смесь не настолько радиоактивна. Свинцовые рукавицы достаточно надёжны. Что я не учёл?»

Он поднёс обожжённую руку к свету. Вокруг багровых рубцов кожа потемнела и покрылась крупными чешуйками. «Радиационная пигментация,» — Гедимин проследил, где тёмно-серое пятно светлеет и размывается, закатал рукав почти до плеча и скрипнул зубами. Теперь пигментация не ограничивалась несколькими серыми прожилками. Почти вся кожа потемнела — едва заметно, но равномерно. «Если дело в последних опытах, то всё пройдёт, когда они закончатся,» — Гедимин взял из ниши флягу со спиртом и чистую ветошь. «Мне не нравятся приступы слабости. Это может быть очень некстати. Надо быть осторожнее…»

— Эй! Совсем сдурел?! Грёбаный амбал! — Сет Хепри вывернулся из-под руки Гедимина и шарахнулся в сторону, потирая ушибленное плечо.

— Хэшшш… Охрану позову! — Йорату Ло вывернуться не удалось, и он сверлил Гедимина взглядом, пока тот не убрал руку с его плеча. Ремонтник молча втиснулся на освободившееся место в первом ряду и покосился на недовольных сарматов. «Наверное, я перестарался,» — ему на секунду стало не по себе, когда он увидел, как они щурятся от боли. Сет привстал, на всякий случай подался назад и открыл рот, но тут распахнулась дверь, и сармат, ничего не успев сказать, сел на место.

— Я хочу посмотреть на опыты, — виновато прошептал Гедимин. — Не мешайте мне, и я никого не трону.

— Амбал психованный, — пробормотал Йорат, отодвигаясь.

В зал медленно въезжала гусеничная тележка с генератором защитного поля. За ней шли двое охранников, нагруженные оборудованием.

— Добрый день, — кивнул сарматам Майкл, вошедший последним. — Прошу немного терпения. Сегодня мы проведём несколько опытов с сольвентами.

Гедимин, не обращая внимания на тычки и шипение с двух сторон, двинулся вперёд и налёг грудью на стол — он не хотел ничего пропустить. Охранники, подгоняемые профессором, расставляли штативы, закрепляли прозрачные планки и ёмкости. Сам Майкл, освободив себе стол, положил на него стекло, а поверх — два герметично закрытых сосуда с символикой «Конли Биотех Индастриз».

— Молекула сольвента, как вам уже известно, имеет вот такую форму, — человек навёл указатель на стену, и на тёмной панели высветились два диска с углублениями по краям. Один из них имел всего одно большое углубление сложной формы, другой — четыре меньших, по одному с каждой стороны. «Первая — слизь Нолана, вторая — Йонице,» — Гедимин хорошо помнил предыдущие лекции.

— Сольвент в этих колбах химически инертен, — Майкл вскрыл одну из них и вылил в кювету немного светло-серой вязкой жидкости. — В этом вы можете убедиться…

Он взял обрезок скирлиновой бумаги и опустил в кювету, спустя несколько секунд извлёк и показал сарматам.

— Разработчики называют его девственным. Ему ещё не задали вектор поиска и не предоставили образец искомого вещества. В таком состоянии он практически безопасен — и бесполезен. Но сейчас я дам ему образец…

Он подошёл к чану-уловителю, над которым был размещён штатив для пробирок, и щёлкнул переключателем генератора. Прозрачное защитное поле прикрыло его и всё его оборудование.

— Химически чистое железо, — Вольт показал сарматам маленькую пробирку с серебристым порошком внутри, приоткрыл её на секунду, вытряхивая порошок в кювету, и тут же закрыл. — Сольвент активируется при двухсот пятидесяти градусах… это шкала Фаренгейта, надеюсь, здесь она всем знакома.

Стенки кюветы были достаточно прочными, чтобы выдержать подогрев, но Майкл держал её с подчёркнутой осторожностью. Гедимин видел, как по мере нагрева слизь внутри окрашивается в тёмно-бурый и немного краснеет.

— Это сольвент Йонице, и он переходит в состояние поглощения, — Вольт отодвинул горелку и взял ещё одну пробирку, следя, чтобы кювета была в точности над уловителем. — Для окончательного перехода ему нужна кислая среда. Добавим немного соляной кислоты. Это пятипроцентный раствор, сам по себе он…

Кювета зашипела. Сначала Гедимину показалось, что у неё отвалилось дно, но оно было на месте — точнее, то, что от него осталось после проедания в нём большой круглой дыры. Красная жижа шмякнулась в уловитель. На его дне лежала горка щебня, и сольвент, разлившись по камням, зашипел ещё громче. Горка начала оседать. Жижа стремительно темнела.

— Поглощающий сольвент растворяет субстрат, собирая атомы железа, пока не насытится, — Майкл, показав сарматам кювету с проеденным дном, бросил её в уловитель, и красная жижа обволокла её. Стекло смялось и растаяло.

— Вот это слизь, — пробормотал Сет, с опаской глядя на уловитель. — Сожрёт она нам все трубы на первом же испытании…

— Достаточно, — Вольт приоткрыл воронку в нижней части уловителя, и жижа закапала наружу. Гедимин ждал, что она проест и нижнюю ёмкость — тонкостенную, с перегородкой из сетчатого скирлина — и выльется на пол вместе с остатками воды, налитой туда. Однако тёмный сольвент растёкся по поверхности, медленно оседая на ткань.

