Рыжая чайка

Глава 21

Но я даже не предполагала, что будет ещё хуже! Я конечно в силу моего скудного представления об этом частично догадывалась, как всё должно быть, но чтобы ощутить это на себе ещё раз …

– Эй, там, в лодке! Кто такие?! А ну, живо замрите морские отбросы! – окрикнули нас грубые голоса. Уин перестал грести. И проговорил. Нет, … это был не Уин, какой-то мертвый голос, наполненный бескрайним отчаяньем и смертельной пустотой. И всё-таки говорил Уин:

– И вы до сих пор стоите? Вы знаете, что вы задерживаете? Это ведь подарок самому барону! Я слыхал, он настоящий знаток женской красоты, а у меня как раз есть соответствующий товар.

В ответ раздался довольный омерзительный хохот.

– Другой разговор, тем более что этим товаром, после щедрого барона потом пользуемся и мы, сколько влезет! А ну давай, показывай свою цыпочку!

Лодка качнулась. Уин выпрыгнул на пристань, и как я предполагала, протягивал мне руку, потому что я до сих пор не поднимала головы. И всё же пришлось. Он действительно стоял и протягивал мне руку, а в глазах … ничего кроме боли. И эта боль, ножом полосовала мне душу насквозь! Я никогда не была достойна, чтобы меня любил этот юноша.

Уин сжал мою холодную ладонь, помогая выбраться на деревянный помост. И тут мой взгляд метнулся на эти собравшиеся отвратительные пьяные рожи. Самые гнусные представители нашего рода! Издавая непристойные звуки и скалясь прогнившими зубами, они пожирали и раздевали меня глазами.

– Какая рыжая милашка! Такая белая кожа! Тут есть на чем задержаться! И мы не против такого подарка! Сколько ты за неё хочешь?

– Тысячу золотых монет!

– А не многовато ли? Что-то ты не похож на торговца прелестями. Я вот никогда тебя раньше не видел. А куда подевался старина Смол? Только он знал, как сюда попасть и каких именно нам нужно женщин, – голоса пиратов стали резче, глаза подозрительнее, руки беспокойно касались рукоятей мечей.

– Теперь я вместо Смола, он приказал вам долго жить, а перед этим показал мне карту и передал своё дело, – выкрутился безжизненный голос Уина. – Пока Смол гниёт на кладбище, а вы пялитесь на девчонку – мой товар портится. Она замерзнет, посинеет, и докажи потом барону, что она была как розовый бутон. Вы проводите меня к барону или нет?

«Какой кошмар! Я никогда не забуду этого позора и ужаса!!!»

Нас повели каким-то зигзагообразным путем, карабкаясь по наваленным один на один остаткам кораблей. И всюду где мы проходили, встречая пиратов, слышали вслед пошлое гиканье и ядовитые смешки, каждый встречный протягивал руки, пытаясь пощупать меня или ущипнуть за задницу. А когда мы вошли в переполненную пиратами таверну, которую переделали из трюма погибшего корабля, вмещающую в себе несколько десятков таких вот мерзких рож – у меня началась паника. Мне стало до одури страшно! И чтобы не начать мысленно умолять Грея спасти меня отсюда, я представила измученное лицо Камиля. Это помогло мне выстоять.

– Эй, Домас, у нас здесь для тебя улов! – выкрикнул один из сопровождающих нас пиратов, толкая меня вперед.

Неподалёку от нас поднялся не молодой дородный пират с жидкой бороденкой, в засаленных одеждах, но с глазами кобры. Он смотрел на меня, чуть прищурившись, словно оценивая и распаляя свою фантазию. Подойдя ближе, вдоволь изучив меня глазами пока шел, пиратскому барону захотелось ещё и обшарить меня руками! Он бесстыдно провел грубой рукой по моим обнаженным плечам, пощупал грудь, потом бедра, доведя меня до внутренней брезгливой истерики.

– И сколько же стоит это робкое чудо? – обратился он к Уину.

– Я хочу за неё тысячу золотых, но подожду оплату, пока ты насладишься моим товаром и оценишь её. Она действительно стоит того, поверь мне, это не то, что распутные девки, это другое, – ответил Уин, добивая меня своим отчаянным взглядом. Но в его глазах я заметила решимость. Значит, Уин что-то задумал!

