Ревизор: возвращение в СССР 44

Глава 15

Больцано, Италия

Селектор щёлкнул, и Тарек услышал голос своей секретарши:

— Господин Эль-Хажж, вам звонок из Сицилии. Некто синьор Джино Моретти, вас соединить с ним?

Ого! — опешил Тарек. Имя мафиози с Сицилии, у которого племянником является молодой человек, обучающийся в Москве, тут же всплыло в его голове. Фамилии он не знал, но вряд ли это простое совпадение. Джино из Сицилии? Да, всё верно, это должен быть он.

Такого поворота Тарек, конечно, абсолютно не ожидал. Он ещё и обдумать как следует всю ситуацию не успел, и уж точно не принял финальное решение по этому вопросу. А тут уже звонок от того самого мафиози.

«А с другой стороны, — подумал он, — это же прекрасный сигнал. Если он сам звонит, значит, он больше, чем я, заинтересован в решении этой проблемы. Пожалуй, раз так всё пошло, то, похоже, моё решение будет по этому вопросу сугубо положительным».

— Добрый день, — взяв трубку, сказал он, когда кнопка селектора снова щёлкнула.

— Добрый день, господин Эль-Хажж. Это Джино Моретти из Сицилии. Мне тут мой племянник Альфредо рассказал, что у вас есть некий определённый интерес к одному предприятию на нашем острове. Вы подтверждаете это?

— Добрый день. Да, пожалуй, я это подтверждаю, — согласился Тарек.

— Но вряд ли нам стоит обсуждать этот вопрос по телефону…

— Полностью согласен, — сказал Тарек.

— Как насчёт того, чтобы встретиться на нейтральной территории? К примеру, в Риме?

— Очень положительно к этому отношусь, — сказал Тарек. — Вы знаете ресторан «Империя»?

— Не знаю, но найду. Завтра в 19:00. Вас устроит там встреча?

— Да, я буду там, — согласился Тарек, попрощался и положил трубку на рычаг. После чего задумчиво хмыкнул.

— Ну почему мне это нужно, я, конечно, понимаю… — произнёс он вполголоса, постукивая пальцами по столу. — А вот почему у этого мафиози вдруг так загорелось решать этот вопрос с моей помощью? Что же там у него, интересно, произошло такое? Настолько ненавидит этого Косту, что решил воспользоваться чужой поддержкой, чтобы с ним разобраться? Обзавидовался тому, какие тот деньги делает на этом заводе? Гадать можно долго…

Но очень хорошо, что Фирдаус сейчас уже в отъезде. В принципе, Тарек и так не собирался вовлекать его в решение этого вопроса. Фирдаус с Дианой должны поехать в Японию — тихое и спокойное место, хотя и странно это представить, если вспомнить ярость самураев во время Второй мировой войны. Но теперь уже вот так всё сложилось. А после рассказа Фирдауса о японской якудза и её тесном сотрудничестве с полицией в Японии, Тарек теперь ещё и понимал, почему это тихое и спокойное место — по крайней мере, для местных и для приезжих. Потому что, судя по рассказу Фирдауса, местным бизнесменам особо не позавидуешь — они вынуждены постоянно платить дань мафии.

Но главное, что моего сына это никак не будет касаться. А может быть, если принять к разработке ту часть плана по поводу якудзы, что предложена Павлом Ивлевым, то с этой самой японской мафией могут ещё сложиться и дружеские отношения. Да ещё и взаимовыгодные.

Тарек уже сходил в библиотеку и взял журналы, в которых были статьи про японскую мафию. Очень уж его заинтересовал рассказ Фирдауса про некие картинки на спинах мафиози. Библиотекарь быстро нашла ему статью, в которой эти мафиози фотографировались в одних трусах. Да, раскрашены они были что надо, прямо тебе ходячие картины: всякие там змеи, драконы, мечи…

По идее, если привезти таких на Сицилию, они смогут произвести там должное впечатление на сицилийскую мафию…

Ну да ладно, когда ещё до этого дойдёт, — подумал он. — Ну что же, кажется, с Сицилией всё же всё завертится…

Правда, тут Тарек задумался об ещё одном вопросе. А не может ли быть это приглашение какой-то ловушкой? А если этот Джино после разговора с племянником связался со своим соседом Костой, который производит эти фальшивые чемоданы? Мало ли, они нашли какие-то взаимовыгодные варианты сотрудничества… И первым шагом является его похищение или убийство, чтобы обезглавить легальное предприятие. А потом, вполне может быть, попытаются его захватить… Когда имеешь дело с бандитами, всегда нужно быть настороже.

