Сафир. Распутье

Глава 2

Трактир был неописуем! Ничего подобного Пьер раньше не видывал за все долгие двадцать четыре года своей жизни. Он хотел на какое-то время залечь на дно, пока не утихнут страсти, и посланные по его душу ищейки не вернутся назад ни с чем, но он и представить себе не мог, что это окажется такое… дно.

От земель Ордена он вообще не ожидал ничего выдающегося и не обманулся. Ни Диониса ни Аполлона тут не чтили. Одну лишь Весту в своём, извращённом понимании, с которым её официальный культ не желал иметь ничего общего.

Сим «вечным девам», тут он поморщился, хватало благоразумия не разжигать конфликта с армией отмороженных еретиков-фанатиков. Тем более, те в их сферу деятельности не лезли и против них никого не настраивали.

Эти земли жили непрерывной войной, и всё тут было пропитано её духом и так или иначе, работало на неё. А то что не работало — считалось лишним, не нужным. По крайней мере на уровне руководства. И не то чтобы Орден карал за какие-то неуместные с их точки зрения вещи, по крайней мере до тех пор, пока их приказы исполнялись, он просто не поощрял их и не способствовал им.

Да и люди, которые переезжали сюда из Старых Королевств — делали это не от лучшей жизни и привозили сюда с собой флёр неудачи и обречённости. Тут Пьер снова поморщился, вспомнив о тех обстоятельствах, что завели его сюда.

Фермеры не могли дробить свой надел до бесконечности, дабы выделить каждому из сыновей свой кусок. Ну а в городах было ограниченное число мест, куда мог бы пристроится ничего не умеющий молодой человек, дабы в итоге хоть чему-то научится. Ремесленники и мастера крайне редко брали себе учеников с улицы, и, как правило, передавали ремесло только своим детям.

Так что сюда, на земли Ордена устремлялись хмурые неудачники, что не смогли найти себе место на родине, а здесь их окончательно добивала атмосфера уныния и обречённости, которую Пьер сейчас пытался хоть сколько превозмочь своей игрой на лютне. Петь он даже не пытался, поскольку не был уверен, что весёлые трактирные песни Старых королевств будут воспринят тут должным образом. Мало ли, ещё выгонят пинками в ночь…

Он подозревал, что сидящие в зале трактира люди годами не слышали музыки, а кто-то, если он родился тут, не слышали её никогда. «Землю пахать надо, а не ерундой какой заниматься!» И только осознание своего долга перед Аполлоном — познакомить этих людей с Искусством, заставляло его продолжать своё занятие.

Ну, а кроме того, по договорённости с хозяином сего чудесного места Пьер таким образом оплачивал свой ужин и ночлег. Не то чтобы он уж очень нуждался сейчас в деньгах, определённый запас был, но в этих краях перспектив разжиться золотишком явно не было, да и насчёт серебра у него были серьёзные сомнения. Так что монеты лучше приберечь, да и сыграть на лютне ему самому в радость.

Собственно, «Пьером» он звался только последние два месяца, с тех пор как в очередной раз пустился в бега. Да и прежде, следуя заветам Нокса, своего третьего покровителя, он не реже чем раз в год менял имя, насколько возможно (куда ему сравниться с Тысячеликим!) внешность, место жительства и репертуар. Этого было вполне достаточно, чтобы при маловероятной случайной встрече с кем-то, кто знавал его прежде, прикинуться другим, просто чем-то похожим галльцем. Ну да, тоже бродячий музыкант, но мало ли их на свете?

Ни друзей, ни знакомств, ни привязанностей. Ни кто не знал его настолько хорошо, чтобы с уверенностью узнать, столкнувшись с ним на улице. Даже женщины, сотни женщин, помнили лишь горячий шёпот и сильные руки. Ну, разве что, ещё и одну из его легенд о себе, которые он время от времени придумывал заново, стараясь не повторяться.

Пьер с тоской оглядел зал. Похоже, идея затаиться в землях Ордена была не слишком удачной. Он тут спрятался как павлин в курятнике. Его самый простой камзол, рубиново-красный, с малиновыми вставками и золотистым кантом, на фоне рубищ присутствующих выглядел королевской мантией!

Да и сама его типично-галльская внешность — коротко стриженные чёрные волосы, длинный, с небольшой горбинкой нос, тонкие губы, покрывшееся короткой щетиной не так давно чисто выбритое лицо выделяли его среди жителей этого края. Пускай и не так сильно, как окажись он в царстве Хань или королевстве Саба.

