Синтез

Глава 1

Земля содрогнулась. Толстые прозрачные стены покачнулись, металлические конструкции заскрежетали. Вязкая белесая масса в стеклянной цистерне всколыхнулась, тот, кто был внутри, зашевелился.

Хрясь! Железная лапа с размаху опустилась на стекло, и прочная стена хрустнула, подёргиваясь паутиной трещин. Ещё удар — и вязкая жижа из расколотой цистерны хлынула на пол. Земля затряслась, от грохота качнулись уцелевшие опоры, и остатки стеклянного бака, не выдержав, брызнули во все стороны.

Тот, кто вынырнул из жижи, ещё не успел открыть глаза, но подготовленное тело не подвело его — перепрыгнув через груду битого стекла, он мягко приземлился и развернулся, не получив и царапины. Сквозь белесую массу, залепившую глаза, он видел смутные угловатые силуэты, яркие вспышки и клубы дыма.

— Пошёл! — стальная лапа, сцапав его за плечо, швырнула назад, под холодный поток, смывший остатки жижи. Снова загрохотало, и дым стал гуще. Тот, кто покинул цистерну, растерянно мигнул и закашлялся, выплёвывая вязкую массу пополам с кровью. Носоглотку жгло, тёмная жидкость сочилась из носа, — трубки, загонявшие в лёгкие кислород, были вырваны в спешке и повредили слизистую.

— Последний? — крикнул кто-то в дыму. — Да шевелись ты, слизь!

— Живей! — угловатая махина, сверкающая стальными выступами, нависла над ним. Наверху что-то лязгнуло, крыша просела, сбрасывая вниз груду звенящих обломков. Покинувший цистерну развернулся спиной к оседающим стенам и увидел яркий проём с мерцающими огнями по краям.

— Вперёд, вперёд, пошёл! — заорали сзади, и сильный удар швырнул существо прямо в открытый люк. Позади с грохотом и лязгом рушились стены, вдребезги разлеталось прочное стекло. Тот, у кого ещё не было имени, прокатился по ребристому полу, вскочил и оглянулся — вовремя, чтобы увидеть, как смыкается дрожащее защитное поле, а за ним с лязгом опускается стальная створка. Оглушительный грохот обрушился на неё, поле вздулось пузырём и лопнуло, выплюнув внутрь россыпь острых осколков. Пол под ногами закачался, дрогнул, и тот, кто успел войти последним, от сотрясения припал на одно колено. Створка со скрежетом опустилась до конца, всё сооружение встряхнулось. Снаружи грохотали взрывы, постепенно затихая.

«Взлетели,» — подумал безымянный, выдернув из щиколотки тонкий острый осколок. Тёмная капля задрожала над ранкой и втянулась обратно, белая кожа сомкнулась, зарастив прокол. Снаружи снова громыхнуло, и пол в паре метров от безымянного выгнулся дугой. Раздался второй взрыв, и обломки градом застучали по обшивке. Скрежет, вой и грохот становились всё тише, за стеной что-то лязгнуло, потянуло холодным ветром.

«Оторвались,» — подумал безымянный и довольно сощурился. Пол всё ещё раскачивался, но уже можно было встать и оглядеться.

Света было немного — цепочка тусклых огней вдоль стены и слабое сияние защитного поля над люком. На полу шевелились, растерянно ощупывая себя, три десятка белокожих существ. Четверо в пятнистой броне стояли неподвижно вдоль стен, их лица закрывало тёмное стекло.

Корабль снова затрясся, разворачиваясь в небе. Безымянный переступил с ноги на ногу, широко расставив крепкие пальцы. Устойчивая четырёхпалая лапа цепко держалась за металл. Сделав пять шагов по дрожащей палубе, покинувший цистерну протянул руку к источнику света. Мигающий и норовящий погаснуть огонёк начинал раздражать его.

— Вот эти? — раздалось у стены. Один из солдат в броне беспокойно зашевелился. Безымянный загнал горячую светящуюся колбу поглубже в гнездо, провернул пару раз — она загорелась ровным светом — и развернулся на голос.

— Какие-то они недоделанные. Они говорить-то умеют?

— Ты с ними беседовать собрался? — хмыкнули в ответ. — Они не для этого.

— А что, стрелять они умеют лучше? — презрительно бросил первый.

— В Шибальбе разберутся, — третий переступил с ноги на ногу, повёл плечами, и броня тихо захрустела. — Если довезём.

Безымянный шагнул к нему, и солдаты замолчали.

— Шибальба — что это? — спросил он.

Бронированные переглянулись.

— Этот точно доделанный, — хмыкнул один, опуская тяжёлый бластер.

— Смотри, глаза жёлтые, — пробормотал другой с непонятным удивлением. Безымянный стоял неподвижно и ждал. Вслед за телом просыпался мозг, выплёвывая в сознание тучи сведений. Первым всплыл тип корабля — «Ицумаден», тяжёлый десантный звездолёт-спрингер. За ним — название своего биологического вида — «Eatesqa». За перегородкой взвыла сирена, загрохотали бронированные сапоги, заскрежетал, открываясь, перекошенный люк, и снова потянуло холодным разрежённым воздухом.

— Шибальба? — переспросил третий солдат, чему-то усмехаясь. — Сам увидишь. Скоро.

Позади с тихим шелестом сомкнулось защитное поле.

— Tza atesqa! — металлический голос шёл из-за опускающегося барьера. В темноте открывшегося туннеля были видны стремительные огни, бегущие по стенам.

— Zaa ateske! — ответил безымянный, переступив светящуюся черту. Тончайшие невидимые нити заскользили по лицу, он недовольно сощурился. Барьер лязгнул за спиной.

Что-то вспыхнуло слева, чуть ниже плеча, безымянный отпрыгнул к стене. Невидимый снаряд с грохотом взорвался за спиной, второй свистнул на полметра правее. Прокатившись кубарем по ребристому полу, безымянный вскочил и едва успел оттолкнуться от стены — она взорвалась острыми осколками.