Хотя, по идее, в этом случае встречу бы мне назначили на Сицилии… Или, как раз наоборот, — пытаются, назначив встречу в Риме, отвести от себя подозрения со стороны полиции? Если я буду убит или пропаду именно в Риме — причем тут вообще Сицилия?

А значит, я не буду экономить деньги. Поеду туда с телохранителями. Пожалуй, нужно будет взять с собой минимум четырёх человек. Если мафиози хоть немного соображают, то они попытаются выставить мое убийство как акцию каких-то радикалов, хоть левых, хоть правых, а те ходят большими группами и стреляют налево и направо.

Да, точно, двух человек тут не хватит, — размышлял он. — В случае, если такой поворот возможен, нужна серьезная охрана…

А сегодня нужно на всякий случай обновить завещание. Кстати говоря, если действительно наладим полноценное сотрудничество с Джино, то надо будет нанимать уже телохранителей для всех членов семьи на постоянной основе. Если он за наш счёт усилится, это может вызвать соответствующую реакцию со стороны его конкурентов по мафии на острове.

Да и в целом времена сейчас неспокойные. Радикалы, конечно, в основном устраивают нападения и похищения в столице и поблизости от нее, но и состояние семьи Эль-Хажж постоянно растёт. И достаточно много публикаций в газетах о нашем коммерческом успехе… Могут соблазниться…

Ну ладно, теперь главное — как пройдут переговоры.

Тарек набрал номер начальника агентства, где постоянно заказывал телохранителей в такого вот рода случаях.

Москва, квартира Ивлевых

В пятницу сразу с утра позвонил Ионову. Тот вначале удивился, услышав мой голос. Мы вроде бы с ним всё действительно уже обговорили.

Но я тут же ему объяснил, в чём вопрос.

— То есть ты считаешь, что для нас такой преподаватель будет выгоден? — полуутвердительно, полувопросительно спросил Ионов.

— Да, это зрелый мужчина, много пробывший за рубежом. И хотя учёной степени у него нет, но сами понимаете, кого попало приглашать в военную академию лектором не будут. Они же там тоже, когда обучают офицеров, присматривают себе самых лучших, чтобы к себе переманить.

— Ну, раз такое дело, — сказал Ионов, — то, конечно, будем сотрудничать.

Оставил ему рабочий телефон Гриши, а потом, подумав, решил ещё занести ему телефон и самого Ионова. Мало ли, Константин Сергеевич забегается и забудет его набрать. Три недели — к чему ждать, пусть тогда сам Гриша его набирает, я так думаю.

Гриша сейчас на работе. Но Родька же на каникулах. И погода сегодня более-менее… Выглянув в окно, как и надеялся, увидел на детской площадке Родьку с его неизменной повязкой, тут же записал телефон на бумажке, вышел и вручил Родьке вместе с жевательной резинкой.

— Привет, Родька! Передай папе, пожалуйста, этот телефон. Только не забудь.

— Хорошо, не забуду, — сказал Родька, укладывая бумажку в карман рубашки. — А это правда, что вы к кубинцам уезжаете?

— Правда, но только на три недели. Погостим и обратно вернёмся.

— Хорошо, буду вас ждать, — сказал Родька.

Я уже повернулся, чтобы вернуться домой, но тут пацан неожиданно спросил:

— А кубинки красивые?

Этот вопрос застал меня врасплох.

— Да ещё не знаю. Ещё не так уж много их в своей жизни и видел. Когда вернусь, наверное, смогу тебе уже ответить на этот вопрос. А почему ты интересуешься?

— Да папа вчера меня расспрашивал, хочу ли я себе новую маму. Сказал ему, что, конечно же, хочу. Вот подумал, может, вы с Кубы привезёте подходящую?

— Не, Родька, с этим помочь не могу. С этой целью надо твоего отца туда отправлять, а то сам понимаешь, может, я выберу такую, что мне понравится, а ему она не подойдёт. Так что, возвращать обратно, что ли, на Кубу? Нехорошо получится, согласись.

— Ну да, как бы так. — всё-таки неохотно, но согласился Родька.

