Сердце друида

Глава семнадцатая

Ассасин плыл по затемнённому дымчатому коридору. Извилистое жерло тоннеля уводило его всё глубже в подземные катакомбы. Он летел в полутьме каменного лабиринта, не задумываясь о выборе пути. Его вело подсознание.

Убийца остановился. Он был на месте. Перед ним с лязгом распахнулась проржавелая железная дверь. Мужчина неспешно вошёл в мрачную залу. Блеклое пятно настенного факела еле-еле освещало один из затянутых паутиной углов. Посреди каменного помещения стоял тощий мальчишка в изорванном балахоне. Черные спутавшиеся волосы грязной копной свисали на его впалые щеки. Не обращая внимания на вошедшего убийцу, мальчик исподлобья наблюдал за догорающей лучиной, словно желая успеть высосать из горящей головешки последний свет.

Железная дверь захлопнулась. Мимо ассасина прошёл укутанный в черные одежды человек.

— Щщщщ, — мальчик змеёй уставился на вошедшего незнакомца.

— А ну заткнись, — рявкнул мужчина. — Когда войдёт мастер, покажи себя послушной шавкой, возможно ты ему и приглянешься.

Мальчишка отскочил от занесённого над ним кулака и пугливо вжался в дальний угол темницы. Человек в черном статуей замер по центру, мгновенно потеряв к нему всякий интерес. Сознание ассасина подёрнулось серой дымкой. Картина каменной залы размылась перед глазами, окуная его в беспамятство.

Вновь раздавшийся лязг двери привел убийцу в чувства. На пороге стояла ещё одна фигура в черных одеяниях. Первый человек склонился в почтительном приветствии:

— Я подобрал его в Гнилом квартале, мастер. Полуживой и истощенный. Очередной беспризорник. Ничего необычного, но он подходил по всем критериям.

— Вот как, — вошедший человек изучающе взглянул на загнанного в угол ребенка. Из-под капюшона блеснула пара прищуренных золотых глаз, — что ж, раз уж ты привел его, давай посмотрим.

Мастер неторопливо направился к настороженному грязному мальчонке.

— Тише, дитя, переживать нет нужды, делай, что тебе говорят, и всё будет хорошо.

Парень угрожающе клацнул зубами перед потянувшейся к нему рукой.

— Жалкая крыса, — в него врезался сапог первого незнакомца, — поганый мусор…

— Хватит, адепт. Этого достаточно.

Человек с золотыми глазами ласково посмотрел на маленького дикого «пса».

— Тебя ведь никто не ждёт на поверхности, так ведь? Тебе даже некуда пойти, — он присел перед ним на корточки.

Мальчик угрюмо отвернулся от его пронзительного взгляда.

— Но все же ты хочешь на волю?

Короткий кивок подтвердил слова золотоглазого незнакомца.

— Я уважаю свободу каждого, — доброжелательно улыбнулся мастер, — но нужно иметь силу, чтобы иметь возможность получить желаемое. Без силы ты ничто, так же как и без воли. Вот те два столпа, что принесут тебе победу. Это будет моим тебе уроком. Ты, наверное, голоден?

Золотоглазый достал из-за пазухи наливное яблоко и непринужденно протянул его маленькому узнику. Изо рта мальчишки непроизвольно проступила слюна. Поднявшись с колен, он сделал неловкий шаг навстречу.

— Ты смеешь есть с руки мастера, падаль?! — второй мужчина разъяренно отшвырнул парня к стене.

— Помни: сила и воля, — мастер поднялся с корточек и передал яблоко адепту. — С этого дня у тебя будет два варианта, дитя. Бежать или есть. Спасись, если сможешь, но помни, что за тобой будет приглядывать этот господин, — золотоглазый указал на своего приспешника. — Ты сам понимаешь, что будет, если он тебя поймает. Один день — одна попытка. Фора — тридцать секунд. Или же ты больше хочешь отведать это яблоко? Что ж, пожалуйста, но за всё придется платить. Каждый укус будет равняться одному удару. Итак, что ты выберешь сегодня?

