Рыжая чайка

Глава 16

– Ну, что? – Камиль выжидающе посмотрел в любимые встревоженные серые глаза. – С этой минуты не расстаёмся? Сколько нам осталось до забвения, чайка?

Тара пожала плечами, дав боли заполнить свои глаза и огорчить улыбку: – В моих видениях не указывается конкретный день. Но мы не погибнем. … Тебя просто заберут у меня. … А это для меня страшнее смерти.

– Никто не сможет забрать меня, разве что меня прикуют цепями к какому-нибудь небесному столбу, и то тогда моя душа всё равно будет с тобой. Ты только прислушивайся повнимательнее, и заметишь меня, – продолжая улыбаться, прошептал Камиль.

Тара вздрогнула, услышав про цепи, и опустила глаза.

Обнявшись, они долго стояли на берегу, прислушиваясь к дыханию друг друга. Ветер, играя с черным локоном Камиля, щекотал бледное девичье лицо, а кончики её длинных ресниц нежно касались его кожи. Широкая грудь вольфгара медленно вздымалась и опускалась, успокаивая прильнувшую к нему девушку. А обнимающие руки как бы говорили: «Я защищу тебя от всего на свете, и никогда не отпущу».

А после этого, они пробыли вместе ещё три дня и две ночи.

И каждый поцелуй, каждый взгляд, каждое слово за это время отпечатывало в душе – «я люблю навсегда».

Утром, пока Тара неподалёку собирала ягоды, Камиль уловил зов брата. … И всё понял. Сжав кулаки, он немного постоял с закрытыми глазами, до скрежета сцепив зубы. … Это наступит сегодня. Сегодня он видит Тару в последний раз! Душа рвалась от обжигающей страшной боли, его сердце стонало и рыдало, яростно рыча! Сегодня погаснет его солнце. … Но ему нужно уйти так, чтобы она ничего не заподозрила.

Камиль уже давно решил, что не позволит им тронуть Тару. Он погибнет один. Как же ему попрощаться с ней так, чтобы не выдать своей боли? Как в последний раз улыбнуться этому любимому созданию?

– Этим летом было слишком засушливо, урожай ягод довольно скудный. Даже не знаю, как наше поселение переживет эту зиму, – произнесла Тара, не спеша, направляясь к Камилю. – Вам вольфгарам, про запасы, конечно же, ничего не понять.

– Даже не пытайся объяснять, – проговорил он, обнимая её глазами. Попытка улыбнуться ему всё же удалась слабо, превозмогая адскую муку.

– Тара, … я хочу повидать Михаса, нужно проверить, чем там занят мой младший братец, как бы Алишер не испортил его своим следованием закону. Ты возвращайся в поселение, хорошо? – Камиль порывисто прижал её к себе, чтобы в этот момент она не увидела его глаз, в которых гибло и кричало от боли его счастье. Как же ему не хотелось её отпускать! Ещё чуть-чуть, … ещё немного, чтобы запомнить тепло её тела. Его любимая Тара. …

Как много бы он отдал, чтобы пробыть с ней хотя бы ещё день! Зато перед смертью он вспомнит её лицо, и поймет, что в его жизни было это щекочущее, обволакивающее неизведанным, и наполняющее сердце радостным томлением – счастье. Счастье любить и быть любимым. Он имел то, что доступно далеко не всем. Остаётся только поцеловать её … в последний раз. … Как же это тяжело!

Камиль страстно прижался к губам, пахнущим лесными ягодами, крепче сжав девушку. … Он прощался.

– Конечно, иди. Я ведь не привязывала тебя за ногу. Но только возвращайся побыстрее, потому что я сама приколочена к тебе намертво. Словно невидимая нить, и чем дальше ты от меня, тем сильнее она пережимает моё сердце, – ласково улыбаясь, проговорила Тара, всё пытаясь поглубже заглянуть в его глаза. Камиль быстро кивнул и рванул с места, исчезая слабо различимой тенью. Он больше не выдерживал! Конечно же, его душа вернется к ней, и уже вряд ли покинет.

