Первой из них, конечно же стал удар, который заставил меня лишиться сознания. Голова все еще болела так, словно вчера я выпила не один бочонок крепкого эля и мгновенно начинала кружиться при любой попытке подняться на ноги. Но и сами ноги отказывались держать меня в вертикальном положении, словно сговорившись с моей головой и устроив неожиданную забастовку в самый неподходящий для этого момент времени. Первая же попытка подняться закончилась не только ощущением слабости в нижних конечностях, но еще и дикой болью в страшно распухшей лодыжке, ужаленной сквозь обувь шипами эльфийского убийцы. Нога горела, словно бы ее ошпарили кипятком, лоб полыхал жаром, словно бы валяясь посреди парка я успела подхватить острую лихорадку и больше всего на свете мне хотелось просто оставаться на траве, и отлежаться пока все это не пройдет само собой.
С трудом найдя в себе силы подняться с земли, и словно больной калека хромая и припадая на одну ногу я едва смогла приблизиться к покинутому экипажу. Мне даже представить себе было страшно, что именно я могла там увидеть, но обнаружив именно то, чего так опасалась, я даже не удивилась и мне мгновенно стало дурно от представшего перед глазами жуткого зрелища.
Леди Миласа была мертва. Ее тело, так же как и стенку кареты, изрешетило множество тонких кольев, превратив ее в кровавое подобие подушечки для иголок, и не в силах наблюдать за этой картиной, я стремительно отвернулась, чуть было не распрощавшись с содержимым собственного желудка. Прежде подобного со мной от одного только вида мертвого тела никогда не случалось, и обвинив во всем свежую черепную травму, я не сразу смогла приблизиться к телу.
Госпожа умерла с широко распахнутыми от ужаса зелеными глазами, в цвет которых еще совсем недавно не могла подобрать себе платье, ставшее ее последним нарядом. Она была еще слишком молода, красива и совершенно не заслуживала подобной участи. Конечно же Миласа, как и все мы, не была святым человеком, но среди ее пороков, даже я не могла вспомнить ничего, даже близко заслуживающего подобной жестокой и беспощадной расправы. Кто бы не заплатил за это убийство, он вряд ли желал избавиться именно от Миласы. В отличии от своего престарелого мужа, она никогда не была значительной и влиятельной фигурой, чья смерть могла пойти кому-то на пользу. Госпожа никогда не занималась серьезными делами, предпочитая тратить свою жизнь на забавы и развлечения. У нее даже врагов и недоброжелателей, способных пойти на кровавую месть никогда не было, и я склонна была подозревать, что кто бы не заплатил за эту расправу трем эльфам, причинить боль он собирался исключительно ее мужу, замешанному в огромном количестве темных делишек.
На душе было столь плохо, что хотелось вообще никогда не рождаться, лишь бы не испытывать всего этого ужаса, и что бы не дать волю распирающим меня чувствам и не расплакаться прямо на месте, словно сопливая девчонка, еще никогда прежде не терявшая близких людей, я не стала задерживаться у тела надолго и прикрыв ее веки ладонью, направилась прямиком к тройке запряженных в экипаж скакунов. К моему великому счастью, убийцы даже и не подумали позариться на безумно дорогих лошадей и те всем скопом продолжали оставаться на месте, мирно пощипывая траву у себя под ногами.
Лишь покидая сам парк верхом, я позволила себе обернуться назад, что бы в последний раз увидеть лицо госпожи Миласы, и одинокая скупая слеза, все же скатилась у меня по щеке, при мысли, что больше мы с ней уже не увидимся. Я никогда больше не услышу надоедливое и вечное требование не называть ее госпожой, и как бы сильно я не жаловалась прежде на ее повадки и ночной распорядок жизни, не позволявший мне спокойно спать по ночам, все же внутри ощущалась холодная пустота, оставленная ее гибелью, и я поняла, как же сильно мне будет ее не хватать.
Конечно мне следовало прямо сейчас, а точнее уже давно, броситься прямиком за стражей, привести их сюда и рассказать все, что мне было известно, но делать этого я вовсе не собиралась. Леди Миласе Альвент это бы уже ни чем помочь не смогло. Что бы я не делала, она все равно осталась бы все так же мертва, в отличии от Олисии, которая без сомнений угодила в очередной переплет и наверняка нуждалась в чьей ни будь помощи. Впервые еще на приеме, уколовшая мое сердце ледяная игла, по-прежнему терзала меня смутной тревогой, и давно привыкнув всегда и во всем доверять еще ни разу не подводившей меня нерушимой связи двух близнецов, я постаралась сосредоточиться исключительно на тех важных вещах, которые все еще могла изменить. Пытаясь просто не думать о госпоже, и хотя бы на время полностью отстраниться от ее смерти, что не очень то у меня и получалось, я покинула пределы Золотого и углубилась в переплетение улиц Среднего города.
Ждавший меня впереди Игровой квартал, вопреки общественному мнению, был не самым лучшим местом для посещений и отдыха. Наравне со всевозможными развлечениями там, без особых проблем, можно было найти только одно - неприятности, и я всегда старалась держаться от него подальше. Обходила стороной и не собиралась появляться в нем по собственному желанию, но обстоятельства, как это часто бывает, наплевали на все мои пожелания и вынудили меня изменить своей привычке. Я подгоняла коня что было сил, и неслась в это злачное место так, словно первому добравшемуся туда сегодня обещали сказочную награду.
От обилия снующего на торговых площадях народа, очень скоро мне пришлось сбавить свой скорый темп и к своей цели я выбралась далеко не так скоро, как мне бы хотелось.
Игровой квартал встретил меня яркими и пестрыми магическими вывесками. Буквы висели прямо в воздухе, без всякой опоры и переливались, прямо на глазах меняли свои размеры, формы и цвет. Изображения на них двигались, словно живые, и казалось, что протянув руку можно было даже почувствовать их плотность на ощупь, но все это были лишь простенькие иллюзии, заключить которые в своей ладони было попросту невозможно, и все вокруг было столь же ярко, привлекательно, заманчиво и фальшиво. Натянутые улыбки на лицах торговцев, красота продажных женщин, обвесивших себя парой десятков завлекающих чар, и конечно же сами игровые заведения, обещавшие возможность нереального выигрыша, и призывающие всех прохожих испытать в них свою удачу, были ни чем иным, как красивой ложью, и легальным способом обворовать всех, кто окажется достаточно глуп, что бы сесть за игровой стол или сделать в них свою ставку.
Никогда прежде не гуляя по Игровому кварталу я понятия не имела, где в нем следует искать заведение мисс Триеры, но проехать мимо него в этот день оказалось не просто. Еще из далека заметив выставленное вокруг одного из строений оцепление стражи, я с самого первого взгляда даже не сомневалась, что прибыла точно по адресу, и, как только мне удалось приблизится достаточно близко, что бы прочитать скромную по здешним роскошным меркам, небольшую вывеску, все мои опасения, конечно же подтвердились.
Проклятье - злобно подумала я. Во что моя сестра вляпалась на этот раз?! Почему ей никогда не сидится спокойно?! И во что теперь втравил ее этот проклятый Диор?! Он, этот смазливый хлыщ, не понравился мне с самого первого взгляда и я с самого начала твердила сестре, что знакомство с ним не доведет ее до добра, но разве она меня когда ни будь слушала?! Конечно же нет!
Олисия просто души не чаяла в этом парне и готова была прощать ему все, чего бы он только не натворил, по собственной глупости. Любовь полностью затмила ее взор розовой пеленой, скрывающей от нее любую неприятную истину, и как абсолютное большинство всех прочих влюбленных болванов, она совершенно не видела в своем избраннике ровным счетом ничего плохого, даже того, что прямо бросалось в глаза с первой же встречи. Ее Диор был самым добрым, нежным, чувствительным, заботливым и так далее, по очень длинному списку. Он, умевший "петь" сладким и нежным голосом, осыпал ее комплиментами и заверениями в вечной любви. Навешал на уши липкой романтичной лапши, и покорил ее сердце словно горную заснеженную вершину, водрузив там флаг и объявив своей собственностью.
Никогда не понимая, что же она в нем нашла, я всегда была против их тайных ночных встреч, из-за которых мне не редко приходилось прикрывать сестру перед своей госпожой. Глядя на этого парня, я не видела в нем ровным счетом ничего из того, что так любила моя собственная сестра. Для меня ее жених был лишь заядлым игроком, без единого гроша в кармане, с отвратительно бесхарактерной, робкой, застенчивой и даже трусливой натурой, совершенно не подходящей для настоящего мужчины, и сама я никогда не обратила бы на него своего внимания.
Спешившись и привязав коня к ближайшему стойлу, я без особого труда смогла протиснуться сквозь собравшихся вокруг ограждения зевак к выбитой двери таверны. Опустевший дверной проем был единственным, что можно было разглядеть с улицы и столь не примечательное зрелище не смогло собрать вокруг себя достаточно любопытствующих зрителей.
- Что здесь стряслось? - Словно бы невзначай поинтересовалась я у ближайшей невысокой и пухлой торговки, с зажатой в руке корзиной, полной каких-то неведомых мне ярких зелий, в прозрачных флаконах.
- Ох, милочка, тут ужас что твориться! - Тут же запричитала она. - Резня ночью была! Настоящая резня, в зале одни трупы, хозяйка, и еще несколько, все мертвы. Ужас, что твориться, ужас!
Конечно же я знала, что стража заявилась сюда не просто так, пропустить по кружочке эля. На обычную ссору между влюбленными, на которую я грешила еще на приеме, они не стали бы обращать никакого внимания и спокойно оставили бы все как есть, пройдя мимо, но даже после тяжелых предчувствий, мучавших меня весь вечер, я и представить себе не могла, что все может оказаться настолько ужасно. Мысли о том что сестра, ее женишок и хозяйка таверны в придачу, могут оказаться уже мертвы, к моменту моего появления, даже не возникали у меня в голове и мне тут же вновь сделалось дурно. Дыхание словно бы перехватила невидимая рука, сжавшая горло так сильно, что даже попытки вдохнуть отзывались дикой болью в горящем, словно бы от глотка острейшего соуса, пересохшем горле.
- Милочка, с тобой все в порядке? - Тут же встревожилась торговка, скорее со страхом, чем с волнением в голосе и даже сделала осторожный шаг назад, словно боясь подхватить неведомую болезнь. - Выглядишь ты не важно, тебе бы к лекарю обратиться. Тут совсем рядом на гончарной есть один хороший целитель, я и сама к нему бывает захаживаю, когда...
Слушать ее дальнейшую болтовню я не стала, и как только свалившееся на меня недомогание отступило, вновь позволив дышать полной грудью, я тут же ринулась прямиком внутрь таверны, наплевав на все ограждения и запреты. Если моя сестра действительно могла быть одной из жертв, оставленных на полу, то я должна была немедленно убедиться в этом лично и своими собственными глазами увидеть, все что случилось в таверне этой ночью.
Нет! Нет! Нет! - Стучало у меня в голове, - только не это! Нет! Олисии не должно быть там! Не должно! Она не могла умереть! Не мо-гл-а! - Повторяла я себе словно заклинание, окончательно потеряв голову от нахлынувших на меня чувств.
Караулившие вход люди в мундирах, беззаботно болтающие между собой на ступеньках таверны, совершенно не ожидали, что кто-то может попытаться рвануть прямиком внутрь, без всяких предупреждений и я пронеслась мимо них прежде, чем они оба успели схватиться за свои алебарды и преградить, выбитый явно не без помощи магии, неширокий дверной проем.
- Эй!
- Стой!
- Туда нельзя! - Забарабанили мне в спину, их гневные выкрики, но остановить меня уже было сложно.
Зал трактира оказался разгромлен, словно бы этой ночью его посетил ураган, столы и стулья были перевернуты и разбросаны во все стороны. Пол покрывал настоящий ковер из черепков разлетевшейся на мелкие осколки глиняной посуды и казалось, что внутри вообще не уцелело ни единого предмета бытовой утвари, за исключением обгоревшей стойки. Все еще стоящий в воздухе запах гари и явные следы от заклятий, обугливших стены, не оставлял никаких сомнений в применении здесь боевой магии. Олисия явно не сдавалась без боя и окончательно утратив иллюзию, что возможно ее и не было здесь этой ночью, я еще раз прокляла ее непоседливость и талант влипать в неприятности.
Людей вокруг, а точнее еще живых людей, рядом не оказалось, зато сразу же у порога, чуть правее от входа, обнаружилось и первое тело, прикрытое пропитавшейся кровью, грубой тканью, скорее всего позаимствованной из чулана самой мисс Триеры. Поспешно отдернув его край в сторону и убедившись, что под ним скрывается не Олисия, а хозяйка таверны, с перерезанным от уха до уха, окровавленным горлом, я все же не смогла вздохнуть с облегчением и ринулась дальше, к следующему прикрытому мертвецу.
Смерть Триеры, с которой мы никогда не были знакомы достаточно близко, и вид ее холодного тела, не произвели на меня ровным счетом никакого сильного впечатления, хотя и должны были ужаснуть любого, оказавшегося на моем месте. Думая лишь о сестре, я совершенно не обращала внимания ни на что вокруг, словно бы была здесь одна и никто не пытался выгнать меня с места недавнего преступления. Не обращая на вопли всполошившихся стражников никакого внимания, я подскочила к второму телу и стремительно отдернула ткань и с него.
Мертвец оказался уже не молодым и довольно худым мужчиной, со сломанной и вывернутой в неестественной позе ногой. Прямо у него из груди торчал широкий нож, которым кто-то успел нанести ему целый ряд смертельных ударов, словно бы он ни как не желал умирать и убийце приходилось раз за разом повторять свои действия, пока тот наконец не затих. Кем бы он ни был, и что бы не делал этой ночью в таверне, я видела его в первый раз в своей жизни, и так же не испытав о его гибели ни каких сожалений, бросилась дальше.