— Слабый раствор едкого натра… достаточно одного процента, чтобы создать щелочную среду и условия для перехода в режим сброса, — Майкл слегка встряхнул ёмкость, и на поверхность всплыла светло-серая слизь. Сетчатый скирлин, отяжелев, провис до самого дна. Его покрывала бурая корка.

— Гидроксид железа. Обратите внимание на количество осадка, — Майкл осторожно собрал сольвент с поверхности раствора и перелил в пустую кювету. — Я оставлю слизь в щелочной среде… для нашей безопасности и сохранности оборудования.

Гедимин, не отрываясь, глядел на «проржавевший» скирлин и на комья серой грязи, вытряхнутые из уловителя. «Выцежено всё, до последнего атома… Если набрать местной руды, залить этой слизью и периодически отцеживать, — сколько жёлтого кека у меня будет? Очень интересно…»

— Это был сольвент Йонице, разработанный в Северном Союзе, — Майкл вскрыл второй герметичный сосуд и наполнял из него чистую кювету. — Я покажу аналогичный опыт с сольвентом Нолана. Он активируется при очень низкой освещённости и переходит в режим сброса на свету. Считается, что это будет удобно при работе в шахтах… О чём вы хотите спросить?

Гедимин почувствовал быстрое движение под столом — кто-то примерился пнуть его по голени; уклонившись, он поймал чужую ступню «в клещи» и крепко сдавил. Йорат еле слышно скрипнул зубами — похоже, нога принадлежала ему.

— Как сделать сольвент? — спросил Гедимин. — Это сложно?

Майкл помедлил с ответом, внимательно глядя на него.

— Это изобретение защищено патентом. Пока не получено разрешение на его производство, однако «Вирм» планирует выкупить патент. Если разработка окажется прибыльной… В любом случае, я не имею права показывать вам такие опыты. Я ответил на ваш вопрос?..

Вторая кювета была проедена не со дна — дно освещалось — а с затемнённых, непрозрачных боков, но так же быстро, как первая. Железо, окисляясь, оседало на тканевом фильтре, серая слизь всплывала на поверхность. Гедимин задумчиво смотрел на неё, прикидывая варианты защиты труб и насосов. «Интересно будет работать с этим веществом.»

Защитное поле схлопнулось, прикрывая отключённую установку. Гедимин дополз до стены и откинулся на неё, прижимая к груди счётчик Гейгера. Рука так тряслась, что он опасался раздавить прибор — но на то, чтобы дотянуться до ниши и аккуратно положить его, не было сил. Мышцы не подчинялись, тело будто превратилось в ком Би-плазмы. Сердце колотилось в горле и, по ощущениям, порывалось выползти наружу. Гедимин с трудом сглотнул — слюны было много, заплёвывать лабораторию он не хотел. В горле заныло. Воздух едва заметно пах горячим металлом, и не из-за отключённого фторного реактора — эта установка остыла час назад, и её запах выветрился. Сармат плюнул на ладонь — в отражённом свете единственного фонаря слюна показалась ему розоватой. Он мотнул головой, пытаясь сфокусировать зрение на шкале счётчика.

«Чуть выше нормы…» — собравшись с силами, Гедимин дотянулся до креплений и подвесил прибор на обычное место. С трудом, шатаясь от стены к стене, он дополз до затопленного коридора, уходящего к озеру, и опустил руки в холодную воду. Три дня шли дожди, озеро, и так не слишком тёплое, быстро остывало. Холод принёс облегчение — в глазах начало проясняться. Гедимин отхлебнул из ближайшей канистры, запоздало заметив, что там не вода, а спиртовой раствор, быстро запил водой и лёг на каменный пол, слушая, как кровь стучит в висках. «Даже если нейтронный источник не экранируется… если всё это время он был включён, и я работал под ним… за пять минут я не мог набрать такую большую дозу. Что-то здесь не так, и я не понимаю…»

Он посмотрел на обожжённую руку. Края красного пятна потемнели и покрылись грубыми чешуями, центр оставался бледно-розовым — из-под кожи поднимался очередной водяной пузырь. «Кажется, зря я связался с плутонием,» — подумал сармат, садясь у стены и доставая чистый кусок ветоши. «На перевязки уходит больше, чем на работу. Как будто я каждый раз обжигаюсь заново. Но где?!»

Наложив повязки, он втиснул руку в перчатку. Сегодня его ждала несложная работа — несколько глиняных муляжей разнообразных гранат. Обожжённые пальцы мешали даже такому простому делу, но браться за уран Гедимин просто боялся. «Видимо, я не смогу вести несколько опытов параллельно,» — вздохнул он, с сожалением оглядываясь на фторный реактор. «Ещё три недели, я проверю выход плутония и брошу это дело. Что-то не так с оборудованием…»

— Эта схема ещё не была опробована на практике, но по расчётам она должна оказаться пригодной для работы с сольвентом, — Майкл провёл указателем вдоль стены, подсвечивая чертёж. Гедимин, мотнув головой, наклонился над листом для записей, попытался провести прямую линию, — рука задрожала, выписывая зигзаг. Сармат покосился на запястье — из-под повязки проступала холодная прозрачная жидкость. Он снова взялся за ручку, провёл ещё одну линию — короткий полукруглый отрезок. Стержень проткнул бумагу и впился в стол. Сармат судорожно сглотнул, чувствуя знакомый привкус железа. «Опять,» — успел подумать он, прежде чем его повело в сторону, и он, оттолкнувшись от стола, сполз на пол. «Этого ещё не хватало…»

Растянувшись на полу, он закрыл глаза и сосредоточился на словах профессора. «Жаль, отсюда не видно чертежей,» — сармат кое-как перекатился на бок и выполз в проход. Кто-то осторожно пнул его в плечо. Гедимин отодвинулся на пару сантиметров — на большее не хватило сил.