– Я вижу, и уже с нетерпение жажду проверить, – слащаво ухмыляясь, пробормотал Домас, хватая меня за руку. – Жди меня здесь, если мне понравиться я заплачу больше, чтобы в следующий раз ты привез мне не одну, а несколько таких диких ланей, как эта.

– Мы тоже с нетерпением ждем твоего возвращения, Домас, чтобы ты поделился с нами своими впечатлениями, и не только ими! – дружно заржали пираты, от взглядов которых ко мне уже давно подкатывала тошнота. И вот, после того, как меня обыскали, это получеловеческое чучело потащило меня за собой в какую-то нору.

Видно это была его личная каюта, располагающаяся где-то в сердце этого небольшого искусственного острова. Внутри всё было обшито красными шелками, по разным углам валялись разные золотые безделушки: подсвечники, посуда, украшения. А посередине, за двумя комодами возвышалось ложе! У меня по коже пробежал мороз. Я уже знала, что убью его подсвечником, который лежит у стены слева. Но прежде, мне нужно завершить мою миссию, чтобы оправдать все страдания.

– А ты действительно тот великий барон, о котором ходит столько слухов? – я попыталась улыбнуться, в надежде казаться милой. – Но я думаю, что это всё пустые сплетни завистников. Разве может простой смертный хранить у себя секреты касты черных ведьм? Владеть какой-то легендарной картой! Разве ведьмы позволили бы это? Это должен быть, по меньшей мере, очень незаурядный и особенный, нужный им человек!

– О, перед тобой стоит именно тот незаурядный человек! – застонал от предвкушения барон, – Иди сюда и я покажу тебе какой я особенный!

– Но если ты покажешь мне эту карту, я подарю тебе такое наслаждение, о каком ты даже и не мечтал, – пропела я, содрогаясь от омерзения, – Я выполню любые твои желания и не буду ледышкой, наоборот, я растоплю твоё пиратское сердце. Иначе ведь нельзя раз уж передо мной такой великий барон.

– Хочешь увидеть карту?! О, вряд ли ты что-нибудь поймешь! Я и без карты могу заставить тебя выполнить все мои желания! – он схватил меня, бросив на своё отвратительное ложе. – Мне может быть, наоборот нравиться принуждать!

Он захотел ударить меня по лицу, но я увернулась, перекатившись и спрыгнув с ложа.

– Тогда тебе придется долго бегать за мной, неповоротливая свинья! – бросила я. – Покажи карту и тогда ты мой хозяин. Ну, или так и скажи что у тебя, просто-напросто, её нет!

– А я позову сюда парочку своих парней, и они с удовольствием подержат тебя, пока я буду развлекаться! – брызжа слюной, бросил он, загоняя меня в угол.

Неожиданно метнувшись к нему, я с силой ударив его по горлу:

– Ты не сможешь их позвать, потому что я вырву тебе кадык! – процедила я, тут же зарядив барону по носу. Он не был к этому готов, но всё же умудрился выхватить меч и царапнуть меня по бедру. Лезвие только разорвало платья и кожу. На месте пореза проступила алая полоса. Его кулак уже летел ко мне, я снова увернулась, но он поймал меня другой рукой, вывернув мне плечо.

– Я предчувствую, что ты действительно доставишь мне неземные удовольствия, – прохрипел он, весь дрожа от возбуждения.

– Или нет, – раздался голос Уина. – Отпусти девушку, боров!

Я обернулась, Уин приставив к горлу барона кинжал, кивнул мне:

– Ищи. У нас мало времени. – А потом, обращаясь к барону, добавил, – У тебя есть шанс спасти свою шкуру. Только покажи нам карту, не выпуская из своих рук, и мы уберемся восвояси, а ты останешься здесь дальше пьянствовать.

Барон разразился диким хохотом:

– Ты, правда, веришь, что тебе дадут убраться отсюда целым и невредимым?! Ха! Ха! Ха! Безумцы, вы уже трупы, но перед тем, как убить вас я опущу эту девчонку в истинную тьму кошмара! Она пожалеет, что родилась женщиной, а ты, слюнтяй, пожалеешь, что был зачат! – пирату удалось неожиданно вывернуться, оттолкнув Уина, и подхватить оброненный меч. Уин стал отчаянно отбиваться кинжалом, а я, оставив свои поиски, подхватила облюбованный мною подсвечник и, прыгнув барону на спину, уверено треснула его по макушке, не сильно, чтобы оглушить.

