Сердце Изнанки. Книга – 3

Глава 14 Исправление и возможности

— Полковник Герман Борисович Линдерман, между прочим, один из моих наставников, причём, самый важный.

— Да уж, имя не совсем русское, как по мне, — хмыкнул я.

— Не без этого, он немец, — развёл руками Медведев. — Но семья их уже больше трёх веков в этих землях обитает, так что можно сказать, местный. Корни пустил здесь крепкие, — произнёс капитан с уважением в голосе.

— Вот как… И чем мне поможет этот ваш полковник? — спросил я, пытаясь понять, к чему он клонит.

— Он в отставку ушёл три года назад, аккурат за два года до того, как твари пошли на Курск, — принялся рассказывать Медведев. — Признаться, многие мои подчинённые вспоминали Линдермана добрым словом и сожалели, что его с нами нет. Нет, меня, конечно, тоже уважали, но полковник был очень силён как воин, настоящий профессионал старой закалки. И что вы думаете — в самый разгар битвы, когда твари порвали первую линию укреплений, нам на подмогу пришёл Линдерман! Он к тому времени уже обзавёлся частной военной компанией и выполнял кое-какие заказы для купцов и дворян, ведущих дела с востоком, зарабатывал неплохие деньги на охране караванов и защите торговых путей.

Медведев говорил всё более воодушевлённо, словно вспоминая те времена с особой теплотой.

— Так вот, когда он узнал об осаде Курска, оставил дела на заместителя, объявил подчинённым, куда отправляется, и предложил своим воинам, которые на него работали, пойти сним вместе на подмогу нам. Жалование высокое не обещал, но посулил свою признательность и вечную память о тех, кто падёт в бою. И, представьте себе, больше половины воинов отправились с ним! А это почти двести человек!

— Доблестный человек… Еще и двести бойцов! — протянул я, прикидывая, куда можно направить такую команду. — Для воинов такого уровня это настоящая армия.

— Они ещё наш отход потом прикрывали, когда мы вынуждены были отступать под натиском особо крупных тварей. Линдерман лично командовал арьергардом, не жалел себя. В общем, в том числе и благодаря Линдерману, я стою сейчас перед вами живой и здоровый. Он меня всё зазывал, как в отставку уйду, к нему перебираться, обещал сделать своим замом, хорошие условия предлагал. Такие вот дела.

— Значит, предлагаешь нанять частную военную компанию для нашего вопроса? — хмыкнул я, прикидывая такую возможность.

— Именно! От поместья Викентьевых камня на камне не оставят, а их гвардию через мясорубку пропустят, вот увидите. Линдерман — воин жёсткий, каких поискать. Своих ценит и оберегает, чужаков никогда не жалеет, особенно если они враги. Слишком он категоричный в своих методах, но при этом педантичный и чёткий, всегда доводит дело до конца и скорее умрёт, чем бросит порученное дело на полпути.

— Вы вот описываете очень полезного человека, — произнёс я задумчиво, — вот только не припомню, чтобы кто-то о нём говорил и кто-то его использовал в своих делах. — а про себя добавил: — «По крайней мере, Злобин такого бы точно не упустил».

— Так он в этих землях не любит находиться, по большей части в Красноярске обитает, там у него основная база. Но если для дела нужно, да ещё и письмецо я вам передам с рекомендацией, он прибудет и поможет всем, чем сможет.

— Предложение-то хорошее, — потёр я затылок, припоминая карту окрестностей, — вот только до Красноярска добираться очень уж долго, и пути прямого нет. Не успеет он прибыть вовремя.– Поморщился я, представляя, сколько времени займёт дорога.

— Да там ведь главное — время протянуть! Войну ведь не вы объявляли? — спросил он меня с хитрым прищуром.

Я покачал головой.

