’НЕЙРОС’. Часть третья ’Черные слезы’

Глава 4. Над пропастью во лжи

У Сэлинджера есть знаменитый роман «Над пропастью во ржи». Его герой мечтает ловить детей, бегущих к краю, разворачивать их, давать поджопник и, вытирая слезы умиления, смотреть, как они возвращаются на верный путь.

Книжка хорошая, но герой клинически наивен. Когда дитя ломится к пропасти, то удержать его можно, только оглушив и связав. Это не просто непробиваемая стена. Это стена, с которой в тебя плюют, кидают камнями и ссут кипятком.

Мерсана очень скоро заставила пожалеть о потраченных на её выкуп деньгах. Женщина оказалась удручающе глупа, зато горласта и эмоциональна так, что разговаривать в её присутствии невозможно — сразу переходит в режим истерики. А поскольку Дженадин от неё не отлипает, то и с ней поговорить не вышло. Мерсана отчего-то сразу меня невзлюбила, возможно, по принципу «Не делай людям добра», а значит, и Колбочке я снова не друг, а так — в углу насрано. Сик, как говорится, транзит.

Шоня так и липнет к Дмитрию, смотрит на него влажными глазами и норовит зацепить бюстом, расходясь в отнюдь не узких здешних коридорах. Но при этом всё равно готова арендоваться в «Городской фронт».

— Шоня, ты же при одной мысли об аренде бежала блевать! Что случилось?

— Это совсем другое! Как ты не понимаешь? Ты же видел, что было на Средке!

— Я видел. Ты — нет.

— Что значит «нет»? — тычет пальчиком в экран рыжая.

Ролики крутят теперь круглосуточно, и каждый следующий снят истеричнее предыдущего, хотя исходный материал один и тот же. Клановые в них окончательно утратили человеческий облик, превратившись в некое усреднённое хтоническое зло, с оскаленными кривыми зубами, выкаченными безумными глазами и окровавленными руками, сжимающими оружие.

— Тебя не смущает, что «внезапное коварное нападение» снимали сотни камер с тысячи ракурсов?

— Конечно, — сердито отвечает девушка, — всегда знала, что тебе на всех плевать. Пусть убивают и насилуют, а ты будешь только сидеть и язвить! Уйди, видеть тебя не хочу!

Ну да, ну да. Она же хотела себе памятник. А для этого обычно приходится сначала сдохнуть.

— Кери, ты же интик, ты-то должен понимать…

— Конечно, ведь это не твоего отца убили! — внезапно и нелогично отвечает он.

— Твоего отца убили не клановые, а низовая корпа.

— Да плевать, все они одинаковые! Мне надоело быть жертвой! Я хочу боевые имплы! Я хочу отомстить!

— Кому, блин?

— Всем, блин! — и смотрит на меня так, что ну его нафиг. Не стоит давать оружие ботанам и задротам, у них слишком много претензий к миру.

Зоник тоже собирается воевать.

— На кой хрен тебе это?

— Они разгромили мой любимый бордель!

— А если серьёзно?

— Куда уж серьёзнее!

— Зоник!

— Ты зануда. Ради Дженадин. Должен же кто-то прикрывать в бою её огромную задницу?

— Даже так?

— Причина не хуже других. Надеюсь только, что её мама не будет жить с нами долго. Между нами, меня пугает эта женщина…

Тоха выглядит наиболее вменяемой и рассуждает спокойно.

— Смотри, прем. Во-первых, это халявные имплы. Не за десять лет отключки, а за несколько часов в день. Если не вырубают, то в любой момент можно соскочить.

— Что-то я сильно сомневаюсь. Уверен, что, влепив вам недешёвые импланты, город имеет способ заставить их отработать.

— Даже если и так, это не аренда, когда ты тупо вещь. Во-вторых, этот город устроен предельно говённо: аренда, низы, верхи, вся эта срань. С этим надо что-то делать. Война, конечно, та ещё гадость, но она даёт шанс. Куча ребят получат имплы и возможность себя проявить. Это уже не пиздаболы из «кибернуля». Они не будут тупым стадом, которое только жрёт дышку и арендится. Эту пасту назад в тюбик не засунешь!

