Счастье по рецепту

ГЛАВА 25

В заброшенной комнате было много хлама, я ступала осторожно, чтобы не запачкать пылью юбки, а Тиммион в это время отпирал ключом большой железный сейф.

– Вот, например, это, – проговорил мужчина, доставая из сейфа книгу. – Я даже не знаю, на каком языке и как ее написали, никогда ранее не встречал подобного…

Передо мной на запылившийся стол упал потрепанный букварь. Очень необычный букварь, датированный тысяча девятьсот двадцать вторым годом. Я, наверное, так нелепо выглядела, замерев над учебником, что Тиммион заволновался.

– Ань?

– Кем была твоя прабабушка?

– Женой моего прадедушки, – хмыкнул Тим. – Она была из простолюдин, так что родословной Алены никто не знает.

– Алена… – повторила я имя, улыбаясь. Глаза начало щипать от слез, я быстро их смахнула и взяла букварь в руки.

Спрашивать, жива ли прабабушка, не было смысла. Конечно же, ее давно нет в живых, и от этого мне становилось немного больно. Хотелось бы познакомиться с ней, нам столько всего нужно обсудить!

– Я, конечно, видел много разных реакций на безделушки Алены, но ты как-то слишком прониклась, – говорил Тим, роясь в сейфе и выкладывая на стол еще множество “бесполезных” вещей.

Транспортир, линейка, школьный рюкзак, исписанные тетради… Я взяла одну из них и вчиталась в то, что было написано на лицевой стороне. “Тетрадь… Королевой Алены Антоновны…” Дальше буквы было не разобрать, чернила выцвели, но я смогла прочитать название города – Краснодар.

Слезы теперь лились сами по себе и остановить их было невозможно. Я, всхлипывая, отложила тетрадь и букварь, и взяла в руки пуанты. Алена, видимо, занималась балетными танцами. Интересная у нее была жизнь. Знать бы, как так получилось, что девочка, – а тогда она была еще совсем ребенком, – оказалась в Ассоне. Создатель больше не придет, но сейчас я так хотела его видеть!

– Ну, все, – Тиммион отряхнул ладони от пыли. – Вот все эти вещи были в этой сумке, и где прабабушка их взяла, никто не знает. А она и не рассказывала, а потом и вовсе запретила трогать хоть что-то.

– На Земле она их взяла, – потухшим голосом ответила я. – Это мир такой – Земля. Он другой, не такой, как ваш, но тоже ничего.

Тиммион в растерянности оглянулся по сторонам.

– Ты где-то прочитала об этом?

– Нет, я вообще читать не люблю, – я снова открыла букварь, вытирая мокрые щеки. – Я с Земли и живу в Ассоне всего месяц. Наверное, ты сочтешь меня сумасшедшей, но если взглянешь на все эти вещи еще раз и выслушаешь меня, то поверишь…

Я рассказала ему все. Тиммион дважды порывался выйти из комнаты, потом плюхнулся в кресло, подняв облако пыли, и с вытаращенными глазами слушал меня. На моменте, когда я рассказывала, как ко мне пришел Создатель и привел в Каан, мужчина вскочил.

– Если все это правда… Аня, это же правда? Ты должна рассказать все исследователям!

– Я никому ничего не скажу, – зло проговорила, мгновенно пожалев о том, что доверилась Тиммиону. – И тебе зря рассказала, забудь. Создатель просил, чтобы я молчала.

– Извини, – Тим снова упал в кресло. – Разумеется, это твое дело, и никто не имеет права вмешиваться в твою жизнь… Но, Аня!

Герцог одним движением встал с места и остановился прямо напротив меня, так близко, что я чувствовала его дыхание на своем лице.

– Можно я тебя… Потрогаю?

Он произнес это так, что я не могла не рассмеяться. Успокоившись, кивнула. Тиммион погладил мои волосы, плечи, ладони, коснулся мочек ушей и пощекотал их.