«Вижу,» — подумал он, с потолка глядя на тонкие нити красного света, перекрывшие коридор частой сетью. Часть тянулась над самым полом, остальные хаотично висели на высоте полутора метров. Ещё полтора метра свободного пространства оставалось между ними и потолком. Один из Eatesqa немного помедлил, цепляясь пальцами за едва заметные выступы под сводом, и, с силой оттолкнувшись от них, прыгнул вперёд.

Пролетев несколько метров, он упал на пол, хотел вскочить, но краем глаза увидел вспышку — и опрокинулся на спину, сжимая пальцы в кулак. Его рука, занесённая для удара, прошла сквозь пустоту, противник растаял, как и полагалось голограмме. Свечения погасли. Безымянный поднялся, резко развернулся на лязг — за дверью светился серебром большой экран. Три рычажка и четыре клавиши под ним привлекли внимание, но ненадолго — по экрану скользнула тень. Стены дрогнули от близкого взрыва.

Стоило коснуться рычажка, и экран легко развернулся вслед за тенью. Треугольный корабль, исчерченный чёрными полосами поверх оранжевой брони, выплюнул россыпь мелких снарядов. Безымянный рванул на себя рычаг и тут же опустил, стены затряслись, и непрочный пульт заскрежетал под рукой — не следовало так на него опираться… но теперь впереди был не нос корабля со всеми его турелями, а багровые провалы дюз. Кнопка тихо щёлкнула, невидимый «звездолёт» вместе с экраном шарахнулся назад — и полосатый летун взорвался, закрыв полстены багровым облаком. Безымянный еле слышно хмыкнул и повернулся к стене. Она уже тихо скрежетала, приподнимаясь. За ней был синевато-белесый свет, после темноты — ослепительно-яркий.

— Годен, — лязгнуло над головой.

Тот, кто ещё не знал своего имени, шагнул вперёд и налетел грудью на металлическую конечность чьего-то экзоскелета.

— Руку! — рявкнул солдат в багрово-чёрной форме. Безымянный огляделся — из стены чуть пониже плеча торчал округлый зажим. Он сомкнулся на левой руке новичка и зашипел, нагреваясь докрасна. Запахло палёной кожей и горячим металлом.

— Пошёл! — солдат в массивной броне толкнул его в плечо. Захват разомкнулся незаметно. На побагровевшей коже дымился ряд выжженных знаков — длинный номер из цифр и букв. Заканчивался он на «35».

Жёлоб, нависающий над коридором, сбросил на пронумерованного тёмно-синий свёрток. Тот поймал странную вещь и довольно кивнул — одежду ему всё же выдали.

Коридор оборвался на кольцевой террасе, одной из многих, опоясавших огромную площадку под высоким полупрозрачным куполом. Лязг, вой и грохот стояли над ней. Внизу ворочались пятнистые машины с выступающими из брони соплами бластеров и ракетомётов, ползали, порываясь взлететь, трёхкрылые серые корабли со скошенными носами, пахло нагретым фрилом и горящей органикой. Коридор выплюнул на террасу ещё троих, и они встали на проходе, растерянно озираясь. Тот, кто недавно получил номер, развернул свёрток и теперь торопливо влезал в пятнистую сине-чёрную форму. Плечо ныло при каждом касании, но боль быстро ослабевала.

Пятнистый скирлин прижимался к коже, принимая от нагрева форму тела, и снова застывал, обретая прочность металлического листа. Застегнув последнюю пряжку, новый солдат «Шибальбы» повёл плечами, переступил с ноги на ногу, задумчиво пошевелил пальцами — четырёхпалые сапоги не стесняли движений. Он покосился на белые молнии, сошедшиеся крестом на груди, нашёл такой же символ на сине-чёрной форме сослуживцев внизу, на площадке, и пожал плечами. «Как мишень…»

Что-то резко пискнуло в нагрудном кармане. Там была плоская коробочка с шестью острыми выступами. «А, координатор,» — вспомнил безымянный, прикладывая находку к правому виску. Писк стал громче. Шипы, вытянувшись, впились в кожу.

Внизу взревел двигатель. Защитные поля, вздуваясь мыльными пузырями, лопались одно за другим. Послышались злые крики. Безымянный шагнул к ограждению, с интересом вглядываясь в суматоху на площадке. Там, истошно воя, вползал в тесный док «Ицумаден» с развороченным носом. Оба трюма превратились в дымящееся месиво. За кораблём тянулась тёмная, едко пахнущая тропа.

Что-то оглушительно заверещало под самым куполом, и координатор громко пискнул.

— Квадрат семнадцать дробь восемь! — объявил он. — Квадрат семнадцать дробь восемь!

Солдат быстро огляделся и бросился вниз по лестнице. Куда бежать, он уже видел, — два пролёта вниз, налево по террасе и ещё один пролёт до воздушного перехода…

— Семнадцать дробь восемь! — взвизгнул передатчик так, что зазвенело в ушах. Безымянный остановился, мигнул, — да, так и есть, направо, а не налево, и три пролёта вниз, а потом — к открытому доку. Тому, из которого торчат тридцатиметровые «жвала» «Циклопа», разворачивающего защитные поля над бронёй. Он как раз закрывает предпоследний люк.

Последняя створка опустилась у тридцать пятого за спиной, и палуба под ногами мелко затряслась — «Циклоп», дрожа, отрывался от земли. Безымянный огляделся и увидел длинный трюм, шесть закрытых люков и серо-стальные трёхкрылые «Гарпии» — по одной в каждом маленьком доке.

— Свежее мясо, — без выражения проговорил солдат в пятнистой броне, посмотрев на новичка, и ткнул бластером в сторону одной из «Гарпий».

Захлопнув за собой люк, безымянный втиснулся в кресло. Кабина была ему тесновата в плечах, и в крышу он почти упирался макушкой. Широкие ремни защёлкнулись, намертво приковав его к креслу, опоясали грудь и щиколотки. Тихо загудел мотор, а потом засвистел, разогреваясь, генератор Сивертсена — ещё рано было окружаться защитным полем, но проверить всё не мешало. Безымянный задумчиво щурился на индикаторы и косился на соседние корабли. То, что досталось ему, нравилось ему всё меньше.

