Шелортис. Книга первая.

Глава 9: Старый друг.

На чистом ночном полотне не было ни единого облачка. Прогуливаясь изящной поступью среди бескрайних просторов небесного царства, роскошная луна вознаграждала достойных своим благородным светом. Яркие звёздочки, бесчисленной свитой сопровождали свою могущественную королеву во время её полуночного променада.

Стоя в сени лунного света, в самой дальней части небольшого городка под названием Ривийеро, две благородные леди смотрели, как на высоком крыльце встретились двое старых друзей.

– Харвуд!!! – воскликнул Данкен, по-приятельски расставив руки для объятия, – Как же я рад тебя видеть, старый друг!

Едва Крот разглядел лицо названного гостя, его лицо тут же переменилось. Растянувшись в добродушной улыбке, старик немедленно отставил лампу и тут же ответил на объятия, прижав к себе гостя.

– Данкен, мой мальчик!!! – не отпуская Мыша, прокряхтел Харвуд Фодж, – Ты всё-таки нашёл время навестить старика!!!

Держа за плечи Данкена, Харвуд замер на расстоянии вытянутых рук. Вглядываясь в лицо парня, пожилой молло, словно сравнивал его нынешнего с тем, которого видел несколько лет назад.

– И не такой уж я и старый! – отшутился Фодж, вспомнив прозвучавшее приветствие.

Данкен и Харвуд задорно рассмеялись, наконец, расцепившись друг от друга.

– Дядюшка Харвуд!!! – хором закричали Бэррис и Фолдс.

В следующий миг, двое малышей обошли отца и, расставив руки в разные стороны, бросились на старика, который был совсем не намного выше их ростом.

– Сэр Фолдс, Леди Бэррис!!! – с наигранной серьёзностью выпалил Харвуд, обняв малюток, – Какие же вы уже стали большие!!!

Стоя чуть поодаль, Ди наблюдала за семейной идиллией, что в этот самый момент царила на крыльце. В этот момент, девочка чувствовала себя какой-то чужой, но виду не подавала. Улыбаясь в такт событию, Ди старалась выглядеть взрослой, рассудительной, в общем старшей из всех малышей. Тем не менее, где-то в глубине души девочки таилась маленькая, крохотная обида на весь мир, ведь он виноват в том, что она осталась одна, совсем одна …

В следующий момент, нежное прикосновение легло на плечо малышки, заставив ту вздрогнуть от неожиданности. Увлечённая собственными терзаниями, Ди не заметила как две благородные леди обступили её с двух сторон. Рука Эми ласково прижимала девочку к бедру, давая ей ту самую заботу, о которой она не смела мечтать. В этот самый момент, Ди воспряла духом, воистину, словно феникс, восставший из пепла собственных обид.

Покончив с приветственной частью, Данкен повернулся в пол-оборота, желая пригласить оставшуюся часть своей команды, но не увидел их ни стоящими на улице, ни на лестнице. Нервно обернувшись вокруг, Мышь, наконец, встретился глазами с высокой леди Уортли. Стоя сразу позади него на узком крыльце, женщина закрывала собой хрупкую Эми и крохотную Ди.

– О Вечность … – взмолился Фодж, приложив руки ко рту, – Не может быть!!!

Очередное ощущение странного дежавю захлестнуло Эми. Голос молло казался ей очень знакомым, одним из тех воспоминаний, что прячется за той ледяной стеной.

– Кэтлин?!!! – словно сам себя спросил Харвуд, не веря собственным глазам, – Кэтлин! Кэтлин, моя девочка!!! О Вечность, ты жива!!! Как же я…

В этот самый момент их маленьких глаз-бусинок молло покатились слёзы, только отнюдь не от горя. Безмолвные слёзы счастья стекали по щекам старика, сливаясь в целые струи. Спешно зашагав навстречу бывшей ученице, профессор едва не потерял свой мягкий тапочек, зацепившись за предательский гвоздь.

– Профессор Фодж!!! – стараясь сохранять самообладание, выпалила Кэтлин, но чувства рвались наружу, проглядывая в поблескивающих глазах.

В следующую минуту Кэтлин и Харвуд сцепились в крепких объятьях, словно от них зависела жизнь друг друга.

– Кэтлин, как ты … как же ты … о-о-о Кэтлин … – причитал Фодж.

Глаза профессора застилала пелена слёз счастья, что буквально душила старика переизбытком чувств. Харвуд видел расплывчатые силуэты позади Кэтлин, но даже не представлял, кто скрывается за их размытыми образами.

– Прости за столь поздний визит, Харвуд! – произнёс Данкен, намекая на желание всё-таки пройти внутрь, – Но у нас есть очень важное дело, в котором только ты можешь помочь!!!

Наконец выпустив белокурую девушку из объятий, профессор снял с себя очки, принявшись протирать глаза.

– О чём разговор, Данкен!!! – выпалили Харвуд, в голосе которого чувствовались лёгкие нотки обиды, – Мои двери всегда открыты для тебя, мой мальчик!!! Что же вы стоите тут на холоде?! – в следующий миг, Харвуд принялся махать руками, словно загоняя куриц в курятник, – Проходите внутрь, скорее, все проходите! Холодно же!!!

Малыши Бритсы первыми сорвались с места, но добравшись до порога резко остановились. Обернувшись, мышки еле смогли отыскать Ди, чей рукав торчал из-за тела хоть и стройной, но всё же весьма крупной леди Уортли.

– Эй, Ди!!! – крикнула Бэррис, приглашающе махая рукой, – Пошли скорее, у дяди Фоджа столько крутых штук!

Повторять дважды не пришлось. Юркая малышка в одно мгновение протиснулась между Кэтлин и Данкеном. Удостоив коротким приветствием хозяина дома, девочка присоединилась к озорному дуэту младших Бритсов и уже в следующую секунду скрылась в недрах дома.

Вспомнив о расплывчатых силуэтах, за спиной своей бывшей ученицы, профессор наспех натянул свои очки-половинки. посмотрел в то место, откуда вынырнула шустрая девочка в чёрном плаще. В тусклом свете масляной лампы профессор, наконец, разглядел лицо Эми и в ту же секунду его глаза округлились в приступе искреннего изумления, … нет, шока.

Кэтлин учтиво отступила в сторону, словно рыцарь, что преграждал путь, но решивший позволить простолюдину подойти к своей королеве. Замерев вместе с Данкеном в ожидании, Кэтлин ожидала вердикта Харвуда Фоджа, который окончательно расставил бы все точки над «i» в вопросах происхождения Эми.

– О Вечность … – в очередной раз взмолился Харвуд, только сейчас голос его был лишён восторженных нот, что были ранее, – … едва декада канет в бездне,

во время «танца девяти планет»,

великой Аврис дух воскреснет,

неся с собой священный свет …

Фодж принялся декламировать стихотворение, держа в голосе воистину пророческую интонацию. В этот самый момент, Эми была крайне удивлена, ведь эти строки было частью тех историй, что рассказывал её отец, когда та была совсем маленькой.

– … крепка же будет наша вера

на смене временных эпох,

и в мире том наступит эра

даруя всем любовь и кров … – продолжил Данкен.

Ещё на острове картограф назвал полное имя героини, что придумал её отец, а теперь наизусть рассказывает легенду, что ходила среди уставших от тяжёлого рока крестьян в тех самых историях.

– … восстанут наши души боем,

мы не отринем нашу боль!

и воины света грянут строем!

как завещал нам наш Король … – вступила Кэтлин, сделав особенный акцент на титуле правителя.

Откуда все они знают то, что придумал человек из совершенно другого мира, о котором никто из присутствующих не догадывался. А может вопрос надо поставить иначе … откуда её отец знал эту историю … придумал ли он её, или …

– … и явит Аврис свою волю,

и тьма проклятая уйдёт,

и, наконец, на нашу долю

Благословение «вечной» снизойдёт! – продолжила стихотворение Эми, закончив легенду.

Фодж, не отрываясь, смотрел на девушку. Холодный ветер безжалостно трепал его редкие седые волосы и развевал полы халата, но профессор, словно не чувствовал холода. В его черных глазах бусинках отражался подсвеченный тусклым светом лампы образ истинной принцессы Шелортиса, той самой избранной Аврис, что была послана Самой Вечностью во имя спасения их мира … её мира.

* * *

Воодушевлённый появлением столь значимых гостей, профессор участливо пригласил всех войти внутрь своей скромной обители. Неловко попятившись назад, Фодж поднял оставленную им масляную лампу и затушил её. Когда все собравшиеся на крыльце гости вошли в дом, Харвуд проследовал следом, заперев за собой дверь.

Дом профессора был очень футуристичным, царившая внутри атмосфера разительно отличался от текущей эпохи.

Оказавшись внутри небольшой прихожей, Эми была поражена обилием всевозможных механизмов, что торчали буквально из каждого угла. Всё вокруг не знало отдыха: крутилось, вертелось, вращалось, сопровождаясь при этом ритмичным щёлканьем и тиканьем.

Справа от входа разместился механический человечек с добрым десятком рук. Радушный механизм с превеликим удовольствием принимал верхнюю одежду, скрипя и потрескивая при каждом своём движении. Именно он и станет первым новым другом малышей в доме Фоджа. Войдя в дом, профессор специально отдал механическому помощнику свой халат, чтобы тот в ту же секунду ожил, принявшись аккуратно складывать полученный предмет одежды.

Окружив доброго робота, малыши Бритсы принялись поочерёдно передавать ему свою верхнюю одежду и только лишь маленькая Ди, не пожелала расставаться со своим чёрным дорожным плащиком. Но возможности механического помощника профессора не ограничивались сбором верхней одежды. Оказывается, венец технического прогресса умел играть в некоторые игры на логику и скорость. В следующую минуту увлечённая детвора, заливаясь озорным смехом, по очереди пыталась обыграть чудо технической мысли в «камень-ножницы-бумага».

Так и не сумев подступить к механическому помощнику, взрослые гости профессора миновали прихожую, в ту же секунду оказавшись в просторной гостиной, что поражала высотой своих потолков.

Слева от коридора расположилась деревянная винтовая лестница, что вела на открытый второй ярус. Именно там находился тот самый громадный телескоп, роднивший дом Фоджа с обсерваторией. Огромная наблюдательная труба рефлектора находилась в разложенном состоянии, а раздвижная крыша была полностью раскрыта. Вероятно, профессор не спал, а работал в тот момент, когда его потревожили незваные гости.

Все стены и потолок вокруг рабочего пространства на втором ярусе были расписаны какими-то формулами, датами и прочими пометками, в которых вряд ли смог разобраться, кто-либо, кроме самого профессора. Столы, окружавшие телескоп ломились от кип всевозможных толстенных фолиантов, вокруг которых валялись обрывки пергамента с изображением не то космических карт, не то звёздных схем.

Под навесом второго яруса, располагалась кухня, в недрах которой Харвуд тут же скрылся, едва вошёл в дом. Спустя добрых пять минут, профессор вновь появился в гостиной. Одетый в потрёпанную голубую домашнюю пижаму, на которой виднелись забавные заплатки в виде разнообразных цветов и животных, профессор Фодж неспешно перебирал обутыми, в мягкие розовые тапочки, коротенькими ножками.

Руки гостеприимного хозяина были заняты подносом, на котором стоял небольшой чайничек, кое-какая посуда и корзинки со всевозможной выпечкой. Поймав взгляды гостей, профессор указательно дёрнул бровями в сторону стоящих друг напротив друга диванчиков в центре гостиной. Пока гости занимали свои места, Фодж оставил свою вкусную ношу на кофейном столике, после чего удалился, шаркая тапочками в одну из дверей, в ту, что вела в спальню.

Несмотря на свой потрёпанный вид, диванчики оказались очень мягкими и удобными. Едва гости заняли их, как в ту же секунду им захотелось расслабиться и уснуть в их ласковых объятиях. Тем не менее, на расстоянии вытянутой руки внимание притягивал поднос, на котором стоял фарфоровый чайничек с изображёнными на них милыми зверушками. Рядом с чайничком лежали три корзинки с аппетитной выпечкой и небольшая чаша с шоколадными конфетами.

