Show must go on

Глава 21

Я тяжело вздыхаю… понеслось. И Клаймич в своем репертуаре: как что, сразу впадает в панику. Повод для беспокойства, конечно, есть — я и сам уже, как на иголках — но вот трубить тревогу сейчас точно не стоит.

— Григорий Давыдович, а вы с кем-нибудь об этом говорили?

— Конечно! Первым делом я нашел Сергея Сергеевича и поставил его в известность.

— И что наш полковник ответил?

— Что не нужно переживать и сеять панику на ровном месте. Вещи Андрея на месте, до отъезда еще два часа, и он может вернутся в любой момент.

— Тогда чего вы нервничаете, если Сергей Сергеевич спокоен? В конце концов, не с нас, а с него Веверс спросит — это работа полковника и его людей следить, чтобы никто из коллектива не сбежал.

— Да, разве я об этом…? — махнул рукой директор — Этот Андрей совсем и не похож на невозвращенца.

— А тогда что?

— Просто… я чувствую, что с ним что-то случилось, понимаешь?! А вы с полковником почему-то подозрительно спокойны!

Ох, уж мне эта директорская чуйка… Хотя я ведь и сам понимаю: что-то у Андрея явно пошло не по плану. Эти подземные хранилища расположены не так далеко от города — по идее, давно уже должен был вернуться. Но Клаймича сейчас нужно нейтрализовать и успокоить.

— А Майкл уже улетел в Майами?

— Да, в отеле остались только все наши.

— Хорошо. Тогда подождите меня в машине. Я сейчас попрощаюсь с Джейком, мы с вами вместе вернемся в отель и еще раз поговорим с Сергеем Сергеевичем. Но скорее всего, Андрей уже вернулся, пока вы уехали. Может, человек в аптеку или по магазинам пошел.

Григорий Давыдович вроде бы немного успокоился и, кивнув, отправился к машине. А я вернулся к Джейку. Пока я разговаривал с Клаймичем, парнишка снова сгонял к себе в комнату и сейчас держал в руках картонную папку. Джейк мнется, потом смущенно говорит:

— Виктор, у меня тоже для вас есть небольшой подарок. Конечно, он не такой крутой, как Вокман, но от чистого сердца.

Молча, протягивает мне папку, и прикусывает губу от нетерпения, ожидая моей реакции. Я с интересом заглядываю в папку и вижу там рисунки акварелью на плотных листах формата А4. Всматриваюсь, и у меня от восторга перехватывает дыхание.

На первом рисунке изображен я — в тот момент, когда делаю разворот на Хонде в центре сцены. Этот момент пойман Джейком почти с фотографической точностью — у меня напряженный взгляд, взъерошенные волосы, мы словно слились с байком в одно целое. И нарисовано это в очень оригинальном стиле, которому даже трудно подобрать название. Чем-то это отдаленно напоминает Энди Уорхола, но скорее ближе к компьютерной обработке фотографий — знаете, когда изображение, как бы рассыпается на разноцветные пиксели. Только до компьютерной графики когда еще дело дойдет, а парень это уже придумал безо всяких мудреных программ.

— Охренеть… — шепчу я — это ты сам нарисовал?!

— Ага! — довольно улыбается он — Понравилось?

— Ты еще спрашиваешь?! Джейк, да ты чертов гений! — вырывается у меня, и я не капли не кривлю душой, это действительно очень талантливо, если не гениально — Когда успел-то?

— Утром. Я же рано просыпаюсь из-за… процедур.

— Ну, ты даешь! — качаю я головой, нехотя, отрываюсь от первого рисунка, и лезу за вторым.

На нем изображены мы с Альдоной и Ладой. Я в центре в кителе пилота гражданской авиации, девчонки по бокам от меня, в форме стюардесс. Наше трио, ослепительно улыбается, девчонки в приветствии приложили руки к пилоткам. Охренеть, как точно Джейк передал характер каждой звездочки! Немного застенчивая Лада и загадочная, холодноватая Алька нарисованы с такой любовью и восхищением, что у меня защипало в носу.

Хотелось чем-то помочь ему, но как, если даже врачи бессильны? Предлагать деньги пошло и неуместно, эта семья явно не нуждается моих подачках. Медицина в США дорогая, но как объяснила мне Хелен, в случае Джека страховка решает многие проблемы — для больных онкологией предусмотрены специальные программы. Хотя, конечно, денег лишних не бывает.

Я молча встаю, и обнимаю Джейка, чувствуя под ладонями худобу его плечей.

— Ты даже не представляешь, какой подарок мне сейчас сделал!

— Жаль я не успел еще пару рисунков дорисовать, там у меня только черновые карандашные наброски пока, даже показывать неудобно.

