S-T-I-K-S История Маньяка

Глава 15

- Маньяк? Уходишь? – удивлённо поднял бровь Меломан, увидев Маньяка с утра в баре в полном боевом облачении.

- Да, решил прогуляться, – пожал плечами Маньяк. – Не сидеть же мне ещё двое суток в номере. Скучно.

- Да, как говорил Федор Конюхов: «А чего дома-то сидеть?»

- Ну, тут я на Фёдора Конюхова не тяну. Максимум на Федю Мулова, а то и вовсе на Феденьку Ишакова.

- Недалеко, значит, собрался, – улыбнулся Меломан.

- Да. Прогуляюсь по окрестностям. Сегодня ночью вернусь, край завтра.

- Хорошее дело, – одобрил Меломан и продолжил не своим, низким голосом, явно кого-то цитируя: - Ну, удачной охоты, сталкер! – Маньяк цитату не узнал, и потому только улыбнулся и вышел из бара.

Долго ли, коротко ли шел по лесам прироковским добрый молодец Маньяк, и дошел он до деревни одной… Шел на самом деле совсем не долго, потому как шел быстро, опасаясь возможных неприятностей со стороны недоброжелателя Марты. Меломан, конечно, говорил, что Марту опасаться не стоит, но бережёного Стикс бережёт.

Вопреки опасениям, никого Маньяк не встретил, точнее, его никто не встретил. Кроме одного бегуна. Да-да, прямо посреди леса. Он выскочил на Маньяка из-за дерева, сразу же с протянутыми лапами и урчаньем – сомнений не было, бегун атаковал. Хотя обычно бегуны на Маньяка не бросались, но этот отъелся прилично, можно сказать, почти спидером стал.

«И чего он забыл посреди леса, и на чем он тут так отъелся?» - вопросы эти, однако, не помешали Маньяку перехватить бегуна за протянутые к желанной добыче руки, чуть отступить в сторону и, закрутив противника вокруг себя, хряпнуть его головой о то же дерево, из-за которого тот и выскочил. Потерявший сознание бегун обмяк и ничком повалился на землю. А Маньяк спокойно вскрыл ножом его споровый мешок и, став богаче ещё на один спаран, продолжил путь.

А через несколько сотен метров Маньяк уловил запах тухлятины и вскоре вышел к источнику зловония: обглоданные крупные кости, попорченная гнилью шкура и череп с разлапистыми рогами. И дерьмо… в количестве немалом. Не верится, что бегун смог поймать и убить лося: это животное и медведь предпочитает обходить стороной, если оно не больно и не ранено. Скорее всего, бегуну посчастливилось найти падаль, на ней он и отъелся до своего текущего состояния. Но это просто очередная зарисовка из жизни Улья.

Итак… в деревню вошел Маньяк! И не успел он пройти и сотни метров по деревенским улочкам, как был вновь атакован бегуном. Только вида бегун был не человеческого – то есть произошла тварь не из человека. Это была переродившаяся свинья.

От обычной домашней хавроньи она ничем особо не отличалась, только вид имела несколько спортивный, что домашнему поросёнку совсем не к лицу, да шкура на ней болталась, словно пальто с чужого плеча на четыре размера больше, чем надо. Это и понятно: для изменения заражённых требуется много энергии, вот всё накопленное сало в эту энергию и переработалось. Но никаких костяных наростов, когтей и увеличенных клыков еще не появилось – изменения не зашли так далеко.

В общем, Маньяка атаковал поросенок беговой спортивной серии, модель «слёзы хохла» (сала, как уже говорилось выше, в этом поросёнке искать бесполезно). Проще говоря – обычный бегун, произошедший из домашней свиньи. Атаковал бегун бесхитростно в лоб. И такая тактика была вполне обоснована – как бы не исхудала свинья, массу она всё же имела вполне достаточную, чтоб сбить человека с ног. А дальше у не вооруженного человека нет никаких шансов – шкура у свиньи прочная, челюстной аппарат развит хоть и хуже, чем у хищника, но гораздо лучше, чем у человека. Да и не способен мозг слаборазвитого зараженного придумать какую-либо более сложную тактику. Таким же образом атакуют все бегуны, в том числе произошедшие от человека, хотя шансов на успех у них, по понятным причинам, гораздо меньше.