Аккуратно расставив пустые чашки перед каждым из гостей, Данкен решил поухаживать за присутствующими леди и взялся за чайничек. Терпкий аромат горячего травяного настоя медленно, но верно заполнял всю гостиную своим расслабляющим духом, располагая всех присутствующих к спокойной размеренной беседе.

Пользуясь моментом, Эми наслаждалась вкусом согревающего домашнего чая. С удовольствием рассматривая причудливые изобретения и механизмы, девушка оценила их практичность и то, как они облегчали пользовательскую жизнь владельцу дома.

Та же система освещения в доме профессора была построена на основе зеркально-увеличительного механизма. Солнечный или лунный свет проходили через несколько световых призм, после чего отражались от зеркал, собирались в плотные пучки света. Проходя через установленные под разными углами рассеиватели, яркие потоки хорошо освещали огромную обсерваторию, не оставляя мгле ни малейшего шанса на существование.

В облачную ночь, профессор, скорее всего, спал, ведь наблюдать в телескоп было бессмысленно. Однако даже на этот случай у искусного изобретателя были припасены козыри в рукаве, в виде огня на масляных лампах в качестве первичного источника света.

Независимо от того был ли на улице день или ночь, ясно или пасмурно, в доме профессора всегда было светло, если, конечно, он этого хотел. Система зеркального освещения в мастерской Бритса, была явно скопирована отсюда, с той лишь разницей, что искусный молло доработал свою же систему, сделав её идеальной.

В доме профессора зеркальные механизмы не только освещали жилище своего создателя, но также подстраивались под его образ жизни. Работал ли Фодж с бумагами за столом, хотел ли понаблюдать за звёздами через свой телескоп или же просто желал почитать что-то перед сном, система освещения всегда подавала свет так, как ему было бы удобнее всего.

Пока Ди с младшими Бритсами донимали механического помощника, отец мышиного семейства отчаянно боролся со сном. Стараясь добраться до Ривийеро в кратчайшие сроки, капитан «Эверелла» практически не спал весь маршрут, изрядно истратив запасы морских ягод. Последний флакончик снадобья Данкен уступил Эми в минуты её хандры, поэтому здесь и сейчас буквально валился с ног.

Вскоре появился профессор. Сменив мягкие тапочки на лаковые ботинки, хозяин ритмично топал каблуками по лакированному деревянному полу. Едва Фодж подошёл к кофейному столику, как собравшаяся компания обомлела от его неожиданного образа. В этот самый момент профессор Харвуд Фодж предстал перед своими гостями в чёрном фраке с жилетом и галстуком-бабочкой поверх белой сорочки.

– Прошу прощения, за моё первое появление!!! – произнёс Харвуд, явно обращаясь к Эми, – Я никак не мог предположить, что мой дом решит посетить Ваше Высочество!!!

* * *

Утро в Ривийеро всегда начиналось одинаково. С каждым восходом небесного светила, его ранние лучи осторожно прокрадывались между домов, заглядывая в каждое окошко. Словно самые настоящие рыцари света, солнечные герои шли единым строем, гоня прочь из своего мира остатки мрачной темноты.

Сегодня в доме профессора Фоджа было многолюдно. В дальней комнатке мирно посапывали четверо малышей. Оказавшись в причудливом жилище искусного изобретателя, ни один из них не смог остаться равнодушным. Немудрено. Дом профессора Фоджа был настоящим игровым центром для неискушённого благами технического прогресса обывателя. Изрядно вымотавшись за время ночного перехода, детвора отдала последние силы механическому помощнику и сейчас спала без задних ног спальне хозяина дома..

Система световых зеркал подобрала удачный ракурс, чтобы подсветить невысокий кофейный столик, вокруг которого собрались все гости профессора Фоджа. Всю прошлую ночь каждый из них по очереди рассказывал свою историю хозяину дома, вынуждая того периодически вздыхать от удивления, а порой даже ужасаться произошедшим событиям.

Расслабленно откинувшись в своём любимом бержере, профессор был готов продолжать слушать истории всех присутствующих. Но если говорить откровенно, то больше всего Фоджа интересовала таинственная история Эми, которая в свою очередь, была не слишком многословной.

До сих пор Эми не могла понять, откуда все присутствующие знали легенду вымышленных жителей из её детской сказки. В далёком глубоком детстве, которое Эми практически и не помнила, её отец рассказывал ей сказки о морских путешествиях и героических приключениях. Они вместе читали романы Джека Лондона и Роберта Стивенсона, Эми до сих пор помнила, с каким удовольствием она рассматривала иллюстрации к этим историям, надеясь когда-нибудь увидеть нечто подобное вживую.

Как-то раз ей приснился очень страшный сон, если его можно было так назвать. Скорее это было некое соматическое видение. Эми находилась в каком-то тёмном страшном месте, а перед ней была целая гора маленьких песчинок. Какая-то незримая сила требовала, чтобы маленькая Эми перетаскивала эти песчинки. Однако всё было не так просто. По весу песчинка была сопоставима с огромным валуном, больше неё раза в четыре. Каждый такой сон заканчивался обрушением громадной кучи ужасных песчинок.

Просыпаясь в жутком страхе от произошедшего, малышка Эми не могла найти себе места, пока фантомные ощущения не покидали её тела. Что это было? Внутреннее напряжение? А может отголоски прошлого, того самого, которое Эми не помнила? А что если вовсе, её бессмертная душа помнила прошлую жизнь, что трагически закончилась под каким-то обвалом, отчего ей и снились эти тяжёлые сны только в детстве.

Тем не менее, ситуация была патовой, вне зависимости от предпосылок, кошмары мучили девочку день ото дня, заставляя её переживать страх и ужас этого события вновь и вновь. Каждый раз, когда испуганная девочка неистово металась по комнате, стараясь убежать от жутких ощущений, отец успокаивал её.

В одну из таких ночей, Джеймс стал рассказывать дочери историю, в которой он предлагал ей самой выбирать последовательность событий. Они назвали эту игру «сюжетами», автором которых были сами. Эми хорошо помнит, как отец вместе с ней придумывал имя главной героине, неужели он всё это подстроил …

На мгновение, в голове девушки мелькнула мысль о том, что всё происходящее сейчас вокруг лишь плод её воображения. Что если она оказалась смертельно ранена во время боевого выхода или в ту ночь на трассе, она уснула и попала в аварию. Неужели всё вокруг это всего лишь сон, очень живописный, реальный сон …

Неудивительно, что Эми чувствовала, как сходит с ума. Две совершенно непохожие друг на друга жизни, сейчас пытались ужиться в её разуме, который, в свою очередь, что-то предательский скрывал от неё в своих потаённых недрах. Сотни вопросов терзали её душу, сея зёрна тревоги в её разуме. Очень скоро семя прорастало, взрастив плоды в виде сомнения, паники, да уж там, самого настоящего ужаса за собственную жизнь. У отчаявшейся девушки оставалось только одна надежда на профессора, который, быть может, смог бы помочь ей.

– Профессор Фодж! – резко заговорила Эми, прервав Данкена, что в этот самый момент как раз рассказывал об особенностях их встречи, – Вы могли бы рассказать мне … – девушка замешкала, чувствуя, насколько глупо будет звучать её вопрос, – … как я могла оказаться в этом мире? Почему меня начали преследовать эти странные фантомные образы? Что вообще происходит?!

Следующую четверть часа, Эми посвятила подробнейшему рассказу о себе, о своей жизни, о чувствах, эмоциях, снах, вообще обо всём. Девушка чувствовала себя на приёме у врача, который должен был получить максимально подробную информацию о своём пациенте, чтобы суметь помочь ему справиться с недугом.

Тем временем профессор Фодж, получил желаемое, а именно мог, наконец, узнать свою незаурядную гостью. Харвуд практически наизусть знал всю историю жизни рода Шелортисов. Несмотря на то, что профессор был уверен, что перед ним урождённая принцесса Срединного королевства, всё же он очень хотел услышать историю её жизни из первых уст.

Состроив домик из когтистых пальцев, он мысленно выделял основные тезисы из рассказа девушки, которые ему ещё предстоит раскрыть. Несмотря на рассказ полный невероятных событий, Харвуд не перебивал, слушал молча и почти что безэмоционально. Страшно было представить, что пришлось поведать на своём веку именитому магистру естественных наук Шелортиса, если даже подобная история его ни капельки не смутила.

Закончив свой рассказ Эми, наконец, выдохнула. Пытаясь пересказать свою историю быстро, девушка старалась не забыть ни единой мало-мальски важной детали. Здесь и сейчас всё имело значение, самое, что ни на есть, важное.

– То, что вы рассказали, леди Эми, действительно невероятно, – профессор задумался, – Однако всё же, вполне объяснимо, … если, конечно постараться это понять.

Из рассказа девушки Фодж понял, что, к огромному сожалению, она действительно ничего не помнит ни о собственном мире, ни о себе в частности. Соблюдать этикет общения с Эми как с лицом королевского положения в данном случае явилось бы бессмысленным фарсом, которое больше было бы похоже издевательство, нежели проявление вежливости.

– Скажите, леди Эми, – обратившись к девушке, Фодж сложил когтистые пальцы домиком, – Вы совсем-совсем ничего не помните из своего прошлого?! Именно из того, что вы связываете с собой! Любая мелочь подойдёт, будь то первая прогулка или что-то вкусное, что вам запомнилось! Попытайтесь, пожалуйста, вспомнить!

В этот самый момент, девушка пыталась максимально сильно отмотать историю своей жизни назад, едва ли не к самым её истокам. Тем не менее, как бы она не пыталась повернуть в своём сознании время вспять, самым ранним событием в её памяти так и оставался момент, когда она очнулась в приёмном покое одной из клиник Лос-Анджелеса.

Откровенно говоря, даже это событие едва ли можно назвать воспоминанием, так смутные, размытые образы на задворках памяти. Что уж говорить о то, что было до этих событий. Эта часть жизни девушки была покрыта мраком неизвестности, а то и вовсе предана забвению.

Тем временем, в этот самый момент Эми старательно пыталась вспомнить своё прошлое. Отчаянно вгрызаясь в ту самую ледяную стену, что делила её память на «до» и «после», девушка пробивала брешь за брешью, в поисках собственного «я».

Стоит сказать, что сейчас попытки воззвать к собственному прошлому давались куда проще, чем раньше. Ещё пару дней назад, искреннее желание девушки вспомнить собственное детство разбивалось о неприступную ледяную стену, а уже сейчас холодная глыба трещала по швам, готовясь вот-вот рухнуть под её натиском.

Сквозь пелену безмолвной пустоты то и дело просачивались многочисленные фантомные образы, что словно паззл собирались в единую картину событий. Тем не менее, было одно «но»: несмотря на то, что всплывающие воспоминания казались девушки до боли знакомыми, всё же, Эми никак не могла связать их с собственной жизнью.

Профессор Фодж внимательно всматривался в лицо задумавшейся гостьи. Его глубокие чёрные глаза-бусинки, не моргая следили за ней поверх своих очков половинок, словно выжидая некоего сигнала, о котором знал только лишь их владелец.

Эми настолько была увлечена собственными мыслями, что даже не заметила, столь пристального взгляда на себе. Погружённая в мир собственных воспоминаний, девушка не заметила, как её собеседник решил уйти прочь, гулко топая лакированными штиблетами.

Улучив минутку, владелец дома уверенным шагом направился в сторону ближайшей к кофейному столику двери. В следующий миг профессор скрылся в недрах захламлённого помещения, напоминавшего не то библиотеку, не то склад. Мог ли кто из присевающих гостей профессора догадаться, что похожее на свалку помещение, является кабинетом именитого учёного.

Через приоткрытую дверь в кабинет свободная от размышлений Кэтлин наблюдала за своим старым другом. Только сейчас можно было понять, что помимо Эми в свои мысли ушёл ещё и Данкен. Утомлённый длительным морским переходом, капитан «Эверелла» мирно задремал, сидя в мягком уютном кресле, стоявшем перпендикулярно диванчикам.

Тем временем, пожилой профессор ловко взобрался на небольшую лестницу, что в лучших традициях крупных библиотек была прикручена к высоченным книжным полкам. Вытаскивая одну книгу за другой, Фодж спешно пролистывал их, после чего клал обратно, повторяя процедуру заново. Не меньше четверти часа, мудрый молло искал нужный труд и, наконец, тот был найден.

