Руфус Рисс, ненависть к чаю и не только

Слезы на пепелище

Я решил долго не отвлекать Шесвард от работы, да и что могла, девушка уже мне сказала, потому поблагодарив ее за совет и направление, неспешно двинулся дальше, разглядывая изменения в городе и “наслаждаясь” дождем. Рассматривать разного рода перемены внутри Вэсленда было достаточно интересным занятием, ибо по сути, этот вшивый городок пережил небольшую войну, и вышел из нее победителем. От того интереснее стало изучать реакцию населения на подобное развитие событий… А ведь они даже не знают, что вообще произошло! Поразительно... Правда, к сожалению, пока я все еще шел по кварталам гоблинов, и никаких значимых изменений не происходило. Кафешка Сирен была закрыта и без света, но устояла никак не пострадав. Было чуть жаль, я был бы не против навестить свою знакомую богиню и выпить кофе… Но что поделаешь, живем как живется. Но удержаться я не смог, а потому заглянул в окна, пытаясь что-то усмотреть, к сожалению, видны были лишь покачивающиеся лозы да отблески света откуда-то изнутри. Внутрь я заходить уже не рискнул, принимая правила игры и продолжая свое движение. Впрочем, дальше никаких изменений тоже видно не было. Районы низких рас из-за своей густонаселенности в целом пострадали пуще остальных, поэтому шагая по знакомых улочкам и не наблюдая ничего нового, я стал прикидывать в голове маршрут и интересные места, в которые я мог заскочить по пути, чтобы проведать знакомых, друзей или чего-нибудь выпить.

Вспоминая, что шагать мне к демонам… я внезапно понял, что по пути находилась моя старая добрая Гранд-Ночлежка! Ну, относительно по пути, придется свернуть и пройтись через дворы, но в целом… можно и заскочить, терять мне все равно нечего, лишние десятки минут мало что решат. А вот проверить, как там Жэли, а заодно перекусить и взять с собой еды в больницу, хотелось, в особенности, учитывая что Жэли мне оказала множество услуг и игнорировать ее вклад в жизнь моих последних месяцев нельзя. Да и выпивки тоже можно было закупить, чего уж там мелочиться. Я бы с удовольствием раскошелился на алкоголь подороже, но что уж тут поделаешь, если денег практически не осталось, да и вряд ли сейчас работают элитные винные магазины. Потому, сойдет и обычное пиво, по крайней мере для меня любимого, а остальные… Что-то я не помню, чтобы подавляющее большинство моих знакомых когда-либо отказывались от кружки пенного нектара. Нужно разве что зайти куда-нибудь за вином для Одри… Она это заслужила, если слова касательно ее тяжелого состояния до сих пор актуальны.