И ладно внешность. В конце-концов всегда можно переодеться в что-то по-проще, быть может даже, что-то… тусклое. Цвета богов-покровителей могут присутствовать в его одежде просто в виде шнурка сплетённого из нитей трёх видов. Можно отрастить бороду. Но куда девать манеры? Красоту и богатство речи? Чистоту белья и тела? Тут он снова поморщился от висящего в воздухе запаха пота, дыма и браги.

Деревенщина… сплошная деревенщина… Вон, разве что парень какой-то в углу сидит, явно пришлый. Единственный в зале, кто хоть как-то реагирует на музыку, остальные просто тупо жрут и накачиваются каким-то мерзким пойлом, которое в этих краях, вероятно, называется «пивом».

Из женщин тут присутствовала одна официантка, судя по всему — дочь трактирщика. Пьер отвесил ей пару галантных поклонов и дежурных комплиментов, и теперь, в перерывах между работой она вставала у стеночки, нервно мяла фартук, не знаю куда деть руки и не сводила глаз с заезжего музыканта.

Он опять поморщился. Ещё бы у неё не засвербело… Когда в этих краях в следующий раз появиться кто-то, кто мог бы с ним сравниться?! Не так давно он покинул спальню герцогини… (тут на его лицо нашла тень), а завоёванным баронессам он так вообще потерял счёт! И после этого… По крайней мере она симпатичнее своего отца. Без бороды и почти без усов.

Раз уж он, во славу Аполлона взялся развлекать эту публику, то можно «подать милостыню» и этой простушке во славу Диониса, самого, на его взгляд, правильного бога, знающего толк в маленьких житейских радостях, которые скрашивают наше существование и придают ему смысл.

Про него жрецы рассказывали, что он время от времени… ну не сам лично, а его призрачный облик, в изрядном подпитии является в центральном храме своего культа в городе Парнас, что в Элливе и организовывает двух-трёхнедельную пьянку с музыкой, танцами и оргиями.

Скрипнула дверь и в трактир вошёл один из рыцарей Ордена, после чего быстро окинул взглядом помещение. Пьер опять скривился, уже в который раз за вечер. Сейчас, как пить дать, начнёт читать мораль, наводить порядок, в результате чего день будет окончательно и бесповоротно испорчен. Руку барда свела судорога и он взял неверный аккорд, чего с ним не случалось уже очень и очень давно.

Однако, вопреки ожиданиям, железный чурбан, перекинувшись парой слов с трактирщиком, уселся за стол и молча уставился в пустоту, игнорируя происходящее вокруг него, убедительно изображая из себя предмет интерьера.

Повезло, вот так повезло! Похоже, это не один из офицеров, а просто рядовой фанатик, что было само по себе достаточно необычно, поскольку их, как овец предназначенных на убой держали в запертом загоне и какой-то личной свободы не предоставляли. Только их офицеры, обычно, имели право в одиночку передвигаться между крепостями. Да и то, в рамках исполнения приказов, а не по собственному желанию.

Вдвойне повезло в том, что, судя по всему, данный индивид занят крайне не характерной для своей братии деятельностью, а именно — погружён в размышления и не пытается наводить тут казарменные порядки. «Правильно-неправильно, чисто-нечисто!»

Уффф… похоже всё не так плохо, как могло бы быть и можно немного расслабится. Ха! Расслабится! С тех пор как он оказался в землях Ордена он непрерывно находится в диком напряжении! Невыносимо! А как же его девиз: «Жизнь должна приносить удовольствие!» Или же: «Радуйся каждому дню!» А?!

Вот только альтернативой был принудительный визит в гости к герцогу, который продлится до тех пор, пока тому не надоест выслушивать его крики, а наступить этот благословенный богами момент может очень и очень не скоро, поскольку герцог, наверняка, имеет в своём распоряжении опытного палача-целителя. И дело тут не в одной только в личной обиде, для которой герцог, надо признать, имеет все основания, но и в политической необходимости продемонстрировать всем, как он выражает своё недовольство.

Нехорошо получилось… На его лицо снова, словно бы нашла тень, и на секунду оно приняло испуганно-растерянное выражение. Ладно, о чём сейчас переживать? Прошлого не воротить и проигранную партию заново не переиграть. Сейчас он двинется на север через это «королевство скорби» и к осени доберётся до Галлы, где с лёгкостью затеряется среди своих соотечественников. В Ишиму он больше ни ногой, ну а в остальном всё остаётся по-прежнему, так что нет повода портить себе настроение.

Придя к такому выводу Пьер выкинул из головы лишние мысли и сосредоточился на музыке.

