Рычаг локтя (СИ)

Глава 20 Победить Волкова

Купив лимонада, я вернулся в зал. Отправился к Оле. Девушка скучала на трибунах. На нее уже поглядывали другие парни.

Я присел рядом, приобнял.

— Ты куда пропал? — Оля прижалась ко мне. — Я тебя потеряла. Видела, что ты ушел с тем парнем и каким-то мужиком.

Я сделал глоток лимонада из бутылки.

— Это его отец. А я ходил за лимонадом. Эх, тебе забыл купить.

Оля покачала головой.

— Я не буду. Долго у вас еще будут соревнования? Опять до самого вечера?

Я кивнул. Хотел ответить, но тут объявили выход Харитонова. Оля что-то хотела сказать, но я поднял палец.

— Смотри, сейчас будет выступать мой основной соперник.

И во все глаза уставился на ковер. Оля спросила:

— Он сильный? Какая у него тактика?

Я ответил, не глядя на девушку. Смотрел на ковер, где как раз появились Харя и его противник.

— Представь схватку двух самбистов, разных, как день и ночь. Один из них — вон тот, Харитонов по прозвищу Харя, коварный и хитрый, как лис. Он умеет читать мысли соперника. Использует мысленное оружие. Как будто опутывает противника липкой паутиной. А второй обычный парень. Как думаешь, много у него шансов?

На первый взгляд, второй борец не выглядел безобидным. Мускулистый и крепкий, как дуб.

Но против психической атаки Хари он беззащитен, как младенец. Мысли путаются, тело немеет. Он уже чувствует, будто реальный гигантский паук подкрался сзади и вонзил в него острые хелицеры.

Я не мог оторвать взгляд от схватки, разворачивающейся передо мной. Харитонов, мой будущий соперник и кошмарный сон, с самого начала методично уничтожал противника, играя с ним, словно хищник с добычей.

Схватка началась. Первая минута. Харя, ухмыляясь, кружит вокруг соперника, выжидая момент для атаки.

Тот напряжен, его глаза бегают из стороны в сторону, пытаясь предугадать движения противника. Но Харитонов непредсказуем.

Внезапно он вышагнул вперед и, зацепив ногу противника, провел подсечку в голень. Тот потерял равновесие, но в последний момент выставил руку и ушел от захвата. Харя подмигнул ему и отступил назад. Судя по всему, решил поиграть с жертвой.

Теперь противник осторожничал. Больше защищался.

Когда пошла вторая минута, борцы сошлись в клинче. Харя сделал вид, что хочет провести бросок через грудь.

Противник среагировал, наклонился вперед, открыв спину. Харитонов схватил его руками за пояс и, подбив одну ногу, провел бросок через голову с упором стопой в живот.

Бросок страшной силы, и только в последний момент Харя не дожал и выпустил противника. Противник кубарем покатился по ковру, но быстро вскочил на ноги. В глазах плескалась ярость пополам со страхом.

Харя поднялся с усмешкой. Соперник держался от него подальше.

Какое-то время они бегали по ковру. Харя атаковал, соперник защищался. Уходил назад. До границы. Рефери возвращал их назад.

— Что-то не очень решительный парень против него работает, — заметила Ольга. — Почему он все время убегает?

Соперник как будто услышал. Как раз в это время решил перейти в атаку.

Он сделал ложный выпад, пытаясь заставить Харю открыться. Но тот лишь усмехнулся и неуловимым движением зашел ему за спину.

Мгновение — и соперник уже летит в воздухе, перекинутый прогибом через спину противника. Это был бросок через спину с захватом руки на плечо. Харитонов опять не довел бросок до конца, позволив противнику рухнуть на ковер и перекатиться в безопасное положение. Тот со стоном поднялся и потряс головой.

Так продолжалось и дальше. Опять попытки уйти. Опять имитации атак Хари.

Он чувствовал, что соперник сломлен и растерян. Почти не сопротивляется, когда Харитонов опчть схватил его. Провел болевой прием узел ногой.

Харя завел ногу соперника себе на бедро, зажимая ступню в подколенном сгибе и падает назад. Нога противника выворачивается под неестественным углом. Еще чуть-чуть — и хрустнут связки, порвутся сухожилия. Но в последний момент Харя разжал захват и оттолкнул соперника.

Рефери сделал ему замечание. Теперь Харя перестал играть. Тем более, время почти вышло. Скоро поединок закончится.

