Show must go on

Глава 1

Помните анекдот про пальто? То ли он украл, то ли у него украли… Так и с гибелью Романова получилось. Четверть часа паники, неразберихи и попыток успокоить коллектив, и вот я, плюнув на все, иду уже сам дозваниваться Вевересу. Что нам-то делать теперь?! Лететь, не лететь в США…? Нестись в Кремль или забирать багаж и сразу ехать домой?

Наконец, дозвонился. Выяснил. Выдохнул и, не сдерживаясь, грязно выматерился в трубку. Встретил полное понимание на другом конце провода. Веверс сегодня видимо тоже вспомнил много матерных слов.

— Ложная тревога, выдыхайте — голос у генерала так и лязгал от пережитого стресса — Дебилы эти диспетчеры в Минске! Отправятся у меня за Полярный круг служить!

— Да что случилось-то?!

— Внезапный и очень сильный порыв ветра при посадке. Самолет при касании сдвинуло со взлетной полосы, и он дал в поле «козла». Шасси подломилось, лайнер пошел юзом… Слава богу, что еще не загорелся.

Я выдохнул еще раз, прикрыл от облегчения глаза! Жив, жив…

— Подняли панику, придурки, от страха чуть все не обделались. Сейчас сам вылетаю в Минск, буду там звездюлей отвешивать и погоны срывать — Веверс продолжал еще что-то рычать в трубку, выпуская пар, но я уже толком и не слушал подробности. Ушибы, сотрясения, да даже если переломы — это все фигня, на фоне того, что Генсек жив. Сколько всего сейчас завязано в стране лично на Романова! Национальная реформа, переговоры с Картером, модернизация экономики.

А диспетчеры… Ничего, за Полярным кругом тоже есть жизнь. Видимо мало гонял Веверс чиновников из Министерства гражданской авиации, не проснулись они еще до конца. Но теперь-то все забегают, как ужаленные! Шутка ли — чуть Генсека не угробили? Жаль нельзя этим идиотам рассказать, сколько авиакатастроф Имант сумел предотвратить и сколько людей спас своим вмешательством. Но зато теперь переподготовкой диспетчеров в стране займутся наконец, всерьез.

— …короче, запрет на авиасообщение по Союзу сейчас отменят — услышал я концовку фразы — Так что летите спокойно и не дергайтесь!

— Товарищи! — я бросил трубку, и одним прыжком, под обалдевшими взглядами персонала, вскочил на стойку, чтобы меня увидел и услышал весь зал — Все в порядке, Григорий Васильевич жив и здоров! Авиарейсы сейчас восстановят.

Мне радостно зааплодировали. Сначала все наши. Потом к ним дружно и другие пассажиры присоединились. На лицах людей такое облегчение, что сомнений нет — в народе у нас Романова уважают. Его только чиновники тихо ненавидят, которым он спать спокойно не дает.

Через час мы уже загружаемся в наш лайнер и вскоре взлетаем. Аллилуйя…! Но в самолете я понимаю, что народ так и не отпустило, обстановка нервная, и это еще слабо сказано! А нам лететь о-го-го сколько — только до Нью-Йорка десять часов. А дальше у нас там пересадка на рейс Аме́рикан Э́йрлайнс, поскольку Аэрофлот не летает в Сиэтл, и еще шесть долгих часов лета. И это не считая времени, потраченного на саму пересадку. На круг может и все двадцать получиться. Коллектив у меня чуть с ума на сошел, когда я им цифры озвучил! Они-то до этого считали, что мы в Японию очень долго летели. А по Австралии или по Бразилии в турне не хотите?

Кто-то из моих музыкантов сразу просит стюардесс «налить», кто-то из пассажиров начинает громко выяснять, почему в гражданских самолетах нет парашютов. Этот вопрос занимает всех и вызывает ожесточенный спор, мне даже приходится вмешаться:

— Товарищи, все основные аварии происходят при взлете или посадке. Вы просто не успеете им воспользоваться!

— Тогда пусть сделают систему катапультирования! — визгливо восклицает взвинченная Светка — Как в военных самолетах!

— А ты представляешь, сколько стоит сделать такую систему для пассажиров? — парирую я — Билеты будут стоить заоблачно. Никто не захочет летать за такие сумасшедшие деньги. А еще представь, что тебя выбрасывает над океаном, в пустыне или над тайгой в тридцатиградусный мороз. Да, ты пока до земли долетишь, уже в ледышку превратишься!

— Ну, и что! Все равно это шанс выжить.