– Давай его свяжем и заткнем рот, – горячо прошептала я, встретившись с Уином глазами. – А пока он придет в себя, перероем здесь всё вверх дном!

– Нет, мы приведем его в себя и спросим. На поиски может уйти слишком много времени, у него наверняка есть какой-то тайник, но нужно сделать так, чтобы он сам нам об этом сказал. Эта распущенная тварь заплатит за свои грязные мысли! – с отвращением выдавил Уин, затыкая кляпом рот бессознательного пирата.

Уин двигался точно, со знанием дела, он оголил барону запястья и ступни, даже не сморщившись от жуткой вони. Уверенной рукой, схватив кинжал, Уин полоснул им ему по одной ноге и тут же по другой. Пират молниеносно очнулся, извиваясь от боли в немом крике. Но Уин быстро порезал ему руки выше запястья, добавив ненавистному пирату порцию боли.

– Я перерезал ему сухожилья. Это жуткая боль, – проговорил Уин, оживленно взглянув на меня. – А теперь мы отрежем ему то, чем он так дорожит! – теперь Уин смотрел на бледного от боли и страха пиратского барона. – Ты не сможешь встать, не сможешь вынуть кляп, не сможешь закричать, и я действительно с удовольствием вырежу твоё мужское начало, если ты не отдашь нам карту. Решай!

Барон замычал.

– Ты хорошо подумал? Потому что если ты решил нас обмануть или позвать на помощь, тогда я не завидую твоей участи. Заорать ты не сможешь, я позабочусь об этом. Но если вздумаешь схитрить – второго шанса у тебя не будет – я вырежу все аккуратно, и пираты будут уже развлекаться с тобой вместо девушек. Так ты скажешь?!

Пират согласно затряс головой, морщась от боли. Уин, надавив ему на горло, вытащил кляп.

– В левом комоде двойное дно, тайник там, и карта там, ключ у меня на груди, – еле слышно прохрипел барон.

– Тара! – скомандовал Уин, не отпуская руки. – Проверь, если что не так, кинжал уже нацелен в нужное место.

Я бросилась, нащупав ключ, рванула его на себя и помчалась к комоду. Там действительно под первым дном был встроен тайник, и ключ сразу же подошел. Один щелчок и крышка приподнялась. Меня насторожил запах. …Тонкий сладковатый запах миндаля – медленного яда, таким обычно обрабатывали папирус, и жертва прикоснувшись к нему, умирала медленно в мучительной агонии.

– Нужны специальные перчатки, карта отравлена! – обернулась я, тут же вспомнив, что в другом комоде я видела щипцы. – Погоди, я кое-что придумала

Вытащив карту щипцами, я осторожно развернула её, расстелив на ложе, не касаясь пальцами. Мне было достаточно нескольких минут, чтобы запомнить карту. Больше мне она была не нужна.

– Неси её сюда, – прошептал Уин. – Он всё-таки решил нас обмануть, а я обещал его за это наказать!

Переняв у меня щипцы, Уин положил карту барону на оголенную грудь, придавив ее, его же рукой.

– Стоило думать о последствиях, – бросил он на прощание пирату.

– Пойдем, Тара, нужно попытаться выбраться из этого гадюшника!

Прихватив оружие, в кромешном полумраке, прислушиваясь, мы осторожно возвращались той же дорогой.

– Похоже, другого пути здесь нет. Они специально заколотили другие выходы, чтобы все прибывшие попадали им на глаза. С любой другой стороны острова можно вскарабкаться поверху, но внутрь ведет только этот путь, по которому нас провели, – разочаровано произнесла я.

– Жаль. Нам придется пройти через таверну, – тихо заметил Уин. – Я задержусь там, а ты беги. Беги, что есть мочи! Я знаю, ты справишься! Твои вольфгары, наверняка, будут поблизости.

– Нет, Уин, нет! – в испуге затрясла я головой. – Я никуда без тебя не пойду! Мы вместе пришли, вместе и должны выбраться!

– Взгляни правде в глаза, Тара. Вдвоём нам их не одолеть. Их слишком много даже для наших вольфгаров. Я задержу их на время, чтобы ты успела спастись.

– Но Уин, они ведь убьют тебя! – чуть ли не прокричала я, хватая его за руки. – Я этого не хочу!