В следующий миг увесистый фолиант с глухим стуком рухнул на пол, перебудив добрую половину дома. Вскочив от неожиданности, Данкен стал нервно оглядываться по сторонам, пытаясь понять, что произошло. В себя также пришла и Эми, выйдя из сумрачного мира собственных воспоминаний. Даже Ларс выглянул из-под ворота собственной обители, чтобы лично убедиться в отсутствии угрозы своему хранителю.

Книгопад продолжался. На одном томе увесистой литературы профессор не остановился, продолжая периодически сбрасывать вниз приглянувшиеся ему фолианты в мрачных обложках. Вскоре под лестницей профессора стала образовываться очередная куча книг, коих было великое множество разбросано по кабинету.

Решив немного помочь профессору, гости разом поднялись со своих мягких насестов. Едва не став жертвой очередной летящей вниз книги, Данкен озвучил желание собравшихся добровольцев оказать тому помощь. Увлечённый поиском нужной литературы, профессор лишь коротко кивнул, явно давая понять, что в скором времени вниз полетит очередная книга.

В следующую секунду вереница гостей принялась таскать массивные фолианты из кабинета профессора, выкладывая их рядом с кофейным столиком, за которым они сидели ранее. Подвинув поднос с угощениями, Кэтлин положила на край стола одну из книг, что оказалась на самом верху массивной стопки.

От шума проснулась Ди. Робко выглянув из дальней комнаты, где продолжали спать маленькие мышки, девочка ловко юркнула к центру гостиной. Поймав взгляд Эми, девочка пыталась понять по её глазам, что происходит, или хотя бы не происходит что-либо страшное.

Тем временем Фодж уже спустился со своей лестницы. Скрывшись за стопкой увесистых талмудов, профессор нёс последнюю партию необходимой литературы. Не успел Данкен подоспеть к старому другу в помощь, как тот уже взгромоздил свою ношу на край кофейного столика.

Пару минут назад Кэтлин удачно убрала поднос. Если бы этого не произошло, то ослеплённой своей поклажей мудрый Крот непременно раздавил бы массивными книгами собственную посуду.

Невысокий кофейный столик, казалось, вот-вот развалится под тяжестью увесистых фолиантов, но, казалось, хозяина дома это совершенно не беспокоило. Как ни в чём не бывало, профессор принялся отбирать нужные книги, сбрасывая лишние на пол.

Предвкушая очередную поучительную лекцию, команда расселась по своим местам. Был лишь один небольшой нюанс: теперь рядом с Эми сидела Ди. Едва проснувшаяся девочка прижалась к Эми, словно боясь, что та сейчас встанет и убежит.

Ларс удобно разлёгся на плече своего хранителя, решив пока не занимать свои апартаменты, а то мало ли что. Обхватив себя своим пушистым хвостиком, зверёк положил на него голову и мирно закрыл глазки.

Бухнувшись в своё кресло, Данкен пытался гнать прочь усталость, чтобы в очередной раз не задремать, но это оказалось не так-то просто.

Кэтлин сидела на диванчике, что стоял напротив того, где сидели Эми, Ди и Ларс. Успев в последний момент забрать ту самую книгу, что она положила на край стола, Кэтлин решила немного полистать её. На тёмно-синей обложке едва проглядывала поистёртая надпись: «Первые» из первых людей».

Отбор литературы оказался завершённым и вскоре Харвуд занял своё прежнее лекторское место во главе стола. Вопреки ожиданиям, Фодж разложил в центре стола всего лишь три тоненькие брошюрки. По сравнению с выставленными по его краям толстенными фолиантами, разложенная на столе литература выглядела крайне скромно, если не сказать больше.

– У вас получилось что-нибудь вспомнить?! – размеренным тоном спросил Фодж, обратившись к Эми.

Отвлечённая от копания в собственной памяти, девушка уже и забыла, что должна была что-то вспоминать. Во всяком случае, такое отношение к процессу было вызвано в первую очередь отсутствием хоть какого-то результата.

Бесчисленные фантомные образы, что пробивались через брешь в ледяной преграде так и продолжали хаотично кружить в её голове, больше отвлекая от попыток вспомнить что-либо, нежели помогая в этом.

Обдумав вопрос профессора, Эми всё же решилась на очередную попытку. Немного замешкав, Эми стала пытаться сопоставить всплывающие образы с тем, что она уже знает, помнит, чувствует. Размытые силуэты и события в голове девушки, представляли собой причудливый калейдоскоп паззлов. Хаотично кружась в бешеном танце, осколки воспоминаний перемешались в разные стороны, словно стараясь затеряться в толпе и не попасть под взор рыщущей в поисках правды девушки.

Профессор стоял во главе кофейного столика, сложив когтистые пальцы домиком. Не сводя пристального взгляда с лица Эми, он продолжал ждать того самого тайного сигнала, который всё никак не хотел являть себя ему. С каждой минутой действия Фоджа становились всё плавнее, тон тише, тембр спокойнее, всем своим видом профессор олицетворял покой и умиротворение.

В какой-то момент, Эми даже показалось, что она пришла к пожилому профессору на сеанс психотерапии. Тем не менее, если поведение Фоджа и было его авторской терапией, то, скорее всего, шоковой.

В следующий миг, Харвуд скинул лежащие у краёв кофейного столика фолианты, и те с глухим стуком повалились на пол. Резкий шум буквально вырвал Эми из недр собственных воспоминаний, заставив вернуться в реальный мир. Прямо сейчас на абсолютно пустой поверхности стола перед ней лежали три небольшие брошюрки, и поднос с подостывшим, но не менее ароматным чаем.

Не тратя ни секунды, профессор развернул брошюрки, открыв те на заранее подвёрнутых страницах. Сейчас и тон и темп и тембр профессора были абсолютной противоположностью его поведению минутой ранее.

– Это наследная принцесса Её Высочество Эми Ли, именуемая Джессен из рода Шелортисов, урождённая «первая»! – указывая на иллюстрацию, начал очередную лекцию Фодж, – Старшая дочь правителя Срединного королевства, Его Величества Себастиана Августа, именуемого Рон, из рода Шелортисов, урождённого «первым» и коронованного на пятую декаду третьей эры.

Харвуд указал на два образа, запечатлённых на иллюстрации. Высокий мужчина с аккуратной ровной бородой и прямым орлиным носом, обнимал за плечи маленькую принцессу, которую Эми часто видела в воспоминаниях. Эми сразу узнала того самого мужчину, что восседал на своей королевской фурии в тот роковой день перед Великой битвой у Ра-Биона. Помня обоих изображенных на картинке людей, девушка рефлекторно в своей голове окрасила цветом черно-белую иллюстрацию.

– Мать юной принцессы, Её Величество королева Эния, именуемая Кали, из рода Руан, урождённая «первая», – Фодж перевернул страницу брошюры, указав на иллюстрацию с высокой светловолосой леди, – Трагически погибшая во время нападения на столицу Срединного королевства Шелортис, в день Великой битвы при Ра-Бионе.

Фодж сыпал одним фактом за другим, рассказывая о последней правящей династии в Срединном королевстве. В ход шло всё, что только мог вспомнить профессор: исторические факты, очерки из заметок, даже личные наблюдения профессора, что он сделал за время службы короне.

Стараясь действовать максимально эффективно, Фодж быстро и последовательно, демонстрировал иллюстрации на разворотах книги, не позволяя нити разговора оборваться даже на секунду. Периодически указывая то в один источник, то в другой, Фодж иногда даже повторялся, сам не успевая за бурными потоками собственных мыслей.

На удивление, многие личности в книгах были знакомы.

Так, например на одном групповом портрете Эми узнала камердинера принцессы, Фабиана Тарра. Его густые шикарные усы, запомнились девушке ещё с того раза, когда она смотрел глазами озорной девочки, что умыкнула от него прямо из собственной постели.

Позади всех стоял Роберт Риджес, высокий статный мужчина, которому Эми по памяти окрасила волосы в пшенично-рыжий цвет. Облачённый в массивный доспех рыцарь сжимал в руках эфес своего именного полуторного меча. При всём желании довериться Кэтлин, Эми не могла поверить в то, что всё сказанное ею о наставнике принцессы правда.

В нижнем углу этой же иллюстрации, виднелся высокий мужчина, облачённый в шутовской костюм, сшитый из нескольких лоскутов, в котором девушка сразу узнала Капулиция. Безжалостный, подлый, лицемерный предатель, именно таким ей виделся обидчик маленькой принцессы. Голос шута тут же отозвался в памяти Эми, от чего её сердце начало бешено колотится.

Несмотря на бурную реакцию своей собеседницы, Фодж продолжал свой рассказ. Профессор, конечно же, обратил внимание на Эми. В этот самый момент он понял, что кто-то из этой тройки является мощным катализатором её волнения. Харвуд надеялся, что эмоциональные всплески смогут разрушить барьер, что ограждает память девушки.

Тем временем Фодж продолжал. Во рту профессора пересохло от долгого монолога, но тот даже не планировал останавливаться. Периодически запинаясь, Харвуд, раскрывал то один разворот, то другой, в надежде пробудить в своей собеседнице новые яркие чувства.

В очередной раз Эми даже увидела Кэтлин, которая была ещё совсем юной. На этой иллюстрации она стояла справа от высокого рыцаря, в котором Эми сразу же узнала столь ненавистного её подруге Роберта Риджеса. Третьим на групповом портрете был изображён лоррго в сером дорожном плаще, в котором Эми в ту же секунду узнала Данкена Бритса. Честно говоря, она была бы уверена, что это именно он, если не подпись: «Кэтлин Маргарет Уортли, Роберт Уайт Риджес, Маркус Бритс».

Изрядно запыхавшись, пожилой профессор уже совсем плохо контролировал собственные движения. Книги и брошюры периодически выскальзывали из его дрожащих от волнения и усталости рук. Тем не менее, Фодж не унывал и в очередной раз, снова и снова брался за дело.

В один из таких моментов из рук профессора выпала маленькая книжка в тёмно-синей обложкой. Перевернувшись в полёте, она упала разворотом вниз. В следующий миг, из-под обложки вырвался небольшой клочок пергамента с каким-то изображением.

Плавно покачиваясь в полёте, словно опавший с дерева осенний лист, лист, но уже бумаги медленно приземлился на кофейный столик, прямо перед девушкой. На куске пергамента был изображён выполненный чёрным грифелем портрет ребёнка. Совсем маленький малыш был зарисован с натуры, когда сидел и играл. Кому же принадлежал этот портрет?!

Едва мысли Эми обратились к этому образу, как ледяной барьер, столько лет сковывающий сознание девушки, дал самую сильную трещину за всё время своего существования. В ту же секунду пространство вокруг Эми стало смыкаться, словно в очередной раз собиралось перенести девушку в тот пустой мрачный мир, но этого не произошло.

Где на середине, привычный процесс прекратился, заставив Эми врасплох. Ещё миг и в сознание Эми хлынуло чёткое, знакомое воспоминание, которое стремительно обрастало образами, звуками, чувствами. Словно из ниоткуда в голове девушки родилось до боли знакомое воспоминание, которое она почти, что точно могла связать с собственной жизнью.

На залитой алым светом террасе, уперевшись крохотными ручками в деревянный пол, сидела маленькая полугодовалая девочка. Окруженная двумя женщинами лет сорока, малышка внимательно наблюдала, как забавно копошатся вокруг, старательно развлекая её. Репертуар нянечек пришёлся девочке по вкусу, и она с удовольствием хохотала при виде очередного эпизода весёлого шоу.

Чуть поодаль, на той же самой террасе, в плетёном кресле сидела девятилетняя принцесса Эми Ли Джессен. Именно от её имени происходило повествование в этом воспоминании, именно её чувства Эми переживала как свои.

Глядя на малютку, ребёнок постарше что-то старательно рисовал на небольшом клочке пергамента. Изящные линии накладывались одна на другую, постепенно соединяясь в одно едино изображение. С каждым штрихом, образ на пергаменте, всё больше и больше походил на малышку, играющую со своими нянечками.