Соперник измучен, по лицу струился пот, дыхание сбилось. Харя же выглядел так, будто только что вышел на ковер.

Он решил закончить схватку эффектно. Подскочив к сопернику, он просунул голову ему под руку и обхватил туловище под грудью. Резким движением Харитонов оторвал соперника от ковра, прогибаясь назад всем корпусом.

В высшей точке он на мгновение замер, удерживая противника над головой. А потом резко согнулся в пояснице и впечатал соперника спиной в ковер.

Это суплекс — бросок вертикально вверх с прогибом. Противник беспомощно дрыгал ногами в воздухе и обмяк. Харя встал над ним, упиваясь своим превосходством.

Я чуть не заскрипел зубами. Надо же, какой пилотаж.

Каждый бросок, каждый болевой прием Хари филигранный по технике и безжалостный по исполнению. Он мог закончить схватку в любой момент, но нарочно растягивал удовольствие, купаясь в своей безнаказанности и всевластии.

Я видел, как лицо его соперника искажается от боли и страха. Он сломлен не только физически, но и морально. Харя влез к нему в голову, в самые потаенные уголки подсознания и вытащил наружу первобытный ужас.

Зрители на трибунах неодобрительно перешептывались. Им претило откровенное издевательство Хари над поверженным противником. Судьи хмурились и качали головами. Еще чуть-чуть — и они будут вынуждены остановить бой.

Но Харитонову плевать на их реакцию. Он упивался своим превосходством и вседозволенностью. Каждый бросок сопровождался его едкими комментариями и ухмылками. Харя откровенно глумился над соперником.

— Мне кажется, он какой-то сумасшедший, — тревожно сказала Оля. — Ты точно будешь с ним бороться?

Я наблюдал за окончанием схватки. В очередной раз убедился, что должен во что бы то ни стало одолеть его. Стереть с его лица эту мерзкую самодовольную ухмылочку. Показать всем, что он не всесилен и не неуязвим.

Только сейчас я заметил, что впился ногтями в ладони. Несколько раз мне хотелось сорваться с места, вбежать на ковер и оттолкнуть соперника в сторону. Принять удар на себя.

Ладно, ничего. Я сделаю это. Найду способ выстоять перед ментальными атаками Хари. Уже нашел, вернее.

Надо самому залезть в самые темные закоулки души и выжечь оттуда страх. Действовать сильнее, быстрее, техничнее.

Схватка закончилась. Харитонов победил, даже не вспотев. Все пять минут он игрался с соперником, как кошка с мышкой, то подпуская его ближе, то отталкивая.

Болевые и бросковые приемы, которые могли бы сразу закончить бой, он намеренно не доводил до конца. Сломал не только физически, но и психологически, заставил соперника уверовать в собственную неполноценность.

Свисток рефери известил об окончании поединка. Харя вскинул руки в победном жесте, упиваясь овациями поклонников и шиканьем возмущенных зрителей. Он скользнул по трибунам равнодушным взглядом и вдруг посмотрел прямо на меня.

Наши взгляды встретились. Всего на секунду. В глазах Хари полыхнул недобрый огонек. Губы растянулись в ехидной усмешке. Он словно говорил мне: «Ну что, Волков, ты следующий? Попробуй, останови меня, если сможешь».

— Он что, на тебя смотрит? — Оля взяла меня за руку. — Да, он смотрит на тебя.

Я стиснул кулаки и сидел, не отводя взгляда. Харя отвел от меня взгляд.

Вдохнул полной грудью и расправил плечи. Он чувствовал себя богом, повелевающим судьбами людей на ковре и за его пределами. Знал, что сломленные им соперники никогда не смогут стать прежними. Часть их души и веры в себя навсегда останутся в цепких лапах его ментального паука.

Соперник шатался и, казалось, не понимал, где находится. Взгляд его был устремлен в пустоту. Из разбитой губы стекала тонкая струйка крови. Харя проводил его взглядом и довольно хмыкнул. Тоже сошел с ковра.

Оля крепко сжала мою руку. Я посмотрел на девушку.

Она мрачно смотрела на ковер, где только что закончилась схватка Харитонова.

— Оль, ты в порядке? — спросил я, пытаясь разрядить обстановку.

— Не знаю, Вить. Я просто в шоке от того, что увидела. Этот Харитонов, он же просто чудовище какое-то. Как он издевался над соперником, это ужасно.

