Шелковый рай

Глава 11

Путь на поверхность оказался долгим и трудным. Уже на пятой минуте подъема я от души пожелала, чтобы Кристиан, а как ни странно, но эренсийца звали именно так, снова вырубил меня и закинул себе на плечо. Но он просто молча тянул меня как ребенка за руку, по одним ему ведомым приметам находя дорогу в кромешной тьме.

Очень скоро я полностью утратила ориентацию. Где перед, а где зад, где потолок, а где пол — для меня все слилось воедино. В какой-то момент Кристиану надоело, что я без конца спотыкаюсь и затрудняю нам продвижение. Он притормозил и буркнул:

— Давай быстрее переставляй ноги. Иначе мы и до новой зимы не выберемся наверх.

Я уже порядком устала. Но все равно не смогла отказать себе в удовольствии съязвить:

— Какой примерный у меня будет муж! Где твоя покорность, эренсиец? Будешь так себя и дальше вести, мне никто и никогда не поверит, что я прониклась к тебе искренней благодарностью.

Он запнулся. И я в темноте наткнулась на его напряженную спину:

— Что такое, Крис?

— Я не могу тебя сейчас взять на руки. — Голос эренсийца звучал несколько напряженно и глухо. — И не потому, что ты тяжелая или не лень. Просто скоро будет сложный участок и поворот. Нельзя их пропустить. Есть большой риск заблудиться. Потом, когда будем уже в безопасности, я понесу тебя. Так будет даже лучше. Но пока придется идти самой. Постарайся смотреть под ноги.

Я фыркнула:

— Можно подумать, меня это спасет. Я же ни черта не вижу! Почему ты не взял с собой свет?

Из темноты до меня донесся страдальческий вздох. Но Крис терпеливо ответил:

— По двум причинам: во-первых, откуда бы у нас взялся свет, если бы мы там оказались случайно? А во-вторых, я дорогу знаю на ощупь. Не уверен, что найду путь, если будет светло.

Если честно, то последний аргумент меня просто ошеломил. Он выучил дорогу в темноте и на ощупь? Как так? И как вообще получилось так, что он нашел это место, обжил его, обустроил?..

— Крис, а как получилось вообще так, что ты обжил эту пещеру? Как ты ее нашел? Зачем она тебе?

Его рука, сжимающая в темноте мою ладонь, ощутимо дрогнула и напряглась. А голос, когда я услышала ответ, звучал глухо и тоскливо:

— Не я ее нашел, не я обживал. У меня был старший брат. На семь лет меня старше. Для Эренсии это большая редкость. Когда ему было девятнадцать, к нам в гости приехали наши новые соседи, госпожа привезла знакомиться свою наследницу. Хамиар, как увидел ее, потерял покой и сон. Но у него не было шансов. У нашего отца было пятеро детей. И все — мальчики. Таких обычно не берут в мужья. Дурная наследственность. Хамиар был согласен даже стать ее рабом. Хотя до этого все же надеялся стать чьим-то мужем. Он долго молча страдал. А в один день пришло от соседей приглашение на смотрины — юная наследница выбирала себе мужа. Вот только Хамиара в списке претендентов не было. В тот же вечер он исчез. — Я так увлеклась рассказом, что, кажется, даже перестала спотыкаться. Или это Кристиан стал медленней идти? — Через два дня, как раз накануне смотрин, поднялся страшный переполох: девушка пропала. Отправилась развеяться и прокатиться по окрестностям на мобиле, и не вернулась. Искали ее очень долго. Нашли утопленный в озере мобиль. Но тела не было. А потом я получил весточку от брата. Ему нужны были продукты, и кое-что из вещей. Не буду утомлять тебя подробностями. Но именно тогда я и выучил эту дорогу. Ходил в темноте, чтобы возлюбленная брата меня не увидела. Хамиар ревновал ее даже ко мне. Пару раз я слышала, как она его уговаривает вернуться наверх и обещает признать перед всеми мужем. — Кристиан немного помолчал. А потом продолжил уже совсем другим, совершенно потухшим голосом: — Каюсь, я тоже уговаривал брата выйти наверх. В первую очередь потому, что был трусом. Мне было страшно воровать еду и тайком носить ее брату. И мне казалось, что та девушка предложила наилучший выход. Она была такая нежная, такая вся воздушная. Постоянно жаловалась брату, что ей холодно под землей и темно. И трудно дышать. И однажды Хамиар сдался. Они вышли наверх и пришли в поместье нашей хозяйки. Брат нес любимую на руках. Он ожидал, что она при всех назовет его мужем. Я видел это по его глазам. Да и я, если честно, того же ждал, внутренне трепетал и радовался за брата. Но девушка в глаза нашей хозяйке бросила обвинение в оскорблении и похищении!