Мальчик кинулся к железной двери.

Ассасин вновь погрузился в серый туман.

Из дымки медленно прорисовывались очертания темного коридора. Тяжело дыша, мальчик стоял, упершись лбом в холодный камень. Тупик.

— Слишком слабо, — убийца и беглец одновременно развернулись на донесшийся из глубины тоннеля голос.

Бесшумно выйдя из тени, адепт с улыбкой приблизился к дрожащему парню:

— А теперь твоё наказание…

Перед ассасином одна за другой проносились десятки размытых непритязательных сцен. Раз за разом двое незнакомцев входили в камеру к черноволосому пленнику, нарочно оставляя дверь открытой. И раз за разом мальчик бежал. Всё заканчивалось одинаково. Бесконечное переплетение черных коридоров, запертых дверей и решеток кружили беглецу голову. За его спиной появлялся адепт и, избивая до бессознательного состояния, возвращал в камеру. В мальчишке умело поддерживали жизнь, следя за тем, чтобы он не умер от голода и жажды. Раз в день ему давали воды. Раз в два — краюху чёрствого хлеба. Ровно столько чтобы соблюсти тонкую грань между последовательной атрофией и полным отказом организма.

Перед глазами убийцы развернулся новый день.

Две темные фигуры стояли над обессилевшим узником.

— Что выберешь сегодня? — мастер пристально смотрел на неподвижное тело.

— Яблоко… дайте мне яблоко.

Адепт достал фрукт из складок мантии и небрежно кинул перед мальчишкой:

— Жри.

Высушенная детская рука схватила яблоко. Парень жадно вонзил зубы в сочную мякоть.

— Гхах! — в его живот резко впечатался сапог мужчины.

— Один укус — один удар, — адепт холодно смотрел на задыхающегося мальчишку. — Кусай.

— Нет! — прошипел мальчик.

— Кусай, или я отрежу тебе ухо, — мужчина вытащил кинжал из ножен.

Парень выдержал три укуса.

На следующий день он снова попытался сбежать.

Туман расступился, и перед ассасином в который раз предстала знакомая картина. Двое в черном молча стояли над валяющимся на полу заключенным.

— Я больше не буду выбирать! Я не буду!

— Нарушая правила, ты не добьёшься ничего кроме наказания, — с сожалением произнёс мастер. Развернувшись на выход, он кивнул адепту. — Ты знаешь, что делать.

Мальчик с отчаянием посмотрел на молчаливого мужчину.

Его встретила холодная улыбка.

Ассасин закрыл глаза.

Поток разрозненных будней нескончаемой чередой проносился перед его лицом. Темница стала домом для него и черноволосого мальчишки. Мальчик перестал сбегать. Он выбирал яблоки. Снова и снова подставляясь под удары, ради пары укусов. Измазываясь липким соком, он раз за разом давился сладкой мякотью в ожидании неминуемой расплаты.

Серая дымка в очередной раз распахнула перед ассасином двери мрачной каменной залы. Все действующие лица находились на своих местах.

— Да сколько можно! — ассасин в ярости подскочил к угрюмому парнишке, — хватит терпеть, борись или сдохни уже, недомерок!

Мальчишка его не слышал. Никто не слышал. В этой камере убийца оставался не более чем незримым гостем.

— Что выберешь сегодня? — снисходительно улыбнулся мастер.

— Я… хочу яблоко.

— Прошу, — мастер уступил дорогу адепту.

Адепт с презрением кинул яблоко на пол. Мальчик вяло подполз к своей подачке. Последовал первый укус.

— Прошу не надо, не бейте меня! — парень жалобно вцепился в подол мантии адепта.

— Убери свои грязные руки, щенок! — рявкнул мужчина. — А не то… ааааайййййхх!!!!

