Сделаем Испанию снова великой!

Глава 28. Аравия, горнило Империи. Часть I

К текущему моменту, то есть, к 1797 году, вообще весь регион можно было охарактеризовать, как политически нестабильный. Нестабильность была вызвана как передвижениями различных племенных объединений арабов, так и конфликтами между Турцией и Ираном.

И, как не сложно догадаться, этой турбулентностью испанцы воспользовались более чем полностью. В 1794 году испанцы высадили 6-тысячный отряд на Сокотре, принадлежавшей султанам Махры, и захватили её в пользу Испании.

……..………………………………………………………………………………………..……………………………………………………………………………………

Тут следует пояснить, что «6-тысячный отряд» — это 24-ый пехотный полк и 37-ой пехотный полк. Эти 2 полка, если что, были ещё в 1793 году сведены в 1-ую бригаду 8-ой пехотной дивизии.

Номинальный штат 24-ого и 37-го пехотных полков, как и всех прочих пехотных полков в Испании — 5 батальонов, из которых 4 боевых батальонов и 1 учебно-запасной батальон (в мирное время не содержался).

Каждый батальон — по 1094 человека. В каждом батальоне — 6 рот, из которых 1 рота — гренадёрская и 1 рота — велитов (что-то типа наполеоновских вольтижёров, то есть, просто красивое название роты застрельщиков).

Фактический же штат 24-го и 37-го пехотных полков — примерно 3 полных боевых батальона (то есть, каждый полк понёс потери, эквивалентные выбытию целого батальона) и 1 учебно-запасной батальон (у обоих полков он был отмобилизован и находился в Маниле) при 4 3-фунтовых орудиях и прислуге.

Наконец, 1 батальон был оторван от 37-го пехотного полка и оставлен на Сокотре после восстания, как гарнизонная часть. Таким образом, в районе Кишна высадилось примерно 5 батальонов — всего примерно 5 600 человек.

……..………………………………………………………………………………………..……………………………………………………………………………………

В 1795 году, после слухов об уходе испанского отряда, вызванных подготовкой морского вторжения в саму Махру силами этого же 6-тысячного отряда, произошло крупное восстание на Сокотре.

Отряд из 6 тысяч человек, ветеранов испанских военных компаний на Коморских островах и побережье Суахили, собранный к июню в единый кулак у главного морского порта острова — Тамриды (ныне более известен, как Хадибу), расправился с восстанием быстро, жёстко и кроваво.

Оставив батальон солдат в порту, отряд через две недели, уже в середине июня 1795 года, высадился в непосредственной близости от города Кишн, столицы султаната Махры (вообще, Султанат Кишна и Сокотры).

Захватив город после короткой битвы, в ходе которой испанский отряд, построившись в каре, шрапнелью и ружейным огнём отбил все атаки вражеской конницы и пехоты, обратив кавалерию неприятеля в бегство.

Пехота врага, порядки которой были расстроены отступающей кавалерией, деморализованная и ослабленная существенными потерями, не сумела выдержать штыковой атаки испанских солдат, и была также опрокинута.

Взятая в клещи фланговыми манёврами велитов, то есть, ротами застрельщиков, не принимавших участия в штыковой атаке батальонов, пехота врага была окружена и уничтожена.

Таким образом, 13-тысячная армия султана Махры была ликвидирована, как сколько-нибудь организованная военная сила, и, по большей части, физически уничтожена силами отряда численностью в 5,5 тысяч человек.

В принципе, стандартный сценарий сражения арабских средневековых, по своему способу комплектования, обучению и тактике, армий с европейскими, современными армиями, такими как испанская армия.

Тем более, что испанские солдаты являлись ветеранами колониальных войн, были привычны к жаркому тропическому климату и тропическим болезням, и в сражении с арабами они проявили себя наилучшим образом.

Как следствие полного разгрома махрийских войск, султанат Кишна и Сокотры был подчинён испанскими войсками уже к концу июня. Старый султан погиб в пекле сражения под своим конём.

Если быть точнее, то конь своим туловищем сдавил ногу, вскоре возникла гангрена и султану, найденному под мёртвой лошадью, ампутировали ногу, но он умер от заражения крови.

