Сердце друида

Глава восьмая

На отдаленном холме горели девять погребальных костров. В их отблесках безмолвно стояли люди Иссурима, провожающие своих защитников в последний путь. Женщины тихо всхлипывали по павшим мужьям и сыновьям. Мужчины хмуро наблюдали за исчезавшими в языках пламени друзьями и братьями. Тяжело хромая, вперед вышел опирающийся на посох седовласый старец.

— Горечь утраты всегда являлась тяжким бременем смертных. Наш народ испил её сполна, кровью сражаясь за своё существование, — скрипучий голос резонировал с потрескиванием костров, — сегодня мы несем в своих сердцах горечь за павших в бою отважных мужей, воинов обители, отдавших свои жизни за будущее Иссурима. Зверь, исчадье тьмы, повержен. Их души отомщены, и жертва их не была напрасной. Они уйдут к Великой Матери, смешавшись с земной твердью. Они встретятся с ней, развеявшись пеплом на свободном ветру. Они будут наблюдать за нами, переродившись в древа вечной памяти. Они будут с нами. Мы — с ними. Да будет ваш покой благословлен бескрайней рощей. Прощайте, братья.

Друиды постепенно расходились. Человек в потрепанном плаще отделился от толпы и неспешно подошел к застывшему у огней седовласому:

— Отличная речь, старик.

— Всё чего я хочу — больше никогда не произносить её, — тяжело вздохнул Казимир.

— Зачем было отходить так далеко от деревни? Костры можно было разжечь и в пределах стен. Выводить людей на незащищенную территорию не лучшее решение, — Ноэль вяло наблюдал за танцующими угольками.

— Возможно. Но это наш долг, — Старейшина повел рукой в сторону, указывая на растущие неподалеку редкие деревья, — взгляни, там начинается роща памяти. У каждого друида есть своё древо-спутник. Когда в обители рождается ребенок, мы смешиваем его кровь с чистым семенем, а после сеем зерно в землю. Так рождается древо жизни — единение человека и природы. Но рано или поздно у каждого из нас появится второе древо — древо памяти. Когда наши оболочки настигает смерть, ветви усыхающего древа-спутника обрезаются и сгорают вместе с нами в погребальном костре. Человеческий и древесный пепел становятся золой, что вскоре даст жизнь последнему семени братского древа, тем самым объединив в себе память двух сущностей, — друид откашлялся. — Вскоре тут расцветут девять новых ростков. Это печальное и значимое событие для всей обители. Поэтому мы здесь. Традиции — это столпы, на которых зиждется наша жизнь.

— Традиции… — Ноэль презрительно сплюнул, — и куда они вас привели?

Казимир грустно улыбнулся:

— Любой путь труден и тернист, но если у тебя есть вера — не важно, куда он ведет. Важно — верить.

— Скажи это своей дочери.

Друид развернулся и медленно поковылял в сторону деревни. Ноэль пошел следом.

— Как она? — тихо спросил вор.

— Всё ещё без сознания. Она потратила слишком много сил, но её жизни ничего не угрожает. Как и жизни Хадвара. Его регенерация всегда меня впечатляла. О тебе он, кстати, высказывался в довольно негативном ключе, — Старейшина внимательно посмотрел на Ноэля, — вы с ним не сильно поладили, верно?

— Избавь меня от этого…

— Он весьма вспыльчив и нетерпим, — Казимир продолжал гнуть свою линию, — но хороший человек и сильный воин. Я знаю его с детства, еще маленьким беженцем из уничтоженного Карленака. К сожалению, тяжелое прошлое оставило сильный шрам на его доверии к людям. Помню его хулиганские выходки… — старик ностальгически хмыкнул, — когда-нибудь он поборется за право называться Старейшиной с моими сыновьями, но в душе навсегда останется маленьким бунтарем. В этом вы с ним очень даже похожи.

— Это была не её сила, — Ноэль чувствовал, как Старейшина избегал прямого разговора о своей дочери, — я совсем не дурак, Казимир. И если бы я не успел остановить её, ты мог бы спокойно устраивать погребальный костер для всей своей драгоценной обители разом. Не вяжется это с заветами друидизма о мире и любви. Так что, может, не будем играть в эти игры, и ты скажешь, что здесь происходит? И что ещё за «Сердце»?

— Твои вопросы естественны, — старый друид, устало вздохнул, — но это не значит, что ты получишь на них ответы. По крайней мере, сейчас. Как и мы все — Адал’ай выполняет свой долг.

