Руфус Рисс, ненависть к чаю и не только

Живой

Я медленно плелся среди остатков особняка, в надежде найти выход отсюда. Неспешно пробираясь сквозь тучи завалов, просматривая разные комнаты, заглядывая в расколы земли, я видел, сколько же тут погибло народу, и к сожалению… Не все здесь были гвардейцами или их прихвостнями. Наверное… если считать в сумме, я единолично нанес урона даже больше, чем Гвардия в Архиве, ибо трупы лежали буквально на каждом шагу, а иногда и парами, и тройками. Официантки, уборщики, члены банды, сопровождающие олигархов телохранители, стриптизерши и разумеется сами мафиозники. Здесь были абсолютно все, кто вообще мог находиться в подобном месте. На полу лежали окровавленные остатки тел, одежды и личных вещей, которые кусочками застывших воспоминаний связывали воедино жертв этой трагедии, давая им некую общую черту. Когда мой усталый взгляд падал на раскрытые паспорта, внутри которых лежали семейные фото, на остатки мягких игрушек, лежащих под телами юных девушек или видя кулоны с чьими-то именами, в душе становилось не по себе. Не все они были виноваты… Но все оказались мертвы, без малейшего шанса на выживание. Словно ядерный взрыв… Но он был хотя бы безболезненным. Никакое оправдание не помогало мне оставить их без внимания, многие не имели выбора, или даже не знали, с кем сотрудничают, еще большие попали под влияние обстоятельств… Разумеется, сейчас я говорю не о Гвардии и ее союзников. Их трупы, которых было по моему мнению слишком мало, вызывали во мне лишь удовольствие от принесенного возмездия, от свершившегося правосудия и кары. Но вот иные… Наверное, я попросту не мог быть разборчивым в этом вопросе. Но шагая между мертвыми телами девушек и юношей, иногда только-только перешагнувшими порог зрелости, во рту играл привкус грязи, к горлу подкатывала тошнота, в душе скручивался тугой узел.

В тоже время, сквозящий воздух давал мне шанс и возможность для того, чтобы успокоиться. Вдыхая его порывы, что потерянными призраками блуждали между разрушенными стенами и развалинами потолка, я наконец мог почувствовать ниточки жизни, что пытались вернуться в иссушенную душу и мертвое сердце. Кажется… Ко мне даже стал возвращаться нормальный пульс, а не те редкие удары сердца, которые могли доходить до единиц в минуты, преследующие меня с момента пробуждения. Лучи солнца приятно грели плоть, но долго находиться под ними я не мог, кожа просто начинала дымиться, а поскольку сейчас нервная система находилась, наверное, в долгосрочной коме, то боли я не чувствовал. Это могло привести к самовозгоранию и к самой тупой смерти, из всех возможных. Сейчас, меньше всего мне хотелось кататься по полу, в попытках сбросить с себя пламя. Потому приходилось избегать света, либо быстро пробегать его, скрываясь под очередным навесом, являющимся покорженным полом второго этажа или вовсе куском крыши, не упавшей только чудом. Боже… Я пал так низко, что был вынужден избегать СВЕТА. Это казалось мне столь странным и неестественным, что даже заставляло намерено поджигать небольшие участки кожи, пытаясь вообще понять, явь это или простое видение.

Но вторую часть моего мозга, озабоченного более глубинными вещами, занимали соответственно иные мысли. Динамика взрыва казалась крайне странной… Точнее, непонятной. Интересно, как это выглядело в те моменты? И эта навязчивая, случайная мысль, стала для меня чуть ли не новым концом. Сознание, зачем-то решившее исполнить это мимолетное желание, начало упорно рыскать в памяти. И к сожалению, умудрилось найти те события, что происходили, пока я был временно мертв. Точнее, произошло нечто более болезненное для меня, и странное в рамках его случайности. Моя воля пробудила воспоминание мертвецов, лежащих вокруг, которые перед своей смертью видели пресловутый взрыв в полной красе. И теперь… эти же события начал переживать и я, во всех красках, но благо без боли физической. Лишь ментальной, к которой за сегодняшней день я привык больше, чем хотелось бы. Мне точно нужен будет отдых… Я так не могу, слишком много насилия, нужен покой и немного счастья. Просто обычного, человеческого счастья. Неужели, это так много?