Генератор Сивертсена тихо, но отчётливо потрескивал — где-то внутри отошли контакты, а значит, следовало ожидать, что защитное поле не сомкнётся, сомкнётся не там или разомкнётся, когда не надо. Безымянный огляделся в поисках отвёртки или хотя бы ломика, попробовал поддеть крышку пальцем, и она даже поддалась — но тут по обшивке снаружи постучали прикладом. Солдат в пятнистой броне выразительно потыкал бластером в иллюминатор. Безымянный, пожав плечами, отвернулся. Генератор не так беспокоил его, как чавканье и тихий плеск из-под обшивки, со стороны топливного насоса… и вон та покорёженная пластина брони, из-за которой люк прилегал неплотно. «Это чинили?» — подумал тридцать пятый, но вслух спрашивать не стал — ответ он знал и так.

Координатор на виске пронзительно пискнул, и пилот взялся за рычаги. «Гарпия» крутнулась на месте и спустя пару секунд вывалилась в распахнутый люк вслед за пятёркой других. Шесть кораблей, два звена…

— Кто командир? — запоздало спросил безымянный. Координатор заверещал, неприятно обжигая кожу. На вопросы уже не было времени — вереница едва заметных, размазанных синеватых силуэтов мелькнула в небе, ещё один, огромный, длинный и ребристый, плыл за ними следом. Позади круто уходил в стратосферу «Циклоп», и алый свет горел между его «жвалами», выдавая местоположение.

— «Рапторы», — пискнула железная коробка. Треугольные тёмно-синие истребители промчались мимо «Гарпий», преследуя уходящий на орбиту «Циклоп». Безымянный щёлкнул по крайним клавишам, и размытый силуэт, летящий впереди, словно запнулся о воздух — разрыв под брюхом подбросил его и перевернул, вторая ракета разорвалась рядом с турелью, вдавив её в крышу кабины так, что крыша вмялась в пол. Сплюснутый «Раптор», кувыркаясь, летел вниз, безымянному некогда было его разглядывать — он едва успел сомкнуть защитное поле. Генератор затрещал ещё громче, но прозрачный пузырь над «Гарпией» схлопнулся, и очень своевременно. Поле засверкало пурпуром, поглощая лучи бластеров, безымянный дёрнул за рычаг, прижимая защитную плёнку к броне и выпуская наружу сопло ракетомёта. Рядом громыхнуло — ещё один синий треугольник превратился в чёрное дымное облако.

Ракетомёт выплюнул два снаряда, прежде чем защитное поле заволокло его. Осколок чиркнул по краю сопла, обшивка заскрежетала, но выдержала. Два «Раптора», дымя дюзами и вихляясь в воздухе, быстро снижались. Безымянный вздрогнул от резкого писка, дёрнул рычаг, «Гарпия» легла набок. Крыша кабины зашипела, швы обшивки налились багрянцем. Мощный луч, сверкнув, ушёл в облака под крыльями «Гарпии». Она развернулась, и её трижды подбросило — что-то взорвалось под брюхом. Безымянный, послав два луча вслед улетающему «Раптору», развернул «Гарпию» и едва не врезался носом в полосатую оранжевую броню. Нелепый на вид корабль — шар с шестью кривыми лапами — метнулся в сторону, и тридцать пятый еле успел камнем упасть на пять метров ниже. Шквальный огонь сдул обрывки защитного поля, обшивка зашкворчала под лучами бластеров.

— «Тилацин»! — взвизгнул координатор. «Это ещё откуда взялось?» — безымянный нажал все клавиши разом. «Шар», вертящийся в воздухе в поисках противника, подлетел вверх, подброшенный снарядом; второй взрыв оторвал ему три «лапы». Безымянный снова ткнул в кнопку, но ему ответил красный огонёк индикатора — снарядов больше не было.

— На борт! — пискнул координатор. — Приказ — всем на борт!

«Командир?..» — безымянный рванул на себя рычаг, оставляя за спиной беспорядочно палящих «Тилацинов». Серая тень у левого крыла дрогнула и взорвалась, оставив дымный след. Впереди, отстреливаясь из всех бортовых бластеров, висел «Циклоп».

Тридцать пятый успел взглянуть на землю, пока разворачивался на краю люка. Едкий дым заволок небо и вполз в кабину. Внизу, в разрывах между тучами, виднелись чёрные кратеры, какие-то обломки догорали на дне одного из них. Люк «Циклопа» захлопнулся, и безымянный пилот наконец вдохнул полной грудью — здесь кислорода хватало, не то что снаружи. Он осторожно потянулся, убрал с пульта посиневшую от холода руку и огляделся по сторонам. Из шести «Гарпий» в трюме осталось четыре, две соседних площадки были пусты.

Координатор тихо пискнул, бросая тонкий луч на маленький тёмный дисплей.

— «Рапторы» — два, «Тилацин» — один, — прозвенел он. Безымянный пожал плечами.

Снаружи загрохотало — кто-то заметил «Циклопа», удирающего после удачной бомбёжки. Координатор молчал. Безымянный снова пересчитал уцелевшие корабли, прислушался к чавканью топливного насоса и прерывистому треску в генераторе полей. «Гарпия» в дальнем конце трюма лишилась половины крыла вместе с ракетомётом, у соседней лобовой щит треснул и местами выкрошился. «Много работы,» — безымянный задумчиво потёр посиневшую ладонь. «А ремонтники есть?»

Генератор Сивертсена исправно свистел, треска больше не было слышно. «Так-то лучше,» — довольно сощурился безымянный, вытирая руки ветошью. Побитая в боях «Гарпия», к его удивлению, оказалась почти исправной и довольно крепкой, только долго остававшейся без внимания. Насос больше не истекал топливом, люк закрывался плотно, и вмятин, залитых распылённым фрилом, уже было не рассмотреть. «Летать будет,» — кивнул сам себе тридцать пятый и, оставив на крыле шлем и ремонтную перчатку, ушёл к чану с Би-плазмой.

Два огромных чана стояли рядом — Би-плазма и вода. Последнюю миску кто-то унёс, и безымянный набрал вязкую массу в горсть. Двое солдат в пятнистой броне стояли у чанов, негромко переговариваясь; экзоскелет одного из них был похож на перекрашенный «Тилацин» без двух конечностей.