Вечер подходил к своему концу. Деревенщина наелась и упилась и пора бы уже и ему самому перекусить, набраться сил, развлечься и вздремнуть. Завтра будет новый день, утомительная дорога, пыль и запах лошадиного пота.

Доиграв до конца «Le rêve d'une nuit d'été» Пьер привстал и поклонился «благодарной публике». Деревня… Лютню в футляр, футляр за спину. Предвкушая сытный ужин он повернулся было к стойке, как внезапно снаружи таверны послышался грохот, от которого вздрогнула земля под ногами.

Пьер растерялся. Впрочем, как и все присутствующие, за исключением, разве что, рыцаря, вскочившего из-за стола, опустившего забрало шлема и положившего руку на эфес меча. Похвальная реакция. Вот только хвататься за оружие после любого громкого звука — это лишнее… Не лишнее. Снаружи послышался ещё один грохот, чуть глуше, после чего резко заголосила какая-то баба и почти сразу же умолкла.

Мощнейший удар потряс таверну. Что-то огромное пробило стену и снесло угол здания. Потолок накренился и клубы пыли заполнили помещение. Спустя секунду, сквозь пролом в помещение хлынули твари.

Размером с очень большую собаку, по пояс человеку, покрытые тёмно-синей, почти чёрной чешуёй, шестилапые… Время замедлилось. Пьер успел внимательно рассмотреть зубы-крючья в трёхсекционной пасти, когти длинной с его палец…

Рыцарь быстрым движением руки переворачивает стол, делая из него какую-никакую, а преграду, одновременно выхватывая из ножен свой жуткий тесак, который они называют мечом. Сидевший в углу парень уже давно вскочил на ноги и сейчас бормотал что-то себе под нос, одновременно делая пассы правой рукой. Маг?!

«Хватит пялиться! Пора и о своей безопасности позаботиться!» — прокричал про себя Пьер, выхватил из ножен рапиру и отпрыгнул назад, чуть было не столкнувшись с магом, чей полупрозрачный силуэт метнулся в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Хорошая идея!

Первое чудовище догнало его, когда он уже был на ступенях. Выпад, укол, клинок на две трети вонзается в жуткую пасть. Готов! Следующего давайте! Нет, не двое… по одному, пожалуйста! Вот! Получи, получи! Вязкая чёрная кровь покрыла лезвие.

В зале царил какой-то кошмар. Клубы пыли, безумные вопли разрываемых на части людей, булькающие, хрипящие стоны… Грохот мебели, звон посуды, звуки ударов.

Рыцарь левой рукой схватил табурет и прикрылся им словно щитом, а правой раз за разом наносил удары своей железкой. Очень эффективные удары, надо признать. Каждый отсекал тварям либо конечность, либо сразу голову. Перед воином уже высилась груда чешуйчатых тел и новым нападающим приходилось неловко взбираться по ним, становясь тем самым удобными мишенями для ударов тяжёлого меча.

«Это он удачно зашёл к нам в таверну!» — вынужден был признать Пьер, делая очередной выпад вперёд и выдёргивая свою рапиру из тела очередного чудовища. «Один бы я тут долго развлекался. Скорее всего, до конца жизни, довольно скорого, а тут, есть шансы быстрее управиться. Хотя, многое зависит от того, сколько их ещё там, снаружи.» В этот же момент за окном ярко вспыхнул свет и раздался громкий треск.

Ага! А вот и маг подключился к веселью! Удачно, удачно… Сообразительный парнишка. Тут, в зале, ему делать нечего, а вот со второго этажа из окна молниями швыряться — самое то. Железяка — на передовой, я — прикрываю лестницу, а пацан жарит сверху. Держим позиции.

Трудно сказать, сколько всё это продлилось. В таких ситуация время воспринимается совсем иначе. Не поймёшь, минута прошла или пара часов. Единственный показатель в данный момент — растущее количество тел на полу. Сколько их там?

У лестницы десятка полтора, заколотых им тварей, а дальше, в зале… минимум вдвое больше. И, вроде, больше уже никто внутрь не лезет. Передышка? Какое там… Рыцарь судя по всему решил, что раз твари к нему больше не идут, то значит пора самому идти к ним на встречу.

Чурбан железный… ему-то хорошо, он в броне, а ему, Пьеру, что делать? Идти за ним или продолжать сидеть на лестнице? С одной стороны тут относительно безопасно, а с другой — он совершенно не контролирует ситуацию. Мало ли, что там снаружи происходит?