– У вас талант, Ваше Высочество!!! – похвалил принцессу её камердинер.

В этот самый момент Фабиан Тарра стоял позади старшей девочки, периодически поглядывая за её успехами, через плечо.

– Однако, как же запрет Его Величества!!! – добавил камердинер, слегка приглушённым тоном, словно боялся, что его услышат те, кто не должен.

– Это глупый запрет!!! – тут же парировала принцесса Эми, продолжая наполнять свой рисунок деталями, – Что плохого в том, что я хочу запечатлеть свою сестрёнку в её самые нежные, самые добрые годики?!!

Старшая девочка растянулась в улыбке, полной умиления. Артистично выставив грифель перед собой, старшая принцесса словно вымеривала масштаб, ну не иначе как самый, что ни на есть, профессиональный художник.

– Но Ваше Высочество, – не унимался Фабиан, – Если Его Величество узнает, что вы пишете портрет юной принцессы Ингриди, то он будет в ярости!!! Вы же знаете, какое сейчас время!

В следующий миг камердинер указал рукой вдаль, где в этот самый момент весьма крупное космическое тело медленно, но верно вторгалось в атмосферу Гелиолы. Казалось, словно некая тёмно-красная планета, стремительно приближалась к миру принцессы, но почему-то не сгорала в слоях атмосферы.

Юная принцесса ещё не знала, что прямо сейчас у Великой горы Ра-Бион, добрая сотня «первых» всеми своими силами, пыталась не позволить мёртвой планете достичь своей цели. Из последних сил, могущественные маги пытались, если не оттолкнуть громадное космическое тело, то хотя бы изменить его курс. Однако, несмотря на все попытки, их усилия оказались бесполезными.

Если долго смотреть на этот страшный катаклизм, то можно было заметить, как нечто, какой-то сгусток вязкой материи, поднимался из недр мёртвой планеты, стараясь притянуть себя как можно ближе к Гелиоле.

– Ну и что … – выпалила принцесса Эми, – Кругом одни запреты: туда не ходи, сюда не смотри, ту не рисуй, с этим не говори, я устала от них. Я хочу нарисовать свою сестренку, и я нарисую её.

Старшая принцесса продолжала своё художественное творение и, наконец, закончила его спустя примерно десять минут. Сверив последние детали с оригиналом, Эми, наконец, представила свою работу камердинеру.

– Браво, Ваше Высочество!!! – одобрительно похлопав руками, Фабиан, несколько раз перевёл взгляд межу рисунком и силуэтом младшей принцессы, – У вас взаправду незаурядный талант в художественных искусствах.

Портрет действительно получился очень похожим на оригинал до мельчайших деталей и черт. На небольшом клочке пергамента чёрным грифелем была изображена маленькая принцесса. Улыбающийся ребёнок сидел, уперевшись ручками в пол и смотрел в небо. В глазах малышки читалась искренняя радость, самое настоящее неподдельное счастье, которое невозможно было сыграть, а можно лишь только почувствовать.

Тем временем маленькая Ингриди сидела на деревянном дощатом полу, точь-в-точь, как на собственном портрете. Алые лучики закатистого солнца, слились воедино со светом кровавого зарева надвигающейся космической бури. Вся эта палитра цветов отражалась от хрустальных пуговичек костюмчика младшей принцессы, гуляя по полу и стенам озорными разноцветными бликами.

Подойдя к младшей сестре, принцесса Эми показала ей свой рисунок, заставив ту звонко расхохотаться. Довольный ребёнок очень обрадовался сестринскому подарку и принялся тянуть ручки для объятия.

Увидев потрет своей подопечной, добрые нянечки принялись восхищённо вздыхать и охать, хотя в глубине души испытывали неподдельную тревогу. Король строго-настрого запретил изображать младшую принцессу, где бы то ни было, а здесь и сейчас его старшая дочь нарушала его запрет. Оказавшись между двух огней, прислуга не знала, как поступить правильнее всего в данной ситуации.

Тем временем принцесса Эми в очередной раз посмотрела на свою работу. Разочарованно хмыкнув, старшая принцесса поджала губки, приложив к ним большой палец руки. Со стороны выглядело, словно искусный скульптор осматривает свою музу, пытаясь отыскать в ней изюминку, которую следует подчеркнуть в собственной работе.

– Нет! – произнесла принцесса Эми, наконец, убрав руки от лица, – Нет-нет-нет, это никуда не годится!!!

Не успело стихнуть эхо её слов, как старшая принцесса сунула руку за шиворот, после чего аккуратно сняла с шеи небольшой серебристый медальон. В ту же секунду, из-под ворота королевского кителя вынырнула мордочка Ларса. Уставившись в полированную поверхность медальона, малыш удивлённо разглядывал не только своё отражение, но и его выгравированную прямо в медальоне копию.

Держа в руках украшение, принцесса Эми присела на корточки рядом с сестрёнкой. Аккуратно надев на шею сестры медальончик с головой рыси, старшая принцесса осторожно заправила его внутрь, спрятав под кофточкой ребёнка.

– Пусть это будет нашей маленькой тайной, малышка! – подмигнув, прошептала принцесса Эми, после чего поднялась в полный рост, – Ну вот, совсем другое дело!!! Теперь то, что нужно!!!

Счастливый ребёнок продолжал сжимать в ладошке свой портрет. Глядя на старшую сестру, девочка продолжала тянуть к ней ручки, словно желая обнять. В следующий миг, малышка резко упёрлась пухлыми ладошками в пол, после чего с силой оттолкнувшись, выпрямилась в полный рост, повторив недавнее действие старшей сестры.

Равновесие предательски подвело, и в следующую секунду принцесса Ингриди упала бы навзничь, практически наверняка причинив себе боль, но этого не произошло. В последний момент старшая принцесса успела ухватить сестрёнку за руку.

Заливисто засмеявшись, девочка обхватила руку художницы своими маленькими пальчиками. Прижавшись к сестре своей теплой щёчкой, Ингриди мирно засопела, чувствуя теплоту родного сердца.

Яркое светлое воспоминание разлилось приятной тёплой волной по телу взрослой Эми. Несмотря на то, что ещё пару минут назад возникший в голове образ Капулиция сковал её сердце в ледяных оковах страха, сейчас от этих чувств не осталось и следа.

– … единственное упоминание о Её Высочестве Ингриди, именуемой Эммой, из рода Шелортисов, урождённой «первой» найдено в архивах королевской библиотеки, – Фодж продолжал самым подробнейшим образом сыпать фактами, которые должны были помочь Эми вспомнить хоть что-нибудь, – Благодаря этому очерку, мы можем понимать ситуацию с наследными принцессами королевской династии из рода Шелортисов.

Увидев зарисовку на куске пергамента, что выпала из книги Фодж немного удивился. Вероятно, портрет оказался там случайно, столько лет пролежав без надлежащего внимания со стороны профессора.

– Не может быть!!! – воскликнул профессор, впервые отвлекшись от рассказа о последней королевской династии, – О Вечность!!! Это же единственное изображение принцессы Ингриди, как же оно сюда попало?! Это невероятно, просто не-ве-ро-ят-но!!!

Профессор причитал и причитал, держа рисунок так осторожно, словно тот вот-вот должен был рассыпаться.

– У принцессы была сестра?! – переспросила Эми, явно догадываясь, каким будет ответ.

– О, несомненно!!! – подтвердил Фодж, всё ещё пребывая под впечатлением от своей находки, – Если на этом портрете действительно изображена младшая принцесса, то это единственное иллюстрированное напоминание о ней.

– Неужели больше никто и никогда не осмелился запечатлеть малышку?! – с надеждой в голосе выпалила Эми.

Ничего не ответив, Фодж лишь отрицательно покачал головой. Тем временем, Уортли взяла рисунок из рук Фоджа. Подумать только, будучи капитаном королевской стражи, чей отряд охранял средний периметр замка, она даже не догадывалась о том, что у короля Себастиана была ещё одна дочь.

– Что-нибудь известно о младшей принцессе Шелортиса?! – вмешала Кэтлин, чувствуя в себе долг немедленно разыскать её и защитить.

Фодж грустно поник головой, явно зная ответ на вопрос белокурой ученицы.

– К сожалению, принцессы Ингриди больше нет с нами, – траурным тоном проклокотал профессор, – В день, когда случился «планетарный раскол» в столицу Срединного королевства прокрались убийцы. Её Величество королева Эния погибла, а тело маленькой принцессы так и не нашли. Никто не знает, кто замешан в этом преступлении, но прошло уже чуть больше десяти лет со дня тех событий.

В следующий миг Кэтлин яростно вскочила со своего места, едва не перевернув кофейный столик.

– Истэры!!! – прошипела сквозь зубы Кэтлин, сжав кулаки.

Трагическая история жизни старшей принцессы сама по себе выбивала рыцаря из колеи собственного терпения. Теперь же она узнала, что принцесс было две, и вторая либо пропала, либо вовсе мертва. Уортли была уверена, что за всем этим стоят истэры, которые ловко прибрали к рукам власть в Срединном королевстве, воспользовавшись помощью подлых предателей. Безжалостные монстры в обличие истэров должны были, во что бы то ни стало, ответить за своим преступления.

– Кто такие, эти истэры?! – резко вклинилась диалог Эми, стараясь слегка уменьшить возросший градус напряжения.

Аккуратно взяв портрет маленькой принцессы двумя пальцами, Эми осторожно вытащила его из сжатых кулаков Уортли. Разжав руки, Кэтлин только сейчас поняла, что в пылу собственной ярости едва не уничтожила последнее напоминание о младшей принцессе из рода Шелортисов.

– Это подлые, вонючие … – Кэтлин не скупилась на самые грубые и злые выражения, – … все беды только от них.

Выйдя из-за стола, Уортли принялась расхаживать взад-вперёд, стараясь погасить пожары слепой ярости, что пылали в её душе.

– Вы же знаете, кто такие «первые», леди Эми?! – уточнил Фодж, дабы максимально понятно сформулировать свой ответ.

Конечно, Эми имела общее представление о том, кто такие «первые». Со слов Данкена, это те, кто мог использовать магию без специальных артефактов. Кэтлин же рассказывала, что эти самые «первые» произошли от древней цивилизации первых людей, научились чувствовать энергию планеты и стали её бессменными защитниками. Во время «планетарного раскола» именно «первые» встали на защиту собственного мира и … погибли за него.

Однако, при всём своём желании, гостья из другого не имела ни малейшего представления, что скрывается под всеми этими терминами. Стыдно признаться, но Эми даже не знала от кого «первые» защищали свой мир во время «планетарного раскола».

Решив не углубляться в подробности, Эми просто отрицательно покачала головой. Недавние её проводники в свой мир в этот момент были слишком заняты, чтобы опровергать эту ложь. Кэтлин всё ещё металась по гостиной, сыпля проклятиями в адрес истэров, в то время как Данкен окончательно проиграл бой с собственной усталостью.

Тем временем Фодж расстроено хмыкнул. Где-то в глубине его кротовьей души теплилась надежда, что Эми всё-таки сможет прозреть, после его авторской терапии, но все попытки оказались тщетными. Потянувшись через весь стол, Харвуд впервые решил смочить пересохшее горло парой глотков подостывшего чая. Впереди предстоял очень долгий разговор, к которому ему надо было основательно подготовиться.

* * *

День стремительно набирал обороты. Полуденное солнце стремилось, во что бы то ни стало занять место на вершине небосвода, откуда ему открылся бы потрясающий вид на события, происходящие в мире.

В доме профессора Фоджа, по совместительству являющейся его обсерваторией уже вовсю кипела жизнь.

В отличие от мирно дремлющего в мягком кресле отца, маленькие мышки уже успели проснуться. Собравшись в большую озорную компания с Ди и Ларсом, четверо малышей нашли применение моделькам паровых кораблей, что по счастливой случайности оказались в закромах у Фоджа.

Кэтлин так и не смогла отпустить ситуацию, связанную с младшей принцессой Срединного королевства. Копаясь в своей голове рыцарь, пыталась выстроить хронологию событий тех дней. Все предатели будут наказаны, и правосудие на их головы обрушится тяжестью её собственного меча.