— Эту пасту можно просто спустить в унитаз, Тоха.

— Меня не так-то просто спустить в унитаз, прем! — смеётся разрисованная девушка. — Даже если это действительно грандиозная подстава, мы ещё посмотрим, кто кого!

Лирания в депрессии, что для неё не ново, но каждый раз напрягает.

— У меня паршивые предчувствия, — говорит она. — Я не рассказываю про свой мир, потому что ничего хорошего сказать не могу. Но я подобное уже видела. Вчера никто ни о чём таком и не думал, а сегодня все готовы убивать.

Она прибавила звук на комбике, тронула струны и тихо запела:

— Сильно, — сказал я, когда она отыграла коду и положила гитару. — Правда, сильно.

— Это я давно написала. Дома.

— У вас была война?

— Да. Родители бежали, мы оказались в лагере перемещённых лиц, там было так погано, что мне до сих пор снятся кошмары. Там меня впервые изнасиловали. Работа здесь стала спасением. Или нам так казалось.

— Рекрутеры часто работают в таких местах, — кивнул я. — Люди готовы на всё, чтобы спастись, и не слишком капризничают в условиях найма.

— Не знаю. Наверное. Мы думали, что убежали от войны, а она пришла за нами.

Лоля, пожалуй, единственная, кто ведёт себя как всегда. То есть смотрит безмятежно сквозь, поглощённая созерцанием чего-то невидимого. И просит наркоту. И я даю, хотя это с трудом укладывается в рамки медицинской этики.

— Знаешь, — говорит она, рассеянно улыбаясь, — а ведь мир больше не прогибается подо мной.

— Ты стала такой лёгкой? — интересуюсь я.

— Нет, это он затвердел. Раньше был как мыльный пузырь, а теперь как резиновый мяч. И резина всё толще, и мяч всё меньше…

— Так может, тебе перестать штыриться? Ты ведь уже не провалишься.

— Я больше не боюсь провалиться, — кивает она. — Я боюсь задохнуться.

То, что моя корпа ещё не марширует в едином порыве, возглавляемая вставными сиськами Мерсаны, связано только с тем, что промы не готовы разом выдать нужное количество брони и имплантов.

Клановые со Средки свалили на следующий же день, проспавшись и убедившись, что делать там больше нечего. Постепенно жизнь входит в какое-то подобие нормы, но на перекрёстках вместо полиции стоят молодые рекруты «Городского Фронта». Броня, оружие, какие-то технические нахлобучки на головах — и слишком юные лица. Оборудование разномастное и производит впечатление спешно переделанного из чего-то другого.

— Город не сильно разорился, — снисходительно поясняет мне Кери. — Из имплов ставят только универсальный интерфейс. Его можно вживить быстро, потому что в башку. На башке легко заживает. А вот миоусилители — долгая история, поэтому вместо них сервоброня. Дёшево и круто.

— Угу, — отвечаю я мрачно. — А ещё из брони легко вытряхнуть труп и передать её следующему. С имплантами так не выходит.

— Иди в жопу, прем! — обижается он. — Я не верю в твои завиральные теории. Нас поставили в очередь на броню, мы скоро будем в Горфронте и покажем этим клановым!

— Покажете им что? — устало говорю я. — Они давно свалили в свои пустоши.

— И там достанем! — героически выпячивает цыплячью грудь Кери.

Бесполезно. Всё бесполезно. Мне их не переубедить.

— Ни полиции, ни боевых киберов в городе нет, — сообщает удивлённый Дмитрий.

— И куда же они делись?

— В тот вечер, когда кланы разгромили Средку, они получили приказ собраться в казармах, откуда выдвинулись организованным маршем на технике.

— Куда, блин?

— Да без понятия.

— Какого хрена? Ты же чёртов гениальный хакер, у тебя всё должно быть как на ладони!

— Знаешь, — смущённо признаётся Дмитрий, — похоже, что я тут такой не один. В здешней сети ползает кто-то весьма грамотный. Работает слаженная группа, я за ними просто не успеваю.

— И что они делают?