– Ты совсем как мы, ничем не отличаешься… Хотя, все-таки есть в тебе что-то не от нашего мира.

– Что?

– Невероятная красота, другое мышление, склад ума и… – мужчина сглотнул, заглянув мне в глаза. – Ты безумно притягательна, и дело даже не во внешности. Хотя, как я уже сказал, ты очень красива. Есть в тебе что-то такое, что заставляет меня хотеть беспрестанно чувствовать твои прикосновения, слушать тебя, говорить с тобой как можно дольше. Что это? Магия Земли?

– Совсем нет, – хриплым голосом ответила я, не в силах оторвать взгляд от губ Тиммиона.

– А что тогда?

– Химия, – улыбнулась я, вспоминая объяснения внезапно вспыхнувших чувств. – Так говорят ученые с Земли. Когда людей тянет друг к другу – это вызвано химическим процессом в мозгах, и…

Договорить мне не дали. Мужчина осторожно, будто спрашивая разрешения, коснулся моих губ своими, и у меня перехватило дыхание. Я ответила на поцелуй, мгновенно теряя связь с реальностью.

Всего несколько секунд, и Тиммион оторвался. Я поймала его жадный взгляд, судорожно поправляя волосы, чувствовала, что щеки запылали от смущения, и прижала ладони к лицу.

– Ты говорила, что твой жених погиб. Это было правдой?

– Нет, это ты решил, что он умер. Я же лишь сказала, что у меня был жених… Он изменил мне, вступил в связь с моей подругой, но это было три года назад, и я уже его забыла.

– Я так понимаю, что эти вещи важны для тебя, – мужчина обернулся к столу. – Ты можешь забрать их, думаю, прабабушка не была бы против.

– Правда можно?

– Конечно. Я попрошу Вируса собрать все, и завтра мы возьмем их с собой.

– Спасибо, – выдохнув, я зажмурилась, так как снова подступили слезы.

У меня не было с собой ничего с Земли, кроме пижамы, а так хотелось иметь хоть что-то, что напоминало бы о доме.

Дальнейший обход замка был отложен на потом. Так решил Тиммион, когда я несколько раз не услышала его во время прогулки по башням. Мужчина понял, что я пребываю глубоко в своих мыслях, и проводил меня в покои.

Время до ужина провела в одиночестве, приходила в себя и вспоминала Землю. Тиммион, наверное, думал о том же – я его шокировала признанием, но виду он не подал. На его месте меня бы хватил удар, если представить, что кто-то на Земле признался мне в том, что прибыл из другого мира… Нет, я такого даже представить не могу.

Но в то же время я нервничала, переживая, что Тим кому-нибудь расскажет мою тайну.

Тиммион же будто стал внимательнее, теперь он следил за каждым моим действием, взглядом, прислушивался к каждому слову. За ужином наблюдал, как я пользуюсь столовыми приборами и ем рыбу, сам же будто забыл о том, что и ему нужно поесть.

– Я обычный человек, Тим, – устав от напряжения в воздухе, я отложила нож и вилку.

– Прости, – мужчина смущенно опустил взгляд. – Я думаю не столько о тебе, сколько о Алене. Пытаюсь вспомнить, откуда она появилась в жизни моего прадеда, да и вообще вспомнить о ней хоть что-то.

– Давно она умерла?

– Двадцать восемь лет назад, мне тогда было девять. Я плохо ее помню, но вот сейчас, глядя на тебя, начинаю вспоминать. То, как она ела, как и что готовила… Аня, когда я принял тебя на работу, ты сказала, что я буду есть борщ. Это ведь тот красный суп, верно? Алена научила кухарок готовить его, и борщ часто был на нашем столе.

Я улыбалась. Таким милым казался Тиммион в своем любопытстве, и как же приятно было мне знать, что я наконец-то могу говорить о себе правду хоть кому-то.

– А красанны?