– Я знаю, – грустно улыбнулся Уин. – Но я делаю это для тебя. Я так хочу, Тара.

– Уин, пожалуйста, не надо! Мы поищем другой выход, – взмолилась я, задыхаясь от навалившейся боли.

– Нет другого выхода, Тара. Поцелуй меня на прощание, и помни, – прошептал он, вздрогнув.

– Я не уйду без тебя, не могу. …О, боги, Уин, прости меня! Прости меня мой дорогой! – захлебываясь слезами, выдавила я, обнимая юношу.

Он поцеловал меня в губы. Я ответила на этот прощальный поцелуй, пытаясь выразить свою благодарность, и вымолить прощения.

Наш первый, единственный, … и прощальный поцелуй.

Не произнося больше ни слова, мы отправились в эту проклятую пиратскую таверну.

– Эй, эй, эй! Куда это мы так торопимся? – всё-таки заметили нас пираты.

– Беги! – толкнул меня Уин к двери. И я понеслась, с трудом разбирая дорогу!

За мной гнались, но я была быстрее, чем эти проспиртованные увальни.

– Не уйдешь! Живой брать! – драли глотки пираты, и эхо уносило их голоса к морю. – Салим, мчи на перехват! – орали они кому-то в темноте. – Оуэн, поднимай тревогу! Кто-нибудь на пристани, поймайте девчонку!

У пристани меня почти нагнали. Дальше мне бежать было уже некуда. Я прыгнула в воду. А там, под водой, меня схватили чьи-то руки, увлекая за собой на глубину. Я не сопротивлялась, так быстро мог плыть только вольфгар. Не сопротивлялась и когда эти губы прикасались к моим, отдавая воздух. Через какое-то время мы всплыли прямо у темного борта корабля. Подхватив меня одной рукой, вольфгар быстро взобрался по сброшенной веревке на палубу.

Меня не удивляло, что это был уже совершенно другой корабль, меня как ни странно не волновала судьба прошлой команды, и даже то, что взобрались мы уже на движущийся корабль, покинувший пределы острова. Мне хотелось видеть того, кто меня туда отправил! Грея! Резко дернув за плечо своего спасителя, я увидела того, кого хотела. Вот кого я проклинала сейчас всем сердцем! Вот на кого обрушится моя истерика и мой праведный гнев! От раздирающей меня душевной боли и эмоций, я плохо отдавала себе отчет! Я не знала, на что я способна, но орала я очень громко:

– Ты!!! Ненавижу тебя!!! Гнусная скотина ты все знал!!! Ты не показал мне видение, потому что уже знал, что Уин там погибнет! Как ты мог?! Чудовище, как ты посмел не помочь ему?! Он погиб из-за тебя!!! Это ты виноват, вольфгар!!! Ты больше не будешь распоряжаться нами! Я не хочу тебя видеть!!! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – я кидалась на него с кулаками, бросала, что попадало под руку, и, в конце концов, у него лопнуло терпение. Грей сгреб меня в орущую и проклинающую его охапку и потащил. Оказавшись со мной наедине в какой-то грязной каюте, он отшвырнул меня в дальний угол:

– Посмотри на себя! Это ты только и думаешь о себе! – гневно выкрикнул он. – Это ты из-за своего упрямства даже не желаешь знать последствий, лишь бы тебе было хорошо с твоим Камилем! Это ты виновата в том, что произошло на острове! Уин погиб из-за тебя! Да! Да, я знал! И заранее выбрал этот вариант, потому что если бы мы действовали иначе – погиб бы Михас. А ведь из них двоих, Тара, я-то знаю, ты бы и сама выбрала Уина, ведь братца Камиля тебе ой как не хочется терять! Так что я избавил тебя от муки выбора ради нашей общей цели! Позже ты поймешь, что его жертва была не напрасной. Он погиб благородно, и я его за это уважаю. А ты мне как кость поперек горла!

Уткнувшись в колени, и накрывшись руками – я горько зарыдала.