Мальчишка волком вцепился в его пах.

— МЕЛКИЙ УБЛЮДОК!!! ЧТО ТЫ… аггххх! — адепт неловко пошатнулся с удивлением глядя на растекающееся по животу кровавое пятно.

Из него торчал собственный нож.

— Когда ты…

Мальчик с яростным криком выдернул клинок, занося его для нового удара. Лезвие с чавканьем вошло в обмякшее тело. Адепт упал на колени. На его лице застыла гримаса непонимания. Нож с ненавистью врезался в его горло.

— ЯЯЯЯЯАААААААРРРР!!!!! — одичалый мальчишка беспорядочно наносил удар за ударом, с упоением вглядываясь в выпученные глаза своего мучителя. — ААААААААААААААААААААРРРРРРРРР!!!!

Всё было кончено.

Измазанный в горячей крови, обессиливший парень свалился с располосованного трупа. Мастер молча наблюдал за ползущим по полу ребенком.

— Дерзко, — золотые глаза выжидающе сощурились под черным капюшоном. — Собираешься сбежать?

— Нет, — тихо прошептал измученный узник, — я достаточно сбегал, чтобы понять, что мне не выбраться отсюда.

— И что же теперь?

— Теперь, — мальчик ликующе поднял с пола яблоко, — я смогу съесть его всё.

По устам мастера пробежала удовлетворенная улыбка:

— Я сделаю из тебя первоклассного убийцу.

В следующее мгновение он возник перед пленником. Мальчишка не успел и шелохнуться. Тонкие пальцы коснулись его лба, и измождённый парень ничком провалился в беззаветный сон. Ассасина окутала серая пелена. Каменный зал таял на глазах, быстро исчезая из поля зрения.

«Что это? — сквозь уносящий его туман убийца различил, как по мановению руки мастера пространство камеры изменилось, — мираж…?»

Две укутанные в черное фигуры стояли над спящим мальчиком.

— Он оправдал ваши ожидания? — адепт вопросительно смотрел на мастера.

— И даже больше, — усмехнулся золотоглазый. — Его потенциал впечатляет. Дух силен, так же как и кипящие в нём страстные порывы. Прочный волчонок. Сломав его, мы добьемся колоссальных результатов. Время следующего этапа, — золотые зрачки сузились в предвкушении. — Отведи его к остальным и проследи за тем, чтобы этот малыш завел себе крепкие узы. Дружба закаляется в невзгодах. Чем сильнее окажется связь, тем сильнее будет эффект от её разрыва.

Мастер ласково провел рукой по щеке мальчика:

— Мне нужен только один. Тот, кого я смогу наградить своей силой и завладеть его волей. Мне нужен лучший.

Темница растворилась во мгле. Ассасин падал в черную бездну.

«Посмотрим, сможет ли это мальчишка стать моим безупречным оружием».

— Ааааггхх… нххха… хааах…

«Больно… как же мне больно… — убийца мутным взглядом шарил в пустоте, — Где я…? Что происходит…? Ааааахрр… что за невыносимая боль?!»

На небе горели первые звезды.

«Почему…? Как…?» — его бессвязные мысли пытались удержаться на неустойчивом островке сознания. Тело не отвечало, целиком утопая в пучинах боли. Краем глаза ассасин зацепился за выступающие из сумерек песчаные барханы. Он находился на разрушенном холме.

«Невозможно… я не могу быть жив… это невозможно… — убийца зажмурил глаза, — почему же так? Сколько ещё это будет продолжаться?! Я ведь уже умер. Я мёртв!»

Разум и тело, не прекращая, дробились на тысячи рассеянных осколков.

«Но эти мысли… вопросы в моей голове… Я могу думать. Можно ли думать после смерти?»

«Это жизнь».

Порыв ночного ветра взъерошил его черные волосы.

«Я чувствую… холод… боль, значит… всё-таки… смерть? Но почему я чувствую? Это какая-то шутка?»

