Show must go on

Глава 6

После концерта ненадолго заезжаем в гостиницу — у нас не больше часа, чтобы привести себя в порядок, поужинать и забрать свои вещи из номера. Впереди аэропорт и ночной перелет в Сан-Франциско. Это музыканты могут позволить себе 1300 километров с комфортом проехать в прекрасном автобусе с эмблемой «Red Stars», а у нас со звездочками уже завтра в полдень важное интервью на местной радиостанции, и еще куча других дел до вечера.

Львова в сотый раз проверяет кофры с нашей одеждой, в которой мы проведем завтрашний день, дает последние наставления Светику, которая летит вместе с нами и за все это отвечает. Сама Татьяна Леонидовна остается паковать вешала со сценическими костюмами в один из огромных трейлеров — эту важную миссию она никогда и никому не доверит.

— Светуль, только ради бога не забудь проследить, чтобы утром вся одежда была отглажена! Прямо вызывай в номер сотрудников гостиницы, и обязательно сама иди с ними, чтобы они там чего-нибудь не испортили.

— Татьян, успокойся. Ну, не в первый же раз. Я за всем присмотрю, обещаю! — наша гример и по совместительству парикмахер, прощаясь, тепло обнимается со Львовой и успокаивающе гладит ее по плечу.

Альдона насмешливо фыркает, наблюдая из окна машины, как мило воркует между собой эта парочка вечных соперниц. Но их соперничество распространяется исключительно на Леху — во всем, что касается работы, они союзницы. И стоит Мамонту пропасть с радаров, как между женщинами тут же воцаряется мир и спокойствие. Вот и на этих гастролях они работают на удивление слаженно, Светик у Татьяны Леонидовны первая помощница, и все свободное время она проводит в костюмерной, помогая модельеру с нашими сценическими костюмами, которых день ото дня становится все больше и больше…

…Вот казалось бы… Устал так, что растекся медузой в кресле самолета, и даже пошевелиться не могу. Тут бы и провалиться мне в спасительный сон, как в глубокий черный омут. А вот нет… Мозг продолжает работать, снова и снова переваривая прошедший концерт. И чувствую, что пока не прокручу в памяти все до конца — не засну. До сих пор в ушах стоит рев огромной арены, а в глазах возбужденные лица зрителей.

Как мы выбирались со стадиона — это отдельная история… Думал, что наш огромный автобус никогда не покинет стоянку, даже полицейское оцепление не сильно помогло. Уезжали бы в лимузине, точно не выбрались оттуда без потерь! Так что пришлось копам вмешаться, чтобы утихомирить самых буйных фанатов. И счастье, что наш ночной отлет в Сан-Франциско удалось сохранить в тайне от прессы и фанатов, машины подъехали прямо к трапу самолета. Снова переключаюсь на концерт…

…Тишина. Зрители затаили дыхание после Summer Moved On. Раздается тревожный вой военных сирен, и темноту арены разрезают сполохи прожекторов, которые мечутся по сцене, и по трибунам. Звучат первые аккорды «You're in the Army Now», и арена взрывается криками одобрения. Нашу песню уже хорошо знают в Америке, за два месяца она даже успела войти в горячую десятку. Что вовсе не мудрено — мало того, что на MTV постоянно этот клип крутят, так еще и сама антивоенная тема для американцев крайне болезненная. Вьетнам закончился для США больше пяти лет назад, и обязательную военную службу отменили тогда же, но память о вьетнамской войне для американцев — это незаживающая рана. Шутка ли — 60 000 убитых и пропавших без вести! А сколько ветеранов вернулось с этой безумной войны покалеченными и физически, и морально?

Так что антивоенные настроения в Штатах сильны до сих пор. И фильм Копполы «Апокалипсис сегодня» — яркое тому подтверждение. Он уже собрал кучу кинонаград, включая Золотую пальмовую ветвь в Каннах, а еще больше этот фильм соберет в начале следующего 1980 года — три Золотых глобуса и два Оскара.

На экране начинается трансляция клипа, на сцену выбегают «солдаты» в камуфляже и шустро выстраиваются в две ровные шеренги. На них пятнистые штаны, высокие берцы и футболки цвета хаки, на груди солдатские жетоны, на головах военные кепи. Они застывают с каменными лицами, широко расставив ноги и заложив руки за спину. Это все очень узнаваемо для публики, хоть форма на наших артистах и не повторяет один в один американскую. Мы с музыкантами скромно стоим в глубине сцены — в этом номере у нас лишь вокал. Фоном для артистов служат наши тяжи в хаки, которые стоят по двое у края сцены с муляжами автоматов в руках.

