Сильнее магии

Глава 17

— Более того, — продолжал Таддеус таким же притягательным голосом, как лунный свет на темной воде, — вам следует знать, что я искал и нашел вас не только из-за кристалла. Дело в том, что еще прошлой ночью я испытал настоящее влечение к вам, вы мне безумно понравились.

— Но мы же только что познакомились, — прошептала Леона.

— Когда дело касается желания, время не имеет значения, во всяком случае, для мужчины, — сказал он. — Знайте же: я хотел вас еще до того, как мы выбрались из этой чертовой галереи! И тогда я больше всего сожалел лишь о том, что не доживу до мгновения, когда мы сможем заниматься любовью.

По телу Леоны пробежала дрожь восторга.

— Это правда? — еле слышно спросила она.

Он внимательно посмотрел на ее лицо, казавшееся совершенно бледным в тусклом свете газовой лампы.

— А что скажешь мне ты, Леона? — спросил он, переходя на ты. — Ты чувствуешь, что между нами что-то есть?

— Да! Да! Я чувствую это! — быстро промолвила она. Затем Леона на мгновение задумалась. — Но позднее я сказала себе, что течения, которые бурлили между нами, были скорее всего вызваны возникшей опасностью. А опасность провоцирует возникновение всех видов темной энергии.

— Я точно знаю, что был возбужден, — сухо промолвил Таддеус.

— Я уверена, что события, через которые мы прошли имеете, вызвали бы возбуждение даже в самых спокойных и хладнокровных личностях, — сказала Леона.

— В таких же личностях, как мы?

Она облизнула губы и кивнула:

— Да…

— Предлагаю провести научный опыт, чтобы подтвердить эту теорию, — прошептал Таддеус.

— Опыт? — переспросила Леона.

— В данный момент ни один из нас опасности не подвергается, — сказал он. — Вот мне и пришло в голову, что сейчас очень подходящий момент для того, чтобы выяснить, были ли те чувства, которые мы оба ощутили прошлой ночью, спровоцированы только сложившейся ситуацией.

— О! — Леона помедлила. — И как ты хочешь провести этот опыт?

— Я собираюсь поцеловать вас, мисс Хьюитт… Но если ты считаешь это предложение неприемлемым, я немедленно прекращу опыт.

— И что докажет твой опыт?

— Если ты с готовностью ответишь на поцелуй, мы сможем сделать вывод, что между нами существует определенная энергия, которая не имеет никакого отношения к грозившей нам опасности, действию яда, который подсунул в шкаф Делбридж, или к твоему кристаллу. Короче говоря, мисс Хьюитт, если нам обоим понравится поцелуй, мы сможем сказать, что нас влечет друг к другу.

— А если одному из нас поцелуй не понравится? — «Например, тебе», — добавила она про себя.

Таддеус улыбнулся.

— Помнится, в ту ночь, когда мы убегали из особняка Делбриджа, ты настаивала на том, что нужно думать о хорошем, — сказал он. — И сейчас я хочу воспользоваться этим советом.

Его губы — горячие, опьяняющие — опустились на ее губы. Чувства Леоны обострились, когда мощные потоки чувственной энергии побежали по ее телу. Леона неожиданно задрожала от возрастающего внутри ее напряжения, ей стали казаться, что она становится невесомой. Желание вспыхнуло в ней, бросило ее в водоворот страсти. Леона услышала тихий и нежный звук, словно закутанный в голод и жажду обладания, и поняла, что этот звук вырвался из ее горла.

Таддеус издал низкий громкий стон — как будто горящая, пылающая разными огнями энергия захватила и его.

— Я так и знал, что никакая это не галлюцинация, — прошептал он, отрываясь губами от ее губ. После этого его рот вновь накрыл ее губы поцелуем. — Скажи мне, — опять прервавшись, промолвил Уэр, — что ты чувствуешь силу страсти, которая ведет нас за собой.

— Да. — Леона крепко сжала рукой его плечо, наслаждаясь его мужской мощью. — Да! Да!

Таддеус локтем обхватил шею Леоны и прижал ее тело к себе. Поцелуй становился все горячее, голова Леоны откинулась назад.

Нет таких слов, которые могли бы описать их чувства, когда мириады огоньков стали словно вспыхивать в окружающей их атмосфере. В отличие от прошлого раза, когда Леона была вовлечена в битву с ядом, которым отравили Таддеуса, этим вечером она могла не противиться силе желания. Здесь, в этих джунглях, отгороженных стеклом от окружающего мира, она могла полностью отдаться примитивному желанию.

