Шелихов. Восхождение

Глава 11

Михаил Курагин, приехал к Милославскому, почти сразу же, как только он ему позвонил и застал его меряющего шагами, свой кабинет.

Увидев вошедшего Курагина, Милославский развернулся и протянул ему руку.

— Проходи, садись, — указал старому приятелю на кресло, Милославский.

Михаил сел в предложенное ему кресло и стал терпеливо ожидать предстоящий разговор.

Чего — чего, а ждать, Курагин умел. Он словно удав на охоте, мог терпеливо ожидать, когда его жертва совершит ошибку и можно будет нанести один единственный, точный бросок.

Теперь же, Курагин приготовился больше слушать, чем действовать и быть готовым, задать единственно верный вопрос.

— Как служба, Миша? — поинтересовался Милославский. — Говорят, загоняли вас, перепутавшие осень и весну, убогие?

— Пока справляемся, по крайней мере, не рутина, скучно не бывает, — ответил Михаил и задал Милославскому встречный вопрос: «Сам то как? Что-то вид у тебя больно не здоровый, случилось его?»

— Ну что тебе ответить, чтобы не ошибиться? Можно сказать да, а можно и нет. Нужно, чтобы кто-то толковый, со стороны посмотрел. Слышал я, у вас есть такой Басаргин, в чине капитана. Он недавно отличился. Нестандартно между прочим, мыслит.

— Отвлечься, Ростислав, тебе надо, женись, что ли… — предложил Михаил.

От этих слов Курагина, Ростислав Михайлович хмыкнул и отвернулся в сторону окна.

— А по поводу моей службы, сам знаешь, я не имею права разглашать все тонкости нашей работы. Но капитану, твою визитку дам и порекомендую связаться. Кстати, когда свадьба-то?

— Спасибо, Миша, за заботу. В январе скорее всего. Дату собираются оглашать послезавтра, но даже мне не говорят. Что-то темнят, недоговаривают. Но ты приглашен, не забывай!

— А то как же! Я ж Настю еще помню, как она под стол забегала., малюсенькая такая. Выросла девка, дааа…

Допив коньяк и сославшись на службу, Курагин отказался от приглашения отобедать и покинул особняк Милославского.

Князь смотрел за его отъездом, из окна второго этажа.

— Жениться говоришь…

Битый час, капитан Басаргин пытался докричаться до дежурного. Но на него не обращали никакого внимания.

«Подумаешь, грозится, тут каждый второй задержанный, ругается. А каждый третий, чей-то сын, или дочь. Тут только ночные бабочки сидят тихо, да бомжи. Ибо, первые на работе, а вторые, греются».

— Кто-нибудь, позвоните 2−27–88, добавочный, 113. Я капитан Басаргин, седьмой, слышите, седьмой отдел!

Так неудачно выроненное где-то в катакомбах, удостоверение, спутало все карты. А нужно было срочно, по ещё горячим следам, провести дознание.

Басаргин поднял закованные в наручники — подавители, руки и почесал переносицу. Немного подумал и продолжил стучать пяткой тяжелого ботинка, по двери.

На его стук, открылось маленькое дверное окошко и послышалась ругань усталого дежурного:

— Слышь, хорош буянить. До утра никого нет. Утром приедет следователь и решит, что с тобой делать.

— Мне сейчас нужно, а не утром. Утром уже будет поздно, — упрямо гнул свою линию Басаргин. — Слушай, хочешь заработать? Позвони, вот по этому номеру, — Басаргин назвал дежурному нужные цифры. — А я тебе за это, ящик коньяка поставлю! Если ты позвонишь, за мной прямо сейчас мои люди приедут, а ты кроме коньяка, ещё и благодарность по службе получишь.

— Так-то ещё, когда приедут… Должностное преступление же, — уже не так уверенно продолжил размышлять в слух, дежурный.

— Тебя как звать-то? — спросил Басаргин.

— Глеб… Геннадьевич.

— Глеб Геннадьевич, вот слушай. У меня на руке, когда меня сюда доставили, часы были, они очень дорогие, настоящие, командирские. Меня за заслуги наградили. Бери! И там ещё наличка, пара тысяч.

— Ну, если не шутишь, то можно попробовать и позвонить. Какой говоришь у тебя номер?

— 2−27–88, добавочный, 113, — боясь спугнуть удачу, продиктовал цифры, Басаргин.