Сценка с «сержантом» с хлыстом в руках и с мелким «солдатиком» в конце колонны вызывает одобрительный свист и смех зрителей — уж больно узнаваем образ жесткого солдафона с закатанными рукавами и зеркальными «авиаторами» на каменном лице, именно так сержантов здесь в фильмах и изображают. После его резкого свистка солдаты начинают маршировать на месте, слаженно перестраиваясь в колонну, а потом переходя на бег на месте. Снова свисток — солдаты дружно падают на сцену и отжимаются.

Новый свисток, и солдаты синхронным движением рук наносят черные полосы маскировки на свои лица, а потом мгновенно рассыпаются по краю сцены, пригибаясь и припадая на одно колено. Прикладывают руку к глазам козырьком, поводя головой из стороны в сторону, будто высматривают в огромном зале затаившегося противника. Затем дружно вскидывают руки в характерном жесте, словно держат в них пистолеты и берут на мушку воображаемого врага.

Под крик сержанта «stand up and fight!» солдаты вскакивают и выстраиваются в колонну по двое. Строевым шагом они маршируют по подиуму, замирая с приподнятой ногой на каждом слове «now», делая полшага назад и затем, продолжая маршировать вперед. У маршировки сложный рисунок, но у ребят она получается уже безупречно, и выглядит это очень эффектно. В конце подиума солдаты снова припадают на колено, и козырьком приставляют руку к глазам. Воображаемый враг снова берется на мушку.

На последних аккордах все солдаты возвращаются на сцену, вспыхивает свет, и они синхронно стягивают с себя кепи. По арене разносятся восхищенные крики, потому что у большинства из солдат по плечам рассыпаются длинные волосы. Поняв, что перед ними не только парни, но и девушки, зрители долго не отпускают артистов, награждая их одобрительными криками, свистом и аплодисментами.

Следующую песню «Take On Me» я снова пою без звездочек, успев перед этим сменить за кулисами коричневую куртку в нашивках, на черный «пилот». С черными высокими сапогами она тоже смотрится вполне неплохо. Тем более, что я опять оседлал свою Хонду и изображаю поездку на байке, время от времени пригибаясь к рулю. В мою сторону направлен мощный вентилятор, который ерошит волосы и от которого распахиваются полы куртки, так что из зала это выглядит вполне правдоподобно. В Сиэтле эту забойную песню зрители встречают более благожелательно, чем в Японии, но такого дикого восторга как «The Final Countdown» и «You're in the Army Now», она все равно не вызывает. Пока…

Собрав заслуженные аплодисменты, я, наконец, сваливаю за кулисы, чтобы уступить место Альдоне. Сейчас настает ее звездный час с «Still loving you». На ходу чмокаю подругу в щечку, на мое пожелание «ни пуха, ни пера», она привычно отмахивается от меня, посылая к черту. Но мыслями уже вся на сцене — до сих пор страшно переживает, когда приходится выступать одной, без нас с Ладой. И чего переживать — в первый раз что ли? Черный смокинг, надетый прямо на голое тело в сочетании с высоким конским хвостом и алой помадой выглядят просто шикарно! Высоченные шпильки добавляют роста и так стройной звездочке. Свет на арене снова гаснет, раздаются первые аккорды «Still loving you», и Альдона резко выдохнув, решительно отправляется на сцену.

Концертный вариант этой песни длится больше семи минут, а с аплодисментами будет еще дольше. За это время я вполне успеваю по-быстрому ополоснуться и полностью переодеться для следующей песни — «I Want It That Way», которую мы исполняем вместе с рижанами. Облачившись в брюки-бананы и белую футболку, шнурую высокие кроссовки, придавая им немного небрежный вид. Завершаю модный лук стеганым жилетом а-ля «Назад в будущее», и бегу за кулисы.

Там уже собрались все наши, наблюдая за выступлением Альдоны. Я тоже еще успеваю застать, как она произносит свое последнее«…still loving you», и замирает в перекрестке лучей нескольких софитов. Последние аккорды смолкают, и на трибунах несколько секунд царит оглушительная тишина, а затем арена взрывается восторженными аплодисментами и мужским ревом. Мы за кулисами выдыхаем, довольные реакцией американской публики. Вот не зря сольная песня Альдоны до сих пор в горячей десятке Билборда..!