Сначала, во рту начал чувствоваться привкус гари и металла. Кожу раз за разом сжигало, обдавая вихрями сияющего пламени, после чего, перед глазами предстала пламенная волна. Огромная, жестокая волна блеклого света вчерашнего дня, которая вонзалась в тела оцепеневших работников, а соответственно и в мое тело, ставя на колени и жадно, почти что с наслаждением, вырывая внутренности, кровавыми столбами поднимая их к небесам, но не отпуская душ владельцев до тех пор… Пока те не смогут испытать всю боль, которую для них готовил этот взрыв. Все мое тело пронзила та же энергия, которая без остатка захватывая сознание и разжигая кровь внутри, взывала к первобытной жестокости огня. Я завалился на бок, ударяясь о голые кирпичи и разбивая дрожащую губу. Я видел и чувствовал каждую вибрирующую в этом месте смерть, что разливались вокруг меня, окутывая пеленой и утягивая за собой. Мною был слышен каждый предсмертных крик, визг и стон, что оглушающими вибрациями затмили зрение и восприятие реальности, лишая ее форм, красок и объема. Я ощущал, как по моим пальцам, лицу и плечам, словно плащ укрывая, стекает чужая кровь, принадлежавшая убитым этим взрывом, такая холодная и вязка, но в тоже время пылающая где-то внутри себя. Лишь одна картинка осталась передо мной в итоге, когда все утихло, рассыпалось, обмякло и угасло. Запертые двери главного зала… объятые золотистым пламенем. Видимо с теми, кто был внутри, у нас был свой бал и свое развлечение, знать которое я не хотел. Но в сердце все же родилась надежда, хах…. В общем, я надеялся, что они успели выстрадать достаточно. Но мне хватило и этого припадка, лишившего меня каких-либо сил и вновь заставившего лежать на земле, тяжело дыша, потому я воздержался от попыток докопаться до истины. Мои пальцы подергивались, глаза неравномерно и криво моргали, пытаясь сосредоточить взгляд на одной точке, но всё время расходясь в сторону, отказывая фокусировать. С губы и носа капала кровь.

С трудом поднявшись, я вытер грязным рукавом разбитую губу, ощущая на языке приятный вкус собственной, сладковатой крови, дразнящей мой язык, возможно в чем-то Эсвель была и права… Но неважно. Нужно было двигаться раньше… Сколько сейчас вообще было времени? У меня вообще есть время на отдых? Должно быть. Я физически не смогу завтра вернуться к полноценной работе, по крайней мере, с утра. Я не чувствовал ни своего собственного тела, ни пространства вокруг, ни изнанки. Мои мысли умирали в сознании, так и не рождаясь до конца, оставаясь лишь странным придатком к белому шуму, поселившемуся у меня в мыслях, мои ощущения и чувства огрубели, что пусть и звучало поэтично, но напрочь лишали меня адекватного восприятия мира, что для детектива была просто необходимо. И хуже всего, я понятия не имел… что мне требовалось для того, чтобы прийти в себя. Еда, сон, питье? Сейчас, все человеческое казалось до смехотворного мелочным, просто ненужной грязью, лежащей между мертвыми, искаженными телами. Неужели, мне внезапно требовалась помощь священника или тем более молитва? Вздор… Я только что был там. Я был мертв. Меньше всего мне сейчас нужно слушать о том, что кто-то там нас любит… Потому как ничьей заботы я не ощутил. Так что требуется измученному телу? Что вообще можно предложить ему, когда даже тепло солнца обжигает? Это угнетало и без того мое подавленное сознание, заставляя изнемогать от жажды чего-то… но чего, я не знал и не понимал. Наверное именно в такие моменты крутые парни и закуривают свою последнюю сигару… Которые я не курил. Что же, даже клише не поможет, можно официально считать это концом.

Именно под такие мысли я и двигался еще минут двадцать, пока наконец не смог добраться до выхода, впервые за, казалось, десятилетие касаясь ногами выжженной, сухой земли, которая ждала меня на улице. Признаться, я надеялся увидеть нечто красивое… хотя бы живое, просто нечто, что радовало глаз своим эстетическим образом. Но кажется, сегодня подобного я уже не увижу, точно не в ближайшее время. От лабиринта остались только лишь парящие в воздухе горящие листья, да серый пепел, отражающийся под тусклым солнцем. Пустое поле, раненное множеством порезов, которые уходили в землю, жухлые остатки травы, еще горящие неподалеку пожары… И все это, в момент, когда вообще весь лес впереди сгорал, застилая пожаром целое небо. Пышные, черные тучи, идущие на север, вздымались над пылающими огнями сотен деревьев, что пали случайными жертвами нашей войны с Прометеем, черт... Я совсем забыл о моем маленьком экологическом теракте. Но замерев, я отчетливо увидел, как среди темных туч блеснула молния, а после, погода резко сделала кульбит, поглощая земное светило в тень и начиная поливать мертвую плоть земли жестким, холодным дождем, который барабанил по сухой грязи и застывшему грунту, пытаясь пробиться к свежей земле, таящейся где-то там, внизу.