— Больше мяса не привезут, — шептал один с тоской и отвращением. — Эти — последние. Мы одни в Атлантисе, и помощи ждать неоткуда.

— «Скаты» уже появлялись у побережья, — хмуро отозвался другой. — Лишь дело времени… Эй! Ты, слизи кусок, чего выпялился?!

Металлическая «лапа», снабжённая тремя бластерами, качнулась в сторону безымянного. Он отвернулся.

Ремонтной перчатки на крыле уже не было. Оглядевшись, тридцать пятый увидел на соседнем квадрате слегка побитую «Гарпию» и пилота, прислонившегося к её обшивке. Перчатка была пристёгнута к его поясу, он стоял, облокотившись на крыло, и слегка покачивался.

— Эй! Перчатку верни, — подошёл к нему безымянный. Пилот не отозвался. Его мутные глаза были полуприкрыты, и он не слышал и не видел ничего вокруг. Тридцать пятый хмыкнул, отстегнул перчатку от его пояса и тихо отошёл от чужого корабля. Минут через пятнадцать пилот должен был очнуться… вспомнит, что брал инструмент, или нет?

Под куполом взвизгнула сирена, и все, кто без дела слонялся по пустой площадке, шарахнулись к стенам. На свободный квадрат, едва не разломившись надвое, рухнула «Гарпия». Её нос был смят в гармошку и вдавлен в кабину, крылья заметно перекосились, две турели вырвало вместе с опорами и зарядными шахтами. Дымясь, она лежала на площадке, и непохоже было, что кто-то собирается из неё выйти.

Люк тихо скрипнул — кто-то потрогал его изнутри, но тем дело и кончилось. Безымянный, озадаченно мигнув, шагнул к «Гарпии» и постучал по стеклу. За зеркальной бронёй было не видно, есть кто-нибудь в кабине, или она пуста.

— Стоять! — «лапа» экзоскелета отшвырнула безымянного в сторону. Двое охранников подошли к «Гарпии», один рванул на себя её нос, второй пинком открыл люк. Тридцать пятый, поднявшись с земли, увидел пилота. Он так и сидел неподвижно, белое лицо блестело от испарины, из-под груды металла, придавившей его ноги, сочилась тёмная жижа. Когда люк открылся, он повернул голову к солдатам, но ничего не сказал, только стиснул зубы.

Охранник в пятнистой броне шагнул в сторону, поднимая «лапу» экзоскелета. Бластер испустил громкий треск, и пилот, застывший в кресле, дёрнулся и завалился набок. Рывком вытащив тело из кабины, солдат бросил его на землю и указал соплом бластера на безымянного — тот стоял ближе всех.

— Привести корабль в порядок!

Тридцать пятый взглянул на мёртвого пилота. Разряд бластера прошёл между его рёбрами и взорвал грудь изнутри — она странно вздулась. Крови на площадке было много, и не только от раны — ещё больше натекло с раздробленных ног.

— Пошёл! — «броненосец» ткнул безымянного бластером в плечо и прошагал мимо.

— Это было глупо, — сказал тот, глядя на удаляющихся охранников. Они не обернулись — грохот и лязг со всех сторон заглушили его слова. Кто-то тронул его за плечо, он повернулся и встретился взглядом с красноглазым пилотом в такой же пятнистой форме с молниями. Его кожа была светло-синей, — сам безымянный, отогревшись, уже побелел, но этот солдат словно только что спустился из стратосферы.

— Знал его? — тихо спросил тот, кивнув на тело. Безымянный качнул головой.

— Марци — ублюдки, — сузил глаза синекожий.

Координатор пронзительно пискнул.

— Сорок третий квадрат! Работать! — лязгнуло под куполом. Красноглазый поморщился.

— Это уже не полетит, — сказал он, осторожно перешагнув через тело и заглянув в кабину.

— Полетит, — безымянный присел рядом с носом, отстёгивая пластины обшивки. Они погнулись и отделялись с трудом. Из-под них пахло гарью. Взглянув на месиво сдавленных и местами потрескавшихся трубок, безымянный сжал пальцы в кулак, несколькими тычками выправил смятый металл и выпрямился. Из-за пробитого зеркального стекла на него смотрел хмурый красноглазый пилот. Выкинув наружу окровавленный кусок — то, что было ступнёй убитого — он постучал по уцелевшему пульту.

— Ну что?

— Изоленту и чёрную пыль сюда, — ответил безымянный. — Остальное здесь есть.

Недоверчиво хмыкнув, красноглазый выбрался из кабины. Мёртвого пилота уже унесли, осталась только лужа крови.

— Всё будет. Жди, — красноглазый скрылся за дюзами корабля. Тот, у кого ещё не было имени, склонился над смятыми трубками, осторожно выпрямляя их одну за другой. Сверху ему на руку упал обломок «сивертсена» — его корпус раскрошился от сильного удара, и генератор распался на отдельные детали. «Странно, что он долетел,» — подумал безымянный, собирая выпавшие куски и свинчивая их заново. «Странно. И бессмысленно.»

Наверное, он отключился, заливая фриловой пылью последнюю брешь в обшивке; когда он очнулся, чернота над куполом сменилась алыми и белесыми полосами. Он сидел, привалившись спиной к броне «Гарпии». Корабль выглядел почти новым, на носу даже вмятин не осталось, только пол кабины и край люка ещё были заляпаны кровью. Тёмную лужу на площадке уже вытерли.

— Эй, — окликнул его, перегнувшись через нос «Гарпии», красноглазый пилот. В его взгляде сквозило уважение.

— Целый, — он побарабанил пальцами по обшивке. — А ты силён. Я такого не ви…

От оглушительного воя под куполом безымянный вскочил на ноги, нащупывая что-нибудь, похожее на оружие, — но ничего такого рядом не было, разве что оторвать кусок от крыла «Гарпии»…

— В информаторий! — пискнул «жучок» на виске. — В информаторий!

Все, кто был на площадке — даже «броненосцы» — устремились вниз, в полутёмный коридор. Плотная толпа сдавила безымянного со всех сторон, и как он ни оглядывался, красноглазого не увидел.