Я споткнулась и упала на колени, повиснув на зажатой в ладони Криса руке. В груди стало пусто. Я уже понимала, что я услышу дальше. И, если честно, не желала продолжения. Но, по-видимому, эта исповедь нужна было в первую очередь самому Кристиану. Он словно наказывал себя за что-то.

Эренсиец остановился, ожидая пока я встану на ноги и мертвым голосом закончил рассказ:

— Брата и отца отдали семье той девушки. Сочли, что именно отец помогал старшему сыну. А папа никому ни слова не возразил. Он догадался, что Хамиару помогал, кто-то из его младших сыновей, и отдал за меня свою жизнь. Их запороли насмерть на главной площади города. А мне пришлось на это смотреть. Нас всех согнали, чтобы так сказать, в назидание. И если бы я выдал свою слабость, то стал бы там, рядом с братом и отцом. Хотя, с тех пор я не раз и не два сам себя упрекнул в трусости. Смерть от кнута ужасна. Но лучше бы я сдох тогда вместе с ними. Потому что дальнейшее мое существование превратилось в настоящий ад. Я…

Я не выдержала. Задыхаясь от душивших меня слез, крикнула в темноту:

— Хватит! Достаточно, я тебя поняла.

Но Кристиан меня словно и не услышал:

— …вот думаю сейчас: а не совершаю ли я ту же ошибку, что и мой брат? Хотя, смерть меня уже давно не пугает.

Я не нашлась, что ответить. Да и в целом рассказ Кристиана произвел на меня настолько гнетущее впечатление, что я словно оглохла и онемела. Остаток пути мы проделали молча, и я вообще не замечала, куда он меня ведет и спотыкаюсь ли я. В груди тяжело ворочался какой-то булыжник, не давая мне спокойно дышать. И в то же время там была какая-то сосущая пустота. Все чувства и ощущения как будто бы умерли. Я была словно песчинка в бескрайнем, равнодушном и ледяном космосе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В какой-то момент мы остановились. В темноте прозвучал пустой и глухой голос моего почти мужа:

— Через тридцать метров выход. Я сейчас возьму вас на руки.

Ответа он не ждал. Не знаю, зачем ему понадобилось поставить меня в известность, но в прохладном пещеры воздухе еще звенели последние звуки его фразы, а я уже взмыла в воздух, подхваченная крепкими и сильными руками.

Последний отрезок пути был просто ужасен. Я прижалась к мужскому плечу, обхватив Кристиана за шею, и с ужасом ощущала, как он перепрыгивает с камня на камень. Как он знал, куда нужно прыгать? Видел в темноте? Или просто выучил дорогу, ошибаясь и падая? Я не стала спрашивать. Просто не была уверена в том, что готова услышать ответ. Только подумала, что, если я ранее без конца спотыкалась, то тут, если бы Кристиан не поднял меня на руки, я бы уже сто раз свернула себе шею.

Выход открылся внезапно. Вот только что вокруг была кромешная тьма. Поворот. И по моим глазам бьет яркий дневной свет, вынуждая меня торопливо жмуриться, оберегая глаза. Я спрятала лицо у Кристиана на груди, бессовестно пользуясь своим положением и полагая, что парень остановится, чтобы переждать адаптацию к свету. Но он продолжил упрямо идти вперед, и лишь слегка замедлился. Только тело его напряглось до предела, словно перетянутая струна. Тронь — и взорвется. Он будто он подсознательно ожидал в любую секунду выстрела в лоб и мгновенной смерти.

