Шаг вверх

Глава 22

С некоторых пор, совещания в Министерстве обороны проходили в большом зале, с микрофонами на местах, установленных амфитеатром и огромным экраном во всю стену, на котором можно было вывести изображение с нескольких источников. Камеры, видеомагнитофона, запоминателя высокой точности, киноаппарата и эпидиаскопа. Таким образом можно было на один экран показать кадры, отснятые электронными и энергетическими устройствами и информацию с бумажных документов.

Офицеры, которые хотели, чтобы их данные показали на большом экране, сдавали их до совещания в аппаратную, а после командовали в микрофон, говоря показать тот или иной кадр. Вот и сейчас, докладывавший начальник генштаба генерал-полковник Матвей Васильевич Захаров, показывал кадры, снятые с самолётов — разведчиков, спутников и боевой станции которая обладала самой мощной оптикой. Он уже рассказал о ситуации в США, и Южной Америке, и теперь перешёл к Европе.

— Как мы можем видеть, движения на улицах крупных городов, даже фрагментарного — нет. Наши спутники, ориентированные на Европу, не фиксируют перемещения в ночное время, а также тепловых флуктуаций характерных для работающей техники. Аппаратная, пятый фрагмент пожалуйста. Здесь монтаж кадров, отснятых над Берлином. Движение наблюдается, но по оценке специалистов в городе осталось не более десяти — пятнадцати процентов населения. В горах положение лучше, а кое-где просто пастораль, без следов разрухи и волнений. Швейцария вообще перенесла эпидемию лучше всех, перекрыв перевалы, и выведя правительство в подземные убежища. Аппаратная шестой фрагмент. — Здесь мы видим Лондон. Британия несмотря на жёсткий карантин пострадала фатально. Не знаю, что у них случилось, но остров практически вымер. Возможно где-то в бункерах есть выжившие, всё же они их накопали прилично, но данных пока нет. Наши европейские агенты или интересные нам личности, своевременно получив указания по эвакуации, большей частью находятся на территории СССР, или в коммерческих убежищах в Швейцарии, на территории французских и австрийских Альп. Всего нами спасено более десяти тысяч человек, учитывая членов семей.

— Хорошая работа, Матвей Васильевич. — Говоров кивнул. — Продолжайте пожалуйста.

— Аппаратная, седьмой фрагмент. — На экране появилась кадры африканских городов. — Африка практически обезлюдела. Несмотря на слабую транспортную связность, города практически вымерли, оставив лишь племена, оторванные от цивилизации в пустынях, горах, и джунглях. Численность выживших оценивается в пять процентов. Переходим к арабскому востоку. Арабские монархии, отказавшиеся вводить жёсткий карантин прекратили своё существование. Из уцелевших стран — Катар, Сирия, Йемен, Иран. Турция в силу близости к Европе и крайне интенсивного движения людей, перестала существовать как государство. Отмечается жизнь нескольких скотоводческих племён в Анатолии, и рыбацких сёл на берегу. Далее, наш ближний восток. В силу того, что Иран ввёл жёсткий карантин, их практически миновала эпидемия, а выявленные случаи они оперативно пресекали, уничтожая зараженных, ещё на стадии инкубационного периода.

Так что их потери десять — двенадцать процентов. Индия пострадала сильнее, в силу того, что индусы, жившие в Британии, ринулись спасаться у себя на родине, и это стоило индусам примерно половины населения страны. Китай же несмотря на многочисленные пограничные инциденты со стрельбой, перераставшие порой в трагедии, от болезни не потерял ни одного человека.

— А как Япония, Матвей Васильевич?

— Япония никак, товарищ маршал. — Генерал-полковник вздохнул. — То есть острова на месте, а людей нет совсем. Скученность населения, и тесные связи с Европой и США, сыграли очень плохую роль в этой истории. Может на мелких островках жизнь ещё существует, но в целом по крупным городам, движения нет. Наблюдаются многочисленные техногенные катастрофы, затопления, возгорания и прочее. Но людей нет. Разведка Тихоокеанского флота, работает всего третий день, но пока очень осторожно и с удаления. Мы пока точно не знаем отступила ли эпидемия полностью, и с вакциной вопрос непонятен.