- Стой! Куда?! - Чуть не успел схватить меня под локоть один из все так же растерянных стражников, но я ловко успела вывернуться у него из под рук и вскочила на ведущую на второй этаж узкую лестницу. Мертвецов в низу больше не было, а значит следовало искать дальше.
Зародившаяся в груди слабая и крошечная, надежда, что Олисии может и не оказаться среди жертв ночного побоища, тут же развеялась словно дым, стоило мне подняться на пару ступенек. Подъем оказался залит кровью до середины, словно бы кто-то устроил здесь настоящую скотобойню. Окровавленные останки, в которых уже сложно было опознать не только человека, но даже определить, что это был именно он, покрывали все вокруг, жутким ковром и от подобного даже людям с устойчивой к подобному психикой, могло мгновенно стать не по себе. Картина была столь жуткой и ужасающей, что я даже остановилась, ни в силах сдвинуться с места и доблестные стражи порядка тут же схватили нарушительницу спокойствия.
- Что здесь, тьма побери, происходит?! - Прогудел с верху тяжелый бас, в след за которым показался тучный мужчина с нашивками лейт-офицера. - Это еще кто тут, Ен?
- Ух, - Только и смог облегченно выдохнуть схвативший меня стражник. - Виноват сэр, не могу знать, - не сразу же нашелся он, что ответить и застыл перед начальством, явно не представляя, что теперь делать.
- Что значит не можешь знать?! - Даже побагровел офицер от нахлынувшего на него гнева. - А кто тогда должен знать, Я?! Тебя у дверей поставил для того, что бы ты там в носу ковырялся и мух считал?! Кто она, и зачем ты ее вообще пропустил, я спрашиваю?!
Ен, от его криков, замялся еще больше, но до их разбирательств мне не было никакого дела. Опустив взгляд прямо под ноги, я обнаружила перед собой то, чему вряд ли обрадовался любой другой человек на моем месте, но сама пришла от этого чуть ли не в дикий восторг. Прямо у моих ног лежали оторванные человеческие пальцы, непонятно как оставшиеся почти целыми, когда вокруг даже твердые кости превратились в крошечные обломки. Если не считать отсутствия остальной ладони, к которой они явно когда-то принадлежали, на самих пальцах не обнаружилось ни единой царапины и по криво обстриженным ногтям, и забившейся под них черной грязи, я мгновенно смогла определить, что растерзанный на лестнице человек ни имел, общей с моей сестрой. страсти к аккуратному маникюру.
Этот мертвец, так же как и все прочие, не был моей сестрой и в первый миг я даже испытала сказочное облегчение, но оно не смогло остаться со мной на долго, и быстро уступило свое теплое место уже знакомой смутной тревоге. После посещения залитой кровью таверны, с кучей трупов внутри, где без сомнения побывала моя сестра, все мои опасения только окрепли и обрели новую силу. Они, мучавшие меня с самого приема, даже и не думали исчезать, словно Олисии все еще, и прямо сейчас, угрожала куда большая опасность, чем прежде.
- С вами все в порядке? - Первым заметил приближающееся ко мне недомогание офицер. Не знаю, что он видел со стороны, но мне казалось, что мир вокруг пошел кругом, а неведомая ледяная хватка вновь сжала горло не позволяя сделать ни единого глотка воздуха. Эльфийский яд, о котором я слышала краем уха перед тем, как лишиться сознания в парке и тот о котором я совершенно позабыла при пробуждении, кажется начал действовать на меня в полную силу, и лишь не побоявшись запачкать руки, я смогла устоять на ногах, мертвой хваткой вцепившись в окровавленные перила.
Дронг Мрак.
Ростовой лук сложно было назвать легким и удобным в применении, надежным оружием. Созданный специально против тяжелой брони, закованных в металл латников, он был дьявольски тяжел и массивен. Даже самые умелые и опытные лучники не всегда могли справиться с этим зверем, а обычный, рядовой человек, и вовсе не сумел бы оттянуть его тугую тетиву на себя.
Не знаю кем был тот загадочный лучник, что почти что смог отправить меня на тот свет из этого лука, но сумев так точно послать утяжеленную, зазубренную стрелу, на столь внушительное расстояние, он явно был мастером своего дела и настоящим профессионалом. Лишь чудо, в виде предупредительного выкрика белоголового подростка, уберегло меня от незавидной участи пробитой насквозь, насажанной на булавку, и прибитой к земле, пестрой бабочки, и вновь избежав встречи со смертью, я не смог не оценить тщательную подготовку стрелка.
Более удачной позиции для подобного убийства, выбрать было попросту невозможно. Засев на самой высокой крыше, он не только получил великолепный обзор на всю близлежащую округу, предусмотрел сразу несколько вариантов отхода, по соседним, куда более низким зданиям, в любую из понравившихся сторон, но и укрывшись за широкой печной трубой, защитил себя от всех возможных вариантов ответной атаки. Единственный вход в это строение располагался с другой стороны улицы, и не умея мгновенно взбираться по гладким и ровным стенам, не имея достаточно времени и шансов оббежать дом, и не в состоянии отрастить себе крылья, что бы вмиг взмахнуть на верх, ни кто, при всем не малом желании, не смог бы добраться до лучника вовремя, и достичь его прежде, чем тот сумеет уйти.
Единственное что мне оставалось - это попытаться сбежать, и заметив, как проклятый стрелок вновь оттягивает на себя тетиву, я проворно, почти что одним рывком, прямо с земли, руками помогая себе оттолкнуться, метнулся за ближайшую стену.
Регнор тут же оказался рядом, как и я, прижавшись спиной к холодным камням. Вместе мы выждали пару минут, боясь высунуться наружу, прямиком под прицел, но вскоре, я все же нашел в себе мужество аккуратно и быстро выглянуть из укрытия. Ожидая, что в мою сторону тут же метнется кровожадная, оперенная смерть, я бросил на верх всего лишь один быстрый взгляд, и тут же отшатнулся назад, но как оказалось, опасался я совершенно напрасно.
Силуэт лучника уже исчез с крыши, растворившись словно его и не было вовсе.
- Проклятье! Ушел! - Повернулся я к тяжело дышавшему рядом подростку. - Ты успел его рассмотреть?
- Нет. - Отрицательно покачал головой тот, чем вновь заставил меня расщедриться на ругательства.
- Как ты вообще сумел его там заметить, так вовремя? - Столь невероятное везение, неожиданно свалившееся мне прямо на голову, посреди целой череды неудач, было столь невероятным стечением обстоятельств, что это даже казалось мне подозрительным.
- Мне повезло. - Уклончиво ответил подросток, не отрывая свой взгляд от земли. Он снова чего-то явно не договаривал, и ни сколько не веря в такие случайности, я решил непременно допросить его обо всем позже, когда у нас появиться спокойное время, и ни от кого не потребуется бежать, прятаться или обороняться. Надеюсь, что однажды, рано или поздно, такое свободное время все же настанет, а пока совсем рядом с нами на свободе разгуливает убийца, который мог исчезнуть лишь для того, что бы выбрать себе новое место для повторного выстрела, нам обоим давно пора было уносить ноги, и не задерживаться на одном месте для долгих бесед.
- Уходим, - шепнул я Регнору, и почти что силой потащил его за собой, прочь от столь пустынного, по меркам нашего острова, грязного переулка.
Все еще не уверенный, что убийца действительно решил скрыться с места неудавшегося преступления, а не кружит где ни будь неподалеку, выжидая удобного момента для новой атаки, я намеренно поволок Регнора по самым широким и многолюдным, центральным улицам нашего города. Посреди разношерстной толпы, в плотной давке и общем гвалте, шансы на повторное нападение, конечно же не исчезали с лица земли полностью. Настоящие мастера могли достать свою жертву где угодно, и уйти незамеченными, но под постоянной угрозой нарваться на один из многочисленных в центре патрулей стражи, на глазах сотен свидетелей и посреди забитой людьми и почти перекрытой дороги, сбежать по которой было не так то и просто, не многие, даже из самых лучших убийц, отважились бы на такой рискованный шаг, и пошли на столь вопиющую дерзость. Куда удобней и безопасней было бы подготовить новую, более надежную и продуманную западню, чем бросаться в погоню, но я долго не мог успокоиться. Прячущийся где-то рядом убийца мерещился мне за каждым углом, каждая крыша выглядела чересчур подозрительно, а каждый прохожий, слишком долго задержавший на мне взгляд, вызывал рефлекторное прикосновение к рукояти меча. Ни сколько не жалея потраченного в пустую, драгоценного времени, я долго петлял по торговым рядам, высматривая возможную слежку. Паранойя преследования не отпускала меня не менее часа, и лишь трижды обойдя рынок по кругу, я все же сумел успокоиться, прийти в норму, и вспомнил о всех своих неотложных делах.
Первым делом следовало навестить горбатого мастера в Закрытом проулке, и обзавестись у него всем необходимым для спуска. Путь туда был не близким, но отправлять малыша в Мертвый мир без брони, оружия, и защитного амулета, было все равно, что забросить его в клетку со львом, и тяжко вздохнув, я вновь отправился нарезать по городу очередной крюк к окраине Игрового квартала.
Закрытый проулок, не смотря на свое вполне говорящее название, отнюдь не являлся, закрытой от всех территорией. Его не отгораживала от всего остального города, ни разделительная высокая стена, с надежной охраной, ни магический, непреодолимый барьер, а тайный проход не сторожили неведомые злобные твари, призванные прямо из Тьмы. Войти туда, в любой момент, мог каждый желающий, но сделать это было крайне не просто даже тем, кто уже ни раз уже побывавшем в этом странном, и пугающем всех новичков, мрачном месте.
Единственный вход - узенький проулок, в который с трудом мог протиснуться даже один единственный человек, располагался между парой совершенно неприметных домов на Осколочной улице. Все строения на ней были совершенно однотипными и похожими между собой как две капли воды. Сразу же определить нужное место, и ни разу не забрести в один из соседствующих с ним тупиков, было крайне не просто, и ни один случайный прохожий, впервые оказавшийся на нашем острове, никогда бы даже не заподозрил, что за этими, плотно прижавшимися друг к другу домами, может прятаться еще одна небольшая площадь, кольцом прикрытая домами со всех сторон, и никто, никогда, не смог бы отыскать этот, самый черный из всех рынков города, без чужой, посторонней помощи со стороны.
В этот раз поиски прохода заняли у меня не так много времени, как обычно. Всего лишь пару раз проскочив мимо нужного места, довольно скоро я заметил едва приметную метку на одной из серых каменных стен, и свернув в темный проход, заработал от малыша полный тревожного недоумения, удивленный взгляд. Глядя вперед, он конечно же, даже не подозревал, что ждет нас с другой стороны. Закрытый проулок полностью скрывался от глаз, и всем вокруг казалось, что за этим узким проходом нет ничего, кроме очередного тупика, мусора, и копошащихся в нем жирных крыс.
- Не знаю, что ты задумал, глодар, - заглянул он за мое плече в глубь, - но забиваться в щели и прятаться словно крысы, это не самый лучший план, даже при нашем, не самом удачном раскладе. - Сомневаясь малыш не торопился протискиваться в след за мной, и я лишь наградив его тяжелым взглядом, молча двинулся дальше, вынуждая отправиться за собой. - Ты может быть хотя бы объяснишь мне, куда и зачем мы идем? - Все же последовал он за мной, с явным недовольством и брезгливостью на лице. - Мы нарезали по городу уже ни один круг! Трижды обошли весь центр, а теперь еще и по грязным подворотням решили пройтись? - Продолжал бурчать он, пока мы наконец не выбрались на небольшую, круглую площадь, плотно окольцованную со всех сторон высокими зданиями, и у подростка, как и у меня в свое время, когда я впервые оказался в этом проулке, тут же перехватило дыхание и испарился дар речи.
Регнор замер, как вкопанный, увидев перед собой столь просторное пустое пространство, надежно спрятанное посреди шумного города и уставился на возвышающийся из земли обелиск, клыком торчащий из земли вверх, прямо на против прохода. Он расположился прямо по центру Закрытого переулка, и встречал всех явившихся сюда, словно привратник. Малыш не отрывал от него своего взгляда, чуть было не распахнув от удивления рот, и словно бы даже не замечал всего остального Закрытого переулка, на чьем мрачном и пугающем фоне этот камень совершенно не выделялся, и не привлекал к себе ровным счетом никакого внимания.
Вокруг нас, на всех здешних вывесках и дверях, красовались черепа и пентаграммы. Стены были расписаны странными, и не знакомыми мне, зловещими символами, а некоторые не слишком приличные изображения, на рекламных щитах, могли заставить покраснеть, и смущенно отвернуться, даже меня.
За ближайшей к нам, расположенной прямо у самого входа, широкой застекленной витриной, красовалась сосуды и емкости, с живыми, и еще бьющимися в них человеческими сердцами, раздувающимися словно меха, настоящими легкими, совсем недавно принадлежащими живым людям, и множеством других органов и конечностей принадлежавших неизвестным мне видам и тварям. В самом углу, из аквариума на меня смотрела целая сотня самых различных глаз, неотрывно следивших за каждым моим движением, и заставляющая чувствовать себя не слишком комфортно под этим присмотром, а на самом верху, подвешенные за волосы, висели высушенные головы, распахивавшие рты в беззвучном, но протяжном, вопле о помощи.
Здесь, в Закрытом переулке, подобное было не редкостью. В местных лавках и магазинах давно, и с успехом, торговали всем тем, что во всех прочих мирах давно уже было под строжайшим запретом, и грозило неминуемой казнью любому покупателю и продавцу.
Еретические трактаты и гримуары, инструменты и даже материалы, для занятия некромантией, редкие алхимические ингредиенты, чья добыча была под строжайшим запретом, и многое другое, от чего порой становилось не по себе даже закаленным, далеко не впечатлительным людям, продавалось здесь без зазрения совести.
На острове, где никогда не существовало ни каких ограничений в торговле, все это продавалось абсолютно легально, и почти что открыто. Многие пересекали Междумирье исключительно ради посещения этого злачного, и всегда немноголюдного, неприятного места, и по каждому из здешних клиентов, не исключая и многих моих знакомых глодаров, давно уже плакала виселица.
