Секта

Глава семнадцатая

Когда настал час Х, мы были готовы. И не только мы. Григорий указал место и время проведения обряда. А прослушка установила тот факт, что, несмотря на потерю одного из членов секты, никто не собирается отказываться от обряда.

Сам сеанс прослушки был довольно интересен. Там присутствовали трое, каждый орал на других, нарастала паника. Они были напуганы, но ситуация оказалась безвыходной.

— Надо просто валить! — едва не крикнул один. — Бросать всё и валить. Иначе…

— Нельзя валить, ты сам прекрасно знаешь, что будет! — отозвался, перебивая его, второй, голос его срывался на визг.

— Заткнитесь оба, — третий сохранял хладнокровие или просто пытался не подать вида. — Мы всё сделаем, как планировали. Потом поедем к патриарху, упадём ему в ноги и будем просить. Он простит, наверное. Но для этого нам нужна сила. Слышали меня? Сила, которую даст обряд. Круг почти завершён, мы добились многого.

— Гриша пропал, — напомнил первый. — Понимаешь, не убит, а просто пропал. Что, если его захватили и пытают? Может, хоть место обряда сменим?

— Нет, ничего менять не будем, там всё уже готово, слишком многое переигрывать… Тот, кто убил наших, не следователь, не Джеймс, мать его, Бонд, он просто убийца-одиночка. Понятно это? Он не проводит расследование, он просто находит и мочит. Не знаю, как находит, но он нашёл не всех. Гришу жалко, но его не вернуть.

— А он точно мёртв? — спросил второй.

— Не знаю, скорее всего, да, я его не чувствую. Да плевать на него! А насчёт места, ну, придёт туда этот, сука, народный мститель. И что? Ты его боишься? Да он дилетант, он действует наобум.

— Он шестерых уже положил, а мы его так и не нашли, — напомнил первый.

— И что? Тебя так легко положить? Ты на себя посмотри, мы легко группу захвата положим, а после обряда вообще будем неуязвимы. — Голос его вдруг стал мягким. — Володя, ты пойми, нет у нас другого пути, мы все знали, на что идём, знали о возможных проблемах. Мы не одни, таких групп много, у других получилось, у нас тоже… почти. Мы чисты перед патриархом.

— Решено, — первый, наконец, успокоился.

— Всё по старой схеме, завтра ночью, готовьте уродов.

На этом запись оборвалась. Мы некоторое время помолчали, потом я высказался:

— А они что, всегда в одном месте совещания проводят?

— Прослушка установлена в шести местах, — сухо сообщил неприметный мужик лет сорока, наш технический специалист, которого я раньше не видел. Знал, что зовут его Витя, но мы никогда не общались. — Слушаем круглосуточно, сменяя друг друга. Чаще всего бесполезная информация, которую сразу удаляем. Но иногда и вот это.

— Итак, — подвёл итог Рязанцев. — Думаю, всем всё ясно.

— Ничего не ясно, — продолжал я. — Что они говорили о неуязвимости? Что имели в виду, говоря, что готовы положить группу захвата?

— Есть мнение, что сразу, после совершения обряда они демонстрируют всплеск способностей, в том числе (но это не точно) временно становятся неуязвимы. Поэтому наша задача в том, чтобы обряд не был проведён. Помимо нас, в операции участвуют сотрудники полиции. Виталий приведёт своих.

— Они собрались их арестовывать?

— По ситуации, что-то мне подсказывает, что взять группу живьём мы не сможем. Их задача, скорее, в том, чтобы прикрыть операцию со стороны закона. Они будут брать группу сатанистов, убивающих людей во время обрядов. Те окажут сопротивление (уверен, что окажут), после чего будут убиты. А мы там исключительно на вспомогательных ролях. Полиции будет не так много, Виталий взял только тех, кому может доверять.

— Какова моя роль?

— Держаться подальше с винтовкой, стрелять издалека, стараться не показываться на глаза.

— Есть мнение, — сказала Маша, — что меня и тебя они могут почуять, если мы окажемся близко. Поэтому дистанция должна быть метров сто, не меньше.

— А почему сто?

— На таком расстоянии чувствую я, они могут быть сильнее.

— Понял, пойду собираться.

