Шелест трав равнин бугристых

Глава 29. Дальний Запад и Ближний Восток

Путь на запад оказался, с Петиной точки зрения, важнейшей дорогой поставки в его племя генетического материала. Поэтому следующий поход за женихами и невестами он возглавил лично. Сначала дошли на лодках до свайного селения, что в истоке их реки, а оттуда двинулись сухим путём, везя с собой сразу два воза разного добра — волы тащили вполне уже солидные четырёхколёсные телеги, везущие не меньше, чем по полтонны груза. Они, правда, неохотно меняли направление движения, поскольку сделать переднюю ось поворотной пока не получилось. Но, в принципе, если хорошенько выбирать дорогу, ехать удавалось без особых проблем.

Группа была собрана сразу весьма многочисленная, так что где-то срывали крутое место, где-то засыпали ложбинку или прорубали просеку в кустах или мелколесье — нефритовые топоры имелись, да и прочий инструмент с годами довели до весьма неплохого состояния.

Отчего такая старательность? Так разведка выяснила, что именно там находятся важнейшие ресурсы этого мира — человеческие. Участники прошлого похода за невестами видели в этих краях реку, которую все дружно нарекли Большой. А что такое крупная река? Правильно — удобная дорога, позволяющая преодолевать просто чудовищные по меркам этого мира расстояния. А значит, находить бродячие или оседлые группы, разбросанные по огромным пространствам. А, может, где-то уже сложились более-менее приличные племена, с которыми можно наладить регулярный обмен невестами?

Конечно, своих девчат отдавать чужим дядям обидно — много среди них выросло толковых умниц и мастериц. Но, коли был такой обычай, так не на пустом же месте он возник… ха! Точно. Женщину отправляют туда, где все мужчины для неё не родственники. С кем бы она ни согрешила — инцеста не будет. А, если отправлять из племени парней, то ведь на старом месте останутся отцы и деды, а им запросто может вступить бес в ребро. И этот бес так же запросто приведёт в вырождению племени. Как, оказывается, оптимально для сохранения добротности генофонда, сформировался столь «негуманный» обычай. Племена, что придерживались его, и выиграли в борьбе за выживание, как только между ними начали возникать конфликты, скажем, за территорию. Почему выиграли? Потому, что их члены оказались сильнее. Или многочисленней, или умнее, или решительнее.

Так Пете как раз эти качества электората очень даже подходят. Поэтому он решил проторить дорогу, в конце которой возвести опорный пункт. Базу. Факторию. Передовой форт. Важно не название, а чтобы там расположилась пристань и хорошие лодки, за которыми было бы кому присмотреть. Вот эти лодки они и везут с собой, и много прекрасных верёвок, которыми свяжут просторное жилище. Еще на возах хрюкают поросята и кудахчут куры.

— Шеф! Отсюда ничего не рассмотришь, но, если забраться на эту горку, то над кронами деревьев открывается тот самый вид, любуясь которым я нарисовала карту, — сказала Пыка и потянула вождя вправо от колеи, оставленной возом. Эта девушка уже была тут с первой командой, ходившей за женихами, но парень, выбранный в супруги, ей разонравился. Говорит — совсем ничего не хочет. Только ходил бы на охоту, да лежал на боку у костра. Ну а поскольку охотиться практически нет надобности, то надоел ей этот кошель с навозом.

— Пойдём, Пыка, покажешь мне здешние пейзажи, — Петя снял с плеча копьё, взяв его двумя руками. Он ведь не только пытался привить своим современникам качества цивилизованных людей, но и сам учился на правильного питекантропа. Не хочется, знаете ли, выглядеть городским экскурсантом, попавшим в джунгли. А здесь именно джунгли, а не просто тропические леса, как рядом с их Рекой. И не заросшие деревьями холмы, через которые пролегла основная часть пути — густые заросли в два-три яруса, переплетённые лианами. Точь-в-точь, как в фильмах про такие места. Кругом кричат, визжат и щебечут тысячи существ. Мириады насекомых носятся в воздухе, и кругом разливается удушливая влажность. Разумеется, на теле ничего из одежды, кроме бамбуковых табличек на шее, ни у кого нет.

Вообще-то, грешным делом Петя подумал, что его сейчас соблазнят — он, кстати, не против, потому что девушка аппетитная. Однако, ничего ему не обломилось — она действительно показала широкую панораму местности, открывшуюся с косогора. Да уж — просматривается несколько длинных извилистых прогалин в густой толчее древесных крон. Очень похоже на русла рек. И поверхность воды кое-где отсвечивает.

