Шаг вверх

Глава 10

Среди советских руководителей считалось нормой, когда их отпрыск проходил все стадии роста начиная от низовых должностей и званий, так что у элиты не было необходимости строить заповедники для «золотой молодёжи» по факту отсутствия оной.

Так и не возник в этой реальности Институт Международных Отношений, где к шестидесятым годам нашей реальности было не протолкнуться от детей министров, из замов, академиков и прочих уважаемых людей.

Да и не были посольства СССР, в этой реальности, уютной гаванью, для разного рода проштрафившихся партийных работников.

Предложение Англии и США о создании Организации Объединённых Наций, Советский Союз, КНР и ряд других стран не поддержал, и всё что можно было обсудить, обсуждалось в рамках полуживой Лиги Наций, в скромном особняке на берегу Женевского озера.

Всё, о чём нужно было договориться обсуждалось в рабочем порядке в ходе двусторонних встреч или более расширенных контактов, в которых роль США и западного мира вообще была сильно приглушена.

Потому что не было никакой «совместной победы» и не было потока золота из Европы и СССР в карманы США, что не позволило им захватить финансы планеты.

Посольства тоже не выросли до огромных особняков с сотнями сотрудников, а были скромными зданиями, где работали пара десятков профессиональных шпионов, которым к тому же было запрещено выезжать за пределы столицы.

Государственный департамент и Форин офис[20], несколько раз пытались договориться с руководством СССР о расширении представительств, но министр иностранных дел Громыко раз за разом цитировал слова Сталина сказанные им о США: «Я с чертями не торгуюсь».

С некоторых пор каждого работника посольства США, в открытую сопровождал сотрудник КГБ, причём меняли их часто, чтобы не застаивались.

Делалось это прежде всего для охраны дипломатических работников от действий советских граждан, которые очень хорошо помнили публикации в «Правде» секретных документов и соглашений между европейскими некромантами и их заокеанскими друзьями.

Так и получилось, что дипломатические работники западных стран, оказались в своеобразном вакууме, не имея возможности вести ту работу, ради которой они приехали в СССР.

Заместитель посла Уильям Колби, был кадровым сотрудником ЦРУ, и работал на «советском» направлении уже давно. С конца последней войны. Нет, он не имел привычки как русские пилоты говорить «крайний», но прекрасно понимал. Прошедшая война не последняя, а именно крайняя.

Три дня назад Уильям получил шифровку, адресованную лично ему как главе разведывательного подразделения в России. В шифровке подписанной лично шефом ЦРУ Алленом Даллесом, его просили наладить контакт с Александром Мечниковым, предполагая, что он является кем-то из глубоко законспирированных агентов русской разведки, прошедший полное омоложение.

Секрет полного омоложения очень сильно волновал элиты всего мира, потому что добавить к жизни два раза по тридцать — сорок лет, это конечно здорово, но вот так, вернуть юность оставив себе голову и память взрослого человека — бесценно. На это направление были ориентированы все агенты в России. Но дело шло плохо. И не только потому, что агентов было очень мало. Но и ещё потому, что как таковой системной работы по вербовке и подготовки разведчиков в СССР не велось. Трансграничных контактов фактически не было, а все, кто ходил через границу, вроде моряков и лётчиков, бежали от любых зарубежных связей как чёрт от ладана.

И видимо испробовав все варианты, руководство Центрального Разведывательного Управления решило попробовать выйти на прямой контакт с носителем такого важнейшего секрета. Тем более что за Мечниковым были и другие изобретения включая антиграв, который вот уже месяц пытались повторить в Армейской исследовательской лаборатории в Лабораторном центре Адельфи, штат Мэриленд, и десятках других центров.

Для контакта, Уильям Колби затеял небольшую интригу с актрисой театра Оперетты, Капитолиной Кузьминой. Она познакомила его с Татьяной Шмыгой, по слухам состоявшей в любовной связи с Мечниковым. И именно сегодня, он должен был забрать Татьяну после спектакля, чтобы после поехать к Горькому, устраивавшему шумное торжество по поводу рождения очередной внучки.

Получивший омоложение классик пролетарской литературы отрывался как мог словно вымещая боль за недавний разрыв с женой, и порой затаскивал к себе в спальню сразу двух женщин.