«Жизнь».

Ассасин с ужасом ощущал зияющую дыру в груди.

«Смерть».

…

«Я не могу понять».

Он тихо лежал в мягкой земле, невидящим взглядом упираясь в сверкающие созвездия. Со временем боль утихла. Притупились ли его собственные чувства или сама боль сдалась перед его инертной тушей — не имело значения. Исход всё равно оставался одним.

Хотя, он не мог не отметить, насколько иронично всё сложилось. Забавно. Ублюдский дух возмездия вырвал у него сердце, но всё окружающее пространство и он сам оказались настолько пропитаны магией, что бушующая в нём энергия до сих пор продолжала насосом гнать кровь по его артериям и венам. Но скоро всё это кончится. Что за дикая издёвка судьбы? Находиться в мучительном ожидании собственной смерти. Ассасин лицом к лицу столкнулся со своим страхом.

Слейн.

Гвихир.

Все они мертвы.

Как же всё-таки легко отделались эти мерзавцы. Но с другой стороны его самого никто ведь не заставлял играть роль благородного героя. Вот она расплата. И какой же во всём этом был смысл? Какой демон дернул его пойти на поводу у друидки? «Ты облажался» — морщась от боли, ассасин вяло усмехнулся. И всё же, внутри, под слоем горькой досады скрывалось неуловимое «нечто». Нечто, что заставляло убийцу испытывать чувство удовлетворения.

«Неужели я считаю, что получил по заслугам?» — из его глотки донеся булькающий хрип.

Ассасин притих, смиряя очередной приступ боли.

«Хотя почему бы и нет? Если пораскинуть мозгами, вполне логичное для меня наказание. За все несчастья, в которых я повинен. За всё сотворённое мною горе. За все смерти невинных людей. Без сомнений мои руки по локоть в крови. И даже разрушение Иссурима не более, чем строчка в моём послужном списке».

«Ты ответишь за свои грехи!» — в мыслях ассасина всплыли предсмертные слова почившего друида.

«Верно… все мы ответим».

«Хадвар, — убийца сплюнул скопившуюся во рту кровь, — мелкий ты сученыш, кто же знал, что я так скоро попадусь на эту удочку? Представляю, как ты сейчас злорадствуешь на том свете. Хотя в одном ты всё-таки оказался прав, несомненно, вся эта сранная деревушка была проклята до самого последнего домишки».

Недвижно разглядывая звёзды, ассасин внимал тишине. Почему он так спокоен? Он просто ждёт. Просто покорно ожидает конца, словно отожравшийся хряк, слепо идущий за хозяином на убой. Кабанчик бредёт. Добродушно похрюкивая, животина по привычке следует за человеком, хоть в глубине своей свиной души прекрасно понимает, что что-то пошло не так. Но какой у хряка есть выбор? Его нет. И зная это, скотина оказывается достаточно умна, чтобы не переживать по этому поводу. Когда выбора нет, всё становится таким незначительным и неважным. И все волнующие ранее вопросы отпадают сами по себе.

Страх?

Кто бы мог подумать, что бояться окажется так естественно? И зачем он сбегал от этого чувства? Ассасин зашелся хриплым кашлем. И ведь не только от него одного. По сути, вся его жизнь вышла извращенной игрой в кошки мышки с самим собой. Какой же он болван.

«Почему бы тебе не быть Ноэлем?»

Убийца закатил глаза.

«Ада… эта чертовка, прочитала меня словно трёхстраничную книжку. Потопталась по больной мозоли и врезала на прощанье по яйцам. Просто размазала по земле. Но самое невероятное, что сделала это с искренним ко мне состраданием. Пхха… похоже в нашем поединке победителем всё же вышла она».

Ну и ладно.

Ему как раз не хватало взгляда со стороны, что бы окончательно понять какое же он дерьмо.

Пробитое легкое с бульканьем наполнялось темной кровью.

