Рождение героев

Глава пятнадцатая За великой рекой

Шенн выполз на берег и упал лицом в песок. Все… Он доплыл!

Река со сводящими с ума водоворотами осталась за спиной, а впереди простирался Арнир. Шенн лежал без сил и смеялся, отплевываясь от попавшего в рот песка. Каким же он был дураком! Перепутать берега! Как же можно их перепутать, если солнце постоянно светит в спину? Коварная река и бескрайнее небо сговорились, закружив ему голову, но, взяв себя в руки, Шенн легко догадался, куда плыть. И вот он на другом берегу!

Плечи болели так, что он не мог пошевелиться, пальцы распухли от воды, став шершавыми и противными на ощупь. Но это пустяки. Он переплыл великую реку, он смог! Наставник верил в него, и Шенн победил! Но эта победа лишь начало, многое еще предстоит.

Несмотря на усталость, Шенн отвязал от меха меч и положил рядом. Ольф говорил, морронов здесь нет, но юноша знал, что хищники водятся везде, поэтому следовало быть наготове. Он отдохнул, просушил одежду, сдул и аккуратно свернул мех. Еще пригодится. К сожалению, припасы закончились, и стоило подумать о еде. Меч годен только для убийства, на охоту с ним не пойдешь, и Шенн озаботился поиском подходящего оружия. Опушка леса рядом, и охотник направился к ней с улыбкой, как к старому знакомому. В лесу он не пропадет!

С помощью клинка он срубил тонкое деревце, зачистил от веток и приладил наконечник, снятый с копья моррона. Получилось копье. Легкое и бесшумное оружие. Что-что, а метать дротики и копья Шенн умел. Когда его принимали в дозорные… Он вздохнул, качая головой. Столько всего случилось с тех пор, что кажется, дозорным Леса был совсем другой человек, не Шенн… Но ведь это он спас Далмиру, поправ запреты старейшин! Шенн улыбнулся. Нет теперь для него запретов, он свободен, и он идет познать мир, о котором столько слышал…

Места здесь были нехоженые. Шенн пробирался через лес, удивляясь беспечности зверей и птиц, совершенно не пугавшихся человека. В его Лесу все было иначе. Здесь Шенн легко убил какого-то мохнатого зверька и с жадностью проглотил еще теплую печень. Облизав ссыхавшиеся от густой крови пальцы, Шенн привязал тушку зверька к копью и понес. Сегодня он голодать не будет!

Глаза юноши привычно скользили по древесным стволам и траве, отмечая замаскированную зверем нору или след. Нос чутко впитывал запахи, а слух отмечал присутствие невидимых глазу существ. Он был здесь впервые, но уже чувствовал себя хозяином. Деревья тут были ниже, чем в его Лесу, и, взобравшись на одно, Шенн попытался разглядеть что-нибудь над колышашимся зеленым морем, но не преуспел. То ли дерево оказалось не слишком высоким, то ли лес слишком большим. Края его Шенн не увидел.

На карте Ольфа леса отмечены не были, только великий Кхин и цепочки гор, а также извилистые очертания береговой линии, за которой лежит океан. Шенн мечтал увидеть океан, но для этого ему пришлось бы пересечь Арнир с запада на восток или отправиться вниз вдоль реки, туда, где она разделяется на рукава, порождая множество островов, на которых тоже обитают люди…

Так он шел несколько дней, питаясь ягодами, плодами и дичью, добываемой без особого труда. Благодатные края! Однажды, остановившись на ночлег, Шенн поймал себя на удивительной мысли, что все и так хорошо, что нет никакого смысла идти куда-то, что и здесь можно жить… Вокруг полно еды, опасных хищников он почти не встречал, что еще нужно человеку? Так, может, забыть мастера, забыть язык и все, чему он учился, и остаться здесь, в этом лесу? Шенн даже вздрогнул. Тогда зачем все? Зачем науки и письмена, зачем мечи и магические перчатки, дома и дворцы, если можно жить без всего этого? Но чем он будет отличаться от зверя, от хищника? Копьем в руках? А если оно сломается, тогда чем?