Пробравшись в селение окольными путями, по счастливой случайности вольфгару удалось незаметно прошмыгнуть в свой шатёр. Там на ложе, поджав ноги и раскачиваясь из стороны в сторону, сидел бледный, с потускневшими глазами, горюющий Михас.

– Камиль, отец!!! – мгновенно подскочил он при виде брата.

– Знаю, Алишер предупредил, поэтому я хочу подготовиться к встрече с ним. У нас мало времени, брат, слушай меня, не перебивая. Не жалей меня, я был плохим братом, не научил всему, что знал, показывал дурные примеры, но ты, сорванец, всегда был мне очень дорог. Держись Алишера и не лезь на рожон, когда отец начнет свой суд. У меня к тебе будет большая просьба, можно даже сказать последнее желание. Когда здесь завяжется схватка, уходи из селения, мчи к Криленду, подашь знак союза, люди не тронут тебя, скажи Таре, что меня уже нет в живых, и передай ей мою последнюю волю – пусть спускается в подземелье и прячется, она знает места, и пусть сидит там, пока Рамиру не надоест. Я хочу, чтобы она жила, тогда моей душе будет спокойней. Тару нужно уберечь от неё самой.

– Камиль! – застонал юный вольфгар, глядя на брата с ужасом и обожанием.

– Прощай и помни – ты уже мужчина, Михас! – сжав брата за плечо, Камиль вышел из шатра, гордо вскинув голову. В каждой руке он крепко сжимал по увесистому широкому мечу, оружие в самый раз подходящее к смертельной схватке.

Шатер предводителя клана огня установили немного поодаль от остальных. Плотным кольцом его окружили специально отобранные и натренированные стражники, элитные воины палачи.

Свою непревзойденную силу и мастерство они оттачивали не в одном бою, чтобы со временем стать смертоносными тенями своего вожака.

Перед шатром уже собралась чуть ли не вся ветвь Алишера, включая и его самого. Все они стояли перед Рамиром, пристыжено опустив головы.

– Ты всё-таки явился сам, без принуждения! – зычным недобрым рыком приветствовал вожак ещё одного своего сына, направляющегося прямо к нему с чувством собственного достоинства и играющей надменной улыбкой.

– А чего мне тебя бояться, Рамир?

– Я вижу, ты даже подготовился!

– Не имею никакого желания, тратить на тебя своё время. Давай оставим притворные любезности, и перейдем к делу! – жестко бросил Камиль, в упор глядя на отца ненавидящим взглядом.

– Такой же вздорный и непокорный, как и твоя покойная мать! – недовольно зарычал Рамир.

– Меня радует, что я взял от неё самые лучшие качества!

– Где Михас?!

– Сейчас разрыдаюсь! Ты вдруг вспомнил, что у тебя есть такой сын?! Что, неужели, ради нас ты отвлекся от своей жажды власти и многочисленных жен?! Надо же, великий Рамир почтил нас своим присутствием! Я сказал ближе к делу!!! – оскалившись, прорычал Камиль, сверкнув вспыхнувшей огненной яростью, в наливающихся тьмой глазах.

– К делу говоришь?!! Что ж, …ты опозорил свой клан, выродок! Я знал, что ты станешь бунтарём ещё тогда, когда моя жена, рабыня из клана воды опузатилась тобой! Всю свою ненависть твоя несчастная мать вложила в тебя, а я тебя проклял! И за свой поступок, обесчестивший наши устои – ты будешь казнен!!! – Рамир брызгал слюной и дрожал от ярости.

– Я опозорил?! – Камиль вскинул голову и нагло усмехнулся. – А я думаю, что воину не делает чести окружать себя натасканными собаками и прятаться за их спинами! Разве что он трус!

В ответ Рамир дико взревел, но Камиль потешаясь над его безудержно рвущимся гневом, продолжил:

– Выйди против меня, Рамир один на один, и я покажу тебе, что своё мастерство я тоже унаследовал явно не от тебя! Мне противно думать, что такая трусливая крыса, как ты – мой отец!

