Ревизор: возвращение в СССР #28

Глава 15

Москва.

После автобазы отправился в стол заказов, а оттуда домой. Жены ещё не было. Мама уже отпустила Ирину Леонидовну и занималась детьми у нас в спальне. Мальчишки подросли и стали меньше спать и больше играть.

Мама выглянула из комнаты посмотреть, кто пришёл. Обнял её и чмокнул в волосы.

— Паша, пока помню, — обеспокоенно начала мама. — Звонили с радио, завтра выйдет программа. В 11.30. Так, что еще… Ирине Леонидовне надо денег оставить, завтра доктор будет. Мальчишкам полгода исполнилось, это плановый осмотр.

— Хорошо, — сразу полез я в кошелёк.

А дети сидели в одной кроватке и с весёлым визгом играли с Тузиком. Панда обиженно сидела на кровати, на неё никто не обращал внимания.

А пёс самозабвенно играл с мальчишками. Делал вид, что сердится, открывал пасть и рычал, подставляя морду пацанам между прутьями кроватки. Только они хотят дотронуться, он морду вытаскивает.

— Скоро ползать начнут активно, — заметила мама. — Надо будет им в большой комнате на полу одеяло ватное стелить и мягкое ограждение какое-то придумать. Подушки, может?..

— Это сколько же подушек надо? — задумчиво потрепал я мальчишек по макушкам. — Проще скрученными одеялами обложить. В виде валиков.

— О, а это идея, — одобрила мама. — А где одеял столько взять?

— Так… До того, как потеплеет, долго слишком ждать… — задумался я. Значит, куплю, сколько надо. Пригодятся потом все равно, когда гостей много и их надо на пол класть. Помягче будем их размещать, чем сейчас. А на пол можно пару штук матрасов бросить, чтобы одеяло не портить. Есть у меня местечко, где этих матрасов можно взять сколько угодно.

Воткнул талон в «Детский мир» между кнопками трёхканальника, надеюсь, жена заметит, а то же замотаюсь и забуду про него.

Так… Что у меня на сегодня осталось? — думал я, разогревая себе ужин. — Ага! Надо сходить к Анне Аркадьевне насчёт мебели для яслей обувной фабрики и себе две детских кроватки заказать.

Не успел я допить чай, раздался звонок телефона. Звонил отец. По его взволнованному голосу сразу понял, что что-то случилось.

— Как у вас дела? — спросил отец, как я понял из вежливости, чтобы сразу не грузить меня своими проблемами.

— Всё нормально, пап. В субботу маме сорок пять…

— О, надо будет поздравить… Хорошо, что напомнил. А ты Диану давно видел?

— Как они из Европы вернулись, так к нам заезжали. А что?

— А она не говорила тебе, что хочет в актрисы податься?

— Что? Ты сейчас серьёзно? — искренне удивился я.

— Куда уж серьёзнее… Паш, ты ж её не хуже меня знаешь. Похоже, эта победа на конкурсе за рубежом вскружила ей голову… С неё станется Горный институт бросить, в какой-нибудь театральный пойти… А потом и театральный забросить, как надоест… Останется без образования в итоге!

— Да подожди, пап. С чего ты это взял? Мне она ничего подобного не говорила.

— Может, это уже после вашей встречи ей вожжа под хвост попала? Паш, может, ты с ней встретишься, провентилируешь вопрос? А?

— Ну, встречусь… И дальше что? — с недоумением спросил я.

— Поговоришь, спросишь, что у неё за планы такие вдруг появились? Мне она ничего не говорит. А с тобой, может, поделится?

— Так а что конкретное она тебе по этой поводу сказала?

— Она спросила, есть ли у меня знакомые актрисы? Просит познакомить, мол, хочет узнать, как и чем они живут?..

— И ты сразу делаешь такие глубокие выводы? — удивился я.

— Не будь это Диана, не делал бы…

— Ну, хорошо… Пап, не переживай заранее.

— Постарайся, Паш, узнать, что у неё за идея фикс опять и вернуть её в нормальное русло. Быстрее бы она уже доучилась и перестала мотать мне нервы!

— Хорошо, хорошо. Сделаю, что смогу, — пообещал я и мы с ним попрощались.

Ну, блин, Диана! Ни секунды покоя! Но делать нечего, уже пообещал отцу…

— Ну, привет, сестрёнка, — тут же набрал я Эль Хажжей.