…Обидно, что на фоне всех исполненных песен, «Take On Me» как-то потерялась, она даже в двадцатку горячих хитов пока не входит. Срочно нужен клип, для ее полноценной раскрутки, я даже не сомневаюсь, что эта песня еще возьмет свое. Но… раньше будущей весны ждать его совершенно бесполезно, потому что павильонные съемки мы с Ладой сможем начать не раньше декабря, а то и вообще в январе. А затем предстоит долгий и кропотливый монтаж, чтобы собрать воедино анимацию, трюки на байке и кадры обычной съемки. Сколько это все займет времени — пока даже непонятно. Надеюсь, к маю управимся.

К тому же у MTV сейчас еще нет продуманной системы награждения, сам канал пока работает практически в тестовом режиме. Так зачем спешить? Подождем немного и заберем потом все награды, что есть. Все равно этот клип долго еще никто не сможет переплюнуть. Можно только догадываться, сколько наград соберет улучшенная версия клипа, если даже первоначальная в 86-м году получила сразу шесть наград: «Лучшая режиссура», «Лучший новый исполнитель на видео», «Лучшее концептуальное видео», «Лучшее экспериментальное видео», «Лучшие спецэффекты» и «Выбор зрителя».

Сейчас у нас в приоритете съемки другого клипа — «Last Christmas», который кровь из носа, но должен быть запущен в ротацию на MTV не позднее 15 декабря, а еще лучше успеть до 10-го. А у нас пока только сценарий написан. Даже не вся одежда к съемкам пошита — часть тканей для стильных пальто и курток нужно будет купить здесь, в США. Потому что в Союзе сейчас такого с огнем не найти, при наличии любого блата и связей. И горнолыжный курорт для съемок еще не выбран, Шахназаров как раз сейчас мотается по всей стране в поисках подходящей натуры, чтобы к нашему возвращению в Москву предложить на выбор два-три варианта. За это я переживаю больше всего, фуникулер в клипе должен выглядеть не хуже, чем за границей. А у нас в СССР есть сейчас такой? Вот то-то оно… Чую, по-любому будет Домбай — других локаций такого уровня нет.

В соседнее кресло плюхается Альдона.

— Не спишь?

— Не сплю. Никак после концерта не отойду.

— Вот и меня до сих пор всю трясет! — Снежная Королева передергивает плечами — Может, по снотворному?

— Не надо. Завтра будем весь день квелыми, а у нас дел до хрена. И вот вроде уже не новички: был же Уэмбли, Будокан, Космос в Москве с Дассеном… Чего же так вштырило-то?!

— Другая публика — начала загибать пальцы подруга — огромная сцена, все время норовишь в «слепое аудио-пятно» залезть. Да еще эта дурацкая история с Ладой. Все на нервах: а вдруг сорвется концерт? Кстати, я заметила в вип-зоне фэбээровцев. Представляешь?! Пришли упыри, не постеснялись.

— Мы же сами им билеты отправили с Сергеем Сергеевичем…

Я поудобнее развернулся в кресле, покрутил шеей, свел лопатки, расправляя затекшую спину. Массажист Андрей наскоро промял мне воротниковую зону, и повышенный тонус мышц снял, но как снимешь тонус в мозгах? Хм… Только сексом. И никак иначе. Задумчиво посмотрел на Альдону и как бы ненароком положил руку на девичье колено. Благо у ее джинсовой юбки длина очень правильная, едва до колен и доходит. Правда, узковата немного, но это не беда…

Снежная Королева, не замечая мой призывный взгляд и мои нахальные поползновения, в негодовании перечисляла дальше:

— А сценические костюмы? То в поту плаваешь от жара, идущего от софитов, то где-нибудь режет или жмет. И туфли на шпильках — это же ад кромешный!

Альдона, наконец, почувствовала мою ладонь у себя под юбкой и с подозрением уставилась на меня.

— Эй, ты что задумал?!

— Любовь моя, а… не уединиться ли нам…?

— Э…?! — Альдона явно выпадает в осадок от такого предложения, но интерес к нему проявляет — А как ты себе это представляешь?!

— Ты разве не слышала об американском «изобретении»? — я деланно удивляюсь, оглядываю спящий салон самолета, и перехожу на шепот — Mile High Club, или Клуб высокой мили.

— Не-ет. А что это?

