Секта

Глава двадцатая

Мы сидели за столом в своём доме. С нами же сидел новый человек, мужчина лет тридцати пяти, небольшого роста, крепкий, одетый в яркую красную рубаху и джинсы. Если я правильно понял, это был представитель местной полиции. Не знаю как, но нашим удалось наладить контакт с полицией другого города. Или это спящий агент Ватикана?

— Итак, — начал Рязанцев. — Что вы получили от задержанного?

— Он признался во всём, сказал, что работал один. Сказал, что верит в дьявола, а потому решил провести обряд.

— Врёт, — тут же сказала Маша.

— Разумеется, врёт, — согласился полицейский. — Мы из его машины шесть балахонов с кровью жертв вытащили. Да и ножи с отпечатками. Остальных сейчас ищем, не все отпечатки есть в базе данных, двоих уже вычислили, но они в бегах.

— Что, если его допросим мы? — предложил Павел Сергеевич.

— Это сложно сделать, — полицейский поднял глаза. — Охраняют его по высшему разряду. Шутка ли, четверых сотрудников положил наглухо, ещё один больнице с множественными переломами. И главное — никто понять не может, как он это сделал. Камеры кое-что зафиксировали, но это выглядит, как фокус.

С переломами — это, наверное, тот сотрудник, что прострелил колесо. Однако, верность долгу взяла своё, смог выстрелить. Побольше бы таких сотрудников.

— Делом фейсы заинтересовались, — добавил он. — Сказали, пришлют своих из столицы.

— Это плохо, — тут же выдал вердикт Рязанцев. — Если они вникнут в суть дела, может статься, что у нас добавится врагов.

— И ещё, у них есть какие-то покровители наверху.

— Наверху? В смысле, у вас в городе? — уточнил профессор.

— Кто-то из нашего начальства, перед тем, как всё случилось, поступали ненавязчивые советы спустить дело на тормозах.

— Это логично, — сказал я. — С таким уже сталкивались, они проникают во власть, облегчая себе работу.

В кармане у полицейского завибрировал телефон. Он достал его, приложил к уху.

— Да. Понял, рассказывай. Так, что ещё?

Выслушав монолог собеседника, он отключился и повернулся к нам.

— Задержанный дал показания. То есть, не показания, а просто впал в ступор и начал твердить, что его найдут, что за ним придут. Что какой-то охотник чего-то не сможет, что его предупреждали. Это бред? — он поднял на нас глаза.

— Увы, — расстроил его Рязанцев. — Это не бред, это как раз показания. Тот, кто всем этим руководит, связался с ним, обещал помощь. Не удивлюсь, что он придёт в отделение и освободит его.

— Как вы себе это представляете? Там народу куча, все с оружием. КПП автоматически блокируется.

— Вы видели, на что они способны? — напомнил профессор. — И это был далеко не самый сильный адепт. Другие могут намного больше.

— И? Что можно сделать? В ближайшем будущем его переведут в СИЗО.

— Это не поможет, его либо похитят, либо убьют. Думаю, самым правильным для вас будет взять с собой вот этих молодых людей, — Рязанцев подошёл к нам с Машей и положил руки нам на плечи. — Они проведут допрос, а потом останутся рядом, в засаде, будут сидеть и ждать, когда за ним придут.

— Что же, это возможно, — согласился он. — Когда отправляемся?

— Немедленно, — я встал из-за стола.

Отделение полиции, где содержался задержанный, впечатления неприступной крепости не производило. Просто двухэтажный домик с железной оградой в рост человека. Есть КПП с дверями-вертушкой, да, блокируется автоматически, но сама конструкция особой прочностью не отличается. Тут и колдунов с демонами не нужно звать, десяток решительный парней с автоматами и взрывчаткой разберётся играючи. Сотрудники там и в самом деле были, человек пятнадцать с пистолетами. Но все заняты своими делами, никто не ждёт нападения.

Только у камеры, где держали адепта, находились два молодых сержанта с автоматами. Эти бдят, да здесь и не расслабишься, под боком у начальства. Тот самый сотрудник, назвавшийся Алексеем, без отчества и фамилии, провёл нас внутрь. Я отметил, что металлодетектор не прозвенел, хотя и у меня и у Маши было при себе оружие.

