Show must go on

Глава 17

— Прохор, блин, что за дела?! — раздраженно кричу я рабочему сцены, который по вынужденному совместительству еще и реквизитор — Ты сегодня проверял Хонду?

— Нет. А чего его проверять, если ты на нем полдня вчера ездил, и все было нормально? — чешет тот в затылке — может, он от жары сдох?

— Сука!!..! Я же просил тебя!

Все растерянно столпились у мотоцикла, секунды тикают, безжизненный механический голос продолжает на сцене отдавать команды, предшествующие взлету космического корабля… Я уже готов пешком бежать на сцену, но у меня столько завязано на Хонду в первых номерах, что без байка вся мизансцена просто позорно посыплется.

— Подожди, Вить, не нервничай — подходит «тот самый» пэгэушник Андрей, изучает мотик — смотри, у тебя ведь датчик топлива на нуле!

Прохор тут же радостно бросается за канистрой, я грязно матерюсь сквозь зубы. Ну, что за…! Конечно, гораздо важнее за соседом следить, и в чужую сумку свой длинный нос засунуть, чем проверить мотоцикл перед концертом!

Наконец, бензин в бак залит, и я, затаив дыхание, снова бью по стартеру. Хонда заводится с полпинка и сыто урчит в ответ. Я шумно выдыхаю и грожу Прохору кулаком. Оргвыводы последуют чуть позже. Нет, вот оно мне надо, психовать перед самым выходом на сцену?! А если голос подведет после такого нервяка?

Пяткой выбиваю подножку и срываюсь с места, не дожидаясь красивой отмашки стартовыми флагами. Сейчас уже не до понтов. Счастье еще, что вступление у «The Final Countdown» такое длинное. Птицей взлетаю на байке по наклонному пандусу и под рев арены торможу посреди сцены с заносом на 90 градусов. В это время по языку подиума уже вовсю бегают дорожки сигнальных огней, раздаются «взрывы», а по краю сцены взлетают вверх высокие снопы искр и валит дым. Краем глаза вижу, как с облегчением выдыхают парни, которые тоже заметили мою заминку.

Завадский так и вовсе сбледнул с лица — краше в гроб кладут. Интересно, а чтобы они делали, если бы я на сцене так и не появился? В теории слова парни знают, у Коли и голос есть… Но вот рискнул бы он меня заменить при форс мажоре? Мы ведь даже не репетировали никогда его сольное исполнение. А стоило…!

К тому моменту, как, вступление нового хита заканчивается, а гитаристы выстраиваются со мной в одну линию, я успеваю полностью восстановить сбившееся дыхание и успокоиться. Мы с парнями делаем синхронные выпады правой ногой, и я затягиваю первые слова нетленки, мучая бедную микрофонную стойку.

We're leaving together…

…Дальше все уже пошло по накатанной. Бесконечные репетиции хорошо делают свое дело, и этот затык с мотоциклом в самом начале концерта, стал единственной неприятностью. Если не считать того, что нам с парнями пришлось несколько раз менять футболки, а в антракте залезть под холодный душ. Еле дотерпели до конца концерта, думали сдохнем всем коллективом в этом жарком аризонском аду.

После концерта возвращаемся в отель, чтобы забрать свои вещи. Дальше наши пути с коллективом снова ненадолго разойдутся — мы с Гором и Сергеем Сергеевичем отправляемся в аэропорт, чтобы полететь в Хьюстон на самолете, а все остальные поедут туда на нашем замечательном автобусе с обновленными окнами. Почему я отрываюсь от коллектива?

Причина все та же — днем мне предстоит интервью на местном телевидении, предваряющее показ документального фильма «Восход Красной Звезды» и нашего концерта на самом большом стадионе города. А поскольку от Финикса до Хьюстона без малого две тысячи километров — то на автобусе туда почти сутки ехать, даже по отличным американским хайвеям. Так что в этот раз только авиаперелет. Без вариантов. И увидимся мы с коллективом завтра поздним вечером.

Перед выходом ненадолго забегаю к Альдоне, чтобы чмокнуть ее на прощанье и дать подруге последние ЦУ.

— Аленький цветочек, я могу тебе доверять? — спрашиваю я самым серьезным тоном.

— Конечно. А в чем дело? — настораживается она.

— Пообещай мне, что не будешь строить глазки американским парням!

— Я думала, что-то умное скажешь! — фыркает звездочка.

— И не затевай на заправке драк с дальнобойщиками.

— Иди уже, болтун! — смеется она.

