Санька-умник

Глава 39

Глава 39 Школа санитарных инструкторов

Санинструктор…

Вот кому памятники надо из бронзы, а может и из золота отливать.

Наших через госпитали в Великую Отечественную прошло более двадцати двух миллионов. Много это? Много, очень много. Невероятно много, если с населением СССР того времени сравнивать.

Первую помощь на поле боя получили девять из десяти раненых. Почти всегда — от санинструктора или санитара.

Погибли и пропали без вести почти семьдесят одна тысяча советских санитарных инструкторов и санитаров.

Средняя продолжительность жизни санинструктора на поле боя в сорок первом была меньше минуты. Если верить статистике — сорок секунд.

Смертность медработников в сорок первом — сорок пятом находилась на втором месте после гибели на полях сражений бойцов стрелковых подразделений.

Первоначально санинструкторов готовили четыре месяца, а в момент, когда Александр Котов переступил порог школы по их обучению, уже только два с половиной.

Мера эта была вынужденной, а причину объяснять не нужно.

Будущие санинструкторы изучали в необходимом им объеме анатомию, десмургию, лекарствоведение, воинские уставы и многое другое. В том числе и основы военной санитарии. Её я и преподавал. Если это можно так назвать. Преподаватель из меня был так себе. Самому чему-то научиться, знать и уметь что-то — это одно, а вот других научить — это совершенно иное искусство.

Однако, я старался и у меня даже как-то получалось. А, может быть, я себе и своим обучающимся высокую планку ставил? С позиций двадцать первого века подходил?

Многим, из обучающихся в школе, образования, так скажем, не хватало. Зерна знаний надо в подготовленную землю сеять, а некоторые даже читать-писать не умели. Это меня крайне удивило. С семнадцатого года вон сколько времени прошло, даже у нас в Пугаче все ребятишки хоть немного, да в школу ходили.

Санинструктор — не врач, но и ему кое-что знать надо. Чтобы польза от него была, а не вред.

Наши ученики были обмундированы в солдатские хлопчатобумажные гимнастерки и шаровары. Не новые, а уже бывшие в употреблении. Сапоги им были не положены. На ногах все имели ботинки и обмотки. Последние в первое время у многих так и норовили размотаться через каждые десять-двадцать шагов. Что было из формы новое, так это — пилотки с красными звездочками и брезентовые ремни. Ну, хоть в чем-то нашим обучающимся повезло.

Гимнастерки и шаровары на некоторых учениках были штопаные. Скорее всего, к нам они попали из госпиталей, которых в Кирове было очень много. Отмыли-отстирали их, привели в порядок и пустили в дело. А, что, делать-то? Хоть так…

Паек, в том числе и преподавательский, оставлял желать лучшего. Однако, я не жаловался. Понимал, как стране сейчас трудно.

Я преподавал, а между тем молодой организм Александра Котова понемногу приходил в порядок. Молодость, это — огромное преимущество. Сама — как лекарство.

Офицерское звание мне что-то не торопились присваивать, а денежное довольствие рядового всего-навсего восемь рублей пятьдесят копеек. На такие деньги не разгуляешься.

Ещё одно письмо Шванвичу я отправил. На этот раз с рекомендациями по камуфлированию кораблей нашего военно-морского флота. Да, корабли ещё в Первую мировую войну камуфлировали, но если мои наработки будут применяться на практике, это будет уже совершенно иной камуфляж.

С чем сравнить… Ну, если взять автомобили начала двадцатого и двадцать первого века, то, тот и другой — автомобили, но разница между ними разительная.

Насколько я помог стране и народу? Тут надо как «было» и как «стало» сравнивать. Но, здесь «было» не было, а сразу «стало». Изменил я военную историю науки и техники, сам результаты своих писем уже видел. Правда, пока только на примерах танков и самоходных орудий. Последние в Кирове производили и они с завода на вокзал покрашенные по-Шванвичу двигались.

Есть от меня польза! Есть! Спас я чьи-то жизни. Не одну, не десять и даже не тысячи. Гораздо больше.

Может быть, эти мысли и помогали мне скорее после ранения восстанавливаться?

Время лечит. И, не только душевные раны. После третьей попытки я прошел военно-врачебную комиссию и был отправлен на фронт.

Я не знал, но это было весьма вовремя. Источник ценнейших для армии писем искали. Буквально землю рыли. Даже в библиотеках Кирова была проведена работа — выяснили, кто в последние несколько лет книги про бабочек просил выдать. Котов Александр в этом списке значился. Однако, не успели до мня добраться, я в выбывших из города числился. Когда же выяснилось, что Котов вновь в Кирове на долечивании, я уже на 2-й Украинский фронт на поезде ехал.

Ещё бы пара дней и всё. Не попал бы Санька-умник на фронт. Между тем, у соответствующей службы и других дел хватало. На Александра Котова и махнули рукой. Подумаешь, не проверили ещё одного читателя книг про чешуекрылых. Не самое первое это по приоритету.