Человек в камере сидел на лавке и, не моргая, смотрел в одну точку, его не интересовал внешний мир. Возможно, выслушивал инструкции от патриарха. Или просто горевал о своей загубленной судьбе. К успеху шёл, не фартануло.

— Мне остаться? — спросил Алексей.

— Да, лучше будьте рядом, — посоветовал я и присел рядом с преступником.

Выглядел он подавленным, одежда изорвана, кое-где кровь, но это и неудивительно, исходя из того, сколько пуль в него выпустили. И в то же время его даже не возили в больницу, те царапины, среди которых были неглубокие раны от моих пуль, обработали на месте.

— Как его зовут? — спросил я.

— Эдуард, — ответил Алексей.

Сам полицейский встал в углу, положив руку на пистолет. Это правильно, если задержанный взбрыкнёт, лучше быть готовым, не уверен, что магия поможет при стрельбе в упор.

— Эдик, посмотри на меня, — приказал я, не посоветовал, а именно приказал.

Он, внезапно проснувшись, поднял глаза, посмотрел сперва надменно, но потом пришёл испуг.

— Охотник? Зачем ты здесь? Почему? — он повернулся к полицейскому. — Кто его привёл? Это незаконно. Вы не имеете права.

Голос его сильно дрожал, видно было, что охотник, то есть я, — единственный, кого он боится. Есть ещё патриарх, но тот, всё же, скорее, друг. Пока.

— Отвечай на вопросы, и он уйдёт, — холодно сказал Алексей. — Если же нет, то… сам понимаешь, что будет.

— Ты не можешь… — он злобно ощерился, но его готовый сорваться победный рык сорвался на щенячий визг. — Патриарх сильнее, он тебе не по зубам.

— Его нет, а я здесь, — сообщил я. — Ты будешь говорить, или мне пытать тебя?

— Он слабеет, — сообщила Маша. — Сила утекает из него, скоро он станет обычным. Слышишь, Эдик, патриарх тебя покинул. Ты ему не нужен, ему не нужны неудачники.

Я вынул стилет и повертел его в руках. От оружия, как я понял, исходила та самая сила, которую они чувствовали и боялись.

— Не надо, — на глазах его появились слёзы.

— Ты будешь говорить?

— Спрашивай.

— Сколько человек в вашей группе?

— Шесть, — он посмотрел на Машу, видимо, сделав вывод, что врать бесполезно. — Без меня уже пять.

— У кого находится артефакт?

— У Сергея, Воронов Сергей Васильевич. Глава холдинга… не помню точное название, он это начал, он проводил первые обряды.

— Как выглядит артефакт?

— Лампа, как у Алладина, такая, с носиком, туда масло наливать и фитиль чтобы торчал. Бронзовая, но по бокам какие-то камешки вставлены, вроде алмазов, только мутные.

— Ты видел патриарха?

— Нет, — он помотал головой. — Его вообще мало кто видел. Сергей видел, когда тот ему артефакт передавал.

— Для чего все группы собрались в городе?

— Патриарх приказал, — голос его понизился, видимо, подсознательно боялся, что патриарх находится где-то рядом и подслушивает. — Нам передали всем собраться здесь. Говорили, что круг завершён, что настало время переходить на новый уровень. Тогда мы все станем сверхчеловеками. Вот только… круг ещё не завершён. Не всем хватает силы. Мы торопимся, но многие не успевают. Приходится проводить обряды наспех, нам просто некогда заметать следы.

— Что ты знаешь о том, как уничтожить артефакт?

— Ничего не знаю, можно, наверное, расплавить, но Сергей говорил, что при этом что-то плохое случится. Он нас вообще в подробности не посвящал, говорил только то, что нам следует знать.

— Допустим, — а сколько вообще групп вроде вашей?

— Десять, двенадцать, я не знаю, мы редко пересекаемся.

— Ты говорил, что патриарх собирает вас, чтобы перейти на новый уровень. Как это будет выглядеть? Ещё один большой обряд?