Я вздохнул. Понимал ее чувства. Для человека, далекого от нашего спорта, манера Хари вести бой могла показаться чрезмерно жестокой, даже садистской.

— Понимаешь, Оль, у Харитонова своя манера ведения боя. Он мастер психологического давления. Умеет залезть в голову противнику, найти его слабые места и бить по ним.

— Но это же нечестно! — возмутилась Оля, наконец посмотрев на меня. — Он не столько силой и техникой берет, сколько запугиванием и издевательствами.

— В этом и есть его сила, — я пожал плечами. — Харитонов не просто борец, он манипулятор. Он ломает соперников морально, и после этого победить их физически уже не составляет труда.

Оля нахмурилась, обдумывая мои слова. Я видел, что она пытается понять, но ей сложно принять такую жестокость.

— И как же его побеждать? Если он влезает в голову, как защититься от этого?

Я задумался. Сам много раз размышлял над этим вопросом, готовясь к будущей схватке с Харей.

Вроде есть рабочий рецепт. От гипнотизера Климова. Но пока я не хотел его раскрывать.

— Нужно быть готовым к его трюкам. Понимать, что он будет давить морально, и не поддаваться на провокации. Верить в себя и свои силы. И главное — не бояться.

— Легко сказать, — фыркнула Оля. — А вдруг у тебя не получится? Вдруг он и тебя сломает, как всех остальных?

Я почувствовал, как внутри начинает подниматься раздражение. Меньше всего я хотел, чтобы она сомневалась в моих силах.

— Оля, я должен выйти против Харитонова. Если встречусь с ним в финале. А он туда обязательно дойдет. И я тоже постараюсь.

— Но почему ты? — в голосе Оли звенело отчаяние. — Почему ты должен с ним бороться? Ты же видел, на что он способен! Он тебя покалечит!

Я старался сдержать себя.

— Почему ты так решила? А что, если я его покалечу? Ты так не думала?

Оля покачала головой.

— Я боюсь за тебя. Боюсь, что однажды тебя привезут ко мне, как пациента. Со сломанным хребтом. А я ничего не смогу сделать.

Ну вот, приехали.

— А что ты предлагаешь сделать? — спросил я. — Сняться с соревнований? Сказать, что обосрался перед Харей? Ты меня понимаешь, хоть капельку?

На нас посматривали другие зрители. Плевать, пусть видят бесплатный спектакль.

Оля тоже поднялась, сверкая глазами. Щеки ее пылали, а губы дрожали от сдерживаемых эмоций.

— Я не хочу понимать⁈ Да я одна, кажется, здесь переживаю за тебя по-настоящему! Думаю не о каких-то победах, а о тебе! О твоей безопасности! А вот тебе действительно на это плевать!

— Мне не плевать, Оль. Но я не могу позволить страху руководить моими поступками. И твоему страху — тоже.

Мои слова будто отрезвили ее. Она замерла, глядя на меня широко распахнутыми глазами. А потом резко развернулась и бросилась прочь, спускаясь по ступенькам.

Вот проклятье. Этого еще не хватало. Почему мы каждый раз ссоримся на моих соревнованиях?

— Оля, стой! — я догнал девушку и схватил за локоть. — Давай поговорим!

Но она даже не обернулась. Только на секунду притормозила у низа лестницы и, не глядя на меня, бросила:

— Не о чем говорить, Вить. Ты все решил. Иди и доказывай всем, какой ты герой. А я не могу на это смотреть.

И побежала прочь. Я застыл посреди прохода, тяжело дыша. Сердце колотилось как бешеное, мысли путались. Я хотел догнать Олю, извиниться, объяснить. Но что-то меня остановило.

Может, это гордость. Может, уверенность в своей правоте. Или нежелание показаться слабым. Но я остался стоять там, провожая взглядом удаляющуюся фигурку любимой.

— Волков! Волков, чтоб тебя! — отчаянный хрип Степаныча. — Быстро дуй сюда! Сейчас тебе выступать!

Ладно, хватит страдать. Теперь моя очередь. Кто там у меня соперник? Некий Бутырский, насколько я помню, из Челябинска.