Она удивилась моему звонку. А ещё больше удивилась, когда я попросил о встрече, но так, чтобы без Фирдауса. Однако вопросов она задавать не стала, и пригласила меня к себе домой завтра после десяти утра.

— Аиша в университет уже уедет, а Фирдаус на работу. Сможем спокойно поговорить, — предложила она.

— Договорились. Тогда до завтра, — попрощался я, положил трубку и взглянул на часы.

Ну что, Анна Аркадьевна уже должна быть дома, — решил я и пошёл на шестой этаж.

Дверь мне открыл Загит. Нормальное начало…

— А Анна Аркадьевна дома? — спросил я, немного смутившись.

— Дома, дома, — рассмеялся тесть.

— Проходи, Паш, — выглянула с кухни хозяйка.

Похоже, я не вовремя… На столе торт, шампанское, бокалы… Посмотрел на них обоих, глаза блестят, улыбки счастливые…

— Так… И что бы это значило? — начал уже и сам догадываться я.

— Мы с Аннушкой подали сегодня заявление, — притянул он её к себе и поцеловал.

— Угу… Поздравляю, конечно, но не поторопились ли вы? — озадаченно проговорил я.

— В смысле? — перестал улыбаться Загит.

— Вы же хотели кооператив покупать, — напомнил я. — А если будете женаты, вам площадь Анны Аркадьевны, как законной супруги, разве не помешает? У вас излишков площади не будет?

Они растерянно посмотрели на меня.

— А я и не знала, что у тебя такие планы… — произнесла Анна, посмотрев на Загита.

— Ну, логично хотеть свое собственное жилье приобрести… Разве помешает? — ответил он. — Тем более зарабатываю я сейчас очень хорошо.

— Почему бы и нет… Ну, с этой точки зрения, по площади… Да, это же не только моя квартира, — сказала Анна задумчиво. — Здесь ещё мой сын прописан.

— А внуки у вас есть, насколько я помню? — спросил я.

Подзабыл на самом деле, если честно…

— Есть. Двое.

— Это-то хорошо, — задумчиво проговорил я. — На вас троих, всё же, думаю, все равно будет лишний метраж. Тогда можете прописать сюда внука или обоих, чтобы точно пройти по метражу… Согласится ваш сын сюда внуков прописать? Они там не стоят на очереди?

— Нет, — оживилась Анна Аркадьевна.

— Ну, и отлично. Я что пришёл-то? — хлопнул я себя по коленкам.

— Тортика с нами покушать, — рассмеялся Загит и показал Анне Аркадьевне глазами на тарелки.

Она ойкнула, спохватившись. Тут же мне тарелочку поставила, ложку дала. И бокал принесла из комнаты.

— Ну, давайте, — поднял я свой бокал. — За долгие годы вашей счастливой совместной жизни. А когда, кстати, свадьба-то?

— Двенадцатого мая, — ответил Загит.

— Это какой будет день недели? — спросил я.

— Суббота, — ответил Загит с таким видом, как будто хотел сказать, обижаешь, Паша, я все просчитал!

— Ну, молодцы, удобная дата! — одобрительно поднял я большой палец вверх. — Поедим салатиков!

Мы, наконец, чокнулись и выпили шампанское. Тортик они купили небольшой, «Полено» называется. Бисквитный с шоколадным кремом, весь украшен кремовыми цветами и цукатами.

Вот как ошарашили меня Загит с Анной Аркадьевной. Задумался о том, как Галия к этой новости отнесётся… Не расстроится, что отец так быстро про маму ее забыл? Доел кусочек торта и собрался уходить.

— Так а что ты хотел-то? — напомнила мне Анна Аркадьевна.

— Тьфу! Проклятый склероз! — рассмеялся я и они за мной следом. — У меня два вопроса. Нам в деревню надо две детских кроватки. Можно будет у вас на работе купить?

— Две любых кроватки? — уточнила она.

— Любых. Но лучше всего из дерева все же, чтобы не воняли всякой гадостью.

— Ну, конечно. Сделаем.

— К лету уже готовишься? — одобрительно спросил тесть.