— И ящик вина, коньяк я не люблю, — уже уходя сказал дежурный.

— Договорились.

Уходя, охранник однако, не забыл закрыть на засов окошко.

«Лишь бы не передумал и позвонил», — закралась в голову капитана, тревожная мысль.

Сложно было сказать сколько прошло времени, когда окошко снова лязгнуло и раздался знакомый голос Курагина: «Басаргин?»

— Я, товарищ подполковник!

— Давай на выход! Вот ты мне объясни, Басаргин, как ты умудрился здесь оказаться?

— Я выронил удостоверение в катакомбах, готов понести заслуженное наказание.

— Понесёшь, даже не сомневайся, — насупился подполковник. — Иди вон, барахло своё забирай у дежурного.

— Мне нужно срочно, пока они ещё не очухались, отработать всех, кого успел задержать ОМОН, — сказал Басаргин получая у дежурного пустой бумажник, носовой платок и смартфон. Часы и деньги, дежурный предусмотрительно, заранее спрятал в шкаф.

— Ну так, езжай и работай, чего ж ты в камере прохлаждаешься? Тебе сейчас ой как нужно постараться, чтобы за утерю удостоверения не вылететь из отдела. Хорошо поработаешь, может и отделаешься выговором с занесением. А я, жду от тебя, подробный отчёт, чтобы мне было с чем к туда, — поазал он пальцем вверх, — на ковёр пойти, тебя олуха, отмазывать.

— Да я понял уже. А можно пока на верх не докладывать? Вдруг получится найти?

— Два дня, больше не могу. И моли бога, чтобы им никто не воспользовался. Если что, ты мне про утерю удостоверения, не доложил, а то и меня вместе с тобой выпрут к чертовой матери, вместе пойдём баранов пасти.

— Спасибо товарищ подполковник.

— Иди работай, капитан, чтобы я стал полковником и корочки свои найди, — махнул рукой Курагин. — А то я с твоими выкрутасами, скоро до майора дослужусь.

— Тьфу-тьфу, — сплюнул Басаргин, постучав по дверному косяку, — не дай бог.

— Садись в машину, я тебя в отдел подброшу, а то снова в какую-нибудь историю вляпаешься.

— Слушаюсь, товарищ подполковник. Только, можно через магазин?

— Не наглей капитан!

— Есть, не наглеть! Только мне очень надо.

— Ну если очень надо, тогда заедем.

— Вон там у круглосуточного, остановите, пожалуйста. А теперь, товарищ подполковник, давайте вернёмся, я обещал, — показал Басаргин, на пакеты с вином.

— Ну вот что мне с тобой делать, Басаргин? — проворчал Курагин разворачивая машину в обратную сторону.

Через двадцать минут, перед окошком дежурного были поставлены два пакета с бутылками вина. И еще пару бутылок капитан достал из-за пазухи.

— В расчёте, старлей, бывай! Носи часы и не забывай!

— Да ладно вам, товарищ капитан, я ж не знал. Возьмите часы обратно.

Смущенный дежурный, вернул Басаргину его наградные часы. Но от вина и денег, решил всё-таки не отказываться.

'Так, что мы имеем?

В катакомбах кроме меня и моего связного, ОМОН задержал ещё троих человек. — Топ-менеджера, Остроухова В. П., профессора, Лопухова А. М. и госслужащего, Иванова Д. Ю.

Тело жреца, отправлено на экспертизу к волхвам, если удастся аккуратно удалить с его лица маску, то возможно, специалисты смогут составить фоторобот и можно будет, разослать ориентировки. Не обращаться же волхвам. Они-то найдут, но какой ценой…

Теперь по фигурантам.

Первый:

Госслужащий, Иванов Дмитрий Юрьевич. Сорок девять лет, вдовец, воспитывает внучку.

Его жена и сын с супругой, разбились в автокатастрофе. Дедушка оформляет опекунство…

Так… Дальше…

Занимает должность налогового инспектора. Официальный доход — средний. Во взятках замечен не был. Закон не нарушает, от налогов никого не отмазывал. Слабый одарённый, внучка уже сейчас проявляет таланты по управлению водной стихией. Её покойная мать Иванова Лариса Викторовна, в девичестве Щербатова из мелкого дворянского рода, Щербатовых. Её дед, отличился в турецкую компанию, даже был награждён орденом из рук самого императора. Так — так, а почему девочку не забрали Щербатовы?