– Круассаны, – привычно поправила я мужчину. – Думаю, что готовить круассаны Алена не умела, в ее время такого, наверное, не пекли. Но точно не могу знать, у меня плохо с историей.

– Ваш мир сильно изменился с тех пор?

– Подозреваю, что да, хотя я не знаю, в каком году Алена попала в Ассон.

– Она не говорила. Может быть, мой прадед знал правду, но я не уверен.

– Ей наверняка было важно рассказать хоть кому-то о себе. Мне лично было важно… Тим, – я подняла взгляд на герцога, – пусть это останется между нами, хорошо?

– Никому ни слова не скажу, – твердо ответил мужчина, и я поняла, что не лжет.

Мы еще долго обсуждали мою прошлую жизнь. И в столовой, и когда после ужина пили чай на поляне за замком. О случившемся поцелуе не вспоминали, по крайней мере, вслух…

Утро наступило довольно рано. Я искупалась напоследок в ванне, переоделась в свое платье, которое Тирия постирала и высушила, а вот туфли из гардероба бывшей герцогини мне позволили оставить себе.

– Тебе не понравилось платье? – первый вопрос, который задал Тим, увидев меня в холле.

– Понравилось, но ходить в нем сложно.

– Сказал бы, что понимаю, но это будет ложью, – усмехнулся мужчина.

С хорошим настроением мы добрались до Каана в экипаже. Не в разбитом кэбе, а в настоящем экипаже с позолоченной каретой, двумя лошадьми и кучером! Я, как маленькая, восторгалась всем, что видела в имении герцога, но экипаж стал завершающим штрихом и будто прощальным – вряд ли я когда-то снова побываю в гостях у Тиммиона Лабердана.

Экипаж остановился у моего дома. Я нашарила в потайном кармане платья ключ, а Тим подхватил узелок с моими вещами. Меня не покидало чувство, что дом я оставила тысячу лет назад, а не вчера. Столько всего произошло за прошлый вечер, что не укладывалось в голове.

– Я сдам кузницу покупателю, – сказал Тим, оставляя узелок на диване, – а потом мне нужно будет уехать, чтобы разобраться с Домом детей. Не знаю, когда вернусь, но постараюсь закончить все побыстрее.

– Приходи потом в гости, ладно? – тихо попросила я, даже не надеясь на тот ответ, который ждала.

Но я его услышала.

– Я тебя больше не оставлю, только если сама попросишь.

Мужчина снова оказался рядом слишком близко, но теперь я уже не вздрагивала от его прикосновений, наоборот, ждала их. Короткий поцелуй в губы заставил мое сердце встрепенуться, но стоило Тиму перешагнуть порог дома, как оно вновь замерло. Я боялась, что больше не увижу Тиммиона, но зря – он пообещал больше не оставлять меня, и свое слово сдержит.

Четыре дня мне понадобилось на то, чтобы разобраться с тем, что натворила всего за один вечер. Сбегала в типографию, дала объявление в газету, потом заскочила в лавки и закупила продукты. Напекла какое-то немыслимое количество хлеба и “слоеных булочек”, часть из них отнесла Лилии, безмерно обрадовав ее своим появлением.

Пекарня вновь открыла свои двери на пятый день после моего возвращения, я и не надеялась увидеть покупателей, но Милли и Айза были у порога уже в семь утра.

Я выслушала все их переживания насчет закрывшейся пекарни, Милли даже предположила, что я заболела. Следом за болтушками пришла и экономка мастера Тени, и в этот раз она поздоровалась со мной, улыбнувшись. Видеть улыбку на лице этой женщины было мне непривычно, но я совсем потеряла дар речи, когда она, уже уходя, обернулась и представилась:

– Меня зовут Калентина. Хорошего вам дня, Анна.

К необычным именам я только-только стала привыкать, но имя служанки мастера Тени было необычным даже для Ассона. Наверное, она тоже из какого-нибудь другого мира… Мне хотелось в это верить.