Я прожил на даче уже почти неделю, при этом комнату нам выделили на двоих с Машей. Рязанцев был уверен, что у нас роман. А если и нет романа, всё равно больше селить некуда, дача не резиновая. А Маша не возражала. Так и жили вдвоём, притом, что ничего между нами не было. Спали на одном диване, так он широкий, туда человек пять легко поместится, к тому же ни у неё, ни у меня нет привычки ходить по дому голыми. Да и дома мы бывали редко.

Сейчас нам предстояло подготовиться к операции. Для начала мы переоделись, облачившись в чёрный камуфляж, не просто куртку и треники, которые я использовал раньше, а настоящий камуфляж, причём дорогой, заграничного производства. Я надевал его поверх трусов и водолазки, а Маша, отвернувшись, сняла лифчик и натянула спортивный топ. Она не стеснялась, но и лишний раз провоцировать меня не хотела, особенно в такое время. К костюму прилагались крепкие берцы и чёрная маска на лицо. Имелись у группы ночники, но надевать их пока не будем, по всем вводным, противник будет на свету, а мы в темноте.

Дальше в очереди шли рации, совсем небольшие, чуть больше спичечного коробка, с обязательным наушником, вставленным в ухо. Проверил крепление наушника: тряс головой, подпрыгивал, даже сделал кувырок вперёд. Наушник держался, как влитой.

Далее оружие, пистолет в кобуре на поясе, а с другой стороны повесил ножны с трёхгранным стилетом. Испытанное оружие может пригодиться, очень уж мне не понравились их слова про неуязвимость. А основным стволом будет винтовка, та самая финская «мосинка», которую теперь я облагородил с помощью оптического прицела, установленного заботливыми руками Тёмы.

Для патронов специального чехла не было, просто положил в карманы. Немного, три десятка, шесть полных магазинов, хотя заряжать придётся по одному. Ещё перчатки с твёрдыми вставками и можно идти в бой.

У Маши с оружием всё было несколько иначе. Свой Вальтер она оставила дома, вооружившись таким же сорок пятым, как и у меня. В маленькой женской руке огромный пистолет выглядел нелепо, но она держала его уверенно, нисколько не сомневаясь в том, что сможет воспользоваться. На левом плече закрепила ножны с коротким ножом, торчавшим рукояткой вниз. Для дальнего боя у неё имелась автоматическая винтовка AR-15 с глушителем, мне она напоминала М-16, я так и не понял, в чём отличие, а гуглить было некогда. Такую же винтовку пользовал Павел Сергеевич.

— Готова, — вздохнула Маша, повернувшись ко мне.

— Готов, — я посмотрел на неё, даже в маске она была красива, впрочем, маску она сейчас скатала на лоб, превратив в шапочку с неприличным названием.

Мы обнялись и вместе пошли грузиться в микроавтобус с затонированными стёклами.

Они прибыли с последними лучами солнца, место было глухое, доехать сюда на машине было проблематично. Тем не менее, они доехали, большой джип с сектантами и небольшой фургон, о содержимом которого можно было только догадываться. Уже на месте переоделись в свои балахоны, вынули из багажника и установили алтарь из камня. Плита весила немало, пару-тройку центнеров, но четверо мужчин без особого напряжения достали её и поставили в центре поляны, ориентировав по сторонам света с помощью компаса.

Дальше настал черёд костра. Часть дров выгрузили из машин, часть собрали уже здесь в виде нескольких огромных коряг. Из всего этого они сложили подобие пионерского костра. С разжиганием долго не думали, плеснули сверху ведро солярки, потом бросили спичку, после чего в считанные секунды пламя взвилось выше ближайших деревьев. После этого они достали специальную утварь, а потом позвали тех, кого именовали уродами.

Две огромные туши, обряженные в долгополые плащи с капюшонами, полностью закрывающими лица (или морды). Они встали справа и слева от двери фургона, собираясь выполнить приказ хозяина.

Хозяин, тот, кто был условно старшим на этом шабаше, что-то сказал им, после этого из фургона выволокли первую жертву. Это была девочка лет двенадцати, связанная, но почти не избитая. Такую незачем избивать, она и так сопротивляться не сможет.

Главный сектант посмотрел на небо и дал отмашку. Уроды разложили девочку на алтаре, развязав веревки, но удерживая её за руки и за ноги.