— Они достаточно хороши, чтобы это было трудно понять. Я заметил их только тогда, когда понял, что потерял доступ к некоторым данным.

— Контора?

— Очень сильно сомневаюсь. Не тот стиль.

— Так получается, город остался без охраны?

— Не совсем. Есть служба безопасности башен, она автономна, но защищает только башни. В том числе нашу. Есть особая охрана у Верховной, но о ней мало что известно. Есть свои охранники у промов. Но Средку в ту ночь оставили голой, и кланы об этом как-то узнали. Чем дальше, тем меньше я понимаю, что тут вообще происходит.

— Та же фигня, сынок. Та же фигня.

В броне моя бывшая корпа смотрится, как и положено: браво и придурковато. Особенно Мерсана с её буферами. Нет, вру — хорошо смотрится. Как с плакатов «Вступай в…». Вот, вступили. Сами собой любуются. Отговаривать поздно — у каждого в затылочной ямке контакт интерфейса.

— Дико круто, — сообщает мне Шоня, с видимым удовольствием поднимая кресло на вытянутой руке. За ножку. — Офигенное ощущение.

Димка скептически хмыкает, я только киваю. Всё, что можно было сказать, я уже сказал. Может быть, сказал и кое-что из того, чего говорить не стоило. В любом случае, не помогло. Да я и не надеялся.

— Прикинь, прем, — с удовольствием хвастается Зоник. — У нас теперь боевые подпрограммы! Нам на полигоне дали побегать — попрыгать — пострелять, так я сто из ста на всех мишенях выбил! Хотя в первый раз ружьё в руках держал.

— Это не ружьё, — бурчит Кери. — Это штурмовая винтовка.

— И это не ты выбил, а твой имплант, который с прицелом соединён по беспроводной связи, — добавляет Дмитрий. — Гарнитура, которая у тебя на башке, передаёт целеуказание броне, сервомоторы позиционируют оружие через обратную связь с прицелом, компенсируют рывки и дрожание при движении и нажимают на спуск. Ты просто тушка, на которую надето это железо, тебя там может вообще не быть. Да, в общем, и не будет.

— В смысле, «не будет»?

— У вас в голове та же нейросхема, которая ставится всем арендным для блокировки сознания. У вашего командира есть пульт, которым он вас может в любой момент перевести в режим прямого управления. Вы становитесь самоходными огневыми точками, а он раздаёт вам мишени и выдаёт маршруты.

— Что-то я на тренировках ничего такого не помню, — с сомнением говорит Дженадин.

— Разумеется, — смеётся Дмитрий, — а зачем вам это помнить? Твоя мамаша тоже не помнит, как её драли во все дыры…

— Как ты смеешь! — вскакивает Мерсана.

— А что не так? Я в чём-то неправ? — Дмитрий тоже не проникся симпатией к этой женщине. И тоже с полной взаимностью.

— Ты просто гнусный мерзавец!

— А ты просто безмозглая шлюха!

— А я тебе яйца вырву и запихаю в глотку! — женщина в сверкающей броне, прекрасная в своей ярости, вскочила с дивана, но не успела сделать и шага.

Глаза её остекленели, лицо стало спокойным, она встала по стойке «смирно», отдала Димке воинский салют, затем поклонилась и села обратно.

— Вот примерно так это и работает, — сказал Дмитрий, помахав в воздухе защищённым планшетом. — Извините за провокацию, но так вышло нагляднее.

— Это вышло крайне гадко! — зло сказала Дженадин. — Включи её обратно немедленно!

— Тогда она снова на меня кинется, мне придётся снова её выключить и так далее. Пусть наконец-то посидит тихонько, обсудим без её истерик.

Зоник и Кери понимающе хмыкнули, Тоха закивала, Шоня пожала плечами. Похоже, эмоционально неустойчивая Мерсана успела всем изрядно надоесть. Кроме дочери, разумеется. Но что-то мне подсказывает, что и тут её ждут неизбежные разочарования.

— Это ваш командирский планшет, — сказал Дмитрий. — Ну, то есть это обычный планшет, который я перепрошил. Теперь вы специальное автономное подразделение «Городского Фронта» и подчиняетесь только вашему непосредственному командиру. То есть ему.