Потихоньку, день за днем, дела налаживались. Я сообщала всем, что закрывать пекарню больше не планирую, а служанки влиятельных господ тем временем передавали из уст в уста мой адрес. Низший слой населения ко мне так и не приходил, так что я подняла цены еще немного. Впрочем, никто этого даже не заметил, и круассаны раскупались корзинами каждое утро.

Прошло две недели, но Тиммион все еще не вернулся, и теперь все мои мысли занимал лишь он. Мужчина обещал приехать, а я терпеливо ждала, вот только нервничала все больше, когда слышала чьи-то шаги у входа.

Сегодняшним утром у пекарни остановился экипаж. Я выбежала из кухни в гостиную, остановилась за прилавком в нетерпеливом ожидании, чтобы броситься к Тиммиону с расспросами в ту же секунду, как он войдет. Но если бы я хоть чуточку внимательнее взглянула на вензеля на карете, то увидела бы, что она принадлежит не герцогу Лабердану.

Арреля Коваля я не ждала, и зачем он приехал, не понимала. Мужчина медленно перешагнул порог, обвел рассеянным взглядом зал и поздоровался со мной.

– Вернулся за деньгами? – хмыкнула я, еще более усердно натирая прилавок влажной тряпкой.

– Нет, – Аррель мотнул головой.

Он казался расстроенным, зажатым, и в некогда блестящих глазах я уже не видела той уверенности, что когда-то была.

– Хочу попросить тебя поговорить с Тиммионом Лаберданом, чтобы он не лишал моего отца должности, – голос Арреля преломился, мужчина вскинул подбородок. – Я пришел ради сестры. Знаю, вы враждуете, но…

– Мне плевать на твою сестру, Аррель. Избалованная богачка не нуждается в моей помощи, и зря Илона послала тебя.

– Она не знает, что я здесь.

– Если Тиммион решил уволить твоего отца, – я отбросила тряпку со злостью, – то так тому и быть. Меня незаконно лишили разрешения на торговлю, если ты не помнишь. Ах да, ведь ты же в этом и участвовал, вместе со своей сестрицей!

– Не груби мне, Аня, – в глазах Арреля сверкнули молнии.

Если раньше я бы обязательно испугалась, то сейчас только еще больше разозлилась.

– А то что? Снова закроете меня, или заберешь деньги? Я тебе их не отдам, считай, что ты оплатил мне моральную компенсацию. Убирайся из моего дома, Аррель. Мне жаль, что когда-то я тебе доверилась.

Мужчина меня не дослушал, выскочил на улицу, громко хлопнув дверью. Я стояла у прилавка еще какое-то время, восстанавливая дыхание, и не заметила, как к дому подкатил еще один экипаж.

– Что он здесь делал?

Тиммион переступил порог сразу с вопросом, мне же потребовалась секунда, чтобы понять, кто передо мной.

– Тим! – бросилась к мужчине и тут же оказалась в крепких объятиях. – Я уже думала, ты никогда не вернешься.

– Зачем приезжал Аррель?

– Просил, чтобы я попросила тебя не увольнять господина Коваля, – фыркнула я, но потом спросила: – Ты ведь его не уволишь?

– Что за глупости? С чего он вообще взял, что я хочу лишь его отца должности?

– А ты не…

– Нет. Заняться мне больше нечем, что ли? Дом детей готов, я приехал за тобой, хочу отвезти и показать. Эл и Бран тебя очень ждут.

– Почему же они ко мне не пришли ни разу за эти две недели? – я выпуталась из кольца рук.

– Они вызвались помогать рабочим. Правда, больше мешали, но когда малышню перевели на улицу убирать строительный мусор, дело пошло куда веселее. Давай, собирайся, я буду ждать тебя… – Тим скосил взгляд на стеллаж с булочками. – На кухне.

Я оделась за несколько минут, мужчина не успел выпить чаю, так что мне пришлось его немного подождать. Экипаж увез нас к заброшенной типографии, где еще на подъезде нам навстречу бежали Эл и Бран.