Всех взрослых детей султана, вне зависимости от пола, схватили в заложники и отправили в Занзибар, на милость генерал-губернатора Восточной Африки.

……..………………………………………………………………………………………..……………………………………………………………………………………

Напомним, что Мзима была вотчиной обычного губернатора. Генерал-губернатор — это представитель короны, ответственный за военную администрацию. По сути, высший военно-административный чин империи.

Генерал-губернатор был ответственен за оборону закреплённой за ним территории. То есть, в его ведении была мобилизация на выделенной территории, строительство укреплений, проведение войсковых учений, обучение резервистов и так далее по списку.

……..………………………………………………………………………………………..……………………………………………………………………………………

Малолетних детей, способных пережить морское путешествие, также отправили за море, но уже в Испанию, дабы воспитать их в испанской культуре.

Малолетних детей, не способных пережить морское путешествие, оставили в стране, но не в дворце, а в квартире бригадного генерала, а самого младшего из сыновей объявили новым султаном.

При нём, соответственно, учредили регентский совет, в состав которого вошли представители высшей аристократии, согласившиеся сотрудничать с испанскими оккупационными властями.

В качестве гарантии лояльности каждый из них отправил в Испанию от одного до нескольких своих детей, чёткого требования к количеству заложников не было, в качестве политических заложников, обычных аманатов.

Это было, на самом деле, довольно обычной для испанских колонизаторов, да и вообще для всех колониальных держав, тактикой — брать в заложники детей и прочих представителей местной родоплеменной знати, чтобы гарантировать соблюдение другой стороной положений заключённых договорённостей.

Чтобы вы понимали, к текущему моменту в Испании проживало более сотни аманатов, преимущественно отпрысков местной знати. Все они, разумеется, обучались в традициях испанской культуры, испанского просвещения и, порой, испанской религии — католичества.

Но да, возвращаясь к теме, следует подвести итог — в 1795 году испанцы подчинили себе Махру. В 1796 году — 1-ая бригада 8-ой пехотной дивизии в районе Кишна была пополнена за счёт резервных батальонов и возвращения оставленного в Сокотре батальона.

Таким образом, 1-ая бригада 8-ой пехотной дивизии была доведена до номинального штата. Туда же, в район Махры, была дислоцирована 2-ая бригада 8-ой пехотной дивизии, а также дивизионная артиллерия 8-ой пехотной дивизии.

Дивизионная артиллерия 8-ой пехотной дивизии состояла из 1 роты пешей артиллерии и 1 роты конной артиллерии. Это, соответственно, 4 6-фунтовых орудий и 2 24-фунтовые гаубицы для роты пешей артиллерии.

Ну, а также 4 6-фунтовые пушки 2 24-фунтовые гаубицы для роты конной артиллерии. К дивизионной артиллерии 8-ой пехотной дивизии также относились 2 роты артиллерийского обоза и 1 рота артиллерийских рабочих.

Следовательно, силы Испании в Южном Йемене были представлены неполной 8-ой пехотной дивизией (3-я бригада 8-ой пехотной дивизии располагалась в Мзиме на случай очередного восстания, которое как раз в 1796 году и произошло).

В 1796 году 8-ая пехотная дивизия под командованием дивизионного генерала (как можно заметить, Артём многое позаимствовал у наполеоновской армии) Франсиско Таранко-и-Ллано.

Иными словами, испанские силы в Южном Йемене составили 17,5 тысяч человек при 16 3-фунтовых пушках, 8 6-фунтовых пушках и 4 24-фунтовых гаубицах.

Всего при дивизии было также примерно 98 солдат инженерных войск, 11 солдат жандармерии. Прислуга артиллерии состояла из примерно 103 солдат роты пешей артиллерии, 95 солдат роты конной артиллерии, 162 солдата обеих рот артиллерийского обоза, 4 солдата роты артиллерийских рабочих.

Таким образом, общая численность неполной 8-ой дивизии, расположенной в Йемене, доходила до 18 тысяч человек.