Маньяк как опытный тореадор в последний момент ушёл с траектории движения бегуна, развернувшись на полоборота, и ударил животину топором по шее, перерубив хребет. Перерождённый свин зарылся пяточком в землю и издох. А Маньяк довольно улыбнулся. Нет, радовался он не очередному убийству, хотя для человека с таким именем это было бы не удивительно - радовался Маньяк новому оружию.

Любовь мужчин ко всякого рода колющим, режущим и стреляющим штуковинам трудно переоценить – к ним питают слабость в той или иной степени все представители мужского рода. За редким исключением, но в противовес ему можно сказать, что и женщины среди фанатов оружия встречаются. Мужская любовь к оружию обусловлена историей и культурой и закреплена на генетическом уровне: сотни тысяч лет мужчина являлся охотником, воином и защитником. И только в последние лет сто стал дизайнером, программистом или парикмахером (да-да, тот самый парикмахер, который с традиционной сексуальной ориентацией, никому не нужен нахер).

С огнестрельным оружием у Маньяка сложились сложные отношения или, проще говоря, отношения не сложились. Зато холодное оружие Маньяк любил всей душой. Новые топоры ему сделали в кузнице в Норе, и Маньяк отдал за них солидную сумму – пришлось выдержать нелёгкий бой с собственной жабой, которая ругалась на транжиру-хозяина и грозила придушить того в самом ближайшем будущем. Но топоры вышли отличными: вес и длина подобраны под руку и силу Маньяка, причём один топор под левую, а другой под правую (для этого, по словам оружейника-изготовителя, даже пришлось делать специальные вставки из тяжёлых металлов); скруглённые лезвия хищно поблескивают заточенной кромкой, а остальная поверхность зачернена; на одном топоре с обратной от лезвия стороны - заточенный трёхгранный шип, на другом - боёк как на молоте, что позволяет, исходя из ситуации, и оглушать врага, не проливая крови, и эффективней пробивать броню; рукояти топоров покрыты специальной тканью, чтоб не скользили в руках, даже будучи пропитаны кровью. Словам, не оружие, а загляденье.

Споранов свинский бегун Маньяку не оставил, что, впрочем, не сильно его опечалило – к нему уже приближалось еще два бегуна, и тоже свинских. И погибли они схожим образом – были обойдены в манёвре и зарублены. Споранов не нашлось и в них, что подтвердило предположение Маньяка о том, что твари являлись обычными бегунами, не больше. Такая скудность на трофеи для столь низкоранговых зараженных характерна.

Странность в другом – простые бегуны атакуют Маньяка. Раньше, насколько заметил Маньяк, его атаковали заражённые рангом от спидера и выше, причём спидеры далеко не всегда. Маньяк полагал, что это и есть его дар Улья, просто активируется он сам, бывают и такие дары. Самый сильный, о котором слышал Маньяк, это неуязвимость к любым повреждениям на три секунды, которая активируется сама в момент смертельной угрозы жизни. Рейдер с таким даром говорил, что раньше у него была только одна секунда, но он подкармливал свой дар горошинами, и со временем продолжительность действия увеличилось в три раза. Но после окончания действия дара ему нужно время на восстановления. Сколько - он, конечно же, не уточнял. Кто станет разглашать такую важную информацию о себе? Он и про сам дар-то рассказал, потому что это и так стало известно всем присутствующим – они это просто увидели.

Но Маньяк-то последние дни провёл в стабах - сначала в Норе, потом в Роке, где заражённые его не видели – дар точно успел бы восстановиться. А судя по отсутствию трофеев и внешнему виду, свинки точно были бегунами, и дар на них не сработал… Или он работает только на заражённых, которые произошли от людей? В общем, Маньяку было понятно одно - что ничего не понятно и нужно искать легендарного знахаря.

