Секреты Примроуз-сквер 1

Глава 15 Старые друзья

— Почему… Ну почему никто не учит историю… Никто не делает выводов из неё, никто не старается даже понять, что творит своими руками… Небеса!!! Как же я все это ненавижу…

Хорошо, что в доме никого не было.

Хорошо, что это никто не слышал.

И плохо, что он был один. Полвека один, когда привык к надежному плечу друга, который всегда поможет и поймет.

Он сидел за столом, подперев голову рукой. Было больно — сегодня ночью все могло закончиться. Сегодня ночью его месть была бы закрыта. Он так долго шел к этому, он так долго отслеживал все это проклятое семейство Шейлов! Он смог выстоять в поединке против Девятого герцога Редфилда, хотя перед глазами так и стояла стена из пламени, в котором сгорал лес, сгорали его друзья и надежды. Он тогда выстоял на дуэли. Он смог побороть свой страх и отомстить за короля тому самому Шейлу, уничтожившему Заповедный лес. Он смог отправить на тот свет и Десятого герцога Шейла — за то, что тот сын предателя. За то, что сын того самого Шейла, уничтожившего их мир. С Одиннадцатым герцогом случилась заминка — он оказался куда сильнее и одареннее, чем его отец и дед. И гораздо осторожнее — ни вызвать на дуэль, не подловить в подворотне. Этого Шейла пришлось долго гонять, чтобы отомстить, чтобы сердце перестало болеть и гореть. Чтобы он мог наконец закрыть глаза и не видеть, как умирал его мир. Не видеть сгорающего Даринеля, не видеть умирающего короля, забыть шагнувших следом в смерть за мужьями и сыновьями лесных дев. Все забыть со смертью последнего Шейла. И снова ему не удалось.

Сперва помешал дождь — под проливным дождем не умел летать даже он. Потом помешала она… Воздушная дева, лежавшая в объятьях последнего Шейла. И в этом была извращенная насмешка судьбы — быть может, эта воздушница, ставшая женой Шейла, уже носит следующего, Двенадцатого герцога, которого тоже нужно будет убить. Наверное, надо было переступить через собственные принципы и все же ворваться в спальню, убивая обоих. Даже… Троих. Его, её и их будущее дитя. Но он… Не смог. Что-то от старого Дубового листка помешало. Что-то, что, казалось, сгорело в огне, порожденном Шейлом, долгие годы притворявшимся другом лесных людей.

Он до сих пор боялся закрывать глаза — перед глазами нет-нет да и вспыхивало то пламя. Он долгие годы учил себя не бояться. Он долгие годы учился управлять огнем. Он научил себя бороться с ним. Но не победил воспоминания. И не победил свою честь, честь Дубового листка. Он так и не смог, сидя на окне под сандриком, выслушивая затихающую капель дождя, ворваться в спальню и убить его на глазах той девочки. А уж убить саму воздушницу, даже носившую под сердцем следующего Шейла…

Забияка хрипло рассмеялся — он бы не смог. Что ж.

Игра еще не окончена. Еще не сделан последний ход, он еще отомстит всем Шейлам за друзей, за короля, за своего эль фаоля.

Нужно просто чуть-чуть подождать и сделать следующий ход.

И все же… Нельзя не признать — судьба любила смеяться над ним и над Йеном. Это же надо было такое придумать — именно эль фаоль выслеживал Шейла, именно он отправил последнего Редфилдса на казнь. Судьба любит смеяться, а воздушные девы не любят историю, иначе Алиш Стенд-чего-то-там знала бы, что выходить замуж за Шейла ни за что нельзя. Нельзя воздушнице быть женой того, чей род истребил Заповедный лес, чей род предал дружбу, чей род убил короля и почти уничтожил разум последнего из эль фаолей, родившегося в Заповедном лесу. Йен был рожден уже на землях людей.

В гостиной раздался странный шорох, словно кто-то лез через каминную трубу, и Иль Син, последний капитан Дубовых листков, рожденный с именем Аирн, взлетел со стула, на лету выхватывая свою зубочистку. Это его дом, это его территория, и за неё он будет стоять до конца.

Из каминной трубы, осторожно оглядываясь, вылетел жукокрыл — такой наглости от жучиных даже Забияка не ожидал. Он резко налетел на жука, упирая свою зубочистку тому в лицо — бить жуков надо было в узкую глазную щель. Почти упирая, к сожалению — жукокрыл успел выхватить свой меч и отразить удар.

— Меня позвал сюда эль фаоль Йен! — прорычал этот наглец.

Забияка уставился на жукокрыла, держа свой меч верхним хватом:

— Вон отсюда, предатель!

Жукокрыл, не атакуя и держась в воздухе как можно дальше, сказал:

— Я имею право находиться тут. Меня позвал сам эль фаоль.

Забияка буркнул и рванул в атаку:

— Эль фаоль — тупица, каких мало!

Жукокрыл успел отлететь спиной назад — крылья у него были мощнее, гонять его можно было долго. Он насмешливо отсалютовал рукой, закованную в броню вплоть до кончиков пальцев:

— Не боишься, что я ему передам твои слова?

— Сперва попробуй, предатель!

— Я не предатель. — Жукокрыл вновь увильнул от удара мечом спиной назад, даже не глядя, куда летит.

Забияка прошипел:

— Ты сын предателя, внук предателя… Дальше продолжать?

Жукокрыл приземлился на каминную полку и поставил свой тяжелый меч перед собой, в любой момент готовый атаковать — для этого ему было достаточно пнуть свой меч ногой в броне, тот сам найдет неудачно оказавшуюся рядом цель.