— Тащи! — приказываю я, снова возвращаясь к разглядыванию рисунков. Просто офигенно… У меня даже слов не хватает, чтобы описать свой восторг. Если бы у этого парня впереди была вся жизнь, он бы точно прославился, как талантливый художник. Но кто теперь это увидит, кроме меня? Ну, почему именно он, а?! Почему такая вселенская несправедливость?!

Три карандашных наброска Джейка выглядят, конечно, не так эффектно, как его законченные цветные рисунки, поскольку это даже не эскизы. Но я уже могу представить, что в цвете они будут выглядеть ничуть не хуже, чем те, которые он мне подарил. На первом я изображен в полете во время прыжка с платформы — с прикрытыми глазами и раскинутыми в сторону руками. Других деталей на рисунке пока нет, даже мои ноги не до конца прорисованы. Но Джейк ухватил самое главное — красивый прогиб тела и кайф на моем лице от этого полета над сценой.

На втором я в короткой куртке а-ля тореро, двигаюсь по подиуму, подняв руки с микрофоном над головой и отбивая ногами ритм в стиле фламенко. Это уже иллюстрация к песне «Love to Hate You». Блин, даже не подозревал, что выгляжу в этот момент так сексуально! Охренеть просто. Еще бы добавить в рисунке мне под ноги разлитую на подиуме воду, как в родном клипе Erasure, и разлетающиеся во все стороны брызги.

Третий набросок заставляет меня улыбнуться — ну, вылитый Майкл Джексон! Лица не видно из-за низко надвинутой на глаза шляпы, и поэтому полная иллюзия, что лунную походку изображает именно Джексон. Собезьянничал я с него знатно — движения просто один в один получились.

Внезапно в голову мне приходит очередная светлая мысль.

— …Слушай, Джейк, а ты не хочешь поучаствовать в оформлении нашего нового американского альбома?

— Я…?!!!

— А чего ты так удивляешься? Знаешь, как трудно придумать новую и не избитую концепцию? Каждый год в мире выпускаются тысячи и тысячи дисков, и над каждым работают художники и дизайнеры. Они уже давно придумали все, что только можно. А тут ты со своими абсолютно свежими идеями!

— Ну, не знаю… Я же вроде не профессиональный художник.

— И слава богу, не то предложил бы что-нибудь избитое! А у тебя совершенно оригинальная идея. Может, возьмешься? Только представь на секунду: твое имя будет навсегда увековечено на обложке диска рядом с нашими.

Увидев, что Джейк колеблется, я добавляю голосом змея-искусителя.

— Здесь осталось не так уж и много работы. А услуги художника очень хорошо оплачиваются. Ты же не откажешься заработать, занимаясь любимым делом? Деньги еще никому не помешали.

— Не в том дело — отводит он взгляд — просто я боюсь вас подвести. Потому что в любой день могу умереть. Вдруг я не успею закончить работу?

— Эй! Ты чего себе напридумывал, а?! — наигранно возмущаюсь я, а у самого аж, внутри все перевернулось: не ожидал, что он знает о своей близкой смерти — Лучшее лекарство от хандры — это когда от любимой работы удовольствие получаешь. Или ты все же решил на Bee Gees поработать?!

Джейк фыркает, а потом, не удержавшись, начинает хохотать. Ну, вот так-то лучше… Потом я показываю ему, что и где хотел бы добавить в его рисунки. Парнишка внимательно слушает меня, и у него загораются глаза — он уже явно представляет, как здорово все получится.

— Короче. Готовые рисунки я в любом случае забираю. Сегодня же покажу их Майклу Гору. На 100 % уверен, что он двумя руками ухватится за мою идею.

— Эти три тоже забирай. У меня остались похожие наброски.

— Отлично! Тогда сразу после окончания гастролей — а это будет в начале октября — к тебе приедет сотрудник Атлантик Рекордс. К этому моменту все рисунки должны быть закончены, хорошо? Будут идеи, нарисуй что-нибудь еще, нам обязательно пригодится. Человек Гора привезет тебе готовый контракт, который останется только подписать, ну а дальше будет уже рутинная работа дизайнеров. Согласен на такие условия?

— Согласен! — улыбается Джейк.

— Тогда я побежал. А то автобус без меня уедет, и придется в Майями автостопом добираться. Как раз к началу концерта успею.

Джейк опять хохочет, мы обнимаемся на прощанье. Я обещаю позвонить ему через пару дней — узнать, как идет работа над рисунками, и заодно рассказать, как прошли гастроли во Флориде.

Покидаю дом Годенов с тяжелым сердцем. Что-то подсказывает мне, что виделись мы сегодня с Джейком в последний раз. В машине показываю Клаймичу его рисунки — он тоже впечатлен. Сильно впечатлен. Григорий Давыдович говорит, что никогда раньше не видел подобного. Ну, еще бы… Всю дорогу до отеля мы обсуждаем, как лучше использовать творения Джейка, и спорим, какой из рисунков стоит поместить обложку, а какие на развороте. Но оба склоняемся к нашему портрету со звездочками.