Возвращался обратно в квартиру в приподнятом настроении. Ну какой оригинальный ребёнок! С ним никогда не соскучишься. Гриша всё же типичный военный — из самых умных, но вполне себе предсказуем. А Родька — нет. Из Родьки такое впечатление, что в будущем может получиться классный артист разговорного жанра, да ещё и сам себе писать сможет тексты для выступлений. Мышление у него совершенно нестандартное.

Представляю, как он выбешивает в школе своих учителей… У них же задача простая — забить все гвоздики так, чтобы шляпки не торчали. Тяжело, конечно, приходится детям с оригинальным мышлением в советской школе. Хотя, если быть честными, в любой школе мира то же самое. Если в классе несколько десятков человек, учителю вовсе не до того, чтобы заниматься каждым из них, разве что это не совсем уж какой-то подвижник, герой своей профессии. Такие тоже есть, но очень редко попадаются.

Москва, МГУ

Во время обеда Луиза, к удивлению Мартина, приветливо поздоровалась с ним и подсела к нему за столик. В университете они обычно старались вести себя сдержанно, не показывая окружающим излишней симпатии друг к другу. Причем на такой модели поведения настаивала раньше именно Луиза, говоря, что Мартин как глава Союза свободной немецкой молодежи должен быть примером для остальных немецких студентов, демонстрируя в первую очередь рвение к учебе и общественной работе. А личные связи, мол, надо держать подальше от чужих глаз. Поэтому Мартин немного опешил и насторожился от такого внезапного поворота. Кроме того, он все не мог забыть ту информацию, которую выяснил недавно по взаимодействию Луизы и резидента Штази Баума. Так что расслабиться ему было довольно сложно, хоть и приятно было публичное внимание к нему такой милой и красивой девушки.

— Привет, Луиза! — кивнул Мартин. — Как дела? Как занятия? Справляешься с материалом после пропущенных пар?

— Да, все прекрасно, — лучезарно улыбнулась ему девушка, принимаясь за еду. — Я почти что не отстала, так как все это время самостоятельно занималась. Но спасибо тебе большое, что беспокоишься обо мне, — посмотрела она кокетливо на немца.

— Не за что. Что ты, — разулыбался в ответ Мартин. — Если вдруг нужна будет помощь, обращайся, я всегда рядом.

— Помощь как раз нужна, раз уж ты предложил, — улыбнулась Луиза. — Мне нужно встретиться снова с твоим другом, Ивлевым. Он же мне обещал по статье рекомендации дать. Я статью написала уже, так что не хочу затягивать с этим вопросом. Поможешь?

— И рад бы, — с сожалением развел руками Мартин, — но никак не смогу. Паша уезжает сегодня, кажется… Да, сегодня, точно, с семьей на Кубу на три недели.

— Что⁈ Как на три недели⁈ — ахнула, не сдержав эмоций, Луиза. — Но мне обязательно нужно с ним встретиться. Мне поздно через три недели…

— Ну, тут ничего не сделать уже, — немного напряженно ответил девушке Мартин, очень озадаченный ее бурной реакцией. — Не переживай ты так. Я уверен, что статью ты написала отличную. Если хочешь, я могу ее почитать и еще поищу кого-нибудь, у кого есть опыт публикаций в прессе, покажешь для уверенности. Не обязательно же именно Ивлеву ее нести.

— Обязательно, — ответила Луиза, едва сдержав раздражение. — Я с ним договорилась ведь…

— Тогда придется три недели подождать, — нахмурился Мартин, которому совсем не понравилась ее реакция. Уж очень она была расстроена и слишком энергично настаивала на встрече именно с Пашей.

Недавняя расслабленность слетела с немца, как сбитая щелчком, а в душу начали закрадываться смутные подозрения об истинных целях девушки, которую он в мыслях уже не раз представлял своей невестой и считал такой чистой и наивной. Возможно, что наивным был именно он…

Москва, квартира Ивлевых

Ну вот он и вечер пятницы. Мы полностью готовы к выезду.

Валентина Никаноровна, конечно, сегодня нам с детьми не помогает. Пошла сама собираться и готовиться к выезду. Так что сегодня сами, всё сами.

Машину генерал обещал прислать к пяти, но без пятнадцати пять мы уже на улице. Москва провожает нас робким солнцем, как бы намекая, что и здесь сейчас неплохо. Но плюс восемь градусов не способны убедить нас остаться. Мы рвёмся к плюс тридцати и загару под горячим кубинским солнцем. Погода хорошая, так что детей во дворе полно — как местных, так и пришлых. Все они с любопытством поглядывают на наши новенькие красивые чемоданы на колёсиках.