Придя к такому выводу он осторожны пробрался к пролому и выглянул наружу. В небе над деревушкой висел яркий источник света, освещающий всё вокруг. Хм… Парень довольно разносторонний, для своего возраста. Все три заклинания, насколько Пьер знал, относились к разным областям магического искусства. Надо же, как всё сложилось… Рыцарь неожиданно зашёл, а сверх ещё и маг в таверне оказался… Вон, пару десятков тварей молниями зажарил.

А вот, похоже, последняя сцена сегодняшнего спектакля. Посреди небольшой площади сцепились рыцарь и тварь вдвое превосходящая лошадь размерами. Те же шесть лап, крепкое, массивное тело и голова защищённая треугольным костяным шлемом с острыми зубцами по краям.

Похоже это именно она и снесла угол у таверны, да и не только у неё. Все дома в деревушке были повреждены, а в защитной стене окружающей поселение виднелся хороший пролом. Вероятно, последствие самого первого удара. Через него эта стая и проникла внутрь.

Рыцарь, не смотря на надетое на него железо, довольно резво крутился вокруг монстра, норовя зайти сбоку от крепкого «шлема». Если зверюга им дома крушила, то пытаться пробить его мечом — пустая затея. Совершив обманный манёвр, воин рванул в противоположную сторону и подрубил переднюю левую лапу твари, что сильно поубавило ей прыти.

Пара минут «танцев» и он бросаясь всем телом на меч — вбивает его в бок зверюги, едва ли не по самую рукоять, после чего, упёршись ногой быстро выдёргивает и отскакивает на пару метров назад. Чёрная кровь хлещет на землю, тварь ещё дёргается, пытается достать рогом своего противника, но это уже агония.

Слава Ноксу! Бог Ночи не оставил своего служителя… Вроде справились… Если можно так сказать. Пьер обернулся на заваленный телами трактир. Трое выживших из трёх десятков — тот ещё успех. Но главное — среди этих выживших есть он, а значит всё не так уж и плохо…

Внезапно рыцарь резко развернулся и метнул невесть откуда выхваченный нож в сторону дыры в защитной стене. «Защитной», да… Оттуда послышался вскрик и звук падения тела. Человек? Неужели кто-то выскочил наружу во время боя и сейчас решил вернуться в деревню?! Не хорошо получилось… Пьер поморщился. После боя его слегка трясло.

Железный чурбан (а как ещё его можно назвать после этого?!) протопал в темноту через пролом и минуту спустя вернулся обратно, волоча за ногу человеческое тело. Однако… Это определённо не местный фермер…

Позади Пьера раздался шум шагов и тихая ругань, после чего из таверны выбрался маг, совсем молодой парень, как оказалось. Рыжий, вместо щетины лицо покрывает лёгки пушок, губы плотно сжаты, взгляд глаз одновременно испуганный и упрямый.

— Кого это там «его благородие» притащил? — поинтересовался он у Пьера. — Явно не фермер.

— Мне тоже так кажется. — согласился он. — Но тогда кто? Что он тут делал ночью, снаружи деревни, во время нападения тварей?! Едва ли это запоздалый путник…

— Пошли, посмотрим… — негромко предложил маг и вопросительно глянул на Пьера.

— Ага… — согласился тот, и они оба пошли вперёд.

Трое мужчин стояли над телом и внимательно разглядывали его. Посмотреть было на что. Одёжка из тёмно-синей, почти чёрной кожи покрывала всё тело незнакомца, включая голову, оставляя лишь небольшую щель для глаз.

Обувь, штаны, э… камзол и капюшон закрывающий голову, казалось, составляли единое целое. Но при этом, если приглядеться, были скроены из нескольких десятков кусков, аккуратно сшитых между собой. Не абы как, а в соответствии с замыслом портного. Тонкая работа… Кроме того, на груди, бёдрах и предплечьях на коже виднелось искусное тиснение, какой-то растительный орнамент.

— Одёжка из шкуры нечисти. — прокомментировал рыцарь. — А узор изображает растения из Проклятого леса. Видал там такие не раз.

— Однако… — протянул Пьер. — Его вкусы весьма специфичны… Я в ваших краях недавно, но полагаю, что у вас тут так одеваться не принято?

— Ни один человек в землях Ордена не оденется в нечистую кожу! — резко заявил рыцарь, и, нагнувшись, выдернул и груди трупа свой нож. Его лезвие было покрыто густой, вязкой, чёрной кровью.

Воцарившаяся тишина была столь глубокой, что можно было различить звук дыхания. Особенно выделялось дыхание рыцаря, который не только изрубил больше всех тварей своим тяжеленным мечом, так ещё активно двигался при этом в своём латном доспехе. При этом его дыхание уже почти пришло в норму.