Спор разгорается по новой, я понимаю, что дико сглупил. Надо было сразу как-то отвлечь внимание спорщиков. Рассказываю анекдот про молодого пилота, который решил пошутить над диспетчером и при подлете спросил его по рации «Угадай, кто летит?». На что диспетчер, отключив посадочные огни на взлетке, пошутил в ответ: «Угадай, куда садиться?».

По полному отсутствию смеха в салоне понимаю, что опять лажанул. Не надо было так шутить на болезненную для всех тему. Что-то у меня сегодня провал за провалом.

Но плохой день продолжается. Летим с болтанкой и небольшим скандалом со стюардессами. Роберт, перенервничав, пытался покурить в проходе. Придурок… На него накричали, пришлось вмешиваться Сергею Сергеевичу, а мне еще и извиняться за сотрудника, потрошить заначку и дарить стюардессам кассеты и фотографии с автографами. Я бы и так отблагодарил девушек, но теперь это выглядело, как жалкое заискивание и заглаживание чужой вины. Остается только молиться, чтобы до конца полета никто из наших больше не опозорился.

Но вообще, девчонки стюардессы молодцы — им все же удалось постепенно успокоить народ. Сначала они отвлекли всех раздачей минералки и сока, чуть позже порадовали уже спиртным, а потом и обед подоспел. Надраться никто не надрался — не та доза — но люди хотя бы немного расслабились, хлопнув коньячка. Даже Света со Львовой вскоре начали над чем-то хихикать. По необъяснимой причине, эти две «конкурентки» за сердце Лехи, в его отсутствии умудряются найти общий язык и даже не скандалят между собой. Что, конечно, радует. Зато Завадский у нас сегодня мрачнее тучи.

— Что с Колькой? — интересуюсь я у Клаймича, кивая на нашего невеселого гитариста, который обычно душа любой компании.

— С женой поссорился. Он ведь семью в Москву недавно перевез, а тут вдруг наши гастроли. Супруга, считай одна осталась в незнакомом городе, еще и дочка в новую школу пошла.

— Саша? — вспоминаю я девочку, которую полтора года назад спас от маньяка — И что, им денег на жизнь не хватает?

— Да, нет… с деньгами как раз в порядке. Просто у жены что-то не ладится в столице с поиском подходящей работы. Бабушки-дедушки в Ленинграде остались, а девочку кому-то нужно из школы забирать. К тому же она у них еще и в музыкальную ходит — жене приходится и туда ее отводить. Ты же сам знаешь, как они все над ней до сих пор трясутся.

— Понятно… на полставки жене устроиться, конечно, труднее будет. А кто она по профессии?

— Светлана у него врач, кажется.

— Может, Калинина попросить, чтобы ее в ведомственную поликлинику помогли устроить?

— Вить, он и так помог им с пропиской — поморщился Григорий Давыдович — ты же понимаешь, что без этого девочку вообще не взяли бы в школу. А теперь еще и с работой для Колиной жены генерала напрягать?

— Ну, а что делать-то? А если Завадский все гастроли такой смурной проходит, какой будет настрой у всех остальных? Знаете, мне душевное равновесие коллектива как-то дороже.

Я задумался, перебирая в голове варианты, к кому бы можно обратиться. Ну, не членов же Политбюро мне по такому пустяку беспокоить? О…! Светлана Владимировна — вот кто нам поможет! Щелокова сама врач, значит, связи у нее в здравоохранении огромные. К тому же она мне за Ростроповичей должна. Так что придется звонить в Москву сразу двум Светланам: успокаивать жену Завадского и напрягать жену Щелокова.

Оживленные разговоры в салоне потихоньку затихают — усталость берет свое, коньяк и обед отлично сработали в качестве снотворного. Вот уже Клаймич засопел в соседнем кресле, и я сам начинаю клевать носом. Допив остатки коньяка, вытягиваю ноги, поудобнее устраиваюсь в кресле и закрываю глаза. Впереди долгий перелет на западное побережье США — почти восемь с половиной тысяч километров. Грех не выспаться впрок. Тем более в Сиэтле, а может, еще и в Нью-Йорке, нас обязательно будут встречать репортеры, и наверняка мне придется отвечать на их неудобные вопросы об инциденте с самолетом Генсека. Крови моей точно попьют, папарацци чертовы…!

