Рождение Зверя

Глава 11 «Король умер — да здравствует король!»

Ральф даже приблизительно не представлял, сколько времени проспал, но чувствовал, что запросто мог бы проспать еще столько же — если бы не затекли руки. В полусне он уже собирался было перевернуться, и… почему-то не смог.

«Что за черт…» Разведчик нехотя открыл глаза, и остатки сна в одно мгновение исчезли без следа: буквально в двух шагах от Ральфа с его же собственным пистолетом в руке, привалившись спиной к сундуку, сидел абсолютно незнакомый человек. Во всяком случае, разведчик видел его впервые в жизни.

Темные, глубоко посаженные глаза, загнутый крючком нос… Только благодаря рваной, испачканной кровью одежде, Ральф догадался, кто находился сейчас перед ним.

«Дэвид… Так вот, значит, как выглядит его настоящее лицо…»

Потрясенный разведчик сделал еще одну попытку пошевелиться, и наконец уразумел, что вовсе не связан, как подумал в первый момент, и что на самом деле все гораздо хуже: Дэвид удерживал его движения своей волей. И не только движения — Ральф не мог говорить…

— Ты будешь только слушать, — чересчур тонкие губы Дэвида покривились в отвратительной усмешке.

Больше по инерции, чем руководствуясь осознанным побуждением, Ральф послал ему навстречу мысль, но немедленно получил ментальный удар.

— Я сказал, ты будешь слушать. — На миг лицо Нечистого стало напряженным: видимо, удерживать разведчика было не так-то легко. Затем к Дэвиду вернулось прежнее издевательское выражение. — Признаться, не ожидал от тебя подобного легкомыслия. Твой отец был прав: достаточно всего лишь одной небрежности. Всякое везение, знаешь ли, когда-нибудь кончается…

До чего же люди обожают читать другим нравоучения… Ральф, который уже оправился от первого потрясения, понемногу приходил в себя. О том, что поступает легкомысленно, разведчик знал, еще только откупоривая бутылку; временная неподвижность его так же особенно не беспокоила: вся эта сцена с пистолетом, которым Дэвид слишком картинно поигрывал чуть ли не перед самым его носом, выглядела подозрительно дешево.

Далее, судя по внешнему виду, Нечистый вряд ли нуждался сейчас в теле своего пленника: каким-то образом Дэвид смог слепить из того, что осталось от Карлоса, собственное лицо. Гораздо больше Ральф опасался, не оставил ли Нечистый в его сознании свой ментальный «зародыш», способный со временем создать очередной клон.

От одной этой панической мысли мышцы разведчика непроизвольно напряглись — и не только мышцы: видимо, Ральф рванулся всем существом, потому что лоб Дэвида вдруг покрылся испариной.

— Побереги силы, — сквозь зубы процедил Нечистый, отшвырнув в сторону пистолет. — Тебе опять повезло: я отпущу тебя… Как только отойду на приличное расстояние. Выход найдешь сам — по моим приметам. Теперь вот что: обо мне никому ни слова — все равно не поверят; довольно с них и Карлоса. Кстати, раз он твой отец, никто не удивится, почему ты остался жив… Ну, что такое ты хочешь мне сказать? — наконец снизошел он, и у Ральфа сразу точно вытащили изо рта кляп.

От неожиданности разведчик вдохнул воздух слишком резко и закашлялся, не в силах произнести ни слова.

— Спокойно, спокойно, отдышись, — с неожиданным добродушием, которое странно не сочеталось со всем его обликом, проговорил Нечистый. — А я пока объясню, почему решил тебя не трогать. Думаю, ты будешь удивлен, но временами я делаюсь страшно суеверным. Что я имею в виду?.. Нет, так не пойдет: на-ка, выпей. — Дэвид приподнял голову Ральфа и ловко влил ему в рот воды из кружки, стоявшей тут же на сундуке. — Другое дело… Так вот; ты, как я понял, счастливчик — значит, стоять у тебя на дороге опасно. Я уж раз попробовал — наказание не заставило себя ждать: мигом получил пулю в живот… Ты не представляешь, Михаэль, как это больно… Тогда я подумал: «Господи, прости меня…», и с небес тут же сошел ангел и сказал: «Помоги ему, Михаэль…»

Последние слова Дэвид пропел неестественно тоненьким голоском, глядя вверх, затем снова повернулся к Ральфу и засмеялся:

— Ты удовлетворен?