— Доигрался? — сверху на него, презрительно щурясь, смотрел Йорат. — Ещё порция дебильных опытов?

— Заткнись, — прохрипел сармат. Слюна уже не помещалась во рту и стекала наружу, при попытке её проглотить подступила тошнота.

— Эй, Джед, ты чего? — с соседнего стола свесилась Мика.

— Ничего… скоро пройдёт, — пробормотал Гедимин, перекладывая руку под голову. Тут же заболело обожжённое запястье. Он ещё раз попытался сесть — хотя бы на пол — но руки так дрожали, что опираться на них было невозможно.

— Вот придурок, сдохнет же из-за своей же тупизны… — прошептал Йорат, отодвигаясь. Наступила тишина. Гедимин вяло удивился, что не слышит слов профессора, когда над его головой раздались шаги.

— Что с вами? Вам плохо?

Сквозь слезящиеся веки сармат увидел силуэт в жёлтом комбинезоне. Человек склонился над ним. «Только не при нём…» — содрогаясь от стыда, Гедимин попытался отползти под стол, но не смог даже развернуться так, чтобы втиснуться между ножками.

— Облучился, — фыркнул Йорат, пинком выталкивая руку ремонтника из-под своего стола. — Всё его экспери… Эй!

— Не обращайте внимания, профессор, — сказал Сет Хепри. — Здесь урановый рудник. Такое со всеми бывало. Пусть лежит, к концу лекции опомнится.

«Сет? Не ожидал…» — на выражение благодарности у Гедимина не было сил, даже посмотреть на вмешавшегося он не мог — перед глазами всё плыло. Он ждал, что человек отойдёт, но тот опустился на корточки, и сармат почувствовал чужие пальцы на своём запястье.

— Как вы себя… Чёрт!

Человек задел одну из повязок, и она сползла, открыв незаживающий ожог и свежие язвы. Майкл медленно опустил руку Гедимина обратно на пол и выпрямился.

— Нужно позвать медика, — сказал он. — Чёрт! Передатчик… Я быстро!

Чья-то тень загородила проход.

— Профессор Вольт, — мягко заговорил Сет, — вы вели лекцию — так продолжайте её вести. С этим придурком ничего не случится. Он сам этого хотел. А мы не хотим из-за него остаться без нужной информации. Продолжайте, профессор. Это не ваши проблемы.

«Если медики увидят язвы, они не будут молчать… они сообщат охране,» — Гедимин стиснул зубы. «Всё вскроется…»

— Вы считаете, его можно оставить без помощи? — Майкл шагнул вперёд, к нависшему над проходом силуэту Сета.

— Я считаю — это не ваше и не наше дело, — отозвался тот. — Продолжайте лекцию. У нас не так много времени на занятия.

Гедимин услышал удаляющиеся шаги и скрип кресла под усаживающимся Сетом. Сенсорная панель засвистела, выходя из спящего режима. «Жаль, отсюда не видно чертежей,» — подумал Гедимин. «Буду слушать, потом запишу по памяти.»

— Теперь вы можете приступить к самостоятельному изучению, — сказал Майкл — громче, чем обычно. — Попробуйте активировать сольвент и проследить за его реакцией с кусками руды. Будьте осторожны с поглощающим сольвентом и горелкой! Сет Хепри, вы начнёте первым?

Кто-то из сарматов перешагнул через лежащего Гедимина. Тот попытался привстать, но тут же понял, что шевелиться ему рано. «В другой раз,» — подумал он, с досадой щурясь на сарматов у оборудования.

— Вам стало лучше? — Майкл, незаметно пройдя между столами, опустился рядом с Гедимином. Сармат вздрогнул и попытался отползти.

— Вам действительно не нужен медик? — спросил учёный.

— Нет, — пробормотал Гедимин. — Это нормально. Я скоро встану. Не надо отвлекаться… я не хотел помешать.

— Нормально? — Майкл покачал головой. — Ну, вам виднее. Я бы сказал иначе… Можете немного приподнять голову?

Сармат растерянно мигнул, дёрнулся, порываясь встать.

— Нет-нет, лежите. Я положил куртку вам под голову, так будет удобнее. А теперь пейте. Я держу флягу. Осторожно…

В фляге была подсоленная вода — и, возможно, что-то ещё, но сармат не смог определить это на вкус. Он зажмурился — от стыда хотелось просочиться в грунтовые воды.

— Вы не должны со мной возиться, — пробормотал он, отодвигая флягу.

— Вас нельзя тут бросить, — Майкл, не споря, закрыл её и положил рядом с Гедимином. — В таком состоянии… На руднике настолько плохие условия? Часто бывают подобные случаи?