«Тогда я сделаю новое», – ответил себе Шенн и все понял. Только труд и стремление к знаниям возвышают человека, любознательность и стремление к лучшему выделяют из подобных ему хищников. «Мир не изменит меня», – твердо решил Шенн и вскинул голову вверх, туда, где сквозь кроны деревьев светили яркие и далекие звезды.

На четвертый день путешествия Шенн вышел из леса. Остановившись на опушке, он смотрел на раскинувшееся перед ним яркое разноцветье трав. Обширные луга простирались, куда только хватает глаз, а на восходе в дрожащей дымке виднелись острые вершины гор. Шенн посмотрел на солнце и понял, что идти надо в другую сторону. А горы подождут.

Заплечный мешок был полон жареным мясом, во фляге булькала вода, и Шенн решительно двинулся в степь. Трава в ней росла буйно, иногда поднимаясь в рост человека. Идти было нелегко. Изредка Шенн слышал шаги невидимых глазу животных, пробиравшихся где-то рядом. Под лучами солнца травы источали душный аромат, и воздух казался плотным, как вода. Пересохшая пыльца слетала с растений, оседая на лице и одежде, а назойливая мошкара лезла в нос и за шиворот. Шенн прошел совсем немного по лесным меркам, но устал так, словно брел целый день.

Решив сделать привал, он мечом расчистил просторную площадку и упал на свежескошенную траву. «Тяжело, – подумал он, жадно глотая воду. – А ведь времени не так много. Вот-вот взойдет луна Эльмера, и у меня будет всего пятнадцать дней, чтобы достичь Ринересса»… Во фляге осталось немного теплой воды. Вяло пожевав запасенное мясо, Шенн отправился дальше.

И внезапно вышел на тропинку. Люди?! Шенн опустился на колени и принюхался. Не похоже. Но существа сильные, если смогли протоптать такую дорожку в неподатливой высокой траве. Между лопатками побежали мурашки и, развернувшись, одним движением Шенн выхватил меч. Никого. Но тревога не оставляла. Он умел чуять опасность. Надо уходить с чужой тропы, и побыстрее. Шенн пересек дорожку, направляясь к видневшимся впереди холмам. Хорошее, открытое место. С холмов все хорошо видно, и звери, если задумают напасть…

Слева что-то зашумело, затрещали, прогибаясь, разлапистые стебли. Шенн попятился, но идти спиной вперед было решительно невозможно – упадешь, а падать нельзя! Зверь притаился рядом, и юноша понял, что охота на него началась.

И тут же услышал новый шорох. Второй зверь заходил с другой стороны. Шенн не чуял их запаха, но прекрасно слышал. В таких травах можно спрятаться, но если тебя нашли… Оставаться на месте равносильно смерти. Надо выбираться, пока звери не набросились разом.

Шенн бежал, оглядываясь и держа наготове меч. Треск сминаемой ногами травы мешал слушать. Где они? Шенн остановился. Ему показалось, за зарослями мелькнула светлая пятнистая спина… Два зверя всегда хуже, чем один, а если они охотятся вместе…

Он остановился и прислушался. За спиной вновь хрустнуло. Чудесное снадобье Ольфа – вот что ему нужно! Свободной рукой Шенн залез в пояс и вытащил из крошечного кармашка кожаный мешочек. Юноша чиркнул им по лезвию клинка, и в ладонь высыпался бурый порошок. Шенн мигом отправил его в рот и проглотил. Зелье придавало сил и ускоряло движения, но, к сожалению, действовало не сразу. А хищники ждать не станут.

И все же они не настолько сильны, если пытаются напасть из засады. Страшнее те, что идут напролом, те, кто чувствует, что сильнее. А эти боялись встать на пути, лишь крались следом, выбирая момент для броска. Снадобье стало действовать. Усталость отступила, невероятная легкость наполнила руки и ноги, и Шенн решил остановиться. Он чувствовал уверенность и кураж. Подходите, давайте! Тяжелый клинок летал в руках, скашивая высокую траву. Ну же!