Отнять лицо от груди Кристиана и осмотреться я рискнула только тогда, когда он остановился и осторожно поставил меня на ноги. А сам медленно опустился на колени возле меня. Увиденное повергло меня в шок. Такого я точно не ожидала. Да, я надеялась, что меня ищут, что обо мне волнуются. Но…

Перед входом в пещеру была целая толпа. Во всяком случае, мне так показалось. День, оказывается. Уже клонился к закату, дневное светило висело низко над горизонтом и его лучи били мне прямо в глаза, ослепляя. Но я все равно рассмотрела стоящих в нескольких метрах правее Алиарну, Мирайю и двух незнакомых женщин. После темной пещеры глаза слезились, но мне показалось, что Али рыдает, размазывая грязь по щекам. А Мирайя ей что-то хмуро доказывает.

Вокруг топталось множество незнакомых мне мужчин как в военной форме, так и в гражданском. Они все словно чего-то ждали. И дождались.

В небо взвился отчаянный крик:

— Ли… Лина!.. Моя госпожа!

Этот крик я узнала бы и из миллиардов. Марк опять позволил себе публичное проявление чувств. Я наблюдала за тем, как он расталкивает всех, пробираясь ко мне, и упрекала себя за то, что в такую минуту думаю о глупостях. Нет, совершенно точно Эренсия меня портит.

Марк не добрался до меня. Кажется, его перехватил кто-то из мужчин. Наверное, мужья Алиарны. Сама Али, обернувшись на крик, побледнела и тоже бросилась ко мне:

— Лина!.. Девочка моя! Живая!

Она сгребла меня в охапку и, давясь слезами и что-то бормоча, принялась покрывать мое лицо поцелуями. Это было неожиданно, но настолько приятно, что я чуть не сломалась, чуть не позволила себе раскиснуть и разрыдаться в ее руках. Но рядом стоял на коленях Кристиан, грея мне ногу теплом своего тела, покорно ожидая своей участи. И меня неожиданно обожгло осознанием: а мне удалось то, чего не смогла его хозяйка! Я его сломала, убедила в том, что впереди нет ничего хорошего. И он вывел меня на поверхность, полагая. Что идет на смерть. Страшную смерть. Я вспомнила его рассказ и содрогнулась.

— Подожди, Али… — Меня начало трясти. Если не успею, если позволю его забрать, значит, я такая же тварь бездушная, как и погибшая Рамина. Даже хуже. Рамина мужчин за людей не считала. А у меня совсем другой менталитет. — Али, — я чуть отстранилась от эренсийки, чтобы видеть ее заплаканное лицо, — помоги мне, умоляю!

— Все, что попросишь! — Алиарна всхлипнула и опять потянулась меня целовать.

Мне пришлось вцепиться ей в плечи, чтобы сдержать Али и сдержаться самой. Не имею права я сейчас закатывать истерику. Я потом, дома, подальше от чужих глаз. Закроюсь в ванной и порыдаю.

— Али, я хочу взять Кристиана себе в мужья! Помоги, что мне нужно для этого сделать?

Моя просьба вызвала шок у всех. Я ногой ощутила, как сильно, всем телом вздрогнул стоящий на коленях мужчина. Алиарна потрясенно замерла у меня в руках.

— Этого?.. Но… — Она опустила взгляд вниз. И вдруг я увидела, как у терпимой и либеральной эренсийки исказилось от ярости лицо: — Это же он виноват в том, что с тобою случилось! Он на камеры попал. Да и Радена, его хозяйка, подтвердила, что он неадекватен!

— Зачем он тебе, Энжелин? — Это до нас уже добралась Мирайя и пытливо всмотрелась в меня.

Позвоночнику стало холодно. Неужели не отдадут? Неужели все зря? Я сцепила зубы и упрямо уставилась в глаза Мирайе, как самой адекватной сейчас:

— На пока достаточно того, что я так хочу. Я хочу, чтобы он принадлежал мне безраздельно. И телом, и душой. Чтобы никто, ни одна живая душа, не смогла вмешаться в мое решение. И да, я не знаю другого способа, кроме как заполучить его себе в мужья.

Я постаралась вложить в эти слова все. Всю, уверенность, которой сейчас не чувствовала. Всю потребность, всю жажду обладания тем, кто стоял сейчас у моих ног. Мирайя долго смотрела мне в глаза не мигая. Наверное, больше минуты. А потом…

— Он что-то знает. И нужен тебе как свидетель. — Мирайя не спрашивала, она утверждала. — А что ты потом с ним будешь делать? Ты ведь в курсе, что разводов у нас нет?