— А скромный поцелуй на дорожку?

— Не заслужил пока.

— Ах, так! — хватаю смеющуюся Снежную Королеву и сам одариваю ее жарким поцелуем. Прижимаю к стенке, мои руки, вот ей-богу, сами собой лезут под юбку девушки.

Поцелуй длится так долго, что нам уже не хватает воздуха, и лишь тогда мы с сожалением выпускаем друг друга из объятий. Увы, без продолжения.

— Я буду скучать.

— Не придумывай, ты даже не успеешь соскучиться, Селезнев! Иди уже.

У дверей я оборачиваюсь и говорю Альдоне уже на полном серьезе.

— Алечка, ты присмотри за парнями. Что-то народ у нас начал расслабляться не по делу. Кажется, вчерашний пикник не пошел коллективу на пользу.

— Присмотрю. И если что — настучу виновному в бубен.

— Моя девочка! — довольно улыбаясь, послал ей воздушный поцелуй и вышел в коридор, где меня уже ждет Сергей Сергеевич…

Пока мы едем в аэропорт, Майкл неожиданно возвращается к сегодняшнему инциденту с Хондой. Вот не дает он ему покоя…

— Виктор, ну, как же такое могло случиться?!

— Расслабились — вздыхаю я — Привыкли, что все идет по накатанной.

— Как-то это несерьезно — морщится американец — Может, лучше пусть кто-то из наших людей присматривает за мотоциклом?

Против этого тут же категорически возразил Сергей Сергеевич.

— Нет уж! Байк и страховочную лонжу мы можем доверить только своим людям.

И я его в чем-то понимаю. Еще свежо в памяти, как в Киото один из сотрудников Гора устроил нам диверсию с микрофоном, в результате чего Леха чуть концы не отдал. Хотя Прохор, если честно, меня начал понемногу напрягать. И чтобы закрыть эту неприятную тему, я перевожу все в шутку, рассказав своим попутчикам очередной анекдот в тему:

— Зрители в цирке были в шоке, когда медведь, выехавший на арену на мотоцикле, остановился, закурил и, со словами «Сука, опять!», начал перебирать карбюратор.

Все посмеялись, обстановка разрядилась и разговор неожиданно перешел на русских медведей, которые вызывают у Майкла неподдельный интерес. Для иностранцев это прямо какое-то мифическое животное. Ну, и слава богу, лучше уж о косолапых, чем о наших позорных косяках…

Через три часа мы уже приземляемся в хьюстонском аэропорту с забавным названием Хобби, а еще через полчаса солидный лимузин привозит нас в отель с не менее странным названием «ZaZa». Видимо, в этом городе не нашлось уже ни отелей сети Билтмор, ни сети Фермонт. Но отель очень достойный, а панорамный вид на Хьюстон из окон моего люкса, еще лучше. Отель расположен не в самом центре, в каменных джунглях Даунтауна, а в довольно зеленом районе. И под его окнами раскинулся большой парк, где рано утром можно будет побегать перед тем, как отправиться в боксерский зал. Пару дней я пропускал тренировки с Пончо, но пора и совесть иметь — так спортивную форму потерять можно. Кстати, от стадиона наш отель тоже находится недалеко — на автобусе через весь город мотаться не придется.

Майкл обрадовал меня, что стадион Houston Astrodome крытый, с высокой куполообразной крышей, а главное — с внутренним кондиционированием. Здесь в Хьюстоне у них буквально все здания с «чилерами». И немудрено. Жара тут летом адская, иногда целыми неделями градусник ниже сорока градусов не показывает, и в это время уже никакая близость Мексиканского залива не спасает. Но сейчас в Хьюстоне всего лишь 26–28 градусов тепла, и это вполне терпимо.

В самом названии стадиона «Звездный дом» заложен прямой намек на штаб-квартиру НАСА, расположенную в пригороде Хьюстона. И кстати, знаменитую на весь мир фразу: «Хьюстон, у нас проблемы!» произносили в одном из американских фильмов космонавты, обращаясь по связи именно к сотрудникам Хьюстонского Центра управления космическими полетами. Надо узнать, не пускают ли туда экскурсии? Пора сводить коллектив в серьезное место, а то по возвращении в Союз людям и рассказать будет не о чем, кроме магазинов и ресторанов.