– Я не хотела этого, … я никому не желала зла, … я бы не выбирала, … я бы …, я не виновата. Уин! Уин! Прости меня, … о боги, прости меня, … прости. Лучше бы я умерла, лучше бы я страдала вместо них. … За что? Так больно терять. … Я никогда, … никогда не забуду тебя, Уин. … Бедный мой преданный юноша. …

Грей крепко сжал меня за плечи, и произнес уже более сдержано:

– Я не хочу, чтобы ты меня обвиняла, потому что я тоже не виноват. А ты лишь видишь во мне ненавистного врага, но я своей участи не выбирал. Не просил, чтобы мне вручили этот дар. Я таким родился, наперед зная свою судьбу и будущее других. Оно меняется, и я его постоянно вижу. Иногда даже мне, вольфгару это доставляет настоящие муки, а ты их лишь усугубляешь! Я тебя предупреждал, что о некоторых ошибках ты будешь сожалеть всю жизнь. Но ты ведь не желаешь прислушаться ко мне – ты ведь занята своей ненавистью ко мне!

– Грей, у меня так мерзко на душе, – с горечью выдавила я, поднимаясь. – Мне так тяжело, так плохо. Почему я живу? Не хочу, тошно. Боже, как же я виновата, …Уин погиб, – я уткнулась ему в грудь, чувствуя, что последние силы покидают меня, ноги подкашиваются. Жертва Уина словно выбила последнюю подпору в моей душе. И если бы Грей не обнял меня, я бы снова упала на пол.

– Потому что ты нужна здесь, – прошептал он, – Существуют те, кого по-настоящему нужно винить – каста ведьм. Вот кто причина страданий. Они заслуживают мести и справедливой кары. Мы это сделаем, – его шепот успокаивал моё ноющее сердце. Мне так хотелось утешения, хотелось поверить, что я действительно не виновата в смерти и муках других. Хотелось уйти от этой боли.

– Тебе нужно снять мокрую одежду, – прошелестел спокойный тихий шепот, и я поддалась рукам, осторожно стаскивающим с меня мокрые платья, только сейчас заметив, что ещё и дрожу от холода. … А его руки были такими горячими, и тело, к которому он меня прижал, … и губы, которые перехватили моё дыхание. Моё сознание отчего-то туманилось, тело безвольно поддавалось, послушно принимая утешение. Не чувствуя себя, я провалилась в какой-то другой мир, в котором я была не я, а он не он. Словно это было не со мной, словно в тумане сплелись два чужих тела, словно я со стороны смотрела, как вольфгарский мужчина овладевает податливым телом девушки, но почему-то именно я ощущала накрывшую их волну блаженства. И на самом пике этого слияния, его зубы вонзились в её мягкое плечо. Девушка отдавала ему не только своё тело столько, сколько он этого хотел, она добровольно отдавала ему и свою кровь. А я смотрела на них и не чувствовала боли, только качающие меня волны успокоения, проваливаясь в искрящуюся бессознательность…

Я пришла в себя, когда в маленький заляпанный грязью иллюминатор уже пробивался дневной свет. В каюте я была одна. Плечо ныло. Я заметила на нем следы от укуса и то, что я до сих пор голая. … И тут на меня каменным обвалом обрушилось воспоминание того, что здесь произошло. Того, что я натворила! …

Несколько минут я, как рыба хватала воздух ртом, не в состоянии осознать случившегося. Я протяжно завыла, сгребая в кучу тряпки, на которых лежала, я молотила руками по матрацу, кусая пальцы. Меня воротило от самой себя. Я продолжала скулить, словно побитая собака, без слёз, пока в каюту не вошел Грей.

– Доволен, что добился своего?! Воспользовался моей слабостью! Радуешься теперь, что, наконец, завершил свой проклятый ритуал?! – с надрывом прошептала я. – Я всё равно ненавижу тебя! Ненавижу!!! Как ты мог?!! Это гнусно!

– Особенно вчера ты это наглядно доказала, – спокойно пожал плечами Грей, – Я тебя силой не заставлял.

– Это была ошибка, я не помнила себя от горя, а ты ловко повернул ситуацию в свою сторону! Небось, это ты тоже в видении увидел?! Чего же ты не сияешь от счастья, что, наконец, получил силу?!

– А чего ты так раскричалась? И что вообще за манера всё валить на других? Ладно, я пойму, если ты начнешь орать, когда правду узнаешь, – хитро усмехнулся вольфгар, своей самой ненавистной улыбкой.

– Какую ещё правду? – выдохнула я еле слышно, пытаясь разгадать ответ в этом высокомерном выражении, в этих горящих золотом глазах, в его манере держать руки.