……..………………………………………………………………………………………..……………………………………………………………………………………

В Восточной Африке и Аравии в 1796 году была расквартирована всего 1 дивизия — 8-ая пехотная дивизия. Причём 2 из 3 бригад и дивизионная артиллерия располагались в Йемене, а 3-я бригада 8-ой пехотной дивизии располагалась в Мзиме (современный Дар-эс-Салам), что на побережье современной Танзании.

Если что, 8-ая пехотная дивизия входит в VI армейский корпус, вместе с 15-ой и 17-ой пехотными дивизиями. Как можно заметить, с организацией всё было очень плохо.

Так, штабной корпус находился на Филиппинах, штаб 8-ой пехотной дивизии в Занзибаре, в то время как 1-ая и 2-ая бригады располагались в Йемене, а 3-я бригада — в Мзиме. Причём 2-ая бригада до этого располагалась в Малинди. В общем, полный кошмар.

Хорошо, что в 1797 году 8-ая пехотная дивизия была временно выведена из состава VI армейского корпуса и придана специальному Африканскому экспедиционному корпусу, штаб которого расположился в Занзибаре, в то время как штаб 8-ой пехотной дивизии был перенесён в Аден, занятый в том же году.

……..………………………………………………………………………………………..……………………………………………………………………………………

В 1796 году 1-ая бригада уже приступила к подчинению Йемена, и весь 1796 год занималась подчинением Хадрамаута, имея дело, как правило, с небольшими отрядами после разгрома основной армии зейдитов.

В это же время прибывшая во второй половине 1796 года 2-ая бригада с артиллерией весь 1796 год потратила на создание различных военных сооружений и акклиматизацию.

В 1797 году обе бригады, за вычетом оставленного в тылу батальона 2-ой бригады, занялись подчинением западной половины Йемена, разгромив вооружённые силы примерно с десятка шейхств.

Впрочем, к концу 1797 года они установили прямой военный контроль лишь над побережьем Йемена — предгорные и горные районы, заселённые полудикими племенами арабских горцев — конечно, главная заноза в заднице испанского экспедиционного корпуса в Йемене.

Это всё, что касается испанского завоевания южной оконечности Аравийского полуострова. Что касается южного берега Персидского залива, то есть, Пиратского берега — здесь действовала 1-ая бригада 12-ой пехотной дивизии.

Сама 1-ая бригада 12-ой пехотной дивизии высадилась в апреле 1797 года на территории современного Абу-Даби, в окрестностях современного Абу-Даби.

……..………………………………………………………………………………………..……………………………………………………………………………………

В состав Африканского экспедиционного корпуса в 1797 году также была временно введена 1-ая бригада 12-ой пехотной дивизии.

……..………………………………………………………………………………………..……………………………………………………………………………………

Собственно, весь 1797 год она только и делала, что устанавливала испанское правление на территории Пиратского берега. Таким образом, всего в Аравии в 1797 году были силы, сопоставимые с обычной пехотной дивизией испанской армии.

К слову об испанской армии. В 1797 году имперская армия, в результате проведённых в армии реформ, насчитывала бы, в случае полной мобилизации, всего 108 пехотных полков (18 дивизий, 54 бригады, 540 батальонов, из них 108 учебно-запасных, 3 240 рот).

Соответственно, численность пехоты составила бы около 600 тысяч человек. Численность пехоты в действующей армии составила бы около 480 тысяч человек.

Всего в имперской армии было бы также 30 полков лёгкой кавалерии (5 дивизий, 15 бригад, 150 эскадронов, из них 30 учебно-запасных, 600 взводов; в эскадроне 248 человек) и 12 полков тяжёлой кавалерии (2 дивизии, 6 бригад, 60 эскадронов, из них 12 учебно-запасных, 240 взводов).

Соответственно, численность лёгкой кавалерии составила бы около 38 тысяч солдат, а численность тяжёлой кавалерии — около 16 тысяч человек. Численность кавалерии всего составила бы 54 тысячи человек.

Из них численность постоянно действующей лёгкой кавалерии — около 30 тысяч человек, численность постоянно действующей тяжёлой кавалерии — около 13 тысяч человек. Численность постоянно действующей кавалерии всего — около 43 тысяч человек.