Утром позволил себе поваляться в кровати немного подольше, компенсируя вчерашнюю усталость после концерта и ночного перелета. Потом в сопровождении Сергея Сергеевича отправился в бассейн, где нагрузил свой организм по мере сил. Завтрак заказал себе в номер, снова повалялся чуток на диване, привычно просматривая в телевизоре местные каналы. О моем прибытии в город пока молчат, ну и слава богу! Значит, фанаты осадят отель ближе к вечеру, думая, что я со всеми остальными еду в автобусе.

Ближе к обеду я отправляюсь на телевидение. На сей раз меня пригласил к себе местный телеканал «Хьюстон уан» — то есть «первый». В студии со мной работает сразу пара ведущих — среднего возраста мужчина и женщина с привычными белозубыми улыбками. Билл и Молли. И это опять прямой эфир — никакой записи. Любой косяк сразу же станет известен всей стране, а спустя сутки его разберут еще и в Москве. Собираюсь, вдыхаю, выдыхаю…

Начинается программа ровно, даже скучновато. Молли интересуется, как проходят гастроли, как советскую группу встречают американцы. Потом подключается Билл, спрашивает, чем мы планируем удивить техасцев. Все эти темы мне привычны, особых проблем не вызывают — полеты над сценой, выезд на мотоцикле… А вот потом… «Хьюстон, у нас проблемы!» Ведущие переводят разговор на новую композицию «Rapper's Delight», которая только-только появилась в ротации и уже занимает заметные позиции в чартах по обе стороны Атлантики. В Штатах наконец-то проявил себя рэп!

Нет, и раньше музыканты пытались записывать «антидиско» в стиле ритмичных скороговорок. В джазовом альбоме Джорджа Рассела был проторэп. Засветился с ним и певец Джон Хендрикс. Но всемирный успех рэпа с хип-хопом начался именно с этих «Rapper's Delight». Причем эту композицию записали никому неизвестные исполнители, которых собрала владелица лейбла Sugar Hill Records Сильвия Робинсон буквально перед самой записью. Про такое говорят «сделано на коленке». Песня выпущена на 12-дюймовом виниле, и какой сразу выстрел! Сейчас «Rapper's Delight» крутят по многим музыкальным радиостанциям и она только набирает популярность.

— Могу только поздравить Сильвию — развожу руками я — Не каждому продюсеру удается вывести уличную субкультуру Бронкса на мировой уровень. Сидя при этом в элитном Нью-Джерси!

Ну, вот не мог я удержаться от шпильки. Как вспомню их знаменитый клип, где под речитатив рэпера извивается подтанцовка в обтягивающих трико, расшитых блестками, смех разбирает! Но как водится, на всей этой околокриминальной рэперской движухе заработают жирные американские продюсеры. И совсем немного самые успешные реперы — «новые богатые из Гарлема». А вот простые MC так и продолжат гибнуть в перестрелках и ширяться наркотиками. Они проживут не долгую, но без сомнения очень яркую жизнь. Которая их, кстати, вполне устраивает.

А вообще, настоящий прорыв для этой субкультуры случился благодаря блэкауту в Нью-Йорке в июле 77-го. Это был просто праздник для черных парней — когда они безнаказанно зачистили магазины электроники и внезапно стали счастливыми обладателями переносных музыкальных центров — бумбоксов и прочих радостей черного меломана! Уже на следующий день в городе появилась тысяча новых «ди-джеев», которые никогда бы не заработали на такую дорогую звуковую аппаратуру.

Неожиданно «Ночь страха» дала сильнейший толчок развитию рэпа и хип-хопа. Случился «Святой Блэкаут» — и американская массовая культура заиграла новыми яркими красками. Негр, идущий по улице с бумбоксом на плече, или приплясывающая вокруг него группа чернокожих подростков, стали типичной приметой начала 80-х.

— Возможен ли «белый» рэп? — задает мне типа «острый» вопрос Билл.

— Почему нет? — пожимаю плечами я, вспоминая феноменальный успех Эминема — Глупо утверждать, что только черные могут читать рэп…

— Читать? — удивляется Молли.

— Ну, пением подобную манеру исполнения точно не назовешь! — я мило улыбаюсь ведущей, она зеркалит мне лыбу в ответ — И никто не может запретить белым парням встать в один ряд с чернокожими исполнителями рэпа. Если кто-то попробует запретить — это ведь тоже будет расизмом, правильно? Только уже черным.