- Глазам своим не верю, - тихо пробормотал малыш себе под нос. Не смотря на все впечатляющее многообразие окружающих нас запретных, и порой отвратительных, отталкивающих товаров, он не отрывал своего восхищенного взгляда от обелиска, словно бы увидев перед собой настоящую, неподдельную ценность и невиданное сокровище, а не обычный серый валун, ни как не привлекающий к себе ни какого внимания, на фоне всего остального.
- Ты знаешь, что это, Мрак? - Наконец оторвался он от этого зрелища, все еще ни разу не удосужившись осмотреться по сторонам.
- Это всего лишь камень, малыш. Пойдем, не стоит задерживаться у прохода. - Потянул я его за собой, но Регнор, словно завороженный обелиском, даже и не подумал сдвинуться с места.
- Нет, Мрак. Это тебе ни какой-то там камень! Это надгробие, очень древнее, и возможно, опасное.
- Что? - С легкой долей ироничной издевки проронил я. - Даже если это и так, и под камнем действительно кто-то зарыт, то случилось это так невообразимо давно, что там уже и костей не осталось. Ни один, даже самый сильный маг, или проклятие, не сумеет заставить подняться из земли этот прах.
- Ты просто не понимаешь! Вон! Видишь это?! - Указал он на почти стершийся и едва заметный узор, обвивающий обелиск спиралью от самого его низа, до заостренного верха. - Это же Аргарнарх! Язык предков. Древнее наречие Повелителей! На нем говорили сами драконы!
- Вот как? Кажется ты все же заработал себе сотрясение парень. - Хохотнул я.
Любому ребенку было известно, что драконы, если они когда-то и существовали на свете, давно уже вымерли, или покинули Сеть созвездий еще в самые незапамятные времена. Сейчас все эти всемогущие ящеры жили лишь в древних, и ни чем не подтвержденных, легендах и мифах. Я, как и многие другие, справедливо считал их обычной древней сказкой, вымыслом чистой воды, и ни за что бы не поверил, что здесь, на острове, прямо у нас под ногами, может быть захоронен настоящий дракон. - Ты бредишь малыш!
- Вовсе нет! - Тут же обозлился, и оскалился он. - Я уже читал это, в книгах конечно.
- Ты что же, можешь прочесть это?!
- Конечно. - Кивнул Регнор. - Eviness tooen milas az Oges, ir veg, az villen Gassf, - Как-то гортанно произнес он, без запинки, будто бы и правда читая эти, едва заметные, каракули, переплетающиеся в сложный узор, и не смотря на охватывающее весь наш остров, сложнейшее заклятие общей речи, позволяющее представителям разных рас и народов, разговаривающих на самых различных языках и наречиях, понимать друг друга без перевода, я не понял ни слова.
- Это предупреждение. - Словно бы поняв, по вытянутому выражению моего лица, что я совершенно не понимаю о чем идет речь, заботливо пояснил он. - Такие предостережения драконы оставляли на гробницах Титанов, первых владык мирозданья. Перевести его в точности наверное невозможно, но общий смысл в том, что жизнь обличия силы не тленна, и блага умереть у нее нет.
- Звучит, как полная чушь. - Честно признался я, чем снова заработал от малыша недовольный взор, и не став больше тратить на камень ни секунды своего времени, обошел обелиск, и направился в самый дальний угол Закрытого переулка.
Мастерская горбуна, в отличии от всех остальных, расположенных здесь, соседних строений, совершенно не походила на обычную торговую лавку. У нее не было ни витрины, с разложенными на ней товарами, ни вывески, ни даже таблички на двери. Самое обычное и неприметное приземистое здание, с неудобным подходом, вовсе не вызывало никакого желания заглянуть внутрь, и ничего не сведущий о нем человек, наверняка проскочил бы мимо, не заподозрив в этом ветхом домике даже намека на один из самых необычных магазинов на всем нашем острове.
Изнутри ситуация обстояла не лучше. Шагнув за порог и оказавшись в кромешной тьме, можно было решить, что забрел в заброшенный, и давно пустующий дом, с наглухо забитыми окнами, но стоило только глазам привыкнуть к царящему внутри полумраку, и как следует рассмотреть внутреннее убранство приемной, как это обманчивое ощущение тут же испарялось бесследно.
Небольшая комната была обставлена довольно добротно и при нормальном освещении наверняка могла бы показаться довольно уютной. Под ногами здесь лежал ковер с толстым ворсом, гостей ждали удобные кресла, расположенные на против низенького, словно бы детского столика, и такого же стула. У дальней стены, над давно ни кем не растапливаемым камином, висели прозрачные, словно бы вылитые из настоящего хрусталя, ветвистые, как у олений, внушительные рога, принадлежащие неизвестному мне животному, а в ближайшем углу, красовалась точная копия моих собственных глодарских доспехов, выставленная всем на показ.
- Я ожидал вас, мсье Дронг. - Раздался из глубины дома скрипучий и неприятный голос горбатого мастера. Он, как и обычно, каким-то неведомым мне образом, уже узнал о появлении новых гостей, и уже спешил к нам, стуча об пол своей изогнутой деревянной клюкой.
Внешность старика, мягко говоря, была не самой стандартной, и от того извечный полумрак царил под его крышей не из простой прихоти горбатого мастера, и совсем не случайно. Один его вид мог легко напугать до заикания не подготовленного к подобному зрелищу случайного гостя, и порой старик и вовсе предпочитал не показываться перед гостями, общаясь с ними исключительно из небольшого, пропиленного в стене окошка, занавешенного плотной тканью.
С зелено-коричневой, болотного оттенка, морщинистой и склизкой кожей, покрытой темными, напоминающими гниль пятнами, и сетью чернеющих под ней вздутых вен, он напоминал собой огромную жабу, выбравшуюся с гнилых топей Мертвого мира.
Чрезмерно большая, и совершенно не пропорциональная голова, была слишком тяжела для его тонкой шеи. С раздувающимися, и раздающимися в стороны, от дыхания, выпуклостями на висках, она всегда была наклонена немного на бок, и слегка покачивалась, будто от ветра.
Мертвые и застывшие, никогда не моргающие глаза, фосфорицировали во тьме, как у кошки. Слишком широкий, раскинувшийся почти от уха до уха, отвратительно кривой рот, лишь усиливал его сходство с огромной и мерзкой рептилией. Казалось, что распахнув эту пасть, старик может заглотать в себя целую голову, но к счастью, на сколько мне было известно, горбун, как и весь его редкий вид, пренебрегал любым мясом и не смотря на весь свой отталкивающий облик, был крайне медлительным, хилым и совсем безобидным.
Никогда не относясь к числу особо пугливых, я давно уже успел привыкнуть к нелицеприятному зрелищу его внешности, и всегда встречался с мастером с глазу на глаз, но совершенно позабыв про подростка, застывшего у меня за спиной, я наверное заставил его испытать настоящее потрясение, при виде столь пугающего создания, вынырнувшего прямо из мрака.
Тихо охнув при появлении мастера, Регнор поспешно отшатнулся назад, к двери, но к счастью у него хватило выдержки не завопить в голос, и не броситься прочь. Не став кидаться в выползшую нам на встречу склизкую тварь всеми подвернувшимися под руку тяжелыми предметами, он схоронился где-то у меня за спиной, и относительно хорошо пережил эту не самую приятную из всех возможных встреч.
- Не представите меня вашему спутнику? - Неспешно опустился мастер на низенький стул. Совсем немногим пониже самого малыша, из-за огромного, пульсирующего на спине горба, заставляющего его ходить руной "Г" он, даже на ногах, всегда казался не больше низкорослого гнома, а сидя, и вовсе чуть ли не касался носом земли.
- Конечно же, мастер Царни - кивнул я, присаживаясь на против, в одно из патующих кресел. - Это Регнор, мой новый подельник.
Старик с явным любопытством осмотрел малыша с головы до ног, словно бы оценивая товар на прилавке, и по выражению его перекошенного лица, сложно было понять остался ли он доволен открывшимся ему зрелищем.
- Присаживайтесь, мсье, - указал он Регнору на соседнее место, но все еще избегающий смотреть в сторону старика парень, с опаской покосился на кресло, словно бы ожидая подвоха. Лишь внимательно осмотрев предложенное ему место, и убедившись, что на ткани нет ни капельки оставленной стариком слизи, он медленно и аккуратно пристроился на самом краю, словно робкая и застенчивая, юная девушка.
- Чем могу служить вам? - Повернулся старик ко мне. Он, несмотря на то, что совершенно не обладал чародейским даром, и в жизни не сотворил ни единого заклинания, был одним из лучших мастеров, древнего, простого, но действенного рунного и обрядового колдовства - заклинателем. Используя в своей работе исключительно ритуалы, колдовские знаки и заговоры, не требующие врожденных талантов, он умел зачаровывать и заговаривать вещи получше многих архимагов и равных ему в этом деле, на острове не было. При помощи сложных, а иногда и темных, кровавых обрядов, он умел вселять в предметы духов - слуг, знал секрет нанесения гномьих рун, способных любой, самый обычный предмет, наделить необычными качествами, и превратить его в дорогой артефакт, свойства которого зависели только лишь от пожеланий заказчика, и многие глодары постоянно пользовались услугами мастера. Он заряжал наши амулеты, зачаровывал броню и оружие, и снабжал нас многим другим, без чего в Мертвом мире было просто не выжить.
- Сегодня мне потребуется лишь стандартное снаряжение, ничего больше.
- Вот, как? Вы что же вновь собрались посетить Мертвый мир, в столь неблагоприятное для этого время? - По скрипучему голосу старика сложно было понять действительно ли он удивился такому раскладу.
- Собрался, и по тому, нам обоим приодеться очень поторопиться. Весь заказ понадобиться мне уже к завтрашнему утру.
- Что именно вам потребуется на сей раз?
- Пара новых глодарских доспехов, зачарованных и, конечно же, с заряженными амулетами. - Начал я, но мастер, в совершенно не свойственной для его всегда подчеркнуто вежливой манеры речи, неожиданно позволил себе меня перебить.
- Пара? - Протянул он, и бегло смерив взглядом Регнора, принялся внимательно оглядывать мое облачение, ища в нем изъяны. - Но зачем, же вам пара, мсье Дронг? Что не так стало с вашей броней? Я не вижу на ней серьезных повреждений, и даже царапин.
- С моим доспехом все в полном порядке, - поспешил успокоить его я, - ваша работа, как всегда безупречна, и очень надежна, - лесть мгновенно заставила мерзкую улыбку старика стать еще довольней и шире, - но даже вдвоем идти в Мертвый мир слишком опасно. - Закончил я, и Регнор мгновенно заерзал на кресле, словно стараясь разместиться в нем поудобней. Наличие в моих скромных планах третьего спутника было для него нежданным поворотом, но он, слава Богам, не стал вмешиваться в разговор и выяснять все прямо сейчас.
- Понимаю, - кивнул мне горбун и начал записывать. - Особые пожелания будут? Ночное зрение в шлем, может быть? Или внутренняя связь амулетов, позволяющая общаться на расстоянии?
- Не стоит. Самый обычный, стандартный набор чар вполне подойдет. Времени у вас и так мало, и я не хочу загружать вас больше чем требуется.
- Мудрое решение, мсье Дронг. Провиант?
- Конечно, запас вашего поила, на пару недель. - Любая еда в Мертвом мире была чистым ядом, но и обычная, принесенная из вне провизия, засушенная, засоленная или завяленная, специально для дальней дороги и долгого хранения, в Бездне, превращалась в отраву за считанные часы. Лишь специальные питательные составы, отвратительные на запах и вкус, запечатанные в специальные, зачарованные и не бьющиеся бутылки и фляжки, могли продержаться достаточно долго и не выворачивали человека на изнанку пропитавшись витавшей вокруг отравой.
- Что-то еще?
- Ускоряющие заживление ран эликсиры, полный набор противоядий, - начал я перечислять стандартный список своей амуниции, - зелья священного гнева и тигриного зрения, пара десятков охранных кругов, разового использования.
- Разового? Не желаете, ли взять один, долгозарядный? Стоит он конечно немного дороже, но зато хватит его на весь спуск, и вам не придется каждый раз покупать себе несколько десятков новых. Долгозарядные легко зарядить, как амулеты.
- Нет, мастер, это риск. Нападение любого из порождений Бездны может вывести круг из строя, повредить его или выпустить весь заряд. Разовый будет легко заменить, прямо на месте, а возьми я долгозарядный и его поломка или потеря, на весь остаток спуска может оставить команду без должной защиты.
- Как пожелаете.- Продолжал записывать он и я даже не представлял, как именно он умудряется видеть что-то на листе в таком полумраке. - Что еще?
- Пара "Живых" веревок, тех, что зацепляются, поднимают и опускают сами, по приказу. Свитки "Прикрытия", среднего и долгого действия, штук по пять, не больше. Пара телепортов, с максимальной дальностью, стабильностью, и сроком работы, те, что я брал у вас в прошлый раз.
- "Тропы всевышних"? Я знал, что они вам понравятся, процесс переброски почти не сопровождаются неприятными ощущениями.
- Оценил. - Кивнул я и продолжил. - Сигнальные сферы, немного "Грома", для отпугивания мелких падальщиков и хищников, пара полных пузырьков "Тления". - Магический эквивалент кислоты, всего парой капель, без проблем растворял в себе все что угодно. Таким образом, глодары не редко избавлялись от трупов убитых порождений Мертвого мира, и не привлекали к ним и себе множество любителей свежего и не очень мяса, способных почувствовать запах крови за многие мили. - "Тление", только в небьющимся стеке. - Добавил я и замолк, еще раз перечисляя в голове список и проверяя, не забыл ли я чего-то необходимого.
- Это все? - Оторвался от записей мастер. - Усмиряющие ошейники, сонные пары нарцефорса?
- Нет, - покачал я головой, - мы идем не за новым экземпляром в зверинец обезумившего богача.