— Да ну, — кто-то из сарматов подошёл и встал рядом. — Это Гедимин. Он роется на свалке, копается во всякой дряни. То порежется, то обожжётся. Сидел бы спокойно, ничего бы не болело.

— Профессор Вольт, — недовольно окликнул его Сет. — Где вы? Нам нужны пояснения.

— Сейчас подойду, — Майкл выпрямился и огляделся по сторонам. — Кто может присмотреть за пострадавшим?

— Я, — Сешат Хепри подошла и села рядом. — Не беспокойтесь. Он быстро опомнится.

Человек с сомнением посмотрел на неё, на Гедимина, но лязг оборудования заставил его развернуться и быстро уйти. «Что там сломали?» — вяло заинтересовался ремонтник. Сешат, заметив его шевеление, положила руку ему на грудь и прижала его к полу — сейчас это было несложно.

— Гедимин, ты чего? Какие-то опыты?

— Да, — прошептал сармат. — Я был неосторожен. Ничего страшного, просто не вовремя.

— Да уж, — Сешат поправила сбившуюся повязку на его руке. — Если сам встать не сможешь, мы с Микой поднимем. Не делай больше таких опытов, ладно?

В воскресенье занятий не было; Гедимин, одолжив записи у Мики, перерисовал чертёж и потратил пару свободных часов на его доработку. Иджес, шлифовавший обломки минералов на второй половине верстака, время от времени косился на схемы и качал головой.

— Вот эту штуку точно без тебя построят. У них там целый институт, — проворчал он, перехватив взгляд Гедимина.

— Они ещё не знают, что будут строить, — неохотно отозвался ремонтник. — И не знают наших рудников.

— А то они особенные, — фыркнул Иджес. — Любишь ты делать чужую работу! На Энцеладе так принято?..

Второй час занятий шёл к концу. Сольвент — точнее, два вида сольвента, настроенных на поиск разных веществ — быстро делился на слои в высоком прозрачном стакане. Майкл Вольт, открыв вентили, осторожно сливал его в фильтровочные кюветы. Красно-бурый сольвент нижнего слоя быстро терял цвет, и на дне стакана оседала рыжеватая муть. Верхний, тёмно-коричневый, от сброса пока удерживался.

— Без защитных полей не обойдётся, — прошептал Гедимин, повернувшись к Мике. — Или я чего-то не понимаю. Он или сбросит всё раньше времени, или разъест чан.

— На самом деле, — Майкл, ненадолго оставив сольвент в покое, развернулся к сарматам, — достаточно удерживать определённую температуру, и в нейтральной среде слизь останется «тяжёлой», а поглощение прекратится. Но защитные поля тоже были предложены. Что выберет заказчик, я не возьмусь предсказывать.

Несколько раз Гедимин замечал, что человек смотрит на его руки. Как он ни тянул рукава на запястья, время от времени повязки вылезали наружу — а те, что обхватывали пальцы, спрятать можно было только в перчатки. «Недостатки в чужом оборудовании я вижу,» — он досадливо сощурился. «Что в моём-то не так?!»

Сарматы уже уходили из зала, а Майкл остался, чтобы собрать оборудование, — и Гедимин хотел выйти, но на пороге развернулся и заставил себя подойти к человеку. Охрана ещё не появилась — она, как успел заметить сармат, не так уж пристально следила за учёным из Саскатуна.

— Я рассматривал чертежи насосной станции, — буркнул Гедимин, выкладывая листы на стол. — Решил доработать. Это правильно?

Человек вздрогнул, пристально посмотрел на сармата и перевёл взгляд на чертежи… точнее — как не сразу понял Гедимин — на руку, которая их держала.

— Насосная станция? Да… Да, это очень интересно. Но меня больше занимает другое. Что, всё-таки, у вас с руками?

Гедимин запоздало сжал пальцы в кулак и попытался втянуть его в рукав — разумеется, безуспешно.

— Это не заразно, — буркнул он и потянул чертёж к себе. — Я пойду.

— Постойте, — Вольт поднялся из-за стола и шагнул к нему. — Вам нечего бояться. Напротив, я хотел помочь вам. Эти повязки… вы сами их делаете? Из обычных тряпок?

— Из ветоши, — отозвался Гедимин, подозрительно щурясь на человека. — Это обычный ожог.

— Я знаю, что это. И знаю, как это ощущается, — Майкл сдвинул брови. — Садитесь и давайте руку. Постараюсь не сделать вам больно. Если вам приходится избегать медиков… или охраны, что вероятнее… действовать буду я.

Последующие пятнадцать минут Гедимин старался не шевелиться и только растерянно мигал. Вещество, которое нанесли на его ожоги, в первые секунды вызвало очень неприятные ощущения — но потом, когда его прикрыли аккуратной повязкой, боль ушла.

— Небольшая разработка… малоизвестная за пределами Лос-Аламоса, — усмехнулся Майкл, закрепляя кончик бинта. — Во время войны очень пригодилась. После войны… признаться, я с таким уже не сталкивался. Это что-то из древней истории… наверное, мой прапра — Брайан Вольт — иногда получал такие травмы. В их время о технике безопасности ещё не думали. Но их достижения… это был прорыв. А вот вам следует быть осторожнее.