— Если бы, — многозначительно посмотрел я на него. — Галия же в апреле в командировку на неделю собралась… Она вам, разве, не говорила? — озадаченно спросил я, увидев его удивление. — Договорилась с Ириной Леонидовной и бабушками… А! Так вас же в Москве вчера не было! — хлопнул я себя по лбу.

— Ты же только сегодня вернулся, — поспешила добавить Анна Аркадьевна, озабоченно глядя на недоумевающего Загита.

— Точно, я же её ещё не видел сегодня, — наконец согласился он.

— Все замороченные такие, — заметил я, чтобы разрядить обстановку. — Голова уже как следует не работает… Так… И второй вопрос. Мне как журналисту много писем приходит… Тут одна московская швейная фабрика обратилась. У них ясли-сад открываются для детей сотрудников, а мебели нет. Они готовы купить, средства у них есть. Только купить негде. Нельзя будет к вам на фабрику обратиться? У них сорок детей. А их сумели только обеспечить списанными столами и стульями из какого-то пионерлагеря. Раскладушки с родителей, шкафчиков вообще нет…

— Сорок детей? — потёрла подбородок Анна Аркадьевна. — Слушай, ну, не знаю… Надо будет с руководством говорить… В любом случае, нужен список с количеством всего, что им нужно…

— Будет список, — уверенно ответил я. — Скажу, чтобы внесли в него всё, что им надо. А ваша фабрика если возьмётся изготовить хоть что-то из него, уже будет здорово!

— Ничего не обещаю, Паш. Надо смотреть ещё, что там будут за изделия. Если бы у вас к этому списку были, хотя бы, инструкции от готовых изделий с описанием, с размерами, мне было бы гораздо проще с руководством разговаривать. Они бы сразу сказали, это мы можем сделать, а это не можем, оборудование не позволяет…

— Понял, понял, — кивнул я. — Хорошо, сделаем и список, и подберём сопроводительную документацию к нему.

Поблагодарил её, пожелал им приятного вечера и пошёл домой. Жене ничего говорить не стал, может, Загит с Анной сами хотят объявить о таком событии… То, что я случайно узнал чужую тайну, не означает, что мне можно ее всем тут же растрепать. Сообщать такие новости людям самим приятно…

Пришло время гулять с псом, и я пошёл с ним на улицу. По дороге заглянул в почтовый ящик и нашёл там письмо от Эммы. Опять пухлое такое. Интересно, что она на этот раз прислала…

Италия. Рим.

Прилетев в Рим, Доминик Бошан первым делом связался с ожидавшими его детективами, ознакомился с их отчётом.

— Почему вы везде называете Карлу Бенедетти сеньорой? — поинтересовался он у Адриано. — По-итальянски — она сеньорита.

— По-итальянски сеньорита, а по-французски сеньора, — лукаво улыбнулся в ответ детектив. — Она года полтора назад умудрилась выйти замуж в Ницце по пьяни и тут же развестись. Там есть об этом в отчёте.

— Так. А её достопочтенные родители об этом знают?

— Думаю, что нет, это нам почтальон по секрету рассказал, который ей телеграммы от её юриста в Ницце носил. Ну, не бесплатно, конечно.

— Очень интересно… Значит, каталась в полуголом виде на чемодане по улицам. Вышла замуж и тут же развелась… А это может иметь очень серьёзные последствия для неё, — хитро улыбнулся Бошан, — если об этом узнают родители.

— Однозначно! — уверенно подтвердил детектив.

— А подскажите мне, где здесь можно найти уличных художников? — поинтересовался юрист.

— Художников? — удивился Адриано. — А зачем?

Вернувшись с прогулки, закрылся у себя в кабинете и вскрыл письмо. Опять несколько отдельных сюжетов. Два конкретно про Святославль, мне их уже неприлично будет пропихивать во всесоюзную газету. Но для местного «Знамени Коммунизма» самое то, туда ей и порекомендую их пристроить. А одна её история меня очень заинтересовала. Эмма рассказывала о службе на фронте женщин во время войны. Оказывается, наша техничка из больницы тётя Вера, Вера Семёновна Костюк, была медсестрой на войне, и вынесла с поля боя больше шестидесяти человек.

— Что вам больше всего запомнилось? — спросила её Эмма.

— Злилась поначалу много, — честно призналась тётя Вера. — Тащила как-то бойца, тащила, под пулями, под бомбёжкой, вытащила! А он умер…

— Страшно было?