- Может быть что-нибудь из оружия? Вижу, ваш спутник, не носит на себе ничего оборонительного, а у меня здесь богатый выбор... - Мастер виртуозно умел обращаться с клиентами и никогда не упускал случая предложить им что-нибудь новое. Уйти от него без чего-то, чего ты совсем не планировал покупать, было попросту невозможно.
Своей мыслью об оружии, которая отчего-то не пришла ко мне в голову ранее, старик угодил прямо в яблочко. Регнору, как и всем остальным, ни за что не следовало идти в Мертвый мир с пустыми руками, но умел ли малыш обращаться хоть с чем-то?
Прежде, чем я успел повернуться к Регнору и спросить его об этом вслух, малыш сам ответил на вопрос мастера.
- Шест, или посох.
- Посох? - Подобного старику зачаровывать, наверное, еще не приходилось.
- Именно. Боевой шест. - Подтвердил Регнор чем заставил мастера крепко задуматься.
- Ни посохов, ни шестов у меня нет, - ответил старик, задумчиво изучая потолок, - но есть кое, что не хуже. Одну минуту. - Торопясь и часто стуча клюкой по полу, горбун исчез в недрах дома и ненадолго оставил нас в приемной одних.
- Какой еще шест?! - Повернулся я к малышу. - Ты собрался отбиваться от тварей бездны простой, даже не заточенной палкой?
- Шест не палка. При должном умении им...
- Можно почесать себе спину! - Перебив, закончил за него я. - Это не надежное и не практичное оружие против... Да, что там против! Это вообще не оружие!
- Вот, взгляните, мсье Регнор. - Мастер нес что-то бережно завернутое в холщевую ткань. - Это должно вам понравиться. Эльфийская работа, редкая, но не сложная в обращении. - Он протянул малышу легкий сверток и, развернув его, бережно, словно младенца, подросток достал на свет небольшую, удобно умещавшуюся в ладони, металлическую трубу, увитую узором плюща.
- Ну и что это? - Я не видел в этой штуковине ничего опасного. Она вообще не походила на какое либо оружие, и если бы я не знал старика так хорошо, то решил бы, что он вознамерился подшутить над нами, или пытается нас надуть.
- Элиа тьет. - Восхищенно выдохнул мастер.
- Девичья честь? - Удивленно вскинул брови Регнор.
- Именно, мсье. У эльфов, из высоких миров, это оружие женщин. Простое в обращении, легкое и компактное, я бы даже сказал грациозное и коварное, прекрасное в простоте своего воплощения. Его носят и используют для защиты исключительно жрицы, представительницы прекрасного пола, но эта замечательная поделка подойдет любому, вне зависимости от пола и расы, она может оказаться опасней и полезней любого меча. Поверните колечко, вверху, аккуратнее, большим пальцем, вот так.
Регнор медленно повернул прокручивающеюся часть трубы, и из нее мгновенно, в обе стороны, вылетело два острых и ослепительно отполированных, металлических штыря, сделавших оружие в два раза длиннее. Толщиной в пару пальцев, они заканчивались острейшими иглами и недобро поблескивали зеленоватыми искрами.
- Почти невесомое, оно легко прячется под одеждой и не вызывает ни каких подозрений, даже при обыске, - продолжал расхваливать товар мастер, - Я лично обновлял наложенные чары, и даже всего лишь поцарапанный острием, не протянет ни единого дня.
- Оно отравлено чарами?- Поразился я.
- Не совсем, но очень похоже. Элиа тьет ранит не только тело, но и душу. Вместе с кровью, жертву покидают жизненные силы, медленно, но верно, капля за каплей, они продолжают убывать до конца, и даже если физическое увечье совсем не опасно для жизни, или рана уже успела закрыться, человек, или кто-то либо другой, все равно уже обречен.
- Возьми себе меч, я научу тебя с ним обращаться. Или, может быть лук? - Повернулся я к Регнору. Один только вид этой Чести, после всего рассказанного о ней мастером, заставлял меня нервничать.
- Нет. - Возразил он. - Это то, что нужно. Оно мне подходит.
- Рад, что смог услужить, мсье Дронг?
- Хорошо, - кивнул я, при виде этой опасной, как скорпионье жало игрушки. У Регнора от восхищения сияли глаза, и я понял, что отговорить его уже невозможно. - Сколько?
- Для вас я готов сделать скидку. Сумма заказа и так набежала приличной. Семь с половиной тысяч. Золотом.
- Сколько?! - Девичья честь стоила ровно на пятьсот золотых дороже обычной цены за доспех. - Вы с ума сошли, мастер. Это грабеж!
- Эта уникальная вещица. На острове вы второй такой не найдете.
- Зато посох обойдется не в один раз дешевле! Верни ему это. - Приказал я Регнору, и он, не в силах позвенеть своим золотом в карманах и вынужденный подчиниться моей воле, покорно, но с нескрываемым разочарованием, исполнил приказ.
- Ну, хорошо, - тут же смягчился старик. - Я готов уступить вам еще сотню.
- Уступите пять сотен, в противном случае, сделка не кажется мне возможной.
- Пять?! Вы решили меня разорить Мсье Дронг? Я не могу продавать товар дешевле его реальной стоимости! Я могу согласиться на две, но только для вас, и это мое последнее слово!
- Пять сотен, и не монетой больше, - настаивал я на своем.
- Ценители и коллекционеры оружия могут дать за нее куда больше! Нет, мсье, так не пойдет!
- Коллекционеров подобное не интересует. Они скупают лишь то, что побывало в бою, в руках настоящих прославленных воителей и героев. Самые огромные деньги отваливают за железки которыми был убит кто-то известный, даже если сами эти клинки давно уже проржавели и ни на что уже не пригодны. Такое редкое и экзотическое оружие может пригодиться лишь тем, кто умеет с ним обращаться, и намерен им пользоваться, а таких на нашем острове, скорее всего, не так уж и много. Ни один глодар не возьмет у вас эту палку. Она попросту не практична. Любая тварь успеет сожрать целую роту контрабандистов, прежде чем истечет зачарованной кровью, и по тому только пять.
- Вы меня просто убиваете! Триста-пятьдесят.
- Хорошо, - не стал больше спорить я, и вновь собранное оружие перекачивало обратно к засиявшему от радости малышу.
- Рад, что мы сумели договориться. - Принялся старик складывать листы своих записей. - Теперь у вас все?
- Почти. Осталось последнее, та вещь о которой мы говорили с вами в последний раз. - При упоминании этого, особого заказа, старик скривился, словно бы я наступил на его больную мозоль, и тяжко вздохнув, одарил меня тяжким взглядом. Кажется он надеялся, что я позабыл о том разговоре, отказался от этой, крайне сумасбродной идеи, и не стану больше поднимать эту тему. Но я не привык сдаваться так просто, и старик явно оказался расстроен необходимостью возвращения к этой теме.
- Я навел справки о том, что вы ищите, мсье. - Еще заметней нахмурился он, и даже его широкий, жабий рот, больше не казался растянутым в вечной отвратной улыбке. - Это очень опасная и редкая вещь. Немногие, даже из самых жадных и беспринципных торговцев нашего острова готовы рисковать своей головой, и иметь дело с подобными ценностями.
- Жаль. - Старик не сказал мне ровным счетом ничего нового. Обойдя уже ни одного торгаша подпольными и запрещенными артефактами, которые обещали раздобыть все, что только угодно, я уже ни раз и не два слышал лишь вежливые отказы. Даже если кто-то из этих сомнительных и скользких типов и мог помочь мне, то попросту не желал этого делать, и стоило им только услышать о подобном заказе, как все они, тут же начинали открещиваться от него всеми возможными силами, не объясняя причин.
- Быть может вам известен хоть какой-нибудь способ? Человек, который может оказаться полезен, или место, где стоит поспрашивать? - Царни был моей последней надеждой, и если прежде его, вполне ожидаемый, отказ не смог бы меня сильно расстроить, то сейчас, со своим проклятым заказом, я уже ни как не мог обойтись без этой ценной вещицы, и совершенно не представлял как смогу отыскать Сердце бездны без ее силы.
- Я же не говорил, что достать его совсем невозможно, мсье. Просто это оказалось гораздо сложнее, опаснее, и дороже, чем мне представлялось. Вам придется покрыть мне не малые дополнительные расходы, и добавить за риск.
- Что? - Не сразу сумел я поверить в услышанное. - Неужели вы все же смогли? - Многие знающие люди, утверждали что на поиски могут уйти недели, а может и целые месяцы. Они всерьез отговаривая меня от столь опасной покупки, и уверяли, что даже на нашем, весьма вольном острове, где никогда не существовало ни каких запретов и ограничений в торговле, продажа и покупка подобных товаров, легко может привести покупателя и продавца прямо на плаху. Но старик не подвел. Он сделал все в самые кратчайшие сроки, и полностью оправдал всю свою безупречную репутацию.
- Оно уже у меня. - Кивнул горбун, качнув головой в бок. - Свиток спрятан. Он дожидается своего часа в самом надежном месте, но прежде чем согласиться его передать, я должен удостовериться, что вам известно обо всех рисках использования подобного колдовства. Эта магия выходит за рамки любого привычного и известного вам чародейства. Контролировать его практически невозможно, и совершенно не предсказуемое, оно легко может привести к самым страшным побочным эффектам, которые вы только можете себе вообразить и представить. - Заинтересовавшись, Регнор даже позабыл о своей ново обретенной игрушке, и не скрывая своего любопытства, переводил свой удивленный взгляд с горбуна на меня, но не лез в разговор со своими вопросами.
- Я прекрасно осведомлен об опасности, мастер, и приму все меры предосторожности. - Попытался успокоить я старика. - Ваш товар не будет использован там, где от него могут пострадать невинные люди.
- Дело не только лишь в одних случайных жертвах, мсье Дронг. Эта вещь совершенно не рассчитана на людей, да и всех прочих смертных тоже. Даже правильное ее использование, скорее всего лишит вас рассудка, выжжет сознание, или вскипятит вам мозги прямо на месте. - Настаивал он, и будь у меня хоть какой-нибудь выбор, то после всех этих пламенных речей и настойчивых предостережений, я наверняка бы прислушался к мудрому заклинателю. Крепко задумался о том, стоит ли вся эта игра моей крови, и вполне мог бы передумать, навсегда отказавшись от идеи испытанья таких раритетов на собственной шкуре, но сейчас, благодаря моему новому заказу, у меня уже не было ни выбора, ни времени подыскать иной, более безопасный, способ справиться с этой работой, и остаться в живых.
Тяжко вздохнув, я отстегнул ремешок крепежа, и стянул с правой руки латную перчатку доспеха.
- Вы знаете что это, мастер? - Продемонстрировал я ему свою метку, и при виде ее, в глазах горбуна промелькнули неподдельные ужас и страх.
- Откуда это у вас? - Внезапно задрожавшим голосом пробормотал он, вжавшись в кресло. - Кто это сделал?
- Тот, по чьей вине я оказался у вас. Теперь вы понимаете, что иного пути у меня нет?
- Понимаю. - Кивнул он. - Признаться, когда я понял, что именно вы разыскиваете, и что же попало ко мне в руки, я не желал продавать его никому. Намеревался спрятать или избавиться, солгав что не смог ничего обнаружить, но теперь, мне жаль вас мсье, и я помогу вам. - Дрожащей рукой ухватившись за свою кривую клюку, и с трудом поднявшись на тонкие ноги, старик зашаркал куда-то в глубь дома, и исчезнув в царящем вокруг полумраке, вернулся не скоро. За то время что его уродливая, перекошенная фигура отсутствовала в приемной, можно было трижды обойти все лавки Закрытого переулка, или пересечь добрую половину всего нашего острова, неспешной походкой.
В ожидании его возвращения, мы с малышом уже успели порядочно заскучать. Устроившись поудобней, Регнор задремал, уронив подбородок на грудь, а я уже начал всерьез опасаться, что при виде моей новой отметины, мастер и вовсе решил сбежать, оставив нас с ноом, когда он наконец соизволил появиться у себя на пороге.
- Вот, мсье Дронг, - Протянул он мне небольшой, деревянный тубус, с серебряной окантовкой, и множеством мелких защитных, и экранирующих, мелких рун, выжженных на поверхности дерева. - Если кто-то об этом узнает, вы не покупали этого в моей лавке! - Грозно предупредил он, когда я уже протянул к нему свою руку, и не разжимал свои тонкие склизкие пальцы, пока не дождался от меня утвердительного кивка.
Тубус в руке неожиданно оказался теплым, словно бы был живым, или долгое время хранился у мастера на раскаленной печи, но его жар, ощущающийся даже сквозь металл латной перчатки и толстый слой поддоспешника, вовсе не обжигал, и даже напротив, казался приятной растекающейся по коже волной.
- Дронг, - неожиданно дрогнул рядом со мной испуганный голос Регнора. - Это, что же Познание?! - Каким-то непостижимым, и неведомым мне образом, он безошибочно определил содержание тубуса, словно бы увидев его сквозь дерево, или унюхал. - Настоящее Познание?! - Уставился он на него так, словно бы я держал в своих руках не самое надежное хранилище для любой, даже самой опасной магии, а настоящую, огромную и живую гадюку, которая извивалась и могла укусить нас обоих в любую минуту.
- Тебе известно, что это? Не так ли? - Прищурился я. Для человека утверждающего, что не владеет ни какими чародейскими силами, Регнор знал куда больше, чем некоторые дипломированные колдуны. Он с удивительной легкостью смог подслушать мой разговор в таверне у Рида, и почувствовал нацеленную мне в спину стрелу так, словно бы его предупредили охранные чары.
- Знаю, - не стал отрицать он, лишь подтвердив все мои подозрения на его счет, и неожиданно переменившись в лице, уставился на горбуна презрительным и яростным взором, словно бы тот, прямо здесь и сейчас, у него на глазах, совершил нечто крайне нелицеприятное, и заслуживающее немедленного порицания.