Когда мой путь вывел на дорогу идущую ближе к центру, ситуация заметно изменилась, делая кульбит относительно кварталов гномов и гоблинлв. Поскольку “высокие” гуманоидные расы практи не отличались физическим телосложением, то разделение на кварталы и районы тут смывалось, оставляя простор для расового разнообразия, сексизима, шовинизма, нацизма и так далее по списку. Демоны являлись исключением только из-за Ласок, которые выкупили почти все теперешние их районы а после, переселили остальные расы, либо угрозами, либо выкупая, либо убеждая, чтобы в итоге искусственно заселить их демонами всего города. Строго говоря, это не противоречило законодательству, поэтому маленькая шалость Истерис удалась, и рекрутский набор пошел в гору, сохраняя расовую идентичность Ласок, не разбавляя их кем-то, кроме демонов да вампиров. К слову, последние расположили свои гнезда под городом, и это была столь сложная система, что я предпочитал бывать там как можно реже, молясь чтобы мне ничего не требовалось от клыкастых тварей. А если мне и приходилось наведываться в эти катакомбы, то исключительно в сопровождении какого-нибудь вампира из Агентства, которые вели меня через тьму и не позволяли своим братьям и сестрам сожрать. В общем, я немного отвлекся от изначальной мысли. Так вот, в кварталах в которых жил я, можно было встретить представителей практически всех так называемых “высоких” рас. Орков, эльфов, людей, тетраморфов, ангелов, водяных и.т.д. К чему же я веду теперь эту мысль? Не было никого, кроме патрулей полиции или групп агентов, разбивших лагеря и отдыхающих от работы. Я жил в одном из самых шумных и густых районов… Которые вообще были в Вэсленде, из-за обилия производственных фабрик и просто магазинов, потому не видеть на улице вообще никого, кроме агентов в палатах… Было странною. Заглядывать в каждый лагерь, к слову, я не собирался, но несколько раз подходил поздороваться с знакомыми, один или два раза я даже встретил ребят из непосредственно своего отдела и своей группы, которые хитро улыбались, протягивая руки и сетуя на то, что сегодня у них что-то совсем затерялась надежда на светлое будущее. Видимо получив от Анастасии какую-то информацию, они решили чуть по-хохотать, но чтобы Анастасия, просто так, раскрыла подобный секрет, так странно. Но… Может быть, теперь город запомнит меня не как человека, что устроил перестрелку с полицией, а как своего героя. Неужели, мои достижения наконец будут признаны? Ха! Даже звучит крайне самонадеянно, но плевать, я собирался вытрясти с правительства и агентства неприлично огромную сумму, за все страдания, что я перенес, будучи замешан в этом дерьме и уже абсолютно не важно, помнят меня героем или злодеем. Правда, складывалось весьма стойкое ощущение, что никуда и съезжать от Жэли я вобщем-то не хочу. Роскошь мне не льстила, а в Ночлежке всегда была еда и пиво, причем, недурно приготовленные и прямо под боком. Может… Стоит задуматься о переезде к Ласкам, там безопасно, меня знают, нет проблемы с враждебностью группировки, но меня угнетали однотипные дома, которых там было в избытке и больше, да и инфраструктура там была развита крайне слабо, нужно будет подкинуть Истерис идейку открыть магазинов. Возможно, я просто куплю себе комнату у Жэли с концами, где-нибудь повыше, и желательно, в два этажа. Конрад ведь завещал мне свой дом… Я буду обязан сохранить его ценности и тем более, его лабораторию, которую мне только предстояло обуздать и изучить. Видимо, придется мне разориться на транспортировке или телепортации всего того добра к себе, в квартиру. Интересно… а хватит ли мне денег на то, чтобы выкупить у Жэли ВСЕ здание, поставив ее управляющей? Ха, а ведь звучало как план! Можно будет наконец изменить рецептуру пива и даже купить более качественные образцы… разумеется, для своего пользования. Да… хорошие мечты, а ведь до их осуществления осталось так презрительно мало, просто погулять в сознании Прометея, да уничтожить болезнь, до этого как-то оглушив его и напоив кровью полубога. Всего-то! Каждый день занимаюсь этим, все должно пройти гладко и без лишних заковырках.

Кхм, так вот, в наших районах царила могильная тишина, в которой никто не хотел высовываться на улицу, заставляя меня шататься призраком, среди ветреных улочек и негромких слов отдыхающих агентов. Я не был против, толпы возле моего места обитания порядком утомили за месяцы жилья у Жэли, но в то же время, создавалось ощущение вымершего под корень города, в котором просто работают спасатели, не находящие никого живого. Бррр… В какой-то момент, ввиду сильного дождя и неприятного ощущения в груди, я принял решение ускориться, почти что перейдя на бег, в надежде избавиться от этого навязчивого предчувствия, которое как и всегда, оказалось весьма прозорливым.