Полковник Колби был настоящим асом вербовки и ему было что предложить и незрелому юноше, и дряхлому старику. Поэтому он, конечно же, вновь внимательно пересмотрел все собранные на Мечникова материалы, но никаких стратегий не намечал. Лучше быть свободным в выборе, особенно учитывая, что с высокой долей вероятности ему противостоит опытный разведчик. Или учёный, или и то и другое вместе. Аналитик из ЦРУ даже предположил, что это мог быть известный инженер и изобретатель Шухов, который сделал десятки открытий и сотни изобретений во всех областях инженерии, но посмотрев на известные фотографии Шухова, Колби отказался от этой идеи. Да и психопортреты Мечникова и Шухова очень разнились.

За кулисами не место посторонним, но тот, кто совал дежурному на чёрном входе трояк, уже не считался таковым, и по коридорам меж гримёрок свободно ходили разные личности, в основном мужчины средних лет в дорогих костюмах и мелькали полуобнажённые прелести артисток.

Конечно на первом этаже всё было чуть спокойнее и солиднее, всё-таки примы и артистки, а вот на втором, где находились комнаты кордебалета, всё было куда свободнее и веселее.

Но как это ни было смешно, Мечникову уже было не по чину общаться с кордебалетом, и приходилось терпеть не только любопытные расспросы подруг Татьяны Шмыги, но и постоянное мелькание её поклонников, приносивших цветы и подарки.

Конечно аппаратный вес Мечникова был пока не очень значимым. Заместитель в паре комитетов при Совмине… Но для понимающего человека, а в Москве другие и не выживали, китель в орденах был куда информативнее личного дела, и даже мимолётный взгляд на награды молодого аппаратчика сразу вызывал законное желание покинуть сцену.

Но полковник Колби пришёл не за тем чтобы быстро исчезнуть. Вручив Татьяне огромный, одуряюще пахнущий букет розовых роз, с неудовольствием отметил что стоящий рядом букет бледно-голубых роз не хуже, а за счёт оригинального цвета и смотрится более выигрышно.

— Позвольте в знак восхищения вашим талантом преподнести маленький сувенир. — Колби вытащил из кармана узкий футляр, и раскрыв подал актрисе.

Тонкий браслет из золотых звеньев, украшенный мелкими рубинами смотрелся очень неплохо, но Татьяна закрыла коробку и вернула иностранцу.

— Мы не настолько знакомы, чтобы я могла принять это. — Она покачала головой, и вновь повернулась к тройному зеркалу у которого снимала грим.

— Вы прекрасно говорите по-русски, господин Колби. — Сидевший в углу Александр Мечников улыбнулся дипломату. — Учились у носителя языка?

— Да в Америке много русских. — Колби занял кресло напротив Александра и широко улыбнулся. — И все, насколько я знаю прекрасно устроились.

— Да, изгнанники Рима, часто очень неплохо устраиваются в провинциях, и враждующих странах. Но, — Александр широко улыбнулся в ответ. — лучше водить гетер в Римский лупанарий, чем полки по Карфагену.

— Вы считаете Москву достойной Римской славы? — Уильям Колби приподнял брови. — Но это скорее Вашингтон новая столица мира.

— Это вы себя назначили столицей? — Александр рассмеялся. — Человеческие ужимки ещё не делают бандарлогов людьми. Америке нужно ещё раз пять подняться из полного забвения, чтобы претендовать на какую-то серьёзную роль в цивилизационном процессе. Карфагеняне тоже считали себя центром земли. И где они сейчас? У Североамериканских государств больше сходства именно с Карфагеном, а не с Римом.

Чем славна ваша держава? Невероятным каскадом предательств, подкупов и угроз? Вы выиграли хотя бы одну серьёзную войну? — Александр покачал головой. — Да даже у Швейцарии, которая никогда не была столицей мира, более славная история. Единственно что Америка делает блестяще — это утилизация подонков всех видов и калибров. Вы даже приютили у себя несколько сотен тысяч европейских военных преступников, в надежде что те, выстроят вам хорошую школу некромагии.

Всё у вас хорошо, пока бюджет позволяет. Но так будет недолго. В итоге, все выданные вами векселя предъявят для оплаты. И тогда что? Банкротство? Вечные долги? Но в любом случае ЭТОТ Карфаген будет разрушен. — Александр тяжело вздохнул. — Как же случилось, господин Колби, что вы, блестящий аналитик и действительно опытнейший разведчик, не видите, что паровоз под звёздно-полосатым флагом стремительно летит к разрушенному мосту? На ваш век, возможно запаса прочности и хватит. А на век ваших детей? А внуков? Хотите ли вы для них положения экономических рабов Китая или африканцев?

— Господи а их то почему? — Удивился полковник.