Все-таки слабосилку сложно будет обучать и воспитывать сильную владеющую.

Нужно пообщаться с Щербатовыми под предлогом того дела, о дтп.

Второй:

Топ-менеджер, Остроухов Владимир Петрович, тридцать пять лет. Силой не владеет. Работает в дочерней английской компании. Должность — топ-менеджер, под его рукой, петербургская ветка организации. Компания, занимается грузовыми перевозками по миру.

Холост. Любит бегать по утрам по набережной. Состоит в клубе любителей кошек. Дома живут два мейнкуна.

Девушки, или постоянной подружки не имеет. По выходным ездит к родителям в область. Отец на пенсии, бывший военный.

Оба на! А клиент-то, интересный!

С апреля по май этого года, находился в оперативной разработке по линии ОБЭП.

В мае, с оперативного учёта снят. Причина постановки на учёт и снятия с учёта в деле отсутствуют. Интересно, с чего бы это?

Почему сняли с учёта? Ничего не выявили, или некачественно опера отработали? Нужно будет уточнить.

Третий:

Лопухов Александр Макарович шестьдесят пять лет. Профессор кафедры теоретической физики и математического моделирования. Директор обсерватории, кандидат физико- математических наук.

Собственно, это всё, что было в деле на Александра Макаровича. Значит, будем копать глубже.

Так, а почему отсутствуют их объяснительные?'

Капитан взял телефон.

— Кузнецов? Басаргин на проводе. Вы вчера гоняли с ОМОНом сектантов в катакомбах. Кто брал объяснительные у задержанных? То есть, как не взяли? Кто позвонил? Даже так? Интересно! Да понял, между нами.

'Хм, генерал — лейтенант Сабуров. А ты-то тут, каким боком?

Так, а теперь основное — неудавшаяся жертва ритуала. А жертва, сейчас находится в больнице…'

Прикрепив на стену фотографии всех троих фигурантов, Басаргин отошел от стены и внимательно всмотрелся в их лица.

'Ну вот что может быть общего, у топ-менеджера, профессора и госслужащего?

И каким боком в эту схему, вписывается пока еще неустановленная девушка? Она сама согласилась на ритуал? Идейная? Или обманутая простушка?'

Басаргин почесал затылок и оглянулся на вломившегося в кабинет без стука, Жукина.

— Тебе чего, Жукин?

— Кость, тебя там Курагин на ковер требует.

— Понял, уже иду.

Захватив папку с кое-как составленным отчетом, Басаргин щелчком пальцев выключил свет и закрыв кабинет на ключ, отправился к подполковнику.

В приёмной сидела Мариночка. Красивая и недосягаемая девушка. Недосягаемая потому, что никто, не решался переходить дорогу, грозному начальнику седьмого отдела. Но любоваться на красоту, было можно сколько угодно.

— У себя? — улыбнувшись девушке, кивнул на дверь, Басаргин.

— Ждет. Погоди секунду, я доложу, — Мариночка нажала пальчиком на кнопку селектора и грудным голосом, проворковала, — Михаил Викторович, к вам капитан Басаргин.

— Пусть войдет, — раздался приглушенный голос Курагина. — Марина организуй нам два кофе, пожалуйста…

Не дожидаясь конца фразы, капитан открыл дверь и вошел в кабинет шефа.

— Заходи, заходи.

— Вот, — положил капитан на длинный стол папку с отчетом и подтолкнул её в сторону шефа. Прокатившись по полированной поверхности стола, папка оказались в руках у Курагина.

— Ты что, капитан, хоккеист что ли? Не мог в руки подать? — нахмурился Курагин.

Подполковник открыл папку и стал внимательно изучать вложенный в неё отчёт.

— То есть, ты считаешь, что это не отдельные события и в них просматриваются системные признаки?

— Не совсем, товарищ подполковник. То есть, косвенные системные признаки конечно присутствуют, но составить коррелятивную схему, мне пока не позволяет, отсутствие дополнительной информации. Как только я эту информацию получу, я смогу составить схему взаимосвязей фигурантов и происходящих вокруг них системных событий.

— Ну и что конкретно ты хочешь выяснить? Почему здесь нет плана оперативных действий? — постучал по папке пальцем, Курагин.