– Условно наш мир можно разделить на пять этапов, – начал Фодж, в очередной раз, сложив свои руки домиком.

Сидя в своём любимом потрёпанном кресле, Фодж решил сменить тактику. Если не удалось заставить Эми вспомнить всё самостоятельно, то тогда стоит рассказать ей всё по новой. Тем более, разве многое могла знать та девятилетняя принцесса, перед тем как не иначе по воле Самой Вечности оказалась в чужом мире.

– Первый этап, это зарождение первых людей, именуемых «древними»! – академическим тоном начал свою лекцию Фодж, – Всё, что мы знаем о «древних» основывается на письменах и отметинах, оставленных ими на местах своих стоянок. Если верить этим сведениям, то в те времена наша планета была многократно меньше по размеру. Лишённая воды и жизни, она представляла собой одну единую сушу.

– Выживание «древних» на мой взгляд, было под большим вопросом, – Харвуд на мгновение задумался, не разжимая рук из замка, – Хотя я не могу это утверждать, потому как даже представить себе не могу, какими они были, эти представители «древней цивилизации». Тем не менее, одно известно наверняка, в таком виде наша планета просуществовала недолго.

Фодж сделал ещё один глоток уже совсем холодного отвара.

– Согласно обнаруженным наскальным письменам «древних», – Харвуд изобразил руками скульптура, высекающего что-то из камня, – Нечто могущественное, породило в недрах нашей планеты великую энергию, что мы называем «вечной материей». «Древним» же была отведена роль хранителей этой планеты, которые должны были во веки веков оберегать её от зла внешнего и внутреннего.

Профессор задумчиво посмотрел в сторону маленького окошка, откуда робко пробивались солнечные лучики. Потоки дневного света приводили в движение механизм, состоящий из линз, зеркал и рассеивателей, чей тандем не позволял обсерватории скрыться в пучине мрака.

– Думаю, это была никто иная как Сама Вечность! – прошептал Фодж, словно сообщал нечто сакральное, – Именно она наделила «древних» возможность чувствовать энергию планеты, пропускать её через себя и направлять её по собственному усмотрению. Именно с тех пор и зародилась цивилизация «первых», благородных стражей, что без устали оберегали наш мир до самого своего последнего вздоха. Тут и начинается второй этап развития нашего мира.

Несмотря на то, что Эми хотелось подтвердить свои догадки по поводу этой Самой Вечности, всё же, она решила не посягать на сакральные таинства этого мира. Для себя девушка определила Саму Вечность как некое божество, создавшее всё и вся на этой планете, ну вернее, вдохнув жизнь в безжизненный кусок камня.

– Тем временем «вечная материя», дарованная нашему миру продолжала наполнять его жизнью! – Фодж сложил руки в замок, крепко сжав их между собой, – Наполнившись жизнью, наша планета разбухла, словно воздушный шар. Под действием внутреннего расширения земная твердь разверзлась, образовав континенты, а получившиеся разломы заполнились океанами.

В следующий миг, профессор изобразил руками небольшой взрыв, быстро расцепив их из замка, и отведя друг от друга на небольшое расстояние.

– С тех самых пор наш мир выглядит так, как сейчас, – не опуская рук, продолжил Фодж, – Всё живое на Гелиоле существует лишь благодаря «вечной материи» проистекающей в её недрах, – на мгновение профессор затих, после чего уточнил, – Вы же знаете, что наша планета называется Гелиола?!

Улыбнувшись, Эми безмолвно утвердительно кивнула. Удовлетворённый ответом, профессор облегчённо выдохнул. Закончив показывать руками планету, мудрый молло откинулся на спинку своего бержере.

– С тех пор наш мир состоит из четырёх континентов, – молло вытянул четыре пальца, которые стал поочерёдно загибать, – Западный, где расположилось королевство Эверноу, где мы, собственно говоря, с вами сейчас находимся. Юго-западный, где свой технический гений удовлетворяют искусные жители королевства Арло.Южный, повергнутый в смуту безжалостной тирании короны Срединного королевства. Восточный континент ещё называют неизведанными восточными землями. Название говорит само за себя.

Загнув все пальцы, Фодж перестал считать, после чего опять сложил их домиком.

– Есть ещё несколько островов, – безинтонационным тоном выпалил Крот, словно вспомнил что-то совершенно незначительное, – Но их число периодически пополняется, потому как периодически то тут, то там, кто-то открывает новый участок суши. Не исключено, что наша планета может порождать новые острова даже сейчас. Всё зависит от «вечной материи», что проистекает в её недрах и служит всем сущим для всех нас.

Профессор в очередной раз сжал кулак и показал когтистым пальцем в самую сердцевину.

– Когда произошёл разлом нашей планеты, «древние» оказались разлучены между собой, – Фодж поднял две руки ладонями кверху, после чего развёл в разные стороны, – С тех пор стали зарождаться первые цивилизации, чьи представители и стали именоваться «первыми».

На мгновение, Эми смутилась. Стараясь не упускать ни единой, даже самой мало-мальски важной детали в этом новом мире, девушка нашла первую нестыковку. Несколько дней назад Кэтлин на «Эверелле» утверждала, что все «первые» жили исключительно в Срединном королевстве.

– Разве «первые» не жили только в Срединном королевстве»?! – возразила Эми, решив сразу разобраться в непонятной ситуации.

Профессор изумлённо поднял брови. В глазах-бусинках, проглядывающих из-под очков половинок, загорелся огонёк надежды. В этот самый момент Фодж подумал, что его собеседница начала вспоминать, а значит, все его усилия не напрасны.

– Не совсем!!! – воодушевившись, Фодж чуть ли не прокричал свой ответ, едва не разбудив мирно похрапывающего в кресле картографа, – Дело в том, что с течением времени в нашем мире стали появляться новые расы и народы. Объединяясь между собой, небольшие группы диких племён разрастались до целых цивилизаций, кои сохранились и до наших дней. Зародившиеся на века раньше «первые» были гораздо более развитыми, а дар Самой Вечности наделял их поистине безграничным могуществом.

Харвуд развёл руки в разные стороны, показав нечто объёмное, большое, можно даже сказать необъятное.

– Тем не менее, «первые» следовали завету Самой Вечности, положив свою жизнь во имя защиты этого мира, – Фодж в очередной раз сложил когтистые пальцы в домик, – Самое крупное поселение «первых» обосновалось на южном континенте. С появлением новых соседей, «первые» со всего мира стали стекаться именно туда и вскоре образовали первый город «первых». Именно в те времена зародилась будущая столица Срединного королевства, названная в честь своего основателя из рода Шелортисов.

Профессор демонстративно указал пальцем на Эми, намекая на то, что именно она наследница славного рода, ведущего свою историю с начала времён.

– Мы плавно подошли к третьему этапу развития нашего мира, – Фодж завёл руки за голову, немного размяв затёкшую спину, – С течением времени в семьях «первых» стали рождаться дети, не способные в полной мере чувствовать энергию планеты, а кто-то и вовсе был слеп к этому дару. Почему так произошло, по сей день остаётся загадкой, но тогда никто не хотел даже разбираться в этом.

В этот самый момент Кэтлин присоединилась к лекции, на время, забыв об истэрах и обо всём том зле, что они причинили этому миру.

– Как бы это жестоко не звучало, но лишённым дара чувствовать «вечную материю» не нашлось места в зарождавшемся королевстве «первых»! – траурным тоном подытожил Фодж, – Они стали людьми третьего сорта, от того, что были просто людьми. Тщеславные «первые» сохранившие дар, очень быстро сложили о себе легенды. Окрестив себя «избранными» Самой Вечностью, лишённых дара они презрительно именовали «отвергнутыми». Разумеется, это привело к волне распрей, но что могли обычные люди, противопоставить могущественным «первым». Тут и наступил четвёртый этап.

Фодж сложил руки на груди. Старик даже не заметил, что прямо сейчас за его спиной стояли Кэтлин, Ди, Ларс и малыши Бритсы. Оказывается, далеко не все знали историю собственного мира так же хорошо, как её знал профессор.

– Цивилизация «первых» раскололась! – Харвуд изобразил руками очередной взрыв, – Так называемые «отвергнутые» были вынуждены признать силу и авторитет самопровозглашённых «избранных». Не найдя себе места в родном доме, они были вынуждены уйти прочь, подальше от унижения и насмешек тех, кому волей судьбы повезло больше.

В этот момент руки Кэтлин в очередной раз сжались в кулаки, но никто кроме неё самой этого не заметил.

– Именно цивилизацией простых людей был основан город Долтон! – продолжал Фодж, вкладывая нотки гордости за них, – Объединив под своим крылом менее развитые расы, люди стали строить новое будущее. Несмотря на то, что их мир был лишён магии, всё же это был их мир, наполненный светом и добротой к ближнему своему. Именно цивилизация людей впоследствии положит конец эпохе охоты на дикие племена.

Малыши дружно заклокотали, явно довольные, что история окончилась хорошо. Опасаясь, что дальше всё будет снова плохо, дети решили дружно удалиться, оставив взрослых знакомиться с историей мира самостоятельно.

– Однако были и те, кто не был готов просто смириться, – Фодж, вновь посмотрел на потоки света, поступавшие в механизм, – Затаив глубинную злобу, они принялись искать повод отомстить «первым», лишить их всего того, чем они гордились, после чего уничтожить, вдоволь напившись их болью. Как правило, это были те, кто частично всё же мог чувствовать «вечную материю», но всё же был не в состоянии направлять её.

Фодж хотел было сделать очередной глоток, но чашка в его руке оказалась пустой. В следующее мгновение, Кэтлин обогнула стол и, ловко схватив чайничек с милыми зверушками, наполнила чашку учителя теплым отваром.

– Именно так и начинается история истэров! – отпив из чашки, Фодж, наконец, подошёл к ответу на вопрос, что задала Эми в самом начале, – Изгнанные из родного дома, так называемые «отвергнутые» по крупицам собирали любую информацию о «вечной материи», которую только могли найти. Именно благодаря их стараниям, мы сейчас имеем представление о том, что было в те времена, когда наша планета была куском безжизненной горной породы, бороздящей бескрайние просторы вселенной.

В следующий миг, профессор поднялся и, подойдя к ближайшей стене, снял висевшую на ней массивную карту. Вернувшись к столику, Фодж развернул её, поверх лежащих на его поверхности книг и стоящей утвари.

– Восточный (east) континент! – профессор указал пальцем на крупный участок суши, изображённый в крайней правой части карты, – Именно здесь обоснуются «отвергнутые», отчего все и будут именовать их истэрами. Что же было в этом континенте такого особенного?! – Фодж посильнее ткнул пальцем на восточном континенте, после чего задорно воскликнул: – Храмы «древних»!!!

Свернув карту, Харвуд отложил её в сторону. Бегая глазами меж стопок разложенных у столика книг, Фодж искал нужный том. Наконец найдя искомое, профессор взгромоздил грузный том в фиолетовой обложке на край столика. Не прошло эти пары секунд, как профессор нашёл нужный разворот, продемонстрировав его всем желающим увидеть.

На иллюстрации было изображено высокое каменное сооружение, чем-то напоминающее пирамиды индейцев племени Майя. Подпись под картинкой гласила: «Храм древней цивилизации. Восточные неизведанные земли. 3-я эра».

– С самого начала было очевидно, что поиски приведут истэров к самым истокам, а именно к «древним», – Фодж принялся листать ту же книгу, – В нашем мире всего пять таких храмов. Согласно легендам, эти храмы были заложены «древними» ещё до тектонического разлома и служили кладезями их мудрости. После того как континенты разверзлись, храмы разошлись вместе с ними.

Фодж продемонстрировал очередной разворот, на котором была изображена огромная скальная гора, буквально из которой произрастал храм с массивными колоннами. Подпись под иллюстрацией гласила: «Храм древней цивилизации. Гора Ра-Бион 3-я эра».

– Истэры старательно стали исследовать храмы «древних», пытаясь постичь мудрость первых людей, – Харвуд продолжал листать, – Несмотря на то, что истэры охотно делились друг с другом информацией о своих исследованиях, всё же они не были объединены в какое-то общество, по сути, так и оставаясь одинокими путешественниками, скитающимися в поисках справедливости.