— В информаторий! — координатору показалось, что солдат идёт чересчур медленно, и он испустил пронзительный писк. Безымянный сузил глаза, хотел высвободить руку и прихлопнуть железку ладонью, но другие Eatesqa сгрудились вокруг слишком тесно — нельзя было даже шелохнуться.

Коридор вывел в тускло освещённый зал. Там было просторнее. Сквозь расступившуюся толпу безымянный увидел солдат в броне — с двуручными бластерами наперевес они стояли вдоль стены. Над ними висел слабо светящийся экран.

Свечение стало ярче, а потом появилось и изображение — гладкая чёрная стена. Шестеро Eatesqa в серо-стальной форме стояли рядом с ней — один чуть впереди, двое за его плечами, ещё двое — у стены, и один — поодаль. Тот, кто был впереди, вскинул руку в приветствии, и безымянный увидел тонкие серебряные кольца — по два на каждом пальце — и такой же толщины браслеты, опоясавшие руку от запястья до плеча.

— Tzaat Eatesqa, воины всех планет, — голос был слишком громким, и безымянному захотелось отойти подальше. — Я, Саргон Криос, обращаюсь к вам!

— Привет, Саргон, — еле слышно пробормотали за спиной, и кто-то склонил голову на плечо безымянного. Тот недовольно покосился на соседа, хотел отогнать его, но понял, что тот уже отключился.

— Наступает переломный момент, — снова заговорил Саргон, и безымянный поднял взгляд на него. «Он — командир?» — подумал солдат, всматриваясь в глаза оратора. Что-то очень странное было в этом существе, — и тридцать пятый ещё сильнее захотел отойти от экрана.

— Впервые за свою историю эта Солнечная Система видит расу, достойную ею править. Это мы, Eatesqa, и никто иной. Нет ничего, в чём бы мы не превосходили наших противников. Люди, ничтожные потомки обезьян, никогда это не признают — но нам не нужно их признание, нам нужна их смерть! — Саргон снова вскинул руку, и этот жест повторили за ним и пятеро безмолвных спутников на экране, и охранники вдоль стены. Безымянный озадаченно мигнул. «Превосходство? Править?»

— Сражайтесь, Tzaat Eatesqa! — выкрикнул командир, и тревожный блеск в его глазах стал ещё ярче. — На планетах и вдали от них, во всех стихиях — убивайте людей, где бы вы их ни встретили! У нас лишь один выбор — либо в бою доказать своё превосходство, либо склониться перед обезьянами и снова стать их рабами. Сражайтесь до последнего, пусть бы это стоило вам жизни, — после победы каждый воин, живой или павший, будет прославлен в веках! Tza atesqa!

— Zaa ateske! — отозвались солдаты, и безымянный, немного замешкавшись, повторил за ними. Тот, кто дремал на его плече, встрепенулся, открыл глаза и отодвинулся. Тридцать пятый оглянулся на него, но тот уже спрятался за чьей-то спиной. Озадаченный солдат «Шибальбы» снова посмотрел на гаснущий экран. «Странная информация,» — думал он, выбираясь из зала вслед за толпой. «Куда её применить?»

Координатор заверещал, обжигая кожу.

— Квадрат пятнадцать дробь один!

Толпа заколыхалась. С трудом вырвавшись из неё, безымянный огляделся и увидел, как выстроившиеся клином «Циклопы» одновременно открывают люки, и «Гарпии» с площадки одна за другой закатываются внутрь. Они не летели — их, чуть приподняв над землёй, толкали пилоты. Найдя никем не занятый люк, безымянный ухватился за крылья ближайшей «Гарпии» и развернул её дюзами к «Циклопу». Под куполом, оповещая всех о важном рейде, завыла сирена, вслед за «Циклопами» подтянулись два «Ицумадена», и бронированная охрана, оставив в покое стену, засуетилась вокруг. Затолкав истребитель в трюм, тридцать пятый втиснулся в кабину и тронул рычаги. Двигатель отозвался тихим пощёлкиванием — похоже, к этому кораблю ремонтники подойти забыли.

Координатор заверещал, за спиной засвистел ветер — люки распахнулись, выбрасывая «Гарпий» в открытое небо. Снаружи уже сверкало и грохотало. Что-то врезалось в бок «Циклопа» в десяти метрах от вылетающего истребителя, отскочило от защитного поля и взорвалось в воздухе, осыпав серые корабли дождём осколков.

— «Скат»! — взвизгнул координатор. Громадный зелёно-жёлтый корабль — сплошные крылья — накрыл своей тенью рой истребителей. Его они не волновали — он поднимался в стратосферу следом за взлетающими «Циклопами». Они отстреливались, и каждый разрыв отбрасывал лёгкие «Гарпии» на несколько метров.

Что-то яркое мелькнуло в небе, тридцать пятый развернулся вместе с кораблём, выпуская вслед ракету. Сильный удар по крылу заставил его кувыркнуться. Индикатор сверкнул красным — ракетомёт вместе с бронёй вокруг него как ветром сдуло. Защитное поле запоздало сомкнулось над «Гарпией» и тут же заклокотало под пулемётным огнём. Два чёрно-жёлтых «Шрайка» заходили в лоб. Безымянный увидел, как разворачиваются лазерные турели на их носах, и рухнул вниз, не заботясь о плавности полёта. Завалившись набок, «Гарпия» метко плюнула ракетой в хвост дальнего «Шрайка», тот хлопнул защитным полем, но поздно — взрыв разворотил дюзы, порвав корабль надвое. Второй индикатор побагровел.

— Что?! — изумлённо уставился на него безымянный пилот. Координатор истошно запищал, предупреждая о новом враге, корабль развернулся к нему, и тридцать пятый дёрнул на себя рычаг — ему только и оставалось, что накрыться защитным полем от носа до хвоста. Снарядов больше не было.

Зеркальное стекло кабины зашипело, вздуваясь пузырями, — поле удержало луч, но нагрев был слишком силён. «Бластеры «Шрайков»!» — сузил глаза безымянный, опуская на стекло пластину брони. Кабина утонула во тьме, только индикаторы тускло светились. На одном из экранов всё ярче разгоралась красная точка, постепенно белея, — поблизости летел ещё один «Шрайк» и разогревал бластер, готовясь к выстрелу.