Да… Как же стремительно может улетучиться хорошее настроение. И при этом, так бессовестно возникнув в странный, неподходящий момент, оно дало мне прилив сил, который не реализовался и не мог быть реализован. Никакой похлебки и пива, в целом… Можно считать, что в ближайшее время, я вообще не смогу попробовать ту самую похлебку и то самое пиво, потому что Ночлежка, ставшая мне уютным домом, лежала в руинах. Здание в четыре этажа… С приятной глазу стариной в своей основе, которая привлекла внимание своей неоновой вывеской и вечным шумом внутри, иногда созданным искусственно, сейчас казалось изуродованным инвалидом, которому не хватало конечностей и части рассудка, потерянным где-нибудь на другом континенте. Верхние этажи выгорели и обрушились на нижние, остался лишь фундамент первого, который в себе хранил все, что некогда принадлежало Жэли, и что сейчас было простым мусором. Вывеска лежала в грязи у входа, намеренно сбитая ударами или выстрелами, покореженная и иногда, словно случайно, начиная искриться. Все мои вещи, разумеется, обратились трухой и пеплом, погребенными где-то глубоко под грудами дерева, кирпича и чужих вещей. Денег теперь у меня не было вообще никаких, потому как моя паранойя не позволила мне хранить их в банке. Возле здания, единственного разрушенного на всей улице, стояли парочка машин скорой помощи, а также, одна полицейская. Жэли… Она ведь… Нет. Душу скрутило болезненным ударом, а в сознании родились сразу десятки тысяч предположений, страхов и опасений. И это все, с медленно зарождающимся пониманием того, что теперь… у меня вновь не было ни дома, ни вещей, ничего. Лишь сумка да подданная в клочья куртка, болтающаяся поверх грязной рубашки и измученного тела одного несчастного детектива. Больно…

Недолго думая, я бросился вперед, огибая ограждения и проскальзывая под оградительной лентой, которая полила меня очередной порцией воды. Мой путь лежал к скорой, но в итоге, я внезапно оказался перехвачен теплыми объятиями, которые сопровождались тяжелыми вздохами и всхлипами, предвестниками скорых слез. В нос ударил запах карамели, не длинные красные волосы резко ударили по щекам и шее, пальцы вцепились в куртку и плечо, сжимая до боли. Замерев на месте я перевел взгляд на Керли, стоящую в своей офицерской форме и сжимая меня одной рукой, второй поглаживала по спине, с закрытыми глазами вздыхая на мне. Ее горячее, сбивчивое дыхание раз за разом ударяло в грудь, дрожащие губы искривлялись то в улыбке, то в ужасе и страхе.

- Я думала, что ты уже мертв… - Пробормотала эльфийка, открыв глаза и начиная бесперебойно моргать ими, ресницами смахивая капельки воды и слез. Ее голос чуть дрожал, но постепенно чувствовалось, как она успокаивается, видя меня в здравии. Это было свойственно ей, потому что, если вам кажется, что это я быстро оклемался, то вы просто не видели, как Керли улыбается спустя пару секунд после того, как заломала педофила, который виновен по еще нескольким… Кхм, “интересным” пунктам уголовного кодекса. - Агентство потеряло столько людей, большинство из твоего отдела в больницах… Но тебя не было ни в одной… Я думала… Я…

- Все хорошо, я живой… Просто были дела за городом. - Я аккуратно погладил волосы девушки, слегка улыбаясь уголками рта и прижимая девушку к себе, кладя подбородок на плечо. - Ты ведь знаешь, я и не такое пережить могу…

- Когда мне поступила информация, что твой дом разрушен я… даже не знала, что думать и делать. - Керли продолжала всхлипывать, уткнувшись мне в куртку и вновь прикрывая глаза. Я неслышно вздохнул, продолжая разглаживать волосы. - Я никогда не думала, что агентство сталкивается с чем-то… таким, что ты… Каждый раз рискуешь собой вот так.