Все шестеро затянули унылый гимн. Слова неизвестного языка повторялись, отличаясь только громкостью и скоростью произнесения. Видно было, что главный что-то держит в руках, постоянно поглаживая, но рассмотреть предмет не получалось. Меня охватило странное чувство, хотелось грохнуться в обморок, но я сдержался. Дежавю. Всё как в тот раз. К счастью, удалось успокоиться. Перед операцией я, втайне от других (стыдно было демонстрировать свою слабость) проглотил таблетку. Прошло время, она начала действовать.

— Болт, приготовиться, — раздался в ухе голос Павла Сергеевича.

Да я и так уже готов, — подумал я, в очередной раз обидевшись на дурацкий позывной, а вслух сказал:

— Уже.

Стрелять лучше в самого главного, по моему скромному мнению, он тут самый опасный. Вот только сейчас кинжал держит не он, а тот, кто собрался убивать, при возникновении опасности просто возьмёт и вонзит клинок в грудь девочки. Успеет. Придётся мне стрелять в него, расстояние от моей позиции на дереве до поляны всего метров семьдесят, точно не промахнусь.

Когда песнопения достигли своего апогея, тот, что был с кинжалом, потянулся к девочке. Та, уже окончательно придя в себя, начала дёргаться и кричать, вот только крик быстро оборвался после удара по лицу наотмашь, что нанёс ей главный.

Как только кончик кинжала коснулся тела жертвы, раздался громоподобный голос:

— Стоять! Полиция! Всем оставаться на местах, бросить оружие!

Реакция была разной. Кто-то замер на месте, растерявшись. Кто-то бросился в сторону, а тот, что держал кинжал, в порыве отчаяния нанёс удар. Но одновременно с его движением я нажал на спуск. Пуля ударила точно в грудь, отчасти сбив и ослабив удар. Можно было надеяться, что ребёнок выживет.

Мой выстрел быстро привёл адептов в чувство, они снова стали самими собой и начали думать головой. Даже т из них, кто бросился в стороны, начали возвращаться обратно. Причина была простой: из окружающего леса начали выходить люди с оружием, все поголовно одетые в точно такой же чёрный камуфляж и маски. Виталий специально так придумал, всё происходящее фиксируется на видео, а потом не хочется составлять рапорт о привлечении к операции посторонних людей. Один из полицейских сразу метнулся вперёд, стащил девочку с алтаря и понёс в сторону. Видимо, она всё же жива.

В атаку бросились уроды, но прозвучали два тихих выстрела, после чего оба плашмя свалились на землю.

— Брось кинжал, — скомандовал Виталий, его я узнал по голосу. — Быстро!

Кинжал полетел на землю, а следом раздалась новая команда:

— Снять капюшоны!

Они, переглянувшись, стали по очереди обнажать головы. Так поступили все, кроме главного. Он ссутулился, прижимая к груди артефакт, резко завыл и замотал головой. А потом просто взял и растаял в воздухе. А через секунду тот сотрудник, что стоял спиной ко мне, отлетел в сторону от сильного удара пустоты, невидимка убегал, и убегал он в мою сторону. Почти. Пробежит по диагонали.

— Я его вижу! — взвизгнула Маша. — За ним!

Оставив винтовку на дереве, я спрыгнул вниз, пришло время показать, что тренировался я не зря. Маша тоже проявила чудеса быстрого бега, выступая для меня поводырём. Ещё немного, и мы его настигнем.

Но ещё раньше он достигнет кромки леса и скроется из освещённого пятачка. А в темноте его найти куда сложнее. Даже «радар» Маши весьма приблизителен. Если у него неподалёку припасена машина, то мы его окончательно потеряем.

Я выхватил пистолет. Пусть я его не вижу, но под его невидимыми ногами разлетаются прошлогодние листья и трещат ветки. Стрелять начал прямо на бегу, первые два раза промахнулся, но третья и четвёртая пули ударили точно в спину.

Невидимость с него слетела в тот же миг, он согнулся и завалился лицом в кучу сухих листьев. Тут же перевернулся, капюшон слетел с лица, давая мне возможность его разглядеть. Это он. Это он резал Лену и остальных.