В этот миг, взглянув в сторону малыша, сложно было узнать в нем того самого забитого и жалкого, беспомощного подростка, который еще совсем недавно шагал рядом со мною по улице. Совершенно не изменившись внешне, он неуловимо преобразился и сидя в низеньком мягком кресле, выглядел настоящим величественным императором, восседающем на собственном троне. С идеально прямой, царской осанкой и горделиво вскинутом в верх подбородком, он смотрел на все с верху вниз, словно бы грозный владыка на своих подданых. Растерянный, юркий и затравленный взгляд, превратился в суровый, властный, и решительный взор, полный холодной внутренней силы, и на долю секунды мне померещилось, что в этих потемневших глазах промелькнули отблески самого настоящего, яркого пламени, которых в полутемной, и лишенной даже тусклых свечей приемной старого мастера, быть конечно же не могло.
Даже совсем еще по юношески тонкий голос Регнора в ту минуту преобразился. Став куда ниже и утробней. Он звучал как тон привыкшего отдавать всем окружающим лишь приказы, взрослого и властного человека, с непоколебимой решительностью и волей.
- Уродец не сказал тебе даже половины всей правды об этом заклятии, Мрак. - Начал он, не сводя с мастера полного ярости взора, словно бы желал раздавить его, как клопа, собственными руками, и никогда прежде не страшащийся ни кого, и ничего горбатый старик, способный дать достойный отпор любому, кто хоть слово посмеет сказать ему поперек, неожиданно боязливо попятился в сторону. - Это тебе не просто какая-то запретная, из-за своей чрезмерной опасности магия, Дронг, это нечто похуже, и гораздо страшнее! - Продолжал он, и язык уже совсем не поворачивался назвать его малышом. - Познание противоестественно самому мирозданью! Оно разрывает, сминает, и коверкает реальность, почти выворачивая ее наизнанку! Оно никогда не проходит бесследно, оставляет после себя неизлечимые временем, отвратительные шрамы на плоти пространства, прорехи во времени, и множество других, опаснейших аномалий. Я даже представить себе боюсь к чему это может привести в Мертвом мире, и за что не желаю в этом участвовать!
- Об этом я тебя не просил.
- Да пойми же ты, Мрак, использование этой магии худшее из преступлений на которые только может пойти человек! Это страшнее любого из самых смертельных грехов, которые ты только можешь себе представить, и тебе неминуемо придется жестоко расплачиваться за использование этой силы!
- Возможно тебе известен иной способ достать Сердце бездны? Нет?! Тогда оставь свои нравоучения при себе! - Огрызнулся в ответ я, давно уже устав от всех этих предупреждений. - Никто не заставляет тебя идти со мной в Мертвый мир. Ни кто не принуждает использовать это заклятие самому, или присутствовать при этом событии, находясь в опасной близости от его эпицентра, и если ты так страшиться, то можешь и вовсе остаться здесь, на острове, и не рисковать своей головой понапрасну! - Яростно закончил я, и разом поникший малыш, кажется сумел наконец понять, что иного выхода у меня уже нет, и умолк, вынужденный признать мою правоту.
Пристроив Познание на ремне, я решил что со всеми делами в лавке наконец-то было покончено, и поднялся на ноги, намереваясь шагнуть за порог, но как и любой другой предприимчивый торговец, даже напуганный, старый Царни, никогда не упускал своей выгоды, и не замедлил напомнить мне о деньгах.
- Не пора и нам поговорить об оплате? - Осмелился он показаться из тени, на глаза малышу, и тот вновь одарил его злобным взглядом.
- После того, как мы избавили тебя от Познания, еще не известно, кто кому должен. - Фыркнул Регнор, и всем своим видом демонстрируя пренебрежение и презрение к старику, поспешно вышел за дверь, словно бы не желая больше находиться в его присутствии ни минуты.
- Сколько я должен вам мастер? - Полез я за медной скрижалью - ключом от собственного банковского хранилища.
- Тринадцать восемьсот, - заглянул старик в свои записи, и услышав подобную сумму, можно было немедленно падать на пол, с внезапным инфарктом, и хвататься за сердце.
- Держите. - Тяжко вздохнув, протянул я ему ключ. Познание обошлось мне куда дороже чем мы порой получали за спуск, но не став тратить времени на бессмысленные торги, я ни сколько не жалел кровного золота своей команды, накопленного на пережидание долгой зимы в Мертвом мире. Не долго успев пролежать под замком, оно теперь уже вряд ли могло мне понадобиться, да и задаток на новый заказ должен был покрыть все расходы. - На этом счету достаточно средств, но у меня нет ни времени, ни желания звенеть этим богатством по всему городу. Снимите их сами. - Распрощался я с горбуном, ни сколько не опасаясь за остатки собственного небольшого богатства. Денег там было не многим больше чем требовалось и жадный, но все же весьма дорожащий своими клиентами мерзкий старик, никогда бы не посмел присвоить себе ни единой лишней монеты, опасаясь подпортить собственную безупречную репутацию.
Все так же, не выходящий из своего грозного образа, раздраженный подросток, дожидался моего появления на улице, нервно расхаживая из стороны в сторону, и с тревогой поглядывал в сторону обелиска. Завидев меня, он тут же подлетел ко мне словно коршун, стремительно спикировавший с небес на добычу, и преградив мне дорогу, замер у меня на пути, приблизившись почти что в плотную, и уставился мне прямо в глаза своим пламенеющим взором.
- Тут что-то не сходиться, Мрак. - Угрожающе заявил мне малыш, властным и обвинительным тоном, словно бы и правда привык к собственному высокому положению, дававшему ему право командовать и приказывать всем окружающим. - Ты получил свой заказ лишь вчера, прошлой ночью, и сразу же направился к горбуну.
- И что же тебя в этом смущает? - Удивленно приподнял я одну бровь.
- Познание уже было у него на руках! Ты начал искать его куда раньше, и совсем с другой целью, не так ли?
- Даже если и так, что с того? - не стал отрицать правды я.
- Ты же уже прекрасно знал что это, просто не мог не знать, и все равно намеревался использовать его, не смотря на весь риск?!
- Теперь это уже совершенно не имеет ни какого значения. - Этот разговор все больше начинал выводить меня из себя и уже теряя терпение, я не намеревался отчитываться перед подростком, как на допросе, и попытался отпихнуть его в сторону, что бы пройти, но Регнор и не подумал сдвинуться с места.
-Такие как ты, ни за что, не пошли бы на такой риск, без веских причин. Ты что-то скрываешь глодар, и я хочу знать зачем тебе могло понадобиться это проклятие.
- Это совершенно не твое дело, приятель! - Все больше начинал свирепеть я, но подросток кажется совершенно не замечал этих перемен, выраженных у меня на лице, и продолжал совать голову в пасть разъяренного тигра, словно бы и вовсе не чуя опасности.
- В чем дело, Мрак? Чего тебе опасаться? - Ни как не желал униматься Регнор, и резко припечатав паренька к стене, я прижал его горло закованным в латы предплечьем.
- Послушай меня, малыш. Если хочешь прожить достаточно долго, научись не совать нос в чужие дела! Ты меня понял?! - Почти прорычал я ему прямо в лицо, и этого на удивление оказалось достаточно. Подросток едва заметно кивнул, и когда я вновь отпустил его на свободу, больше не донимал меня своими расспросами.
Мы успели преодолеть с ним добрую половину всего Среднего города в тишине, если не считать извечного шума толпы, и лишь когда дорога вывела нас на небольшую, но многолюдную площадь Зрелищ, Регнор все же проглотил свою затаенную на меня, нескрываемую обиду, и вновь превратившись в уже знакомого мне сутулого, боязливого паренька, осмелился нарушить затянувшееся молчание.
- Что это там, Мрак? - Заинтересовавшись, указал он на самое большое скопление толпы.
- Арена, - равнодушно отозвался я, даже не взглянув в эту сторону. - Местный тотализатор. Ежегодно, в сезон желтых туманов, на острове устраивают турнир. Зрители, как и бойцы, съезжаются со всей Сети.
- И там сейчас идет бой? - Заблестели глаза малыша восхищением и лихорадочным любопытством, словно бы у наивного ребенка, впервые в жизни оказавшегося на уличном цирковом представлении. - Я никогда прежде не видел настоящих гладиаторских поединков! Можем мы на него посмотреть? Всего один бой! - Регнор даже приподнялся на цыпочки, пытаясь рассмотреть что-то за спинами плотной толпы, и давно уже ощущая за собой гадкое чувство вины, за то так грубо обошелся с ним в переулке, я все же кивнул ему в знак согласия.
Казалось, что у радости паренька не было ни каких разумных пределов. Даже плотное скопление людей, протиснуться через которых было не так то и просто, не смогло задержать его достаточно долго. Регнор проскользнул мимо людей словно бы скользкий уж, и стараясь не отставать, я оказался рядом с ним у самой арены, как раз в тот момент, когда очередной поединок уже закончился и рабочие поспешно засыпали свежим песком кровавые пятна.
- Мы опоздали?
- Вовсе нет, - покачал головой я. - Поединки будут проходить здесь до самого вечера, и лишь ближе к финалу, когда претендентов останется слишком мало, схватки начнут проходить по одной в день.
Словно бы в подтверждение моих слов на арене появился церемониймейстер боев, в ярком алом наряде, и начал громко объявлять следующих участников, чьи имена и грозные прозвища, со списком предыдущих побед и всех достижений, я конечно же пропустил мимо ушей.
Бойцов в этот раз вышло всего лишь двое.
Первый оказался звероподобным, косматым созданием, больше всего напоминающим огромного, двуногого тигра. Выбравшись на песок, он победоносно вскинул над головой свою глефу, и одарил всех яростным злобным рыком. Толпа отозвалась на это приветствие восторженным гулом, и боец принялся красоваться на потеху толпе. Стремительно раскручивая оружие над головой, он проделывал сложные пируэты, прыжки через голову, и плавно, по-кошачьи, перетекал из одной эффектной стойки в другую, ни на секунду не замедляя стремительного вихря стали в когтистых ладонях.
Регнор, как и абсолютное большинство прочих зевак, восторженно и неотрывно следил за этой завораживающей пляской смерти, и не мог оторвать от нее своих глаз, чуть было не распахнув от восхищения рот.
Второй гладиатор был человеком. Огромный, покрытый шрамами варвар, со светлыми волосами, заплетенными в длинную косу, довольно смело, выбрался на арену, обнаженным по пояс. На его, покрытой боевой раскраской груди, красовалось лишь ожерелье из медвежьих клыков, и подобная самоуверенность не могла не внушать уважения.
Не став выделываться, красоваться, и демонстрировать всем окружающим свои умения и способности, он хладнокровно смерил тигра оценивающим, равнодушным взором, и обнажив внушительного размера двуручник, застыл в центре круга, дожидаясь сигнала.
Бой начался по сигнальному удару церемониймейстера в гонг.
Толпа замерла в ожидании зрелища, но ни один из гладиаторов не кинулся в бой сломя голову. Еще не представляя чего можно ожидать от противника, оба они действовали как настоящие профессионалы, и не лезли прямиком на рожон. Кружили вокруг друг друга, как коршуны над павшей добычей, и обмениваясь короткими, стремительными ударами, прощупывали оборону соперника.
Тигр первым отважился перейти в открытое наступление. Осыпав противника соперника градом ударов, он попытался обмануть его ложным выпадом, и зайти ему в бок, но человек, словно бы разгадав его замысел, легко отразил все удары, и закрылся от этого хитрого финта не сходя с места.
Лишь в самый последний миг зверь успел вывернуться из-под ответного маха чудовищного меча, и едва не лишился шерсти, вздыбленной на загривке.
Вновь начав кружить по арене, он словно бы танцевал на песке резкий и ломаный, языческий танец смерти. Глефа в его лапах кружилась так быстро, что превратилась в один стремительный и расплывчатый вихрь. казалось, что все что приблизиться к этим молниеносным росчеркам стали, вмиг окажется нашинковано на тонкие ломтики и это зрелище действительно завораживало. Зрители, как и я с малышом, с восхищением следили за всеми его отточенными движениями, и лишь один варвар, казалось бы оставался к ним совсем равнодушен.
Застыв на песке, с каменным выражением на лице, он почти не двигался с места, лишь разворачиваясь вокруг своей оси, и не сводя с противника глаз, легко удерживал его на достаточном, безопасном для себя расстоянии, выставив перед собою свой внушительный меч.
Оба соперника действовали как мастера, не допускали ни единой ошибки и уже в серьез начал опасаться, что все это зрелище может весьма затянуться, когда коту неожиданно улыбнулась удача.
Когда варвар вновь замахнулся на него тяжеленным мечем, и вскинул его у себя над головой, зверь не стал ни отступать, ни закрываться. Гораздо превосходя человека по скорости, он успел пригнуться от взмаха, и попытался достать человека в низкой подсечке.
Варвар подпрыгнул. Пропустил под собой росчерк стали, но приземлившись, не сумел удержать равновесия. Его собственный меч, в тяжелом замахе, увел его в сторону, и рухнув на одно колено, он чуть было не свалился в песок, и только чудом не лишился собственного оружия, что мгновенно защитили бы за поражение.
Тигр не замедлил воспользоваться столь удачной возможностью, и прежде, чем рывком разворачивающийся к нему человек успел подняться на ноги, он прочертил по его спине длинную, алую полосу. Свистнувшее в воздухе лезвие, рассекло гладиатора от левой лопатки, до самого таза, но гладиатор, словно бы и вовсе не чувствуя боли, ни издал при этом ни звука.
Выпрямившись в полный рост, он продолжил орудовать огромным мечем, как ни в чем не бывало, но кровоточащая на спине рана заметно сковывала все его движения, мешала размахивать мечем с прежней силой, и быстро теряющий кровь, бледнеющий варвар, практически лишился шанса выйти с песка победителем. измотать его теперь было проще простого, и если бы букмекеры по-прежнему принимали ставки на исход поединка, я бы не раздумывая поставил все свое золото на его неминуемое поражение.