— Это что? — Гедимин покосился на большую яркую капсулу, положенную на его ладонь.

— Антибиотик. Не повредит. Так, с руками всё. Другие ожоги у вас есть?

Сармат покосился на нагрудный карман и сильно смутился.

— Уже заживает.

— Покажите, — нахмурился Майкл. — Чёрт подери… Это уж вообще из древней истории! Что вы носили в кармане?

Повязку на груди закрепили по краям пластырем. Гедимин косился на неприметный тюбик с едва читаемыми маркировками. «Не знаю, насколько ускорится заживление, но боль это вещество снимает хорошо. Было бы полезно носить с собой такое.»

— Завтра вечером задержитесь, я сделаю перевязку, — сказал Майкл, убирая остатки бинтов. — Насколько я понял, следить за вами некому, а сами вы себя с трудом замечаете.

Гедимин смутился.

— Вы — учёный. Вы не должны… это делать, — буркнул он, глядя на повязки.

Вольт посмотрел ему в глаза и усмехнулся.

— Не стоит благодарности. Вполне возможно, лет через сто-двести обо мне только и вспомнят, что я оказал вам эту маленькую услугу. И это, при всех моих попытках, будет наибольшим достижением. Я бы не отказался узнать, какой прорыв вы готовите.

Гедимин мигнул. Обычно люди отводили взгляд, если сармат пристально смотрел на них, но Майкл не дрогнул.

— В полдевятого, на восточном краю свалки, — тихо сказал он. — Без охранников. Я не опасен.

…За десять минут до назначенного времени Гедимин выбрался из лаборатории и посмотрел на небо. Солнце уже ушло, но темнело слишком медленно. С одной из мусорных гор доносился шорох — незнакомый сармат копался в мусоре.

— У меня тут встреча, — тихо сказал ему Гедимин.

— Тьфу ты! — сармат сплюнул в кучу листьев и быстро, не оглядываясь, пошёл вверх по склону. Гедимин сузил глаза, но промолчал. Отойдя к другой горке, он разворошил обёртки и нащупал что-то металлическое. Из-под листьев и пустых упаковок от человеческой еды появилась сплющенная, слегка тронутая коррозией муфта. «В переработку,» — сармат согнул железку пополам и сунул за пазуху. «А тут интересное место.»

Он копнул ещё глубже. В куче размокшей листвы нашлось несколько расколотых плит облицовки и какой-то древний обломок строительного материала с торчащим из него железным прутом. Железо от коррозии наполовину рассыпалось и выглядело оплавленным. Гедимин постучал по обломку, высвобождая кусок металла. На краю оврага что-то зашуршало, луч фонаря скользнул по мусорным кучам, разминувшись с Гедимином на полметра. По восточному, пологому, склону неуверенно спускался человек в жёлтом комбинезоне. Ещё несколько секунд — и тени оврага накрыли его.

— Эй, — Гедимин направил фонарь на свою руку и тут же погасил. Человек остановился и неуверенно усмехнулся.

— Вы здесь? — приглушённым шёпотом спросил он и посветил себе под ноги. — Значит, это и есть городская свалка…

«Ещё не настолько стемнело… А, он же человек,» — запоздало вспомнил Гедимин и включил фонарь снова, осветив кусок металла. Свободной рукой он свернул заржавевший прут и положил к расплющенной муфте. «Не зря вылез…»

— Пройти легче, чем я думал, — вполголоса заметил Майкл. Он обошёл шаткую гору мусора и встал рядом с Гедимином, вопросительно глядя на него. Сармат окинул настороженным взглядом края оврага — никого из охранников поблизости не было. «Пришёл один. Хорошо.»

— Идите рядом со мной, — прошептал он, погасив фонарь, и шагнул к крышке люка. Вход в лабораторию, в несколько слоёв покрытый приваренными обломками фрила и спрессованными обёртками, ничем не отличался от окружающей свалки — если не знать, куда просунуть ладонь, и на что нажать. Приведя несложный механизм затвора в действие, Гедимин подождал несколько секунд и приподнял крышку, закрепляя её в неподвижном положении.

— Вперёд, до дальней стены, — он указал на люк. — Потолок два метра, пол ровный. Держите руку на правой стене.

— Чёрт подери… — отозвался человек, пригибаясь у входа в туннель. Гедимин услышал его шаги в тёмном коридоре, отсчитал три секунды и сам пролез следом, закрывая за собой люк. Когда затворы сработали, он привычным движением вложил фонарь в крепления на потолке и включил его.

— Чёрт! — донеслось из коридора. Человек, растерянно мигая, стоял у дальней стены. Прикрыв глаза ладонью, он пытался осмотреться.

— Это убежище, — запоздало пояснил Гедимин, вытирая перчатки от ржавчины и гниющей органики. В западном туннеле, как обычно, шипел охлаждаемый фторный реактор. Облучатель работал беззвучно, только треск счётчика Гейгера разносился по убежищу. Услышав его, Майкл вздрогнул и потянулся к нагрудному карману.

— Это… то, о чём я подумал?

— Два самодельных радиометра. Один — в области с повышенным фоном. Это он трещит, — Гедимин жестом позвал человека за собой и пополз по туннелю. Краем глаза он видел, как учёный останавливается и осматривается, заглядывая в открытые ниши.