– Что он делает? – испугано прошептала Лала, стоя рядом с Алишером.

– Нарочно злит его, – приглушенно ответил молодой вожак, – Хочет быстрой смерти.

А Рамир в это время рычал, выплевывая слова, глядя на ненавистного сына:

– Я не стану марать о такую грязь как ты, свой меч! Ты сдохнешь опороченный навеки! Я смою этот позор твоей кровью, а потом разделаюсь с той тварью из людского рода!

– Не хочу тебя разочаровывать, да видно придется. Девушка уже мертва, я сам убил её, чтобы она не досталась твоим живодёрам. А вот прежде чем убить меня – ряды твоих псов значительно поредеют! Ну, Рамир, спусти их с цепи!!! Я жду! – в горящих глазах Камиля зажегся решительный блеск, веющий холодом смерти. До этого, никто ещё не побеждал Камиля, кто выступал против него один на один, двое, трое, и даже четверо против него. Воины Рамира ощутили запах своей гибели, идущий от кудрявого вольфгара, владеющего своим сверхъестественным мастерством – убивать.

***

Тара повернулась спиной к стороне, в которой исчез Камиль. И вдруг застыла от боли, растекающейся жгучим ядом по венам. Дыхание перехватило. Трава, деревья, цветы, небо и солнце – враз стали серого цвета. Сердце начало отбивать беспокойный всё нарастающий барабанный ритм. Случилось что-то страшное! Мимо неё вихрем промчалась смерть! «Он в опасности!» – вот что пыталось кричать её сердце. Так вот что было спрятано в глубине его глаз – смертельная боль! Он знал! Нет! …Нет!!!

Со всех ног Тара бросилась бежать к поселению, словно оседлав собственный страх. Из ворот Криленда показались трое всадников, дорогу которым перегородила всполошенная девушка.

– Слезай! – скомандовала она одному воину, в нетерпении стягивая его силой.

– Что случилось? – удивленно пробормотал тот, узнав в смертельно бледной девушке их проводника. Но разъяснять она и не собиралась. Вскочив в седло, Тара галопом бросилась в сторону селения вольфгаров.

– Покорись и безропотно прими свою заслуженную смерть! Ты вольфгар, сын вольфгара, и в последний свой час, будь достоин своего народа! – взревел Рамир. – Преклони колени, звавшийся моим сыном, и пересеки границу смерти с честью, не проливая крови своих собратьев!

– Нет, – на глаза Камиля пеленой наполз ужас, – только не это, – прошептал он, не слушая отца. До его слуха донесся топот копыт. – Тара! – одними губами прошептал он, случайно встретившись глазами с Алишером.

Пегий конь, поднимая облако пыли, ворвался в селение и, промчавшись через него, замер, издав истошное ржание перед собранием вольфгаров. И как только его ноша соскочила, обезумевшее от страха животное рвануло прочь из логова хищников.

Взгляды абсолютно всех вольфгаров приковались к хрупкой рыжеволосой девушке, опрометью кинувшейся к Камилю.

– Решил умереть без меня?! Не выйдет! – с горечью выкрикнула Тара, окинув любимого умоляющим взглядом. – Неужели ты думал, что сможешь обмануть моё сердце?!

– Что ты наделала, Тара?! – шепнул Камиль с неисчерпаемой болью, снова заглядывая ей в глаза. Ведь он думал, что уже больше никогда их не увидит, но видно злой рок решил с ним ещё поиграть. – Кто-то из нас должен был остаться жить, чтобы помнить. А теперь у нас даже нет надежды на это. Уходи! Немедленно! Скройся в лабиринте, я прошу, я приказываю тебе. Я прикрою, беги отсюда! – срываясь на крик, выпалил он.

Но Тара уже пристально смотрела на Рамира, загородив собой Камиля. Она смотрела в лицо тому, кто так часто преследовал её в кошмарах, вот кому принадлежало это искаженное ненавистью лицо – отцу её любимого мужчины.