Размышляя о даре и свинском поведении свиней-бегунов (атакуют его, приходится их убивать, тратить время и силы, а добычи нет – ну не свинство ли?), Маньяк перелез высокий кирпичный забор, окружающий богатый дам. Да что там дом – настоящий особняк. Маньяк думал, что в богатом доме найдется чем поживиться. Например, оружие для защиты себя и своего имущества или, на худой конец, для охоты. Но в доме ничего интересного не оказалось, если не считать пары хороших горных велосипедов.

Меломан, на прощание пожелав Маньяку удачи, почему-то назвал его сталкером. А сталкерами обычно называют тех рейдеров, которые ищут на перезагрузившихся кластерах что-то ценное, оружие, например. И эта мысль прочно обосновалась в голове Маньяка.

Надежды Маньяка на особняк не оправдались, и он отправился обыскивать остальные дома. Маньяк почему-то считал, что в деревнях у людей должно быть оружие, хотя бы охотничье. Не у всех, конечно, но у многих. Видимо, в память врезалась шутливая поговорка «тяжело в деревне без обреза».

Он обыскивал дом за домом, но ничего стоящего внимания не находил. А по дороге от дома к дому на него нападали заражённые. В основном на стадии развития бегуна, хотя попалось и пара лотерейщиков. И даже один топтун – как раз на выходе из особняка. Он тоже раньше был свинкой и попытался протаранить Маньяка, но тот высоко подпрыгнул, и топтун врезался в крепкий кирпичный забор, находившийся за спиной Маньяка. А потом ему на спину упал Маньяк. И ударил заражённого топором в затылок. Как раз удалось проверить в действии шип на одном из топоров Маньяка. Шип оказался эффективным – голову топтуну пробил легко. И схватка, в целом, оказалась лёгкой и быстрой.

- Да что ж за свинская деревня?! – воскликнул в сердцах Маньяк, когда солнце почти закатилось за горизонт, а он так и не нашел в домах даже завалящей берданки. И все заражённые, попавшиеся ему в этой деревне, до перерождения были свиньями.

«Понятно, что у переродившихся свинок больше шансов на успешную карьеру в Улье, но откуда они в таком количестве?» - недоумевал Маньяк. Эта загадка решилась, когда, переночевав в одном из домов, он полностью обшарил все здания в деревне и понял, что оказался на свиноферме… Местные рейдеры, кстати, так и называют это место: «Свинская деревня». Просто Маньяк не спрашивал ни у кого о географии окрестностей Рока. А мог бы спросить хотя бы у того же Меломана, и тот ответил бы, что делать в этой деревне совершенно нечего. То есть поживиться здесь нечем. И никакого оружия Маньяк так и не нашёл. Вернулся в Рок на горном велосипеде, взятом из особняка, где и продал своего железного коня за два спорана – какой-никакой, а прибыток. Не тащить же его за собой с караваном в Спецуру.

***

Караван добрался до земель Спецуры без каких-либо происшествий. Встретились с подобным караваном из Спецуры, перекидали к ним груз. Старший роковского каравана представил Маньяка старшему каравана спецуровского, сказал, что Маньяку надо встретиться с Борном. Тот бросил короткое «понял» и кивнул Маньяку на машину – залезай, мол.

Проехать к стабу под названием Спецура можно было или через зависший кластер Дурдом, или через чёрные кластеры с сопровождением человека, обладающего даром проводить сквозь такие территории людей и технику. Дар, что ни говори, весьма специфический, но для каравана такого проводника выделили. Ехать по чёрным кластерам оказалось очень необычно, вокруг всё состоит будто из чёрных кристаллов: трава, кусты, деревья, камни, даже сама земля представлена в виде черной пыли. С другой стороны, под прикрытьем сопровождающего никаких неприятных ощущений у Маньяка не возникало. Приятных, впрочем, тоже не было – вообще не возникало никаких ощущений, а черный мир вокруг казался нереальным, будто на видео с фантастическим пейзажем. Так и кажется, что сейчас в этот чёрный-чёрный мир прилетит белая-белая летающая тарелка. Сядет на чёрную-чёрную траву, и из неё выйдут фигурки пришельцев в белых-белых скафандрах.