Безымянный ухватился за рычаг, разворачивая «Гарпию» боком. Щёлкнули клавиши, два луча сошлись в одной точке, осветив экран белой вспышкой. Красная точка пропала.

Броня втянулась обратно, впуская в кабину свет, но оглядеться безымянный не успел — воздушная волна подбросила его и отшвырнула далеко в сторону. Из облаков навстречу поднималось что-то огромное, прикрытое зеркальным полем. Слева полыхнуло, и «Гарпия» закувыркалась, отлетая в сторону. Истребитель, которому повезло меньше, уже падал вниз россыпью мелких обломков.

«Что это?» — безымянный наугад послал два луча в сверкающую дымку. У того, что пряталось за ней, определённо был двигатель и сопла, но экран так рябил, что красные пятна размазывались от края до края. Страшный грохот заполнил кабину, и «Гарпия», подхваченная очередной волной, едва не лишилась крыльев. В небе разлетался на куски «Циклоп».

— На борт! — взвизгнул координатор. — Все на борт!

Ледяной ветер ударил в трещины стекла. «Циклоп» завис на полтысячи метров выше, распахнув люки. Безымянный направил «Гарпию» в проём, на лету сбавляя скорость, и увидел перед носом корабля полосатые чёрно-желтые крылья с маленькими выступами на них. Он выстрелил, но «Шрайк» уже повернулся защищённым боком и так влетел в трюм. Крутнувшись на месте, он послал луч в закрывающийся люк, оставив в подлетающей «Гарпии» сквозную брешь. Люки захлопнулись.

Безымянный отпустил рычаг, и бронированный нос «Гарпии» ударился о крыло чужака. Скошенный «клюв» заскрежетал, «Шрайк» задёргался, пытаясь то ли взлететь, то ли развернуться — и поднялся на дыбы, врезаясь «спиной» в стену. Оба бластера с громким скрежетом вдавились в обшивку, сверкнули красным огнём на прощание и задымились, повиснув на выломанных креплениях.

Боковой люк «Шрайка» — теперь он стал верхним — распахнулся, и на нос «Гарпии» спрыгнул, нацелив бластер в пробоину лобовой брони, пилот в медно-красной форме. Он выстрелил раньше, чем ступил на твёрдую поверхность, безымянный шарахнулся было в сторону, но в кабине уворачиваться было негде — и он только мигнул, глядя, как плавится ремень на груди. Прочный скирлин со стальным каркасом принял удар на себя. Бластеры «Гарпии», заскрежетав, наклонились, но лучи пролетели мимо — стрелять себе в нос этот корабль не умел. Маленький пилот, спрыгнув с брони, рванул на себя люк — и, тонко вскрикнув, упал. На стекле остались брызги крови и оплавленное пятно.

Безымянный, отстегнувшись и потерев обожжённый бок, выглянул наружу. Солдат в экзоскелете пинком отодвинул труп от «Гарпии» и отрезал мертвецу руку с зажатым в ней бластером. Тридцать пятый задумчиво смотрел на убитого и на необычно светлую кровь, растёкшуюся по палубе. Чужой солдат был на удивление маленьким — его макушка едва достала бы любому из Eatesqa до груди. Голова лопнула под лучом бластера, но ещё можно было распознать цвет кожи на остатках лица, прикрытого респиратором. Этот человек был тёмнокожим.

«Мелкая мартышка,» — хмыкнул безымянный. «Не видел их раньше. Любопытно…»

Он осторожным пинком перевернул труп на живот и увидел пристёгнутый к спине ранец — плоский ящик из пятнистого скирлина. Это определённо был механизм, и управляющие элементы находились на широком ремне, обхватившем грудь мертвеца. Безымянный снова пошевелил его и едва успел отдёрнуть ногу — ещё секунда, и манипулятор экзоскелета раздробил бы ему голень.

— Убрался, живо! — рявкнул «броненосец» и, ударив «рукой» по захлопнувшемуся люку, схватил труп за ногу и уволок из трюма. Безымянный недоумённо хмыкнул, огляделся по сторонам — никто из уцелевших, казалось, не видел ничего из произошедшего. Две «Гарпии» жались по углам, остальные доки были свободны, — из двух звеньев в «Шибальбу» возвращалось одно.

«Приспособление для полёта,» — безымянный в задумчивости облокотился на приборный щиток. «И для дыхания. И оружие. У одной макаки… или у каждой из них? И где тогда все эти вещи у меня?»

Он разгладил скукоженную ткань на боку — она, как и кожа, должна была постепенно залечить повреждения — и посмотрел на крыло смятого «Шрайка». Его ракетомёты были целы — у него, как и у тридцать пятого, снаряды закончились раньше, чем враги. «Пригодится,» — подумал солдат Eatesqa, придирчиво осмотрев «Шрайк». «Много полезных вещей.»

Световое жало резака давно погасло, но перегретое сопло остывало медленно, и безымянный пилот Eatesqa не спешил положить его к инструментам. Трофейный «Шрайк», разрезанный на куски, лежал посреди площадки… точнее, уже не лежал — ремонтники с соседних квадратов утаскивали каждую часть, едва она отделялась от корабля. Безымянный огляделся в поисках ракетомётов — один из них он отложил для себя. Их уже не было. Уцелела только одна пластина полосатой брони, и то потому, что тридцать пятый на ней стоял.

Хмыкнув, он подобрал кусок обшивки, вернул резак в общую груду (кто-то немедленно уволок его) и пошёл к своей «Гарпии». Пробоину, по крайней мере, следовало залатать.

— Эй! — двое в пятнистой броне вышли из-за корабля. — Стой! Этот?

Один из них направил на тридцать пятого фонарь. Видимого света тот не излучал, но безымянный почувствовал лёгкую щекотку. Луч скользнул по лбу и угас.

— Он, — сказал «броненосец» с фонарём.

— Я же говорил — жёлтоглазый, — хмыкнул второй.

— Ты ещё их различаешь? — поморщился первый. — Стой на месте, рядовой. Ты проявил доблесть и будешь награждён.