– Я хочу просить прощения у вашего клана, за то, что …полюбила вольфгара. Все здесь знают, что я никогда не желала вольфгарам зла! – громко произнесла она. Камиль закрыл глаза и обессилено покачал головой. Случилось самое худшее, что могло было быть – теперь ему действительно придется самому лишить её жизни, прежде чем палачи отца убьют их обоих.

А Рамир во все глаза смотрел на эту отчаянную бледную девчонку, и в его памяти всплыла другая картина из прошлого: «Однажды в лесу, он встретил такую же рыжую женщину на сносях. Она умоляла его не трогать её, смотрела на него вот так же, завораживающим, затягивающим в серый омут взглядом, в котором горел твёрдый стальной блеск, чудом заставивший его тогда подчиниться ей». И сегодня Рамир точно был уверен, что эта девушка – её дочь. Только в этот раз его волю уже никто не сломит, чтобы не задумали эти коварные существа!

– Послушай меня, вожак. Это я во всем виновата, накажите меня! Его пощадите! Я отдам за Камиля свою жизнь, только позволь ему исправить свою ошибку. Я молю тебя оставить ему жизнь! Ведь он твой сын, твоя кровь, пощади его, прошу! Это я, дрянь, из рода человеческого опорочила ваши устои, я силой заставила Камиля быть со мной. Он сопротивлялся, а я использовала сильную магию. Он ни в чем не виноват, даже сейчас он сам не свой. Убьешь меня, и твой сын станет прежним, чистым перед вольфгарским народом, и преданным своему отцу. Обрати свой суд лишь против меня одной!

– Нет, этого не будет! – Камиль сделал шаг, и теперь он закрывал её от освирепевшего предводителя. – С чего ты взяла, что он заключит с тобой сделку?! Он теперь с радостью прикончит нас обоих! Никакой ошибки в моём поступке не было, и девушка врет! Слышали все? – крикнул он отцу и собравшимся вольфгарам. Камиль обернулся и выхватил цепочку, висевшую у неё на груди, на которой болтался черный кристалл. – Это всем известный алантин! Вряд ли кто-либо в нашем клане имеет этот драгоценный камень, но каждый бы жаждал заполучить это сокровище. Алантин не изменил свой цвет – значит, нет никакой магии. И не было никаких чар и насилия. Тара наговаривает на себя, чтобы как-то спасти меня. Но ты Тара, просто не знаешь моего отца – его не тронет ни угроза, ни мольба. Теперь-то я могу сказать уже не скрывая – я люблю эту девушку! Вот в чём правда. Я искренне, всем сердцем люблю Тару! И раз она здесь – я буду драться вдвое ожесточеннее. Ты пугаешь меня смертью, Рамир, но даже после смерти я буду любить её, вечно пороча твой род! Никогда, слышишь, никогда мой призрак не позволит тебе забыть о нас! – гневно и с наслаждением бросил Камиль, заводя Тару себе за спину.

С гримасой отвращения Рамир подал знак своим воинам. И те бросились на приготовившегося Камиля, но они встретились с ожесточенным сопротивлением не двух его мечей, а целых десяти. В последнюю минуту они бросились ему на помощь, проклиная законы клана! В их сердцах сейчас горел лишь один закон – закон братства!

– Как ты понимаешь, бежать мне уже не куда и незачем, – кивнул Михас, становясь рядом с братом.

– Спасибо, что пригласил меня на свою смерть! – проговорил Алишер, становясь с другой стороны. – Не думал же ты, что я позволю тебе так глупо умереть?

– А в нашей компании, это будет выглядеть даже очень достойно, – поддакнул Шон, оборачиваясь на Боту, Гуча, Джафа и Лачо, занявших боевую стойку за их спинами, загородив тем самым девушку.

– Бунт?!! – взревел Рамир, жестом останавливая бой. – Михас, Алишер! Никогда бы не подумал, что вы способны ударить в спину! Ладно, Михас, он юн, но ты Алишер, сын моей любимой жены! Как могли вы предать свой народ, своего отца?!