Кровь на лезвии ножа была точь в точь того же цвета, что выткала сейчас из ран здоровенного чудовища, лежащего неподалёку. Но как такое может быть? Кровь людей алая! У лошадей, коров, овец, коз — тоже алая! Лишь у тварей из Дикого леса кровь была чёрной. Но это же человек, да?

Пьер склонился над телом, и, потянув за капюшон, стащил его с головы трупа. Никакой чешуи, никаких трёх челюстей с зубами-крючьями. Вполне человеческая голова… Хотя и со своими особенностями, надо признать.

В первую очередь в глаза бросалась удивительно бледная кожа, тонкая, почти прозрачная. Редкие, прямые белёсые волосы покрывали череп. Настолько редкие, что было видно набухшие чёрные вены, проступающие сквозь кожу головы. На лбу и щеках тоже можно было разглядеть тонкие тёмные жилки, но на самом черепе они были выпуклыми, чуть ли не с палец толщиной!

Глаза… вполне обычные… Сделал вывод Пьер оттянув тому веко. Разве радужка тоже светлая, желтовато-серая. Зрачки увеличены. Зубы… ну… вполне человеческие. Все на месте. Попросив у замершего над телом рыцаря нож, Пьер вспорол одёжку незнакомца от горла до паха. Ключицы, рёбра, мышцы, соски на груди — всё вполне человеческое! Вот только кровь в ране — нет.

— Ничего не понимаю… — пробормотал он. — Странный, но всё-же человек, но при этом…

— Нечисть! — продолжил его слова рыцарь, словно бы выплюнув. — Он ведь не случайно тут оказался. Пришёл вместе с этой стаей.

— Это пастух. — произнёс молчавший всё это время маг. — Он, скорее всего, и привёл сюда тварей. Не окажись тут нас, чудовища спокойно вырезали бы эту деревню, если это можно так назвать, и вернулись назад. Но всё пошло не так, и ЭТО вышло из темноты, чтобы узнать в чём дело.

— Полагаешь, подобные ему люди-твари стоят за набегами? — спросил Пьер. — Целый народ подобных ему, живущие в лесу?

— Откуда мне знать? — ответил молодой маг пожав плечами. — Я же сам впервые с этим столкнулся. Может он один такой, а может и не один. Это многое бы объяснило. Ведь по какой такой причине эта стая вылезла из своего леса и отправилась убивать? Как пища мы им не годимся. Именно эта деревня ничего им не сделала, ни как не посягает на их территорию или пищу, угрозы не представляет. А вот если предположить, что там в лесу есть целый народ таких вот странных людей…

— Тварей. — поправил его рыцарь.

— Тварей. — согласился маг. — То тогда им, допустим, может не нравится как мы расширяем свои земли, отнимая тем самым земли у них. Вот, таким образом, они и ведут с нами войну. Собрали орду чудовищ и повели на наши земли убивать.

— А чего тогда их никто раньше не встречал? — с сомнением произнёс Пьер. — За семь веков-то.

— Понятия не имею. — ответил маг. — Скорее всего, они очень осторожные. Видишь, какая одёжка. Попробуй разгляди в темноте. Вряд ли бы он стал в ней днём щеголять, не для того она предназначена. Скорее всего, обычно, они просто выгоняют толпу из леса, а сами смотрят из-за деревьев. А тут просто решил, что нет ни какой опасности, вот и высунулся. Кто ж мог предположить, что всё так сложится. Без рыцаря Ордена нас бы тут всех убили. Но и он, при всём уважении к его мастерству, один вряд ли бы сдюжил.

— Вряд ли. — согласился рыцарь. — Вдвое больше тварей, плюс сражение в полной темноте с вот этой, здоровенной… Это была бы славная смерть, но, видно опять не судьба…

— Ладно. — подытожил Пьер. — Волею богов мы соприкоснулись с удивительной тайной, но едва ли сейчас время и место пускаться в домыслы. Что делать-то будем?

— Судя по всему, это Прорыв. — произнёс рыцарь. — Вероятнее всего, основная часть тварей блокирует замок протектората первой линии, а отдельные отряды устремились дальше. Временами они используют такую тактику. Тактику…

— Значит, тут могут быть ещё такие стаи? — неуверенно спросил маг.

— Могут. — подтвердил рыцарь. — Но едва ли сейчас поблизости есть ещё. Скорее всего, они уничтожают другие деревни этого протектората и идут дальше. Не стоило их тут строить… Рано…

— Ну… Деревни это зерно, хлеб. Как для самих крестьян, так и для Ордена. — произнёс Пьер. — Всё это деньги, в конце концов. Как же без этого…

— Протектораты Фротира не имеют возможности полноценно заниматься хозяйственной деятельностью, и поэтому получают всё необходимое от Ордена. — пояснил Пьеру рыцарь. — В данном случае Командор отчего-то решил вдобавок к тем средствам… В общем, не наше это дело.