Всего в имперской армии было бы также 4 полка пешей артиллерии (108 рот, из которых 4 — учебно-запасные; в роте 140 человек) и 4 полка конной артиллерии (36 рот, из которых 4 — учебно-запасные).

Существовало бы также 120 рот полковой артиллерии, из которых 12 — учебно-запасных (в роте 140 человек).

……..………………………………………………………………………………………..……………………………………………………………………………………

В полках пешей артиллерии было по 2 батальона. В пешей артиллерии в каждом батальоне было 12 рот. В каждой роте пешей артиллерии по штату было 8 орудий — 6 пушек и 2 гаубицы.

В каждом полку также была 1 учебно-запасная рота, находившаяся вне батальонного состава. Всего, таким образом, в полку пешей артиллерии числилось 25 рот пешей артиллерии, из которых 1 была учебно-запасной и располагалась в депо.

В полках конной артиллерии было по 4 эскадрона. В конной артиллерии в каждом эскадроне было 2 роты конной артиллерии. В каждой роте конной артиллерии было 6 орудий — 4 пушки и 2 гаубицы.

В каждом полку также была 1 учебно-запасная рота, также находившаяся вне батальонного состава. Всего, таким образом, в полку конной артиллерии находилось 9 рот, из которых 1 была учебно-запасной и располагалась в депо.

Следовательно, в полку пешей артиллерии было ровно 200 орудий — 150 пушек и 50 гаубиц, из которых действовало 192 орудия — 144 пушки и 48 гаубиц. В полку конной артиллерии было ровно 54 орудия — 36 пушек и 18 гаубиц, из которых действовало 48 орудий — 32 пушки и 16 гаубиц.

Нетрудным подсчётом выясняется, что 4 полка пешей артиллерии представляют собой огневой кулак в 768 орудий, а 4 полка конной артиллерии — огневой кулак в 192 орудия.

Всего, таким образом, в имперской армии Испании находилось 1 016 полевых орудий, из которых 744 орудия были пушками, а 272 орудия — гаубицами.

Это, разумеется, если не считать ещё 480 пушек полковой артиллерии. Вместе с ними получается 1 496 полевых орудий, из которых 1 224 орудий были пушками, а 272 орудия — гаубицами.

Отличия между корпусной и дивизионной артиллерии, как не трудно догадаться — калибр орудия. В ротах резервной артиллерии корпуса, пеших ротах артиллерии по определению, применяют 2 калибра — короткие 12-фунтовые пушки и 6-дюймовые гаубицы.

В пеших и конных ротах дивизионной артиллерии всего 3 калибра — длинные 6-фунтовые пушки для пеших рот и короткие 6-фунтовые пушки для конных рот, а также 3-дюймовые гаубицы. Полковая артиллерия представлена всего 1 калибром — 3-фунтовыми пушками.

Всего в полевой артиллерии, следовательно, 6 калибров — короткие 12-фунтовые, длинные и короткие 6-фунтовые и 3-фунтовые пушки, а также 6-дюймовые и 3-дюймовые гаубицы.

Каждой пехотной дивизии полагается 1 рота пешей артиллерии и 1 рота конной артиллерии. Каждой дивизии тяжёлой кавалерии полагается 2 роты конной артиллерии. Каждой дивизии лёгкой кавалерии полагается 1 рота конной артиллерии. Каждому корпусу полагается 2 роты резервной артиллерии, то есть, 2 роты пешей артиллерии.

В каждом армейском корпусе находится, в среднем, 2 пехотные дивизии. Следовательно, на каждый армейский корпус приходится 6 рот пешей артиллерии и 2 роты конной артиллерии.

Не считая артиллерийского парка, разумеется, где было ещё 2 роты пешей артиллерии. Всего, таким образом, в корпусе было 6 рот пешей артиллерии и 3 роты конной артиллерии, из которых 2 роты пешей артиллерии были в артиллерийском парке.

Что касается кавалерийского резерва, то тут всё немного сложнее. В среднем, в кавалерийском корпусе была 1 дивизия тяжёлой кавалерии и 1 дивизия лёгкой кавалерии. Соответственно, в кавалерийском корпусе, в среднем, было 3 роты конной артиллерии.