– Камиль мне больше брат, чем ты мне отец! – высоким голосом бросил ему Михас. – Я скорее умру вместе с ним, чем останусь с тобой!

Но тут заговорил Алишер, выдержано и рассудительно:

– Я не могу позволить тебе убить девушку. Она проводник, член совета старейшин Криленда. Её смерть спровоцирует новую войну, нежелательную сейчас для моего народа. Наш союз с людьми многое изменил. Пока вы путешествовали, мы бок о бок с людьми сражались с дигонами и победили, потому что были вместе. И если бы не наши древние устои, я бы сказал, что Тара и Камиль достойны друг друга, невзирая на разницу рас. Она спасала наши жизни, а мы в очередной раз спасём её. Это мои принципы отец, и я готов за них сражаться! Камиль не заслуживает смерти. Он искусный воин, он нужнее, чем пятеро из твоей охраны. А голова Тары вообще бесценна. Поэтому я, и мои воины будут драться на смерть, защищая новые законы, а ты подумай о своём и о нашем преимуществе!

– Пятерых? – прошептал Камиль с усмешкой, – почему ты так недооцениваешь меня? И не нужно было так много говорить, сказал бы просто, что тебе нравятся люди и дорога Тара.

– Вы нагло топчите устои древних! – прошипел Рамир, сузив пылающие алым огнем глаза. – Ты хочешь мне сказать, что вольфгарам нужно смешаться с людьми? Хорошая мысль, чтобы перекусить! Человеколюбцы! Мой сын никогда не будет якшаться с людским отродьем! Бросите вызов всему миру?!

– Нет, я против глупых смертей! – твердо ответил ему Алишер.

И тут к взбешенному Рамиру подошла одна из его жен, что-то тихо и быстро шепнув ему на ухо. Выслушав её, Рамир хищно оскалился, блеснув хитрым огоньком превосходства.

– Я тоже не терплю глупости, хотя не могу сказать, что не люблю смерть, – изменив интонацию, уже неторопливо и высокомерно, произнес великий предводитель клана огня. – Поступим иначе, мне пришла неожиданная мысль. Я сохраню ваши жизни, если вы поклянетесь мне, что Камиль и эта девушка никогда больше не увидят друг друга.

Камиль смерил отца презрительным взглядом и, не раздумывая, ответил: – Я тебе не верю! Ты слишком злопамятен, чтобы даровать нам жизнь. Это чрезмерная для меня цена, смерть лучше.

– Подумай, о чем ты говоришь! – возмущенно прошипел брату Алишер.

– Я повторяю последний раз! Или вас тут всех перебьют как собак или оставят жизнь, в обмен на слово, за исполнением которого бдительно проследят. Расступитесь! Я хочу услышать, что мне скажет сама девушка, так отчаянно пытавшаяся выгородить этого отступника.

Тара вздрогнула. Самое страшное видение ожило и встало перед лицом во плоти. Задыхаясь от слёз, она посмотрела на свою любовь, на своего Камиля, на этих отважных вольфгаров, вставших на их защиту наперекор всему. Разве заслуживают они смерти? Она не вынесет разлуки с ним, но увидеть его гибель ещё более мучительнее. Теперь прощаться с ним приходилось ей. Пусть все слушают, никто не заставит её стыдиться своих чувств к нему:

– Я буду дышать – пока ты будешь жить! Ты помнишь – главное знать, что ты есть, а расстояние ведь не преграда, я буду любить тебя даже за тысячи километров. Живи ради меня, Камиль, а я буду жить ради тебя, не зная больше никого другого. Моё сердце дотянется к тебе, где бы ты ни был. Я буду видеть тебя в своих видениях. Просто помни, что я люблю тебя, и знай, что больше всего на свете – я хочу, чтобы ты жил! – Тара перевела взгляд на Рамира и произнесла: – Я Тара, из рода Вейнов, даю тебе слово, не встречаться, не видеть, не слышать и не сближаться с Камилем, ни здесь, ни в другом месте, ни под каким предлогом. Свою клятву я скреплю кровью! – Тара проделала это так быстро, что даже знающий её Камиль, не смог её остановить, когда она извлекла кинжал и рассекла им себе ладонь, выжимая из раны струйку крови, упавшей и мгновенно впитавшейся в растрескавшуюся землю.