Дмитрий передал мне планшет.

— Прем, как так? — обиженно говорит Шоня. — Зачем тебе это?

— Ты же говорил, что это не твоя война? — удивляется Тохия.

— Что это вообще не война, а неизвестно чья провокация, — добавляет Кери. — Что это всё заранее спланировано.

— Не спрашивайте, зачем я это делаю, — вздохнул я. — У меня нет ответа. Но лучше эта штука, — я показал на планшет, — будет у меня, чем у кого-то ещё.

Первым «На кой хрен тебе это сдалось?» спросил у меня Дмитрий, когда я пришёл к нему с вопросом: «А не можем ли мы что-то сделать для ребят?» И я так же не нашёлся, что ему ответить. Я и себе-то на этот вопрос ответить не могу.

Я отчётливо понимаю, что это мутное говно, в котором утопят, как котят, всех участников, но почему-то всё равно лезу. Это не моя война, не мой город и не мой мир. Но эти юные идиоты — почему-то мои. И я пойду с ними, хотя не верю во всю эту историю ни на грош. Это фантастически тупо, знаю. Я бы сослался на свои новые шестнадцать, но, положа руку на сердце, признаюсь, что поступал так всегда. Двадцать лет моего наёмничества тому порукой. В отличие от остальных, я воевал не за деньги, а за Слона, Змеямбу, членов команды. Шёл потому, что шли они. Потому что — ну как же они без меня? Думал, это давно прошло. Думал, что я уже не такой.

Чёрта с два. Как только стал никому ничего не должен, нашёл себе новую команду и начал всё с начала.

И вот мы патрулируем Средку: Шоня, Дженадин, Зоник, Кери, Тоха и злобно сверкающая на меня глазами, когда думает, что я не вижу, Мерсана. Дмитрий очень удачно придал нам статус «спецподразделения», так что, хотя на мой планшет приходят общие задачи для «Городского фронта», выполнять их мы не обязаны. У нас, типа, своя задача, слишком важная и секретная. А подчиняемся мы кому-то столь высокому, что отсюда не видать.

Ребята в высокотехнологичной броне, а я так, в штатском. Но мой айди, слава Диме, теперь откликается как командирский, и у патрулей нет к нам вопросов.

Да-да, патрули на Средке. Как будто у нас настоящая война. Куда делась полиция, мы так и не выяснили. Они погрузились в машины и свалили в сторону Окраины, а возможно, и дальше. Димка отследил бы их маршрут по записям с уличных камер, но на Окраине они не работают. Подумав, мы решили, что их отправили в пустоши с каким-то важным грузом — в составе колонны шли здоровенные грузовые фургоны, которые окружала охрана из боевых и полицейских киберов на открытых машинах.

— А это что за монстр-трак? — спросил я, разглядывая огромный сложносочинённый ящик с платформой на десятке осей.

— Я сначала сам голову сломал, — кивает Дмитрий, — но потом нашёл в архивах спецификации. Это самоходная электростанция. На жидком топливе. Вон, видишь, за ней наливняк идёт?

— А нафига она?

— Опять тупишь? Здесь же весь транспорт электрический! Очень удобно, но радиус ограничен.

— Значит, эти ребята намылились куда-то далеко…

— Именно. За пределы действия радиальных пригородных ЛЭП, от которых заряжают свою технику кланы.

— Вот, кстати, ещё один вопрос — если у нас с кланами война, почему бы просто не отключить им ток? Пусть пешком в атаку ходят.

— Спроси тех, у кого рубильник. Я же говорил, управление энергетикой иерархически обрезано.

— Ни хрена я в этой странной войне не понимаю.

— Аналогично, коллега! — хмыкнул Дмитрий.

В общем, полиция умотала куда-то в пустоши и там канула с концами. Поскольку из жидких углеводородов тут только технический спирт, то Дмитрий ехидно предположил худшее — ясно же, что в наливняке было. Но это он не всерьёз. Толпа военных и цистерна спирта — то ещё сочетание, но киберы вряд ли склонны к алкоголизму.