Прикинув к открывшейся картине изображение, на которое ушла целая тонко выскобленная свиная шкура, признал — сам он нарисовал бы примерно такой же план. Не напрасно втолковывал ребятишкам понятие вида сверху и тренировал их чертить подобные изображения по тому, что наблюдалось со стороны. Нет, конечно косяки тут имеются, но взаимное расположение видимых объектов дано верное с учётом пеленгов на них и дистанций, прикинутых на выпуклый питекантропский глаз.

Долго соображал, чего бы добавить или исправить, чтобы сыграть роль мудрого наставника, но передумал этим заниматься — сделано хорошо, а ему подобные мелочные акции в борьбе за повышение статуса совершенно без надобности. Похвалил искусницу. И домогаться её не стал, хотя уверен — не было бы отказа. Не потому сдержался, что не хотел, и не потому, что родственник (не родственник), а из соображения, что если залетит от него девка — то в этой поездке снова не найдёт себе спутника жизни. Ей ведь, если по правилам, нельзя будет «знакомиться» с другими мужчинами до следующего периодического события, которое может и не наступить. В общем, нечестно это было бы. И не достойно отца племени.

Спустились ребята обратно к тележному следу, а тут явно кто-то прошёл совсем недавно. Пыка молча показала на выпрямляющуюся траву — ну вот буквально минуту назад сошла с неё босая ступня неведомого незнакомца. Или мохнатая лапа — они пока не знают.

Огляделись по сторонам, да и пустились вдогон, разумеется, украдкой. Так, чтобы можно было разглядеть таинственных преследователей, приблизиться не удалось. Не успели. Собаки, следовавшие при обозе, чужаков учуяли и спугнули. И ушли эти создания куда-то в сторону да так, что следы их быстро потерялись. Кто это был? Отпечатков, годных для определения, на траве не осталось — одни примятости. Понятно только, что существа размером примерно с человека. Ещё приметили, что иногда они опирались не на две, а на три или четыре конечности. Может, обезьяны. А может, люди, низко пригибавшиеся, чтобы спрятаться от чужого глаза.

Если обезьяны, то могли уйти по ветвям. Тем более — собаки рычали в сторону верхней полусферы. Но надёжно сказать, всё-таки нельзя. И нельзя исключить, что это была какая-то крупная кошка — ну нет отпечатков, хоть ты тресни.

Неведомое пугает — сразу все подобрались, насторожились, напружинились и усилили внимание. Перестали растягиваться и принялись с удвоенным вниманием поглядывать по сторонам. А вскоре и к берегу вышли — река тут заметно шире и полноводней, чем в их краях. Берега покрыты густой древесной растительностью так, что кроны нависают над водой. Дело уже к вечеру было, поэтому первым делом собрали относительно небольших размеров клетку, куда и забрались на ночь вместе с волами. К счастью, никто и не подумал нападать на них под покровом ночи, поэтому утром принялись за постройку крепкой хижины — благо недалеко на прибрежном возвышении отыскались заросли бамбука — материала привычного и очень удобного. Навес на прочной обрешётке покрыли плотными кожистыми листьями, связали крепкие решётчатые стены, положили настил двойного плетения, собрали и спустили на воду лодки. И о волах позаботились и о собаках и другую живность устроили — народ-то молодой, энергичный, умелый.

И тут, считай на новоселье, пожаловала стая крупных обезьян. Не человекообразных, поменьше, но визжащих грозно и ловких, как обезьяны. Они, поначалу, устрашающе вопили и выполняли непонятные движения недружелюбного характера, а потом натурально бросились на людей. Несчастные — их мигом порубали на фарш деревянными саблями — их пэтакантропы обоего пола всегда носят при себе в перевязи на левом бедре. Выточенные из дерева твёрдой породы, они рубят живую плоть почти также легко, как и стальные.

Это, выходит, прошла акция конкуренции за территорию со стаей приматов другого вида, ранее считавших её своей. Перевязали несколько изрядных царапин, похоронили одну из собак, да и занялись подготовкой к путешествию. У них ведь только начинаются основные дела.

Через пару дней отправились на лодках вниз по реке. На восьмёрках распашных с балансирами у кормы. Девушки, кстати, тоже гребли и вообще у них был свой экипаж. Ребята на мальчуковой лодке старались не слишком налегать, чтобы не вырываться вперёд — у мужчин мышечной силы всяко побольше будет.