Само поселение произвело сильное впечатление на Маньяка. И дело даже не в том, что стаб был похож на форт, полностью готовый к обороне (такие стабы Маньяк уже видел близ пекла), а во внутренней дисциплине стаба: единообразная одежда - все ходят в камуфляже одинаковых цветов и фасонов, различить можно только, так сказать, разные рода войск; практически нет праздношатающихся людей – все куда-то бегут или передвигаются (зачастую строем) явно по делу; женщин нет вообще – их, конечно, в Улье и так не много, выживаемость в хаосе, который происходит после перезагрузки, у них пониженная в силу меньшей воинственности и физической силы, ещё и выбор одежды и обуви в сторону красоты в ущерб удобству свои коррективы вносит, но здесь женщин не было вообще. По крайней мере, Маньяк, пока стоял и ждал, когда один из бойцов доложит о нём куда следует, не видел ни одной. А ждать пришлось полчаса, не меньше. И людей мимо здания комендатуры, которая располагалась аккурат напротив ворот, прошло немало. Да что там немало, их кишело, как в муравейнике.

В разговоре с ментатом ничего нового не было. Стандартные вопросы: про отношения с мурами, про воровство, про немотивированное убийство иммунных. Проверка, по сути, чуть более точная, чем на пресловутом полиграфе – ментата тоже можно обмануть, когда тот не знает о чём конкретно спрашивать. А вот при разборе какого-либо конкретного случая - мол, вещь такая и такая у нас пропала, ты взял? - так просто не отмажешься. Справедливости ради стоит отметить, что полиграф, также известный как детектор лжи, и вовсе не работает – слишком там большая погрешность и слишком много факторов может вмешиваться в его работу. Потому его показания не учитывают, например, в суде. Да и вообще используют его только в целях запугивания подозреваемых.

В общем, ментат запомнился Маньяку только тем, что был внешне очень похож на доктора Геббельса. Особенно когда смотрел пристально, чуть исподлобья – вылитый Йозеф Геббельс! А вот знахарь Борн, напротив, на первый взгляд выглядел обычным человеком: коренастый, с крупными кистями рук, тяжелой квадратной челюстью. А больше никаких особых примет: нос средний, лоб средний… Взгляд, разве что, очень тяжёлый. Под таким взглядом невольно начинаешь пытаться вспомнить, где нашкодил. И чувствовалась от Борна какая-то внутренняя сила, от которой Маньяк даже слегка оторопел.

- По какому вопросу? – спросил Борн глубоким басом.

- Узнать, где найти Хруста, – а лоб выпалил Маньяк.

- Хруста? – Борн вопросительно поднял бровь, а взгляд его стал ещё тяжелее.

- Да. Твоего крёстного.

- Зачем он тебе?

- С дарами у меня проблема, - вздохнул Маньяк. – И не только с дарами. И ни один знахарь не может мне помочь.

- Интересно, – теперь взгляд знахаря просто физически давил на Маньяк, пронизывал его. – Проходи садись.

Маньяк послушно прошел в кабинет, на пороге которого топтался всё это время, и сел на стул, стоящий у письменного стола, за которым сидел Борн. Знахарь встал, подошел к Маньяку и стал водить руками вокруг его головы. Маньяк почувствовал легкое покалывание, будто от разрядов статического электричества, когда снимаешь через голову шерстяной свитер.

- Интересно, – пробормотал Борн и положил руку на затылок Маньяк.

- Да. Я неделю назад был у Жида… - начал было Маньяк, но Борн прервал его.

- Помолчи. – И у Маньяка даже мысли не возникло сказать что-то ещё.

Маньяк почувствовал нарастающей жар в затылке, но терпел и не убирал головы, зная, что не все обследования бывают безболезненными, и когда жар стал почти нестерпимым, Борн убрал руку, и всё тут же прекратилось.

- Да, – задумчиво хмыкнул Борн, садясь за стол напротив Маньяка. – Тут, пожалуй, только Хруст и сможет помочь…