Позволяя противнику подступиться все ближе, варвар уже едва успевал отражать все стремительные атаки. Став слишком неповоротливым, он пропустил парочку взмахов, и зверь даже уже успел расслабиться, оставив на его груди и предплечье пару новых, но не глубоких порезов.
Уже предвкушая победу, и больше не воспринимая человека в серьез, тигр начал играть с ним, словно с загнанной в угол мышью. Кружась и проделывая в воздухе сложные пируэты, он уже несколько раз мог добить противника прямо на месте, но играя на потеху публике, намеренно не делал этого столь быстро растягивая свой триумф и превращая его в роскошное зрелище.
Двигаясь по-кошачьи плавно, он словно бы превратил свой резкий языческий танец в медленный и неспешный вальс, и проделывая очередной разворот с перекатом, намеренно проскальзывая под самым носом противника, неосторожно заскользил хвостом по песку.
Этого варвару оказалось достаточно. Обрушив на эту роскошную, но совершенно бесполезную в бою конечность свой тяжелый каблук, он заставил хвост хрустнуть, словно разбивающуюся скорлупу и совершенно не ожидавший подобного зверь, взвыл диким, нечеловеческим голосом.
Падая, он выронил свою кружащуюся в воздухе глефу, и та отлетела прямо в гущу толпы, лишь чудом не прикончив никого из зевак.
Бой был выигран, противник оставшийся безоружным, был побежден по всем местным правилам, но хладнокровному варвару этого показалось мало. Прежде чем церемониймейстер успел выбежать на песок и объявить бой завершенным, он одним резким ударом перерубил зверю хвост и подхватив его с песка, гордо поднял над головой для демонстрации. Толпа отозвалась протяжным, испуганным и разочарованным гулом, явно выдавая своего фаворита, не оправдавшего всех их надежд, и пожравшего не малые ставки. Управитель, прикрыв распахнутый рот рукой, в ужасе застыл на границе арены, не решаясь взойти на песок и назвать победителя, а я, решив, что теперь глазеть уже не на что, собрался покинуть это уличное представление пока не начался новый бой.
Развернувшись и потянув за собой весьма впечатленного малыша, я успел лишь мельком разглядеть бледное и худое, напуганное лицо малолетнего воришки, уже отвязавшего от моего пояса тубус с заклятием, и совсем немного не успел схватить его за руку.
Мигом метнувшись в толпу, и тут же затерявшись среди людей, он исчез прежде чем Регнор успел охнуть.
- Держи вора! - Запоздало завопил я, бросившись следом, но поймать ребенка, потерянного в плотной людской давке, было уже не возможно.
Буртшулла, демон - ищейка.
Жгучая боль, раскатившаяся по всему телу от позвоночника, сковавшее все конечности разом сильное онемение, и мир, расплывающийся перед глазами в одно серое и размазанное пятно, не позволили Буртшулле добраться до проклятого, обманувшего ее смертного, в своем последнем, предсмертном рывке. Вложив в этот бросок всю свою жгучую ярость, злобу и безудержную жажду мести, она так и не смогла дотянуться до его открытого, беззащитного горла, и лишь подставилась под новый, болезненный и решительный удар зачарованного клинка. Сияющий меч легко перерубил ее лапу, словно тяжелый топор лесника отсекающий от ствола тоненький ивовый прутик, и проваливаясь во тьму забвения, демонесса завыла от нахлынувшей на нее горькой обиды. Перечеркнув столько ее трудов и стараний, отобрав уже почти казавшуюся добытой победу, и лишив ее единственного и долгожданного шанса возвыситься, эта казавшаяся нелепой страшная несправедливость, терзала ее куда хуже боли от всех полученных ею ран.
Проклиная смертного, подлого ударившего ее в спину, Буртшулла ненавидя себя за столь непозволительную доверчивость, заставившую ее поверить ему на слово, и запоздало корила себя за заставляющую позабыть об осторожности дикую спешку.
Терзаемая виной, она сожалела, лишь о том, что так и не успеет угодить своему хозяину Вырджусту, не сможет обрадовать его вожделенной добычей, и презирала весь этот мир целиком, желая ему оказаться в объятиях всепожирающего пламени Нижнего мира, но стоило ей только окончательно провалиться в кромешный мрак полного небытия, как все эти терзавшие ее горячие чувства, мигом исчезли, развеялись без следа, и единственным, что ощущала вокруг себя верная прислужница Повелителя, был страшный и замогильный холод, испытывать которого прежде, ей еще ни разу не доводилось.
Рожденные в самом пекле Глубинного, первородного пламени демоны, были самим воплощением этой необузданной силы, и всегда носили в себе частичку этой, породившей их, свирепой стихии. Пламя бежало в их жилах наравне с кровью, и даже в самые лютые холода и морозы, под завалами снега и порывами ледяного колючего ветра, демоны никогда не ощущали на себе пронзительного дыхания стужи. Они, словно глубинные жители, никогда не выбиравшиеся на поверхность, и не знающие о небесной голубизне раскинувшегося над миром бесконечного небосвода, даже не подозревали и не догадывались о существовании холода, и легко выживали там, где все прочие смертные, за пару часов, превращялись в настоящие, присыпанные пургой, ледяные скульптуры, и даже на смертном одре, когда все прочие неизбежно чувствовали на себе ледяное дыхание смерти, демоны не могли почувствовать на своей шкуре даже легкого дуновения, мимолетной прохлады. Лишенные душ, они не проходили намеченного для всех прочих пути, и умирая, возвращались обратно в пекло, выплюнувшей их в жизнь, ненасытной стихии. Они растворялись в ее жаре, лишаясь собственного сознания, но сейчас, вместо слепящего света и невыносимого для всех прочих нестерпимого жара, Буртшулла чувствовала лишь забирающийся ей прямо под шкуру лютый мороз, и мгновенно продрогнув до самых костей, она чувствовала себя так плохо, словно бы кто-то вырвал из ее нутра самое ценное - ту самую, дарующую ей тепло и жизнь, частичку Первородного пламени.
Это совершенно для нее новое, и незнакомое ощущение холода, мгновенно показалось Буртшулле настоящей и нестерпимой пыткой. Стуча клыками от холода, она дрожала всем телом, и совершенно не понимая, что же с ней происходит, билась и металась из стороны в сторону, в бессильных попытках вырваться из цепких объятий ледяной стужи. Она звала на помощь своих сестер, которых внезапно перестала ощущать где-то рядом, и молила Хозяина о спасении, но ни кто из них не услышал ее пронзительного воя о помощи.
Пытка холодом растянулась для нее на целую вечность. Стужа терзала ее изнутри, ни на миг не позволяя расслабиться и забыть о себе, дав демонессе хотя бы мимолетную и незначительную, крошечную передышку. Она сводила Буртшуллу с ума, и когда та уже окончательно выбилась из сил, перестала сопротивляться, свернулась клубком, стараясь согреться порами собственного ослабленного дыхания, и уже отчаялась выбраться из ледяной, кромешной тьмы небытия, впереди неожиданно замаячил далекий, и едва различимый, крошечный огонек, возродивший в ней утонувшую в отчаянии надежду.
Ищейка попыталась броситься к мерцающему вдалеке свету, хотела сорваться с места и понестись вперед быстрым галопом, но двигаться во тьме, не имея никакой опоры под зависшими в пустой черноте лапами, оказалось не так то и просто. Как бы сильно демонесса не билась, пытаясь сдвинуться с места, она лишь бессильно барахталась на одном месте, словно привязанная к нему тяжелым, неподъемным для нее якорем, и все ее старания проходили в пустую.
Взвыв от отчаяния и злобы Буртшулла тянула к теплому свету свою единственную уцелевшую руку, пыталась нащупать во тьме, хоть что-то за что смогла бы зацепиться, но так и не нашла вокруг себя ничего, кроме зияющей пустоты, и не смогла продвинуться вперед ни на дюйм.
Зародившаяся в ней робкая надежда, вновь начала умирать, но свет, словно бы заметив ее старания, и сжалившись над бедным порождением пламени, начал разгораться впереди все сильнее. Он рос, стремительно приближаясь к пораженной его великолепием демонессе, и когда сотканная из языков полыхающего алого пламени огромная рогатая фигура оказалась достаточно близко, что бы согреть ее собственным жаром, Буртшулла, едва не лишилась чувств от восхищения и трепета перед мощью своего, явившегося на ее зов, Повелителя нижнего мира.
Никогда прежде не встречаясь с Наивысшим из всех прочих демонов, она мгновенно почувствовала кто перед ней, узнала с первого взгляда, и почувствовав перед собой, всю переполняющую его мощь Первородного пламени, от которого окружающая их тьма дрожала волнами мелкой ряби, демонесса ни сколько не сомневалась, кто именно почтил ее своим бесценным присутствием, и тут же склонила серую голову в низком ритуальном поклоне.
- Мой Повелитель, - едва смогла пролепетать пораженная этим неописуемым величием, крошечная в сравнении с Наивысшим, перепуганная ищейка. - Я не достойна, стоять перед вами. - Прошептала она, боясь что призвав Повелителя своими мольбами, навлечет на себя его гнев.
Даже достигшие самых высоких кругов древние, высшие демоны, ни раз прошедшие через перерождение в пламени, никогда не решились бы на подобную дерзость. Они не смели являться в тронный зал нижнего мира без предварительного вызова и позволения, не решались поднимать на своего Повелителя глаз, опасаясь сгореть, и страшились его, даже издалека, чувствуя всю переполняющую его невероятно безграничную мощь первородного пламени.
- Не бойся дитя, - произнес он глубоким и низким, но успокаивающим голосом, заставив демонессу задрожать еще сильнее от дикого напряжения. - Тебе нечего здесь опасаться, Тьма, самое надежное из всех возможных убежищ.
- Тьма?
- Да. Мы с тобой сейчас находимся в ее сердце, в самом сосредоточении того, чего так бояться обычные смертные. Они считают это место источником любых зол и несчастий. Винят тьму во множестве своих смешных бед и трагедий. Приписывают этой обители всевозможные ужасы и ночные кошмары, но они ошибаются. Здесь нет того, чего они так страшиться. Тьма безопасна, пуста, холодна и равнодушна. Она беспристрастно скрывает и защищает в себе всех, кто в этом нуждается. Прикрывает каждого, кто забрел под ее крыло, не деля их на плохих или хороших, и всегда помогает каждому, кто в этом нуждается.
Тьма не пытается поглотить что-то силой. Она не распространяется туда, куда не призвала ее чья-то воля, и не жаждет заключить в себе все Мирозданье, поглотив его целиком.
Тьма сильна и могущественна, но не использует эту силу. Она щедро дарует свою мощь, каждому, кто попросит, но не навязывает себя никому.
Конечно же она хранит в себе зло. Под ее покровительством живут те, кто не может выжить под солнцем, и всегда жаждет крови. Она таит в себе самых опасных, кровожадных, и безжалостных тварей. Скрывает самые страшные секреты и тайны. Прикрывает своим надежным покровом целое море безумия, насилия и жестокости. Укрывает любые злодеяния и преступления, но не она порождает все это на свет. Это зло живет здесь, вокруг нас, скрывается совсем радом, не найдя иного, принявшего бы его пристанища, но оно не принадлежит тьме, не связанно с ней каким либо родством, и не выполняет никаких ее приказов и поручений. Все то, чего так опасаются люди во тьме, создано их собственными стараниями и руками. Это зло лишь нагло пользуется равнодушным гостеприимством приютившей его обители, черпает из него силу, высасывая все соки, как поразит, который даже не задумывается, что с ним станет, когда владелец погибнет, а те немногие, кто называют себя Темными и поклоняются мраку, даже не догадываются, что служат не самой Тьме, которой их служение даже даром не нужно, а совершенно иным, притаившимся под ее покровительством лживым силам.
- Повелитель, - робко осмелюсь заговорить ищейка, которой все больше и больше не нравилось это место, хранящее в себе зло, - почему мы здесь? - Вопрос давно вертелся на ее языке, но она не осмеливалась перебить Наивысшего, терпеливо ожидая пока он закончит.
- Мне нужна твоя помощь, дитя. - Неожиданно попросил он вместо простого приказа, - Мне нужно найти одного чародея.
- Регнора? - Догадалась она, и тут же почувствовала прилив жгучего стыда. Мальчишка, слабый и беззащитный, был от нее совсем близко, стоило всего лишь протянуть к нему лапу... Но она не смогла, подвела Повелителя, навеки запятнав себя позором. - Я нашла его, но...
- Нашла? Он жив? - Прозвучали в спокойном, умиротворяющем голосе неподдельные нотки волнения и тревоги.
- Да, я не...
- Хвала Пламени, - неожиданно обрадовался известию Повелитель, словно и не приказывал убить беглеца. - Сил у меня осталось совсем мало, - продолжил он, и это известие поразило ищейку, словно гром среди ясного неба. Исходивших от Повелителя сил было столь много, что она даже представить себе боялась, какой же должна была быть его полная мощь, если все Это было всего лишь остатками, но сомневаться в правдивости слов Наивысшего, или решить, что он попросту шутит над ней, Буртшулла конечно же не могла, и с трудом, но все же поверила каждому его слову.
- Я верну тебя обратно. Передам собственное внутреннее пламя, что бы ты смогла возродиться и...
- Нет! -Тут же выкрикнула она, испугавшись столь сильно, что даже позволила себе недопустимую дерзость - перебить Повелителя. Отдав собственное внутреннее пламя, источник жара, и жизни любого из демонов, Наивысший бы умер, раз и навсегда растворившись в Изначальном Глубинном жаре. Буртшулла не могла допустить подобного, пусть даже ради собственного спасения. Она справедливо считала себя недостойным подобной, невиданной жертвы, жалким созданием, и предпочла бы остаться здесь навсегда, замерзнуть в ледяной тьме, или страдать от стужи целую вечность, чем позволила бы Наивысшему отдать свой жар ради нее, но решение, как оказалось, уже было принято, и как бы сильно ищейка этого не желала, спорить с Повелителем она не могла.