«Палец» стальной руки нагрелся и прижался к скирлину на груди тридцать пятого, вплавляя в тёмно-синюю поверхность серебристую полоску.

— За уничтожение пяти кораблей и храбрость, проявленную в бою, — объявил второй «броненосец» собравшимся вокруг солдатам. У некоторых из них безымянный увидел такие же полоски — у кого-то одну, у кого-то две или три.

«Храбрость?» — мигнул тридцать пятый. «Броненосцы» уже ушли, он снова остался наедине с побитым кораблём. Ожог на боку поджил, покрылся багряной коркой и постоянно зудел, а теперь ещё зачесалась прижжённая кожа под наградной полоской. Безымянный покосился на значок — расплывчатое изображение истребителя. «Должно быть, «Раптор». У «Шрайков» крылья не такие,» — подумал он, примеряя кусок брони к дыре в боку «Гарпии».

Сирена взвыла под куполом, и безымянный выпустил пластину из рук, но тут же подобрал её и принялся приваривать к крылу. Никто не взлетал, и координатор испускал только невнятное шипение и хрип. Сирена завыла снова.

— Пошёл! — крикнул безымянному один из «броненосцев». Все, отложив дела, куда-то направлялись, и тридцать пятый понял, что доделать работу ему не дадут. Нехотя сняв шлем, он смешался с толпой и побрёл по знакомому коридору.

— В информаторий, — запоздало буркнул координатор. «Опять?» — озадаченно мигнул тридцать пятый.

Толпа вынесла его в знакомый зал с огромным экраном, и «броненосцы», растолкав собравшихся, заняли места вдоль стены. Их стало меньше — двоих не хватало. Экран мигнул, приближая изображение, безымянный посмотрел на него — там была та же чёрная стена и те же Eatesqa, и Саргон Криос с тревожным блеском в глазах приветственно вскинул руку.

— Tzaat Eatesqa, воины всех планет! Я, Саргон Криос, обращаюсь к вам!

— Ну, привет, — пробубнили за спиной у безымянного, и чьи-то руки обхватили его за плечи. С сонным бормотанием незнакомый пилот уткнулся лбом ему в спину. Двое стояли рядом, как будто просто так, но тридцать пятый быстро понял — они прикрывают дремлющего от взглядов охраны.

— Нет ничего, в чём бы мы не превосходили наших противников. Люди, ничтожные потомки обезьян… — запись прокручивалась, и тому, кто говорил, не было дела до спящих и бодрствующих.

— Идиотская выдумка с рейдом, — громко и зло шептали у стены. — Мало того, что мы потеряли «Циклоп»…

— Там были северяне, — буркнул второй «броненосец». — Нарваться на «Юрия» и довести его чуть ли не до базы! Какой дебил вообще додумался…

— Сражайтесь, Tzaat Eatesqa! — крикнули с экрана, и безымянный не расслышал последние слова. Он досадливо сощурился. «А вот эта информация небесполезна,» — подумал он, вспоминая огромный зловещий корабль, поднимавшийся сквозь тучи над Атлантикой.

— Каждый воин, живой или павший, будет прославлен в веках! — запись подходила к концу, и тот, кто дремал на спине тридцать пятого, зашевелился.

— Zaa ateske! — бодро гаркнул он и выпрямился, убирая руки с плеч соседа. «На ком он спал, когда меня не было?» — подумал безымянный.

— Когда Север пригонит сюда крейсера, мы секунды не продержимся, — громко шептал соседу один из солдат в экзоскелетах. — Сдохнем ни за шмат Би-плазмы! «Юрий» — это не «Скаты», от него не отсидишься в сельве…

Армия «Шибальбы», отвернувшись от экрана, уже выбиралась из информатория. Безымянный медлил. «Мы снова получили эту странную информацию,» — покосился он на погасший экран. «В этом должен быть какой-то смысл…»

— Чего встал?! — солдат, напуганный крейсерами Севера, резко развернулся к остановившемуся пилоту. Тот подошёл слишком близко и смотрел в упор, — «броненосец» даже вздрогнул.

— Зачем нам нужна эта информация? — тридцать пятый указал на экран, и те, кто ещё не покинул зал, внезапно шарахнулись к стенам — вокруг не осталось никого. — Она повторяется каждый раз и не несёт смысла. Как мне её применить?

«Броненосец» вздрогнул — и те, кто стоял рядом с ним и скучающе разглядывал зал, разом повернулись к тридцать пятому. Тот мигнул, увидев направленные ему в грудь бластеры, — все, что были на «лапах» экзоскелета.

— Заткнись!

Бластеры зашипели, разогреваясь, но так и не выстрелили. Один из пилотов с силой толкнул «лапы» в сторону, и шипение умолкло.

— Словами отвечать разучился? — бросил пилот — и, пошатнувшись, отлетел в сторону и упал на четвереньки. Один из «броненосцев», шумно дыша, опустил станнер. Тридцать пятый подхватил упавшего, толпа заколыхалась, смыкаясь, — охранники подгоняли отстающих. Безымянный ускорил шаг, придерживая сползающее тело. Незнакомый пилот не был ранен — только оглушён, и теперь со злым шипением пытался выпрямиться.

— И правда, разучились, — прошептал он, цепляясь за плечо тридцать пятого. — Отморозили мозги на своём Марсе.

Сбоку лязгнули двери. Тридцать пятый мельком удивился, что коридор длиннее, чем был в прошлый раз, и ведёт в другую сторону, но выстроившиеся вдоль стены охранники не давали толпе остановиться.

— Сдохнем в этой дыре, среди безмозглого мяса, — громко шептал один из них, полуобернувшись к соседу. — Вернуться бы в Агарту, отдохнуть от идиотов…

— В зеркало не смотрись, и не устанешь, — фыркнул оглушённый пилот, попытался убрать руку с плеча тридцать пятого, но пошатнулся и едва не упал. Его бил озноб.

— Не стоило, — тихо сказал тридцать пятый. — Лучше бы он в меня выстрелил.

— Из «Бааль-Мэта» в упор? — ухмыльнулся пилот. — Не говори глупостей, eateske. Тебя пристрелили бы, эти Марци — ублюдки, каких поискать…

Координатор ожил и затрещал, с трудом выдавливая из себя звуки.