Возничий остановился, Тиммион помог мне выбраться из кареты, и к моим ногам тут же прилипли мальчишки. Я, смеясь, погладила их по волосам, отметила про себя, какими чистенькими были дети. Так же на них была чистая одежда и целая обувь, да и обычно голодного блеска в глазах не заметила.

– Вы меня сдали, – хохотнула я, щелкнув маленького по носу.

Эл рассмеялся, а Бран виновато потупил взгляд.

– Даже не смей обвинять их в том, что они тебя спасли, – сказал Тим с улыбкой, проходя мимо нас ко входу.

– Прости нас, Аня! Но что бы ты делала там в Мельсоне? Где это вообще? – Бран скривил губы.

– Нравится вам этот дом? – кивнула я на бывшую типографию, рассматривая новенькие ставни на окнах и занавески за стеклами.

– Очень! – пропищал Эл. – Пойдешь к нам в гости? Я познакомлю тебя с нашей учительницей госпожой Данни. Она немного старенькая, но очень умная.

Эл тянул меня за руку ко входу, и, переступив порог, я не смогла сдержать радости. Стены в комнатах побелили, на окрашенные полы постелили толстые ковры, а мебель – какая здесь теперь была мебель! Мягкие удобные кресла и диваны, стеллажи с книгами, полки, шкафы и тумбочки, а в спальнях кровати и рабочие столы. В классе, где ребятишки изучали грамоту и счет, находились длинные столы и скамейки, и сейчас здесь сидели дети.

Я остановилась у двери, рассматривая незнакомые лица. Ребятишки, с которыми я уже была знакома, радостно помахали мне, а остальные смотрели на меня удивленно и с интересом.

Эл и Бран поспешили занять места за столом, я же кивнула пожилой учительнице и получила в ответ колючий взгляд. Чтобы не мешать уроку, отправилась на поиски Тиммиона.

Герцог нашелся в зале отдыха. Когда-то в этом помещении был склад, сейчас же здесь сделали ремонт, установили камин и мебель. Тиммион смотрел в окно, задумчиво вертя в руках штору.

Я не успела заговорить с мужчиной, как в зал вошли две женщины лет сорока на вид. Обе были одеты в серые платья, на головах косынки, а на талии повязаны передники.

– Госпожа Анна, – женщины кивнули мне.

– Аня, – Тиммион оторвался от созерцания поля за окном. – Познакомься с Идой и Ким, они кухарки.

– Мы знаем, что вы владеете пекарней, – заговорила Ким. – А Его Сиятельство сказал, что мы могли бы попросить вас печь и для Дома детей. Хлеб мы и сами умеем, но говорят, что вы печете что-то необычное.

– Мы обсудим это с господином Лаберданом, – улыбнулась я, вопросительно взглянув на герцога.

Кухарки проводили меня на кухню, разрешили попробовать суп и кашу, и я, оценив уровень мастерства, осталась довольна. Детки будут хорошо питаться, хоть за это могу быть спокойна.

Мы побыли и на уроке, сидя на последней парте тихо, как мышки. Дети все время взволнованно оглядывались на нас, так что пришлось уйти. С преподавательницей мне познакомиться так и не удалось сегодня, но Тим сказал, что я могу приходить в Дом детей, когда захочу.

Уже когда возвращались в пекарню, я спросила у Тиммиона, знают ли родители детей, где теперь находятся их чада?

– Знают, – пожал плечами Тиммион. – Я также собрал подписи от тех, кто хотел бы вылечиться от алкоголизма. Лекарь прибудет в Каан в следующем месяце, но боюсь, что к тому времени многие уже передумают лечиться. О детях они и не волнуются, только мать Эла и Брана возмущалась, что ей нельзя ночевать в Доме детей вместе с сыновьями.

– Ночевать? – я удивленно вскинула брови.

– Да, она просилась.

– И ты, конечно же, отказал?