— А по вакцине нам доложит главный санитарный врач СССР, генерал-майор Пётр Николаевич Бургасов…

— Здравствуйте товарищи. — Академик Бургасов, иммунолог и эпидемиолог, увешанный орденами в том числе и боевыми, для доклада в Минобороны, надел военный китель, и сверкая наградами и генеральскими звёздами на погонах, степенно вышел к трибуне, поправляя очки с простыми стёклами. Близорукость легко исправлялась целителями, но привычка к очкам сродни курению.

— Образцы штамма Чума — шестьдесят два, полученные нами от Главного Разведывательного управления, два месяца назад сразу поступили в работу. Вакцина — противоядие «Заря триста», синтезированная в Институте Эпидемиологии РАН СССР, месяц назад, согласно приказу товарища Берии, поступила на ускоренную апробацию и прошла две стадии тестирования. Лечение безусловно зараженных и предварительная вакцинация здоровых с последующим посещением зараженных мест. Зараженных на разных стадиях вылечено три тысячи восемьсот человек, умерло от разных осложнений двенадцать, предварительно вакцинировано семь тысяч человек, в основном персонал полевых госпиталей, развёрнутых на гос. границе СССР. Среди предварительно вакцинированных случаев заболевания не было, хотя отмечались побочные явления, например, головная боль суставная боль которые легко купировались обезболивающими препаратами. К настоящему времени наработано полтора миллиона доз вакцины- противоядия, и идёт работа по передаче технологии вакцины на фармацевтическое предприятие, с целью начала массированного выпуска вакцины…

— Спасибо товарищ генерал-майор. — маршал Говоров, кивнул академику. — Товарищи. Партия поручает нам в кратчайшее время взять под контроль атомное оружие Европы и США. Это значит, что нужно готовить группы спецназа, армейской разведки, специалистов по атомному оружию и всему спектру оружия массового поражения, включая энергетическое. Но это не означает, что общевойсковые подразделения останутся в стороне. Наверняка потребуется войсковая поддержка, так что начальникам родов войск, быть готовыми для выделения контингентов подразделениями, сводными группами и в качестве отдельных специалистов, со штатным вооружением. По согласованию с Китайской стороной, они берут под контроль техногенные объекты в Индии, и всей Юго-Восточной Азии и при необходимости деактивируют их, а также ведут разведку в Африке, и странах Арабского Востока. Нам же остаётся самое сложное. Европа, и территория США.

Сталин сидел в кресле, смотрел на охранника Берии, одетого в бронекомбинезон, и курил трубку, выдыхая клубы дыма куда-то в потолок.

— Проверял? — Спросил он Берию, который сидел рядом, на стуле.

— А как же. — Лаврентий Павлович, с улыбкой кивнул и подойдя к бойцу, исполнявшему роль манекена, показал пальцем на потемневшие плитки. — Это от ТТ, эта от Макарова, эта от АКМ.

— А вы товарищ, что скажете? — Иосиф Виссарионович легко встал с кресла и подошёл к охраннику.

— Не броня, а чудо, товарищ Сталин. — Боец снял шлем, и на широком «рязанском» лице расплылась довольная улыбка. — Нам бы такие в Калининграде… Нигде не жмёт, не болтается. Удар конечно сильный, от пули, особенно калашовской, но синяк не дырка. Мы рязанские — парни крепкие. Нас синяками не напугаешь.

Сталин коснулся пальцами пластин, искорёженных пулями, обошёл бойца ещё раз и кивнул.

— Спасибо. Можете идти товарищ.

Когда охранник ушёл Сталин всё ходил по кабинету кругами, затем сел в кресло и затянувшись последний раз, выбил остатки табака в пепельницу, стоявшую рядом, и достав из кармана пиджака набор для ухода за трубкой, принялся её чистить. Берия спокойно ждал пока Сталин закончит чистку, потому что знал, что его другу и соратнику иногда требуется время для размышлений.

— И что мы делать будем? — Сталин медленно словно танковая башня повернулся в сторону Берии.