- Мне уже не выбраться отсюда, дитя. А ты еще сможешь, с моей помощью. Я верну тебе жизнь, одарю бесценным огнем, но взамен ты должна будешь выполнить мою подледную просьбу.
Найти его, того чародея, Регнора, найти, как можно скорее, и передай ему мои слова, ты запомнишь?
- Да, Повелитель, запомню. - Кивнула она.
- Скажешь ему, что у него всего один выход, и он уже знает какой. Скажешь, что нельзя больше колебаться, и пора принять неизбежное. Решиться на перемены, которых он так боялся, и признать, наконец, свое наследие. Скажешь ему, что только так он сможет спастись ,и победить. Скажешь, что другого выбора у него не осталось. Запомнила? - Она снова кивнула. - Хорошо, ты должна помочь ему, дитя, помочь, во что бы то ни стало, помочь, что бы тебе не приказывали, и не говорили хозяева.
- Да, Повелитель.
- Пора. - Неожиданно раздался у нее за спиной тихий, ласковый и приятный женский голос. - Время не ждет, я больше не могу держать ее у себя. - Обернувшись, Буртшулла увидела висящею, как и она сама, в пустой темноте, невысокую, одетую в траурные темные одежды, и темную же вуаль, печальную даму, с карими, почти, что полностью черными, холодными и равнодушными глазами, бледной кожей, исчерченной сетью неглубоких морщин, и источающею вокруг себя не меньшее ощущение мощи, чем сам Повелитель.
- Хорошо, - Ответил ей Наивысший, и повернувшись к ищейке, добавил, - мое пламя ярче и злее того, что носила ты прежде. Оно может обжечь, будь готова испытать боль, но не бойся, оно не причинит тебе никакого вреда, и даже напротив, подарит тебе то, о чем ты даже и не мечтала. Готова?
- Да, Повелитель, я готова.
Глава 8.
Совет древнейших. Сильвейра'фа'Ах.
Поместье, раскинувшееся на вершине холма, не понравилось мне с самого первого, брошенного на него еще издали, короткого взгляда, и приблизившись, я лишь убедилась в своих опасениях, что всю, едва наступившую ночь, мне придется провести в настоящей дыре.
Встретивший меня на подходе, высокий кованный забор, угрожал звездному небу погнутыми, но все еще острыми пиками. Его насквозь проржавевшие ворота, скрипели своими давно не смазанными петлями от каждого дуновения ветра, и оглашали всю округу отвратительным, режущим слух, мерзким металлическим стоном.
Разбитый вокруг особняка сад, давно уже позабыл что такое заботливые руки садовника. Пребывая в ужасающем запустении, он зарос сорняками и высокой, доходящей почти до колен, пожухлой травой, в которой полностью терялась некогда широкая подъездная дорожка.
Сам же дом, еще на подъезде показавшийся мне старой развалиной, в близи оказался даже хуже, чем мне представлялось, и походил на настоящие заброшенные руины, оставшейся от предыдущей, и давно сгинувшей в пучине веков, забытой цивилизации. Одно его крыло полностью развалилось. Крыша рухнула внутрь, оставив после себя лишь горы щебня и мусора, которые ограждала пустующая коробка раскрошившихся от времени каменных стен.
Другая, правая половина строения, сохранилась получше, но от прежнего гротескного и роскошного вида, не осталось даже воспоминаний. Башни рухнули в сад, завалив его крупными обломками камней и черепицы. Пустые, вытянутые в верх словно бойницы, оконные проемы, скалились в темноту хищными осколками выбитых стекол. Распахнутые ворота, держались на одном лишь честном слове, повиснув на единственных петлях, а в широком проломе, зиявшем на крыше, неизвестные мне белые птицы, уже успели свить внушительное гнездо.
- Ты уверен, что это именно здесь? - Обернулась я к сопровождающему меня Ривьерро, и мой молчаливый слуга, лишь кивнул, как обычно, не удосужившись раскрыть рта для ответа. Он первым поднялся по проседающим от тяжести ступеням крыльца, и скользнул внутрь, растворившись во мраке.
Выждав пару минут, я дождалась от него еще одного утвердительного кивка, из окна, и убедившись, что прямиком за порогом нас не поджидает хитроумно спланированная ловушка, осторожно решилась последовать в след за ним.
Изнутри особняк сохранился не лучше, и не только сумел оправдать все мои самые страшные ожидания, но и сумел превзойти их, оказавшись еще отвратительнее, чем я могла себе это вообразить и представить.
Пол и стены здесь покрывал настоящий ковер серой пыли, уже нарушенный целой цепочкой разномастных следов. Под потолком и в углах, красовалась разросшаяся плесень и паутина. Посередине темной, но просторной приемной, на полу, лежала огромная, хрустальная люстра, разлетевшаяся от падения градом мелких осколков. Они хрустели у меня под ногами от каждого, даже самого осторожного, легкого шага, и вместе с жалобно и протяжно скрипучими половицами, предательски оповещали всю округу о моем приближении.
Прежде, в совсем недавние, и еще не успевшие толком забыться, хорошие времена, я бы никогда не позволила себе опуститься так низко, как сейчас, и ни за что не явилась бы добровольно в такое грязное, и недостойное присутствия столь благородной особы как я, отвратное место. Но сейчас, борясь с переполняющей меня брезгливостью и отвращением, я впервые за такое долгое время, которое обычные смертные назвали бы вечностью, была не властна решать сама за себя, и идя на поводу у сложившихся обстоятельств, была вынуждена проглотить всю свою гордость, ради собственной безопасности. Переборов все копившееся во мне раздражение, я все же взялась за покрытые грязью, шаткие перила, и медленно двинулась на второй этаж, вверх по рассохшейся лестнице, прямиком за Ривьерро. Поднимаясь в след за ним, я в серьез опасалась, что одна из ступеней, в любой момент, может попросту провалиться у меня под ногой, и стараясь даже не думать, как же докатилась до такой жизни, я конечно же винила во всем проклятый совет древнейших.
Это сборище стариков, те кого обычные люди именовали грязным словом - вампиры, ввязались в слишком опасные игры. Замахнувшись на слишком большой для них кусок пирога, они опрометчиво поставили на кон все, что имели, и подставив под удар весь ночной народ разом, конечно же проиграли, сделав ставку не на ту сторону. Их раздутые эго, и зашкаливающие амбиции, привели нас на грань войны со всем Нижним миром, бесчисленными легионами его демонов, и самим Наивысшим, повелителем изначального пламени. И теперь, когда за ними, и всеми остальными, ни в чем не повинными вампирами, велась охота по всей безграничной Сети созвездий, они, вместо того, что бы начать действовать и предпринимать хоть какие ни будь шаги к нашему общему спасению, как и подобало бы настоящим древним владыкам, отсиживались здесь, прячась, словно забившиеся в темную щель, мерзкие крысы, и ждали, что явившийся к ним лорд Фа'ах, мой учитель, придет и подскажет им, что же делать.
- Жди здесь, - Бросила я на ходу своему молчаливому рабу, когда заметила выбивающийся из-под одной из дверей слабый свет, но вместо того что бы попросту отступить в сторону, как и положено, он неожиданно удержал меня за запястье своей ледяной, но мягкой ладонью.
Встретившись с ним глазами, я прочитала в его всегда хмуром и настороженно внимательном взоре, нескрываемую тревогу и опасения. Безумно преданный, словно пес, и тайно влюбленный в свою госпожу Ривьерро, боялся отпускать меня одну в клетку со львами, и ядовитыми змеями. Дай ему волю, и он никогда не отходил бы от меня ни на шаг, но явиться на совет в сопровождении личной охраны, я конечно же не могла. Лорды восприняли бы это как недопустимое недоверие, к их высоким персонам, могли увидеть в этом как проявление моей собственной трусости, так и угрозу их безопасности. Подобное нарушение правил, предписывающих всем без исключения приходить на совет в одиночестве, без оружия и охраны, они могли воспринять как личное оскорбление, и не желая провоцировать древних владык на излишние нам сейчас междоусобицы и конфликты, я грубо отпихнула руку слуги.
- Тебе нечего опасаться, - тут же, шепотом, попыталась успокоить его я. - Старейшины не настолько глупы, что бы продолжать внутреннюю грызню и борьбу за власть в такое тяжелое время. - Я старалась говорить как можно убедительнее и тверже, хотя и сама не была уверенна в своих словах до конца. - Оставайся и жди меня здесь, - В этот раз он послушал, отпустил мою руку и, отступив в тень, полностью исчез в ней для глаз, не обладающих острым зрением ночным хищников.
Входя в единственную освещенную комнату во всем доме, я широко распахнула резные, потемневшие от времени и сырости деревянные створки дверей, и тут же собрала на себе целую коллекцию пораженных и удивленных, ничего не понимающих, взглядов. Мигом приковала к себе всеобщее внимание, и заставив восседавших за столом лордов разом умолкнуть, с удовольствием насладилась столь редкой возможностью застать их врасплох. С полна насладилась застывшим на их вытянутых физиономиях выражением полной растерянности, но этот мой триумф продлился не долго, и быстро пришедшие в себя кровососы, тут же обрушили на меня целый град рассерженных гневных вопросов, и шквал собственного негодования.
- Сильвейра? - Ученицу и, как оказалось преемницу, верховного лорда все, без исключения, члены совета знали в лицо. - Какого беса ты здесь делаешь?
- Как ты смеешь нарушать наше собрание?!
- Убирайся! Ты не имеешь права присутствовать при совете!
- Где верховный лорд?
- Мы дожидаемся его уже несколько часов!
- Лорд Син'фа'Ах мертв, - Заявила я, и с порога, мгновенно произвела этой новостью настоящий фурор. Все собравшиеся ждали появления моего учителя, отправившегося на переговоры с демонами, как спасения, и даже в самом страшном своем кошмаре не могли, представит себе его кончину в столь неподходящее для нас время. - С сегодняшней ночи я новая старейшина семьи Фа"Ахов. - Пояснила я им свое появление, и с интересом оглядела перекошенные от этой нелицеприятной для них, неожиданной новости бледные лица.
Реакция старейшин, напуганных и ошеломленных кончиной своего главы, могла бы удивить кого угодно. Все они веками желали занять почетное место моего учителя, плели хитрые интриги, строили заговоры у него за спиной, пытались свергнуть или убить. Но стоило нам вляпаться в серьезные неприятности, и как только дело запахло жаренным, все они, без исключения, мгновенно позабыли обо всех своих темных замыслах и желаниях. Никто из древнейших, в это тяжелое время, больше не рвался к вожделенной власти, не стремился занять трон, и не хотел возлагать на свои плечи колоссальную ответственность правления. Веками добивающиеся и ждавшие кончины моего учителя, сейчас они совсем не обрадовались исполнению своих стремлений, и даже напротив, ужаснулись, случившемуся.
- Провались оно в Бездну! - Первым нарушил звенящую вокруг тишину, расположившийся ближе всех к выходу, лорд Эльдрик, всегда раздражающий меня старейшина семьи Крахтов.
Косматый и отпустивший длинную бороду, заплетенную в пару косичек, он был облачен в серый, потрепанный временем, теплый плащ, подбитый изнутри волчьим мехом, мятую льняную рубашку, с короткими рукавами, в которых так любили расхаживать простолюдины, работавшие целый день на полях. Закинув свои длинные ноги в облегающих кожаных штанах прямо на стол, он водрузил на него перепачканные в дорожной грязи сапоги, и как обычно выделялся на общем аристократическом фоне не только своим варварским видом, но и грубыми, неприемлемыми для настоящего высокородного лорда, манерами неотесанного мужлана.
Казавшийся на этом тайном сборище благородных господ лишней и затесавшейся сюда лишь по ошибке, инородной деталью, словно верблюд, прибившийся к стаду овец, лорд Эльдрик давно уже наплевал на все устоявшиеся в совете правила и многовековые устои. Не обременяя себя ни какими ограничениями, словно дикарь, выбравшийся из глухой лесной чащи, где ему и было самое место, он не признавал ровным счетом ни каких моральных устоев, и всегда отличаясь крайне горячим и необузданным, вспыльчивым нравом, повышенной агрессивностью, и упертым, несносным характером.
Оказавшись единственным, кто не стал бегать и прятаться от всех присланных за его головой демонов, он явился на это собрание прямиком из собственного поместья, где расправился со всеми явившимися за ним порождениями пламени, и был одним из немногих, кто не желал преклонять колени перед могуществом Повелителя Нижнего мира, даже перед лицом неминуемой гибели.
- Как это случилось?! - Рявкнул он на меня, скинув сапоги со столешницы, и тут же вдарив по ней кулаком от нахлынувшей на него злости. - Мы же договорились с тем демоном обо всем! Вырджуст обещал неприкосновенность Фа'аху!
- Он солгал. Повелитель не планировал вести с нами переговоры.
- Грязный выродок! Когда я до него доберусь...
- Я говорила ему, что нельзя доверять демону! Я вас предупреждала! - Всхлипнула сидевшая в самом дальнем конце стола Миарэ, и спрятав лицо в ладони, не смогла сдержать своих тихих слез.
Мой учитель давно уже был для нее куда больше чем нашим общим владыкой и верховным лордом ночного народа. Их связывали между собой не только давняя дружба и устоявшиеся союзы между нашими семьями, но и куда более тесные отношения. Давно уже зная об их тайных встречах, я ни сколько не удивилась подобной реакции, чего нельзя было сказать о всех прочих остатках некогда могущественного совета, и многие из них, наверное, только сейчас начали подозревать почему она всегда так яростно поддерживала любое решение лорда Сина.
- Возьми себя в руки! - Брезгливо скривив свое хорошенькое личико фыркнула в ее сторону Альеэрин ир' А"Энних.
Совсем еще юная девушка, она выглядела не старше пятнадцати, хотя на деле разменяла уже не одну сотню лет, и со смертью моего учителя, стала одной из древнейших представительниц нашего рода.