— Это ваша… лаборатория? — он встал у массивной двери, за которой был спрятан РИТЭГ. — Электричество, вода, вентиляция… Это всё — под городской свалкой?

— Пришлось повозиться, — Гедимин отодвинулся к стене, освобождая проход к облучателю. — Здесь удобно. Никто не мешает. Вот эта установка…

— Стойте! — человек остановился, с изумлением глядя на купола защитного поля. Он искал что-то рядом с ними, и Гедимин не сразу понял, что именно. «Генератор!» — сообразил он и досадливо сощурился. «Генератор Арктуса. Даже в Лос-Аламосе не могли его видеть…»

— Это автономное защитное поле. Генератор Арктуса. Насколько знаю, засекреченный, — сказал сармат, настороженно глядя на учёного. Тот шумно выдохнул.

— Я слышал об этом устройстве. Оборонное ведомство… Однако — что оно делает здесь?

— Изобретение Хольгера. А я помогал, — Гедимин сузил глаза. — Это мой генератор. А это — нейтронный излучатель. Я хотел перегнать немного урана в плутоний для РИТЭГа. Он работает уже полмесяца. Но в нём что-то не так.

Майкл молчал, глядя расширенными глазами то на сармата, то на облучатель, то на второй купол защитного поля, под которым был спрятан фторный реактор.

— Насосы, охладительная система… А оборудование, которое вы охлаждаете…

— Пламенный реактор. Гексафторид урана. Очень сильно нагревается, — Гедимин проверил показания датчиков и увеличил напор воды. «Опять перегрелся. Надо лучше за ним следить.»

Человек молча смотрел на него — и заговорил, когда сармат уже хотел потрогать его и убедиться, что он живой.

— И всё вот это сделали вы один? Под городской свалкой?!

— Я же сказал — тут удобно, — буркнул Гедимин.

— Невероятно, — покачал головой Майкл. — Поверить невозможно… Я видел ваше личное дело… Вы никогда и нигде не учились?

— Не взяли, — отозвался сармат. — Неблагонадёжен. В деле это есть.

— Вопиющая нелепость, — пробормотал человек. — Вас должны были доставить в Лос-Аламос первым же барком. Подумать боюсь, что вы могли бы сделать, если бы получили достойное образование. Невероятно…

Встряхнувшись, он извлёк из нагрудного кармана плоскую коробочку и обвёл лабораторию изменившимся взглядом — острым и ясным.

— Источник нейтронного излучения? Вы соприкасались с ним напрямую, когда получили эти ожоги? Эти защитные поля всегда находятся здесь?

— Я перемешивал смесь. Отключал излучатель, убирал поля. Он не должен был фонить, — качнул головой Гедимин.

— Вы перемешивали облучённую смесь… вручную? Вы… очень неосторожны, Гедимин. Неосторожны до безумия, — нахмурился Майкл. Он водил коробочкой вдоль стен, постепенно приближаясь к установке и, заметив что-то, переменился в лице.

— Отойдите. Как убрать это поле? Насколько быстро вы вернёте его на место?

…Третий купол сомкнулся над первыми двумя. Майкл Вольт, отступив на несколько шагов, разглядывал то показания дозиметра, то контейнер под облучателем.

— Здесь дочерта источников излучения. Большая часть неопасна. Ваш реактор, РИТЭГ, бочки в дальнем углу, — о них можно не беспокоиться. Те гальванические ванны использовались для каких-нибудь опытов?

— Получение тяжёлой воды. Я сутки прополаскивал их в озере, — сузил глаза Гедимин. Профессор покосился на него и снова перевёл взгляд на установку.

— О них тоже можете не думать. Фонит ваш облучатель. Сама смесь бета-активна… в разумных пределах. Но то, из чего вы сделали контейнер… Этот материал, возможно, прочен, тугоплавок, но для работы с радиоактивными веществами непригоден. Вы забыли о наведённой радиации. Именно она сожгла вам руки. Заройте этот контейнер как можно глубже, прямо в защитном поле. Есть множество более подходящих материалов. Гораздо более подходящих.

Гедимин мигнул. «Надо же было так нарваться… Мог бы подохнуть на ровном месте! Вот что значит — никакого образования…»

— Вы чудовищно талантливы, Гедимин, — продолжал Вольт, убрав дозиметр. — И так же чудовищно неосторожны. С вашим оборудованием странно, что всё обошлось ожогами. Я очень прошу вас прекратить опыты и закрыть всё это защитным полем до конца недели. Сам я скорее химик, чем ядерщик, но я знаю, кто поможет вам всерьёз. И я выйду с ним на связь. Он знает о подобном оборудовании больше, чем я. Вдвоём мы сообразим, как сделать его относительно безопасным. Для всего этого существуют какие-нибудь чертежи?

— Нет, но я их сделаю, — ответил сармат. — Второй учёный — кто он?

— Герберт Конар, — Майкл едва заметно улыбнулся. — Я давно его знаю. Не бойтесь, он вас не выдаст… так же, как и я. И знайте… я очень ценю ваше доверие. Я знаю, во что всё это может вам обойтись…

Гедимин кивнул.

— Я остановлю опыты, — пообещал он. — Чертежи будут завтра. Я… хотел показать ещё кое-что, профессор Вольт.