— Да, — выдохнул разведчик, чувствуя, как с души сразу словно свалился камень.

— Так что, чем тащить тебя силой, я уж лучше подожду, пока ты придешь ко мне сам.

— Напрасно будешь ждать.

— Ох, не торопись. Пройдет лет двести — тогда посмотрим. — Дэвид поднялся. — Нет, Михаэль, — продолжал он, уже стоя у стены, противоположной той, через которую они вошли, — я был прав: людям нужен Нечистый. Сколько самоотверженности, сколько мужества проявляют они в борьбе с врагом человечества! А как ускоряется процесс их развития! Погоди, скоро ты оценишь, что тебе дали всего лишь сутки общения с Карлосом и со мной… Ну, мне, пожалуй, пора, — завершил он свою тираду. — Теперь смотри, как открывается дверь.

— Пойдешь создавать новый Теон? — не удержался и съязвил разведчик.

Дэвид быстро повернулся. Ральф ожидал вспышки гнева, но ошибся:

— Не люблю повторяться, — примирительно произнес Нечистый. — И ты прав — Теон был моей ошибкой. Излишняя помпезность смотрится глупо и безвкусно, к тому же подбирать подобных вырожденцев… На этот раз…

— Я тебя огорчу: такого, как ты, всегда будут окружать исключительно одни вырожденцы.

Лицо Дэвида потемнело, а глаза, когда он склонился над разведчиком, вдруг стали пустыми и прозрачными — даже не злобой, а какой-то древней, первозданной бездной на мгновение повеяло оттуда. Затем Дэвид снова стал самим собой.

— Думаешь, я действительно боюсь наказания? — непривычно низко заговорил он. — Да если бы я был не нужен, со мной бы расправились триста, пятьсот, тысячу лет назад! Но я живу — слышишь? — я снова живу…

— Никогда не прощу тебе того, что ты сделал с отцом. Здесь, сейчас клянусь: я все равно найду тебя и убью — тебя и тех четверых, кто еще может появиться на свет! — Ральф непроизвольно рванулся, но Дэвид как раз в этот момент ослабил свою ментальную хватку, и разведчик, неловко дернувшись, упал ему под ноги.

— Не ушибся? — с деланным участием поинтересовался Нечистый, присаживаясь на сундук. — Значит, говоришь, клянешься? Но разве не сказано в Священном Писании: «А Я говорю вам: не клянитесь вовсе: ни небом, потому что оно Престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным…» — без единой запинки процитировал Дэвид, и было странно — нет, дико — слышать слова божественной книги из этих кривящихся, как пиявки, губ.

— Ты прав, я убью тебя, если на то будет воля Божья, — поправился Ральф.

Он с трудом сел и теперь пытался размять затекшие руки и ноги.

— Хороший ученик, — похвалил Дэвид. — И кстати, насчет твоего отца. Понимаю твои чувства, но поверь мне, Карлос умер счастливым. Когда он похоронил своего старшего: был у него уже один сын — за сто лет до тебя — то поклялся, что в дальнейшем остережется иметь еще детей. Но ты все-таки родился, и он… — Нечистый презрительно усмехнулся, — молился о том, чтобы умереть до тебя…

Ральф инстинктивно попытался проглотить слюну, но не получилось — во рту было сухо.

— На, — с той же презрительной усмешкой Дэвид протянул разведчику кружку с водой.

— А у тебя самого были дети? — сделав несколько глотков, спросил Ральф.

— Были.

— И ты их хоронил?

— Хоронил. Один, например, дожил до глубокой старости.

— А остальные? Ты сказал — были.

— О-о-о, да мало ли, сколько их там было. О существовании большинства из них я, наверняка, даже и не подозревал. Ну, ты понимаешь? — подмигнул он.