— Вот и отлично! Три дня в запасе есть, может, и больше. Звоните Линдерману, скажите, что я попросил. И что я теперь работаю на вас упомяните — прям так и говорите! Он как минимум из одного этого факта заинтересуется и прибудет незамедлительно. А там пускай Викентьевы молятся своим богам, — Медведев нехорошо улыбнулся, предвкушая расправу.

— Вот как? И сколько будут стоить его услуги? — практично поинтересовался я.

Медведев поморщился:

— Ну, это уже отдельный вопрос. Ценник у них высокий, не скрою, но здесь ведь вопрос стоит о том, чтобы победить любой ценой. А в случае победы в войне, думаю, вы получите неплохие отступные с Викентьевых. По крайней мере, они не бедствуют, поместье у них богатое.

— Благодарю за наводку, — произнёс я Медведеву. — В общем, план мы с вами обсудили, а дальше решим по обстоятельствам. Вот мой номер телефона. Как только все дела решите, звоните, я дам дальнейшие инструкции.

Медведев внимательно изучил листочек, затем методично порвал и слил в унитаз.

— Запомнил, — произнёс он коротко.

— Отлично. Что касается Линдермана, позвоню ему в первую очередь, как минимум цену следует узнать, чтобы в долги не залезть по уши. А ещё ты меня натолкнул на одну интересную идею…

С этими словами я провалился в изнанку.

Изнанка… Здесь, с каждым моим появлением, становилось всё хуже и хуже. От теней было не протолкнуться — они то и дело норовили присосаться ко мне и нападали целыми стайками. Я то и дело отбивался от них, едва оставаясь цел и невредим. Здоровенных монстров становилось всё больше, при этом появились и другие твари, ещё более крупные, совсем других форм и размеров. Были твари помельче, но более юркие, передвигающиеся с такой невероятной скоростью, что я лишь на чистых инстинктах уходил от их атак.

Белка носилась вокруг меня кругами, будто настоящая белка, которую затянуло беличье колесо. Я же и сам напоминал торнадо, размахивая направо и налево руками, превращёнными в клинки.

К слову, моё предположение полностью оправдалось. Я не сразу понял, какое значение играет оружие. Когда впервые приземлился посреди улиц Братска верхом на спруте с торчащим из его головы клинком, думал, что это какое-то совпадение, но нет. Оружие, которое есть у меня в реальном мире, напрямую зависит от того, с какой эффективностью я буду убивать тварей в изнанке.

Например, когда я вообще без оружия впервые вошёл в изнанку, то почувствовал серьёзное сопротивление — даже теней было убивать сложно, будто я пытался душить тварей голыми руками. Сейчас же всё совсем изменилось. Несмотря на то, что у меня был лишь кинжал, он был красного уровня мощности. Мои руки благодаря этому пылали настоящим огнём, и твари, стоило мне на них обратить внимание, разбегались врассыпную, будто опасаясь, что я начну убивать именно их в первую очередь.

Силы во мне стало гораздо больше, чем раньше — это неоспоримый факт. Оружие это только подчёркивало, однако следовало бы мне зайти к дяде Борису или Мартынову и купить себе нормальный, полноценный клинок. Всё-таки с кинжалом много не навоюешь — схватка с медведем в тюрьме это показала предельно ясно. Нужно что-то более внушительное для серьёзных битв.

Стоило вывалиться с изнанки, как у меня затрезвонил магафон — это был Роман Михайлович.

— Ну, здравствуй, Костик! Что-то всё время я тебе звоню, а ты не спешишь разговаривать со мной. Хотя повод-то имеется…

— Здравствуйте, Роман Михайлович. Чем обязан? — ответил я, уже предчувствуя неладное.

— Ты ещё и спрашиваешь? У тебя вообще-то война с Викентьевым началась? Почему я об этом узнаю не от тебя, а из третьих уст? — голос его звучал с явным недовольством.

— Да я и сам недавно об этом узнал, к тому же намерен сам решить вопрос, — ответил я, стараясь сохранять спокойствие.