— Что врать, боялись мы. Но глаза боятся, а руки делают. И когда что-то делаешь, отвлекаешься, не так страшно.

Читал и поражался, представляя себе всё это. Ведь они же девчонками были, обычными девчонками, как Галия или Диана. До войны хи-хи, ха-ха и самое страшное, что в жизни было, это выпускные экзамены в школе… И вот, на тебе… Пришла война и откуда что взялось?.. Сколько силы духа, силы воли, воли к жизни в наших женщинах оказалось!

Появилась идея написать в целом про женщин на войне. Про их вклад. Не та тема, что часто встречается сейчас в газетах. Но напишу безотносительно к Святославлю. Просто отдельные истории женщин на войне, и общие мои размышления про их героизм. Надо и про бабушку и, про Никифоровну тоже в этой статье написать. И еще поискать интересные истории…

В четверг с утра поехал к Диане. А то батя волнуется, нервные клетки теряет, надо выяснить уже, что там за напасть… Купил по дороге торт «Наполеон» с орехами.

Сестра встретила меня немым вопросом в глазах. Улыбнулся и протянул ей тортик. Она сразу понесла его на кухню и поставила полный чайник на плиту.

— Как дела? Что у вас нового? — поинтересовался я, присаживаясь за стол.

— Ездили к матери в Святославль в выходные, — начала рассказывать сестра. — Знаешь… Я так отвыкла от родного дома… Так непривычно всё. Раньше не замечала, казалось, мы нормально живём. А сейчас посмотрела!.. Мама дорогая! Это тихий ужас!

— Да что случилось-то? — усмехнулся я. — Колонка ближайшая сломалась? Или туалет во дворе давно не ассенизировали?

— И то, и другое, — ответила она. — А главное, у матери холодильник сломался. Она его сейчас как шкаф использует… Что делать, Паш? Из Москвы ей холодильник везти?

— Зачем? — удивился я. — На месте надо было купить. Не такое уж у нас там и захолустье. Уж холодильник-то можно достать. Пусть поинтересуется на работе, может, очередь есть. В комиссионку сходит… Ты, главное, денег ей переведи рублей триста-четыреста.

— Блин. Не догадалась сразу оставить, — расстроилась Диана. — Да у меня и не было с собой столько.

— Ничего, ещё отправишь. Это никогда не поздно, — улыбнулся я. — Я что приехал…. Тут батя звонил… Что там за история с театром? Или с чем там, с кино? Я не очень понял…

— Каким театром? — искренне удивилась сестра.

— Ну, отец сказал, ты спрашивала, есть ли у него актрисы знакомые? Мол, поговорить хочешь, узнать про их жизнь… Отец испугался, что ты хочешь Горный бросить и в театральный податься.

Сестра начала смеяться, схватившись за голову. Заливисто так. Я тоже не смог удержаться от улыбки.

— Да не собираюсь я бросать Горный и идти в актрисы, — наконец, проговорила она. — Вот вы придумали вдруг!

Смеялась она так искренне и весело, что я ей поверил. У меня от сердца отлегло… А то с неё, и в самом деле, сталось бы. Но и зачем ей актрисы вдруг понадобились, так и не сказала, а я не стал настаивать. Вдруг какое поручение по линии КГБ, мне и самому тогда про это лучше не знать.

Мы занялись тортиком. Диана вернулась к теме нового холодильника для матери, переживала, что у матери не получится его достать. Какие уж там связи у простого оператора котельной хлебозавода.

— Да ты вообще можешь любую модель прямо в «Березке» купить, — махнул я рукой, — потом просто найдете попутный грузовик в Святославль, за несколько бутылок водки всяко довезут. С этим, кстати, могу помочь — есть знакомые на крупной московской автобазе… Только маму предупредите заранее, чтобы соседей нашла, помогли сгрузить, да в дом занести.

Ну а что? Замуж вышла за сына долларового миллионера, а такие проблемы из покупки холодильника делает?

Италия. Рим.

Доминик Бошан договорился с сеньорой Бенедетти встретиться в уютном ресторанчике недалеко от её дома. Он сразу узнал её, насмотрелся вчера на её фотографии из отчёта детективов…

— Добрый день, сеньора, — поднялся он навстречу Карле.

