Симбиоз. Моя чужая победа

Глава 15

Весь день Алекс провозился со страховыми. Каждая попытка дозвониться до очередного оператора сопровождалась многоминутным ожиданием и раздражающей мелодией, намертво въевшейся в мозг. Когда наконец ему удалось, голос на другом конце линии сухо и безэмоционально сообщил, что страховка истекла буквально за несколько часов до происшествия и любые попытки что-то изменить обречены на провал. Алекс не стал спорить — и так было ясно, что его случай записали в категорию «не повезло». Оставалось только согласиться и начать привыкать к мысли, что новую машину они не получат.

Делать стало, вроде бы, нечего, но места он себе никак не находил, да и Мара до сих пор не явилась. Успев несколько раз остановить себя, он все же направился к ее двери.

Всякий раз, спускаясь в подвал, Алекс словно попадал в другой мир. Сегодня он впервые ощущал себя в нем неуютно. Без Мары некому было защищать захламленную нору от вторгающихся родственников. Приглушенный свет настенных ламп и экранов на стене окрашивал помещение в зеленоватые тона. Алекс сел на нижнюю ступеньку, устало прислонился к перилам и окинул комнатку грустным взглядом.

Желание переехать из общей «детской» в подвал у Мары, как и многое другое в ее голове, возникло неожиданно. А его исполнение, как водится, застало домочадцев врасплох. Потому одним холодным ранним утром Алекс проснулся от скрежета диванных ножек, с противнейшим звуком царапающих старый, местами крошащийся паркет. План перемещения спального места оказался сырым, а потом и вовсе уперся в тупик: узкая дверь спальни имела отдельное мнение на этот счет. Пришлось, отсмеявшись, вставать и помогать. Мать идею не одобрила и то и дело бросала на Алекса косые взгляды — мол, ты старший, мог бы и сам в подвал уйти. Он морщил нос, но отмалчивался.

Вскоре же стало ясно, что никакие обмены Маре и не нужны, она счастлива на «своем этаже». А Алекс, к собственному удивлению, понял: что бы ни ждало их в жизни, он всегда будет толкать для нее диван. Чего бы ему это ни стоило.

Позади него негромко щелкнула дверь, и ровный желтый свет заструился вниз по ступеням. Мать в мягких домашних тапочках, подошвы которых зачастую слишком скользили по гладкому полу, спускалась, как всегда, бесшумно и осторожно. Алекс не слышал, но чувствовал ее приближение.

— Стулья бы купить, — словно невзначай заметила мать, остановившись над ним и рассеянно поглаживая пальцами по его волосам.

— Угу.

Ни одного стула в комнате не было. Мара вечно смеялась, утверждая, что они ей и не нужны. Она могла проводить на ногах почти все время, то расхаживая по комнате, то пристраиваясь в уголочке. Даже работать предпочитала стоя. Диван так и остался брошенным посередине комнаты со времен переселения. С тех пор ни разу не сложенный и не прибранный, для отдыха он годился разве что самому непритязательному посетителю подвала. Мать называла его приманкой для нервных родителей и страшным оружием против мизинцев на ногах, но убирать не заставляла, за что Алекс, единственный человек в доме, знавший, что ножки дивана после переезда в подвал держатся практически на соплях, был молча благодарен. Сдвинь — и придется покупать новый, а бюджет у них и так маловат.

— Поссорились? — спросила мать чуть слышно.

— Немножко.

— Понятно.

Аккуратно перешагивая через разбросанную по полу одежду, она подошла к столу. Поправила свисающий с края провод. Еще один. Задумчиво оглядела длинные узкие столы вдоль стен, заваленные непонятным электронным мусором. Мара тащила домой все, что ей попадалось. Алекс не удивился бы, узнав, что она и по свалкам за этим хламом рыскает. По большей половине уже невозможно было понять, чем оно являлось в прошлой жизни. Гнутые железки, торчащие из них провода, осколки информационных чипов и кристаллов.

На обитых утеплителем стенах — до облицовки руки не дошли, — теряясь между многочисленными схемами, инструкциями и плакатами, с маленьких, бережно приколотых семейных фотографий смотрели улыбающиеся лица. Мать взяла один из снимков, с заметным усилием вырвав старомодную булавку, подержала в руках, вглядываясь в изображение, развернулась и молча протянула сыну. Алекс принял его, скорее, от неожиданности, чем осознанно. На нем веселая мелкая девчонка-шатенка двенадцати лет сидела на плечах у хмурого шестнадцатилетнего парня.

— Даже тогда она не разучилась смеяться, — услышал он голос матери и едва заметно кивнул. — Скоро помиритесь, — добавила она твердо и уверенно, как сообщала непреложную истину.

Мать подняла рюкзак, брошенный Алексом рядом с лестницей, почти бережно раскрыла и принялась вытаскивать вещи: мятые рубашки вперемешку с книгами, проводами и вишневыми конфетами. Последние, неизменные спутники Мары, сыпались на пол буквально из каждой складки.

— Как прошло? — сменила тему мать, и Алекс задумался, вспоминая, о чем последнем успел написать ей по дороге домой.

— Новой машины нам не видать. — Сам удивился, как легко и обыденно прозвучала эта новость.

— Страховка истекла? — грустно заключила она.

— Сегодня ночью. Совпадение?