На патрули полицейские функции не возлагаются. То есть наводить порядок, ловить жуликов и серых дилеров, окорачивать хулиганов и прочее — не наша задача. Вообще ничья. Там, откуда уходит государство, ниша заполняется криминалом, и я без особого удивления вижу тут корпу Копня.

Имплантированные бугаи-охранники, какие-то мутные шныри и сам Копень с лицом гордым и довольным. Кланы свалили, он тут, поди, царь горы теперь. Если подсуетился вовремя.

— А давайте-ка мы с ними побеседуем, ребята, — командую я патрулю.

За эти дни я успел погонять их на взаимодействие, выбрав в качестве полигона брошенный квартал неподалёку от Средки, и они не сразу, но научились меня слушаться без применения планшета. Это было непросто, особенно с Мерсаной, но я старался косплеить Слона и даже не без успеха. Иногда мне кажется, что я постепенно превращаюсь в него. А иногда — что уже превратился. Скоро начну шутить про хобот.

— Эй, вы что… — начал было Копень, но сразу заткнулся. Узнал.

— Можно я его убью, командир? — спросил мстительно Кери.

— Не спеши, рядовой. Все должно быть по уставу. По уставу сперва допрос, а потом ликвидация, потому что некромантов нам по штату не положено.

— Мы же на одной стороне! — ненатурально возмущается Копень, но глазки так и забегали. — Мы против кланов!

— Вы на своей стороне, — обрываю я. — Но мне-то насрать. А вот его отца вы убили.

— Это был эксцесс исполнителя! Виновные наказаны!

— Какого черта вы вообще к нам привязались?

— Нас попросили обратить внимание. Люди, которым не отказывают.

— Вам заплатили?

— Им не надо платить. Они могут просто сказать, и мы сделаем. Все сделают.

— Да кто они такие?

— Те, кто владеет городом.

— Владетельница Калидия? — удивился я.

— Эта тупая манда даже своей башней не владеет! — неприятно засмеялся Копень. — Я о настоящих хозяевах. И им наплевать, что вы напялили эти смешные костюмчики, потому что у них в кармане выключатель ваших пустых голов. Так что, если не хотите неприятностей, то…

В этот момент его быки кидаются на нас и у меня появляется повод для гордости — отряд (бывшая корпа) «Шуздры» реагирует именно так, как я их натаскивал.

Правда, потом мне приходится запустить написанный предусмотрительным Димой скрипт, который не отключает их сознание совсем, но позволяет абстрагироваться от происходящего. Иначе они заблевали бы всё вокруг, глядя на дело рук своих.

Бойцы отряда «Шуздры», а также примкнувший к ним тыловой резерв в лице Лоли, Лирании и детишек, собрались в гостиной и смотрят на меня требовательно.

— Доволен? — спрашиваю я Кери.

— Нет, — отвечает он мрачно.

— Почему? Ты собственноручно прекратил карьеру криминального авторитета Копня. Отомстил за отца.

— Мне не стало от этого легче!

— И не должно было. Это так не работает. Жаль только, что он ничего не успел рассказать. Впрочем, я бы ему всё равно не поверил, так что и чёрт с ним. С первым боем всех.

— Прем… То есть командир, — поправляется Тоха, — а что это за хозяева города, про которых тёр этот крайм-босс?

— Не знаю, боец Тохия. Да и не всё ли равно? Нам они не хозяева, и ладно. Пусть этот вопрос волнует Калидию…

— Привет, Михл, — сказала Калидия.

Она сидит на моей постели в моём халате, оболочка лежит на полу, балконная дверь открыта. Халат ей немного мал, выглядит она в нём весьма привлекательно, хотя всё ещё старше своих лет.

— Вижу, тебе лучше, — комментирую я осторожно.

— Да, я приспособилась к оболочке, а она ко мне. Нечто вроде перемирия, пожалуй. Хотя иногда мне кажется, что она просто выжидает.

— Чего?

— Чего-то. Не знаю. Я в последнее время живу с ощущением опускающегося потолка.

— Для этого есть причины, или просто паранойя?