Кажется, кто-то из богов решил предотвратить катастрофу… Я сделал несколько аккуратных шагов, чувствуя, как дождь неприятно ударяет по голове и плечам, даже вызывая некоторое раздражение, лишь постепенно сходящее на нет. Что же… одной проблемой меньше, наверное, стоит за это сказать спасибо, медленно двигаясь по остаткам лабиринта, подумалось мне. Вознесся глаза к небу, я выдавил кривую, перекошенную но чертовски искреннюю улыбку, одними губами благодаря кого-то из Них за ливень, после чего, продолжил свой медленный марш, ведущий обратно, к машине Андрия.

По пути я все больше убеждался, что никакая это не божественная милость, а лишь очередная попытка меня доконать и рассердить. Вода лилась холодными ручьями по моему телу, рубашка начисто прилипла к холодной коже, книги в сумке промокли, а волосы окончательно стали кашей, своими кончиками лишь заслоняя мне взгляд. Словно зомби, такой же неуклюжий и грязный, я плелся по знакомым местам, держа в сознании лишь то, что по хорошему, стоит забрать амулет Люсиль. Точно… А ведь лишь недавно, меня волновала проблема ее судьбы, и это казалось мне чем-то важным. Как забавно… Это ведь было сегодня утром, а кажется, будто несколько месяцев назад. Хотя признаться, постарел я точно лет на десять, за один только сегодняшний, проклятый от начала и до своего конца, день.

В душе постепенно наступало отчаянное смирение. Я не был в силах что-либо изменить, все, что случилось, уже не сотрешь, можно только пожинать плоды. Особняк скрылся из моего поля зрения, теперь я просто брел по выжженному лесу, среди трухи и обгорелых листьев, коры, древесины. Разум отчаянно вытаскивал воспоминания о том, где мы закопали талисман, и слава богу нашел нужную папку. Около указательного знака… Но раз за разом оглядываясь, я не видел этого ориентира, хотя казалось, что иду я уже целую вечность. Звуков машин или иных знаков, дающих понять, что вот вот меня заберет на машине Анастасия, тоже не предвиделось. Хотя сейчас, меньше всего мне хотелось пересказывать свои злоключения боссу, что явно не собиралась гладить меня по голове и успокаивать. Она вытягивала все без остатка, а подробности вполне могли стать для меня путевкой в безумие, вызвать очередные припадки или доконать мозг настолько, что тот просто прикажет сердцу остановиться, лишь бы закончить все это и забыть то дерьмо, в котором участвовал. Нужно было решить, как лучше всего сделать, чтобы рассказать достаточно, но не слишком много. И как объяснить Анастасии, что мое “слишком много” И вправду мать его слишком много, и не заслуживает углубление в тему так глубоко, как она хочет. Надеюсь, ей хватит ума понять и не трогать меня без надобности, по крайней мере, сегодня. Она ведь может быть человеком, я видел это… Я был уверен, что могла быть! И сегодня, я узнаю ответ на это. Но для начала… нужно было выкопать амулет. Как можно скорее, пока его не смыло куда-нибудь водой.

Скоро показался знакомый мне указатель, который ничуть не изменился со времени нашего прошлого появления здесь. Значит… Это просто я медленно плелся? Забавно… Аккуратно свернув направо, я двинулся по уже растекшейся грязи, игнорируя то, насколько сильно пачкал брюки и куртку. Сейчас, чистота волновала меня меньше всего. И пожалуй, не без причины. Этой одежде все равно не суждено остаться в моем гардеробе… слишком много в ней таилось боли, слишком много крови на ней, которую не отстирать уже ничем. И более того, она буквально впитала в себе все то, что произошло. Она была отзвуком смерти, отзвуками боли, отзвуком великого греха и перерождения…

Аккуратно опустившись на колени, я начал методично разгребать пальцами грязь, откидывая в стороны. Это было столь дико и неестественно для меня, столько отвращения могло бы вызвать в нормальном состоянии, что сейчас, лишь улыбало и веселило. Мне было плевать, насколько я испачкаюсь, не вызывали во мне отвращение ни насекомые, ни черви, попадающиеся под пальцами… Я вновь и вновь откидывал грязь в сторону, пальцами вонзаясь в свежую, рыхлую землю. Но чем глубже я уходил под землю, тем стремительнее забывал о том, что вообще искал амулет Люсиль. Оказывается, не думать это так весело… просто что-то делать, что-то искать или прилагать легкий труд, ничего сложного, лишь движения рук, пальцев, улыбка на лице да редкие удары костяшками по камни, мешающие мне найти нужное… Но приносящие с собой простой смешок и последующую месть, выглядящую как выбрасывания камешка в сторону.