Вот и все. Любезные улыбки ведущих пропадают — тема расизма для американцев слишком острая и болезненная. Для вида мы еще немного обсуждаем негритянский рэп, я сетую на то, что «Rapper's Delight», которую ведущие ставят в эфир фоном — крайне малосодержательная песенка. Ну о чем там поют MC? «Вы видите, что я 6 футов 1 дюйм, и я очень веселый, и я одеваюсь в футболку»? Или: «У меня есть телохранители, у меня есть две большие машины, это определенно не то, что надо»? Некоторые строки так и вообще невозможно понять. О чем они? Например: «Зацените, я C-A-S-A-N, O-V-A, а остальное F-L-Y». Походу F-L-Y это вообще, какая-то аббревиатура, понятная только в местной субкультуре.

Короче, притопил я слегка их рэп, но осторожно, без личных наездов. Чем очень порадовал ведущих. По крайней мере эфир они закончили на позитиве — призывом к хьюстонцам приходить на концерт Красных Звезд, который пройдет в Houston Astrodome.

…Из офиса телекомпании мы, по настоянию Сергея Сергеевича, свалили через черный ход. И тут я был с ним согласен — охраны у нас сейчас маловато для встречи с огромной толпой фанатов, собравшейся у центрального подъезда. А за тот час, пока длилось интервью, их там уже набежало достаточно. Так что к машинам, припаркованным в переулке, мы пробирались мимо мусорных баков, «огородами».

— Куда теперь? — спрашивает меня Майкл.

— Предлагаю пообедать в отеле, а потом я хотел бы прошвырнуться по магазинам. Потом у меня вряд ли будет такая возможность, нужно воспользоваться редкой передышкой.

— О’кей! А я тогда съезжу на стадион, переговорю с руководством и гляну, как там готовятся к приезду фур с аппаратурой.

Так что до вечера я занимался весьма прозаическим делом — пополнял свой гардероб. Причем, не дорогими дизайнерскими шмотками, а довольно простыми вещами — джинсами, футболками, толстовками и пр. На покупку повседневной одежды у меня вечно не хватает времени, к тому же из многих своих вещей я банально вырос — штанины и рукава стали мне коротковаты, а в плечах узко. Все приходится менять. Да и где закупаться джинсами, как не в Америке? Выбор тут просто колоссальный! Заходишь в специализированный магазин, а там их сотни моделей самых разных марок и цветов. На то, чтобы только их перемерить, пару дней уйдет.

Но я-то четко знаю, что мне нужно, и глаза у меня, в отличие от коллег, во время шопинга не разбегаются. Подозвал продавца и поставил перед ним конкретные задачи: фасон, размер, цвета и оттенки. А дальше я только успевал примерять джинсы в кабинке, не отсвечивая больше своим фейсом в торговом зале. Паренек-консультант оказался толковым, дело свое знал, за что и получил потом от меня приличные чаевые и фото с автографом. Ну, а я обзавелся восемью парами джинсов, десятком отличных футболок и ценным советом профессионала присмотреться к торговой марке Calvin Klein, начавшей выпускать дизайнерские джинсы высокого качества.

— У них многие модели зауженные, но есть и обычные, прямые — вещал мне консультант — Правда, цвета у Calvin Klein несколько мрачноватые, зато их одежда удобная и хорошо сидит по фигуре, если она более или менее стройная, и ноги длинные. У них вообще качественная повседневная одежда рассчитанная на молодых возрастом до 30 лет.

Ого… а про этого «короля унисекса» я и забыл! Почему-то думал, что это более поздняя история родом из 80-х и 90-х, когда все модные журналы заполонила реклама нижнего белья с его логотипом на широкой резинке трусов. Помнится, там еще громкий скандал будет с юной Брук Шилдс, которая произнесет с экрана провокационную фразу: Nothing comes between me and my Calvins — «Между мной и моими джинсами ничего нет». Та-а-ак… надо обмозговать это дело, как следует. Кажется, я нашел, с кем мне стоит заключить долговременный рекламный контракт. Займусь этим в Нью-Йорке. И кстати, насчет Брук Шилдс. Нужно узнать у Лукаса, нашел ли он актрису на роль главной фанатки…

Дальше я получаю от довольного продавца еще один ценный совет — где в Хьюстоне можно купить хорошие казаки.

— Из наших, техасских, лучшие казаки у «Луккезе» — кивает он на рекламный плакат с джинсами Wrangler. Заметив мое недоумение, поясняет — эта торговая марка теперь принадлежит им. Еще обрати внимание на «Nocona» и «Dan Post». А вообще у нас в Хьюстоне есть магазин «Вестерн Бутс», где продается самая разная ковбойская и байкерская обувь, загляни туда.