Отдельно необходимо упомянуть, что на каждый пехотный полк приходилось по 4 3-фунтовые пушки в составе роты полковой артиллерии (в роте 140 человек).

……..………………………………………………………………………………………..……………………………………………………………………………………

Соответственно, численность артиллерии составила бы около 37 тысяч человек. Численность постоянно действующей артиллерии составила бы, следовательно, около 34 тысяч человек. Естественно, всё это без осадной артиллерии. Осадная артиллерия — это отдельный разговор.

В имперской армии также были подразделения артиллерийского обоза — 3 батальона (18 рот; в роте примерно 141 человек), подразделения артиллерийских рабочих — 18 рот (в роте примерно 4 человека).

Это, соответственно, около 2,5 тысяч человек в артиллерийском обозе в мирное время. В случае начала полной мобилизации разворачиваются дополнительные 18 рот, то есть, 2,5 тысячи человек.

Есть также подразделения военного обоза — 6 батальонов (36 роты; в роте также примерно 141 человек), подразделения инженерного обоза — 1 батальон (6 рот; в роте также примерно 141 человек).

Это, соответственно, около 5 тысяч человек в мирное время и около 10 тысяч человек в случае полной мобилизации. Инженерный обоз в обоих случаях составляет практически 1 тысячу человек.

Есть также подразделения сапёров — 1 сапёрный полк (8 батальонов, 48 рот; в роте примерно 200 человек) и подразделения понтонёров — 1 батальон (6 рот; в роте примерно 250 человек).

Это, соответственно, около 10 тысяч человек в сапёрных подразделениях и около 1,5 тысячи в подразделениях понтонёров. Всего, таким образом, 11,5 тысячи человек в инженерных войсках.

Ну и, разумеется, есть подразделения санитаров — 2 санитарных полка (12 батальонов; 72 роты, в каждой примерно 200 человек). Всего, таким образом, около 15 тысяч человек в санитарных подразделениях.

Был также главный штаб, различные армейские службы, от топографической службы до медицинской, роты санитарного обоза, отвечавшие за транспортировку раненых, и так далее.

Всего в Имперской армии в случае полной мобилизации, проводившейся на территории всей Империи, то есть, как в колониях, так и в континентальных владениях, служило бы до 750 тысяч человек.

По своему размаху Имперская армия была крупнейшей в мире — она была бы крупнее любой другой армии великой европейской державы, будь то русской, французской или же любой другой, если вообще не всех вместе взятых армий великих европейских держав.

Медицинская служба Имперской армии была лучшей в мире. В ней служили лучшие медики и хирурги страны, в профессионализме которых не было и не могло быть никаких сомнений.

Медицинские части были снабжены по последнему слову техники — у них первыми в Европе появился полный комплект инструментов и лекарств, причём на каждого медика, хирурга и фармацевта полагалось сразу 2 полных комплекта инструментов и лекарств.

Во главе медицинских служб в армии стояли не военные, а сами медицинские кадры, а деятельностью медицинских служб управлял специальный комитет при министерстве обороны.

Медицинские службы были обеспечены, по сути, первой в мире скорой помощью — специальными облегчёнными повозками для перевозки раненых на носилках.

Были также тяжёлые, укреплённые повозки для перевозки раненых в условиях пересечённой местности. Всё это было сделано, разумеется, по образу и подобию летучих «амбулансов» Доминика Жана Лоррея.

Были также при медицинских службах специальные роты военных санитаров, состоявшие из легкораненых и инвалидов, способных переносить на носилках раненых.

В задачи этих рот военных санитаров входили вынос раненых с поля боя, обеспечение первой медицинской помощи, отправка раненых в ближайший госпиталь и защита их от неприятеля.

При ротах военных санитаров также были учреждены специальные службы носильщиков, специально обученные выносу раненых с поля боя в парах.

Сама концепция госпиталей, к слову, была отличной от той, что имела место в других странах. Существовали как постоянные госпитали — они были организованы в каждом крупном городе, где обучали медицинские кадры и где военные проходили основательное «лечение», так и временные госпитали.