Я горько усмехнулась:

— До «потом» еще нужно дожить. И да, Мирайя, вы правы. Он кое-что видел и может оказаться важным свидетелем. И я опасаюсь, что его уничтожат.

Безопасница медленно кивнула:

— Что ж, ты права в одном: до «потом» еще действительно нужно дожить. А Радена уже с пеной у рта требует для него казни. Мы с Алиарной обе — члены совета. И здесь вполне достаточно свидетелей для заключения брака. Если уверена в своем решении — тебе достаточно громко объявить о том, что ты берешь этого в мужья.

Меня передернуло от пренебрежительного обращения к Кристиану, но я его проглотила. Не время сейчас объяснять Мирайе, где она не права. Под шокированным и непонимающим взглядом Алиарны я набрала полную грудь воздуха. Безопасница чуть отодвинулась в сторону, чтобы нас видели все желающие. И я, по наитию вцепившись в жесткие черные волосы и таким образом заставив Кристиана поднять глаза, на всю поляну объявила свою волю:

— Я, землянка Энжелин Дэвис, беру этого мужчину, Кристиана, себе вторым мужем!

Над полянкой застыла потрясенная тишина. Но, как оказалось, это было еще не все. Неожиданно Алиарна сделала шаг вперед и заговорила. В полной тишине под закатными лучами светила ее слова произвели эффект взрыва атомной бомбы:

— Завтра с самого утра я подам прошение в Совет. Но хочу. Чтобы вы узнали о моем решении уже сегодня. — Али обвела взглядом насторожившихся соотечественников. — Я, Алиарна эр Дори, перед лицом богов, ушедших предков и живых сограждан, признаю землянку Энжелин Дэвис моей дочерью и полноправной наследницей.

Не сразу я осознала и осмыслила сказанное Алиарной. Поначалу слова показались мне белым шумом. А потом… Меня словно огрели дубиной по затылку, когда я встретилась глазами с потрясенным, полным ужаса взглядом блондинки, стоящей неподалеку от нас. Я — дочь и наследница?! Как? Почему?

— Алиарна, — Мирайя озабоченно посмотрела на мою новоявленную маму, — ты уверена? Не пойми меня неправильно, но это очень ответственное решение. А мы сейчас все в состоянии сильнейшего стресса. Может, стоит подумать позднее? Скажем, завтра утром? Выспишься, отдохнешь и на трезвую голову все обдумаешь.

Я облизнула пересохшие губы. То ли от нервного напряжения, то ли от обезвоживания во время блужданий по подземелью, но во рту было сухо, как в пустыне Атакама, которая признана заповедником, и в которой иногда естественных дождей нет по нескольку лет.

— Али… — Я испуганно заглянула в измученные глаза эренсийки. — Ты не подумай, я очень рада, свою родную маму я уже почти не помню, мне было слишком мало лет, когда она умерла. Но все же, Мирайя права — это очень серьезное решение…

Алиарна устало отмахнулась:

— Перестаньте. Я решила это давно. У меня нет дочерей, которым я могла бы передать свое имущество и свою власть. А ты, Лина, — супруга моего младшего и самого любимого сына. Очень умна, у тебя прогрессивный взгляд на жизнь. А самое главное — ты хорошо разбираешься в экономике и со временем безболезненно сможешь сменить меня на моем посту. Я точно знаю — ты принесешь много блага моей родной планете, ты нам нужна. Я хотела объявить о своем решении позже, когда ты уже разобралась бы со своими проблемами, но, боюсь, скорее ты пострадаешь, чем это случится. А то, что угроза нависла не над землянкой, а над членом семьи одной из Старших родов, заставит Кидарию думать и принимать решения быстрее и в нашу пользу. — Алиарна слабо усмехнулась и обняла меня: — Добро пожаловать в семью, дочка!

Больше не сопротивляясь и не возражая, я приникла к плечу эренсийки. Ее волосы пахли пылью, немного потом и совсем чуть-чуть любимыми духами Али. Видимо, эренсийка наравне со всеми принимала участие в поисковых мероприятиях.