- Это действительно выдающийся случай, обычно, у нас все более мирно… - Я аккуратно отстранился от девушки, пытаясь заглянуть в глаза, но та упорно прятала их, будто стыдясь. Хотя что уж там, я видел ее лицо в куда более странных ситуациях. - Боб в порядке?

- Да… Многие мои ребята погибли, но он держался рядом. Но сейчас ты важнее… Что с тобой? Выглядишь не очень, я чувствую странную… тьму, которая охватила тебя. - Керли аккуратно коснулась пальцами моей шеи, после провела по груди, останавливая указательный палец у сердца. Я склонил голову, закрывая глаза и тяжело вздыхая. Эльфы… Чувствительны к такому. Невероятная чуткость была одной из причин, почему нам не суждено было быть вместе с того дня, как я решил пропустить стаканчик чистой смерти. Я натурально мог травить ее своим слишком долгим присутствием - Р-Руфи?

- Прости… Я просто был немного… Мертв. - Керли замерла, одергивая пальцы и испуганно переводя взгляд, пытаясь уловить мою шутку или улыбку, что позволила бы ей успокоиться. Но вместо этого, я аккуратно поднял руку, я разжал ладонь и показал ей печатку на ладони, играющую тенями. - Но…Как ты видишь, недолго.

- О Боже… Руфи… - Керли вновь бросилась на меня, обнимая и прижимая к себе. Ее руки стискивали плечи, ткань моей куртки, даже самые длинные кончики волос, притягивая к себе и вновь начиная чуть ли не плакать. - Мне так жаль…

Керли была столь нежной сегодня, столь необычайно чувственной и открытой на эмоции… Что я безоговорочно понял, смерти товарищей ударили по ней куда сильнее, чем она ожидала. И как бы эльфийка не пыталась это скрыть за заботой, их потери жгли ее саму изнутри, а я… Просто удачно попался под руку, в очередной раз явившись только тогда, когда все, в чем она могла помочь, закончилось. Но не буду притворяться или прямо лгать, ее забота… Никто не встречал меня так, как Керли. И это далеко не первая наша подобная встреча. После экзаменов, важных турниров, событий… Когда я пришел к ней в дом, уже зараженный проклятьем смерти, когда мы впервые встретились в Вэсленде, абсолютно мать его случайно... Мое сердце замерло, воскрешая эти воспоминания, один в один… Она каждый раз проводила по щеке, останавливаясь на сердце и вскоре, начиная тускнеть. Керли была первая, кто почувствовал тьму в день, когда я принял обеты Арауна, но я так и не рассказал ей, почему занялся некромантией, как именно… Получил метку Арауна. На моих глазах тоже выступили слезы, господи… Прости меня за эту ложь, но она не должна знать. Прижав к себе Керли, я аккуратно завел ее под небольшой навес машины, скрывая от дождя и посторонних взглядов. Ее не должны были видеть такой, она боялась чужих взглядов, в моментах собственной слабости.

- Все хорошо… Я не изменился. Не так как… - Мне не дали закончить, в горле встал ком. Кому я лгу? Я изменился. Может, не так, как в прошлый взгляд, но я был в вечной пустоте. После такого… Нельзя просто остаться собой. После такого… Ты можешь не узнать самого себя в зеркалах.

- В прошлый раз, ты говорил так же, ты… Ты все делал так же. - Она тоже помнила тот день, ее слова ударили мне по сердцу, заставляя отвести взгляд, стиснув зубы и лишний раз проклянув что себя, что всю свою проклятую от начала и до конца жизнь. - Но ты уже не был прежним, и сейчас… Ты не такой.

- Я абсолютно такой же, Керли. Не плачь, хорошо? - Я аккуратно утер ее слезы, пытаясь улыбнуться. У меня не вышло, все счастье развеялось, словно… туман, оставляя лишь влагу волнения и духоту. - Я уже видел смерть, какая разница, был я на той стороне, или нет? Все в порядке, просто… поверь мне.