— Я не профессор, — усмехнулся человек. — Скромный доктор наук Майкл Брайан Вольт. Зовите меня Майклом. Так что у вас ещё припрятано?

Давно можно было бы сделать механизм, открывающий бочки по нажатию кнопки, но Гедимину нравилось самому откручивать винты и поднимать тяжёлые крышки. Неяркий синий свет поднимался со дна и разбрасывал блики по сводам. Гедимин опустил руку в воду и приподнял конструкцию за центральный хвостовик.

— Почти готово. Одного стержня не хватает, — он на десять сантиметров вытащил твэл из воды. «По нему, наверное, видно, что он самодельный. Я старался соблюдать все допуски, но это было сложно…» — сармат смотрел только на стержни, чтобы не смутиться ещё больше.

— Чёрт! Это — твэл? Вы хотите сказать, что собрали его… здесь, в одиночку?! — глаза Майкла расширились ещё больше. — Так вот что тут фонит… И сколько времени у вас ушло на это?

— Я начал работу два года назад. Трудно доставать сырьё, — сармат осторожно опустил твэл в воду, в последний раз посмотрел на свечение и закрыл бочку.

— Самодельный твэл, выработка плутония… Чёрт! Мой прапра, наверное, нашёл бы о чём с вами поболтать, — Майкл покачал головой и неуверенно усмехнулся. — Вы далеко пойдёте, Гедимин. Если не убьёте себя раньше. А мы с Гербертом постараемся вам помочь.

Последний сармат, не оглядываясь, вышел из информатория, и дверь захлопнулась. Майкл Вольт неторопливо собирал оборудование и реагенты и складывал их на стол. Гедимин двинулся к нему, желая помочь, но человек отмахнулся.

— Поберегите руки. Я вообще удивлён, что вы не в госпитале, а выполняете какую-то работу. Почему вас допускают к ней?

— Других механиков нет, — пожал плечами Гедимин. Со вчерашнего дня ожоги беспокоили его гораздо меньше, а пока они были прикрыты перчатками, он вспоминал о них не чаще раза в час, когда случайно задевал свежую язву.

— Вот и всё, — Майкл тщательно вытер руки и бросил салфетку в урну. — Показывайте.

Повязка отделялась легко — не считая пары мест, где прорвались волдыри. Гедимин старался не показывать боли. Лекарственное средство по второму разу почти не жглось; сармат заметил, что потемневших участков на коже стало больше.

— Сарматская регенерация, — покачал головой человек, разглядывая ожоги. — Я слышал о ней. Но не переоценивайте её. Лучевые ожоги легко получить, но трудно вылечить. И то, что видно снаружи, не самое опасное. Кажется, больше приступы слабости не беспокоят вас?

— С пятницы не было, — ответил Гедимин. — Есть что-то, что надёжно защищает? В чём можно работать с излучением?

— Даже полметра свинца защищают не ото всего, — вздохнул Майкл, убирая остатки бинтов. — Надо пополнить аптечку, на неделю точно не хватит… Простейшие механизмы работают с источниками излучения, люди только управляют ими, сидя за несколькими метрами защиты. Защитные поля, экранирующий фрил, вода, свинец… Уже двести лет никто не трогает плутоний руками. Уже мой прапра этим не занимался… Ну, почти.

— Он был атомщиком? — запоздало спросил Гедимин. Учёный внимательно посмотрел на него и, помедлив, кивнул.

— Брайан Вольт. Работал там же, где мы с Гербертом. Тогда это был передовой край науки, не то что сейчас. Думаю, его оборудование отличалось от вашего только размерами. И… видимо, это его и убило.

Человек замолчал и потянулся за прикреплённым к поясу тубусом.

— Ваши чертежи сорбционной установки. Довольно интересная идея, но вы сильно поспешили. Следующие занятия заставят вас многое доработать. Но — ваша любознательность мне нравится.

Гедимин медленно развернул новый лист, исчёрканный с двух сторон, везде, где хватало места, попытался оттереть его от пятна смазки — ветошь, в которую лист завернули, оказалась не очень чистой — и протянул Майклу.

— Убежище, — прошептал он. Учёный кивнул, осторожно свернул лист и спрятал в тубус.

— Что случилось с Брайаном? — спросил Гедимин, убирая ненужные чертежи в наиболее чистый и пустой карман. Майкл удивлённо посмотрел на него.

— Вы действительно хотите это знать? Это… очень давняя история. Мать двадцать лет воевала с правительством, чтобы узнать хоть что-то. Всё засекречено. Брат добился небольшой компенсации, но… если вы пойдёте в сеть, вы ничего там не найдёте. Как будто никакого Брайана Вольта не было.

Гедимин мигнул. «Так же, как не было генератора Арктуса. Будто мы с Хольгером ничего не изобрели. Обычная практика мартышек. Своих учёных они ценят так же, как наших.»

— Я хочу знать, — кивнул он. — Вас за это не убьют?

— Что вы, — усмехнулся Майкл. — Даже не арестуют. Официально это обычная семейная легенда. Брайан работал там же, где Герберт… это были первые попытки синтеза сверхтяжёлых элементов. Они пробились к сто двадцатому и шли дальше. Брайан рассчитывал получить сто сороковой, ему не слишком верили. Но… вы слышали об Острове стабильности?