Что рассказать о путешествии? Поворот вправо, поворот влево, снова влево, ещё влево, потом вправо. С обеих сторон зелёная завеса сплошных зарослей — чтобы приткнуться к берегу, надо отклонять ветви древ, склонённых над водой. Из неприятного — в реке водятся крокодилы.

По прикидкам — километров десять в час они проделывали не напрягаясь. То есть к вечеру могли отмахать и сотню. Ночлег на берегу и еще день гребли позволили обнаружить, что русло расширилось, приняв в себя несколько речушек или ручьёв. Собственно, различали их просто. Ручьи, это которые журчат, а речушки вливают свои воды в основной поток бесшумно. А вскоре их Большая Река влилась в Очень Большую Реку. Такую большую, что и из лука стрелу не перекинешь с одного берега на другой. И опять всё вокруг заросло буйными джунглями так, что не видно ни единого просвета.

Повернули опять вниз по течению. Чтобы заночевать на твёрдой земле, выходить на сушу пришлось по ветвям склонившихся над водой гигантских деревьев — у берега из воды торчало множество жёстких кустов с неприятного вида колючками.

Через три дня пути Очень Большая Река снова влилась, на этот раз в реку Огромную. Кстати, хотя направление русла постоянно менялось, общая тенденция продвижения сохранялась достаточно постоянной — к югу. То есть в том же направлении, что и их Река. Людей они приметили ещё дней через пять — сначала учуяли дым, а уж там и вышли к костру, на котором в это время ничего не готовилось — ребятишки просто поддерживали огонь, ожидая кого-то.

До воды от них оставалось метров пятьдесят всё под теми же сросшимися наверху в сплошную крышу кронами деревьев — зато тут отсутствовала низкорослая растительность, мешающая взору. Стволы лесных исполинов казались колоннами гигантского портика, и земля тут была не так, чтобы совсем утоптана, но широкая тропа вела к воде. По ней и отправилась Пыка для вступления в первый контакт — уж женщины-то пацаны не испугаются. А то, ишь, как повскакивали и напружинились, готовясь задать стрекача. Вскоре девушка помахала рукой, и Петя отправился на переговоры, оставив в лодке оружие и зажав в руках пригоршню солёных поджаренных орешков.

Язык, на котором проходило общение, был роднёй Кыкскому — и Петя и Пыка прекрасно понимали собеседников. О чем говорили? Об орешках, конечно. Потом от лодки подошли близнецы и завязалось обсуждение достоинств лука, сравнение свойств его и копья. Потом и о наконечниках потолковали…

— Наши мужчины отлично умеют бить рыбу и без этих плоских окончаний, — наконец проговорился один из хранителей огня. — Вот сами увидите, когда они вернутся с добычей.

Откуда появился плот с хозяевами этих мест, Петя не понял. А ребята, остававшиеся в лодке, стремительно разбежались, увидев, как грозно размахивают своими заострёнными палками голые мужчины, приближающиеся на нём — реакция предсказуемая, но иначе невозможно предотвратить перевода первого контакта в потасовку, кроме как изобразить испуг. Того, кто убежал, не боятся. Потом, когда вожаки обменялись парой слов, стукнув себя в грудь кулаком, предводитель местных демонстративно положил на землю копьё и запустил лапу в корзинку вяленых фруктов — обычно пэтакантропы используют смесь нескольких сортов, чтобы было не слишком приторно.

Общее впечатление от новых знакомцев — совсем дикие. Но за своих пацанов испугались и бросились вступаться. То есть — нормальные простые парни. Так что заранее разработанный сценарий продолжает действовать. Стайка девочек-невест тут же захлопотала у горшков, появившихся словно по мановению волшебной палочки. В ход пошли кошельки с приправами, заскворчали на керамических сковородах ломтики рыбы, наловленной в пути, и корешки для гарнира крошатся деревянными тесаками на разделочных досках. Свои же ребята, продолжая разыгрывать испуг, так и не показались из зарослей. Будто совсем пропали.

Вожди и хозяева чинно расселись, ожидая трапезы.

— В нашем племени очень хорошие девушки, — начал Петя приводить в исполнение домашнюю заготовку.

— Худые они, — отметил вождь Бхат.

— Зато быстрые, — откликнулся один из молодых хозяев, сидящий по правую руку от своего старейшины.

— И не болтливые, — добавил следующий за ним в кругу зрелых лет человек.