Рядом хмыкнула Мирайя:

— Аргументы железные. Наверное, Алиарна, ты и права. Кидария слишком затягивает с принятием окончательного решения. Угроза гибели второго из Старших родов заставит ее посмотреть проблеме в глаза. — Мы с Мирайей встретились взглядами, и она мне улыбнулась: — Добро пожаловать, девочка! Надеюсь, Эренсия сможет стать тебе домом, из которого не захочется уходить.

Если Алиарна была мне не чужой — я взяла в мужья ее любимого сына и контракт заключила именно с ней, то доброжелательное отношение Мирайи, постороннего, в общем-то, человека, оказалась для меня тем самым перышком, которое сломало спину верблюду. На мои глаза навернулись слезы, я почувствовала, как у меня начали дрожать губы, не давая ответить. А уже в следующую секунду я рыдала, уткнувшись в плечо своей новой мамы.

Вокруг меня тут же поднялась суета. Али пыталась утешить, но у нее у самой дрожали губы. Очевидно, она держалась из последних сил, чтобы тоже не скатиться в истерику. Мирайя попыталась растащить нас в разные стороны и заставить идти в мобиль, но в итоге попросту рявкнула:

— Ты что стоишь, как истукан? Ошалел от счастья? Тебе, болвану, оказали невиданную честь: ты стал вторым мужем наследницы одного из Старших родов! Так соответствуй! Помоги своей супруге!

Я словно раздвоилась. Одна часть меня со вкусом и наслаждением билась в истерике в объятиях Алиарны. Вторая — с отстраненным интересом наблюдала за происходящим. За тем, как вздрогнул и мгновенно вскочил на ноги Кристиан, как осторожно взял меня за плечи.

— Бери госпожу на руки и неси ее в мобиль. Водить умеешь?

Кристиан ответить не успел, вперед наконец протолкался Марк:

— Я умею, госпожа, и знаю, где стоит мобиль госпожи Алиарны.

Мирайя удовлетворенно кивнула:

— Отлично. Маркиаль, позаботься о матери. Отправляйтесь домой. А я сверну поисковую операцию.

Али не позволила Марку взять ее на руки, он повел ее, обнимая за плечи. Алиарна шла, обессиленно привалившись к нему. Мне почему-то подумалось, что эренсийка ведь тоже должна была пострадать в аварии, но показывать слабость себе не позволяет.

Я почти полностью успокоилась, пока мы добрались до мобиля, и теперь внимательно оглядывала Алиарну:

— Али… — Эренсийка оглянулась на меня, с комфортом едущую на руках у Кристиана. — Ты как? Не сильно пострадала в аварии?

Алиарна криво усмехнулась в ответ:

— Намекаешь на то, что я ударилась головой?

Я дернулась так, что Кристиан меня едва не уронил:

— Нет!!! Что за глупости приходят иногда тебе в голову! Я переживаю за тебя: ты могла пострадать, а потом сломя голову ринулась на мои поиски!

Лицо Али потеплело и разгладилось:

— Не волнуйся, Лина, все хорошо. На самом деле я больше перенервничала, чем пострадала физически. Когда я очнулась в перевернутом мобиле, а тебя рядом не было, я думала, меня хватит удар. Именно тогда я окончательно поняла, как к тебе привязалась за эти несколько дней. Я редко ошибаюсь в людях. Мы с тобой — родственные души. И пусть у нас разная кровь, но она именно такая, какую бы я хотела видеть у своей дочери. Наверное, великая Эрия сжалилась в конце концов надо мной и послала мне дочь, которую я не смогла родить.

Из глаз Али закапали прозрачные слезинки, оставляя мокрые и грязные дорожки у нее на щеках. Алиарна не позволила себе слабость у всех на глазах, но совершенно не стеснялась мужчин. Я слегка пихнула Кристиана в плечо:

— Поставь меня.