– Тара, нет!!! – рванулся Камиль.

Глаза и ноздри воинов Рамира хищно расширились! Инстинкт бросил их вперед, к девушке, к жертве. И первых двух, молниеносно пронзили два широких меча в твердых руках Камиля.

Рамир грозно и повелительно зарычал, осаждая остальных.

– Ну что ж, будем считать, что договор скреплен взаимно! – в его голосе слышалась раздражительность и угроза, вожак терпеть не мог, когда убивали преданных ему воинов, он не прощал этого никому, это был его принцип. – Как только ты нарушишь своё слово Тара – вы оба умрете!

– Тара, нет! – ещё раз умоляюще прошептал Камиль, не сводя с неё глаз. Прощаться ещё раз оказалось страшной пыткой для обоих. Давясь слезами, она три раза коснулась своего сердца и указала на него пальцами. Потом неимоверными усилиями развернулась на отказывающих ногах, и пошла прочь.

– Тара, нет!!! – заорал Камиль, кинувшись за ней, но братья, и все кто были рядом с ним, навалились на него, удерживая от опрометчивого поступка. Камиль яростно сопротивлялся, пытаясь вырваться из тисков схвативших его рук.

– Успокойся, возьми себя в руки, сейчас ты погубишь вас обоих, – но настойчивый шепот брата не мог перекрыть вставшую волну боли.

Покинув селение, …Тара, вдруг ослабев, упала на колени, и из её груди вырвался нечеловеческий душераздирающий вопль отчаянья, достигший ушей Камиля, приводя в смятение и тех вольфгаров, кто её знал.

– Ненавижу тебя, Рамир!!! – выплёвывая слова, бросил Камиль, всё ещё удерживаемый братьями. – И буду ненавидеть до последних своих дней! Я тебе не сын – я твой враг! Я хочу, чтобы ты вот так же сгорел заживо, как я сейчас!

– Уведите его! Я говорил, что подарю вам жизнь, но не свободу. Всем вам запрещено покидать селение! Моя стража с вас глаз не спустит. А я подумаю, как мне простить вашу измену и использовать ваше рвение. – Холодно и жестко изрек Рамир, в своей душе уже принесший своим сыновьям окончательный приговор.

– Пока стража не опомнилась, – тихо застонал Камиль, схватив Алишера, и продолжил одними губами, чтобы это было доступно только брату. – Нашими знаками, пошли кого-нибудь за Тарой. Пусть проследят, чтобы она добралась невредимой.

Алишер еле заметно кивнул. Он уже это сделал, как только услышал её крик. Он послал одного из братьев Шона.

Восьмерых, их посадили под арест в одном из шатров. Окруженные стражниками Рамира, они тихо переговаривались.

– Кто просил вас подставляться? Хотите ещё и чувством вины меня извести? Я бы дрался один! Клянусь, я бы перерезал всю его охрану!

– Не горячись, Камиль, его охрана так же молниеносна, как и ты, и их слишком много, чтобы драться одному, – заметил Алишер. – В конце концов, они бы убили сначала тебя, а потом её. Мы все здесь слишком повязаны, чтобы смотреть на твою глупую казнь. Я знаю, в чем-то вольфгарские устои несовершенны и неоправданно жестоки. Наши предки следовали им под влиянием кровопролитных войн, но сейчас мы ступили на новую веху. Нам нужно подумать, как мы теперь выкрутимся из всего этого. Нашему отцу явно не на руку было уничтожать нас всех одним махом перед лицом моей ветки, многие могли бы стать на нашу защиту.