— Костя, Костя, — выдохнул Злобин с нескрываемым беспокойством, — ведь я рассчитываю, что с семьёй Пылаевых всё будет в полном порядке. Вы будете живы-здоровы. Вон, Александр Филиппович скоро поправится, и дальше Пылаевы будут надёжным барьером между мной и другими моими противниками. А для этого, понимаешь ли, вы должны быть в порядке, а еще — я должен быть в курсе абсолютно всех дел. Если, вот к примеру, вас выпотрошат, то я буду значительно менее защищён, а мне это совсем не нравится, как ты понимаешь.

— Роман Михайлович, — возразил я с некоторым раздражением, — вы ведь к Пылаевым поставили надёжного человека, доверились мне. И что же это за доверенный человек, который из-за каждой мелкой проблемы названивает вам и просит помощи? — Хмыкнул я. — А, так вы мне сами позвонили. Предлагаете помощь, говорите о собственной безопасности. А значит, не я буду вашим должником… — Нахально ответил.

— Да, Костя, каждый раз слушаю тебя и думаю: однажды я пожалею, что оставил тебя в живых? — хмыкнул Злобин.

— И что пришлось вам за меня краснеть или жалеть? — спросил я вызывающе.

— Нет, — признался Злобин после паузы, — пока что ты меня только в хорошем сымысле удивляешь. Так что, у тебя есть понимание, как ты будешь решать эту проблему? Гвардии-то у тебя нет — втроём будете отбиваться от целого клана?

— Не втроём. Во-первых, скоро выпустят Медведева. К слову, вы не могли бы походатайствовать и как-нибудь решить этот вопрос поскорее? — я решил воспользоваться моментом. — Я звонил мэру, но Слуцкий сказал, чтобы я разговаривал с Гориным, а с господином полковником у нас как-то не сложились отношения…

— Да, Горин — мужчина непростой! — расхохотался Злобин. — Ну не переживай, я ему позвоню, решим вопрос. Попрошу, чтобы Медведева пораньше отпустил. Думаю, найдём общий язык.

— Так вы и с ним контакт имеете? — удивился я.

— С Гориным? Имею! Отличный человек и надёжный товарищ, хоть и суровый.

— Так а что же тогда…? — начал было я, но Злобин резко оборвал меня:

— Никаких комментариев! Как-нибудь потом расскажу, если будет нужно. Ты не уходи от вопроса, так есть у тебя конкретные идеи, как ты будешь решать эту проблему с Викентьевыми?

— Идеи есть, и как раз хотел обратиться к вам с вопросом…

— Обращайся! Хорошее это дело. За спрос денег точно не возьму, — подбодрил меня Роман Михайлович.

— А есть ли у вас выходы на Гильдию ассасинов? — спросил я.

Злобин от моего неожиданного вопроса аж закашлялся. Я терпеливо ждал, пока он придёт в себя. На эту мысль меня навёл Медведев во время нашего разговора в камере.

— Медведев, вот предложил наёмников использовать, — поспешил объяснить я. — Наёмники — это, конечно, хорошо, но до них нас надо ещё добраться, да и дело это крайне дорогое. Опять же, чтобы правильно их использовать, нужно сделать так, чтобы о их существовании противники не знали, потому что с Викентьевых станется затянуть конфликт, и начать тянуть время, пока у нас не закончатся деньги. А наёмники работают только тогда, когда им исправно платят.

— Логично рассуждаешь, — наконец проговорил Злобин.

— Что касается открытого нападения, я ещё толком не знаю, какими силами располагает семья Викентьевых. К тому же ассасины работают наверняка — на один конкретный результат, причём неважно, сколько времени работа будет выполняться. Главное — вполне простой и окончательный результат. Смерть объекта. И это меня вполне устраивает.

— Ассасины, говоришь… — задумчиво протянул Злобин. — А ты ведь в курсе о том, каков повод для объявления этой войны? — спросил он внезапно.