И, дождавшись, пока мне вернут вертикальное положение, ринулась к своей названной маме:

— Али…

Рыдания снова перехватили мне горло, мешая говорить и дышать. Мы с Алиарной вцепились в друг друга, словно только это могло нам помочь не потонуть в море эмоций. Дальнейшие события все как-то смазались. Каким-то образом нас с Али запихнули в мобиль. Как у парней это получилось — загадка, ведь мы не на секунду не отрывались одна от другой. Дорогу в поместье я тоже не запомнила. Очнулась, только когда Кристиан осторожно выудил из салона меня, а потом Алиарну. Мобиль стоял у главного входа в дом моей новой семьи. Али умоляюще посмотрела мне в глаза:

— Лина, прошу тебя: перебирайся назад в особняк! В твоем распоряжении будет все левое крыло дома. Ты будешь там полноправной хозяйкой. И без твоего разрешения туда не войду даже я.

Краем глаза я заметила вытянувшиеся лица Мирены и парочки незнакомых еще мне мужчин, видимо, мужей Алиарны. Должно быть, приглашение для землянки поселиться рядом с хозяйкой для них прозвучало дико. И это они еще не знали последние новости. Вспомнила слова Марка про сына домоправительницы. И… отрицательно покачала головой:

— Али, я сейчас ни на что не способна. Давай вернемся к этому разговору после того, как обе отдохнем и придем в себя. А то я сейчас могу думать только о том, как побыстрее принять душ и остаться одной. Флигель в этом смысле мне подходит идеально.

Али горестно вздохнула, но не стала спорить:

— Хорошо. Я понимаю тебя, малышка, поэтому спорить не буду. Отдыхай. Я завтра утром тебя навещу.

Это уже было однажды. Я ехала во флигель на руках у мужчины, измотанная морально и физически. Только тогда меня нес Сашер. Сейчас этой чести удостоился мой второй муж. Снова, как и тогда, Марк вел нас какими-то тайными, одному ему ведомыми тропами, а я прятала лицо от веток на мужской груди. От Кристиана неприятно пахло потом и пылью, пахло успешным избавлением от проблем. Но мне было все равно.

Флигель встретил нас настороженной тишиной. Кристиан следом за Марком поднялся на второй этаж и поставил меня на ноги только переступив порог моей спальни. Марк сделал шаг по направлению ко мне:

— Моя госпожа…

Я отрицательно покачала головой:

— Марк, чтобы ты сейчас не хотел мне сказать или предложить, это точно может подождать до завтра. Сейчас в первую очередь я хочу принять душ. И никаких ванн. Быстро отмыться — вот что мне сейчас нужно.

Не обращая внимания на парней, я отправилась в ванную и захлопнула дверь прямо перед самым носом настырно последовавшего следом за мной Маркиаля. Мне сейчас хотелось лишь одного — смыть с себя пережитый страх.

Голова у меня была пустой и звонкой. Механически намыливая тело губкой, я ловила себя на мысли, что двигаюсь сейчас как робот. Сломанный робот. Моя жизнь куда-то стремительно катилась, а я не могла ее не то, что остановить, я не могла на нее повлиять. И мне это очень не нравилось. Я ощущала себя беспомощным и слепым котенком.

Когда я вышла из ванной меня встретил взгляд двух пар глаз: встревоженный Марка и совершенно нечитаемый Кристиана. Я посмотрела на них, потом посмотрела на кровать, и решила: к черту! Все разборки завтра, а я сейчас хочу спать! Действительно хочу спать. Усталость накатывала так, что ноги уже подкашивались. Вот только при виде огромной пустой кровати горло почему-то сжимал страх. И я решила, что это от того, что я не хочу оставаться одна. Неуверенно покосившись на застывших парней, я прикусила губу. А потом решительно попросила:

— Марк, Кристиан, побудьте со мной, пока я усну. Потом можете спуститься к себе. Я просто не хочу засыпать в одиночестве.

Меня разбудил грохот. Вынырнув из липкой пелены сна, я некоторое время не могла понять, где я нахожусь, и вообще — кто я. Снилась мне Земля, ласковые женские руки на моих плечах и давно проданный дом у опушки леса. Щеки и подушка оказались мокрыми от слез. Я тосковала по своей родной планете. Хотя нет, не так. Я тосковала по утраченному безвозвратно счастливому прошлому.

Память легко выдала подробности прошедшего дня — аварию, похищение, приобретение второго мужа и вхождение в один из Старших родов планеты. И последнее печалило больше всего. Получается, что я теперь уже не вернусь домой? Да и где этот дом? На Земле никого не осталось из близких, квартира уничтожена взрывом. Остается только фирма. Но ею легко можно управлять из любого уголка Вселенной. Главное, чтобы был галанет.