— И то, и другое, — вздыхает она. — Дела действительно плохи, но есть что-то кроме этого. Что-то надвигающееся. Что-то ужасное…

— Пресловутое «возвращение Ушедших», в которое верит твоя мать?

— Не знаю, Михл. Не хочу об этом думать. Мне хватает и реальных проблем.

— Хочешь поделиться ими со мной?

— Не совсем с тобой…

— Пригласить Дмитрия?

— Если не сложно.

Я отбиваю сообщение в коммуникатор, вижу ответное «Ок, ща».

— Как ты, в целом?

— Хуже, чем когда-либо, спасибо, что спросил.

— Я могу чем-то помочь?

— А ты хочешь?

— Не знаю, — признаюсь я честно. — Я не понимаю, что происходит, и какова в этом твоя роль. Я помог бы тебе как Калидии, девчонке, которая однажды обошлась мне слишком дорого. Но хочу ли я помочь тебе как Верховной? Не уверен.

— Ты так деликатно напоминаешь, что я обязана тебе жизнью… — усмехается она. — Я помню об этом, но не преисполнена благодарности.

— Обычное дело. Оказанная услуга ничего не стоит.

— Дело не в этом. Весьма вероятно, что той девочке действительно стоило умереть. Боюсь, что цену за её жизнь заплатил не только ты, но и весь мир.

— Я не то чтобы понимаю, как это работает, но мне кажется, ты преувеличиваешь свой вес в Мироздании. И недооцениваешь роль случайностей. Не всё, что случается после, случается вследствие. Кроме того, сейчас отличный момент, чтобы перейти от вопроса «Кто виноват» к следующему — «Что делать».

— Кали? — в дверях стоят Дмитрий и Алька.

— Алиана, — грустно кивает Калидия. — Прекрасно выглядишь.

— Не могу сказать о тебе того же, извини, — качает головой девушка. — А я теперь…

— Да-да, с Дмитрием. Я знаю. Соврала бы, что мне безразлично, но не буду. Мне не всё равно. Но это почти отболело.

— Ты сама….

— Я сама виновата, знаю. Я так во многом теперь виновата, что это уже не важно. Тем более, что ты выглядишь гораздо счастливее.

— Я беременна.

— Поздравляю. Вот видишь, от нашего расставания ты только в выигрыше, так что мне не стыдно. За это не стыдно. За остальное прости. И забудь. Я уже не та, той Калидии нет, её сожрала оболочка, как ты и предупреждала.

— Что с тобой произошло, Кали?

— Много всякого говна. Слишком много, чтобы перечислять. Оставишь нас? Пожалуйста. Нам нужно поговорить, а я буду на тебя отвлекаться.

— Ты опять пытаешься мной командовать?

— Нет. Просто прошу.

— Аль, — мягко просит Дмитрий, — так будет лучше. Я тебе потом расскажу.

— Как скажешь, Дим, — Алиана ещё раз посмотрела на Калидию, вздохнула и ушла.

— Итак, что хочет от скромных путешественников Великая Владетельница? — деловито спросил Дмитрий.

— Вот это, — она протянула ему увесистую металлическую коробку.

— Датарак, — сказал он непонятно. — Угу. Что там?

— Архив моего отца. Он зашифрован.

— Криптография у вас такая унылая, что я даже не назвал бы это «шифрованием», — фыркнул Димка.

— На это я и рассчитываю. К сожалению, Креон не позаботился о преемственности власти, и я слишком мало понимаю в происходящем. Это моя последняя надежда. Что на носителе есть некая информация, которая позволит мне не тыкаться вслепую. Если получится её извлечь, то подайте мне сигнал.

— Какой? — спросил я.

— Ну, не знаю… Повесьте простыню на балконе. Ваша башня отлично видна из моего кабинета. Только не пытайтесь связаться по коммуникатору, сеть под контролем Бераны. Она притащила каких-то спецов…

— Ага, так вот это чьи шаловливые ручонки… — удовлетворённо кивнул Дмитрий. — Буду знать. Но они зря думают, что сеть под их контролем, потому что в эту игру не обязательно играть в одни ворота.