Шенн увидел зверя первым и рванулся к нему, занеся к плечу меч. Низкорослый полосатый хищник присел на задние лапы и оскалил пасть. Шенн чувствовал его неуверенность и, прыгнув первым, ударил наотмашь. Сталь рассекла голову хищника, и кровь струей брызнула вверх. Трава окрасилась красным. Шенн мигом обернулся, чтобы встретить второго зверя, но услышал удалявшийся шорох. Потеряв товарища, напасть хищник так и не решился.

Шенн издал торжествующий вопль и воткнул клинок в землю. Он победил! Теперь у него есть мясо… и шкура. Незаметная в высокой траве, полосатая шкура очень понравилась Шенну, но снимать ее было долгим и кропотливым делом. А потом еще выскабливать и вымачивать… «Нет, обойдусь». Шенн вырезал из туши лучшие куски мяса на обед и отправился к холму.

На холме гораздо лучше. Трава пониже, и видно хорошо. Шенн осмотрел окрестности и увидел поднимавшийся из-за горизонта столб дыма. Это люди! Там люди! Он еле сдержался, чтобы тотчас не бежать туда. Во-первых, слишком далеко, а во-вторых, ночь скоро. Шенн задумался. Эйфория от снадобья Ольфа прошла, сменяясь здравым расчетом, и юноша понял, что ночевать на холме не так безопасно. Вокруг высокая трава, а в ней вот такие хищники… Бросить мясо жалко, так ведь мигом кровь унюхают! Найти бы дерево, залезть на него… Он всмотрелся и под соседним пригорком увидел рощу. Туда!

Ночь прошла беспокойно. Устроившись в высоких ветвях, Шенн не мог заснуть. Было неудобно и страшно. Равнина жила ночной жизнью: свистели сверчки, ухали ночные птицы, и совсем близко слышался тоскливый, тянущий за душу вой… Сон не шел, и Шенн размышлял о людях Арнира, которых он встретит. Какие они? Как примут его? Поймут ли его язык?

Он не заметил, как уснул, а проснувшись, едва не сверзнулся вниз, в последний момент успев ухватиться за ветку. Отвык, совсем отвык! Зато сон как рукой сняло. Шенн спустился вниз и развел костер. Поджарив мясо хищника, он подкрепился и двинулся дальше. Дым за холмами пропал, но Шенн уже знал направление.

– Чужой, чужой идет!

Шенн широко улыбнулся. Дети первыми заметили его, без опаски подходящего к селению, и он понимал их речь!

– Чужой идет!

Сложенные из отесанных стволов деревьев дома сбились в кучку на невысоком холме, а над ними возвышалась высокая деревянная башня. Наверху было что-то вроде гнезда и, кажется, в нем кто-то сидел. «Нелегко построить такую башню, – подумал Шенн, подходя ближе. – Для чего она здесь?» Подойдя к холму, Шенн увидел небольшую речку. Ближе к домам лес вырублен, чтобы заметить чужака или зверя. Разумно. Шенн двигался медленно и открыто, давая себя рассмотреть. Пусть видят, что он пришел с миром. Вот и Арнир!

Он подошел ближе и понял, что ошибался. Дом был один, но со всех сторон его окружали многочисленные пристройки с дверями и окнами, а то и без них. Башня же росла прямо из крутой, покрытой древесной корой, крыши. Несколько человек вышли Шенну навстречу. Это были парни, едва ли старше Шенна, но вел их крепкий, уверенный в себе мужчина. В руках парни держали дубины, а один – короткий, сделанный из рогов животных, лук.

– Одно солнце над нами, – сказал, приблизившись, мужчина. На ремне, подпоясывавшем длинную рубаху, висел меч, прямой и обоюдоострый, как у Шенна.

– Одно солнце, – согласился Шенн. Приветствие арнов Ольф вдалбливал ему по пять раз на дню. Только так здороваться и только так прощаться. Тогда арны примут тебя.

Мужчина улыбнулся и шагнул ближе. Его глаза уставились на лоб юноши. Шенн невольно провел рукой по голове. Что такое?