— Если прадед сделал неправильный выбор, то это был его выбор. Я не несу ответственности за его выбор.

Забияка завис в воздухе над жукокрылом, заставляя того задирать голову:

— Тогда личико покажи, жук?

— Тебе прекрасно известно, что я не могу этого сделать.

— Потому что ты предатель! — Забияка и не скрывал своего злорадства.

Жукокрыл не остался в долгу — он холодно сказал:

— Потому что лесные эльфы не умеют прощать — это всем известно.

— Предатель никогда не получит прощения. — Забияка приземлился на полку рядом с ним.

— Знаешь, я все это расскажу эль фаолю — он должен знать, кто находится рядом с ним.

— Ну, попробуй! Эль — тупица, он тебе не поверит! И тебе здесь нельзя находиться!

— Меня позвал эль фаоль, — веско повторил жукокрыл.

— Докажи!

Жукокрыл достал из-под белоснежной котты маленький желудь на веревочке:

— Видишь? Он дал мне желудь…

— Вот же тупица… — выругался Забияка. — Дуб узнает — эля не простят.

— Мне плевать на Дуба. Я служу только эль фаолю — он дал мне желудь, и желудь признал меня!

— Он не пророс в тебя, так что не признал. — Забияка убрал свой меч в ножны — против желудя ему не идти.

— Еще не время просто. — Голос жука все же выдал — он чуть дрогнул, показывая сомнения жукокрыла. — Он прорастет, потому что эль фаоль позвал меня и принял мою клятву.

— Пафос… — отмахнулся Забияка. — Откуда столько пафоса из уст предателя и жука? Небеса…

Кажется, жукокрыл все же устал от его подколок — он только выругался:

— Иди ты…

— Ты бы сам пошел, а? Это не твой дом, вы не заслужили своего очага после предательства — проклятье короля еще не изменилось. — Забияка был сильно растревожен этой ночью и предавшей всех воздушников Алишей, иначе он бы ни за что не признался, шепча себе под нос: — как же я вас ненавижу… Мы там сдыхали, мы погибали под плотным человеческим огнем, мы падали и разбивались, но держали ряды, а вы просто ушли! Предатели!

Жукокрыл напомнил, тоже убирая свой меч в ножны:

— Меня там не было — я не отвечаю за своих предков. И, думаешь, тебя не за что ненавидеть?

— Меня-то за что? — обиделся Забияка. — Я клятве верен до сих пор. Королевская гвардия не сдается.

— Она только минимизируется и мимикрируется под других.

— Ну-ка, поговори мне еще?! — забывая о желуде, признавшем жукокрыла, взвыл Забияка. — Меня тебя выкинуть или сам уйдешь?

— Сам сказал — королевская гвардия не сдается. Я не уйду. Можешь убить меня — я не уйду.

— Я тебя раздавлю, как жука. И никто не узнает, что был когда-то глупый Иль… Как тебя там зовут?

— Иди ты! — снова не сдержался жукокрыл.

Забияка злорадно продолжил:

— …Иль Иди Ты жил, ненавидел и боялся.

Но жукокрыл уже взял свои эмоции под контроль. Или только голос. Он гораздо спокойнее сказал:

— Я не боюсь тебя. И не ненавижу, хоть есть за что. Тебе столько уже? Семьдесят? Сто? Сто двадцать лет? Но выглядишь ты все тем же болваном, не умеющим прощать и забывать, не умеющим прекращать ненавидеть…

— Мне семьдесят пять. — высокомерно сказал Забияка, жукокрыл не повелся, не вспылил, лишь устало признался:

— А мне всего три года, но выгляжу я старше тебя. И ты проживешь еще сотни лет, когда я уже через год буду нуждаться в милосердии своего племени, чтобы выжить. Ты жил в небесных чертогах, мы лишь слышали о них, как о невероятной сказке… Ты сейчас пристроился в теплом доме, а мы выживали на улице… Но я не ненавижу тебя — это глупо. Пусть мой далекий предок сделал неправильный выбор, это на его совести. Я делаю свой и лишь я отвечаю за него — правильный он или нет. Я не предатель. И не сын предателя, и даже не внук — сменилось более десяти поколений, десяти поколений, которые все больше и больше вырождаются, теряют память, теряют разум, и лишь потому, что лесные эльфы и король не умеют прощать. Так что, королевский гвардеец, посмевший пережить короля, молчал бы, а? Ты тоже совершил предательство — ты пережил своего короля…

Забияка насупился и внезапно сказал:

— Ладно, оставайся. Пока не придет эль — ты тут гость, но не более того. И не смей называть себя гвардейцем — тебе Дубовым листком никогда не быть.

— Я имею право вступить в гвардию — мой предок там служил.

— Имя? И не врать — я всех Дубовых листков помню… Всех… До последнего…

— Дариэль по прозвищу Рыцарь.

— Ох ты ж тварь… Ты лжешь! Дариэль сгорел. Он не предавал!

— От твари слышу. Я Дариэль, и отец мой Дариэль, и отец моего отца — Дариэль.

Забияка зарычал и набросился на жукокрыла, прижимая того к стене:

— Тварь!!! — он тряс и тряс несопротивлявшегося жукокрыла, и не мог остановиться. — Дариэль не мог предать!!! Ты не можешь быть его потомком!

— Я Дариэль. — не пытаясь даже вырваться из рук Забияки сказал жукокрыл. — А тебе теперь с этим жить, Дубовый листок Аирн. Это же ты? Ну вот и познакомились, Аирн.