Сергей Бутырский родился в 1950 году в Челябинске, в семье служащих. Отец его, Петр Ильич, работал ихтиологом в местном филиале научно-исследовательского института. Мать, Анна Васильевна, переводчица технической литературы с немецкого в одном из закрытых конструкторских бюро. Жили они небедно, хотя и богатства особого не нажили.

Сережа рос мальчиком крепким, подвижным, непоседливым. То с друзьями в казаки-разбойники носится, то с соседской ребятней в футбол гоняет. А уж если драка какая случится — тут он всегда в первых рядах. Характер-то уральский, боевой. Петр Ильич поначалу сына за это пускай и не сильно, а журил:

— Что ж ты, Сережа, все лбом да на кулаках споры решаешь? Не пристало это советскому мальчику, пионеру. Ты б лучше ум свой на полезное направил — учился бы прилежно, читал больше.

Да только куда там — какая учеба, когда на улице товарищи зовут, свистят призывно!

Но судьба — дама капризная. Вмешалась в жизнь Сергея Бутырского самым причудливым образом. Однажды летним днем тринадцатилетний пацан возвращался наш герой с рыбалки. Навстречу ему — шпана местная, хулиганье мелкое. И надо ж было такому случиться, что у главаря ихнего, Витьки Семечкина, с Серегой давние терки имелись. То ли за Настеньку из 6 «Б» не поделили, то ли еще что.

Обступили они Бутырского, стали задирать да подначивать. А Витька возьми и скажи:

— Ну что, допрыгался? Сейчас я тебя как следует проучу, будешь знать, как на чужой каравай рот разевать!

Ох и разозлился Сергей. Размахнулся он, да только куда там — хулиганы навалились всей гурьбой, повалили наземь. И давай охаживать пинками да тумаками.

Лежит наш герой, кровью умывается. Получил тогда хорошенько. Кое-как поднялся, отряхнулся, утер губы разбитые. Сразу направился в спортивную секцию самбо, что в местном Дворце пионеров располагалась.

Пришел туда Бутырский, а навстречу ему — тренер, Геннадий Михайлович, мужчина видный, представительный, хоть и в годах уже. Окинул он пацана взглядом цепким и спросил:

— Ну и что это за явление? Никак огород соседский обчистил? Или корова боднула?

— Да не, дядь Ген, — ответил Сергей, подтирая сопли, — просто от хулиганов отбивался. Вот и решил к вам записаться, самбо позаниматься. Надоело по башке получать.

— Что ж, — ухмыльнулся тренер в усы. — Дело хорошее. А медаль на груди и значок ГТО иметь желаешь?

— А то ж! — аж подпрыгнул Бутырский. — Я ж ради этого и пришел!

Усмехнулся Геннадий Михайлович:

— Ну что ж, принимаю в секцию. Но имей в виду — тренировки три раза в неделю, и поблажек от меня не жди. Как родного гонять буду, понял?

— Так точно! — вытянулся Сергей в струнку и руку к виску приложил, как пионер на салюте.

С того дня и закрутилась жизнь Бутырского вокруг самбо. Поначалу, конечно, тяжко ему приходилось.

То руки от болевых ноют нещадно, то ноги от бросков гудят. А бока и спина так вообще — сплошной синяк на синяке. Но не привык Сергей сдаваться, не в его это характере. Стискивал зубы и снова на ковер лез, броски оттачивал, захваты отрабатывал.

А Геннадий Михайлович его все подначивал:

— Что, Бутырский, никак в строю сачкуешь? А ну-ка ложись на «пятый номер», щас я тебе покажу, как по струнке ходить!

В ответ Сергей только пыхтел натужно да сопел. Ох и лихо ему доставалось от тренера. Зато и наука впрок шла.

Время летело, не уследишь. Сергей в секции уже третий год кряду занимался, на соревнованиях районных да городских призовые места брал. Хотел чемпионом стать.

А после школы, правда, на целых два года планы пришлось отложить. Призвали Бутырского в ряды Советской Армии. С одной стороны, конечно, обидно тренировки прерывать. Но с другой, куда же еще деваться?

Два года отслужил Сергей, аккурат к началу вступительных экзаменов вернулся. И сразу поступил с первого раза. И тут завертелось — учеба, тренировки, соревнования. В 1971 году он уже чемпион области и кандидат в мастера спорта.

А на горизонте — Спартакиада замаячила. Вот и приехал в Москву. Две схватки уже провел. Теперь осталось перебороть в третьей. Некоего Волкова Виктора.