Разведчик собирался с грохотом поставить кружку, но пальцы все еще плохо слушались, и разведчик ее просто выронил, пролив на пол оставшуюся на дне воду. Дэвид все понял и засмеялся:

— Помнится, Карлос несколько раз упрекнул тебя в том, что ты якобы унаследовал сентиментальность матери. Не верь — это ты в него.

Ральф не ответил.

— Понял-понял: а я, значит, бесчувственная скотина, — судя по выражению лица, у Нечистого стало подходить к концу терпение. — А знаешь, что мы с тобой сделаем… — он притворно-ласково улыбнулся.

— С сегодняшнего дня у тебя появится еще один ангел-хранитель. Тебе больше не придется ничего добиваться: любое, самое незначительное желание будет тут же выполняться. Я уберу из твоей жизни всякий риск, заранее предупреждая тебя о малейшей опасности. Я лишу твое существование смысла. Сделаю его пресным, и когда…

— Согласен, — с улыбкой перебил Ральф покрасневшего от злости Нечистого. — Итак, слушай мое первое желание: подай мне во-он ту блестящую штуковину — я собираюсь тебя пристрелить.

— Непременно этим? — пожав плечами, Дэвид поднял брошенный им около четверти часа назад пистолет и протянул разведчику. — Держи.

«Почему „непременно“?» — Не спуская глаз с Нечистого, Ральф медленно взвел курок.

— Ну…

Нет, это было какое-то проклятье: в тот раз Дэвид сдерживал своей волей его руку, теперь же потерявшие подвижность пальцы почти не гнулись и казались чужими…

— А ты попробуй вторым, — съехидничал Дэвид, — тем, что у тебя еще в левой кобуре.

«Действительно, как глупо: просить его дать мне пистолет, когда у меня все время был второй… А ведь он знал, что я не смогу выстрелить…» — машинально подумал Ральф.

Внезапно стены подземелья дрогнули — из вентиляционного окошка вместе с волной воздуха ворвалась туча клубящейся, будто дым, пыли, и в метнувшемся свете факела Ральф увидел медленно и почему-то беззвучно расходившуюся по стене трещину. Вот она расширилась еще на несколько дюймов: буквально на пару мгновений ее сдержала проходившая поперек труба… все — хлынула вода…

— Идиоты! — услышал оглушенный взрывом разведчик. — За мной! Быстро! — Одной рукой Дэвид схватил факел — другой, свободной, почти силой поднял и потащил за собой Ральфа. — Ну, давай же, давай, если рванет еще раз…

Об этом можно было и не говорить. По коридорам, заходясь от кашля, в панике метались какие-то фигуры. Они спотыкались, падали; кто-то, опустившись на колени, молился…

«Как они сюда попали? Ах, да — через комнату отца: они ведь ломали стену…» — Из-за взрыва Ральф все еще плохо соображал.

— Великий Магистр! С'каро! — раздался вдруг чей-то радостный крик.

— За мной! — низким голосом Карлоса отозвался человек, бежавший впереди Ральфа, и топот нескольких пар ног отразился от стен подземелья.

«Когда шла война против братства, уцелели только те, кого он защищал…» — сами собой всплыли в памяти Ральфа слова Тэна.

Если бы Дэвид, хотя бы на миг, выпустил руку разведчика, тот неминуемо бы упал и его наверняка бы раздавили бегущие следом. К счастью, Ральф довольно быстро начал приходить в себя и вскоре почувствовал, что в голове его, наконец, прояснилось и тело начало постепенно обретать прежнюю координацию.

— Ты можешь мне объяснить, что там произошло? — на ходу крикнул разведчик.

— Дом располагался в древнем бункере времен Смерти, остальные коридоры пристраивались уже позднее. Твой предусмотрительный папаша, — почему-то по-немецки заговорил Дэвид, — восстановил систему самоуничтожения, а какой-то мудрец возьми да и…

Еще один взрыв не дал ему договорить. Тишина — и где-то сзади послышался характерный звук обрушивающихся сводов. Это происходило в более современной, наспех построенной части лабиринта — люди же находились, наверное, в самой древней, укрепленной заметно основательнее, поэтому стены лишь конвульсивно содрогнулись, но устояли.