Открыв книгу на очередном развороте, Фодж вынудил Эми поперхнуться. Прямо сейчас перед девушкой предстали знакомые своды Древнего города на острове Вайгос. Именно их видела Эми, пребывая в терние памяти Ларса, именно там она же повстречала алую змею, именно из недр этих катакомб, девушка выбралась на побережье. Подпись под иллюстрацией соглашалась с предположением девушки.

– Как я и говорил, существуют пять храмов. Каждый из них олицетворяющих, пять стихий нашей планеты, – Фодж вновь принялся листать книгу, – Первый храм, олицетворяет стихию земли и расположен на восточном континенте. Второй храм и его стихия воды, расположен на острове Вайгос. Третий храм и его стихия огня, произрастает из горы Ра-Бион. Четвёртый храм и его стихия воздуха расположен на юго-западном континенте. Пятый храм и его стихия «вечной материи» находится на одном из северных островов. Его иллюстрации, к сожалению нет.

Фодж продемонстрировал изображение последнего храма, изображение которого было в книге. Высокое сооружение, напоминало длинный гладкий камень, словно продолговатую громадную гальку воткнули в землю. Подпись гласила: «Храм древней цивилизации. Королевство Арло».

– Тем временем поиски истэров привели их к новым открытиям! – профессор захлопнул книгу, – Именно истэры первыми научились создавать магические артефакты. В недрах Древнего города на острове Вайгос, истэры обнаружили удивительное явление, которое навсегда перевернёт не только их собственные жизни, но и жизни всех обитателей нашей планеты.

Фодж убрал со стола фолиант с фиолетовой обложкой, положив на её место другую, не менее увесистую, но полностью черную книгу.

– Это таинственное явление получило название купель «вечной материи», но обыватели зовут его просто «источником магии», – Фодж указал на иллюстрацию, изображающую извергающийся дымчатый вулкан, – Сама планета решила вознаградить старания страждущих истэров, извергнув им на радость немного «вечной материи». Когда истэр по имени Богуэй впервые отлил первый магический камень в недрах Древнего города, наступил последний пятый этап развития нашего мира.

В следующий миг, профессор вынул из кармана маленький тёмно-синий камешек, внутри которого выписывала причудливые пируэты магическая дымка.

– Этот камень называет «аорат»! – представив артефакт, Фодж взял его в руку и в следующий миг растворился в воздухе, при этом продолжая говорить, – Если магический артефакт сотворён искусным мастером, то любой сможет использовать магию по своему усмотрению, не хуже, чем «первый».

Убрав камень в карман, Фодж вновь материализовался в том же самом месте, где только что был.

– Грань между «избранными» и «отвергнутыми» стала медленно, но верно размываться! – Фодж принялся разминать пальцы, – Стоит ли говорить, что «первым» эта ситуация совершенно не нравилась? Конечно же, нет! Едва «первые» прознали о «купелях вечной материи», как их использование стало табуировано. Разместив на острове Вайгос отряд рыцарей, «первые» не позволяли никому пользоваться «вечной материей». Как заявляли сами «первые», создавая магические артефакты, люди оскверняют священную энергию нашей планеты.

Харвуд старался придерживаться нейтральной стороны, не отдавая предпочтения ни одной, ни другой стороне.

– Однако на тот момент ситуация уже в корне переменилась, – Фодж принялся ритмично стучать по столу коготками, словно пытаясь подобрать правильные слова, – Если на начале времён «первые» были венцом развития, то сейчас, проведя долгое время в затворничестве, они весьма отстали как в сфере технического прогресса, так и по линии географических открытий. Истэры находили всё новые и новые купели «вечной материи», отливая магические артефакты разной силы и могущества.

Профессор в очередной раз решил смочить пересохшее горло совсем остывшим чаем. Внимательно слушая учителя, Кэтлин незамедлительно наполнила чашку, едва она снова коснулась стола.

– Недовольство среди «первых» росло, назревал конфликт, – Фодж принялся водить кончиком пальца по ободку чашки, – Однако прошли те времена, когда «отвернутым» приходилось слепо признавать авторитет «избранных». Да, «первые» всё ещё имели некоторое преимущество, но всё же, вооружённые магическими артефактами истэры, могли оказать ощутимое сопротивление … – Фодж на мгновение затих, – … если бы объединились.

Время плавно перевалило за полдень. Харвуд в очередной раз опрокинул чашку чая, пытаясь подавить назревающее чувство голода.

– Именно это и произошло! – подытожил Фодж, шумно поставив чашку, – Один из самых талантливых истэров, тот самый, что первым отлил в купели «вечной материи» магический камень решил объединить разрозненные группки «отвергнутых» скитальцев. Надо сказать Богуэй, действительно отличался от всех прочих. Его пытливый ум и желание служить науки, никак не вязалось с образом мстительного изгоя, с коим его часто равняли.

В очередной раз потянувшись, Фодж размял затёкшую поясницу.

– Если изначально большинство истэров жили лишь одним желанием мести, – Фодж сложил руки вместе, после чего приложил пальцы к губам, – То сейчас, когда перед ними открылись новые, едва ли не безграничные возможности, скитальцы восточных земель даже думать забыли о ненависти. Вчерашние «отвергнутые» радушно приняли идею основать собственную цивилизацию и развивать её в соответствии со своими взглядами на жизнь. Именно тогда и был основан «орден свободной магии», верховным магистром которого единогласно избрали Богуэя.

Заняв прежнее место на диване, Кэтлин не отрываясь, слушала профессора. Никто и никогда прежде не рассказывал ей эту сторону медали тех событий.

– Однако не все хотели мирного сосуществования, даже из числа самих истэров, – Харвуд посмурнел, – Взяв бразды правления за собственный орден, магистр Богуэй получил не только власть, но и ответственность. Сама Вечность наградила его достаточной мудростью, чтобы это понимать. Магистр вёл свой «орден» к свету науки и чистой магии, табуировав любые попытки прибегать к тёмной алхимии и оккультным ритуалам. Естественно были те, кому подобный подход оказался не по душе.

Проснувшись, Данкен, наконец, очнулся. Не подавая виду, картограф упёрся подбородком в руку, словно всё это время не спал. Увы, но капитан «Эверелла» даже не догадывался, что всё это время его тихий храп служил аккомпанементом лектору.

– К сожалению, порой бывает так, что из-за пары гнилых ягод, в мусор может уйти весь мешок, причём вместе с мешком, – Фодж поник головой, – В рядах «ордена свободной магии» была парочка смутьянов, что искренне желала мести обидчикам. Несмотря на то, что уже сменились целые поколения после изгнания, всё же ненависть переполняла их сердца. Имена им были Луир и Хамон.

В следующую минуту, профессор открыл всю ту же чёрную книгу на новом развороте, где были изображены двое мужчин в балахонах. Несмотря на то, что часть их лица скрывалась капюшонами, всё же силуэты можно было опознать.

Тот, что слева, высокий худощавый с короткими огненно-рыжими бакенбардами, отдающими бордовым оттенком. Острый подбородок обрамлялся коротенькой бородёнкой, связанной в косичку. Справ же был, невысокий, полноватый мужчина. Невооружённым взглядом было заметно, что он гораздо старше своего товарища. Косматая седая борода достигала пояса и являлась самой яркой приметой второго истэра.

Обоих «отвергнутых» на иллюстрации похоже отвергли и сами истэры. Двое мужчин в балахонах выходили из какого-то высокого каменного здания, по указание трёх других. Под самой иллюстрацией была подпись: «Изгнание Луира (слева) и Хамона (справа) из оплота «ордена свободной магии». 3-я эра».

– Известным можно быть по разному … – подытожил Фодж, – Кому-то придётся целыми десятилетиями трудиться во благо всего мира, а кому-то достаточно будет всего один раз подвергнуть его смертельной опасности.

Увлечённый собственным рассказом, Фодж не заметил, как в этот самый момент Кэтлин сгорала в ярости, глядя на разворот книги. Широко округлив глаза, Уортли ненавистно сверлила взглядом две знакомые ей фигуры, изображённые в иллюстрации. Здесь и сейчас на страницах книги из оплота «ордена свободной магии» изгоняли тех же самых двух истэров, что в данный момент устанавливали свои порядки в столице Срединного королевства.

– Как это возможно?! – выпалила Кэтлин, не дав профессору продолжить свою лекцию, – Как эти двое … – рыцарь едва не выразилась очередным не подобающим её статусу словом, … прихвостни скверны могли оказаться в Шелортисе?!

Фодж слегка прищурился, всматриваясь в разгорячённые глаза Кэтлин полные ярости и ненависти к изображённым в иллюстрации истэрам.

– Луир и Хамон в Шелортисе?! – изумлённо переспросил Фодж, получив в ответ короткий кивок от Уортли, – Это крайне странно, – Фодж задумался, – Когда эта парочка в прошлый раз попыталась установить свои порядки, магистр Богуэй пресёк всё на корню. Боюсь представить, на что и с кем им пришлось пойти, чтобы пробраться в Шелортис.

Новости от Кэтлин смутили пожилого профессора, заставив того глубоко задуматься.

– Профессор, – обратилась Эми, – Вы сказали, что Луир и Хамон уже пытались установить свои порядки. Что именно они сделали?!

Фодж вместе с Кэтлин смотрели на изображённых мужчин в балахонах, что гнали прочь из высокого каменного храма.

– Это произошло в нашу эпоху, – профессор вновь сложил пальцы домиком, – Луир и Хамон и понимали, что никогда не смогут стать сильнее «первых», если будут продолжать жить по правилам установленным Богуэем. По началу, эти двое старались втайне практиковать тёмную алхимию и оккультные ритуалы. Поговаривают, что они даже платили «охотникам за магией», чтобы те поставляли им живых существ для своих тёмных экспериментов. Однако, несмотря на все свои старания, им не удавалось не то что превзойти, а даже приблизиться к могуществу «первых».

Профессор замешкал, на мгновение, уйдя в собственные мысли.

– Всё оказалось так не вовремя! – запричитал Фодж, но в следующий миг пришёл в себя и продолжил: – В Срединном королевстве трон занял Себастиан Первый из рода Шелортисов. В отличие от своего отца, новый король был более лоялен ко всем жителям нашей планеты. Считая энергию планеты общим достоянием, Себастиан отозвал свою армию из гротов, где проистекала купель «вечной материи». С тех дней число магических артефактов стало расти в геометрической прогрессии и вскоре грань между «избранными» владеющими истинной магией и «отвергнутыми» не владеющими ей вовсе окончательно стёрлась.

Покопавшись в книге, Фодж продемонстрировал очередной разворот, где был изображён человек, спускающийся с корабля. В руках он держал какой-то объёмный тяжёлый мешок. Вокруг морехода столпились люди, чего-то явно ждущие от него. Подпись под иллюстрацией гласила «Роджер Бедес, Успешный поход «Акулы» за магией. 3-я эра.».

– Казалось бы, наступила замечательная эпоха! – Фодж мечтательно хмыкнул, посмотрев в потолок, – Но не всем она была по душе. Двое смутьянов Луир и Хамон не собирались мириться с прошлыми обидами, да и тщеславием своим они ничуть не уступали самоназванным «избранным»! – профессор иронично усмехнулся, – Оба истэра считали ниже собственного достоинства пользоваться тем же артефактом что и какой-то там лоррго или молло. Вскоре их ненависть вылилась в смуту, которую они устроили в оплоте «ордена свободной магии».

Харвуд отстранённо перевёл взгляд в сторону. Поджав губы, он разочарованно покачал головой.

– Как и следовало ожидать, никто из членов «ордена» не признал достойными их идеи и как следствие не поддержал, оставалось слово за Богуэем, – Фодж принялся нервно заламывать пальцы, – Магистр признал право каждого члена «ордена» на право самовыражения по сему, Луир и Хамон избежали наказания за свой путч.

Кэтлин продолжала сверлить взглядом иллюстрацию с двумя истэрами, пока Фодж не перевернул страницу, в поисках нужного ему раздела.