Он сразу обратил внимание, что она без гипса, но прихрамывает. Ни костылей, ни трости у нее нет. Оценить, реально у неё всё так плохо с ногой или она притворяется, невозможно, инструментально измерять боль и страдания человечество ещё не научилось. Поэтому это дело лучше не доводить до суда, тем более, что в инструкции к чемодану не было указано, что кататься на нём нельзя…

Карла с видом страдалицы села напротив юриста. Он сразу подозвал официанта, предложив ей заказать что-нибудь выпить. Начало Карле понравилось, и она, ничуть не смущаясь, заказала алкогольный коктейль.

— В свете вашего иска мы провели своё расследование, — начал Доминик, как только Карле принесли заказанный ею «Хьюго». — Хотелось бы сразу уточнить, — положил он перед ней фотографию, купленную детективами, где она в клубе среди прочих девушек танцует в одних трусиках и коротком прозрачном пеньюаре, — ваши родители знают, чем вы занимаетесь по ночам?

Карла поставила стакан на стол и напряженно уставилась на него.

— А о том, что вы сеньора, а не сеньорита, они уже в курсе? — безжалостно продолжил Бошан. — Какую газету каждое утро читает ваш отец? Вы знаете, сколько стоит купить четверть её передовицы? Всего пять тысяч долларов, — и он положил перед ней смешную карикатуру. Полуголая девица, в которой Карла безошибочно узнала себя, в одних трусах и развевающемся на ветру пеньюаре, несётся по склону на чемодане на колёсиках. В одной руке бутылка, в другой бокал… — Текст про то, как вы веселитесь, тоже уже готов к публикации…

— Что вы от меня хотите? — наконец спросила она, судорожно сглотнув.

— Чтобы вы отказались от своих претензий к компании «РозаРосса». Не в ваших интересах ссориться с нами, рискуя лишиться наследства от шокированных вашими похождениями родителей. Они у вас долларовые миллионеры, это не жалкие пятьдесят тысяч долларов, от которых, кстати, судья, даже в случае вашего выигрыша, оставит максимум треть. Кстати, ваша фотография, на которой вы приходите ко мне на эту встречу без костылей, тоже попадет к судье…

Девушка оглянулась инстинктивно на окно ресторана. С улицы ей помахал вежливо Адриано, у которого на шее висел фотоаппарат. Вздохнув, она обернулась к адвокату.

— А это всё? — показала она на фото и карикатуру.

— Исчезнет вместе с иском, — пообещал Бошан.

— Хорошо, — зыркнула она на него. — Ваша взяла.

— Не согласитесь ли вы сразу оформить это решение? — предложил он, доставая из портфеля готовое соглашение об отказе от претензий.

Брянск. Областной комитет КПСС.

Помощница Лютова полдня потратила, соединяя начальника с разными отделами и управлениями Министерства мясомолочной промышленности СССР. Лютов провёл три телефонных звонка, но добился лишь того, что его переадресовали в Министерство мясомолочной промышленности РСФСР.

Первый секретарь Брянского обкома решил пообедать, а потом вернуться к этому вопросу.

— Ну что, Виктория Романовна? После обеда всё с начала. Теперь с республиканским министерством.

Помощница вздохнула, кивнула и отправилась на обед.

Но после обеда всё повторилось. Лютов не смог ничего ни от кого добиться. Ему единственное, что посоветовали, так это написать официальный запрос. Разговаривать с ним и отвечать на конкретные вопросы никто не захотел, ссылаясь на то, что не готовы к разговору. Что нет перед глазами переписки, о которой идёт речь…

Лютов попытался прочитать оппоненту ключевые фразы из той самой переписки, которой тому так не хватало. Тогда чиновник придумал другую отговорку, что ему надо знать, кто готовил такой ответ, чтобы выяснить основания для него.

— Будьте так любезны, пришлите запрос, — очень вежливо, но при этом твёрдо попросили Лютова в конце концов. — Это будет гораздо удобнее и вам, и нам.

И чем это мне будет удобно? — возмущался Лютов про себя. Его задело, что никто не стал оперативно решать его вопрос. — Может, мне ещё к министру на приём записаться?

А потом махнул рукой, и сказал сам себе:

— Я сделал все, что мог, чтобы по-человечески решить этот вопрос. Надо запускать план Шанцева. Пусть его московские друзья вцепятся в задницу этих скользких мясомолочных бюрократов…