— Вот только не нужно заливать мне про долг, старик. Всё это не более чем удобный предлог, используемый теми же сранными царьками для управления своими стадами. Хотя вот тебе пример полокальнее — рычаг для эдакой условной забулдыжной секты, мм? Или, скажем, для чьей-нибудь наивной дочери, ничего не напоминает? — мужчина в сердцах пнул попавшийся под сапог камень. — Жертвовать свободой ради «долга»? Я не страдаю этим самообманом, Казимир.

— Это не жертва, а благо, Ноэль, — Старейшина мягко стоял на своем, — это наш мир и наши устои. И каждый из нас, включая мою дочь, знает в нём своё место. Ты слишком долго прожил в этом мире один, но когда-нибудь ты поймёшь.

— Единственное, что я понимаю: за незатейливыми фетишем с деревьями вы скрываете нечто большее! — взорвался Ноэль.

— К сожалению, ты не один, кто так считает, — печально ответил Казимир.

— О чем ты?

— Зверь… Он не пришел к нам сам. Его направляли.

— С чего ты решил, что это не просто бродячая нежить? Конечно, в глубине королевства это редкость, но всё же возможно, — молодой вор пожал плечами.

— Поведение этой твари… мой отряд преследовал его больше недели. Сперва Зверь действительно вел себя как обыкновенное дикое животное, беспорядочно перемещаясь, петляя и, в тоже время, не подпуская нас достаточно близко. Мы почти нагнали его, но в последний день всё изменилось. Без всякой на то причины он ринулся назад, не сворачивая ни на шаг, по кратчайшему пути нацелившись на деревню. Он был под контролем, парень. Мы пытались его остановить, — Казимир обернулся на пылающие позади костры, — сам видишь, что из этого вышло. В живых остался я один, — он положил руку на плечо Ноэля, — хоть ты и чужак, неведомо как свалившийся на наши головы, но хвала земной тверди ты оказался рядом. Без твоей помощи всё могло сложиться куда плачевнее.

— Что, в таком случае, ты намерен делать с натравившими на вас эту трупную дрянь? — Ноэль едва заметно кивнул в ответ на оказанный знак благодарности.

— То же что и со Зверем. Но на этот раз мы будем готовы. Моя дочь будет готова.

— Опять взваливаешь всё на девчонку?

— Она ключ к нашей силе.

— Старейшина! — из деревни навстречу мужчинам спешил радостно размахивающий руками двухметровый толстяк.

— Что случилось Фогель?

— Ада… проснуться! — Исполин упер руки в колени, пытаясь справиться с отдышкой, — Я бежать сказать вам!

— Очень хорошо, — улыбнулся Казимир, — я иду к ней.

Друид глянул на Ноэля:

— Фогель, отведи нашего гостя в одну из пустующих изб и проследи, чтобы он ни в чем не нуждался… и никуда не выходил. Помни, что он находится в статусе пленника, поэтому при попытке побега ты волен применить к нему силовой метод убеждения.

— Я всё понять Старейшина! — Фогель расплылся в улыбке.

— Что касательно приговора, Ноэль. Услышав версию событий произошедших в моё отсутствие из уст Адал’ай, я приму окончательное решение по твоему поводу. Пока ты можешь отдохнуть, — Казимир поставил точку в их разговоре и оставил вора на попечение толстяка.

Фогель бережно взял чужака под руку и повел к поблескивающей факелами обители.

На следующий день под таким же бережно-пристальным наблюдением Ноэль вошел в возвышающийся над остальными хижинами крепко сбитый дом Старейшины. Пленника ждал справедливый и окончательный вердикт. В просторном украшенном цветами и витиеватой резьбой зале собралась небольшая группа друидов. Вошедший Ноэль сразу же пригвоздил к себе большинство глаз, вызывая новую волну перешептывания и споров. Кто-то из отшельников смотрел на него с приободряющим дружелюбием, а кто-то провожал в спину с легким оттенком недоверия и скепсиса. Первая категория друидов все же преобладала, что не могло не радовать.