— Наше дело позаботится о собственной безопасности. — благоразумно перевёл тему обратно Пьер.

— Да, да… — согласился рыцарь. — Едва ли имеет смысл пускаться в путь прямо сейчас. Ночью в открытом поле, встреть мы такую стаю — шансов у нас не будет. Не подвиг, а просто глупая смерть. Так что до утра переночуем тут, а как начнёт светать — отправимся в дорогу. Защита этой земли в ответственности братьев-рыцарей местного гарнизона, а у меня сейчас другая задача, которой я не могу пренебречь, даже ради славной битвы с нечистью. Не знаю, насколько совпадают наши маршруты и цели, но какое-то время, пока мы не покинем место Прорыва, нам лучше двигаться вместе. Предлагаю повернуть вглубь земель Ордена, подальше от границы, и пару дней двигаться в том направлении.

— Целиком и полностью согласен! — поддержал это решение Пьер, глядя на кивающего головой мага.

— А пока проверим как дела на конюшне и позаботимся об умерших. — предложил рыцарь. — Негоже людским телам лежать вперемешку с нечистью!

Повезло, в очередной раз повезло. По какой-то причине конюшня уцелела. Четыре лошади испуганно дрожали и нервно топтались в стойлах, а коконь рыцаря флегматично что-то жевал.

Пьер обнял шею своей Мари и принялся её успокаивать. Натерпелась, бедная! Снаружи грохот, рёв тварей, крики людей, а она тут заперта и даже убежать не может! Утешая кобылку он понял, что в первую очередь успокаивает сам себя.

Может для этого железного увальня всё это и норма, обычный вторник, но никак не для него! Он отправился сюда чтобы спастись, а не «героически погибнуть!» Да, ему доводилось видеть смерть, доводилось проливать кровь. Последние годы больше на дуэлях, когда не получалось их избежать. Но всё это не шло ни в какое сравнение с этой… бойней!

Три десятка погибших — это масштаб серьёзной войны между двумя королевствами, когда на поле боя сходятся сотни, а то и тысячи воинов! А тут… Ещё вчера стояла деревенька, трактир, работали люди и строили какие-то планы на жизнь, а теперь…

А ведь он играл им на лютне! В первую очередь себе, конечно… Но и им! Официанточка строила глазки и он уже предвкушал как развлечётся… Развлёкся, ага… Давненько у него не было столь бурной ночи! Стоило ему об этом подумать, как мигом перед его глазами ожили воспоминания.

Тяжёлая бархатная портьера перекрывала ему весь обзор. Горячее дыхание, вырывавшееся у него изо рта, возвращалось к нему и он ощущал его кожей лица. Дышать Пьер старался как можно тише. Впрочем, сейчас едва ли кто смог бы различить звук его дыхания на фоне разгоревшегося скандала.

— Ты что, сука, совсем сдурела?! — орал грубый мужской голос. — Стоило оставить тебя без присмотра на две недели, как ты мало того, что изменяешь мне, так ещё и делаешь это на виду у всего города! Я возвращаюсь к себе домой, в свой замок, а надо мной смеются слуги! Слуги!

— Вот именно это тебя всегда беспокоило, да? — послышался женский голос. — То, что о тебе подумают люди, твой замок, твоё положение! Но никак не я. Я тут просто как ещё один предмет мебели, да?!

— Разумеется! — ответил мужской голос. — Сравнила! Дом моих предков, герцогство и обычная баба, которую мне всучил её отец в качестве приложения к контракту на поставку древесины на мои верфи! Герцогство твоего отца не ровня моему и я уже подумывал отщипнуть от него пару баронств, но твой папаша, в отличии от тебя, не дурак! Сам предложил мне выгодный контракт и тебя, как грелку для постели! А ты…

— А что я?! Не человек что ли? Вещь?!

— Именно! — подтвердил он. — И не просто вещь, а вещь создающая проблемы, которые приходится решать. Где он?

— Кто?

— Не строй из себя большую дуру, чем ты есть! Ты отлично понимаешь о ком речь! Где этот твой любовник?!

— Он ушёл, его нет в замке!

— А стража на воротах говорит иначе!

— Ну и что с того? Я люблю его и не хочу, чтобы ты причинил ему какой-нибудь вред.