Через пару минут из подъезда выскочил Родька. Думаю, нас из окна углядел, потому что тут же бросился именно к нам.

— Всё, значит? На Кубу едете? — спросил он меня.

Я кивнул и потрепал его по волосам.

— А чемодан этот по ровной поверхности до какой скорости можно разогнать? — тут же спросил он меня, пристально смотря на чемодан под моей рукой.

— Ну, сейчас мы такие эксперименты точно проводить не будем. Но, думаю, километров до десяти разогнать, наверное, можно, если очень стараться. Он очень легко катится. Вот, смотри, — я прокатил несколько метров чемодан по дорожке.

— А мне можно? — тут же попросил Родька.

— Только аккуратно, он тяжёлый. Метров десять, давай, в ту сторону, и обратно пригони.

Спустил чемодан на асфальт с пешеходной дорожки, там он ровнее.

Родька возил по асфальту чемодан с возрастающей уверенностью. Остальные дети с завистью смотрели на него. Чувствую, кто-то бы всё-таки не выдержал и пришёл бы тоже попроситься катать наши яркие чемоданы. Но тут подъехала чёрная «Волга». Из неё вышел незнакомый старший лейтенант лет двадцати пяти и спросил нас с Галией:

— Товарищи Ивлевы, всё верно?

— Верно, — подтвердил я.

— Прибыл доставить вас на военный аэродром, — сказал он, и помог разместить чемоданы в багажнике.

Мы удобно устроились в машине, дружно помахали загрустившему при виде нашего отъезда Родьке и отправились в путь. Старший лейтенант сидел за рулём, не демонстрируя никакого желания с нами общаться. Ну что же, мы тоже приставать к нему с расспросами не собирались. Держали парней, которые, стоя, с интересом рассматривали, что и как там мелькает за окном.

Впрочем, это продлилось недолго. Когда выехали за пределы Москвы, началась паршивая дорога. Детям любоваться окрестностями, когда так сильно трясет, разонравилось, и они удобно устроились на руках.

На этот случай у нас были припасены с собой в салон игрушки. Как опытный родитель, я на такой случай вчера в ГУМе пару новых погремушек купил — достаточно хитрых, где надо было по центральной оси сдвигать фигурки то влево, то вправо. Расчёт оказался правильным. Новые игрушки всецело приковали внимание малышей, и мы спокойно доехали до военного аэродрома.

«Волга», ненадолго задержавшись у КПП, проехала на аэродром и повезла нас к достаточно небольшому гражданскому самолёту, возле которого нас уже ждал с сигаретой Балдин.

Вышли, поздоровались. Он сказал:

— Валентина Никаноровна уже внутри. Поднимайтесь с детьми к ней, устраивайтесь поудобнее. А чемоданы мои ребята внутрь сами занесут.

— Есть, товарищ генерал, — сказал я.

И под улыбку Балдина мы поднялись по трапу. Оглянулся только на входе в самолет, убедиться, что про наши чемоданы не забыли. Увидел, что их уже катят по направлению к самолету, и успокоился.

Внутри нас уже ждала Валентина Никаноровна. Обрадовавшись при виде нас, тут же показала нам наши места на третьем ряду.

Я сел с Андреем слева от прохода. Галия с Русланом разместились справа от прохода. Валентина Никаноровна оказалась на четвёртом ряду, у окна.

Потихоньку в салон потянулись офицеры. Генерал, помимо Балдина, оказался всего один, зато все остальные были исключительно полковниками и подполковниками. Ни одного даже майора на глаза не попалось.

Балдин зашёл в салон одним из последних и пристроился рядом с Валентиной Никоноровной. А минут через пять мы уже пошли на взлёт.

Пилоту, возможно, сказали, что в салоне будут крохотные дети, потому что и взлетал, и садился он в Калининградской области исключительно мягко. Никакой присущей военным лихости и в помине не было.

Огромный Ил-62 стоял неподалёку, и мы добрались до него пешком. Оглянувшись, увидел, что наши чемоданы уже несут за нами. По неизвестной мне причине, какой-то новый старший лейтенант не катил их, а тащил с весьма напряженным видом. Ясное дело, они тяжелые…

Забрались в Ил-62. Салон самолёта был намного шире предыдущего. Тут уже было шесть кресел в ряд. Кресла бордовые, напомнили мне по расцветке кресла в кинотеатре, еще из времен моей прошлой молодости.