Подсудимый встретился взглядом с сидевшей подле отца Адой. Та слабо улыбнулась ему. Под её глазами залегли глубокие тени. За спиной девушки компактно расположилась старая знахарка, беспокойно следя, чтобы её подопечная внезапно не свалилась в обморок. Казимир встал, жестом руки прекращая гомон и призывая всеобщее внимание. Наступила тишина. Фогель неловко подтолкнул узника в центр зала. Старейшина заговорил. Ноэль с каменной миной слушал скрипучий голос оглашающий приговор. Будто в замедленном действии он читал движение губ старого друида, до того как с них успеет сорваться сам звук. Казимир замолчал, и зал снова повис в тишине. Видимо решение оказалось более своеобразным, чем ожидало большинство. По притихшей комнате разнеслись жиденькие аплодисменты добродушного исполина-толстяка, но не найдя бурной поддержки, вскоре затихли и они.

— Нет!! Вы не можете так поступить, это просто немыслимо! — Хадвар в гневе вскочил со скамьи, — О чем вы думаете Старейшина? Это же чужак! Будь он хоть трижды героем, мы не можем ему доверять!

— Сядь, Хадвар! Принимая во внимания все обстоятельства, мое решение таково. Ноэль совершил преступление, нарушив наши границы и ранив наших людей, но показал своё раскаяние и благородство в борьбе со Зверем. Твоё предложение о казни откланяется. Однако преступление есть преступление и за всё будет назначена своя цена. Ноэль останется в деревне, выполняя работу выведенных им из строя людей, до тех пор, пока все они не встанут на ноги.

— Не хотите казнить чужака, так изгоните его к чертовой матери! — побагровел Хадвар.

— Так и было бы, но сейчас это не рационально. Нас осталось слишком мало, каждые руки на счету. Моё решение останется неизменным, — Старейшина пристально посмотрел на несогласного друида, — и с этого момента, Хадвар, выбирай выражения по отношению к человеку, с которым ты живешь в одной обители.

Командир защитников, поняв бесполезность дальнейших споров, гневно вышел из зала. Казимир тяжело вздохнул:

— Поздравляю, Ноэль, теперь ты на неопределенное время станешь одним из нас. Добро пожаловать в Иссурим. Думаю, ты прекрасно понимаешь — легкой жизни тебе ждать не придется, свой хлеб ты будешь отрабатывать троекратно. И последнее, — Казимир протянул руку дочери, помогая ей встать, — чтобы заручиться твоей полной поддержкой и согласием с нашими требованиями, Адал’ай проведет на тебе небольшую манипуляцию.

Он бережно подвел её к Ноэлю. Девушка положила свои руки на шею вора. Мужчина почувствовал, как она вторгается в ауру, пронизывая тонкими нитями заклинаний его энергетическое тело. Скрепы сомкнулись, ощущаясь на шее уже реальной удушающей хваткой.

— Так нужно, — тихо шепнула ему девушка. — Встретимся сегодня после заката, найдешь меня здесь.

Ада закончила создание магического ошейника и в сопровождении знахарки удалилась из зала.

— Пока ты в пределах обители с тобой ничего не случится, но не стоит покидать её без нашего согласия, — Казимир указал теперь уже «почти свободному» Ноэлю на выход, — можешь идти, позже Фогель введет тебя в курс дела. Осваивайся, парень.

Недурной финт. После секундной задержки, потребовавшейся для переваривания только что произошедших событий, новоизбранный член обители отвесил показательный поклон смирения и покинул оставшихся друидов. Вор, конечно, предполагал, что его, как заслуженного убийцу нечисти, отправлять на плаху не станут, но это…

Отворив скрипучую дверь, Ноэль вышел на крыльцо, щурясь от слепящего солнца. Перед ним предстала наполненная звуками, красками и обыкновенной жизнью деревня. Стайка детей носилась неподалеку, сражаясь на деревянных мечах. За ближайшими избами блеяла коза. Пара крестьянок с корзинами чинно проходили мимо, хихикая и с интересом поглядывая на молодого красавца, стоящего на крыльце. Лицо Ноэля расплылось в улыбке.

Из стайки детей отделилась черноволосая девчушка и радостно подбежала к вору:

— Ноэль! Ты победил Зверя! Я так и знала! — эта была та самая малышка, что рвалась в бой с неподъемным мечом.

— Ну, по правде говоря, я больше помогал Аде, — Ноэль присел перед ней на корточки.

— Не скромничай! — девочка повернулась к остальным подоспевшим детям. — Я дала Ноэлю меч папы, и он зарубил им Зверя!

По стайке пронесся восторженный шепоток. Ноэль только что стал деревенской звездой.

— Меня, кстати, зовут Клео, — представилась девочка.

— Приятно с тобой познакомиться, девочка.

— А ты можешь показать нам пару своих боевых приёмов? — глаза Клео стали похожи на два гигантских вопросительных блюдца.