– Где тоф твой?

– Тоф? – переспросил Шенн и вспомнил: тофом арны называют цветную повязку на голове. Каждый арн с рождения и до смерти носит тоф, а цвет его соответствует цвету глаз бога-покровителя. – Я… потерял его в лесу. Меня зовут Шенн. Я иду в Арнир. Вы понимаете меня? – спросил Шенн.

– Понять-то понимаем, – старший внимательно осмотрел путника. – Не понимаем только, откуда ты взялся? Кто ты и откуда?

– Меня зовут Шенн, – радостно повторил юноша и добавил: – Шенн из Руаннора.

– Из Руаннора? – переспросил мужчина. – Не знаю такого места. Где это?

– За великой рекой, – простодушно объяснил Шенн. – За Кхином.

– Да он лжет нам! – встрял один из молодых. В руках он сжимал деревянную палицу. – За Кхином нет городов, и все это знают! Там арны не живут, там морроны! Он – хелмар!

– Помолчи, пока разговариваю я! – осадил его старший. – Ты арн? – спросил он у Шенна.

– Нет, – честно сказал Шенн. – Я из другого племени.

– Вижу, ты говоришь правду, – проговорил мужчина. – Всякий арн носит тоф и верует в трех Сущих… Но и на хелмара ты не похож. Хелмары не ходят открыто и поодиночке. Из какого ты народа и откуда знаешь наш язык?

– Разве это так важно? – спросил Шенн. – Я шел много дней, чтобы прийти к людям. Скажи мне, здесь земли Арнира?

– Можно и так сказать. Где есть арны – там и Арнир, верно, сыновья? Гостям арны всегда рады, но гости с мечом не приходят. Отдай меч – и станешь нашим гостем.

Шенн снял с плеча перевязь и протянул оружие мужчине.

– Бери.

– Меня зовут Дорард, – сказал старший, принимая меч. Открытое лицо чужака и улыбка, с которой он отдал меч, успокоили его. – А это мои сыновья. На мече кровь, – осмотрев лезвие, заметил он. – Откуда?

– В полях я убил зверя. Полосатого хищника.

– Ты убил полосатого хога? – недоверчиво спросил Дорард.

– Этим самым мечом. А второй убежал.

Парни расхохотались:

– Рассказывай! Хог никогда не убегает! А с двумя не справиться никому!

Шенн развел руками:

– Я не лгу. Я убил его и хотел снять шкуру, но решил не терять времени. Мне нужно в Ринересс.

– В Ринересс? – удивился Дорард. – Ринересс далеко отсюда. Ты должен идти в Шедор, оттуда есть дорога в Ринересс.

– Дорога в Ринересс? – радостно переспросил Шенн. – Как найти этот Шедор?

– Не торопись, – сказал Дорард. – Раз уж пришел, будешь гостем, а гостя надо накормить и дать отдых. Так завещали предки. Идем.

В окружении арнов Шенн направился в дом.

За прочными воротами открылся небольшой дворик, заставленный всякой всячиной и вещами, многие из которых Шенн видел впервые. В одном из углов стояла деревянная рама, на которой сушились растянутые шкуры животных.

– Вы охотники? – спросил Шенн, показывая пальцем на шкуры. – Я тоже охотник!

– Мы рыбаки, – сказал Дорард. – Это вон Норлен охоту любит. – И он указал на одного из сыновей, того, что с луком.

– Это я убил этих зверей! – похвастался Норлен. Он поставил лук у стены и повернулся к Шенну. – Я могу попасть в ветку с пятидесяти шагов!

– Я тоже! – мигом отозвался Шенн. Ему не хотелось выглядеть никчемным в глазах арнов. – Только из лука я стрелять не умею.

– Чем же ты попадешь? – усмехнулся Норлен. Похоже, его задела самонадеянность чужака. Дорард вошел в дом, но парни остались, с интересом следя за разговором.

– Я не знаю, как это называется у вас… Такое маленькое копье…

– А-а, дротик! – понял Норлен. – У нас их нет. Зачем нам дротики, когда есть лук? И бьет точнее и стреляет дальше.