…Сиэтл встречает нас низкими тучами и сильным встречным ветром — не зря его называют «Городом дождей». Хотя Гор уверял меня, что сезон дождей начинается здесь гораздо позже — только в конце октября. Но в принципе, дождливая погода нам не страшна, выступать мы все равно будем на большой крытой арене Кингдом в пригороде Сиэтла. Она многоцелевая, сравнительно новая — ей всего три года — и ее часто используют для многолюдных концертов.

Больше пугает то, что практически все билеты, по словам Майкла, уже проданы. А это больше 55 000 зрителей. При этом АББА, которая будет выступать здесь через пару недель, потянула только Сиэтл Центр Колизей с его 17 000 местами. От такой дикой несправедливости хочется невольно поежится. Нет, ну где АББА, и где мы?!! Что за отношение к прославленной группе? Но это Америка, и здесь свои специфичные вкусы. Скорее всего, сыграла роль та самая усталость местной публики от стиля диско, и вообще не особая популярность этих шведов в США. Потому что Led Zeppelin в 77-м году в том же Кингдоме, где будем выступать и мы, собрал 69 тысяч зрителей. 69 000!!! До этих монстров рока мы пока не дотянули…

В сгущающихся сумерках наш самолет дважды заходил на посадку, и приземлились мы с большими сложностями. Думал, что нас уже в другой аэропорт перенаправят. Народ опять на нервах — хоть снова коньяк всем разливай, теперь уже из личных запасов Клаймича. Наконец, шасси касаются мокрой взлетной полосы, лайнер слегка подпрыгнул пару раз, и преодолевая сопротивление ветра, покатил в сторону ярко освещенного терминала. Да, что сегодня за день такой, а?! Мы ведь в Нью-Йорке на этот рейс до Сиэтла чуть не опоздали из-за задержки в Москве, хотя по плану у нас в запасе было три часа на пересадку. Ну просто невезуха и сплошные приключения…

— Ты что! — улыбается Львова, услышав мое возмущенное ворчание про дождь — начать важное дело в дождливую погоду, это же отличная примета! Все будет просто супер, поверь мне!

Ох, мне бы ее уверенность. Вида я не показываю — держу фасон, но что-то меня уже мандраж начал бить, да и у Григория Давыдовича видок тоже не то, чтобы радостный…

Все начинает потихоньку меняться, когда в зале прилетов нас встречает улыбчивый Майкл. Объятья, шутки и разные приятные новости. Например, количество проданных билетов на наш концерт перевалило уже за 57 тысяч. А это мы еще ни на местном TV не показывались, ни на радиостанциях; да и документальный фильм «Восход Красной Звезды» японского телеканала NHK пойдет чуть позже. Зато реклама предстоящих концертов уже вовсю идет и наши песни в эфире крутят с утра до вечера, а по MTV беспрерывно показывают наши клипы.

Но главную новость интриган Гор припас напоследок: Атлантик Рекордс вчера подала заявку, выдвинув наш диск LP «Red Stars», выпущенный в США, на премию Грэмми. Гор уверяет, что на победу можно будет рассчитывать сразу в нескольких категориях, хотя соперники в этом году очень сильные — The Eagles, Донна Саммер, Глория Гейнор и прочие короли американской поп — сцены. Финальное голосование пройдет на День Благодарения, награждение состоится в феврале следующего года.

Мы с Клаймичем впадаем в легкий ступор, но остальной коллектив радуется и, кажется, даже не понимает, что такое вообще премия Грэмми. А ведь это первая важная ступень на пути в Зал славы рок-н-ролла. Вот и попробуй теперь, провали предстоящие гастроли, если этот провал поставит жирный крест и на нашей репутации, и на дальнейшей музыкальной карьере в США…

А вот встречающие нас в зале прилета репортеры эту новость восприняли совсем по другому. Для них даже само выдвижение на эту национальную премию уже, как знак качества и пропуск в высшие эшелоны американской поп — индустрии. Камеры стрекочут, фотовспышки ослепляют, об аварии спецборта пару раз спросили и отстали. Романов жив и здоров? Даже не пострадал? Ну, и чего об этом тогда говорить? Вот если бы самолет Романова разбился, а сам он погиб, тогда да — сенсация. А так публике про Грэмми слышать гораздо интереснее. Все же Сиэтл — это вам не Нью-Йорк, и не столичный Вашингтон.

Мы со Львовой как знали — заставили всех сотрудников одеться так, чтобы не выглядеть после перелета помятыми или наоборот, как-то слишком броско и вычурно. Нечего людей смешить. Пусть их звездные негры с трапа в своем люрексе и блестках спускаются, а мы приличная группа из Европы. Поэтому демонстрируем американцам новый для всех аэропортный стиль, который я собираюсь в будущем ввести в моду.