Таддеус по очереди расстегнул мелкие крючки на лифе се платья. Корсета на Леоне не было. Когда верх платья упал ей на талию, она осталась лишь в тонкой сорочке, сквозь которую проступали ее нежные соски. Ткань была настолько прозрачной, словно Леона была обнаженной. Таддеус посмотрел на нее.

— Ты прекрасна, — выдохнул он.

Его рука коснулась ее соска. По ее телу пробежала дрожь наслаждения.

Попав под действие охватившей их чувственной атмосферы, Леона попыталась расстегнуть его пиджак дрожащими пальцами. После нескольких неудачных попыток Таддеус ласково взял ее за пальцы.

— Думаю, у меня это получится лучше, — проговорил он нетерпеливым голосом, в котором слышалось некоторое удивление.

На мгновение оторвавшись от нее, Таддеус стряхнул с себя пиджак. Когда он вновь приблизился к Леоне, она положила руки ему на талию, наслаждаясь его близостью. Сквозь тонкий лен его рубашки она чувствовала мощь его мускулов и исходивший от него жар. Ее желание становилось все сильнее.

Держа Леону одной рукой, Таддеус другой выключил свет, и теперь оранжерея освещалась лишь таинственным лунным светом, проникавшим сквозь лиственный навес тропического мира.

Таддеус стал опускать ее платье ниже и ниже, пока оно кучей не упало на пол вокруг ее ног. Потом он принялся за сорочку. Бледный свет оттенил белые кружева ее нижнего белья. Развязав тесемки, он уронил и этот предмет туалета.

— Я хочу увидеть всю тебя, — тихо промолвил он. Таддеус расстегнул пуговицы на ее панталонах. Прошелестев, они присоединились к остальному белью.

Реальность начала отступать. Леона впервые в жизни стояла перед мужчиной обнаженной. Конечно, было совсем темно, и она сомневалась, что он видит ее лучше, чем она его. Тем не менее, это было потрясающее приключение, к которому Леона не успела подготовиться. Она собиралась сделать шаг — возможно, весьма опасный — в неведомое.

Однако охватившая Леону неуверенность не заставила ее сомневаться и отказаться от удовольствий недозволенной любви. Напротив, Леона хотела насладиться каждым ее мгновением. Но происходило что-то еще — что-то, чего она пока постичь не могла. Интуиция подсказывала Леоне, что раз ступив с Таддеусом на эту дорожку, она уже не сможет повернуть назад.

— Таддеус!

Он не мог ответить ей, потому что стоял на одном колене и расстегивал ее ботинки на высоком каблуке. Затем Таддеус бережно стянул с нее ботинки. Покончив с этим, он взял Леону за бедра и нежно поцеловал в живот над темным треугольником волос.

Поежившись, она закрыла глаза от наслаждения.

К тому мгновению, когда Таддеус поднялся на ноги, она была уже не в состоянии говорить о том, что подсказывала ей интуиция.

Леоне удалось дрожащими руками развести в стороны полы его рубашки. Когда ее руки коснулись его нагой груди, она почувствовала пальцами покалывание курчавых волосков. Таддеус крепко, но бережно прижал ее к себе, и она ощутила, как напряглись его мышцы.

На этот раз поцелуй был медленным и томным. Леона поняла, что он ждет ее реакции. Словно можно подумать, будто она не ответит ему, подумала Леона, обвивая руками его шею.

Когда Таддеус поднял голову, она услышала его тяжелое дыхание. Он взял ее руки в ладони.

— Скажи, что ты меня не боишься, — грубо потребовал он.

— Я не боюсь тебя, Таддеус, — тихо сказала Леона. — И никогда не боялась. Хотя нет, боялась — несколько мгновений, когда в галерее Делбриджа увидела тебя стоявшим возле бедной убитой женщины. Но я быстро поняла, что ты не убийца. Не думаю, что те несколько мгновений, когда у меня были какие-то сомнения, имеют значение. Как ты считаешь?

Таддеус засмеялся, но тут же из его груди вырвался стон, и он накрыл ее губы очередным страстным поцелуем.

— Нет, конечно, моя дорогая, — проговорил он, отрываясь от нее. — Я понимаю, почему ты сомневалась насчет меня. Между прочим, и я ненадолго усомнился в тебе.

— Правда?

— Когда я впервые увидел тебя в мужском платье, мне тоже показалось, что ты убийца, — признался он.

Леона была потрясена его словами.

— Боже правый! Я?! Ты думал, что я могла убить женщину?

— Такая мысль промелькнула у меня в голове.