— Нет, что-то другое, мы впервые соберёмся вместе, все вместе. На загородной даче. Или вилле, я не знаю, точное место пока не говорили. В последний момент доведут. Там что-то произойдёт, и мы отправимся к цели.

— Сдаётся мне, Эдик, что ты чего-то не договариваешь.

— Я всё сказал, — он едва не плакал. — Патриарх меня убьёт. Теперь убьёт, я не скроюсь.

— Ему не обязательно тебя убивать, — сказала Маша. — Он просто отключит тебя от силы, ты уже это чувствуешь, правда?

Он кивнул.

— А ты ведь не просто так пошёл на убийства, ты хотел жить. Ты болен?

— Да, был болен. Опухоль в мозгу, неоперабельная. А Серёга тогда просто руки приложил, и она на убыль пошла. Но не до конца. А потом он сказал, что…

— За всё надо платить, — закончил я за него, потом повернулся к Маше. — Сколько у него времени?

— Мало, зависит от того, когда он должен был умереть. Обычно такие последствия приходят быстро. Болезнь возвращается, человек сгорает за считанные дни. Он пока подпитывается силой, но она уходит, как песок из рваного мешка. Думаю, месяц или два, не больше.

— Прискорбно, — заметил я. — Что же, Эдик, бояться тебе больше нечего. Всё плохое, что могло произойти, уже произошло. Патриарх, если и не станет тебя убивать, то отставку даст однозначно. Облегчи душу.

— Я правда больше ничего не знаю, — он вздохнул.

Я посмотрел на Машу, она кивнула.

— Что же, оставайся здесь, мы будем тебя охранять. Сегодня ночью.

Мы вышли из камеры, я попросил:

— Поставьте здесь ещё два стула.

Стулья вынесли из кабинета, мы с Машей сели рядом с охраной и стали ждать. Ночь обещала быть длинной. Я просто прикрыл глаза и начал медитировать, стараясь при этом расслышать любой шорох за дверью. Маша достала телефон и включила какую-то примитивную игрушку.

Так, в полном молчании, мы просидели часа три, я постепенно засыпал, время от времени встряхиваясь. Потом дежурный офицер принёс термос с кофе и кружки. Это помогло, проснулись все, и мы с Машей и оба полицейских.

Было около трёх часов ночи, когда Маша, снова начавшая клевать носом, встрепенулась и сказала:

— Они здесь.

— Кто? Где? Сколько?

— Не знаю, — он вертела головой, словно пыталась разглядеть вокруг нас врагов. — Не могу понять, они словно повсюду. Окружили здание.

Один из полицейских тут же схватился за рацию.

— Второй, выйди, посмотри, что вокруг здания творится? Есть ли посторонние?

— Принял, — отозвалась рация.

Через пару минут второй ответил:

— Нет никого, но тут туман стоит, видимость плохая, даже фонари не справляются.

— Ясно, — сказала Маша.

— Что ясно? — переспросил сержант, стискивая рукой цевьё автомата. — Дымовая завеса? Пойдут на штурм?

— Нет, — она помотала головой. — Там нет никого. Физически я имею в виду. Это не люди, это…

Слова её были прерваны стуком в железную дверь изнутри. Когда мы заглянули в смотровое окно, Эдик катался по полу и жалобно скулил. Я порадовался, что камера не имеет другого входа, кроме двери, мимо нас враг не пройдёт, кто бы он ни был.

Маша дрожала, едва не падая со стула. А туман уже начал проникать в здание.

— Поднимайте тревогу, — скомандовал сержант в рацию.

Где-то в коридорах зазвучала сирена, раздался топот ног, где-то лязгали замки.

Туман полз по коридору, становился всё гуще, мы уже не видели своих ног. Оба полицейских вскочили с места и вскинули автоматы.

— Это не поможет, — сказал я. — Но будьте готовы.

Враг не стал являться во плоти, видимо, не до конца верил в свою неуязвимость. Но оставить пленение своего адепта без внимания он не мог. Клубы тумана сгущались у двери. Постепенно из них вырастала высокая фигура, имеющая что-то общее с человеческой.