– А это что? – спросил Шенн, беря в руки стоящее у стены короткое копье с длиным стальным наконечником.

– Острога. Бить крупную рыбу, – объяснил Норлен.

– Пожалуй, сойдет, – сказал Шенн, взвесив ее в руке. Тяжеловатая, надо приноровиться. Перед глазами всплыла фигура Боррана. Старый следопыт учил всему, что знал сам, и юноша не опозорил его на состязании. – Куда станем метать?

Норлен усмехнулся:

– Ты хочешь попасть в мишень острогой? Здесь нет пятидесяти шагов, но я ручаюсь, что ты не попадешь и с двадцати!

– Куда будем метать? – повторил Шенн. Один из парней, помладше, мигом кинулся в угол, вытащил жердь и прислонил к ограде:

– В нее! – и ухмыльнулся, ожидая проигрыша самоуверенного чужака.

Норлен, не торопясь, достал стрелу, вложил и натянул тетиву. Мгновение спустя острога с хрустом преломила жердь пополам и воткнулась в деревянную стену.

– Тяжелое копье, – сказал Шенн. – Будь оно полегче, попал бы и за пятьдесят шагов.

Парни раскрыли рты. Шенн сохранял невозмутимое выражение лица, хотя внутри все пылало от гордости. Не опозорил род, Борран был бы доволен!

– Что вы тут делаете? – спросил Дорард, выходя из дома. – Мать уже накрыла на стол. Идем, Шенн из Руаннора.

Внутри было уютно и просто. Высокий потолок, узкие, вытянутые окна, большой стол на середине комнаты и скамьи вокруг. На одной из стен Шенн заметил свой меч, висевший на гвозде рядом со связками стрел и мотками веревок.

– Садись, гость.

Нос Шенна мигом унюхал приятные запахи со стола. Сколько дней он не ел за столом, из тарелок и блюд? Жена Дорарда, полная, крепкая женщина с заплетенными во множество косичек волосами, подала гостю глубокую, исходящую ароматным паром тарелку.

– Что это? – спросил Шенн, берясь за ложку. Тарелку наполняла каша из крупных разваренных зерен с плавающими в ней желтыми кусочками какого-то овоща или фрукта.

– Каша с аримом, – улыбаясь, пояснила женщина. – Ты не знаешь?

– Наверно, очень вкусная, – проговорил Шенн, зачерпнул полную ложку и отправил в рот. Каша действительно была вкусной, но настолько горячей, что Шенн едва не выплюнул ее обратно. Но, чтобы не обидеть хозяев, сдержался и, замычав от боли, выдохнул:

– Очень… вкусно!

За кашей последовал салат, за салатом – жаркое. Мясо Шенн ел с удовольствием. Приготовленное каким-то изумительным способом, оно буквально таяло во рту, и юноша наелся так, что пришлось распустить ремень. Под конец женщина принесла пузатый запотевший кувшин и поставила на стол. Дорард отлил из него в широкую миску, в которой плавали две глубокие деревянные ложки с длинными, покрытыми узорчатой резьбой, ручками.

– Попробуй вина, путник, – предложил Дорард и зачерпнул из миски.

Шенн последовал его примеру. Вино оказалось приятным напитком: сладким, чуть вяжущим язык, с ароматом трав и фруктов. Шенн зачерпнул еще.

– Прекрасная работа! – сказал он, показывая Дорарду резную ручку своей ложки. – Делал хороший мастер!

– Ничего особенного, – отмахнулся тот. – Многие так умеют.

– Многие? – изумился Шенн, но одернул себя. Поменьше спрашивай, побольше замечай – говорил Ольф, и это было мудро. – Да, наверно, многие.

– Итак, что за место твой Руаннор? – спросил хозяин. – Говоришь, он за Кхином… Но как ты перебрался на наш берег? Вплавь?

– Нет, плавать я не умею, – сказал Шенн. – Я переплыл на нем. – И он достал из лежащего у ног мешка сложенный мех.

Парни снова раскрыли рты.