Гедимин кивнул.

— Элемент, который он предполагал получить… его период полураспада должен был измеряться не микросекундами и даже не секундами. Речь шла о тысячах лет. И… мы практически уверены, что он его получил.

— Что?! — сармат изумлённо мигнул. — Это невозможно. В принципе.

— Так же, как своими руками собрать твэл на городской свалке? — невесело ухмыльнулся учёный. Гедимин сузил глаза.

— Твэл соберёт каждый, у кого прямые руки. А обойти законы физики…

— Вы переоцениваете прямизну большинства рук, — вздохнул Майкл. — И наши познания… в разных областях. Нам ничего не удалось доказать, и никому не удастся, пока не вскроются архивы. Реактор взорвался, разрушив полздания. Брайан… тело не стали искать. Всё вместе захоронили где-то в пустыне. Что он получил, и что там было… мы несколько поколений пытались докопаться. Брат очень этим увлечён. А для вас это просто чужая семейная история. Скоро за мной прийдут. Вы не пропустите ужин?

— Я ел днём, — буркнул Гедимин. — В полдевятого — на свалке?

Майкл кивнул.

— Непременно буду. Ещё раз увидеть всё это — дорогого стоит. Кажется, вас обеспокоила моя история?

— Если новый элемент настолько долгоживущий, он до сих пор там, — тихо и медленно проговорил сармат. — Его можно найти.

Майкл испустил невесёлый смешок.

— Странные вещи волнуют вас, Гедимин. Идите отдыхать.

…Луч фонаря сверкнул на краю оврага и тут же уткнулся в землю. Гедимин ждал у люка, прислушиваясь к шагам патруля. «Броненосец» и двое сарматов прошли мимо, не приближаясь к краю — с тех пор, как на свалку перестали выбрасывать целые механизмы, было мало желающих туда заглядывать.

Майкл провёл лучом фонаря по тёмным горам мусора, на мгновение осветил Гедимина и радостно усмехнулся.

— Вниз? — прошептал он, подойдя к сармату.

Люк беззвучно открылся; спустя полминуты в закрытом убежище уже горел свет. Теперь, когда все установки были отключены, пещера начала остывать. Работала только вентиляция, откачивая влажный воздух на поверхность. Сухие участки убежища пока оставались сухими; то, что располагалось ближе к затопленному туннелю, покрылось каплями конденсата. Бочкам с ураном это не должно было повредить, но за насосы Гедимин слегка опасался.

— Так-то лучше, — Майкл провёл вдоль защитного поля карманным дозиметром и довольно усмехнулся. — Сейчас тут можно находиться, не опасаясь за свою жизнь. Что ж, приступим…

Он достал скатанный в трубочку листок и, оглядевшись по сторонам, сел у стены.

— Вы всегда сидите прямо на полу?

Гедимин удивлённо мигнул.

— Могу дать кусок ветоши, — он заглянул в ближайшую нишу.

— Не нужно, — отмахнулся Майкл. — Дело привычки… Герберт допытывается, в каком архиве я раскопал ваши чертежи, и не арестуют ли меня за такие раскопки. О вашем существовании ему пока лучше не знать. Ему доверять можно, но всем, кто прочитает письмо по дороге, — навряд ли. Герберт пока очень занят, а я прикинул, что могу сделать я. Начнём, пожалуй, с нового контейнера для облучающей установки…

…На Хольгера Гедимин наткнулся, поднимаясь из душевой, — тот вышел к двери, чтобы проводить Кенена, и ненадолго задержался, вполголоса что-то с ним обсуждая.

— Джед! — Кенен, услышав шаги, развернулся к сармату и широко ухмыльнулся. — Тебя теперь не поймаешь. Уже два вечера тебя никто нигде не видит. Даже Хольгер и Линкен.

— Я подходил к лаборатории сегодня вечером, увидел, что закрыто изнутри, — негромко сказал Хольгер, глядя на забинтованные руки Гедимина. — Лезть не стал. Но… ты там поосторожнее, ладно?

— Ещё несколько вечеров меня не будет, — сказал сармат. — Возможно, до конца сентября. Пока не заходите ко мне. Майкл вызвался мне помочь. Я бы не хотел напугать его.

Кенен и Хольгер озадаченно переглянулись.

— Майкл? Кто это? — спросил сармат-инженер. — Чего он боится?

— Майкл Вольт, учёный из Лос-Аламоса, — тихо пояснил Гедимин. — Он не сармат. Странно, что он не боится одного меня. А вас всех вместе… я не хочу рисковать.

Кенен странно хрюкнул и протянул руку к плечу Гедимина.

— Ты… привёл в свою нору… макаку?!

— Он — учёный, — сармат недобро сощурился. — Никогда не называй никого из учёных макакой.

— Да хоть сто раз учёный, — Кенен встряхнул головой и ошарашенно посмотрел на Гедимина. — Он человек! Ты мигнуть не успеешь, как к тебе завалится охрана. Жить надоело?!

Сармат покачал головой.

— Никто не узнает. Ему я верю. А вот тебе внутри делать нечего.

Кенен три секунды смотрел на него в упор, потом отвёл взгляд.

— Как знаешь, Джед. Жаль будет, если тебя расстреляют.