— Мне необходимо посетить места работы фигурантов, поговорить с их коллегами и взять с фигурантов объяснительные по поводу их задержания.

Кроме того, мне необходимо ознакомиться с результатом работы волхвов по поводу возможности реконструкции, прижизненного облика погибшего жреца.

И наконец, мне необходимо получить информацию, по поводу личности потерпевшей.

— Вот наговорил! — замахал руками подполковник. — За год не разгребешь. На вот, возьми один адресок. Это адрес моего старинного друга, очень между прочим, умный человек, глядишь, чего и подскажет.

— Понял, разрешите выполнять!

— Иди уже, Басаргин! Отчет жду завтра вечером! И что б приложил план оперативных мероприятий!

До больницы в которой находилась потерпевшая, капитан добирался пешком. Выдался тёплый день, да и пробки не дали бы возможности оперативно передвигаться по городу.

Но выйти к главному входу больницы капитану не удалось, поэтому потратив еще минут двадцать на обход всей территории, чтобы найти вход в главный корпус, он наконец постучал в окошко регистратуры.

— У нас обед, — прокричали изнутри.

— Капитан Басаргин, седьмой отдел.

Послышалось шушуканье.

— А удостоверение есть?

— А на пятнадцать суток за препятствие сотруднику седьмого отдела? — передразнил он.

— Ой!

— Меня интересует девушка, поступившая в наркотическом состоянии, сегодня.

— А, эта… Так она пришла в себя, ваша чокнутая.

— Какая палата, почему чокнутая?

— Потому что, кидалась на всех, от обследования отказалась, все бумаги подписала и ушла.

— Как ушла⁈

— Ногами, это точно.

— В кабинет главврача проводите!

Маленькая, полненькая девушка выкатилась из двери регистратуры и катясь впереди, показала дорогу до кабинета главврача, и так же спешно укатилась.

Секретарь только и успела прокричать, что главврач сейчас занят.

Но Басаргин уже толкнул дверь, и ввалился просторный кабинет главврача.

За столом сидел мужчина средних лет и что-то активно подписывал.

— Вы кто, позвольте спросить?

— Капитан Басаргин, Константин Олегович, седьмой отдел.

— По какому вопросу?

— По поводу девушки, что поступила сегодня к вам. Потом придя в себя, она написала отказ и покинула больницу.

— Позвольте, у нас здесь не тюрьма. Мы не можем удерживать человека насильно, против его воли. Это скорее ваша прерогатива.

— Я хочу увидеть документ об отказе.

— Вам нужен Петров, он её осматривал, и он же принимал от неё отказ в письменной форме. Мария Михайловна, — нажал он кнопку селектора, — Юрий Геннадьевич ещё не ушел?

— Нет, Захар Викторович, он в ординаторской!

— Попроси его зайти срочно и пусть захватит документы по отказной! Константин Олегович, может чаю?

— Петрова с документами! — рявкнул на главврача, Басаргин.

Дверь распахнулась и в кабинет вошел молодой человек лет двадцати пяти, со скрученными в трубку, листами бумаги.

— Вот, пожалуйста, Петров Юрий Геннадьевич. А это, Константин Олегович, седьмой отдел. Он по поводу сегодняшней отказницы.

— А что тут говорить, пришла в себя. Давление, пульс, всё в норме. Не на что не жалуется. Предлагали пройти обследование, отказалась, начала скандалить. В итоге подписала отказную и ушла, сама.

— Где её карта и отказной лист?

— Вот, — положил парень бумаги на стол. — Тут и карта больной, то что успели провести по анализам и её отказная.

— Можете сделать копию?

— Да, конечно, Мария Михайловна, зайдите, — вновь нажал на селектор глав врач. В дверь, цокая, словно молодая кобылка высокими каблуками, вошла секретарь.

— Возьмите вот эти документы и сделайте, пожалуйста, для товарища капитана, копию.

— Вы не заметили ничего подозрительного? — обратился Басаргин к Петрову.

— Конечно заметил, — кивнул Петров. — На лицо гиперактивная регенерация поврежденных органов. Девушка хоть и владеющая, но ее уровень я точно опередить не смог. Учитывая, в каком она состоянии к нам поступила, она должна была, как минимум пару дней, пролежать в коме. Я конечно верю в нашу отечественную медицину, иначе бы меня здесь не было. Но это было, очень удивительно. Ни слабости, ничего, как будто, просто выспалась.