— Конечно. — Уверенность в ее голосе всегда действовала успокаивающе. Психолог по профессии и по призванию, она обещала не использовать на детях свои «штучки», но Алекс то и дело ощущал себя как на приеме.

— Из-за машины? — спросила она, не уточняя. Да и не требовалось.

— Не знаю, — честно ответил он. — Из-за глупости. Влезла под руку со своей станцией.

— Она долго ждала твоего выпуска, — резонно отметила мать.

Алекс поднялся и все-таки плюхнулся на недовольно заскрипевший диван. Усталость брала верх.

— Не похоже, что будет длинный отпуск. — Мать с таким вопросительным выражением посмотрела на него, что он не сдержал ухмылки. — Распределение послезавтра, — он посмотрел на часы, — а нет, уже завтра.

Рюкзак с шумом плюхнулся на пол, почти заставив Алекса вскочить.

— Так скоро? — Не дожидаясь ответа, мать отвернулась к столу и принялась перекладывать мусор с места на место. — Я думала, ждут месяцами.

— Я тоже. — Алекс поморщил нос и расслабился. — Нас предупреждали именно об этом.

— Поразительно.

— Что тебя так тревожит? — Он смотрел, как бесцельно мечутся по столу ее руки.

— Ах, ничего. — Мать развернулась, распрямляя плечи и натягивая широкую добродушную улыбку. — Видимо, повезло!

Алекс пожал плечами, решив лишний раз не упоминать о его натянутых отношениях с везением. Об экзамене мать так и не спросила, за что он был весьма благодарен. Все-таки она слишком хорошо его знала.

— Видел сообщение? Хотела предупредить тебя раньше, но работа отвлекла. Они планируют открыть Пятую. Запустить поддержку атмосферы и начать ремонт. «Поддержание» уже собирает бригады, нам — врачам и психологам — тоже предлагали.

Алекс удивленно наморщил нос. До конца присланный матерью восторженный репортаж он так и не досмотрел.

— Сейчас?

— К празднику, — кивнула мать. — Не удивлюсь, если эта новость выбьет Мару из колеи.

— Уже выбила, — хмыкнул он.

— По станциям всех желающих повезут. Нет, не всех, конечно, — быстро поправилась она, — но именных приглашений навыписывали много. Да и без них любой сможет купить парочку билетов, если в состоянии оплатить перелет.

— Любой — вряд ли, — вставил Алекс, прикрыв глаза, и пояснил: — Слышал, что билеты там «для своих». Не хотел говорить Маре, она бы решила, что я лгу.

Неудивительно, что желающих оказалось больше, чем доступных билетов. Станции до сих пор казались основному населения планеты чем-то далеким и почти мифическим. Теории о том, что там на самом деле, разнились от удаленной и жуткой тюрьмы до закрытого рая для избранных. «Поддержание» слухи никак не комментировало, а станции именовало исследовательскими. Хотя они и считались достоянием Федерации и всех ее жителей, пускать туда просто так толпы народа никогда не было заведено.

Мать покачала головой.

— Не надо бы вам туда соваться.

— Знаю, — ответил Алекс еле слышно. — Не хочу, а теперь и некогда. Только мое мнение Мару вряд ли остановит.

— Да и мое тоже, — согласилась мать с грустной улыбкой. — Ты уж проследи за ней, ладно?

— Угу, — скривился он в ответ.

— И где ее носит? Раньше хоть сообщала, а теперь комм отключен — и все, хоть полицию с собаками вызывай! — чересчур громко возмутилась мать, театрально всплеснув руками, и направилась к лестнице. — Ладно… Есть хочешь? Пошли. Куртку сними наконец!

Он поднялся, кряхтя. Мать засмеялась. Взгляд упал на смятый клочок бумаги, сиротливо торчащий из-под дивана. Алекс наклонился, подхватил его, развернул. С огрызка на него, словно пара грозных глаз, смотрела перевернутая восьмерка, перечеркнутая кроваво-красной полосой, — знак, который никому не стоило держать в доме открыто. Символ «Анти-Х». Обрывок агитационной листовки.

Невесть откуда вылезшая группа, прозвавшая себя «Анти-Х», пропагандировала отмену мирного договора. Идеи фанатиков, поначалу не воспринятые серьезно, с годами все глубже проникали в головы людей. Сводились они всегда к одному: хаарс уничтожат людей, лишь дайте им время, а станции — это их же первейшее оружие. Построенные из бывших кораблей, как блокпосты, от кого или чего должны они защищать Землю? Ведь главная угроза уже на ней.

Начинавшая с распространения неприглядных картинок по сети, «Анти-Х» активно развивалась, впитывая в себя несчастных и озлобленных родственников погибших, размахивая взрывом на Пятой, как флагом, и, конечно, обвиняя в нем хаарс. Кое-где доходило до демонстраций и мелких беспорядков, которые быстро подавлялись если не федеральной полицией, то силами «Поддержания» как самой заинтересованной стороны. Вот только рядовым сотрудникам корпорации все меньше хотелось привлекать какое-либо внимание, что могло стать и вовсе опасным, если оказаться не в том месте и не в то время.

Алекс сжал клочок так, что костяшки пальцев побелели, и быстро сунул руку в карман куртки, пока мать не заметила причины задержки.