Калидия встала и собралась уже сбросить халат, чтобы надеть оболочку, но я остановил её:

— Погоди, можешь ответить на несколько вопросов?

— Смотря каких. К сожалению, я знаю куда меньше, чем мне следовало бы.

— Но может быть, ты хотя бы знаешь, что случилось с полицией и военными?

— Знаю. И не знаю.

— Это как?

— Я отправила их. Поэтому знаю. Они не вернулись. Поэтому не знаю.

— Скажи хоть, куда отправила и зачем!

— Во второй город. С миссией обмена.

— В какой город? С какой миссией? — завопили мы с Димкой хором.

Калидия уселась обратно и устало вздохнула.

— Вы просто себе не представляете, как я вымотана, — пожаловалась она. — Не помню, как и зачем я убила отца, но если бы мне предложили выбор сейчас, я бы лучше себе глотку перерезала. Понятия не имею, как он все это выдерживал…

— Так что там с миссией? — безжалостно перебил её любопытный Дмитрий.

— Всё дело в энергии, — сказала она. — Единственный её источник — энергостанция Чёрной Цитадели. Меня учили, что когда-то в нашем мире были и другие ресурсы, но они были израсходованы или утрачены многие годы назад.

— Почему? — тут же спросил Димка.

— Не знаю. Я не очень прилежная ученица. Кроме того, большая часть информации о тех временах утрачена. В любом случае, помимо энергостанции Цитадели, есть только немного плохой нефти, которую гонит из битумных песков один из кланов, и спирт, который получает город из пищевого сырья. Однако…

— И то, и то добывается за счёт электричества, которое даёт тот же источник, — отмахнулся Дмитрий, — это понятно. А на чём работает энергостанция?

— Боюсь, что не смогу ответить на этот вопрос. Станция расположена рядом с Цитаделью, на берегу моря, но башня Креона давным-давно соединила их в единый комплекс. Возможно, вы обращали внимание что напротив башни расположился большой остров?

— Да, я ещё удивлялся, что его не застроили, — кивнул Димка.

— Это не остров, а поплавок привода. Под водой он связан со станцией, оказывая механическое воздействие под действием приливных сил.

— Воздействие на что?

— На некие кристаллы, которые и являются источником энергии. В них и состоит основная проблема. Город получал их извне. Даже эту информацию я выцарапала с огромным трудом и по большей части случайно — кроме Креона, об этом практически никто не знал, а те, кто знали, не горели желанием поделиться. К счастью, один из тех, кто следил за станцией, пережил все катаклизмы последних лет. К несчастью, он обратился ко мне, только когда ситуация стала критической. Кристаллы практически выработали свой ресурс, им нужна срочная замена, иначе город останется без энергии. Это может произойти буквально в любой момент. Вы прекрасно понимаете, что за этим последует…

— Полный коллапс всего, — кивнул я. — С кучей человеческих жертв.

— К сожалению, — вздохнула Калидия, — это именно то, что нужно моей матери. С самого начала она требовала от меня одного — остановить энергостанцию, потому что она, якобы, работает на Ушельцев. То, что город погибнет, её не смущает. Ушельцы важнее. Когда я категорически отказалась, она сделала так, что мы не можем получить новые кристаллы. Их доставляли по воздуху специальным суперкоптером. Туда… обменный товар, оттуда — кристаллы. Но я даже этого ещё недавно не знала! Чтобы нарушить поставки, Берана взбунтовала кланы и снабдила их оружием из вашего мира. Такими штуками, которыми вы тогда сбивали леталки, помнишь?

— ПЗРК? — спросил я.

— Не знаю, как они называются. Трубы в ящиках. В общем, единственный коптер, способный долететь до второго города, был сбит. Обычным леталкам не хватает запаса энергии. Поэтому я снарядила караван, который мог бы добраться по земле. Зная, что кланы постараются его перехватить, направила на охрану почти все наличные силы. Но, видимо, этого оказалось мало… Я ответила на ваши вопросы?

— Ещё парочка, — сказал я. — Что за чёртов «второй город»? И что вы везли на обмен?

— Первое не знаю я. Второе лучше не знать вам.