– А правда в том, что ритуал так и остался не завершенным, я не произносил необходимые мантрагалы, не наносил особые символы. Я просто переспал с тобой, как мужчина с женщиной. С человеком у меня это было в первый раз, как ты понимаешь, и это было так необычно. Но в целом мне понравилось. Я ведь живой, мне тоже необходимо удовлетворять некоторые потребности, такие, как голод, и всякое остальное …., – Грей попятился, приготовившись к нападению, видно прочитав отразившиеся на моем лице эмоции. Я была ошарашена, … раздавлена, … я не верила, … во мне закипал гнев!

– Ч … что??!! Не … было?! … Просто … пере … переспал??!! Попользовался? – взвизгнула я. – Почему чудовище??!! Ты хочешь убить меня?! С ума свести?!

– Нет, уже больше чем ты сошла – не сойти. Успокойся, – Грей выставил перед собой руки, – Послушай меня!

– Я не хочу тебя слушать, видеть, и знать, что ты есть!!! Убирайся! Выметайся! Ненавижу! Монстр! – завопила я. – Никогда больше не подходи ко мне! Никогда не смей прикасаться!

– Всё ясно, – махнул рукой он, – Я позже зайду.

Как же мне было паршиво! К вчерашнему добавилось сегодняшнее. Мысли! Мысли буравили меня тысячами игл! Я не хотела думать, не желала чувствовать, а они всё нашептывали: «Ты опустилась Тара в глазах любящих тебя, ты предала Камиля, ты не достойна, чтобы тебя любили! Ты предала своё небо, своё чувство, своего бога! Ведь Камиль был твоим богом, а ты плюнула ему в душу! Ты грязная, Тара! Грязная! Ты сама во всем виновата! Ты заставляешь всех только страдать! Ты дрянь, слабое ничтожество»

Эти мысли сводили меня с ума, я металась на постели, стонала, била себя по губам, но легче мне не становилось. Я услышала, что двери снова отворились, но, зарывшись в тряпки, свернувшись там клубочком, я продолжала причитать, оставаясь равнодушной, к вошедшему: – Я ненавижу себя, презираю. Я чудовище, ничтожество. Так мне и надо. Идиотка. Я не заслуживаю счастья. Я всех предала. Я замарала себя. Бедный Уин. Бедный Камиль, я его недостойна. Я предала его, я отравила свой воздух. Никогда себе этого не прощу. Никогда!

Раздалось сердитое рычание. Меня схватили и грубо встряхнули:

– Посмотри на меня! В одном я с тобой согласен – ты упрямое чудовище! – прохрипел Грей. – А теперь послушай меня. Хватит голосить! Ты сама вылепила из своего Камиля какое-то божество и вознесла его в своей душе на пьедестал! А он просто попался тебе в трудные времена и он тоже воспользовался ситуацией, разве нет?! А потом сбежал. А ты чувствовала, что тебе нужен именно вольфгар, и ты добила его своей настойчивой любовью. Он не смог устоять. Но это был не тот вольфгар! Ты искала меня. Потому что ты моя! Целиком и полностью! Я знал об этом еще, будучи восьмилетним мальчишкой, когда в своем видении услышал твой первый крик. Уже тогда я знал, что ты принадлежишь мне! Ты Тара – часть меня!

– Заткнись, это бред! Я люблю его! Понимаешь, люблю!

– К сожалению! Но это проходит. Ненависть, любовь, сожаление, гнев, страх, все это изменчиво. Вчера случилось то, что рано или поздно должно было случиться. И я действительно видел это в видении. Наша связь лишь укрепилась. Ты поймешь, что в тебе что-то изменилось. Сила изменит форму, и цвет твоей души, она изменит твоё сознание. Ты отрекаешься от неё, но истины никто не изменит – ты дополняющий в нашей паре грозовой жрец, ты женщина из рода человеческого предназначена вольфгару, ты особенная.

– Я …особенная мразь, …убийца, …изменщица. Я обманула его, говоря, что сохраню любовь в чистоте, – монотонно бормотала я, уже отупев от навалившихся на меня испытаний.

– Тогда, как негодяйка ты поймешь меня негодяя. Я хочу, чтобы ты поняла – против меня не стоит выступать, я всегда добиваюсь того, чего хочу любыми способами, это ещё одна моя особенность. И сила божественной сути этого мира, несмотря на всё это, на моей стороне, потому что моя цель оправдана и благословлена.