Этот процесс увлек меня даже сильнее, чем я предполагал или мог предположить. Кажется, что мое сознание наконец расслабилось, впустив в себя толики спокойствия и счастья, позволив себе просто отдаться странным, детским инстинктам. Я дал передышку всему телу, что изнемогало под тяжестью дел, мыслей, воспоминаний и планов, и это стало для него подлинным раем. А планов, которые требовали осмысления, у меня было в достатке. Так много работы, и так просто забыть ее, раскидывая грязь, в поисках блестящей вещички, принадлежавшей даже не мне, а подозрительной подруге. В процессе, я забылся настолько, что перестал чувствовать усталость, раздражение от дождя, холод и какие-либо иные факторы. Вода, текущая по-моему лицу и телу, липкая, мокрая одежда, мятые брюки, заляпанные грязью, по которым ползают мелкие личинки, падающие при каждом движении… Так безумно дико, и вместе с тем, так расслабляюще прекрасно. Это есть забвенность… повторение мать небытия. Вот, что я смог понять, стоя на коленях в грязи.

И потому, я был почти расстроен, когда наконец, мои пальцы коснулись стекла, под которым таилась проклятая сила высшей вампирши. Одернув руку, я вновь поднес ее к артефакту, аккуратно касаясь, проводя пальцами по нему, и осознавая, что больше не испытываю ни малейшей боли, при соприкосновении с ним. Ничего… лишь странный холодок, пробегающий по спине. Возможно, то было из-за атрофированности большей части души и нервной системы, а может, я стал достоин… не знаю. Мне было плевать в тот миг. Поднявшись с колен, я аккуратно положил амулет в карман, по привычке отряхивая брюки и внезапно, ощущая как мне в спину ударяет яркий свет фар.

- Живой! - Послышался надрывный крик Бревси, что выпрыгнув из машины Андрия, ударилась мне в спину, обнимая и чуть ли не роняя обратно, на землю. Такое детсткое счастье… поразительно. - И весь в земле… но главное, что живой!

- Да… живой… - Я аккуратно потрепал девушку за волосы, лишь разнося грязь, но при этом чувствуя странную, неестественную печаль и слабость. Что-то в душе обливаясь кровью смотрело на ее счастливое лицо. Будто бы, я не был этого достоин. Будто не заслужил радости, по поводу своей жизни. И это резко надломило вернувшиеся силы, опять. Как все было хрупко, как тонко…

- Бревси… Руфи сейчас… кхм… - Следом за гоблиншей, вышел Андрий, что выглядел бледнее обычного, с перевязанной рукой и чуть подгорелой одеждой. Он видел, что я был не в себе, что был, мягко говоря, отрешен от реальности. Он чувствовал, что случилось нечто, о чем пока ему не стоит знать, и что сломало во мне что-то, по крайней мере, на время. Я был рад его проницательности, ибо верил, что Бревси на нее была неспособна. - Не думаю, что сейчас он хочет говорить.

- Я… просто… - Неуверенно начала гоблинша, отпуская меня. Я склонил голову, улыбаясь ей и делая аккуратные шаги в сторону Андрия. Нужно было возвращаться в город… Как можно скорее.

- Все хорошо Бревси, я правда живой. - Чуть более уверенно, ответил я девушке, оставляя ее позади и соскальзывая с грязи на дорогу. - Держи, это твое… - Я вложил в руки Андрия талисман, а после, чуть подумав, достал из кармана и телефон. - Тебе, возможно, позвонит чужой номер, ответь, пожалуйста, это важно.

- Руфи? Что ты…

- Мне нужно прилечь, хорошо? - Я чувствовал, что теряю сознание, будто от потери крови, хотя только что, чувствовал прилив сил. С трудом добравшись до задних сидений, я рухнул на них, даже не закрыв дверь, дрема поглотила меня без остатка, унося сознание куда-то далеко, в лучший мир. И знаете… Я был этому рад. Сон небольшой миг покоя, в череде безумия всего остального мира. Нужно было использовать это, раз организм так отчаянно его требовал. И сейчас… Я не собирался игнорировать его позывы.