Под ее миленьким, хорошеньким личиком, повергающим всех мужчин наповал своими огромными голубями глазами, застенчивой и робкой улыбкой, и сладеньким голоском, пряталась старя, хитроумная и изворотливая гадюка. Эта хладнокровная и безжалостная тварь, никогда не гнушалась самых низких и подлых приемов. Искусно пользуясь своей обольстительной внешностью, умело манипулируя доверчивыми, купившимися на ее глазки, наивными дурачками, и всегда ведя двойную игру, она уже ни раз пыталась избавиться от верховного лорда, столетиями плела заговоры за его спиной, что бы занять его место и сейчас, наверняка, в тайне все же злорадствовала столь не своевременной кончине Сина Фа'аха, сожалея лишь о том, что Повелитель отнял у нее долгожданный сладостный шанс, самолично вонзить кинжал моему учителю в спину.
- Все это очень прискорбно. Мы все, без сомнения, скорбим по лорду Сину, - продолжала петь она от окна, даже не пытаясь подделать искренность сожаления в своем голосе. - Но времени на траур у нас сейчас нет! Мы не можем пускать слезы, и сидеть сложа руки, пока слуги Повелителя охотятся за нами и нашими семьями по всей безграничной сети! Нам пора начать действовать!
- И что же ты предлагаешь? - Уже почуяла, к чему она ведет я, и конечно же не ошиблась.
- Для начала нам нужно выбрать нового верховного лорда, что бы тот мог начать действовать, от имени всего ночного народа и...
- Нет, - неожиданно возразил ей из дальнего угла тихий и спокойный голос темного эльфа. Вынырнувший из своей сонной задумчивости Гильверин, никогда не любил столь любимую прочими лордами опасную политическую игру. Предпочитая держаться от нее в стороне, он никогда не лез на рожон, потакая своей жажде власти, или амбициям. Не учувствовал в многочисленных заговорах, или интригах, которые неизменно плели все прочие старейшины ночного народа, и держась от них особняком, был единственным, за исключением Миарэ, к кому я не испытывала ни капли ненависти, раздражения или злобы.
- Это именно то, на что рассчитывает Повелитель, - продолжил он своим холодным и равнодушным голосом, медленно осмотрев всех присутствующих своими огромными, алыми глазами подземного жителя. - Лишив нас главы, он рассчитывает внести раскол и смятение в наши ряды. Хочет чтобы в борьбе за власть, мы сами перегрызли друг другу глотки, и если дело действительно дойдет до полноценного голосования, его план вполне может сработать. Мы не сможем прийти к согласию в нужные сроки, утратим едва зародившееся единство, и сами приведем себя к гибели, без помощи всех его бесчисленных легионов и сотен приспешников.
- И что же ты предлагаешь?! Остаться без главы?! Сейчас?! Да это же настоящее самоубийство! - Тут же взорвалась крошка Энни, почувствовав, как из ее тонких ручек начинает ускользать столь вожделенная корона королевы ночи. - Да без единого лидера, мы куда скорее разорвем друг друга на части! - Заявила она, почти срываясь на визг, и я не могла не признать, что в ее словах, как и в речах эльфа, была неоспоримая доля правды. Лишь верховная власть, и безусловный авторитет моего учителя, способного в любой момент лишить власти, или даже убить каждого из собравшихся здесь лордов, удерживала всю эту свору бешеных псов в узде. Они не раз, и не два, стояли на пороге внутренней, крупномасштабной и кровавой войны, а мелкие стычки, склоки и давние междоусобицы между нашими семьями, ни на миг не прекращались за последние пару столетий.
- Гильверин прав, - Вставила я, решив, что всегда спокойный и рассудительный эльф, куда предпочтительнее склочной и взбалмошной старой гадюки, которая всеми силами рвется занять место учителя. -Верховный лорд бесспорно необходим, но его назначение никогда не обходилось без пары десятков смертей. Сейчас мы не можем позволить себе эту роскошь, и пока у нас есть враг, способный прихлопнуть всех разом, нужно действовать сообща, и отложить это дело до лучших времен.
- Закрой свой ротик, Сильвейра, и сиди тихо. - Злобно сверкнула клыками в мою сторону Энни. - Ты оказалась здесь совершенно случайно, и никто не спрашивал твоего мнения!
- Я теперь одна из старейшин, А'Энних, и хочешь ты того, или нет, у меня есть право голоса, - начала злится я. Подобное обращение одной из старейшин, к другой, в прежние времена, легко могло стать началом нового противостояния между семьями, которое, без суда верховного лорда, способного вмешаться, и остановить междоусобицу, неминуемо привело бы к затяжному и разрушительному конфликту.
- Пост верховного лорда всегда был нашим камнем преткновения и треклятым яблоком раздора, - заговорила все еще дрожащим голосом, всхлипывающая в углу Миарэ. - Возможно то, что предлагает Гильверин, и в правду пойдет нам на пользу.
- Да вы что, с ума здесь все посходили?! - Сурово нахмурился Эльдрик. - Кто, если не глава совета, должен вести войну с Нижним миром?! Только он может призвать, и объединять народ ночи. Это закон! Мои, как и ваши, кстати, семьи не пойдут за старейшиной другой семьи.
- Никто не говорит о войне, - вновь нарушил молчание темный эльф. - Даже обледенив все наши разрозненные, и разбросанные по разным мирам, немногочисленные семьи, мы не сможем справиться с этой угрозой. В открытом противостоянии Нижний мир, со всеми его легионами, сметет нас словно букашек, и мы должны решить это дело миром, и как можно скорее.
- Мы должны сражаться! Я не стану отсиживаться и прятаться, словно крыса, пока Повелитель выслеживает и убивает нас поодиночке! - Продолжил настаивать на своем жадный до сражений и кровопролития варвар Эльдрик. - Пора показать Повелителю наши клыки!
- К чертям Повелителя! Как только вы выберите меня я, на правах нового главы ночного народа смогу разрешить все наши с ним разногласия миром! Предложу ему договор... - Не желала сдаваться и успокаиваться Энни.
- Я думала, что этот вопрос уже закрыт, - не упустила я случая возразить ей, - три голоса из пяти приняли предложение старейшины Гильвирина. Тебе придется подчиниться воле совета.
- Что?! Это же нарушение всех многовековых устоев! Я не позволю! У народа ночи должен быть свой глава! - Не сдавалась А"Энних.
- Спокойнее, Энни. - Попыталась вразумить ее Миарэ. Ей, как и мне, совершенно не нужна была гадюка у власти. - У Носфорани, Мартека, Касано и Виаров сейчас вообще нет старейшин, они перебиты демонами, и мы не можем избрать верховного лорда без их голосов и кандидатов.
- Забери вас всех солнце! Делайте, что хотите, но когда демоны скуют вас серебряными ошейниками, и подставит под испепеляющий взор Повелителя, вы еще пожалеете! - Злобно пообещала она, и наконец-то замолкнув, демонстративно отвернулась к окну.
- Без Регнора мы не можем рассчитывать на удачу. - Печально вздохнула Миарэ, лишь сейчас прейдя в норму и успокоившись. - Он был нашим единственным шансом, и мы его упустили.
- Проклятый чародей! Я же вам говорила, что на него нельзя положиться! От него несло страхом за многие мили, но вы, как всегда, не желаете слушать разумные вещи! - Напомнила нам Энни. С самого начал она была против решения моего учителя, и как оказалась, была абсолютно права. - Если бы не он, у нас все могло сложиться иначе, и Повелитель сейчас бы кормил червей Нижнего мира.
- Регнор подставил всех нас, - согласился с ней Эльдрик. - Он сбежал, как только в воздухе запахло паленым. Оставил нас в одиночестве, разбираться со всеми проклятыми порождениями огня! Я потерял там лучших бойцов!
- Повелитель найдет его. - Равнодушно вставил эльф. - Достанет из-под земли, и заставит пожалеть о том, что он появился на свет.
- Надеюсь, я найду его раньше. - Энни никогда не отличалась терпимостью и миролюбием. - Он причина всех наших несчастий, и я желаю поквитаться с ним не меньше чем Повелитель.
- Если у чародея имеются мозги, он уже на другом конце Сети, и мечтать о расплате сейчас бесполезно. Давайте уже перейдем к тому, для чего собрались. Ночь уже близиться к полночи, а мы все еще ничего не решили. - Хмурилась я, совершенно не представляя что же нам делать.
- Регнор стал причиной истребления ночного народа, он же может стать и нашим спасением. - Задумчиво пробормотал Гильверин.
- О чем это ты? - Нахмурился Эльдрик. - Предлагаешь найти чародея, и с его помощью попытаться лишить Повелителя трона?
- Конечно же, нет, - покачал головой эльф. - Наступать на эти грабли второй раз, я не намерен. Но подумайте, за что так возненавидел нас Повелитель? - Эльф умолк, и продолжил лишь выдержав театральную паузу. - Помощь мальчишке он считает изменой. Мы напрасно пытались защитить чародея.
- Не мы, - тут же не замедлила напомнить всем Энни. - Это все Фа'ах, будь он трижды неладен! Возомнил, что сумеет скинуть демона с его трона!
- Пусть так. - Продолжил эльф. - Мы можем исправить ошибку верховного лорда.
- Как? - Тут же насторожилась я, почуяв неладное.
- Переметнуться обратно.
- Ха! - Скептически хмыкнул Эльдрик. - Ты думаешь, Повелитель примет нас с распростертыми объятьями, как заблудших и одумавшихся сыновей?! Если бы все было так просто...
- Не примет, но если мы принесем ему голову чародея, доказав тем самым, что признаем его власть...
- Хммм, - приободрилась Энни, - первая разумная мысль за всю ночь. Регнор виновен во множестве смертей, кто как не он должен понести справедливое наказание? Повелитель вполне может принять этот дар, в знак покорности и примирения. Мы уже не представляем для него серьезной угрозы, и заполучить чародея обратно, он наверняка желает куда больше, чем нашего бесполезного истребления.
- Миров в Сети больше, чем можно себе представить, как вы собираетесь отыскать Регнора раньше всех ищеек Нижнего мира? Вы вообще уверены, что он еще жив? - Неожиданно заинтересовалась предложением Миарэ.
- Постойте! - Вмешалась я. - Верховный лорд, несколько старейшин и не один десяток наших братьев и сестер отдали свои жизни за этого мальчишку, и вы хотите сделать все эти старания и смерти напрасными?! - Взорвалась от такого плевка на память учителя я. - Вы хотите разом перечеркнуть всю нашу борьбу, и покаяться, попросив у безжалостного демона прощения?!
- Предложи другой выход, милашка, - улыбнулся мне Эльдрик, - и мы с радостью его выслушаем.
- Но... - Хотела возразить я, но неожиданно поняла, что сказать мне попросту нечего.
- Четыре голоса из пяти Сильвейра, - злорадно сверкнула клыками Энни. - Тебе придется подчиниться решенью совета.
Регнор.
- Остановись, Регнор, хватит! - Требовал назойливый, смутно знакомый голос, у меня прямо над ухом. - Ты же убьешь его! Стой! - Вопил он, но слова, как их смысл, с трудом доходили до моего опьяненного диким гневом сознания. Впав в настоящее яростное безумие, застилающее разум алой пеленой ненависти, я продолжал ритмично работать ногами, нанося удары по скорчившемуся у меня под ногами вопящему человеку, и не обращал никакого внимания на голос закованного в броню человека, пытавшегося мне помешать.
Совершенно не понимая что делаю, я работал словно лишенная собственного рассудка машина, не отдавал себе ни какого отчета в собственных действиях, и жаждал лишь одного - больше испуганных воплей, боли, страданий и страха для своей жалкой жертвы.
Все мое внутреннее я, в тот момент, словно бы испарилось, уступив место чему то иному, и оно напоминало собой дикого и неконтролируемого яростного зверя, вырвавшегося из своей клетки на волю, что бы сеять повсюду ужас и смерть.
Назойливый человек попытался оттащить меня в сторону, схватил за плечо, и зарычав на него словно пес, я не раздумывая, тут же ударил его в лицо с разворота.
Удар вышел не достаточно сильным что бы опрокинуть его на землю и успокоить, но на долю секунды, когда наши глаза встретились, в его зрачках, все же промелькнул сладкий панический ужас.
Он отступил, но стоило мне только повернуться обратно, как что-то со всего маху обрушилось мне на затылок.
Тьма заполнила все вокруг, на мгновение поглотив мир вокруг меня целиком, и когда я снова сумел распахнуть глаза, и увидел над собой желтую мглу междумирья, кратковременное помешательство уже отступило. Ярость исчезла, уступив место боли и странному состоянию полной прострации.
Я не сразу сумел понять почему лежу на земле, где нахожусь, и как я здесь оказался.
- Дронг? - Едва сумел я припомнить, и произнести имя склонившегося надо мной контрабандиста. - Что происходит? - Попытавшись подняться, я скривился от резкой боли в затылке, ощупал выступившую на голове шишку, и с немалым удивлением обнаружил липкую, алую кровь на собственных пальцах, побывавших в моих запутанных седых волосах.
- Это кто меня так? - Вид собственной окровавленной руки мгновенно прояснил затуманенное сознание, и словно бы привел меня в чувство, как ведро ледяной, студеной воды вылитое на голову спящему человеку, но совершенно не привнес с собой ни какой ясности. Я по-прежнему совершенно не помнил, как оказался в этой пустой подворотне, и не знал, что же такого со мною стряслось.
Последним моим четким воспоминанием был зрелищный бой гладиаторов на арене, и крик Мрака, пробившийся ко мне сквозь общий гомон толпы. Он призывал всех окружающих ловить малолетнего вора, улепетывающего от нас со всех ног, с опасным заклятьем Познания, и я тут же бросился за ним, в низ по улице, быстро оставив нерасторопного контрабандиста далеко позади. Бегать в его тяжелой броне оказалось не просто, и он безнадежно отстал от нас еще на Площади зрелищ, пропустив всю погоню через добрую половину Игрового квартала.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