Мы с Галией уселись снова на третий ряд, как и в предыдущем самолёте. Только в этот раз я сел у прохода, Галия — у окна, а детей посадили на одно кресло между нами.

В самолет зашел какой-то штатский, взял наши с Галией паспорта, сделал себе какие-то отметки. Вернул наши паспорта и пожелал счастливого пути. Ага, это, видимо, кого-то по моей договоренности с КГБ к нам прислали, потому что к военным он вообще не подходил.

— Вылетаем через полчаса, — сказал Балдин, проводив взглядом покидающего самолет штатского. — Пятерых офицеров ещё примем на борт и вперёд.

Москва, Лубянка

Генерал Назаров положил перед собой протоколы наружного наблюдения в отношении Павла Ивлева.

— Ну что же, — сказал он себе, — посмотрим, что тут интересного было. Учитывая, что объект уже или улетел на Кубу, или вот-вот улетит…

В связи с этим, правда, всплывал ещё один вопрос. Запрос на наружное наблюдение был от Вавилова только на месяц, соответственно, двадцать шестого ноября он истекает. Объект вернётся с Кубы тридцатого ноября. Вовсе не факт, что он получит запрос на продление наружки…

Получается, что те протоколы, что лежат перед ним, — это последний шанс как-то использовать слежку для того, чтобы собрать какой-то компромат на Ивлева или на Вавилова, чтобы впоследствии его использовать, уронив конкурента в глазах Андропова.

Почти сразу на глаза попалась длинная беседа с лицом арабской наружности. Очень длинная беседа во время прогулки около дома.

Правда, тут уже Назаров досадливо поджал губы. В досье Ивлева от Третьякова чётко описывалось тлетворное влияние на семью Ивлевых мужа сестры Ивлева, Дианы, по имени Фирдаус из Ливана. Мол, тот постоянно Ивлевых снабжает различным потребительским дефицитом импортного происхождения. Как в «Берёзке» покупает, так и завозит непосредственно из Италии, где постоянно проживает. Так что это явно его свойственник, а не какой-то другой араб. И чтобы выдвигать претензии к этому разговору, надо этого Фирдауса поймать на какой-то шпионской деятельности.

Увы, было бы за что ловить, поймали бы, скорее всего, раньше, учитывая, сколько лет он уже в Москве прожил. А теперь он, судя по имеющейся у Назарова информации о его въездах-выездах, только и делает, что мелькает между Москвой и Италией.

Внедрённый в страну разведчик обычно себя так не ведёт, потому что вот так вот постоянно мотаться в СССР из страны НАТО — это первейший способ вызвать к себе подозрение.

Да и как всерьёз заниматься разведкой в Советском Союзе, если ты то тут есть, то тебя тут нет? Разведка — это прежде всего агентура и постоянное с ней взаимодействие. Ты всегда должен быть в пределах её досягаемости на случай, если у одного из твоих агентов появилось что-то ценное. Глупо будет, если в этот момент ты будешь пару недель на территории другого государства и упустишь какую-то ценнейшую информацию, ради которой, собственно, и шпионишь на территории другого государства.

Ну и опять же, по имеющейся у Назарова информации, этот Фирдаус — сын долларового миллионера. Конечно, наверное, бывают шпионы и при таких деньгах, но всё же, как показывал опыт бывалого контрразведчика, чрезвычайно редко. Так что любопытно, конечно, о чем они там болтали, но это все же не компромат.

Поездка в деревню и эпизод, когда машина Ивлева загадочно остановилась рядом с сотрудниками, что изображали, что они на рыбалке… Постояла, постояла и снова тронулась. Что это было, сотрудники так и не поняли. Назарову, впрочем, тоже было непонятно. Так что тоже ерунда какая-то.

Так, а вот и беседа с человеком в гражданке, но с военной выправкой.

Прочитав описание его внешности, Назаров стал листать досье Третьякова.

— Ага, Григорий Гончаров, сотрудник Главного разведывательного управления, — хмыкнул он.

А вот это уже что-то! Если за эту ниточку дёрнуть и установить какое-то сотрудничество Ивлева с ГРУ, то это может стать серьёзным аргументом против Вавилова. Андропов ГРУ категорически не любит, существуют уже давно определённые противоречия с этой конторой.

Так, ну какое-то направление работы уже в принципе и понятно…