Какое-то время в полной темноте (факел сразу же погас) раздавался нестройный кашель и слова проклятий. Чихнув так, что у него даже заныло в груди, Ральф поднял левую ладонь и включил фонарик. Первым бросился в глаза остаток какой-то фрески; разведчик машинально попытался по сохранившимся фрагментам прикинуть, чем же это когда-то являлось, но сразу мысленно себя одернул и посветил туда, где, по его представлениям, должен был находиться Дэвид.

— Я здесь. — Нечистый стоял спиной к свету, и немудрено: он вполне еще мог сымитировать голос Карлоса, но никак не его лицо.

— У меня — зажигалка, — по-немецки сказал Ральф.

— Поджигай, — не поворачиваясь, на том же языке ответил Дэвид и подставил потухший факел.

To ли у разведчика слишком сильно дрожали руки, то ли сильно сточился кремень, но долгое время ничего не получалось: во все стороны летели, непривычно яркие в темноте искры, и только с десятого или даже двенадцатого раза, наконец, показался долгожданный язычок огня.

Об этой самой тишине — процесс зажигания факела, похоже, для присутствующих представился неким таинством — Ральф невольно вспоминал, когда вся процессия во главе с Лже-Карлосом продолжила исход из лабиринта. Гипнотический голос Великого Магистра и речь на незнакомом гортанном языке, видимо, настолько потрясла уцелевших после двух взрывов членов Темного Братства, что куда-то даже испарился страх. Или его усыпила слепая вера в неограниченное могущество предводителя?

Однако больше всего разведчика интересовало то, каким образом Нечистый собирался выпутываться из сложившейся ситуации: наверху ведь тебе не подземелье — ни отвернуться, ни встать в тень. Там уж хочешь не хочешь, а придется предъявлять свое собственное лицо. И точно оттягивая этот роковой момент (если бы Ральф мог себе представить, насколько роковым он окажется для него самого!), Дэвид и вправду больше не бежал, как вначале, а шел вполне размеренным шагом.

«Значит, опасность позади…» — оставив шутки, уяснил для себя разведчик и вдруг совершенно отчетливо осознал, почему.

Опасность действительно осталась позади — вместе с погребенным Домом Серебряного Круга. Подземные коммуникации, судя по всему, были настолько огромны, что лабиринту досталась лишь малая толика взрывов, уничтоживших Дом.

«Выйду отсюда, взорву вместе со всеми потрохами этот гадюшник…» — сказал Дэвид.

«Уйдешь той же дорогой, что и пришел сюда. И поторопись: через полчаса находиться поблизости от Дома будет опасно…» — еще раньше предупреждал Карлос.

«Твой предусмотрительный папаша восстановил систему самоуничтожения…» — это опять слова Дэвида.

«Сколько же там погибло?..» — с горечью подумал Ральф.

— Сколько человек находилось на территории Дома, когда произошел взрыв? — не рассчитав, рявкнул разведчик — идущие сзади невольно вздрогнули и несколько замедлили шаг.

— С тебя хватит и тех, что остались. Еще наплачешься, — не поворачиваясь, заметил Дэвид.

«Ну, да — тебе, как всегда, наплевать. А что значит — наплачешься…»

Ральф вдруг точно опомнился: впереди него шел Нечистый — тот, кто сначала сам себя выдумал, потом усилиями других заставил поверить в свое существование еще тысячи и тысячи людей, отравляя им жизнь, коверкая их судьбы, их представления о ценностях бытия. Последнее, главным образом, относилось к мастерам и слугам Темного Братства. А ведь достаточно всего одного выстрела… Конечно, убийцу Великого Магистра тут же разорвут на части, зато… Тем более, что второй пистолет по-прежнему находился здесь, в кобуре…

— И не стыдно тебе, Михаэль, стрелять в спину? — поинтересовался Дэвид. — Только не подумай, будто я читаю твои мысли: просто я слышал, как ты расстегнул кобуру, — пояснил Нечистый, и на этот раз, видимо, привыкшие к немецкой речи «темные братья» даже не обратили ни на что внимания. Тем более, что ноги уже ощущали явный подъем, а очередной поворот принес ни с чем не сравнимый запах Тайга.