Но он не собирался сдаваться, в руке он по-прежнему держал артефакт (я не мог рассмотреть, что это такое), который начал медленно поглаживать. Я не стал дожидаться очередной пакости и снова выстрелил. Пуля пробила плечевой сустав, полностью обездвижив руку. Кулак разжался, артефакт выпал и покатился по земле. Я успел разглядеть, что это череп какого-то мелкого зверька, вроде обезьяны. Одновременно с этим сдулся мой оппонент. С его отвратительной хари сползла злобная усмешка, уступив место гримасе боли и отчаяния. Он попытался отползти, но каждое движение отдавалось сильной болью.

Я опустил пистолет, вынул кинжал и сделал шаг к нему, но одновременно на моих плечах кто-то повис, а рядом прозвучал голос Павла Сергеевича.

— Макс! — он громко кричал, но я его едва слышал. — Макс, всё. Всё закончилось, нам надо его допросить.

Меня затрясло от ярости, но рука с ножом опустилась.

— Итак, — Рязанцев выступил вперёд, подобрал артефакт и поспешно завернул его в платок. — У вас два варианта: либо мы отдаём вас этому человеку, на глазах которого вы однажды зарезали его жену и друзей. Поверьте, у него богатая фантазия, так что умирать вы будете долго. Или же вы отвечаете на наши вопросы. Если ваши ответы нас удовлетворят, останетесь жить и перейдёте в руки закона.

— Закона? — переспросил он, глядя на нас бешеными глазами.

— Именно, — отозвалась соседняя маска голосом Виталия. — Закона. Видите ли, у пропавших людей были родственники, а на алтаре у вас множество застарелых пятен крови. Современная экспертиза много чего покажет. Итак, вы готовы говорить?

— Я… Я готов, — ответил он, дрожа всем телом.

— Где сейчас патриарх? — спросил Рязанцев.

— Он… он… — видно было, что его душит страх.

Я поудобнее перехватил нож и сделал шаг вперёд.

— Он в Иркутске, он там, он сейчас там, мы собирались к нему, — он едва не кричал.

— Какие у него планы? Зачем он вас собирал?

— Он собирает всех, всех, кого посвятил. Он сказал, что мы должны исполнить предназначение, а потом он поведёт нас к истоку.

— Что за исток? Где он находится?

— Это такое место, я не знаю, где оно. Правда, не знаю. Он сказал, что там в плену томятся боги… Мы должны их освободить. Но это под силу только сильным, тем, кто накопил много силы.

— Как он собрался их освобождать?

— Не знаю, он сказал, что понадобимся мы все. И чем больше нас будет, тем легче всё пройдёт. С каждым артефактом должно прибыть не меньше десяти человек, тогда…

Он прервался, борясь с одышкой

… мы сможем это сделать, а потом, когда боги будут свободны, весь этот мир будет принадлежать им. И нам, как первым адептам.

— Наивные. Как уничтожить артефакты?

— Я не знаю…

— Этот ответ меня не устраивает.

— Он говорил что-то о попытке их уничтожить, что-то про имена богов, которые следует прочитать наоборот. Говорил, что враги однажды пытались, но…

— Вам известны имена богов?

— Только одного, — он покосился на свёрток в руках Рязанцева. — Его зовут Телимон.

— Те-ли-мон, — раздельно проговорил профессор, одновременно царапая карандашом в блокноте. — Так?

— Да, всё правильно.

— Как вы свяжетесь с патриархом, оказавшись в Иркутске?

— Есть несколько номеров, нужно позвонить в правильном порядке и назвать кодовые слова. По последнему номеру следует назвать адрес. Я помню кодовые слова, я могу…

— Не нужно, — сказал Рязанцев, убирая блокнот. — Мы узнали достаточно, Максим, он твой.

Профессор отвернулся и зашагал прочь.

— Вы же сказали… — он непонимающим взором уставился в сторону удалявшихся людей в масках.

— Мы соврали, — спокойно сказал Павел Сергеевич и тоже отвернулся.

Я не стал его резать, просто неспешно сменил магазин в пистолете, вставив заряженный экспансивными пулями, прицелился и расстрелял все семь патронов в туловище. Умер он примерно на третьем попадании, а я всё так же продолжал давить на спуск, пока магазин полностью не опустел.

Увела меня Маша, обняв за плечи и нашёптывая что-то в ухо.