– Не найдя поддержки среди своих братьев, опальные истэры принялись втайне изучать тёмные ритуалы, – профессор на мгновение затих, подбирая слова, – По их мнению запретная магия должна была наделить своих владельцев поистине великим могуществом. Оставшиеся без защиты храмы «древних» и купели «вечной материи» стали лакомыми кусочками для двух задумавших зло истэров.

Отложив книгу, Фодж хотел было потянуться за чашкой, чтобы сделать очередной глоток отвара, но в последний момент передумал.

– Говорить о чести и доблести короля Себастиана можно бесконечно много! – начал профессор размеренным тоном, в котором отчётливо слышалось надвигающееся «но», – Я практически уверен, что всё сказанное о нём в большинстве своём окажется правдой, – Фодж вновь затих, после чего тихо произнёс: – Однако за собственным могуществом, он не проявил должного внимания к храмам «древних». Посчитав их архаическими пережитками прошлого, монарх совершил роковую ошибку.

Наконец найдя нужный раздел, Харвуд указал когтистым пальцем на разворот, где были изображены последствия «планетарного раскола». Гора Ра-Бион была вся изрезана, словно гигантские клешни нещадно рубили её, огромное количество гигантских рытвин и котлованов буквально испещряли землю вокруг.

– В недрах храма «древних», опальные истэры нашли упоминания о «планетарной энергии», – казалось, словно Фоджу было стыдно за свои слова, словно это не они, а он совершал все эти ужасные действия, – Неверно трактовав наскальные надписи, Луир и Хамон посчитали, что смогут сравниться с Самой Вечности по силе, если призовут из недр космоса могущественную «планетарную энергию».

В следующий миг, Данкен и Кэтлин оживились, округлив от удивления глаза.

– «Планетарную энергию»?! – хором воскликнули Бритс и Уортли

– Как это возможно?! – удивлённо воскликнул картограф, – Она же непостижима в нашем мире и не может быть применена в нашем пространстве, это же бессмысленно!!!

– Откуда они собирались вообще брать её?! – вступила с вопросом Кэтлин.

Фодж слегка улыбнулся в уголках рта. Бывшая ученица и друг действительно внимали его словам, а значит, все труды пожилого учителя не были напрасными.

– Космическая магия … – профессор решил дополнить знания своих гостей, – … основанная на «планетарной энергии» не просто не может быть применена в нашем мире, она губительна для него. В недрах бескрайней вселенной обитают поистине жуткие, но в то же время до безумия могущественные существа. Голодные до энергии монстры, без тени сомнения осушат нашу планету, поглотив всю «вечную материю» без остатка.

Профессор перелистнул страницу, показав гостям следующий разворот, на котором был изображён какой-то луч, взмывший в небо.

– Тем не менее, ослеплённые жаждой могущества, истэры не гнушались ничем, – на лице Харвуда впервые проступила негативная эмоция, – Луир и Хамон оказались отнюдь не глупы! Они подошли грамотно, продуманно, я бы даже сказал расчётливо. Место?! Им стал «древний храм» стихии земли, что на восточном континенте! Источник силы?! Истэры имели доступ к оплоту «ордена», где Богуэй хранил «кристалл абсолютной магии» отлитый им в самый первый раз. Оставалось только ждать очередного «танца девяти планет», чтобы совершить своё чёрное таинство.

Харвуд тяжело вздохнул

– Настал тот роковой день! – траурным тоном произнёс профессор, – Энергия всех девяти гигантов слилась воедино. Рассчитав всё в точности до минуты, опальные истэры воззвали к могуществу бескрайней вселенной, … – Фодж принялся нервно заламывать пальцы, – … и она ответила им, только отнюдь не так, как они ожидали.

Профессор поднял очередной увесистый том с пола и положил на край кофейного столика.

– Разумеется, им не хватило бы сил на то, чтобы призвать планетарную энергию, – Фодж листал страницу за страницей, в поисках нужного разворота, – Тем не менее, своими крайне опрометчивыми действиями опальные истэры дали старт ужаснейшим последствиям.

На весь разворот книги была изображена иллюстрация, точь-в-точь демонстрирующая картину, что видела Эми в воспоминаниях маленькой принцессы. Не смотря на то, что иллюстрация была чёрно-белой, Эми буквально чувствовала эти кроваво-красные тона сумрачного зарева, залившего небо.

– Луир и Хамон считали, что призовут «планетарную энергию», – размеренно проговорил Фодж, – На деле же они просто обрекли наш мир на уничтожение. Искренне веря, что притягивают космическое могущество, истэры тащили к нам старую планету, которую облюбовали магические поглотители. Досуха испив её до состояния мёртвого астероида, тысячи жутких существ из недр вселенной искали новую жертву, и она сама себя нашла.

Фодж сложил руки в замок, после чего приложил их к губам.

– Приняв тысячи поглотителей за чистый источник энергии, глупцы несколько лет старательно притягивали его, за счёт энергии нашей планеты, – Фодж, наконец, убрал руки от лица, – Если бы только Богуэй обратил внимание на странные эксперименты хотя бы на день раньше, катастрофы можно было избежать, но случилось так, как случилось.

Профессор сложил руки на голове, на минуту уйдя в собственные мысли.

– Жуткий ритуал, что провели истэры, осквернил купель «вечной материи» в древнем храме земли, – подытожил Фодж, – Родник иссох, оставив на его месте лишь иссохший до основания котлован. Совершив задуманное, Луир и Хамон не получили желаемого могущества, но причинили собственной планете жуткую боль.

– Но ведь пропажу «источника жизни» рано или поздно должны были обнаружить?! – спросила Уортли, вмешавшись в рассказ.

– И обнаружили! – парировал профессор, – Узнав о том, что сделали Луир и Хамон, магистр Богуэй был в ярости!!! Обоих истэров навсегда изгнали с восточного континента, а «кристалл абсолютной магии» надёжно спрятан.

На мгновение Харвуд задумался.

– Шли года! – Фодж размеренным тоном принялся описывать события тех дней, – Ничего не происходило. В какой-то момент всем показалось, что жуткие последствия миновали наш мир. На этом фоне мне даже удалось уговорить короля подумать о том, чтобы дать истэрам шанс. Я был готов лично выступить посредником в этом деле и король согласился, но случилось страшная трагедия.

К сожалению Фодж знал только в общих чертах о событиях связанных с отравлением принцессы. Тем не менее, Эми казалось, что профессор просто не хотел рассказывать об этом по какой-то причине. В следующую минуту, он вновь вернулся к теме истэров.

– Тогда мы ешё не знали, что капкан уже успел захлопнуться, – Харвуд резко сцепил руки друг с другом, изображая силок, – Едва клубок поглотителей приблизился достаточно близко, то уже не мы его притягивали, а он к нам. Почуяв свежую пищу, бесчисленное число космических поглотителей бесновалось в предвкушении скорой трапезы. Во всяком случае, именно так я это вижу.

В следующий миг, Харвуд резко поднялся.

– Богуэй ничего не сказал! – голосом, полным сожаления, произнёс профессор, – Не желая провоцировать «первых», магистр решил самостоятельно разобраться в ситуации. Тем не менее, он даже не предполагал о том, что через несколько лет произойдёт ужасный катаклизм. Если бы он только сказал …

Профессор затих, вновь закрыв глаза, словно ему было стыдно смотреть в глаза собравшихся гостей. В следующую минуту, он спешно удалился в свой кабинет. Скрывшись за дверью на долю секунды, Харвуд взял какой-то тубус из угла помещения и вернулся обратно. Вынув крупную карту созвездий, выполненную в цвете, он развернул её поверх стола, не убирая с него ни чая, ни угощений.

– Приближающийся кусок мёртвой планеты с полчищами поглотителей на ней ужасная новость, – подытожил профессор, – Однако всё же, не самая худшая. Во время своего ритуала, опальные истэры сорвали печати и стёрли защитные руны «древних». Исключив храм земли из контура, они уничтожили барьер, что скрывал нашу планету от взора рыщущих голодных существ из недр вселенной. Теперь мы на виду и лишь вопрос времени, когда повторится очередной «планетарный раскол».

Предсказания профессора не радовали. Все собравшиеся гости пребывали в состоянии крайней тревоги.

– К сожалению, Себастиан Первый узнал о приближении истинного зла слишком поздно, – Фодж потупил взгляд, – Как раз когда планета уже вторгалась в нашу атмосферу. В тот день король рвал и метал. Своим указом он приказала уничтожить всё, что только было у истэров: алтари, святилища, храмы, просто всё. Я пытался убедить короля этого не делать, но он не послушал меня, более того, счёл заговорщиком. После случая с принцессой Эми, король подозревал всех и я не стал исключением.

Харвуд посмурнел.

– Не сумев достучаться до короля, я начал свою игру! – признался Фодж, продолжив рассказ в новом ключе, – Узнав о том, что Маркус Бритс возглавляет один из атакующих эшелонов, я уговорил его помочь мне и не уничтожать храм земли, и он обещал помочь. Вероятно, у него не получилось, ведь храм «древних» в восточных землях оказался уничтоженным.

Услышав имя своего отца Данкен оживился. Желая узнать больше о нём, картограф принялся подбирать правильные слова.

– Мой отец?! – переспросил Данкен, не представляя, что ещё спросить.

Фодж молча кивнул. К сожалению, про Маркуса Бритса ходили очень противоречивые слухи, что немудрено, с его родом деятельности. Тем не менее, профессор не хотел расстраивать парня.

– Я знаю об этом событии! – выпалила Кэтлин, глядя на профессора каким-то недобрым взглядом, – Его Величество действительно отправил экспедиционные войска на восточный континент. Отряды должны были уничтожить все артефакты, что несли угрозу нашему миру, в частности «кристалл абсолютной магии». Именно это и было задачей Маркуса Бритса. Уничтожен ли «кристалл»?!

В следующий миг, Кэтлин повернулась в сторону Данкена.

– Многие считали, что Маркус Бритс переметнулся к истэрам, – подытожила Кэтлин, решив не скрывать правду и сказать как есть, – Увы, спросить у него уже не получится. Последний раз я его видела в Шелортисе во время «планетарного раскола» …

В следующее мгновение на Уортли словно снизошло озарение. Глаза Кэтлин округлились в ужасе, а сердце бешено заколотилось.

– Но теперь мне всё стало понятно!!! – вмешалась Кэтлин, едва ли не перебив профессора Фоджа, – Обиженные на свою судьбу, за то, что король не дал им шанса пустить наш мир под откос, они отомстили самым подлым способом, ударив в самое сердце Срединного королевства, по его принцессе. Какие же расчётливые …

Кэтлин очень грубо отозвалась об истэрах, но, несмотря на все заверения профессора, рыцаря было уже не остановить. Всё её естество желало озвучить правду, которую, по её мнению, знала только она.

– Всё это было лишь отвлечением!!! – продолжала Уортли, – Изгнание Луира и Хамона, которые, по сути, стали шпионами, которых пригрели наши предатели. Спровоцировав катаклизм, истэры знали, что благородные рыцари Срединного королевства не останутся в стороне и встанут на защиту всего лучшего, что велит им долг. Наш мир потерял лучших сынов и дочерей, а теперь … они потеряли свой дом, потому что я не смогла защитить его …

Уортли злобно вышагивала, мечась по гостиной туда-сюда. Проклятия становились всё громче и громче. Отреагировав на шум, четыре пары любопытных глаза выглянули меж оградки со второго яруса обсерватории.

– Получается, Маркус тоже был в числе предателей!!! – остановившись рядом с Данкеном, подытожила Уортли, – Он был в Шелортисе, в тот день! Что ему там было делать?! Теперь мне всё понятно - это был сговор! Неужели он убил королеву Энию?! … неужели я совсем их не знала, никого!!!

Предположения Уортли били по живому всем присутствующим, но особенно Данкену. Впервые он слышал о своём отце так много информации, и она была явно негативной.

Семейство Бритсов, всю свою жизнь жили в Ривийеро. Свою мать Данкен не знал, а об отце сохранились очень смутные воспоминания. Маркус Бритс часто пропадал, оставляя сына на попечение знакомым и соседям. Одним из таких соседей, как раз и был Харвуд Фодж. Профессор часто присматривал за маленьким Данкеном, во время отсутствия его отца, отчего их взаимоотношения только улучшались.