Туман всё более уплотнялся, сержант смотрел широко раскрытыми глазами, второй, опустив автомат, перекрестился. Наконец, когда сходство с человеком было уже полным, можно было даже черты лица разглядеть, фигура сделала шаг вперёд, намереваясь пройти в дверь.

Но тут на его пути встал я. Фигура, двинувшись вперёд, отскочила и стала смотреть на меня. В той части, где была условная голова, разгорались два огненных глаза.

— Охотник? — голос звучал как будто со все сторон, отражаясь от стен. — Ты не посмеешь. Я сокрушу тебя.

Сделав шаг назад, он замахнулся туманной рукой, в которой из того же тумана соткался короткий меч.

Как можно отразить удар призрачного меча? Он ведь нематериален, проходит через любые преграды, разрушая только человеческую плоть. Или даже не разрушая, а просто отнимая жизнь. Чтобы остановить клинок, нужен другой клинок, пусть и материальный, но заряженный магией.

Фехтовать ножом против меча — занятие неблагодарное. В реальной схватке непременно выиграет тот, у кого оружие длиннее. Вот только и противник мой фехтовальщиком не был, он пришёл сюда карать, а не драться. Да и отсутствие материального тела, помимо возможности забраться в любое помещение, накладывало ряд ограничений.

Туманный клинок ударился о стилет, полетели искры, сила удара была такова, что я едва не упал. Но и противник мой отшатнулся, озадаченный таким развитием событий. А я не стал ждать его следующего шага, просто сделал выпад вперёд и воткнул клинок в грудь бесплотного существа.

Ощущения были странными, словно рука погружалась в кисель, вот только кисель был очень плотным, рука застряла. В месте «ранения» разгорался свет, а патриарх разразился воем, от которого задрожали стены. Фигура из тумана распалась, стилет упал на пол, громким звоном выведя меня из ступора. Туман стремительно рассеивался, а Эдик за дверью тонко завизжал.

В коридор уже прорвались полтора десятка человек с оружием на изготовку. А мы открывали дверь, чтобы проверить, успел ли патриарх наказать отступника.

Успел, хотя и не убил. Допрашивали мы хоть и не молодого, но достаточно бодрого человека. А теперь перед нами, забившись в угол, сидел настоящий старик, он похудел до состояния узника концлагеря, одежда на нём болталась, как на вешалке. Лицо покрыли глубокие морщины, а волосы поседели и частично выпали, обнажив большую плешь. Он мелко дрожал и пытался что-то бормотать. Разум его был где-то в другом месте. Мы закрыли дверь.

— Что с патриархом? — я повернулся к Маше.

— Он ушёл, — уверенно заявила она. — Мне кажется, он испугался.

— Кажется?

— Я мысли читать не умею, — огрызнулась она. — Мне так показалось, он не ожидал тебя встретить. А ещё он тебя запомнил.

— Я нанёс ему рану, — заметил я. — Хотелось бы думать, что смертельную.

— Это вряд ли, — она невесело усмехнулась. — Это было ментальное тело, оно работает иначе. Зато мы убедились в действенности твоего оружия. Значит, и материальное тело ему подвластно.

— Мы вам не мешаем? — спросил Алексей, убирая пистолет в кобуру.

— Нет, — ответила ему Маша. — Всё уже закончилось, можете давать отбой тревоги. Патриарх был тут, но он ушёл, и больше не вернётся. Всё закончилось хорошо.

— Да ну вас нах… — возмутился сержант, подбирая автомат, который выронил в процессе. — Что за херня тут творилась? Я седой весь, спать теперь не буду.

Насчёт седины он погорячился, голова его была выбрита наголо, седину там в любом случае не разглядеть. А в остальном — нормальная реакция на столкновение с неестественным явлением.

— Все свободны, — поспешно заявил Алексей. — Охрану снимаем, а вы двое, — он кивнул обоим сержантам, — идите со мной, разговор будет.

— Мы тоже пойдём, — сказал я. — Нам тут больше нечего делать.

На дачу мы прибыли на такси, уже под утро. Небо на востоке начинало светлеть, почти все в доме спали, только Рязанцев, кряхтя и жалуясь на старческую бессонницу, слонялся по кухне.