– Я никогда не стану жрецом! Ритуал никогда не завершиться! Больше у тебя такого шанса не будет! Ясно тебе? – зло бросила я.

– Посмотрим. Время не стоит на месте, судьбы изменчивы. Может случиться так, что ты сама меня об этом попросишь. У меня было видение, из него я понял, что ритуал пока совершать рано, поэтому я и «не воспользовался», как ты сказала. Если бы ритуал завершился, и сила бы пробудилась, мы бы ещё были не готовы. А ведьма почуяла бы в нас грозовых жрецов сразу же, и удар черной касты мог бы быть сокрушительным. Нам нужно воспользоваться эффектом неожиданности, обманув их бдительность. Мы убьём её мастерством и хитростью. На их территории проявляться нельзя. Мы не сможем дать отпор пока по настоящему не станем едины. А пока тебя разрывает любовь и ненависть – мы уязвимы. Тебя ещё интересует, как ты её убьешь?

Его неожиданный вопрос перекрыл мою ненависть, заставил забыть об отчаянье. Я очень хотела это знать! Конечно же, я желала знать, как я её прикончу!

– Это сделаю я? – неуверенно прошептал мой голос.

– Да. Это сделаешь ты, Тара, но с нашей помощью. Я не смогу рассказать, тебе нужно это видеть.

– Ну, так покажи! – шумно задышала я, в предвкушении этой картины. Я увижу, как сдохнет ведьма! Сейчас это было всё что мне нужно.

– Но, – Грей, усмехнувшись, притворно замялся, – Ты же запретила мне подходить к тебе и прикасаться.

– Ты издеваешься? Я имела в виду другое. Плыть дальше я ещё не передумала. Мы слишком многое прошли, чтобы отступать и сдаваться. Даже с изорванной в клочья душой, я доползу до этих топей, и ни за что не откажусь от того, кого выбрало моё сердце.

– Даже с изорванной в клочья судьбой, – задумчиво протянул Грей, – хорошо, давай посмотрим.

И снова уже привычное касание лбами и звучание мантрагал. Я видела. Грей показал мне все подробности своего видения. Того будущего, что должно произойти, если в него не вмешается рок. После увиденного, я долго сидела в отрешенности, молча, уставившись в невидимую точку. Грей мне не мешал.

– Будет тяжело, – наконец, угнетенно прошептала я, не глядя на него. – Но шанс есть. Я выдержу. … Мне нужна одежда. Платья порваны.

Он вернулся через несколько минут:

– Вот, точно как в видении.

– Видения! Видения! Видения! А ты можешь жить просто, без видений?! Хоть немного? – злобно выпалили я. Как же меня раздражало всё, что было с ним связано. Я сходила с ума от одного его существования, и вряд ли мы уживемся с ним вдвоем в этом мире.

– Нет, а ты?

– А я бы хотела никогда не получать это проклятье. Потому что это не дар – это кара небес! Я потренируюсь с близнецами! – надев танты и мужскую рубаху, подпоясавшись длинным плетеным кожаным ремешком, я стала похожа на подростка. Непривычно, но передвигаться было гораздо легче.

– Рас! Тир! Поможете мне? – я смотрела на вольфгаров с опаской. Мне казалось, что все знают о моём проступке, и все меня за это осуждают. Но близнецы, Михас и даже Намира не подавали даже намека, оставаясь прежними вольфгарами. Либо они не знали, либо их отношение к этому было совсем иным, отличительным от моего самобичевания. Михас мне приветливо улыбнулся. Намира как всегда фыркнула, а близнецы беззаботно скалились.

– Как тебе наше новое корыто? – обведя рукой, произнес Тир.

– Это грязное пиратское судно! – резко ответила я. – Надеюсь, команда не из пиратов?

– Нет, старая, которой ты пообещала много золота, они, кстати, ещё надеются на это. Мне жаль, что так произошло с Уином, – проговорил Рас, с какой-то тревогой всматриваясь в мои глаза.

– Не нужно об этом, вы его не знали. Меньше всего он хотел, чтобы его жалели вольфгары. Дайте мне ножи. Нападайте на меня одновременно, мне нужно приготовить для ведьмы подарок.

Странно, … я начала двигаться намного быстрее. У меня получалось скоординироваться и бить сразу двумя руками, применяя различную тактику одновременно для левой и правой руки, чего так долго добивался от меня Грей. Я почти настигала изворотливых вольфгаров, не узнавая своё тело. И я стала тренироваться каждый день, заставляя помогать мне то близнецов, то Михаса с Намирой. А когда опускалась ночь, я подолгу стояла на корме, глядя, как в тёмной воде отражаются звёзды.