Зато тут, на Эренсии, у меня теперь есть мама, наследство и… мужья. Которым я обещала свободу за пределами этой планеты. Губы сами собой сложились в горькую усмешку — налицо еще одна проблема. И как ее решать, только высшие силы знают. Я представила себя через пятьдесят лет рядом с Марком и Кристианом, и с губ сорвался истерический смешок. Я мечтала иметь большую семью и много детей. Но двум мужьям места в этих мечтах не было. К тому же, мужьям с такими призовыми тараканами в голове, что впору устраивать племенную выставку. А дети? Как рожать на этой планете, если она настолько отстала от прогресса? Элементарно, страшно за собственное здоровье и жизнь будущих детей.

Снизу снова донесся грохот, словно швырнули что-то тяжелое. А потом долетел приглушенный вопль, в котором я с трудом, но узнала голос Марка. Меня словно ледяной водой окатили. Что происходит? На нас напали? Я сама не поняла, как выскочила из кровати. Не глядя, сдернула со стула халатик, и, судорожно затягивая на себе пояс, лихорадочно принялась шарить по спальне глазами в поисках подходящего оружия для защиты.

В этот раз не было даже вазы с цветами, которую я использовала в прошлый раз против Марка. А снизу опять донеслась какая-то глухая возня. Да что ж такое?! Все, что я могла использовать против врага — это был стул темного дерева с массивной резной спинкой и темно-бордовой обивкой сидения. Но он даже на вид был слишком тяжелым, я его попросту не дотащу до места боевых действий.

В отчаянии я метнулась к стоящему в углу комоду и принялась шарить по ящикам. Какие-то тряпки, ремни, шкатулка с грохочущими внутри безделушками меня не заинтересовали. В качестве оружия даже шкатулка не годилась, слишком была легкой. В самом нижнем ящике неожиданно обнаружился набор разномастных плетей. Смутно вспомнилось, как говорилось о том, что на Эренсии принято непокорных пороть. Я вцепилась в рукоять самой крупной. Пусть я так и не удосужилась освоить искусство порки мужей, но от врага я точно смогу этим отбиться. И я бросилась вниз со своею добычей. Марк — не боец, ему нужно помочь. О том, что случилось с Кристианом я не хотела думать.

На нижней ступеньке лестницы звуки драки стали отчетливей. И шли они, как ни странно, с кухни. Я рванула туда. И застыла на пороге.

В флигеле кухонька была небольшой, простенькой и морально устаревшей: несколько шкафчиков, установка для хранения скоропортящихся продуктов, давно заменившая собой холодильники, плита, стол и пять табуретов — вот и все, что было в наличие тут. Сейчас табуреты валялись где попало. Один — прямо у порога, и я едва не споткнулась через него. На полу — осколки битой посуды и какие-то растоптанные продукты. А у стенки хрипел с передавленным горлом Марк, прижатый сильными руками моего нового мужа. Плеть едва не вывалилась у меня из рук.

— Что здесь происходит?! Кристиан, немедленно отпусти Марка!

Надеюсь, мой голос звучал достаточно грозно. Но темноволосый даже не вздрогнул. Медленно, очень медленно его пальцы разжались, выпуская из стальной хватки горло Маркиаля. Марк закашлялся, схватился за шею, открыл рот что-то сказать. И наткнулся взглядом на стоящую в дверях меня.

Кашель оборвался, словно его и не было. Рука мальчишки медленно опустилась вниз, открывая безобразные багровые пятна на горле. А сам Маркиаль, секунду поизучав меня, вдруг опустил глаза вниз и встал на колени.

Я перевела взгляд на Кристиана. Но второй муж и не думал прятать от меня глаза. У меня вырвался вздох. Ну здравствуйте, проблемы, давно не было!

— Кристиан, я задала вопрос: что здесь происходит?