— Фертильность, господин Колби. — Александр усмехнулся. — Слышали такое слово? Фертильность, если грубо — это сколько детей рожает женщина каждой расы. У вас большой процент чёрного населения и он будет увеличиваться, за счёт того, что они невероятно плодовиты. А работать они не хотят и не будут, а значит будут увеличивать криминальное давление на общество. Плюс мексиканцы, которые тоже весьма плодовиты. Правда они вполне работоспособны, но при этом невероятно криминальны. Вместе, негры и мексиканцы сметут вашу государственность и на обломки придут те, кто уже не раз доказал своё право создавать империи.

Нет вас не будут покорять в военном смысле. Но каждый американец чтобы есть будет вкалывать на мировой капитал, так как до него этого не делали даже китайцы.

— А Россия? — Колби уже почти забыл ради чего приехал, и слушал прогноз по своей стране с нарастающим беспокойством и интересом.

— А Россия будет продолжать жить господин полковник. Мы уже сейчас слишком велики, чтобы кого-то захватывать. Да только строительство дорог способно занять весь СССР на полсотни лет. А есть ещё трубопроводы, радиофикация, и прочее. Полезных ископаемых на нашей территории хватит нам на пятьсот лет, так что нет никакой необходимости в экспансии. Ну если только в космическое пространство. И то, не по необходимости, а из чистого любопытства. — Александр вздохнул и с неподдельной печалью посмотрел на Колби. — И что же мы имеем? — А имеем мы одного запутавшегося шпиона, который и сам не знает, что хочет, который к тому же представляет страну стремительно летящую в пропасть.

— А что бы вы предложили, чтобы уберечь Америку? — С дружелюбной улыбкой спросил Колби, хотя в душе у него бушевал целый ураган.

— Точно соизмерять претензии страны с её возможностями с её действительными нуждами. Ну вот скажите, господин Колби, нахрена вам была нужна война во Вьетнаме? Кому и что вы доказали? Нет, я конечно знаю, что инициатором этой войны было лобби которое хочет сделать Вьетнам ещё одной точкой контроля мировых транзитных коридоров. Для чего это им, я понимаю. Но вот вы, военный человек, расскажите мне, гражданскому шпаку, зачем нужна война во Вьетнаме? Зачем ваши мальчишки гибнут сотнями в этих джунглях? Замечу — белые мальчишки. Не мексиканцы, не негры… Белые которых и так не очень много на планете. Вы собственными руками убиваете будущее страны. Нет ничего хуже для мироощущения граждан большого государства чем проигранная маленькая война. Вы не корпоративная армия, но почему-то сражаетесь именно за интересы корпораций. И боюсь вам никто не даст соскочить. Ну, только если… — Александр сделал паузу.

— Ну договаривайте… — Колби несколько нервно рассмеялся.

— Если только вы не зачистите представителей «Старых денег». — Глядя прямо в глаза ответил Мечников. — Быстро, жёстко, глубоко. Всяких Борухов, Барди, Перуцци, Зелингманов, и прочих. У вас же есть ликвидационные команды? В том числе насколько я знаю и из числа русских эмигрантов. Думаю, под такое дело можно пообещать им убежище в России или на территории дружественных государств.

Уильям Колби, сидел глядя куда-то в пространство, но голова с огромной скоростью перебирала варианты. Наконец он отмер, и куда более осмысленно посмотрел на Александра.

— Я не могу принимать такие решения.

— А и не нужно. — Александр улыбнулся. Но если что, вам передадут телефон для связи. Не со мной конечно… Но тоже с весьма компетентным человеком.

— Я бы не отказался от встречи с вами. — Колби упрямо наклонил голову.

— Вот переезжайте в Россию, и будем разговаривать, дружить, и вместе ходить на охоту. — Александр рассмеялся. — Но если сделаете то, о чём я вам сказал, то возможно и переезжать не понадобится.

Колби встал, пожал протянутую руку Александра, бросил взгляд на Татьяну, тихо сидевшую у своего столика словно мышка, и достав из кармана футляр с браслетом, с усмешкой протянул актрисе.

— Всё же прошу принять у меня этот скромный подарок. Поскольку вы присутствовали при моей консуммации[21], то можно сказать что мы с этих пор почти родственники. — И сразу же вышел, из гримёрки.

— Я что-то не поняла… — Промолвила Шмыга разглядывая браслет.

— Ну, для разведчика ситуация, когда его вербуют, она словно первая брачная ночь. — Александр улыбнулся. — Так что бери и не беспокойся. Гриша! — Крикнул Александр, и на пороге тут же возник его телохранитель. — Как там запись?

— Во! — Григорий поднял большой палец. — Каждый шорох слышно.