Тиммион кивнул, поджав губы. Я облегченно выдохнула, радуясь, что Дом детей не превратится в еще один “Синий лев”.

Тиммион напросился в гости. Точнее, как сказать, напросился – напомнил о моих обязанностях кухарки, хоть и оплаченный месяц уже прошел. С мольбой в глазах мужчина попросил приготовить что-нибудь необычное, что-то из того, что могла готовить Алена.

Мы сидели за столом на кухне и пили чай с конфетами, Тиммион пытался объяснить мне, что именно он хочет на ужин. Я смеялась в голос, уже давно поняв, что Тим описывает мне пельмени.

– Молотое мясо она заворачивала в тесто, – говорил мужчина серьезным тоном. – Потом щипала тесто, а потом скрепляла как-то вот так. Что это, Аня?

– Пельмени, – сдерживая слезы от смеха, подсказала я. – Хотя, это могли быть манты или хинкали. Она варила их или готовила на пару?

– Варила, да, – закивал Тим.

– Тогда точно не манты. Маленькие или большие?

– Вот такие, – мужчина соединил большой и указательный палец, показывая мне примерный размер изделия.

– Точно пельмени. Поможешь мне их приготовить?

– С радостью!

Тиммион подскочил с места, быстро убрал все со стола и протер его мокрой тряпкой. Я в это время вытащила курицу из холодильника, чтобы разделать на фарш. Фарш придется делать ножом, за полтора месяца жизни в Ассоне я не видела ничего хоть приблизительно похожего на мясорубку или блендер.

Пока Тим разделывал курицу, отделяя мясо от костей и жил, я завела тесто на яйцах. В процессе герцог сунул нос в мою миску, чтобы посмотреть, что я делаю, и испачкался в муке, но даже не заметил этого. Мужчина выглядел таким сосредоточенным и серьезным, каким я никогда его не видела даже за работой в кузнице. Я с улыбкой наблюдала за ним, радуясь, как маленькая. Мне было приятно заниматься чем-то вместе с Тиммионом Лабердоном. Нежные чувства затопили мое сердце, и я не спешила их глушить. Все-таки приятно осознавать, что ты все еще способен любить несмотря ни на что.

– Аня!

Мои мечтания прервал возглас Тима. Мужчина растерянно тыкал пальцем в куриное филе и не знал, что с ним делать дальше.

– Как мы это засунем в пельмень?

– Возьми нож, – кивнула я на ящик стола, – и мелко поруби мясо так, чтобы оно было… как ты это назвал – молотое?

– Понял, – Тим шагнул к ящику, затронул меня плечом и остановился на миг. – Извини, – тут же спохватился и отошел, забрав нож.

Я с силой хлопнула тестом по столу, прогоняя внезапно охватившее меня возбуждение.

– Тиммион Лабердан в муке на фоне кухни – невероятно сексуальное зрелище, – пробормотала я.

Тим бросил на меня удивленный, но восторженный взгляд, а я вспыхнула, осознав, что произнесла это вслух.

– В муке? – только и спросил он. – Что ж…

Мужчина в мгновение ока стянул с себя рубашку, вытер ею лицо и отбросил на стул. Я как стояла со скалкой в руке, так и застыла, любуясь.

– Ты меня провоцируешь, негодник, – расхохоталась, за смехом скрывая смущение. От волнения затряслись руки, как будто в первый раз вижу мужчину без одежды, в самом деле!

– Ничуть, – солгал он.

И Тим, и я – оба понимали, что началась игра. Только если я поняла это не сразу и теперь всячески пыталась избежать неловких взглядов и случайных прикосновений, то Тиммион делал это нарочно. Он и начал эту игру, которая могла привести к тому, о чем я думала еще несколько недель назад.