- Потому что твои глаза изменились, твое сердце… Ты другой, Руфи… Ты вновь изменился, сделав что-то с собой. - Керли передернуло, плечи эльфийки предательски задрожали, словно я причинил ей боль. - Когда это произошло в прошлый раз… ты сказал… что…

- Я знаю, что сказал, но сейчас… это уже не имеет значения. - Девушка продолжала бить по слабым местам. Я бесцеремонно порвал с ней отношения, сказав самые ранящие, обыденные и клишированные слова из всех, что вы можете себе вообразить. Но правда ударила бы по ней куда сильнее… Я был уверен в этом, и когда я доверял своей интуиции, сбить меня с пути было невозможно. - Он не сломал меня… Все в порядке, я одержал победу, прямо как в прошлый раз.

- Назови мне ее цену… Прошу. - Керли моляще посмотрела мне в глаза, лишая всякой воли и разума. Я противостоял ее взгляду лишь единожды… И думаю, вы понимаете когда, больше у меня не было такой власти, я причинил ей столько незаслуженной боли, что попросту не мог дальше вгонять лезвия в открытые раны. - Расскажи… Что произошло, и что происходит сейчас, пока еще не поздно это сделать, я ведь знаю… После, ты будешь просто улыбаться, будто ничего и не было.

Я с трудом собирал силы, не думая, что придется так скоро раскрывать карты. Керли действительно заслуживала знать правды с самого начала, но… Как я могу рассказать ей, что повинен в смертях десятков невинных людей, погибших в катастрофе? Что чуть было не свел в могилу собственную мать, сделал безумным калекой ее любовника? Нет… Сейчас она этого не узнает, как не узнает и в ближайшее время. Я был трусом, который действительно боялся того самого дня… Ибо после, смерть стала для меня обыденной подругой, преследующей в течении всей “новой” жизни. Паренек который нравился Керли своим ребячество и очаровательной глупостью погиб в авиакатастрофе, его жалкая тень не была достойна эльфийки, но не могла принять этого. Его жалкая тень решившая бросится в объятия смерти, решила ранить ее, веря в правоту. И за все это… мне даже не было уготовано никакого наказания, я избежал справедливости, продав душонку Азазелю, и передав ему в руки свою судьбу. Я не мог признаться ей ни в этой порочности, ни в отчаянной глупости, ни в крови на руках, что до сих пор сияет ярче, чем все новые убийства. Потому, даже сейчас, когда, казалось, был идеальный момент для признания, я в страхе отступил, считая, что Керли как никому другому, запрещено знать о том, почему вообще я решился на столь отчаянные шаги и зигзаги в своей размеренной, почти что идеальной жизни. Зачем вообще переехал в Вэсленд, почему резко отрекся от отношений и, в частности, ее тепла, почему с тех пор, брожу призраком плоти и крови, блекло улыбающимся средь одинаковых городских стен.

Рассказ дался мне с огромным трудом, ибо даже отдохнув, мой разум не мог так скоро прийти в себя после всего того кошмара, который он пережил, будучи сначала замученным Эсвель, а после низведен до атомов лекарством смерти, а после жесточайше возвращен в реальный мир, вынужденный лицезреть в свои первые мгновения смерть, холод и боль. Теперь… заново копать тот ужас, было все равно, что стрелять себе в колено из базуки. Мое самочувствие ухудшалось в геометрической прогрессии, с каждым словом речь скатываясь во все большее бормотание, руки беспокойно дрожали, пальцами ударяя о колени или стискивая друг друга, в попытка вывернуть и сломать собственные кости. Единственное, что помогало мне, это скорая наша дислокация из-под дождя и сама Керли, не отходящая от меня ни на шаг в сторону. Девушка отвела меня в свою машину, заперев двери и аккуратно улыбаясь, холодными пальцами касаясь моих рук, проводя ногтями по венам и пытаясь всяческие ободрить. Внутри было тепло, лучше чем снаружи, мои опущенные плечи наконец выпрямились, в темноте помещения давая уставшим глазам хоть какой-то отдых. Нужно было собраться… Я буду вынужден нести эту историю с собой, еще несколько недель точно. И если от основных масс я мог отмахнуться, то перед Судом Богов или Анастасией, я буду вынужден оправдываться, причем без какого-либо ответного вознаграждения или простого тепла. Я не получу ни сочувствия, ни ласки, как от Керли и возможно Гелии, лишь попытки вытянуть как можно больше информации, а после приговор или циничный взмах рукой, с очередным приказом. Тело болезненно восприняло такие мысли, но Керли, оставаясь рядом, не давала мне просто так сдаться или заплакать, к чему я был чертовски близок. Рассказ, к моему счастью, уже подходил к концу. Когда я заговорил о видениях связанных с ней, девушка сама чуть было не расплакалась, но сохранила на лице улыбку, только лишь ради меня и моего благополучия, ее слезы… Стали бы моим концом.