Мне остается только последовать хорошему совету. Вот не зря в народе говорят, что язык до Киева доведет, в Америке эта поговорка тоже отлично работает. И уже к вечеру я становлюсь обладателем трех пар обуви, которые вполне можно носить как в повседневной жизни, так и на сцене. Слишком нарядные модели я проигнорировал, а вот если без замысловатых узоров на голенище — почему бы и нет?

Вернувшись вечером в отель, складываю свои многочисленные покупки в шкаф и перед ужином снова отправляюсь в бассейн. Нарезаю там круги, пока в мышцах не появляется приятная ломота. Пончо говорил, что долгие нырки хорошо тренируют легкие — сделал «несколько бассейнов» туда и обратно.

После ужина смотрю новости на ТВ, с нетерпением поглядывая на часы. Наконец, ближе к полуночи раздается долгожданный звонок — с ресепшена сообщают, что подъехал наш автобус.

Первое, что вижу, спустившись в холл — недовольное лицо Альдоны. И сразу понимаю: что-то случилось. На мой вопросительный взгляд подруга, состроив злую гримасу, кивает на наших музыкантов, которые сегодня ведут себя на удивление тихо. Понятно. Чего-то отчебучили парни. Глаза прячут, движения неловкие. Но разговор будет в номере, без лишних ушей. Получив ее ключи, мы с Алькой идем к лифту.

— Убила бы придурков…! — тихо говорит она, и я понимаю: случилось что-то серьезное.

Заходим ко мне, пока Вячеслав проверяет номер Альдоны на наличие жучков. Снежная Королева, молча, распахивает дверцу моего бара, берет бутылку минералки и залпом осушает ее. Потом устало плюхается в кресло.

— Вить, придется кого-то наказать. И строго. Такое спускать нельзя.

— Да, что случилось-то?!! На тебе лица нет!

— Наши идиоты где-то достали травку и перед посадкой в автобус обкурились. Хорошо еще, что за ночь эта дурь из них вышла. А если бы такое днем произошло?!! Представляешь, как бы они вели себя на стоянке? Опозорились бы из-за них на всю Америку.

Меня словно «током» ударило. Живо представил себе картинку, как выходит группа из автобуса, а там их ждут журналисты.

— Б….! Убью дебилов!

А что я еще могу сказать? Если бы их за этим делом застукали, скандал был бы вселенским! Стоит в местную прессу забросить такую «пачку дрожжей», и страшно представить, какое бы дерьмо поперло из этого сортира. До Москвы бы 100 % дошло. Есть у нас в посольствах любители отбить срочную телеграмму в МИД. Даже ночью.

— И ведь молчат суки, не колются, откуда взяли. Ну, не с неба же травка на них свалилась? Где-то они купили. Кто-то же им принес. А если бы чего посерьезнее предложили?

— А что Григорий Давыдович?

— Я ему даже говорить не стала. У него и так сердце ни к черту, куда ему еще лишний раз волноваться. Но Славка в курсе. Сейчас, наверное, уже Сергею Сергеевичу докладывает.

Ну все. Гэбэ в курсе, завтра будет знать Веверс. А может уже сегодня. На Альдоне лица нет, пытаюсь успокоить ее:

— Это правильно, вы со Славой молодцы! Клаймича нам беречь надо. Сейчас мы проще все сделаем.

Я уже собрался идти на поиски полковника, но тут дверь в номер распахнулась, и он сам нарисовался на пороге. Обвел нас строгим взглядом, понимающе кивнул.

— Уже в курсе? Отлично. Виктор, что делать будем? Тут надо резать! — куратор показывает рукой как именно.

— Для начала нужно узнать, кто инициатор. Я не верю, что музыканты сами травку нашли. Когда им? Они все время, или на сцене, или за кулисами на глазах десятка человек.

— Выгораживаешь их? — прищурился Сергей Сергеевич.

— Вовсе нет! Просто музыкантов наказание будет ждать в Москве. Я не могу кого-то из них отправить домой до конца гастролей. А вот человека из техперсонала вполне.

— И ты готов к этому?

— Готов. Узнайте, кто это был, и первым же рейсом этот сотрудник вылетит домой. У вас же есть информатор в коллективе?

Сергей Сергеевич отвел глаза. Ага, значит есть. И это не считая «засекреченного» Андрея.

— Хорошо. Надеюсь, ты не отыграешь назад.

— Обещаю.

Полковник уходит, мы с Альдоной смотрим друг на друга.

— И как думаешь, кто это…? — спрашивает она.

— Скоро узнаем…