Практически вырастив маленького Данкена у себя на коленях, Харвуд стал для него едва ли не самым родным и близким существом на планете. Когда маленький Данкен спрашивал профессора о том, где же его отец, тот отвечал что Маркус ушёл в очередное паломничество на острове Вайгос. Сейчас же картограф узнал принципиально новые сведения о члене своей семьи. Признаться ему не было приятным слышать всё это. Всю свою жизнь Данкен считал отца религиозным фанатиком, помешанным на единении с планетой, но он даже подумать не могу, что тот может оказаться террористом - убийцей.

* * *

Яркое знойное солнце, характерное для этих краёв, уступало пьедестал на небосводе молодым звёздам. Небольшими группами, космические светила, стали проглядывать, через погружающееся в томный мрак, ночное небо, отправляя свои послания длинными лучами холодного света.

Проведя весь день за разговорами и обсуждения сложных тем, команда «Эверелла» не заметила, как наступил вечер. Проявляя заботу, Харвуд ненадолго прервался, дабы сообразить хоть какой-нибудь ужин для своих гостей. За окном смеркалось всё сильнее и сильнее.

Эми больше не могла противиться усталости, поэтому решила пойти отдохнуть без ужина. Откровенно говоря, девушка относилась к профессору с некой опаской, уж больно много тем он умалчивал, вероятно, не без причины.

Переполненная злобой, Кэтлин также решила отказаться от ужина, отправившись вслед за Эми. Узнав о том, что у короны было две наследницы, рыцарь не могла себе простить, что не смогла спасти ни одну из них. Если бы только старшая принцесса не уговорила отвезти её дальний гарнизон к отцу, то погибших принцесс было бы две.

Сама Вечность благословила Уортли на защиту последней уцелевшей принцессы. Во всяком случае, именно так считала Кэтлин. Теперь-то уж она точно сделает всё возможное и даже неневозможное, чтобы сохранить жизнь истинной наследницы трона.

Тем временем Эми, наконец, добралась до отведённой ей профессором Фоджем спальне. Действие морских ягод уже прошло, отчего по телу девушки вновь побежала дрожь. Рассказывать об этом кому-либо Эми не хотела. Кэтлин и Данкен и без того были в расстроенных чувствах, ещё не хватало, чтобы они беспокоились за неё из-за простого перенапряжения.

Профессор Фодж и так метался на разрыв, совсем позабыв, что гостей надо накормить и напоить, а тут ещё это. Однако забота о Харвуде была не единственной причиной её молчания. Всё же Фодж выглядел несколько странным, безусловно не глупым, от того и опасным.

Заняв место в гостевой кровати, Эми вынула из кармана портрет младшей принцессы. Чёткое яркое воспоминание тех дней всплыло в голове девушки. Впервые фантомные образы не кружились в бешеном калейдоскопе, напротив выглядели размеренно, чётко, последовательно. Тем не менее, всё же этот наполненный светом оазис, никак был не связан с жизнью Эми, которую она помнила.

Сидевшая в вязаной кофточке маленькая девочка смотрела вверх и довольно улыбалась. Эми вспомнила, как автор портрета была недовольная отсутствием одной очень важной, по её мнению детали. На счастье девушки в прикроватной тумбочке лежала кучка пергамента и грифеля.

В следующий момент девушка приступила к завершению шедевра старшей принцессы. Штрих за штрихом и на шее малышки стал проглядывать медальончик с изображением головы рыси на нём. Дело осталось за малым - оформить детали. Усталость валила с ног, глаза непроизвольно закрывались, но Эми чувствовала, что должна закончить работу, чего бы это ей не стоило.

С обратной стороны двери, ведущей в спальню Эми, стояла Кэтлин. Держа руку на эфесе собственного меча, рыцарь с подозрением относилась ко всему, что видела вокруг. Досадная обида и беспомощность изменить прошлое, породили в сердце Уортли жуткую паранойю, которая в какой-то момент могла привести к непоправимому. Тем не менее, Кэтлин старалась держать себя в руках и объективно оценивать ситуацию.

Тем временем профессор Фодж уже нёс ужин, но кроме поникшего головой Данкена в гостиной никого не было. Даже малыши, что возились с модельками паровых кораблей, уже ушли в собственную спальню, небрежно разбросав весьма дорогие игрушки.

Отец мышиного семейства сидел неподвижно, положив голову в руки, он бесцельно смотрел на собственные ноги.

– Данкен, мой мальчик, – очень добрым тоном начал Фодж, – Прости, что раньше не рассказал тебе о твоём отце!

– Кто он был на самом деле?! – не поднимая головы, пробурчал Бритс, – Он, правда мог убить королеву и её дочь?!

Харвуд тяжело вздохнул. Поставив поднос с едой прямо поверх книг, он сел рядом со старым другом.

– Данкен, – многозначительно произнёс Фодж, – Твой отец был «следопытом», да не просто абы каким, а командиром «следопытов» экспедиционного корпуса королевской стражи. Именно на его плечах легла тяжкая ноша борьбы со шпионами королевства.

Данкен поднял голову, посмотрев на профессора.

– Почему тогда леди Уортли считает, что мой отец был предателем?! – в голосе картографа мелькнула нотка надежды.

– Данкен, мой мальчик … – Фодж принялся наливать свежий отвар по чашкам, – … никогда не верь слухам, но всегда слушай их.

Фодж протянул чашку с ароматным чаем Данкену, после чего взял свою.

– Всё началось, когда старшую принцессу из рода Шелортисов отравили! – шумно втянув воздух носом, начал профессор, – Уже тогда короля охватила жуткая паранойя. Он активно подозревал во всём истэров, хотя это было не так, во всяком случае, точно не с разрешения Богуэя. С каждым днём становилось всё хуже и хуже. Король видел измену везде, во всём, во всех. Сначала я отговаривал его от разрушения храмов, потом заступался за истэров. Вскоре меня, мягко говоря, попросили покинуть дворец. Уверен во многом, я этому обязан королевскому шуту.

Харвуд, не подбирал слова, как раньше, поэтому говорил более легко и непринуждённо. Сейчас рядом не было Эми и профессору не требовалось говорить так, чтобы даже чуждый этому миру человек всё понял. Быть может, если бы Фодж сразу вёл диалог так, то в душу девушки не закрались бы подозрения в его неискренности.

– У шута так много власти в Срединном королевстве?! – недоумевая, уточнил Бритс.

– Да нет, – отмахнулся Фодж, – Только этот шут был весьма и весьма странным. К нему прислушивался сам король. Я бы даже сказал - доверял. Хотя, на мой взгляд, Капулиций, последний кому стоило доверять. Если измена и была, то не обошлась без его участия, точно тебе говорю.

– Капулиций? – переспросил картограф, – Так звали шута?

Харвуд молча кивнул.

– Как ты понимаешь, лишившись доступа к столичной обсерватории, я остался не у дел, – продолжил Фодж, поставив чашку на поднос, – Ты кушай-кушай, набирайся сил!!! – Харвуд участливо указал на свежеиспечённые булочки, после чего продолжил: – Единственный, через кого я мог получать информацию, стал Маркус. С его слов, король становился всё более замкнутым, подозревал всех и во всём, расчищая свой круг от старой гвардии и заменяя новыми, весьма подозрительными персонами.

Бритс внимательно слушал друга, и дабы тот не отвлекался, даже взялся жевать хрустящий ягодный пирожок.

– Так оставлять было нельзя! – сложив руки домиком, Фодж продолжил: – Мы стали формировать собственный отряд, доверенных и преданных короне горожан, но было уже слишком поздно! – Харвуд сжал кулачки, – Поначалу мы думали, что вокруг короля собрались заурядные подхалимы, но это оказалось не так. Двуликие шпионы, просто ждали своего часа, чтобы в роковой момент нанести удар в самое сердце короне.

Данкен шумно отпил из чашки, доев свою булочку.

– Кто это были? Истэры?! – предположил Данкен самое очевидное.

Харвуд отрицательно покачал головой.

– Есть мнение, что принцессу отравили отнюдь не жители, но гости нашего мира, – Фодж указал пальцем вверх, – Из-за того, что магия была неизведанной, королевские лекари сразу же предположили, что здесь замешаны оккультные ритуалы. Однако они даже не задумались, что это могла быть там самая «космическая магия», о которой все слышали, но никто не видел.

Данкен едва ли не поперхнулся от неожиданности.

– Но ведь … – откашливаясь, пытался озвучить свою мысль картограф.

– Да она непостижима нашим миром, – закончил фразу за друга Фодж, – Но, что если её применил не житель планеты, а тот самый гость!

Фодж многозначительно посмотрел на Бритса.

– Что если, сила, куда более могущественная, чем «первые» решила поглотить наш мир! – подытожил профессор, – Что если Кэтлин не далека от истины и всё что происходит действительно чей-то большой план. Но не истэров или мнимых шпионов, которые являлись всего лишь пешками в этой игре, а того, кто пока что держится в тени.

Отставив чашку с отваром, картограф решил пока что больше не пить и не есть ничего.

– «Планетарный раскол» тоже чей-то план?! – придя в себя, предположил Данкен.

– Уничтожить «первых», повергнуть могущественное королевство в хаос, пустить в наш мир поглотителей магии из космоса, – Харвуд демонстративно загибал пальцы, называя одну причиной за другой, после чего добавил: – Вполне себе может быть.

– Но как космические поглотители смогли попасть в наш мир?! – не унимался Данкен.

Фодж в очередной раз посмотрел на окошко, откуда уже перестал просачиваться дневной свет. Пока луна не заняла своего законного места, наделив механизм профессора своим холодным светом, у изголовья рассеивателей загорелись масляные свечи. Неужели механизмы сами зажигают огни, как такое возможно?

– Та мёртвая планета! – коротко ответил профессор, после чего решил раскрыть мысль, – Когда она тоже была цветущим уголком, но по какой-то причине космические сущности пробрались на неё. Как насекомые убивают целые поля, так поглотители иссушили ту планету. Ели бы не «первые», нашу планету ждала бы та же участь, но … ценой своей жизни рыцари спасли будущее нашей планеты.

Данкен облегчённо вздохнул

– Значит, всё-таки поглотители не смогли прорваться в наш мир?! – с надеждой в голосе уточнил Бритс.

Понимая, что ответ вряд ли устроит картографа, Фодж всё же отрицательно покачал головой.

– Во время битвы у горы Ра-Бион «первые» несли колоссальные потери, – сложив руки и приложив пальцы к губам, Фодж занял удобную позицию, – Космические порождения нескончаемым потоком мчались к нашей планете, чуя вкус её энергии. Себастиан и Либрос совершили свой самоотверженный рывок, уничтожив как мёртвую планету, так и всех, кто всё ещё ждал своей очереди на ней. Тем не менее, часть поглотителей уже прорвалась на нашу планету. Осознав, что остались без поддержки, они скрылись в недрах океана, пока «первые» переводили силы.

Картограф широко раскрыл глаза в удивлении.

– Они разумны?! – выпалил Бритс, – Все эти миллиарды монстров разумные?!!

Фодж слегка улыбнулся в уголках рта.

– Космические поглотители ещё как разумны! – отреагировал Фодж, – Но их та далеко не миллиард. Большинство монстров, что были на той планете, не много не мало, просто запасы пищи для поглотителей, пока они не найдут новую жертву. Так что, целые популяции монстров, что расселились по нашей планете, это всего лишь походный обед могущественных поглотителей.

Данкен, казалось, не моргал

– Значит прямо сейчас, – картограф медленно вдохнул, – Где-то в океанах ждут своего часа могущественные космические порождения, медленно поглощая энергию нашей планеты?!

Фодж утвердительно кивнул.

– Но почему их не ловят?! – гневно выпалил Бритс.

– А для чего, по-твоему, существует гильдия «охотников за магией»?!

Следующую четверть часа, бывший следопыт «охотников за магией» рассказал о своём тяжёлом опыте пребывания в этой организации. А после ещё историю и ещё и так до глубокой ночи.

Осознав, что никто больше из гостей сегодня не выйдет из своих комнат, Харвуд и Данкен последовали их примеру. Спустя минуту, в доме профессора Фоджа погас свет, отправив последних своих обитателей в царство грёз.