Мужчина обвел взглядом затаившую дыхание компанию:

— Почему бы и нет. Думаю, найдется время на парочку уроков, — Ноэль только что возвысился до уровня деревенского божества.

Радостно гомонящая орава унеслась продолжать вымышленные баталии, а вор, задумавшись, побрел дальше исследовать обитель. «Вот так-так, — раскидывал мозгами Ноэль, — вырисовывается довольно не плохой для меня расклад. Но будь я проклят, если старик действительно решил взять меня под своё крыло для помощи в хозяйстве. Нет, этот интриган не так прост. Единственная реальная причина оставлять пришлого разбойника — расчет на его помощь, когда снова запахнет жаренным. А Казимир, видимо, уверен, что уже очень скоро. Глядя на Аду становится понятным, что запредельная мощь не дается так уж просто и девочке только предстоит овладеть этой силой. И друид оставляет меня как запасной вариант, посадив на новую цепь, — Ноэль машинально потер своё горло, вспомнив удушающую магическую петлю, — да, Старейшина не промах, хотя почему бы и не подыграть ему, пока я пользуюсь всеми предоставленными благами? Но, сука, этот магический ошейник… всё же отдавать жизнь за „святой“ Иссурим мне явно не хочется… то, что я уже чуть не сдох из-за Ады, прекрасно напомнило, как же, блять, мне всё-таки нравиться жить…»

— Витаешь в облаках, Ноэль? — за торцом покосившейся избы его поджидал Хадвар.

— Хадвар! У вас тут просто райский уголок, знаешь ли.

— У каждой медали есть обратная сторона.

— Из твоих уст это звучит довольно зловеще, — усмехнулся Ноэль.

— Пойдем-ка со мной, шутник, — друид развернулся и направился к зазору между хижинами.

— Надеюсь, ты подаришь мне букет цветов, и мы станем друзьями, — Ноэль пошел следом, приготовившись к несомненному подвоху.

Но непримиримый друид превзошел все его ожидания. Резко развернувшись, он жестко припер вора к глиняной стене. Ноэль почувствовал упершийся в бок кинжал. Опасная ситуация.

— Проваливай из Иссурима, подонок, — хрипло прорычал Хадвар.

— Но мне тут очень нравится! — простодушная улыбка осенило лицо вора. Становилось чертовски интересно, к чему же приведет эта разборка по понятиям. Ноэль выбрал роль дурочка.

— В тебе все видят героя, спасшего деревню, но я насквозь чувствую твою мелочную воровскую душонку. Таким типам как ты ничего кроме золота и наживы не нужно, — продолжал давить Хадвар.

— Да я не особо и скрываю это, дружище, — мужчина с усмешкой наблюдал за багровеющим лицом друида.

— Ты не понимаешь, куда ввязался! Эта обитель проклята…

— Неужели? Может, расскажешь об этом чуток подробнее?

— Спасай свою шкуру. Это ведь то, что тебе дорого, верно?

— Я бы и рад, да только меня клеймили так, что отойди я на шаг от твоей «проклятой» обители, мне оторвет бошку. Так что придется тебе меня потерпеть, но спасибо за предупреждение, приятель.

— О, Хадвар и Ноэль начать дружить! Здорово-здорово, — из-за угла показалась огромная голова Фогеля. — Фогель искать Ноэля, Старейшина сказать, он работать у Фогеля в кузнице.

Хадвар незаметно убрал нож в рукав и отстранился от Ноэля.

— Тронешь Аду, и я отрежу тебе яйца, — напоследок прошептал друид и стремительно покинул их компанию.

— У Фогеля хороший слух, он подслушать. Хадвар начать ревновать Аду, — захихикал детина.

— Ты хочешь сказать они… — Ноэль смотрел в спину удалявшегося друида.

— А, ты ведь не знать… пару лет назад Хадвар хотеть делать Аду своей женой, но та отказать, — печально протянул Фогель, — жалко Хадвара.

— Нда, действительно жаль, — задумчиво протянул Ноэль.

Теперь в его копилку проблем добавился еще и вечно подозрительный отверженный любовник. «И что, черт подери, он нес о проклятии? Был ли это блеф, или ещё один намек на таинственное „Сердце“?» — Ноэль удрученно покачал головой, пытаясь собрать разрозненные штрихи друидских хитросплетений в единую картину. Фогель бережно взял своего подмастерье под мышку и повел к кузне. Впереди их ждало много работы.