— «Какой-нибудь вред?!» — взревел мужской голос. — Я соберу в Главном зале всех слуг, чтобы они полюбовались на его выпотрошенное, но всё ещё живое тело! Я верну им страх перед господином!

— Нет! Я не позволю…

— Довольно!

Вслед за последней фразой послышался полувслип — полустон, а после, громкий, жёсткий звук удаляющихся шагов.

Выбравшись из-за портьеры Пьер с минуту смотрел на лежащее в луже крови тело. С трудом оторвав взгляд, он быстро оделся. Удивительно, что герцог не заметил лежащую у кровати одежду, после чего стремительно покинул спальню, прихватив напоследок серёжку с прикроватного столика.

Пару лошадей, принадлежавших кому-то из жителей деревни было решено взять с собой. В виду последних событий оставлять их тут — значит обречь на гарантированную гибель. Но и забрать их себе было бы не правильно, поскольку, как просветил их с магом рыцарь, пускай непосредственные хозяева этих лошадей мертвы, но они остаются собственностью Ордена. В данном случае — собственностью этого протектората.

В иных условиях было бы правильно отвести их в местный замок, а после продолжить свой путь, но в виду того, что это, скорее всего, будет не безопасно, то это можно будет сделать в любом другом, что попадётся на их пути.

Пьер в очередной раз мысленно поблагодарил судьбу и всех богов за то, что в этом трактире ему не просто подвернулся рыцарь, взявший на себя большую часть тварей, но ещё и на редкость для этой братии благоразумный и рассудительный. Видать, перед ним стоит какая-то важная задача. Настолько важная, что приглушает в нём тягу к «славной гибели», прививаемую им с детства.

Рыцаря, как оказалось, зовут Лиамом, а мага — Мортом. Не особо болтливый, но весьма сообразительный парнишка, кстати. Пьер быстро нашёл с ним общий язык после того, как Представитель Ордена просветил их относительно «Прав собственности».

Помимо лошадей тут было и иное имущество, которое мертвецам уже никакой пользы бы не принесло, а вот им, пережившим эту ночь — вполне. Так что пока маг с рыцарем тащили тело в один из домов, выбранный в качестве общей могилы, Пьер быстренько прошёлся по карманам и кошельками лежащих на полу. А когда уже он с Лиамом за руки и за ноги тащили очередного беднягу к последнему месту жительства, то уже Морт добрал оставшееся. После чего подобным образом забрали с кухни трактира хороший запас продуктов в дорогу.

К счастью, рыцаря не смутили плотно набитые сумки, что они притащили к конюшне. Ведь и в самом деле, откуда ему знать, сколько у них было с собой вещей?

До восхода оставалось часа три. Бросили жребий и по его итогу Морту выпала вторая стража, а Лиаму третья. Они устроились на сене в противоположных углах конюшни, а Пьер у дверей сел на табурет и погрузился в размышления.

Где-то в другом месте, несколькими часами позже.

Подземный город потрясал воображение. Впрочем, назвать его просто «городом» было затруднительно, поскольку он был лишь малой частью огромного комплекса расположенного на глубине километра и более под поверхностью планеты и по размерам сопоставимый с главным материком, под которым он находился. Один большой город размером с материк…

При этом, он не был «плоским», а пролегал в нескольких уровнях, и на каждом имел не один десяток этажей, так что суммарно его жилая площадь в разы превышала площадь поверхности материка над над ним.

Не просто жилые помещения и переходы между ними, но и залы-парки, залы-поля, освящённые ярким светом ламп, зал-побережье с чистым песком и водой. Полноценное жилое пространство способное вместить в себя и обеспечить всем необходимым десятки миллиардов жителей.

Город был стар. Не то чтобы он представлял из себя какие-то руины, нет. Все его механизмы работали как прежде, обеспечивая светом, теплом и прочим необходимым, вроде транспортной системы. Все использованные материалы были крайне качественными и стойкими, но, тем не менее, влияние времени было заметно и на них.

Пускай металлическим поверхностям и была принципиально чужда ржавчина, но, тем не менее, за минувшие десятки тысяч лет они покрылись плёнкой окислов, и природная синь сплава помутнела. Полированный камень, или нечто, что выглядело как камень, местами покрылось сетью мелких трещинок и осыпалось крошкой на пол. На самом полу то тут, то там — виднелась пыль и какой-то мелкий мусор, непонятно откуда тут появившийся.

Эти, и другие подобные им признаки и создавали то ощущение древности, что царило в гигантском подземном городе, оставленным своими жителями более пятидесяти тысяч лет назад.