— Мягонькие, — одобрительно чмокнул языком третий, ласково шлёпнув по ягодице удобно подвернувшуюся под руку Пыку. Та сразу изящно прогнулась и очаровательно улыбнулась охальнику. Процесс шёл штатно. Перед подачей горячего девушки налили едокам по чашечке сухенького — Петя делал понемногу ягодное вино. То, что получалось неважным на вкус — перегонял на самогонку для разных целебных применений. В основном — дезинфицировать раны. А вкусное, сладкое, приберегал для редких случаев, чтобы угостить им кого надо для того, чтобы легче находился общий язык. А то, что сбраживалось насухо, но сохраняло приятный аромат, добавлял в воду в путешествиях, ради дезинфекции — это, когда некогда было кипятить воду. Собственно, виноделием он начал заниматься только после возни со стеклянистыми сгустками, когда заполучалось делать полностью герметичную керамику — из пористой слишком быстро уходил спирт. Узкогорлые, стекловидные на сколе черепка кувшинчики позволяли и брожение провести нормально, и дать напитку выстояться положенное время.

Так вот, сделав по паре глотков для аппетита, мужчины принялись за еду. Перед второй сменой блюд приняли ещё по чарочке, а потом перед десертом опрокинули по третьей. А уж потом Бхат принялся откровенно куражиться над парнями Петиного племени — и трусливы они, и девушек своих оставили без внимания и, наверное, не могут добыть ни оленя, ни рыбу. Петя сокрушённо качал головой и соглашался, что действительно, нужны, нужны девушкам настоящие охотники, такие, как достойные хозяева этой земли… налили по четвёртой. За хозяев… да где ж ещё, как не здесь, найти настоящих мужчин? За мужчин. А Пыка уже самым плотным образом знакомится с одним из здешних ребят — ну понравился он ей…

— Да пускай забирает парня с собой — Вог отличный охотник и удачливый рыбак. А мы заберём эти горшки — в них получается очень вкусная еда.

— И пару кувшинов с этим чудесным напитком, от которого на душе делается весело. Ты как, Вог? Ну вот и отлично.

Так за мирной трапезой и решили один вопрос из двенадцати, Да, шесть парней и шесть девушек оправились искать себе супругов. То, что у двух девчат уже есть детки — это здесь и сейчас не изъян, хотя и выдающимся достоинством не считается — обычное дело. Таков уж нынче мир. Но сами молодые мамки внешне весьма и весьма аппетитны: гибкие да фигуристые. По меркам двадцать первого века — старшеклассницы.

Что интересно, благоприобретённый Пыкой супруг Вог не огорчился, когда прошло опьянение. Его аккуратненько опохмелили, накормили и приласкали по-царски. Петя, наблюдая происходящее в соседней лодки, с удивлением понял, что опыт полученный Тэкылой во время экспериментальных работ в одинокой хижине на сваях, был распространён поистине Стахановскими методами — молодая жена ублажала расслабившегося новобрачного до тех пор, пока тот не набросился на неё и чуть не растерзал на глазах у продолжающих грести подруг. Лодка здорово раскачивалась под сладострастные вопли этих молодых дикарей. Общество подбадривало их одобрительными восклицаниями, нахваливая обоих.

К стоянке следующего племени пришлось несколько часов идти пешком. Жили эти люди в пещере, что считается редкой удачей. Тут никакого угощения не устраивали, а деловито выторговали двух молодиц за самые незамысловатые горшки и золотой стаканчик. Девчата были несколько заморённые и совсем невзрачные, одна явственно непраздная. Но не дичились — поладили с парнями сразу, как только перекусили орешками в патоке. И достаточно уверенно вывели поисковую группу к следующей стоянке — всего два дня пути. Но отсюда никого брать не стали — у молодых членов этого племени даже речь плохо развита, а старшие, хоть и разговаривают, но выглядят очень нездорово.

Подумалось, что примерно такими и должны быть вырождающиеся стаи, где братья и сёстры, а то и родители с детьми, живут в первозданном грехе. Пошли искать другую группу. Или племя. Или клан. Или семью — не разобрать, как это называется, если пользоваться понятиями мира, из которого Петя родом. Работы предстояло много, и на каждом встреченном стойбище события разворачивались на свой манер. В одном из вполне сложившихся формирований, где чувствовалась твердая рука вожака, и несколько пожилых людей сидели в тени, мастеря что-то из коры и деревяшек, пришлось оставить дочку Олу, взяв взамен пригожую девушку для Крыка.