— Боже правый! — повторила она. — Я и предположить этого не могла.

— А мы должны говорить об этом прямо сейчас? Боюсь, разговор об убийстве испортит романтическую атмосферу.

— Извини, — быстро промолвила она.

До нее донесся тихий смех Таддеуса, отчего все ее чувства мгновенно обострились. Леона услышала шелест тяжелой ткани. Открыв глаза, она увидела, что он снял с верстака кусок полотна и расстелил его на полу.

— Конечно, это не ложе из лепестков роз, — сказал Таддеус, стягивая с себя ботинки. — Но так уж выходит, что сегодня ночью я не могу предложить тебе ничего другого.

— И это отлично подойдет, — вымолвила Леона.

Она ступила на полотняную простыню. Таддеус встретил ее посередине, он был бос, его рубашка свешивалась поверх брюк. Он взял в руку небольшой хрустальный кулон, висевший у нее на груди. Лунный свет тут же заиграл на блестящем камне.

— Откуда у тебя это? — спросил Таддеус.

— Подарок моей матери, — ответила Леона.

— Этот камень обладает властью, или это простое украшение?

— Обладает властью, но я редко использую его, — объяснила она.

— Понимаю, — кивнул Таддеус. — Это подарок на память?

— Да.

Он обнял ее.

Они стали вместе опускаться на пол — все ниже и ниже, пока Леона не оказалась на спине под Таддеусом.

В темноте он всматривался в ее лицо. Таддеус медленно погладил Леону, не только наслаждаясь ее близостью, но в то же время желая возбудить ее. В ответ Леона под рубашкой положила ладони ему на спину и стала ощупывать контуры его спины. Его кожа была горячей. Исходящий от него аромат заполнил ее ноздри, затуманил разум.

Таддеус поцеловал ее в шею и нашел изнывающий по его ласкам бугорок у нее между ног. Когда рука Таддеуса коснулась его, Леона со стоном выгнулась — она никак не ожидала, что ее тело так отреагирует на его прикосновения. Таддеус зажал ее губы поцелуем.

— Тихо, дорогая, — прошептал он. — Ночью все очень хорошо слышно.

Леона расслышала смешок в его голосе. Она пришла в ужас, подумав, что проходящие мимо оранжереи слуги могут услышать ее стоны.

Она собиралась выразить как-то свой страх, но Таддеус принялся ласкать ее, отчего разливающиеся по ее телу ощущения становились все острее. Неожиданно она поняла, что достигшее высшей точки напряжение как будто лопнуло внутри ее. Леона с тихим стоном извивалась под руками Таддеуса, содрогаясь от судорожных спазмов в животе.

Не успела она успокоиться, как Таддеус, приподнявшись, рывком вошел в нее. Ее словно ударило молнией. Двинувшись чуть вперед и приподнявшись на локтях, Таддеус смотрел на Леону.

— Почему, черт возьми, ты не предупредила, что никогда раньше не делала этого? — спросил он прерывающимся голосом.

Леона вцепилась в его плечи, стараясь приноровиться к вторжению.

— А что, была бы какая-то разница?

Несколько мгновений он медлил, каждый его мускул был тверд как камень. Наконец Таддеус со стоном опустил голову и поцеловал ее в шею.

— Нет, — сказал он. — Разницы никакой. Просто я кое-что сделал бы иначе.

— Мне казалось, что все идет очень хорошо, — проговорила она. — Так что предлагаю повременить с твоими переживаниями.

— Отличный совет, — процедил он сквозь зубы. Леона держалась за него, а он начал двигаться ритмично и быстро. Вскоре его плечи стали влажными, дыхание — тяжелым. Через мгновение он сделал последний толчок, его тело изогнулось дугой, и он зарычал от наслаждения. В лунном свете Леона увидела его оскалившиеся зубы и крепко закрытые глаза. В тропической атмосфере засверкали искры. Когда все закончилось, Таддеус измождено упал на нее. Леона долго лежала, глядя в темноту и слушая, как успокаивается его дыхание.

Теперь Леона наконец-то поняла, что именно недавно подсказывала ей интуиция. Пути назад нет, потому что она вдруг ощутила, что отныне навсегда связана с Таддеусом, причем эта связь вызвана не только страстью. Страсть со временем может угаснуть.

Нет, с Таддеусом ее связывают не только физические отношения. Их связала духовная близость, когда они вместе работали с кристаллом. А любовь физическая лишь усилила духовные узы.

Леона еще не могла до конца постичь этого, но теперь она твердо была уверена, что они связаны навеки.