— Предполагаю, что убийство Луизы Викентьевой, той самой горничной, которая оказалась по сути не только профессиональным ассасином, но и родной дочерью семьи Викентьевых.

— Вот как? Ты и об этом знаешь? — удивился Злобин с нескрываемым интересом. — Может, ещё знаешь, каким именно образом она умерла?

Вот это был опасный момент. Всё-таки Злобину я об этом не рассказывал и не был уверен, что собирался бы. Но, учитывая сложившуюся ситуацию и то, что Злобин теперь напрямую заинтересован в моей безопасности…

— Да, знаю, как она была убита. Видел всё собственными глазами из-за угла, через прицел пистолета, который вы мне подарили, — произнёс я, решившись на откровенность.

— Вот как… Пистолет, я надеюсь, ты уничтожил? — голос его стал серьёзным.

— Уничтожил, — коротко ответил я.

— Молодец, молодец! След не найдут, надеюсь?

— Не найдут.

— Удивил ты меня, Костя, который раз удивил… — в голосе послышалось одобрение.

— Так выходит, вы знали, что служанка Пылаевых — профессиональный ассасин?

— Нет, не знал, — честно признался Злобин. — Во всяком случае, до недавнего времени. — Слышал только, что она как-то была связана с этой семейкой, но никаких конкретных подробностей не знал. Да и опять же, Татьяна Пылаева потом много чего мне рассказала — и о том, как ты появился в их доме, и что вытворял. Но при этом я не сопоставил тогда все подробности воедино. Сейчас же ты мне окончательно открыл глаза на ситуацию.

— Понятно, — кивнул я, хотя он меня не видел. — Так что насчёт ассасинов? Есть возможность связаться?

— В общем, твой вопрос я понял, но для его решения нужно определённое время, — произнёс Злобин. — Что касается решений… есть у меня парочка идей. И пока что отправлю к тебе свою гвардию. Естественно, тайно — никто не должен знать, кому эта гвардия подчиняется. Пускай думают, что вы каким-то образом нашли себе подмогу. Понял меня?

— Понял, — произнёс я.

— Если у тебя появятся какие-то идеи и не будет хватать финансирования, говори — помогу. Естественно, не за просто так, в долг, но помогу, — добавил он.

— Хорошо, Роман Михайлович, буду знать, — произнёс я, невольно покосившись на рюкзак, заполненный деньгами и энергоядрами.

— Ты ведь знаешь, по какому принципу работают ассасины? Один контракт — одна цель, включается на одну человеческую жизнь. Ты уже понимаешь, кого именно хочешь убрать? — спросил Злобин, прищурившись.

— А сколько всего у Викентьевых членов семьи и гвардейцев? — спросил я в ответ.

— Включая детей? — спросил он ехидно, явно испытывая меня.

— Нет, только взрослое население, способное держать оружие.

— Ну, вместе человек восемьдесят гвардейцев и пятеро Викентьевых — это члены семьи, которые способны держать оружие в руках, — произнёс Злобин после недолгого размышления. — И что же ты решил — на каждого заключить контракт? Это будет стоить баснословно дорого. Ты со мной не расплатишься, да и я, боюсь, с таким масштабом не справлюсь. Убивать нужно не пешек, знаешь ли…

— Учитывая то, как ассасины совершали покушение на Пылаевых, боюсь, что только для пешек они и годятся, — хмыкнул я, вспоминая ту неудачную попытку.

Злобин нахмурился, но промолчал.

— А, кстати, да… — я задал еще один вопрос Злобину. — Роман Михайлович, а какими активами располагают Викентьевы?

— Ты таки рассчитываешь на победу?

— Я в ней не сомневаюсь! — ответил я. — Просто нужно понять, чем они располагают и какие методы устрашения применять, чтобы забрать у них всё подчистую, — пояснил я.