— А это мог быть, просто сон?

— Чары?

— Вполне похоже, но для выводов, очень мало исходных данных. От прохождения дополнительных анализов, она отказалась. Пришлось её даже пугать полицией, если она не подпишет отказ.

В кабинет вернулась секретарь и положив копии документов на стол, грациозно удалилась.

Басаргин подцепил ногтем бумаги и стал вчитываться.

— Так… она всё же указала паспортные данные, очень хорошо. Ну что ж, спасибо за сотрудничество, Захар Викторович и вам, Юрий Геннадьевич.

Спустившись на крыльцо больницы, он быстро набрал номер и зажав телефон ухом, стал пролистывать бумаги, в поисках паспортных данных девушки.

— Курочкин, ты? Записывай, нужно пробить девушку — Щербатова Алина Викторовна… погоди, перезвоню.

'Щербатова, Щербатова… Где-то я уже читал сегодня эту фамилию…

«…покойная Иванова Лариса Викторовна в девичестве, Щербатова…»

Ну вот и первая ниточка!'

Ростислав Михайлович спустился в подвал, где был оборудован винный погребок.

День намечался сложным, прием по случаю назначения даты свадьбы Анастасии и Петра. Ожидаются высокопоставленные гости. Выбрав бутылку Массандры 1968 года, он не спеша, стал подниматься обратно. Можно было бы перепоручить это слугам. Но было что-то таинственное в этих действиях, свой особый ритуал. Спускаться в подвал, бродить среди бочек, разглядывать пыльные бутылки и отмечать, что год некоторых совпадал со своими памятными датами. Рождения Насти, день рождение супруги, рождение Марьяны… Похороны Людмилы.

Поднявшись наверх и передав бутылку на кухню, он прошелся по гостиной, наблюдая за приготовлениями к торжеству.

В столовой был убран стол, освободив всё помещение для гостей. Небольшие фуршетные столики с закусками на европейский манер. Князь поморщился.

'Была б его воля… Но в первую очередь это был день молодых, а молодые пожелали внести разнообразие в классический этикет проведения подобных мероприятий. Будем надеяться, что гости оценят старания Настасьи. Ведь замужество — это не просто новый этап жизни, это окно в самостоятельную, взрослую жизнь, где нельзя жить с оглядкой на кого-то, пусть даже и на отца. Она должна начать думать, своей головой.

Руководствоваться интересами, своей семьи. А, следовательно, когда придет время, возглавить её'.

Засвистели колонки, раздалось эхо. Выбежал парень, в рабочем комбинезоне и быстро стал что-то подкручивать на пульте.

От резкого звука князь скривился.

— Что это?

— Анастасия Ростиславовна, пожелала отказаться от инструментального сопровождения. Я сейчас всё настрою и сбоев не будет, просто надо развернуть колонки по периметру для объемности звука и настроить сабвуфер. Когда я могу прицепить вам петличный микрофон? Нужно настроить канал на ваш голос, чтоб не фонило.

— Позже!

Ещё раз вздохнув, князь испытал острую необходимость чего-нибудь выпить.

Поднимаясь в свой кабинет, он натолкнулся на пританцовывающую босиком Марьяну.

Легонько подпрыгивая и делая новое па, она зависала в воздухе, пышная юбка платья, воздушным облаком парила вокруг её талии, иногда открывая колени.

— Марьяна⁈

Девушка продолжала кружиться, не обращая внимания на отца.

— Марьяна⁈

Только после того, как Ростислав Михайлович помахал руками и он, о чудо, смог привлечь внимание дочери.

Остановившись она вытащила маленькие наушники, которые скрывала пышная прическа.

— Ой, пап! А ты давно здесь?

— Достаточно.

— Я думала ты внизу.

— Скажи, тебя сестра не посвящала в программу вечера?

— Она просила не говорить. Это сюрприз и для тебя, — хихикнула Марьяна.

— Ты же знаешь, я их не люблю. Мне бы посмотреть программу.

— Так она только у Насти и Петра ее есть. Они никому не показывают.

Грозный рокот въезжающего мотоцикла, раздавшегося за окном, отвлек князя от Марьяны. И юная бунтарка, воспользовавшись моментом тихонечко скрылась из виду.

— Гришка приехал, — пробормотал Ростислав Михайлович, идя к выходу встречать брата.