– Что это? – спросил Дорард.

– Это мех, – объяснил Шенн. – Кожа наксара. Швы пропитаны смолой. Я его надул воздухом и переплыл через реку.

– Надул воздухом?

Дуть с набитым животом было не слишком приятно. Дважды рыгнув, Шенн все же надул мех на глазах изумленных парней и не менее удивленного хозяина и заткнул отверстие пробкой.

– Как ты додумался до такого? – спросил Дорард, ощупывая надутый мех.

– У нас в Руанноре все это умеют, – ответил Шенн. Ольф велел никому не рассказывать о нем, а если станут расспрашивать, что и откуда, говорить: в Руанноре все так делают…

– У тебя прекрасный меч. Он тоже в Руанноре выкован?

– Да.

– Почему я никогда не слышал об этом городе? – покрутил головой хозяин. – Город за рекой. Чудно… Как же вы спасаетесь от морронов? Ведь весь Кхинор принадлежит им.

– Значит, не весь, – ответил Шенн. Он улыбнулся, вспоминая приключение у разрушенной башни. – Морроны нас боятся.

– А ортаны к вам приезжают? – спросил Дорард. – Говорят, их ортангиры пересекают Кхинор вдоль и поперек.

– Нет, не приезжают. Но я их видел, когда шел через пустыню, – вино сделало мысли тяжелыми, а язык легким, как перышко. – Они даже хотели меня убить. Сначала взяли в катящийся дом, а потом набросились… Но я убежал!

– Это на них похоже, – проговорил Дорард. – По старым законам ортанам принадлежит все, что они найдут в пустыне.

– И ты один шел через Кхинор? – вытаращил глаза Норлен.

– Шел. А что здесь такого? – весело болтал Шенн, чувствуя, как глаза начинают слипаться. От усталости и набитого битком желудка клонило в сон. – Шел и шел. Пока не пришел. Морроны за мной увязались, но я их… – Он рубанул рукой воздух, едва не упав со скамьи.

Семейство Дорарда изумленно качало головами. Никто из арнов не поверил бы подобным россказням, но чужак пришел оттуда, откуда никто никогда не приходил. И говорил со странным акцентом, и одежда была чужой, и оружие…

Дорард велел сыновьям отнести уснувшего гостя в спальню, а сам вновь взял в руки его меч. Великолепный, сбалансированный клинок с рукоятью, оправленной драгоценными асирами, стоил целое состояние! И он так спокойно отдал его!

Хозяин вышел во двор. Солнце садилось, и приток великой реки лениво отражал его последние лучи. В задумчивости Дорард взял старую железную острогу и положил на колоду. Посмотрел на клинок – и с размаху рассек острогу надвое. Затем вновь осмотрел лезвие – ни зазубрины, ни следа. Вот это сталь! Его собственный меч по сравнению с этим – игрушка. Он вернулся в дом и повесил клинок на место. Чудной гость. Молодой, но держится достойно. Глаза смелые и видывали немало, на щеке заметный шрам. Не говорит, что воин, но путешествует с мечом. Пришел неизвестно откуда, но знает язык арнов и Ринересс. Непростой человек. В этом Дорард ничуть не сомневался.

Шенна никто не будил, и проснулся он поздно, хотя привык вставать с рассветом. Чувство безопасности вкупе с выпитым вином расслабили юношу. В доме было тихо. Шенн надел геды, кем-то заботливо снятые с ног, и вышел в комнату, где вчера обедали. Никого. Куда ж все подевались? Он увидел свой меч и заплечный мешок, висевшие на одном гвозде. Шенн снял их и вышел во двор. И увидел Дорарда. Раздетый по-пояс, коренастый хозяин колол распиленное на куски дерево, а один из сыновей аккуратно складывал поленья вдоль ограды.

– Проснулся? – заметил его Дорард. – Зачем вещи взял?

– Мне надо идти дальше. В Шедор, – вспомнил он прозвучавшее вчера название.

– Шедор подождет. Завтра пойдешь. Сегодня оттуда вернется мой брат, и ты сможешь расспросить его о дороге.