Что он из себя представляет? Это дорогая, но комфортная и неброская повседневная одежда, обязательные солнцезащитные очки и головной убор, чтобы защититься от папарацци. Принцип в многослойности — если в самолете или в аэропорту станет холодно или жарко, всегда можно что-то снять или наоборот, надеть. И конечно, никакой синтетики — одежда для перелета должна быть из натуральных и приятных к телу тканей, а не убивать окружающих запахом пота. Да, и девчонкам ковылять на высоких каблуках после такого перелета — мало удовольствия. А так все немного уставшие, но хорошо выспавшиеся за время перелета, и выглядим прилично.

Короче, аэропортный стиль — это компромисс между удобством одежды и ее внешним видом: дорого, в меру небрежно и в хорошем смысле расслабленно. Вот так мы и будем выглядеть в вечерних репортажах и на фото в завтрашних газетах. А нарядную одежду оставим на выход и для интервью. Ну, и для сцены, разумеется. Но это уже отдельная история.

На выходе из аэропорта нас ждет еще один грандиозный сюрприз от Майкла Гора — огромный комфортабельный автобус, разрисованный красными звездами по серому фону и с логотипом нашей группы. Я сам ахнул — настолько это круто выглядело! Куда там нашим экскурсионным Икарусам — здесь внутри комфорт совершенно иного уровня. Новенький концертный автобус под завязку набит всякими техническими новинками и приблудами, от которых у советских людей отвисает челюсть, даже я почувствовал себя на мгновенье вернувшимся в будущее.

Кондиционер, туалет, под потолком закреплены несколько небольших телевизоров с общим, подключением к видаку. Про огромные багажные отсеки я вообще молчу. Да такого автобуса нам даже в Японии не выделяли, а уж япошки знают толк в автопроме. Похоже, переезды между городами станут для нашего коллектива сплошным удовольствием, учитывая еще и качество американских дорог. А реклама-то какая… И не только нам — всему Союзу!

— Майкл, у меня просто нет слов! — развожу я руками и под аплодисменты коллектива от души обнимаю продюсера.

Понятно, что гастроли «Red Stars» принесут ему хороший доход, как и рекламные контракты с японцами. И на выпуске наших новых хитов Атлантик Рекордс тоже озолотится. Но согласитесь, далеко не каждый продюсер так балует своих артистов, даже если они несут ему золотые яйца. А Майкл не экономит, вкладывается в нас по полной. И от этого становится приятно на душе. Значит, ценит, значит видит такие перспективы, о которых и мы с Клаймичем не догадываемся. И судя по всему, это не последний сюрприз для нас на сегодня, уж больно вид у господина Гора загадочный.

Ехать до гостиницы Фэрмонт Олимпик, в котором мы будем жить, не очень далеко — от международного аэропорта Такома до центра Сиэтла всего километров двадцать. Мы даже толком не успели насладиться поездкой. Да, и стемнело уже, за тонированными окнами нашего автобуса окрестных пейзажей сейчас не рассмотреть. Но сам город освещен хорошо, в центре много высотных зданий, и сразу понятно, что Сиэтл расположен в холмистой местности. Судя по карте, он зажат между океанским заливом и озером Вашингтон, наш отель находится как раз недалеко от бухты Эллиотт. Не первая линия, но по утрам нам с Альдоной есть где побегать. И центральная авеню Истлейк тоже совсем рядом, это самый центр.

А вообще, с этими Вашингтонами в США большая путаница — штат Вашингтон расположен здесь, на западном побережье и озеро с аналогичным названием тут тоже есть. А вот столица Штатов Вашингтон — это уже город на восточном побережье за три с лишним тысячи километров отсюда. При этом столица не входит ни в один из штатов, а считается отдельной территорией — это федеральный округ Колумбия. Но самое смешное, что штат Вашингтон, где расположен Сиэтл, граничит еще с одной Колумбией, только Британской — но это уже канадская провинция. Короче, с фантазией у европейских переселенцев было как-то не очень, оттого и ерунда такая с названиями.

— Ребята, смотрите в каком шикарном отеле мы будем жить! — восхищенно восклицает Светка.

— Исторично, конечно, но до Савойя ему далеко… — не разделяет ее восторгов Татьяна Леонидовна.

И в принципе она права. Но я вздрагиваю от ее слов и мысленно крещусь — Чур, меня, чур…! Не нужно нам больше никаких «савойев»…