— О, даже так… — он усмехнулся. — Ну, если не считать того, что находится в Иркутске и Красноярске, то здесь у них есть поместье. Ну, о нём ты знаешь — оно соседствует с землями Пылаевых. Есть небольшое производство дверей и, как ни странно, гробов в Братске. Также они располагают тремя заводями и добывают там рыбу. Там весь цикл обработки — засаливают, готовят определённым образом, коптят… Потом ее даже поставляют к столу императора. В общем, разжиться есть чем. К тому же на счетах у них довольно немалые средства — не в пример вашему дорогому батюшке.

Он замолчал, а потом добавил с усмешкой:

— Кстати, ты уже думал о том, что будешь делать с наследством?

— Кстати, о батюшке, — спросил я, — Роман Михайлович, как там себя чувствует Александр Филиппович и какие прогнозы — когда он придёт в себя?

— А, Костик? Понравилось самому верховодить? Думаешь, как бы избавиться от папашки? — хохотнул Злобин, явно развлекаясь.

— Не совсем так, — произнёс я. — Всё-таки нападение Викентьевых представляется мне хорошей возможностью разжиться землёй. Причём такой землёй, которая была бы очень выгодна вам.

— А мысли у тебя светлые, — произнёс Злобин одобрительно. — Вот только про Пылаевых забывать тоже не стоит. Я тебя поставил, чтобы ты привёл этот род в порядок. Несмотря на то что, даже если ты будешь владельцем отдельного надела, всё равно безопасность Пылаевых лежит на тебе. Не забывай об этом.

Распрощавшись со Злобиным, я принялся собираться — мне пора было отправляться в дорогу. Благо Дмитрий оставил мне автомобиль — это значительно сэкономит время. А ещё я планировал разговор с господином Линдерманом. Всё-таки Медведев заверял, что наёмники успеют добраться до начала боевых действий. Опять же, подмога от Злобина будет очень кстати.

В итоге эта серьёзная с виду неприятность может обернуться большой удачей для меня и фатальной ошибкой для Викентьевых.

Останется только понять, как много из всего этого можно получить лично мне.

Тем временем Слуцкий сидел в своём кабинете, бледный как мел. У него и так хватало проблем — как миновавших, так и только предстоящих. И тот человек, который сидел напротив него, картину усугублял многократно.

Это был высокий мужчина преклонного возраста, седой, с короткостриженной бородой и очень цепкими, злыми глазами. Его присутствие в кабинете мэра само по себе было дурным знаком — таких людей просто так не приглашали на беседу.

Это был инквизитор паладинского ордена. И если он прибыл, значит, в городе может возникнуть серьёзная проблема. Хотя Слуцкий и так прекрасно понимал, по какому поводу прибыл этот крайне неприятный субъект.

Почему неприятный? Да просто потому, что у подобных ему исключительные полномочия, дающие возможность действовать по своему усмотрению в любой ситуации — вплоть до убийства людей. И отвечать он будет исключительно перед императором лично. Местные власти для них — пустой звук.

— В вашем регионе появились некие твари, которые стали появляться в городе без участия червоточин. И это серьёзная аномалия, требующая немедленного расследования, — произнёс инквизитор своим металлическим голосом.

— Я и так знаю, что происходит в моём городе, — произнёс Слуцкий дёргано, пытаясь сохранить хоть видимость контроля над ситуацией.

— Прекрасно, что вы в курсе данного события и не собираетесь отпираться, — произнёс инквизитор безэмоционально. — Мне нужно расследовать данное событие и найти виновного.

У Слуцкого поползли вверх брови.

— То есть вы считаете, что это кто-то сделал намеренно?

— Такое предположение есть. И какова бы ни была причина возникновения подобных аномалий, она должна быть устранена. Именно для этого я сюда и прибыл, — ответил инквизитор, не отрывая от мэра своего пронзительного взгляда. — И будьте уверены — я докопаюсь до истины, чего бы это ни стоило.