Санька-умник

Глава 36

Глава 36 Чего я здесь достиг и добился?

Откуда я ушел, туда и возвращаюсь.

Да-да, ушел — в прямом смысле этого слова. Пешком, с тощенькой котомочкой за плечами. В областной центр. В фельдшерскую школу.

Ну, а возвращаюсь — на поезде. Правда, до поезда и другие виды транспорта у меня были. Доберусь до Кирова, а там и видно будет, на чем дальше двигаться. Может и подвезет какая добрая душа солдата, получившего отпуск по ранению…

Вот так лежал я на верхней полке и сам себе мозги конопатил. В унынии находился.

Чего я достиг здесь за столько лет, уважаемый доктор наук и профессор? Землю перевернул? Мир облагодетельствовал?

Так. Стоп.

Гнать такие мысли надо. Причем, поганой метлой.

Какой ещё профессор? Какой доктор наук?

Ты тут, не Александр Аркадьевич и не мировое светило, а Котов Александр восемнадцати лет от роду.

Паренек из маленькой деревни Пугач.

И отец твой — не первый секретарь райкома партии. Даже и не второй.

Мать — не оперная певица из Большого…

Тебе ещё и девятнадцати нет, а у тебя уже семилетка за плечами!

Мало?

У всех тут такое имеется?

Даже не у половины…

Ещё добавить можно! Это, я — о достижениях Саньки-умника…

Фельдшерско-акушерская школа, полный курс. Правда, последний год обучения ускоренный получился по причине военного времени.

Опять мало?

Ну, знаете, Александр Аркадьевич…

Зажрались…

Может, желаете к таким годам полное университетское образование иметь с аспирантурой в придачу? Для выходца из деревни, из семьи колхозников, вчерашних единоличников. На рубеже тридцатых-сороковых? А?

Широко шагать мечтаете, а — штаны не порвутся?

В Севдвинлаге НКВД хорошая школа жизни получена. Это — большой и жирный плюс к предыдущему.

Военное училище сюда же, правда — не так долго в нем и пообразовываться пришлось.

Так, отчислен я из него-то по ранению! Не за какие-то провинности, и сейчас на гимнастерке желтую нашивочку имею. Хотя могли её зажать и красной ограничиться, но на военно-врачебной комиссии всё же не звери сидят. Да и по всем критериям мне желтая была положена.

Это опять же плюсик, пусть по нынешним временам и не очень большой. Раненых сейчас много. Желтой нашивкой никого не удивишь.

Совсем меня не списали, дали пока даже отпуск для лечения, а там — поглядим.

Я выглянул через почти полностью замазанное краской окно наружу. Что там на белом-то свете делается?

А тут как раз встречный состав с танками.

С танками!!! Камуфлированными!!!

Как ничего не достиг⁈ А, это что⁈ Хрен на палке⁈

Кто Шванвичу информацию подбросил? Санька-умник из Пугача⁈

Танки-то камуфлированы на уровне двадцать первого века! Не как в оригинале у Шванвича было.

Нет, Александр Аркадьевич, есть тут от тебя польза. Даже не польза, а пользища целая…

Тут настроение моё как на пригорок выпрыгнуло.

На душе легко-легко стало.

Мир вокруг просветлел.

Правильно всё я делаю. Стране и народу помогаю. Ну, а что отдельные личности здесь не очень положительные, так и дома таких хватало.

Через сутки я уже стоял на перроне вокзала в Кирове. Место знакомое — здесь я раненых из санитарных поездов не раз помогал выгружать. Кстати, тоже не последнее это моё тут дело, а правильное и нужное.

До Пугача железной дороги за время моего отсутствия не проложили, поэтому я перекурил и двинулся в сторону Слободского. Там мне надо в военкомате встать на учет. Пусть я и в отпуске по ранению, но порядок есть порядок. Тем более, что направлен я после окончания отпуска в распоряжение этого самого военкомата для дальнейшего прохождения службы.

Вот так я и решил, сначала — в Слободской, а потом уже и в Пугач.

Продвигался я по намеченному маршруту медленно. Где шел на своих двоих, где немного меня подвозили. Бабушка Саньки бы сказала — «на перекладных». Было у бабушки Александра Котова такое выражение. Это, когда не на одном каком-то транспорте куда-то добираешься, а с одного на другой приходится пересаживаться. Ну, а я ещё и пешком расстояние до Пугача сокращал.

В Слободской я попал только ближе к вечеру, но военкомат работал. Он сейчас функционировал круглосуточно. Там я и встал на учет. Времени это много не заняло.