— Ну сейчас посчитаем стоимость, определимся с изготовителем…

— Я не про то. — Сталин небрежно взмахнул рукой. — Понятно, что будем делать, и уж для штурмовых подразделений найдём средства. А если что, и для летучих групп милиции, которые работают против банд, и на захватах вооружённых бандитов. А если хотя бы в пределах пяти тысяч рублей за комплект, то вооружим всю штурмовую пехоту. Я про то, чем мы ответим за такой подарок? Я напоминаю, что ни за антиграв, ни за телепорт, мы ещё с ним не рассчитались. А ведь это, вполне на уровне космической программы, к которой он, как я знаю имеет прямое отношение.

— Я разговаривал с Сашей на эту тему. — Берия улыбнулся. — Знаешь, он правильно говорит. Ну завесим мы его орденами да медалями, и что? Это же будет фарс какой-то. А у него и так благ как не у всякого министра. Свой самолёт, огромная, действительно огромная квартира в Солнечном, и вполне приличная здесь в Москве. Своё конструкторское бюро, и даже не один завод, а производственный комплекс. Да уже сейчас Минточмаш, называют Мечниковским министерством. Каких ещё регалий ему не хватает по-твоему? Денег у него тоже как у дурака фантиков. Он же получает отчисления от каждой вещи сделанной по его рисункам, да плюс авторские от десятков изобретений.

— Но что-то же нужно делать? — Сталин вопросительно поднял брови. — Может женить его?

— Это по-твоему наградить? — Берия негромко рассмеялся. — Да он сейчас таких девах укладывает в койку, что даже я облизываюсь. Первые московские красавицы, вьются вокруг словно мотыльки. Парень же живое воплощение девичьей и женской мечты. Знаменит, богат, молод и красив.

— Всё ты верно говоришь Лаврентий. — Сталин задумчиво постучал чубуком трубки по подлокотнику. — Всё очень правильно говоришь. Но когда мы с тобой сидели в Тифлисе, на квартире у Рубена, помнишь, разговаривали о том, в какой стране мы хотели бы жить. И главным принципом такой страны мы назвали справедливость. Общество справедливости, вот что мы с тобой хотели построить. И теперь, мы несправедливы, к одному молодому человеку, так много сделавшему для страны.

— Он и об этом сказал. — Берия усмехнулся. Он говорит, что страна уже дала ему всё что можно, и даже больше, а он ещё не отдал всё что может. Поэтому то, что у него есть, он рассматривает как аванс. — Лаврентий Павлович помолчал. — Я бы предложил его избрать депутатом Верховного Совета, но это хорошее место только для того, кто уже сделал на профессиональном поприще всё что возможно, и хорошим вариантом для него является переход на общественную работу. Но мальчишке всего двадцать лет! Какая ему общественная работа. Нет, с людьми-то он управляется отлично. И с трудовыми коллективами, тоже, но пока ему самому интересно работать, как он говорит «с железками».

— Что уводит нас в сторону, не приближая к ответу на вопрос, как и чем мы можем отметить его заслуги. — Произнёс Сталин.

— Коба, ну что ты от меня хочешь? — Лаврентий Павлович недовольно стукнул ладонью по столу. — Давай ему ещё один Орден Ленина дадим. Да хоть Героя Соцтруда, или бюст на родине.

Сталин помолчал, посмотрел долгим взглядом на трубку, со вздохом убрал её в карман, и стал собирать набор для чистки в пенал.

— Есть мнение, что нужно поднять авторитет товарища Мечникова. Принять его в члены Центрального комитета Партии[37] и поручить открытие новой дороги Ленинград — Москва.

Это было очень серьёзно. Такие масштабные стройки заканчивали только первые лица государства. Берия задумался. Конечно можно было подать это под тем соусом, что Александр эту дорогу придумал, сделал первые эскизы и даже посчитал на вычислителях экономический эффект. Он же защищал проект перед правительственной комиссией. Но вот это… Ленточка под телекамеры, митинг строителей, вручение наград, и всё это будет показано по телевидению и перед киносеансами в киножурнале «Новости дня». И это не мутное фото в газете где ничего не разглядеть, или фотография в журнале, который читают немногие. С этого момента лицо Мечникова будут узнавать все.