По сути, временный госпиталь — это такой же госпиталь, но организуемый на пути следования армии. Они были несколько меньше постоянных госпиталей, строились специальным инженерным подразделением при медицинской службе.

Временные госпитали обслуживались специально выделенными подразделениями рабочих и самими санитарными подразделениями. Как временные, так и постоянные госпитали были оснащены койками. По крайней мере, в госпиталях койки должны были быть.

В Йемене в 1797 году был всего 1 временный госпиталь — в Кишне, и там было всего 400 мест, но вместо коек были матрасы. В Занзибаре находился единственный постоянный госпиталь во всей Восточной Африке, и он имел 600 укомплектованных койко-мест, хотя рассчитан был на 800 койко-мест.

Наконец, были лазареты — их устраивали прямо в центре боевых порядков. Коек здесь не было, понятное дело — тут были только носилки. Правда, тут нужно уточнить, что у других даже их не было, как правило.

Здесь можно было даже проводить операции. По крайней мере, по идее — лазарет должен был быть оснащён 2 полными комплектами инструментов и 1 полным набором лекарств.

Ключевое слово — должен был быть. Обычно всё же брали, если они были. Коррупцию и попил средств, к сожалению, никто не отменял. С другой стороны, закупки инструментов и лекарств были в ведении медиков, и обычно таких эксцессов не случалось.

Другая проблема — проблемы с финансированием. Понятное дело, финансирование дорогостоящих медицинских служб в военное время, когда нужно финансировать армию численностью немногим менее миллиона человек, а также флот и дипломатический корпус — вещь проблемная.

К счастью, имперская армия ещё ни разу не была полностью отмобилизована, а потому на медицинских службах абсолютно не экономили, понимая их важность в предотвращении выбытия из кадрового состава армии опытных военных, костяка армии.

Имперская армия была мощью, с которой пришлось бы считаться, отмобилизуйся она по полной программе. Причём в Америках было бы до 100 тысяч человек, в Африке и Азии — до 50 тысяч, а в Европе — около 600 тысяч. Как можно понять, просто чудовищная по своим размахам армия, предусматривавшая тотальную мобилизацию всей испанской нации.

К слову, небольшой нюанс — процент мобилизуемого населения неуклонно уменьшался с каждым годом в силу быстрого роста населения империи, особенно её европейской части, так что масштаб мобилизации с каждым годом становился всё меньше.

Что касается других событий 1797 года — формальное полное подчинение Новой Зеландии, ака Южной Каролины, если брать актуальные для Артёма названия, испанцами.

Формальное подчинение потому, что испанцы принудили всех индейцев на островах Южной Каролины к принятию ряда неравноправных договоров, но, это же индейцы — что им эти договоры.

Испанцы не обладали достаточным присутствием на островах, чтобы контролировать племена индейцев, однако обладали достаточным присутствием, чтобы завалить индейцев таким количеством оружия, что на 1 индейца приходилось по несколько мушкетов.

Это, вкупе с интродукцией новых пищевых культур, насильственным разрушением любого прежнего баланса между племенами и другими факторами, как ни странно, привело Южную Каролину в состояние перманентной войны всех против всех.

Тем более, что испанцы с радостью продавали картошку, теперь основную пищевую культуру, и оружие, причём вместе с боеприпасами, в обмен на рабов.

Местные племена, недолго думая, тут же принялись, собственно, к войне всех против всех за доминацию на островах, что выразилось в физическом уничтожении многих племён в кровавых туземных конфликтах, обращении в рабство не меньшего числа племён, и так далее.

В общем, картофельный мордор, как он есть, но не тот, о котором вы могли бы подумать, прочитав это вне контекста нашего писания, дорогие читатели.

Ну, а испанцы радовались — меньше «диких» туземцев значит больший лебенсраум, как бы странно это ни звучало в контексте конца XVIII века, для «цивилизованного» европейца.

К сожалению, любые попытки централизованного контроля над дальними колониями в Южной Каролине были весьма неэффективными. Так что да, Артёму пришлось временно смириться с подобной жестокой политикой. На этом, впрочем, год и закончился…