Она сказала, что в нем есть свет.

Бред сивой кобылы.

Но послушать было приятно.

Ассасин с трудом повернул голову, переводя взгляд на дальний кусок черного неба:

«И, всё-таки, какого хрена я пошёл у неё на поводу? То, что я всё это заслужил — дело бесспорное. Но чувствую ли вину? Что ж, вероятно, очень на это похоже. Так что же это? Выходит я пожертвовал собой ради искупления и спасения других? Да нет… это даже не смешно. Тогда почему? Потому что принял её последнюю волю?»

Мужчина мысленно вздохнул: «Тупые вопросы. Я же уже решил, что всё это не имеет смысла. Так почему бы теперь просто спокойно не откинуться?»

Время шло. Звёздный свет мягко освещал его бледное лицо.

«Ладно, — болезненно сморщился ассасин, — говорят, перед смертью недурно бы повспоминать светлые моменты».

Убийца откупорил свою память, заполняя голову свалявшимися воспоминаниями.

«Или… хотя бы… один…»

Светлые моменты не спешили ему навстречу.

«Хоть что-то…»

В голове было пусто.

«Точно, я и забыл, что это не про меня».

Из продырявленной груди вырвался разочарованный стон.

Ветер медленно засыпал его песчаными брызгами.

«А это что? — ассасин вяло принюхался к витающему в воздухе аромату. — Вкус этой магии… чтоб меня, я был пропитан ею всё это время, но так и не почувствовал… даа, как же я мог забыть этот сладкий запах липы?». Мужчина с упоением вдохнул пьянящий аромат. «А эти звёзды? — он будто впервые взглянул на ночное небо, — совсем как тогда…»

Убийца улыбнулся.

Вот и появилось то самое нечто, с чего можно было снять последние сливки теплых воспоминаний. Ассасин закрыл глаза, прокручивая в голове первую встречу с друидской бунтаркой.

«Ох, как же она была горяча».

«А тот ущербный подвал? Ну и беспечное же было время, а? Сиди себе да трави забористые байки. Мои персональные незапланированные каникулы, — перед глазами мужчины пронеслось восхищённое лицо молодой друидки. — Мелкая паршивка, пусть не всё о чем я тебе рассказывал было правдой, но… в тот момент твоя реакция придавала значимость любому моему пусть даже самому бессмысленному слову».

«Спасибо тебе».

Ассасин вспоминал их бурные перепалки. Её смех и слезы. Глупые шутки и страстные поцелуи. Он снова плыл к ней по водам кристального озера, стараясь запечатлеть мельчайшие детали её свежего лица.

«Так вот она какая — тоска? Кха… да… всё-таки я был бы не прочь повторить всё это ещё разок».

«Или даже два?»

«Или…

… может быть я не очень-то и похож на того хряка?»

«Катись оно всё в пекло… почему же именно сейчас? Когда я наконец-то почувствовал, как оно может быть — я теряю всё без остатка!»

«И я не чувствую свиного равнодушия…»

«Мне обидно».

«До боли обидно».

«Похоже, я и в правду не настолько умён, чтобы спокойно принять свой конец».

«Я ведь на самом деле хочу… ещё немного…»

Концентрация магии постепенно рассеивалась в пространстве. Ассасин чувствовал, как остатки энергии покидают его умирающее тело.

«Почему бы тебе просто не быть…?» — Ада нежно приложила холодную ладонь к его раскалённому лбу.

Ассасин трепетно смотрел в её светлые глаза.

«Хотя бы в конце» — ласково улыбнулась друидка.

«Хотя бы в конце…» — тихо повторил убийца.

По потрескавшимся губам мужчины пробежала кривая усмешка. Он больше не являлся оружием. Разливающаяся по телу боль ушла вместе с последним дыханием магии.

«Меня зовут Ноэль…»

Звезды погасли в вышине.

Его глаза закрылись.

«И я хочу жить!»