– Что твориться загадочная Тара, из рода людей? – Рас неслышно подошел ко мне, бросая на меня косые взгляды. – Ты не похожа на себя, девушка. Помрачнела, перестала улыбаться, стала резкой, с Греем ты не разговариваешь, ночами не спишь. Мы всё это замечаем и задаёмся вопросом. Что так всё плохо, да?

Я вздохнула. В последнее время я действительно хожу мрачнее тучи, мне не хочется ни с кем разговаривать, я не желаю, чтобы меня ещё хоть кто-то посмел успокаивать, меня даже раздражал собственный голос.

– У меня гадко на душе, Рас. Я виню себя во всем и во многом это заслужено. Нам предстоит очень нелегкий подвиг, на пределе наших возможностей. Так что пока радоваться нечему. А спать по ночам я стала бояться, боюсь уснуть, боюсь снова увидеть их муки.

– Мне не нравятся твои глаза Тара, там стало слишком много мрака. Это ведь не только то, что ты сейчас перечислила, дело ещё в Грее, да?

Я промолчала. Рас был умён. Он знал ответ и без меня. Но обсуждать всё, что касалось Грея, я не собиралась. И я поспешно скрылась в своей каюте. Здесь они оставляли меня в покое.

Но видимо, не сегодня. На пороге, прикрывая за собой дверь, возник Грей, и мою душу тут же заштормило.

– Не спишь? Ты не спишь уже двое суток. Не спишь, не ешь, не говоришь. Решила извести себя? Ты человек, и тебе нужен сон и пища каждый день, иначе ты станешь слабой и не сможешь завершить начатое.

– Я не хочу спать. Я устала от кошмаров, – обессилено прошептала я, специально моргая глазами, чтобы предательские веки не слипались. Но, глядя на то, как он ложиться рядом со мной, я испугано забилась в угол.

– Не смей! Не приближайся ко мне! Я не хочу. Я буду кричать!

– Я всего лишь хочу тебе помочь уснуть без кошмаров. Я покажу тебе какое-нибудь видение и ты уснешь, а я посторожу твой сон. Не смеши меня Тара, иначе я серьёзно задумаюсь, и, пожалуй, начну тебя бояться. Я спятившим не доверяю. Я не сделал ничего такого, чтобы ты мне так панически противилась. Если бы ты была на моём месте – ты бы поняла. Или ты делаешь, как я сказал, или я запру тебя в трюме с крысами!

– Запирай мне всё равно, я с детства не боюсь темноты, – безразлично проговорила я. Грей рассержено застонал, метнувшись ко мне. Против таких сильных рук я ничего не могла поделать.

– Значит, не боишься моих угроз? Ладно, попробуем по-другому. Прекрати вырываться. Лежи смирно, я сказал! Перестань, иначе я тебя … поцелую!

Я тут же замерла, как пойманная ящерица, прикидывающаяся мертвой. Грей победно рассмеялся:

– Вот, у каждого есть свои страхи. У тебя они особенные. Повернись ко мне и ляг удобнее. Что тебе показать?

– Лес, – еле слышно выдавила я.

Смысла отпираться больше не было. Пришлось расслабиться, положить на него руку, принять то, что его рука обняла меня за талию. Никогда не думала, что у вольфгаров такие тяжелые руки. Для меня его было слишком много, он слишком сильно напоминал мне о моей измене, в его присутствии я ненавидела нас обоих ещё больше, но вот его это совершенно не волновало. Тяжело вздохнув, я закрыла глаза, услышав первый мантрагал, а затем я растворилась в видении.

«Рассеянные солнечные лучи пробиваются сквозь густую зеленую крону, играют бликами на древних смолянистых стволах. Ветер шумит в ветвях. Пахнет летом, ягодами и сочной травой. Так спокойно. Босая, я ступаю между деревьев, оставляя на траве извилистый примятый след. Мне так легко! С улыбкой, я заслушиваюсь пением птиц, таким многоголосым, но слаженным. Я сажусь на мягкий мох, прислоняюсь к шершавому стволу, жмурясь от падающего на меня теплого робкого лучика. Хорошо. Я засыпаю» …