Когда тебе тридцать, ты не хочешь видеть кровь.
Центурия получает приказ выступить к Гунбанча́ну, но судьба решает иначе. Конные отряды Кайана зажимают между холмов и второй день расстреливают с безопасного расстояния. Пилумы бесполезны, а без поддержки всадников вступить в честный бой невозможно.
Первым падает центурио́н. Лет десять назад это вызвало бы панику, но с тех пор либеры закалились. Выросло поколение тех, кто не видел мирной жизни. А если знаешь, что мира не будет, — тебе некуда отступать.
Рядом стоят боевые товарищи. Падает один, второй, третий. Лежишь в грязи и не понимаешь, жив ли сам. Рот полон земли, а на щеках — корка из крови и застывшей глины. Погружаешься в небытие. Нет ни верха, ни низа. Ни завтра, ни вчера. Лишь голос на самом краю сознания: «Измени это. Сломай то, что построено помимо моей воли. Дай звездам вновь озарить ночь». Голос уходит, а ты просыпаешься среди трупов и не можешь дышать.
Стать опционом непросто, и, если дослужился во время Большой войны, значит похоронил множество друзей. Видел реки крови, обезображенные трупы, слезы матерей. Штурмовал города и зализывал раны. Все еще жив? Тебе повезло.
Когда тебе тридцать, твое имя никто не вспомнит.