Мной двигал азарт, но в то же время боялась, что если случится то, к чему ведет наше веселье, наши отношения с герцогом Лаберданом перестанут быть дружескими. Ни поцелуй в губы в пыльной кладовке, ни его обещание не оставлять меня, пока сама не попрошу, ничто из этого не могло разрушить дружбу. Кроме одного…

Я поймала себя на том, что держу бокал в руке, сжимая его с силой. Вместо того, чтобы вырезать кружочки из теста, не перестаю разглядывать второго “повара”, стоящего прямо напротив. Тим же, будто невзначай, потянулся, красуясь. Смешал получившийся фарш со специями и луком, вымыл руки в глубокой миске с водой и подмигнул мне, возвращая меня в реальность.

– Ты меня сожжешь взглядом, – усмехнулся он.

– Нечестно это, оденься уже, – я опустила взгляд на раскатанное тесто и быстро, не отвлекаясь, вырезала из него двадцать кружочков.

– Жарко. Нужно установить тебе другую печь, как на кухне в Доме детей.

– Печь-артефакт? – заинтересовалась я. – Боюсь представить, сколько она стоит.

– Не волнуйся об этом, – отмахнулся мужчина.

– Бери ложку, – я не стала продолжать тему о деньгах.

Что-то мне подсказывало, что Тиммион готов предложить свою помощь, к которой я не была готова. Только-только научилась быть самостоятельной, не могу я так просто взять и снова начать принимать деньги от кого бы то ни было.

Горячая ладонь коснулась моей руки, пальцы разжались, и ложка выпала на стол. Тим притянул меня к себе за долю секунды, я и понять не успела, как оказалась на коленях герцога, который уже сидел на стуле.

– Я тебя не провоцирую, – шепот на ухо пустил по моей спине толпу мурашек, – не намекаю, а предлагаю прямо…

Так ведут себя мужчины, которые долго сдерживались, чтобы признаться. Я тяжело сглотнула, заставила себя дышать ровнее, но пальцы все равно мелко дрожали, когда я запустила их в волосы Тима. Мягкие теплые губы коснулись моих, но на этот раз более требовательно, властно, жадно. Так, что все стало неважным, важным было только то, что я согласилась.

Правда, в момент, когда ладони Тиммиона скользили по моим бедрам и исследовали тело под юбкой, я полностью была готова сделать то, на что рассчитывает мужчина, прямо на стуле… Вот только я и не подозревала, что мне предлагают вовсе не близость.

– Ты станешь моей женой, Анна?

С моих губ сорвался стон, как реакция на стиснутую в руке Тима грудь. Влажные поцелуи, покрывающие мою шею, прекратились, и теперь герцог Лабердан смотрел в мои распахнутые от шока глаза с улыбкой и ждал ответ на вопрос, который я уже дважды повторила мысленно.

– Если ты скажешь мне “нет”, я оденусь и уйду, – прошептал он. – Прости, что заставил тебя думать, будто я готов к близости без желания создать с тобой семью…

– Я согласна, – ответила тихо, губы сами собой расплылись в улыбке, и со смехом добавила: – Только если ты сейчас продолжишь то, что начал.

Покидать кухню мы и не думали, и было в этом бунтарстве что-то такое, что только больше распаляло страсть. Миска с фаршем была забыта, как и тесто, и ужинать пришлось уже глубокой ночью. Веселясь, я научила Тима лепить пельмени, правда, не с первого раза. Стоило нам оказаться рядом друг с другом, как есть совершенно не хотелось. Хотелось любить друг друга, чувствовать прикосновения и целоваться до умопомрачения.

Ночью все же пришлось переместиться в спальню, но спать мы и не думали. До утра я нежилась в объятиях любимого, рассказывала ему о своем прошлом и о Земле, а он слушал, не перебивая, и от этого я чувствовала себя еще более счастливой. Я словно изливала душу надежному слушателю, а прерывалась лишь на миг и только когда в моей голове раз за разом звучал вопрос:

– Ты станешь моей женой, Анна?

Улыбалась каждый раз и мысленно отвечала тысячу раз “Да”.