— Хорошо всё прошло? — спросил он, увидев вошедших.

— Он приходил, — объяснил я. — Хотел его забрать. Или убить. Не знаю.

— И?

— Я нанёс ему удар кинжалом, он обиделся и ушёл.

— А теперь объясни, — он присел за стол. — Ты встретился с патриархом? Лично?

— Не совсем так, — Маша присела рядом. — Кофе есть?

Профессор взял кружку и потянулся к кофе машине.

— Он не лично прибыл, его аватар, сгусток тумана.

Рязанцев вздохнул и поставил перед Машей кружку.

— Сливки добавлять?

— Я сама. Короче, он на отделение напустил туман, сначала снаружи, потом и внутри, а потом из этого тумана появился он сам. Хотел войти в камеру.

— Это плохо, — сообщил профессор. — Это значит, что он сейчас на высшей точке развития, может покидать своё тело и перемещаться. Не удивлюсь, если ему уже доступна телепортация и в физическом теле.

— Тогда почему он не найдёт нас? — спросил я. — Почему не выскочит из холодильника и не убьёт всех?

— Не уверен, возможно, его смущаете вы двое. Или не хочет рисковать. А может быть, он просто торопится, скоро должно что-то произойти.

— У арестованного он забрал силу, — сказала Маша. — Тот на глазах постарел.

— Думаю, туда он больше не явится, — задумчиво проговорил профессор. — То, что хотел, он получил.

— По поводу того, что должно произойти, как минимум, состоится общее собрание на какой-то загородной даче. Нужно искать.

— Найдём, — уверенно сказал профессор. — Вопрос в том, что мы сделаем, когда найдём?

— Можно привлечь органы, там ведь будут люди, подозреваемые в убийстве. Пусть пришлют оперов и спецназ.

— Увы, адептов будет столько, и они будут так сильны, что привлекать придётся не оперов и спецназ, а танковую дивизию.

— Хреново, — только и ответил я.

— Давайте сперва найдём эту дачу, — предложила Маша, залпом выпивая кофе. — Только сначала поспим.

— Хорошая мысль, — одобрил я. — Идём наверх, а завтра примем решение.

Мы поднялись наверх, я начал раздеваться, собираясь поспать хоть пару часов. Маша последовала моему примеру.

— Мне показалось, или ты на меня в обиде? — спросила она, когда, уже не стесняясь, стаскивала бельё.

— Нет, ты ни причём, — отмахнулся я, залезая под одеяло. — Просто немного…

— Послушай, — он взяла в руки просторную футболку, но надевать не стала, так и присела рядом голая. — Я тебя прекрасно понимаю, ты любишь свою жену, и всегда будешь любить. То, что было со мной прошлой ночью, ничего не значит. Ты её не предал и не забыл. Это просто… Скажи, если… когда мы победим, что ты будешь делать дальше? Убьёшь себя? Или всё-таки останешься жить?

— Пока не решил, — честно ответил я.

— А даже если так, сейчас ты жив, пусть и живёшь только ради мести. И тебе нужно поддерживать жизнь. У тебя есть потребности, ты ешь, пьёшь, спишь, тренируешься. И среди потребностей есть женщины, ты ведь молод и здоров, а потому иногда нужно.

— Не надо всё сводить к… — начал я, но она меня перебила.

— Тогда зайдём с другой стороны, я могу поставить себя на место твоей жены. Вот она смотрит на тебя с того света. Видит, что ты пытаешься отомстить, а заодно спасти кучу людей. Это бы я одобрила. А тот факт, что ты собрался помирать, как только исполнишь своё предназначение, я одобрить не могу. И она не одобрит. Если любит, то не одобрит, она наоборот пожелает тебе жить долго и счастливо, жениться, сделать кучу детей, а дочь назвать её именем. Я её не знала, но в такой ситуации поступила бы так.

— Может быть, ты и права, — спорить мне не хотелось.

— А если права, то нечего дуться, не хочешь секса, так просто обними меня и будем спать.

Футболку она отбросила в сторону и залезла под одеяло голая. Я обнял её и прижал к себе. В этот раз у нас ничего не было, оба слишком хотели спать.