За ней, кстати, даже приданое дали — хитровымудренную кость со следами обработки инструментом — тут впервые Шеф-Багыр познакомился с самыми настоящими ручными рубилами. Одна беда — язык этих людей был совершенно непонятен. Ещё они строили шалаши и вили верёвки, а огонь носили в обмазанной глиной корзинке, похожей на воронье гнездо. Очень прогрессивные ребята. Ну и парень, к которому доченька поступала второй женой, выглядел достойно.

— Оставляй зарубки, — только и сказал Петя своей кровиночке, укладывая ей в ранец побольше выскобленных свиных шкур и крошечный кувшинчик разболтанной в каком-то клейком составе сажи — это вместо чернил. Остальное она сделает себе сама — умеет. Главное, чтобы язык выучила и составила словарь. Только вот, как её потом найти — явно попала в кочующее племя. Или идущее куда глаза глядят в поисках новых мест?

Подумал, и добавил в пакунок свой любимый нефритовый топорик. Такую вещь в этом мире днём с огнём не сыскать.

Жалко, конечно оставлять ребёнка чужим дядям и тётям, но честно. Новенькую, что отправлялась в племя пэтакантропов, тоже матушка слезами своими умыла — любят питекантропы деток… а потом вождь попросил заглянувших к ним мужчин порадовать женщин племени своим вниманием. Не стали отказывать хозяевам, хотя о подобном обычае Петя слышал только в своё время. Вроде, у народов севера бытовало подобное. Это для того, чтобы принести в семью свежую кровь, если женщина понесёт от гостя, пришедшего издалека. Может быть такое поведение и покажется дикостью для людей, пользующихся мобильными телефонами, но для народца, живущего в самом начале палеолита, это просто беспрецедентный пример просвещённости.

В общем отдал приказ ребятам, чтобы занялись делом, а сам попытался отсидеться в сторонке — не тут-то было. Пришлось напрячься, причём два раза.

Стоянка другой группы, говорящей на этом же непонятном языке, нашлась буквально в два счёта — новенькая вывела, как по шнурку. Но эти просили за девушку не невесту, а охотника. Разумеется, Шеф-Багыр упирался, как мог. Но принимающая сторона поставила на кон ещё одну невесту, а потом и третью предъявили, причём детную. Пришлось задуматься и хорошенько пересчитать народ, снующий вокруг костров — да тут же настоящее бабье царство! И на всех — один старик и пара пожилых мужчин. Куда подевались молодые парни и подростки, непонятно. Мальчуганов лет от пяти до десяти наблюдается всего четверо среди беспокойной стайки ребятишек. Разобраться в причинах возникшего ужасающего дисбаланса соотношения полов не позволял языковый барьер, но комбинация выходила любопытная — оставь этим людям одного из юношей, так ведь он скоро станет тут главным кормильцем.

Пришлось задержаться на пару дней. Во-первых, потому что познакомиться поближе со всеми женщинами за один заход не получилось чисто физически. Ну и потолковать с ребятишками нужно было обстоятельно. Выбрать подходящего и хорошенько проинструктировать. Опять же сходили на совместную охоту, набили мелких здешних свинок, не носящих на рыле пятака… агути?… пекари? Кто ж его знает, как по науке? Юного Мука тут оставили на хозяйстве, так к нему сразу «приписали» аж четырёх жён — по одной из каждой возрастной группы. Одна совсем малолетка.

Больше невест не требовалось, но с женихами долго не везло. Одного хромого удалось получить даром — он отстал от своих и пёк в костре ракушки, глядя на бегущую мимо воду — собственно по дыму костра и вышли на человека. Ещё в одном племени, говорящем на питекантропском, за пару звонких горшков предложили сразу трёх мальчишек еще не репродуктивного возраста. Петя хотел отказаться, но потом одумался — близнецы приметили на запястьях у «товара» следы пут. И еще продаваемые мальчишки говорили на незнакомом языке, а не на том, на котором общались продавцы. Понятно, что пленники. Причём взятые явно не для допроса, а в качестве главного блюда очередной трапезы. Для того, чтобы избавить людей от подобной участи не жалко никаких горшков.