– А как идти в Шедор? Есть дорога? – спросил Шенн.

– Река – наша дорога. По земле добираться долго, слишком непроходимые леса.

Шенн еле заметно усмехнулся. Странно слышать о непроходимых лесах.

– Вы плаваете по реке? Как? – спросил он.

– Не на надутых же шкурах! – усмехнулся хозяин. – На лодках.

К полудню Шенн осмотрел весь дом и даже залез на башню. Вид сверху был замечательный: далеко на западе виднелись горы, к северу простирались леса, а на востоке до самого горизонта синела гладь великого Кхина. Река, у которой стоял дом Дорарда, была его притоком и, рассекая лес желтыми отмелями, уходила куда-то вдаль. Как объяснил Норлен, сопровождавший Шенна повсюду, эта река, носящая название Фегнор, несла воды из озера Гнор, на берегу которого и стоял город Шедор.

Сама башня предназначалась для дозора, и семья Дорарда служила дозорными, охранявшими земли Шедора от хелмаров. Хелмары были грозой побережья. Морские разбойники нередко плавали по Кхину и грабили расположенные у берегов селения. Воины одана, призванные охранять побережье, часто не поспевали, и почти безоружные селяне спасались, как только могли. Хелмары были не столь кровожадны, как морроны, о которых в этих местах знали только понаслышке. Они не ели людей, но старались захватить живыми, чтобы использовать как рабов.

– А что такое «раб»? – спросил Шенн. В первый же день он услышал и узнал столько, что голова напоминала бурлящий от новых знаний котел.

– Раб – это живой мертвец. Его жизнь принадлежит хозяину. Он делает всю тяжелую работу, работает от рассвета и дотемна, и ночью не знает покоя. Лучше умереть, чем стать рабом.

– По-моему, лучше убежать, – не согласился Шенн.

– Рабы не могут убежать, – сказал Норлен. – У них нет ни воли, ни желаний. Своей магией хелмары отнимают у них волю…

Еще Шенн узнал, что Шедор – самый южный город Арнира и дальше на юг простираются нехоженые земли, пристанище свободолюбивых мергинов. В дне пути отсюда есть одно из их селений.

– А кто это – мергины? – спросил Шенн. – Кажется, это слово означает «противник».

– Верно, чужеземец, ты неплохо выучил наш язык… Они арны, как и мы, только не желают жить по нашим законам. Они не веруют в трех Сущих и слушают только своих судей и своих вождей. Потому их и называют мергинами…

Брат Дорарда вернулся лишь к концу дня, и поездку решили отложить на утро. Вместе с ним из Шедора приплыла его семья: жена и две уже взрослые дочери. Глядя на них издалека, Шенн принял их за юношей, до того ловко они управлялись с веслами, и лишь длинные волосы с вплетенными в них лентами выдали их пол. Девушки рассматривали Шенна с удивлением, не решаясь заговорить, но выглядели отнюдь не робкими. И та, что помладше, с ясными, как воды великой реки, глазами, решилась заговорить:

– Из какой ты страны, чужеземец?

Шенн замялся. Что ответить? Из Леса, где поклоняются дереву-людоеду? Он никогда не забудет своей родины, но после знакомства с Ольфом второй родиной стал считать затерянный в песках безлюдный Руаннор.

– Мне сказали, ты можешь говорить на нашем языке…

– Говорю, – признал Шенн.

– Так откуда ты? – с любопытством спросила девушка.

– Из Руаннора.

– Я знаю много городов! – похвасталась она. – Ринересс, Далорн, Эшнар, Шедор… Но о Руанноре никогда не слышала…

Ее отец, окинув пришельца подозрительным взглядом, взял ее за руку и увел в дом.

Ночью Шенн проснулся. Невнятная тревога вдруг завладела им, и юноша вышел из дома. Дозорный на крыше обернулся, услышав его шаги, и поднял руку. Шенн махнул в ответ. Прохлада ночи освежала и успокаивала. Надышавшись вдоволь, он вернулся в постель.

Завтра в дорогу.