– Ну, конечно, он хочет выглядеть великим, могущественным и справедливым, пытаясь скрыть от всех свою крысиную натуру! – фыркнул Камиль. – Естественно Рамир не захотел убивать у всех на глазах, сразу троих своих сыновей! Особенно тебя, Алишер, свою опору и надежду здесь, в северных землях. Он перебьет нас втихомолку и по одиночке, чтобы не привлекать внимание. Я уверен, именно это внушила ему та змея! В жилах его младшей жены течет хитрость и вселенское коварство. Уверен, он послал за Тарой палача, а для нас придумал ловушку поинтересней. Ненавижу его!

– А мне понравилось видеть его таким растерянным, когда мы встали на твою защиту! – усмехнулся Михас. – В первый раз я так наслаждался его раздражением!

– Наслаждаться пока рано, мы всё ещё в опасности, – поучительно произнес Алишер, всё же улыбнувшись младшему брату. – Он весь в тебя, Камиль, такой же необузданный сорвиголова! Сразу видно, чьё воспитание было приложено к этому юнцу.

Камиль не отреагировал. Глубоко задумавшись, нахмурив смоляные брови, он смотрел в одну точку. Лицо его было мрачным и встревоженным. Глаза его периодически сужались в две горящие щели, и помимо гнева там пылало отчаянье. Шорох полога заставил их всех резко встрепенуться.

– Ну, что? – темные испытывающие глаза Алишера вцепились в юного Тира.

– Я сделал, как ты просил, проследил за Тарой, незаметно ведя её по южному краю, – Тир выдохнул, качая головой, – Рамир действительно послал за ней своего пса. Хотя в таком состоянии Тару мог бы убить даже вольфгарский ребёнок.

– Он что её уб…, – у Камиля перехватило дыхание, он дернулся словно в предсмертных судорогах, темнея на глазах. Сильная эмоция будила в нём ночного дьявола.

– Нет, конечно! – тут же воскликнул Тир, вскидывая руку. – Вот здесь и начинается самое интересное. Остынь! Значит, только я собрался броситься за охотником, чтобы неожиданно ударить ему в спину, как вдруг меня опередил кто-то другой! Он возник из высокой травы, прямо за спиной у Тары, и прямо в прыжке перерезал глотку стражнику твоего отца! Красиво у него это вышло, кстати. А Тара, ничего не замечая, побрела себе дальше. Я следил за ними с подветренной стороны, но мне кажется, он знал, что я иду следом, и его это ни капли не волновало. Этот воин принадлежит клану ветра.

– Снова клан ветра, – задумчиво протянул Алишер. – Почему он идет за ней?

– Действительно, почему? – угнетенно прошептал Камиль. – Он спасает её второй раз. Что это может значить, Алишер?

– Понятия не имею! Но всё это очень-очень странно. Если он следит за Тарой, то почему до сих пор не выдал своих намерений? У воинов клана ветра разговор обычно короткий, а этот кружит здесь уже несколько месяцев. Непохоже, чтобы он так долго выслеживал свою жертву, ведь он сто раз уже мог убить её. Он явно защищает девушку. Но почему? Не вижу мотивов. Наверное, мы чего-то не знаем. О Таре. – И Алишер подозрительно взглянул на Камиля.

– Здесь скорее Тара чего-то не знает о себе. Проклятье! – Камиль со злости стукнул по земле кулаком. – Сейчас я нужен ей! Пока я здесь сижу, этот из клана ветра может сделать с ней всё что угодно!

– Да уж, он странный, – кивнул Тир. – Тара потом вообще бухнулась в траву. Уснула что ли. А этот воин поймал её лошадь. Представляете, не убил, а привязал рядом с Тарой к дереву. У меня прямо волосы дыбом встали! Лично я в прошлый раз не удержался и убил лошадь Тары, мне ведь всегда хочется есть, а этот такой выдержанный, словно он вообще не пьет крови.

– Жаль, что мы пока не в состоянии разгадать эти загадки. Тир, скажи брату, чтобы следил за Крилендом по очереди с тобой. И осторожнее там, без надобности не приближайтесь к этому чужаку. Ведь если он следит за Тарой, значит, он тоже будет там.