Потом эти ребятишки на очередной ночёвке дружно сбежали и привели целую толпу родственников. Дело чуть не дошло до потасовки. Если бы не новенькая женщина из прогрессивного племени, пришлось бы драться. Но тот самый рог, что был даден ей в приданое, она показала мстителям, отчего те как-то сразу присмирели. А потом был долгий мучительный диалог знаками и гримасами — ни одна из сторон друг друга не понимала. Но мальчуганов почему-то отдали в пэтакантропы и ещё прибавили к ним подростка, которого после проверки на пригодность, взяла себе в мужья Фыка.

Экспедиция по реке продолжалась около двух месяцев. Потом был долгий пеший путь домой к Длинному Озеру — хватило времени подумать о том, сколь много племён обитает в бассейне Огромной Реки. Языки, обычаи, опыт и материальная культура — всё у них несходно. Значит — пришли они не из одного места и принесли свои гены от разных народов. Хорошо это или плохо? Кто знает?

Ну а что дома? Как тут шли дела, пока он занимался прикладной антропологией? С виду обстановка ни капельки не нервозная.

— Да всё, как всегда, — доложила Брага. А Гыр смущённо отвёл взгляд. — Точильный круг, как ты нарисовал, сделали. Один крутит ручку, второй полирует нож. Хоть деревянный, хоть каменный. Быстро получается.

Раньше Петя по подобному поводу подумал бы, что питекантропы вообще не слишком сообразительны — за полгода по готовой модели и подробным изображениям сделали один-единственный точильный круг с простейшим приводом и даже не подумали соорудить ещё один, хотя и убедились в его полезности… но он только что вернулся из поездки, в которой видел, сколь отсталы другие жители этого времени.

— Фэн погиб на пожаре, когда сгорел Камышин, — вдруг высказался обычно молчаливый Хыр.

Камышин — это название постройки стоящей на степной стороне озера там, куда выходит дорога через Бугристые равнины.

— А старики? — забеспокоился шеф-багыр. Дело в том, что именно там обычно обитают несколько пожилых женщин и пара преклонного возраста мужчин.

— А им-то отчего сгорать? — удивился Гыр.

— А Фэну? — продолжил допытываться Петя. — Он вообще, что там делал, в Камышине?

— Так пришел через равнины с охотниками и скорее в дом: Мне, говорит, известно, что ваш Сосущий Титьку ушел на запад. Поэтому теперь будете слушаться меня и кормить как следует.

А деды, как ты их называешь, в это время рыбачили — только три бабки и оставались на хозяйстве. А они у нас очень простые — сразу печи растопили, горшки на них поставили и давай гостям незваным обед готовить. Да только неладно у них получилось с угощением. Лана в суп травки добавила, той, что от запора. Но, говорит, не ту мерку взяла — лишнего сыпанула. Гонна компот сдобрила сонными ягодками. Вот какое дело.

— И какое из снадобий взяло верх? — заинтересовался Петя. — Запоносило их, или они раньше заснули?

— Так никто и не понял, — вздохнул Хыр. — Зэна гарнир дурманной пыльцой присыпала для скусу, но явно переборщила, потому что гости дорогие начали друг на друга кидаться. Бабки испугались и убежали. Уж кто из трапезующих в той буче печку своротил, этого никто не видел. А камыш-то сухой, мигом полыхнул. Так быстро, что и наружу ни один не выскочил.

— Неладно вышло, — сокрушённо кивнул Гыр. — Знаем мы, как ты не любишь, когда погибают люди.

Брага неуверенно посмотрела на своего мужа-начальника. Всё понятно — врут. Через Камышин, вообще-то, народ снуёт постоянно. Ну не может быть, чтобы никого из крепких ребят там не случилось. Да хотя бы тех же бабулек от хищников уберечь, когда они со своими корзинками по прибрежным луговинам собирают разные травки — Гыр всегда держит в Камышине наряд охотников. Но нежную чувствительную душу вожака оберегают от травмы дружно и согласованно — не сознаются, что поступили жестоко.

— Кто же теперь защищает женщин и детей, живущих в усадьбе?

— А некого больше защищать, — ухмыльнулся Тыр. — Они, бабы-то, из усадьбы, то и дело по одной, по две, да с детишками — к нам перебирались. Как-то им не нравилось жить у Фэна. А теперь, когда там вообще не осталось никого, мы туда отправили Тэкылу с октой подростков — разберутся на месте что и как, доложат — там и сообразим, что с этим домом делать.

Петя почесал в затылке и подошёл к нарисованной на стене карте. За последние годы прибавилось очень много крошечных поселений в горах. А тут возвращаются в обиход большие добротные постройки на Реке. Как бы не получилось, что домов окажется больше, чем жителей.