А советский народ очень внимательно следит за сигналами такого рода. Можно сказать, что после такого представления, рейтинг Мечникова поднимется на уровень зампреда правительства. Хотя он и сейчас вполне на уровне. Но после того, как он перережет ленточку и вручит награды, он точно будет восприниматься как будущий руководитель страны.

— А не испортим мы его? — Спросил Берия, давая понять Сталину что согласился с его предложением, и остались лишь мелкие технические моменты.

— Пока же не смогли. — Сталин усмехнулся. — Да и не завтра мы его двигаем на солнцепёк. Лет десять путь оботрётся, поймёт до конца как у нас тут всё работает… Может даже в армии послужит. Кстати, неплохая идея, для молодых кадров — послужить в армии хотя бы лет пять — восемь. Посмотреть, как проявит себя работая непосредственно с людьми. Кто сейчас его курирует от партии?

— Надя Крупская. — Берия вздохнул и закатил глаза. — Ты же её знаешь. Умна как дьявол, но увлекается. А парень видный, вот её и штормит.

— А от органов безопасности?

— Так Артузов же. — Берия удивлённо посмотрел на Сталина. Вполне компетентный и грамотный специалист. А если учесть, что он долгие годы давал оценку устойчивости наших агентов, и ни разу не ошибался…

— А с охраной что? — Сталин встал с кресла и прошёлся по комнате.

— Госконтроль. — Сталин пожал плечами. — Там правда несколько наших парней из Партконтроля, но сам не бедная овечка. — Берия усмехнулся. — Жахнуть может так, что мало никому не будет. — Он кивнул. — И всё-таки вручение наград, нужно провести с человеком более значимым. Булганин, там, я или ты. Но ты прав, Коба. Нужно обозначить новый статус парня.

— Да. — Сталин остановился у окна, и посмотрел куда-то вдаль. — Понимаешь, эти все люди, герои войны, и организаторы производства, они все из вчера, а кое-кто из позавчера. Мы — хороший грузик, для того, чтобы страна правильно ориентировалась в потоке. Хвостовое оперение если хочешь. Но если не будет головы, так сказать острия стрелы, мы неизбежно зарулим на обочину. И хорошо если просто на обочину, а не в пропасть. До пятьдесят седьмого так всё и шло. Мы по капле, по сантиметру, но неумолимо смещались с осевой линии истории. Ты представляешь, мне как-то приснилось что Никитка Хрущёв, ну ты должен помнить этого деятеля, так вот Никитка стал после меня Генеральным секретарём. Уж он бы наворочал дел.

— Это после этого ты решил передать власть мне? — Берия взглянул в лицо Сталина.

— Да, Лаврентий. — Сталин кивнул. — Ты впереди, я за твоей спиной, мы образовали удивительно устойчивую конструкцию. Словно две головы в одном месте. Ещё десять — двадцать лет, и ты уйдёшь, оставив вместо себя надёжного человека. Но и я, и ты, и будущий генеральный секретарь, мы все балласт, который помогает кораблю прямо сидеть на воде. А должны быть люди, которые поведут корабль. И не куда-нибудь, а в завтра, где у наших детей будет лучшее в мире образование, у рабочих и служащих надёжное будущее, а у стариков, сытая и тёплая старость.

А Александру Мечникову было не до партийных раскладов. Он работал у себя в кабинете, когда услышал вой пожарной тревоги, и накинув пиджак поспешил к месту пожара.

Там уже суетились бойцы пожарной охраны Солнечного, поливая издали горевшую бытовку.

— Что случилось? — Требовательно спросил Александр у старшего пожарного расчёта. Тот было попытался отмахнуться, но узнав кто перед ним, вытянулся по стойке смирно.

— Загорелась бытовка, товарищ Мечников. Так во всяком случае говорят рабочие. Но огонь уж больно сильный. А там, за стальной переборкой, кислородная станция. Если лист прогорит, то взрыв будет такой, что полцеха развалится. Бытовку потушить не можем. Горит там что-то серьёзное. Но пытаемся достать до переборки и поливать её водой, чтобы отсечь пламя.

Александр кивнул, посмотрел по сторонам и не найдя глазами заводское начальство, пошёл ко входу в цех, через который можно было пройти в кислородную. Там, у дверей стоял неизвестный мужчина, который загораживал проход, и орал во всю глотку чтобы все уходили.