Дэвид первым выбрался на поверхность, тем же размеренным шагом, что и в подземелье, дошел до середины небольшой поляны и только тогда оглянулся.

«Ага… посмотрим-посмотрим…» — насторожился разведчик. В отличие от Нечистого, он, как вышел из лабиринта, так сразу же и сел на поваленный у самого выхода сухой ствол.

Первой реакцией членов Темного Братства было, естественно, замешательство. Более молодые с некоторым испугом даже немного подались назад.

Еще бы: тонкогубое, с хищным, клювообразным носом и темными провалами вместо глаз лицо Дэвида было способно испугать кого угодно. А он, надо признаться, в эту минуту на краски явно не скупился…

Затем из группы сиротливо жавшихся к лабиринту адептов довольно уверенно вперед выступил один, выглядевший заметно старше, и отчетливо произнес:

— Властитель… Братья, с нами — Безымянный Властитель…

Одиннадцать человек (Ральф только что их пересчитал) инстинктивно отступили еще немного назад. Разведчик не видел их лиц, но в поле его зрения попал край чьего-то плаща — ткань мелко-мелко вибрировала: видимо, у хозяина здорово дрожали коленки. Один лишь мастер, признавший Нечистого, как и полагалось истинному члену Темного Братства, ни голосом, ни единым движением не выдал своего волнения.

Глянув на остальных так, словно там было пустое место, Дэвид поманил мастера к себе, и когда тот очень спокойно и с достоинством приблизился, почти беззвучно произнес несколько слов.

— Дэвид, нет! — Ральф сразу вскочил. Бывшие члены Серебряного Круга, включая и мастера, стоявшего совсем рядом с Нечистым, практически одновременно повернули головы, и один лишь разведчик видел, как воспользовавшийся этим Дэвид быстро и бесшумно спрыгнул куда-то вниз.

Ничего не скажешь — эффектное исчезновение. Во всяком случае, присутствующие были потрясены. На этот раз что-то шевельнулось даже на бесстрастном лице мастера.

Удостоившийся внимания самого Безымянного Властителя, он медленно шел прямо к Ральфу. Движением головы разведчик откинул упавшие на лоб волосы (ну, и хорош же он сейчас со своей недельной щетиной и длинными волосами возле блестевших залысин и гладко выбритых щек…).

Скрестив на груди руки, Ральф, в точности как это делал отец, положил правую на левое плечо. Теперь все смотрели только на него.

— Безымянный сказал, ты — сын Великого Магистра. — Мастер поклонился. То же сделали и остальные, проявив на этот раз потрясающую выдержку — правда, лишь с виду: Ральф просто чувствовал, что слова мастера произвели на них не менее сильное впечатление, чем все произошедшее ранее. Неизвестно, какого чуда ожидали бывшие подопечные Карлоса, но пока их надежды на перемены к лучшему явно не оправдывались.

Ральф мрачно оглядел стоявших вокруг. Ему даже не надо было особенно стараться: настроение у него испортилось уже в тот момент, когда он по губам Дэвида прочитал то, что предназначалось темному мастеру.

Ну, и как, интересно, теперь быть? Держать их в постоянном страхе, что делал отец, — жалко; отнестись по-человечески — вряд ли поймут. Да и не поверят. С другой стороны, обязательно надо было что-то делать: десант прибудет сюда минимум через семь-восемь дней. Значит, в течение недели он, Михаэль Хюттнер по кличке Ральф, секретный агент «Sunrise», отвечает за этих людей: за их жизнь, здоровье, за их поступки…

В самый разгар переживаний новоявленного главы Серебряного Круга огромная желто-коричневая бабочка, беззаботно порхавшая над поляной, вдруг приземлилась на сверкающую лысину темного мастера. Терпеливо ожидавший указаний Ральфа, адепт Нечистого не посмел ее согнать, и так и стоял, словно не замечая своего великолепного «головного убора». Уголки рта «нового хозяина» едва заметно дрогнули — верхняя губа инстинктивно дернулась кверху.

«Ты смеешься, совсем как он…» — вовремя вспомнил Ральф, но… сказалось напряжение этих последних суток, и он, не удержавшись, засмеялся, тем самым похоронив последние надежды вверенных ему слуг Нечистого…