Тем не менее, сейчас, город нельзя было назвать совсем уж пустым. По крайней мере так чтобы весь. Процента три его площадей были заселены другой расой, что пришла на смену его строителям. Миллионы, десятки миллионов жителей постепенно, столетие за столетием обживали древний город.

Если у этого города и был центр, то он был тут — в большом зале шириной около двухсот пятидесяти метров, длинной около четырёхсот и высотой около пятидесяти. Колонны, толщиной метров пять каждая, подпирали высокие своды.

В центре зала на полу виднелось… нечто. Вернее, в самом полу было круглое отверстие, диаметром метров двадцать, прикрытое чуть выпуклой, гранёной, хрустальной линзой, под которой размещался… какой-то механизм, какое-то очень сложное устройство.

Можно было отчасти разглядеть, отчасти почувствовать, что сам этот механизм гораздо, гораздо больше этой линзы, а, возможно, и всего зала, под которым находился. Тут был лишь его фокус, острие, крохотный кончик огромного меча.

Механизм не просто «был», он функционировал, жил какой-то своей жизнью. В глубине, под стеклом, что-то двигалось, вращалось, текло, мигали огоньки во тьме, словно звёзды в ночном небе. Всё это было столь сложно, разнообразно и неповторимо, что, казалось, смотреть на это можно вечно.

Метрах в десяти от линзы, на возвышении располагался золотой трон, на котором сидел крупный мужчина лет пятидесяти в богатой, странного покроя одежде, с короной из темно-синего металла на голове. Лицо мужчины было до крайности бледным, волосы тонкие, полупрозрачные, сжатые губы — чёрными, равно как и сеть кровеносных сосудов, виднеющихся сквозь кожу.

В паре метров перед ним стоял другой человек, совсем не похожий на сидящего на троне. Черты немолодого лица были типично азиатскими. Угольно-чёрные, не смотря на возраст, волосы — собраны в «хвост» на затылке. Одет он был в перетянутую поясом свободную одежду из расшитого серебристыми нитями чёрного шёлка.

— Сочувствую, Тенскватоа. — произнёс азиат. — Для отца нет ничего хуже, чем гибель его единственного сына.

— Что мне делать с твоим сочувствием, Бесформенный?! — горько произнёс сидящий на троне. — Оно вернёт к жизни Химмоихайо?

— А если бы и вернуло, то кто вернёт к жизни убитых им? Скажи мне? — твёрдо произнёс азиат. — А ведь они ваши братья! Хоть ты и не признаёшь этого! Восьмой век зреет в твоём народе Путь Ненависти, восьмой век! Сколько раз я тебе говорил, что ни к чему хорошему это не приведёт Тенскватоа? Тебе, и тем, кто был до тебя. Сколько?

— Братья? Этот скот — нам мне «братья»! — взревел царь. — Это недоразумение… эти ваши рабы… Мы не имеем с ними ничего общего! Мы — перворожденные, плоть от плоти этого мира, его часть! Законные наследники и хозяева! А они — паразиты, сорняки! Если сорняки не пропалывать — они заполонят весь сад! Если паразитов не уничтожать — они сожрут своего хозяина! Если бы тогда ты не отговорил Каканниви от полномасштабной войны, то сейчас некому было убивать моего сына!

— Ты не понимаешь, друг мой! — с нажимом произнёс азиат. — Ненависть, уничтожив врага не успокаивается, а ищет нового! Уничтожив тех, кто на поверхности вы бы принялись столь же горячо убивать самих себя! Зачем вам это? Чего вам не хватает? Какую угрозу они вам представляют? Тысячи лет я показывал вам Путь и вы сами шли по нему. К чему теперь сворачивать?

— Покуда они существуют — существует и угроза. — твёрдо произнёс сидящий на троне. — Сегодня они убили моего сына, а завтра их орды заполнят коридоры моего города. Да, мы сами, добровольно шли за тобой, хотя и отвергли всю вашу… кодлу. И сколь ни был хорош этот Путь, он не даст мне того, что нужно прямо сейчас — не удовлетворит мою жажду мести!

Гигантский зал словно бы вздрогнул. Казалось, сквозь воздух прошла какая-то рябь, на долю секунды исказив пространство. Механизм под огромной линзой задрожал и сменил режим работы. Изменилось его свечение и во тьме вспыхнули лучи алого света, что прошли сквозь хрусталь и отразились в глазах сидящего на троне.

— Ты должен понимать, Тенскватоа, что каждый отвечает за свой выбор. — произнёс стоящий перед троном. — А за выбор царя отвечает ещё и его народ.

Произнеся это азиат сделал шаг назад, превратился в чёрный дым и растаял в воздухе.