— Неофициальное объединение людей, занимавшихся любовью на борту летящего самолета. Золотой значок с крылышками — три и более раза, серебряный — два, бронзовый — один — вдохновенно вру я, продолжая поглаживать стройную ногу подруги — предлагаю вступить в их славные ряды.

Альдону бросает в краску, но само предложение возмущения не вызывает. Она лишь снова недоуменно оглядывает полупустой салон. Ночные рейсы не пользуются большим спросом, в Америке и дневных с лихвой хватает — на популярных маршрутах они здесь летают чуть ли не с периодичностью рейсового автобуса.

— Но где?!

— Сейчас встаешь и идешь в правый туалет. Но не запираешься. Ждешь меня.

Моя рука многообещающе продвинулась дальше по бедру.

— Ты сейчас серьезно? — изумилась Альдона.

— Более чем. Главное не упасть и не загреметь во время воздушной ямы — мои губы коснулись уха девушки — Зато представляешь, какие у нас будут воспоминания?

Звездочка колеблется не долго. Резко встает, одергивает юбку. Внимательно на меня смотрит: неужели я серьезно? Уверенно киваю ей: целиком и полностью.

— Не струсишь…?

Принимая мой вызов, Альдона усмехается, и сексуально покачивая бедрами, направляется в конец самолета. У меня мигом пересыхает во рту. Я уже готов, немедля, сорваться вслед за ней. Но… держусь. Мало ли, кто не спит из пассажиров, только дремлет или изображает сон. Надо все-таки чуток подождать.

Наконец, встаю и, демонстративно потирая глаза, словно спросонья, иду по проходу в сторону туалета. А самого уже потряхивает в предвкушении.

— Виктор…? Селезнофф?!

Пожилая американка с волосами голубыми, как у Мальвины, восторженно таращится на меня, а потом хватает за руку, прижимая ее к своей обвисшей груди.

— О, Боже!!! Внуки не поверят мне! О, нет! Я и сама не верю себе! Как такое может быть?!

Блин… швабра старая, как же не вовремя ты очнулась! Сейчас всех пассажиров разбудит своими воплями. Хуже того — еще и мою охрану переполошит! Я выдавливаю из себя любезную улыбку и прикладываю палец к губам, вежливо призывая старушку заткнуться и не будить окружающих. Но куда там… у бабульки видимо бессонница, а тут вдруг такое бесплатное развлечение.

Скрипя зубами приходится присесть рядом с ней и выслушать рассказ, какие замечательные у нее внуки и как они любят нашу группу. Из сумочки достается фото, на котором запечатлены два здоровых лба с абсолютно дебильными улыбками на загорелых лицах. Понятно… быстро от бабки не отделаться. А меня, между прочим, шикарная женщина ждет. И зная характер Альдоны, скоро ей ждать надоест, и тогда о сексе в стиле «высокой мили» можно будет забыть.

— Мадам — ласково улыбаюсь я назойливой бабке — если вы сейчас позволите мне прогуляться до туалета, то после я с огромным удовольствием подарю презент для ваших чудных малышей!

— Оу, Виктор…! Это так мило с вашей стороны!

Пользуясь ее минутной заминкой, я галантно целую морщинистую руку и смываюсь, пока она еще чего-нибудь не придумала. Добравшись до заветной дверцы, оглядываюсь назад и вижу привставшего в кресле Вячеслава, собравшегося уже спасать меня от американской бабки. Машу ему рукой: «Отбой!».

— Ты куда пропал?! — шипит на меня Альдона — Я стою тут как дура, того и гляди кто-нибудь заявится…

— Потом, потом, потом… — шепчу я ей на ухо, Закрывая задвижку и разворачивая красавицу лицом к стене. Мои локти то и дело задевают стенки туалетной кабинки — блин, что ж здесь так тесно-то…!

Ловко задираю Алькину юбку и запускаю руку под джемпер, сжимая в ладони аппетитное полушарие ее груди. Второй в это время пытаюсь стащить вниз кружевные трусики, а потом расстегнуть молнию на своих джинсах. Самого уже изрядно потряхивает от возбуждения и мысли, что в любой момент нас могут здесь застукать. Вот скандал-то будет… Тут уже никакими сувенирами и билетами не отделаешься!

— Зай, извини, если буду груб, но не до прелюдий…! — шепчу я наклоняя подругу и заставляя ее упереться руками о раковину.

Но моя Ледышка и сама уже так распалилась, что трется о меня попкой и еле сдерживается, чтобы не застонать в голос.

— Пристегните ремни — я целую девушку в шею — наш самолет готов ко взлету!