Когда рассказ подошел к концу, казалось, что тишина стала преступным ожиданием чьих-либо слов. Но мы не знали, что говорить, но и всеобъемлющая тишина лишь губила, не позволяя мне понять ее чувств, эмоций, ее реакции, а ей… она оказалась не в силах помочь мне, и потому, была в смятении, в неком потерянном трансе, в котором искала лишь возможность оказать мне помощь, но что уж тут сделаешь? Вряд ли она была способна что-то изменить, я пережил нечто весьма необыкновенное в своем извращенном ужасе, и должен был в одиночку разобраться, что именно во мне было поломано, и как именно мне это починить, если это вообще было достойно какой-либо починки.

Мы не нашли ответа или общего языка, молчание затянулось, и в итоге, она просто приблизилась ко мне, с пустым взглядом кладя голову на плечо и пальцами сжимая рубашку на груди. Ее волосы аккуратно упали на меня, под пальцами оказалось мое бьющееся в бешеном темпе сердце, закрыв глаза, она тихо вздохнула, сдерживая дрожь в своем теле и словно пытаясь согреться о мою промозглую от сырости рубашку. Казалось, что мы не были наедине уже так много лет… Я почти что забыл, насколько была она нежна, аккуратна, спокойна и чувственна, когда не пыталась казаться бойкой, вечно улыбчивой и отзывчивой девушкой. Редко она отходила от образа и переставая играться с миром, наконец отдаваясь тоске и боли. Только в такие моменты, я обычно видел ее слезы, полные усталости, истощенности и ненависти к, казалось, всему миру. Так было десять лет назад… Сейчас, в них осталась только усталость, боль одиночества и потерянный смысл жизни, который она с трудом видела в службе и помощи. Мы оба были потеряны. Мы оба были мертвы уже давно… И оба, исключительно по моей вине. Я действительно заслужил всех кошмаров, что следовали за мной по пятам, я действительно был этого достоин.

Мои руки аккуратно обняли ее плечи, провели по коротким волосам, остановились на изогнутой спине. Раньше, я пытался успокаивать ее, бодрить или дурачиться, вызывая на усталом лице искреннюю улыбку. Но сейчас… Я уже не был пятнадцатилетним весельчаком, а она не была школьницей с каре. Мир изменился, проблемы укоренились в сердцах, дурачество уже не давало эффекта, слова утешения лишь сыпали на рану соль, заставляя пламя плясать сильнее и сильнее, раздувая пожары разочарований. Понятия не имея, что мне сейчас делать, я просто закрыл глаза, склонив голову и ощущая рядом неровное, болезненное дыхание, исходящее от девушки. Мы оба знали, что бессильны… И в этом бессилии, мы с ней жили уже не первый год… Жизнь ломает даже самых стойких, что уж говорить о тех, кто просто хочет жить в любви, тепла и уюте?

Таких, жизнь ломает первыми.