Не знаю, что я ожидала услышать в ответ. Я вообще как-то не задумывалась о том, что между парнями может случится конфликт. Первое, что мелькнуло у меня в голове, когда я услышала звуки борьбы — это то, что в дом забрался кто-то посторонний. Но ответ Кристиана заставил меня широко распахнуть глаза и хватануть ртом воздух, словно мне было трудно дышать:

— Я смотрю, ты быстро вживаешься в образ богатой наследницы! Уже и плеть прихватила! Так и будешь теперь с нею в обнимку ходить? — Я задохнулась от этой наглости, но Кристиан еще не закончил, как оказалось: — Ты мне что обещала? Что отпустишь, как только вернешься домой! А теперь что? Я навечно привязан к этой проклятой планете! Да еще и вынужден подчиняться какому-то сопляку! То же мне еще, первый муж!

В словах черноволосого звучало такое презрение, что меня словно кипятком окатило. А внутри горячей волной поднялось бешенство. Краем глаза я заметила, как Марк втянул голову в плечи. Ну да, он-то уже знает, на что я способна. А вот Кристиан…

Я шагнула вперед:

— Тебе плеть в моих руках не нравится? Так веди себя так, чтобы мне не было нужды ее брать! Говоришь, я тебя, беднягу, обманула? А обо мне ты подумал? Ты думаешь, мне приятно осознавать, что я теперь навечно привязана к этой планете? Закрытой, полной своих тараканов и пауков, отсталой во всех смыслах? Ты жив остался! Уже хотя бы за одно это мог бы сказать мне спасибо! А ведь ты еще и социальный статус сменил! На сколько ступенек вверх ты разом поднялся?

В ответ на мою сумбурную речь Кристиан молчал, словно воды в рот набрал. Только желваки на смуглом лице играли. Несколько секунд мы пристально изучали друг друга, но мне это быстро надоело. Не дождавшись от бунтаря хотя бы звука, я обратилась к блондину:

— Марк, на сколько социальных ступеней поднялся Кристиан, если ранее был просто гаремным рабом и находился в самом низу лестницы?

— На самом верху, моя госпожа, — голос Марка слегка подрагивал, наверное, ему было больно сейчас говорить, — находится отец дочери и наследницы. Если девочки еще нет, то верхнюю ступень иерархии занимает первый супруг.

Я удовлетворенно сложила на груди руки:

— Неплохая карьера, да, Кристиан? Для того, кто болтался в самом низу и был фактически жертвой, в одночасье стать вторым сверху?

Темноволосый окрысился:

— Я не этого хотел! Я хотел вырваться с этой проклятой планеты! У меня нет желания быть твоей комнатной собачонкой! Я хочу свободы, а не ублажать капризы богатенькой извращенки!

Вот теперь проняло даже Марка. Позабыв обо всем на свете, он поднял голову и потрясенно уставился на второго. А меня неожиданно накрыло волной горечи. У меня появилась мать и целых два мужа. Но я по-прежнему оставалась одна. Словно заблудилась в проклятой пустыне или в каком-то зеркальном лабиринте, где на каждой стене отражалась уродливая морда чужих желаний и чувств. Отчаянно захотелось плакать. Истерика уже щекотала мне горло и жгла глаза. Вот только истерика — это слабость. А у меня нет права давать слабину.

— Вот, значит, как ты теперь запел… Ну что ж. Спасибо за помощь, защиту и поддержку. Не беспокойся, тебе не придется меня ублажать. — В пронзительно-голубых глазах напротив мелькнула какая-то тень. Но я была не в том состоянии, чтобы отслеживать эмоции Кристиана. — Поможешь мне вычислить моего врага, и катись на все четыре стороны! Я на тебя не претендую! Уверена, найдутся другие желающие занять твое место! Кто-то даже сочтет за счастье! А тебя к чертовой бабушке я вышвырну вон! Не волнуйся, я умею держать свое слово, ты останешься жить. Я узнаю, как можно отправить тебя куда-то на заработки вне планеты, и при первой возможности ты уберешься прочь из моей жизни! Чтоб я тебя больше не видела! Ах да, чуть не забыла! Это все — при условии, что ты будешь себя вести так, как положено образцовому мужу. Опозоришь меня, и все договоренности превратятся в пшик! А теперь наведите на кухне порядок! Оба! И чтоб я вас не видела, пока сама не позову!

Я швырнула хлыст Кристиану под ноги, развернулась и вылетела из кухни прочь. Глаза горели от непролитых слез, а на душе было тяжело до отвращения. Я одна. Не смотря на толпу вокруг, я одна. И нужна я только себе.