Мечников, не вступая в спор, пробил мужчине в солнечное сплетение, и аккуратно опустив бесчувственное тело на землю, вошёл в пристрой, где складировали кислородные баллоны. Тут их было с полсотни, хотя положено было иметь запас ровно на смену, а это около пяти штук.

Стенка между бытовкой и складом баллонов уже светилась светло-красным, и от неё плотно пыхало жаром, словно из печки.

Увезти баллоны уже не успеть. Двери маленькие, даже погрузчик не загнать. Оглядываясь, Александр мучительно соображал, что делать пока не хлопнул себя по лбу.

— Вот я дебил. — Он сплюнул на бетонный пол, и одним коротким взмахом руки, скастовал «ударное ядро» выбивая кирпичную стену между пристроем и улицей, а затем собрав триграмму «поглощение», стал загонять в неё энергию, пока лютый холод не выгнал его наружу. Мужчина, которого Александр так невежливо попросил отойти, уже куда-то делся, поэтому опасаясь попасть под поток воды из брандспойта, Мечников вышел не через проделанную им дыру, а через основные ворота цеха.

На месте горевшей бытовки, уже не было не огня ни дыма, а только огромный кривой ком снега пополам со льдом, и лужа, которая быстро покрывалась коркой льда.

— Ваша работа? — Начальник Отдельной военизированной пожарной части майор внутренней службы Симонов, кивнул Александру и пожал протянутую руку.

— Моя. — Александр кивнул. — Но вы, Олег Семёнович не расслабляйтесь. Я на это дело и трудовую инспекцию натравлю, и пожарных следователей, и вообще кого смогу. Если бы баллоны рванули, там половину цеха разнесло бы в клочья. А каждый станок на вес золота. Поэтому, поднимаете своих офицеров, и чтобы во всём Солнечном, пожарная безопасность была как на показательном объекте. Не можете исправить, закрывайте нахрен. Я знаю у вас есть такое право. Потом будем разбираться. Но если ещё раз что-то подобное произойдёт, вы как огромную удачу, будете рассматривать десятку на лесоповале.

Утро, начавшись с долгого поцелуя прекрасной дамы, было сразу же испорчено телефонным звонком от Артузова, который отругал подчинённого, за присутствие на пожаре.

— Артур Христианович, — произнёс Мечников, когда министр Точмаша наконец выдохся, — теперь пожалуйста послушайте меня. Завод номер два, он не просто дорогой. Он обошёлся бы стране, наверное, вдвое дешевле захоти мы, поставить такие же по весу станки из золота. Но самое главное, мы вот этот второй собирали по всей стране. Ограбили три десятка заводов, где эти станки тоже очень были нужны. И если бы мы потеряли хотя бы часть, то все планы по выпуску продукции можно было бы отправлять в корзину. Пятьдесят баллонов с кислородом. Слышите? Пятьдесят штук, даже просто разорвавшись от давления, наделали бы столько бед, что разгребать их пришлось как минимум год. И разгон на Центральной Контрольной Комиссии, это меньшее из зол. Меня бы убрали куда-нибудь завлабом, а вас, отправили в Гурзуф, или обратно готовить кадры, в ну очень закрытом учреждении. Вы меня не ругать должны, Артур Христианович. А облобызать троекратно, за то, что я спас свою, вашу и другие задницы, от жестоких надругательств. Но это не значит, что я, в свою очередь не сделаю с ними того, что могли сделать с нами. Так что приглашаю вас к десяти, в Солнечный. Будем раздавать всем сестрам по мозгам.

В кабинет вошла Маргарита Терехова, кутаясь в пушистый халат.

— Ты кого так отчитывал? — Она зевнула, показав ровные белые зубки, и не спрашивая села на колени Александра, обняв его за шею.

— Да, так. С сослуживцем разговаривал. — Александр бросил взгляд на часы, стоявшие на рабочем столе. — Так. Время семь, а мы с тобой неумытые и непозавтраканные. И поскольку у нас есть немного времени, предлагаю сделать это вместе. — Александр встал, подняв Маргариту на руки, и понёс в ванную.