— Эх, эти бы рисунки для афиш, плакатов и календарей использовать! — мечтательно замечает Клаймич.

— А кто нам мешает? До конца гастролей еще две недели, уж плакаты и афиши за это время точно можно напечатать. А к следующим гастролям с этими рисунками выпустить и футболки.

— Отличная идея! В Италии они пойдут на ура — итальянцы любят все яркое. Как же жалко, что у нас в Союзе такого оборудования нет.

— Давайте говорить честно: у нас пока и футболок такого качества нет — вздыхаю я — не говоря уже о специальных красителях для печати по ткани. А постоянно закупать их за границей — это же по миру пойдешь. Нам сначала хотя бы джинсами страну надо завалить, а потом уже думать о таких излишествах.

— Это точно…

В холле отеля мы встречаем хмурого Сергея Сергеевича. Глядя на него, спрашивать, вернулся ли Андрей, даже не требуется — и так понятно, что не вернулся. Настроение у нас с Клаймичем резко портится.

— Пойдемте, поговорим в холле этажа — зову я полковника. Директор провожает нас встревоженным взглядом и лезет за таблетками. Ну, и о какой рекомендации врача, избегать стресса, здесь можно говорить? Бедный Григорий Давыдович…

Выйдя из лифта, без обиняков спрашиваю полковника:

— Что собираетесь теперь делать?

— Нужно бы остаться здесь еще на день… — начинает кагэбэшник.

— Нет — жестко обрываю я все его поползновения — Мы с генералом так не договаривались! Есть график гастролей, нарушать его чревато. Гор может влепить нам неустойку и выставить счет за лишний день пребывания в этом отеле без уважительной причины. Я уже не говорю о том, что все это привлечет к нам совершенно ненужное внимание. Так что, ровно в полдень мы сегодня освободим номера и снесем свои вещи в автобус.

— И что дальше?!

— Дальше можно задержать выезд еще на пару часов под каким-нибудь благовидным предлогом и отправить народ погулять по Французскому кварталу, Но в 14.00 мы должны покинуть Новый Орлеан, чтобы к вечеру быть во Майами. Это все, что я могу для вас сделать. Если Андрей до этого времени не вернется, кто-то из ваших ребят заберет вещи и останется здесь его ждать.

Полковник недовольно кривится, но вынужден согласиться. Похоже, их запасной план именно так и выглядел, просто Сергей Сергеевич пытался оттянуть неизбежное.

— Если других возражений нет, то распорядитесь, чтобы всем собирали вещи и ровно в полдень спускались на ресепшн.

Когда полковник уходит, я захожу в номер, подхожу к окну и прижимаюсь лбом к стеклу. Вот нахрена Веверс так нас подставил, а?! Неужели не было другого способа заслать сюда Андрея? Ведь если ночью на объекте его взяли за задницу, нас ждет такой скандал, что даже страшно представить. И после этого дорога в любую страну Запада будет для нас навсегда закрыта, останется лишь колесить по братскому соцлагерю и просторам родной страны — все, как планировал «добрый» Суслов…

Со злости бью кулаком по подоконнику, и именно в этот момент в номере появляется Альдона. Одета в простенький джинсовый костюм, но все-равно выглядит на все сто. Мое поганое настроение она просекает на раз. Медленно подходит и обнимает со спины, положив подбородок на плечо.

— Будем собираться.

Я хочу добавить еще инструкций, но в это время здание отеля сначала вздрогнуло, а потом по ушам ударила звуковая волна от сильнейшего взрыва. Стекла в окнах задребезжали, предвещая надвигающиеся неприятности. В городе завыли сирены.

— Землетрясение что ли? — удивилась подруга, хватаясь за меня.

— Если бы… — тяжело вздохнул я и обнял Альдону.

Мы зачарованно смотрели в окно, наблюдая, как со стороны залива, заслоняя солнце, в небо поднимался гигантский столб черного дыма. А вслед за ним разгоралось нехорошее зарево. Выглядело это жутко, словно на Земле наступил апокалипсис.

— Smoke on the water… — прошептал я и, помолчав, добавил — And fire in the sky…

Конец 9 книги.

Что еще можно почитать, пока ждете 10-й том РБ?

— Цикл «15 ножевых» https://author.today/work/series/23385 — попаданец в брежневские времена, тема скорой помощи (завершен).

— Цикл «Столичный доктор» https://author.today/work/series/30875 с врачом-попаданцем в царскую Россию (в процессе).

— Цикл «Распутин» https://author.today/work/series/16983 — попаданец в знаменитого старца (завершен).

— Цикл «Группа крови на рукаве» https://author.today/work/series/23713 — нетипичный спецназовец в советском прошлом (в процессе).

— Цикл «Сапер» — тоже нетипичный попаданец на ВОВ https://author.today/work/series/16802 (скоро, до конца года, будет завершен).