— Тренировка! — объявил он наконец.

— Это кстати, — кивнул пилот, потирая висок. — Долгий путь. Пока никто не мешает, слушай сюда. Ты спрашивал, чем и зачем нам парят мозг в информатории?

Тридцать пятый мигнул — речь пилота была понятной, но странной.

— Нас воодушевляют, eateske, — хмыкнул оглушённый. — Знаешь, что такое боевой дух?

Безымянный снова мигнул.

— Я не понимаю, — сказал он.

— Понимаешь больше многих, — тихо хихикнул пилот. — У тебя, eateske, есть мозги… Саргон начал эту войну, знаешь? А теперь он где? Он давно мёртв. А знаешь, как обидно, когда ты подох, а все живы? Теперь мы будем воевать, пока все не уйдём за ним. Вот в чём смысл, eateske.

Безымянному хотелось остановиться и обдумать услышанное, но сзади напирали. Он подался к стене, подхватил пилота подмышки и помог ему выпрямиться.

— Командир Саргон мёртв? А кто командует «Шибальбой»? — спросил он.

— Спасибо, — выдохнул оглушённый, помотав головой. — Никто, eateske. Командир убит месяц назад.

Безымянный мигнул. Координатор сердито хрипел, и пробегающие мимо солдаты недовольно толкали застрявшего в спину, но он не двигался.

— Кому мы подчиняемся? — спросил он, глядя в красные глаза пилота. Тот ухмыльнулся.

— Марци, пока они не передохли, — прошептал он. — Мы будем воевать, как говорил Саргон, до последнего. Идём, пока к нам не привязались. Я очухался.

Он отпустил плечо безымянного и пошёл рядом с ним, изредка пошатываясь.

— Зачем это нужно Марци? — спросил тридцать пятый. — Мы не можем победить. Они это знают.

— Отлично, eateske, — прошептал пилот и ткнул его кулаком в бок. — Да, знают лучше нас. Они боятся, eateske. Им есть чего бояться. Когда людишки возьмут «Шибальбу»…

Он поморщился и быстро огляделся по сторонам.

— Таких, как мы с тобой, расстреляют быстро и без затей. А вот им, дружкам Саргона, это не светит. Они будут прикрываться нами, пока мы здесь есть. Слышал, как они нас называют?

Безымянный кивнул. Впереди, за широко раскрытой дверью, виднелись перекорёженные развалины — груды обломков, остовы зданий, свисающие сверху пучки проводов, и те, кто обогнал его, уже сновали там. Это была полоса препятствий; иногда над ней пролетали белесые разряды станнера, и кто-нибудь падал, оглушённый, и долго потом тряс головой.

— Эй, в дверях! — в коридор выглянул один из Марци. — Вперёд, и живо!

Пилот дёрнул тридцать пятого за руку, ныряя вместе с ним за спины столпившихся на краю площадки.

— Наперегонки? — предложил он, указав на полосу препятствий. Безымянный кивнул.

… «Двадцать один, двадцать два… Вперёд!» — тридцать пятый оттолкнулся от обломка стены. Разряд станнера сверкнул за его спиной, когда он скатывался по качающейся плите. Две тяжёлые балки с грохотом рухнули на плиту, но безымянный уже карабкался по выщербленной стене, сторонясь окон. Один из солдат, приняв подоконник за удобную ступеньку, неосторожно сунул ногу внутрь и, дёрнувшись всем телом, полетел вниз, — кусок металла, едва заметный в трещине рамы, лежал там не просто так.

Красноглазый пилот давно пропал из виду — в последний раз тридцать пятый видел его за правым плечом, когда он решил проложить путь понизу, по рвам и подвалам. Но со стены была видна дальняя граница площадки — а там его пока что не было.

«Двадцать один, двадцать два, двадцать три…» — наклонный столб покачнулся и опустился на развалины, заставив два обломка стен соприкоснуться. Уцепившись за один из них, безымянный огляделся по сторонам — стена везла его к свисающим пучкам оборванных проводов. Они не были ни к чему подключены, но что-то в них было не так — и тридцать пятый, не прикасаясь к ним, скатился вниз по наклонной стене и нырнул в ров. Со дна торчали острые балки — негде было поставить ступню, но ещё можно было отталкиваться пальцами, и безымянный в два прыжка преодолел колючки и втиснулся в лежащую за ними трубу. За спиной на обломки шмякнулось что-то тяжёлое.

Выбравшись из трубы и стряхнув с себя ржавчину и песок, тридцать пятый огляделся по сторонам. Красноглазого он увидел сразу же — тот висел на поднимающемся столбе и ошалело тряс головой. Секунду спустя он оттолкнулся от опоры и, перевернувшись в воздухе, вылетел с площадки. Когда безымянный подошёл к нему, он уже выпрямился и отряхивался от пыли.

— Провода, — ткнул он пальцем в потолок. — Оборвались, чтоб им… Ты знал?

— Видно же, — отозвался безымянный. — Ты цел?

— Хороший вопрос, — хмыкнул красноглазый. Теперь, при нормальном освещении, тридцать пятый видел полосы наград на его груди — три, одна под другой, и на каждой по три схематичных истребителя.

— Хорошо, что тебя не пристрелили, — усмехнулся пилот, протягивая тридцать пятому руку. — Хольгер Арктус.

— Я запомню, — кивнул безымянный, крепко её пожав. Хольгер удивлённо мигнул.

— Эхм… я бы хотел знать твоё имя, — сказал он озадаченно.

— У меня нет имени.

Хольгер снова мигнул и пристально посмотрел в глаза безымянному.

— Точно же. Тебя недавно клонировали.

Он провёл пальцем по клейму на плече безымянного. Оно уже зарубцевалось, теперь последние багровые лохмотья отделялись от него, и номер проступал из-под них.

— Тридцать пятый, — сказал красноглазый пилот. — Ничего, если я буду тебя так называть? Если мы не сдохнем завтра, нужно будет найти имя. Неприятно будет, если тебя убьют безымянным. А, что за бред! Мне будет неприятно в любом случае.