— А видно?

— Ну не киностудия, но для оперативной съёмки — эталон.

— Давай, отправляй Лаврентию Павловичу, как договорились. У него в секретариате должны принять.

— Будет сделано. — И начальник охраны скрылся.

— А я наконец-то себе ответила на вопрос почему и как я оказалась с тобой. — Татьяна уже наложившая макияж, подошла к Александру и села к нему на колени.

— И почему? — Саша отодвинул в сторону локон, и аккуратно зубами прикусил мочку ушка.

— Мм… — Татьяна прикрыла глаза. — Да потому что ты и мёртвую уговоришь. А тут какой-то шпион. — Она сладко вздохнула. — Может ну его, этого Горького? Поедем сразу к тебе?

— Горький сказал, что собирает самых красивых женщин Москвы. — С улыбкой произнёс Александр. — Представляешь, такой вечер и без тебя.

— Да что же ты раньше не сказал?!! — Воскликнула Татьяна и кинулась собираться.

Вечером следующего дня, в комнате дома Сталина, собравшиеся, а это были глава Комитета Обороны Устинов, министр иностранных дел Громыко, министр обороны Говоров, председатель КГБ Шелепин, Генеральный секретарь КПСС Берия, и сам Сталин, смотрели и слушали запись встречи заместителя чрезвычайного и полномочного посла США в СССР Уильяма Колби и заместителя председателя двух мелких комитетов Совмина Александра Мечникова.

Сталин, который вместе с Берия уже посмотрел запись и не один раз, внимательно отслеживал реакцию приглашённых.

Устинов довольно щурился, и потирал руками, словно в ожидании драки, но это и было понятно. Сашка у него любимец, не смотря, что не входил в клан Армейских. От Александра ему сплошная прибыль — новая техника, форма и даже оружие… Автоматы Коробова, которые три раза зарубала вроде как авторитетная комиссия, оказались очень даже неплохи, а как для парашютистов, так и вовсе лучше Калашей.

Громыко смотрел с исследовательским интересом, больше интересуясь реакцией самого Колби, и быстро делая пометки в блокноте, а Шелепина больше интересовала реакция Мечникова, хотя что там за реакция? Говорил Мечников безинтонационно, монотонно, словно повторяя одно и тоже в сотый раз нерадивому ученику, а на лице была маска чуть усталого человека.

— Что скажешь Александр Николаевич? — Спросил Сталин Шелепина, когда экран запоминателя мигнул, и почернел, обозначая конец записи.

— А как вообще эта запись могла образоваться? Он что же ждал этого Колби? — Спросил Шелепин то, главное, что занимало его весь просмотр.

— Есть такая манера у нашего мальчика. — Пояснил Берия. У него и в рабочих кабинетах видионы стоят, и даже в машине. Дело в том, что как-то давно, запоминатель крепко выручил его в истории с убийством, вот он теперь на воду дует. Хотя… — Берия усмехнулся. — Уже не раз помогало. Приходит гражданин на него жаловаться и рассказывает, как его унижает вчерашний школьник, а Сашка раз и запись на стол. И там всё совсем по-другому.

— Но так-то молодец. — Шелепин развёл руками. — Грамотно беседу провёл. И вроде ничего такого не сказал. Ведь известные всё факты, ну кроме фамилий этого фининтерна[22].

— Это я ему подсунул. — Берия с улыбкой прищурился. — Как раз, твой доклад, посвящённый результатам их переговоров в Базеле.

— Тогда вообще никаких вопросов. Хотя конечно было бы интересно как это пацан смог уломать матёрого разведчика.

— Так запись же? — Вскинул голову Громыко. — Смотри хоть до посинения.

— Да ничего не понятно по этой записи. — упрямо набычился Шелепин. — Такое ощущение, что он как-то воздействует на него.

— Мы конечно живём во время чудес, — Сталин пожевал чубук незажжённой трубки, и усмехнулся. — Но не нужно обожествлять нашего мальчика. Он совсем не бог хотя и кудесник. При мне он уговаривал двух моих внучек пойти почитать книжку, а не носиться по поляне, рискуя сшибить мангал. — Иосиф Виссарионович вздохнул. — Пять минут. Пять минут ему на это потребовалось. А вы тут про какого-то шпиона.

— Тогда вопросов вообще нет. — Шелепин очень остро чувствовавший «момент», сразу сдал назад. — Можно начинать игру с этим Колби. Если ещё и товарищ Громыко поддержит.

— Безусловно. — Глава МИДа энергично кивнул. — Всё чем можем. Дело общее.