Республика из пепла

Глава двадцать вторая

Женщины, с которыми сожительствовал Трофим, вовсе не были теремными затворницами, да и не могло быть таковых в подобных условиях. Муж, будучи добытчиком, постоянно пропадает в лесу, стало быть, о себе приходится заботиться самостоятельно, а это многое в себя включает, не только возделывание огорода, но и защиту дома от хищников или лихих людей.

Грохот двигателя вездехода посеял небольшую панику, но она быстро улеглась, когда мы подъехали, одна из женщин стояла с рогатиной в руках, а вторая чуть поодаль, грамотно прикрывшись поленницей, целилась из лука. Дом с обширными хозяйственными постройками находился на территории довольно большого ПГТ, часть кирпичных домов обрушилась, остальные были перестроены под современные нужды. Тут же располагался внушительных размеров огород, обнесённый крепким частоколом.

Вездеход остановился, я открыл дверцу и вышел наружу, демонстрируя пустые руки. Следом вышел Трофим, при виде которого женщины немного расслабились.

— Надежда, опусти оружие, это друзья.

— Друзья?

— Да, друзья, им нужна помощь, а потом… потом мы уедем из этих мест.

— Куда? — хором спросили они, лучница опустила лук и спрятала стрелу в колчан.

— Давайте пройдём в дом, — устало сказал Трофим, — там и поговорим обо всём подробно.

Их дом располагался на первом этаже кирпичного здания, где были соединены две квартиры. Обстановка была уютной, стены обшиты деревом, деревянными были и полы, дочиста отскобленные скребком. Там стояла классическая русская печь с дымоходом, имелись лавки и большой стол. Жильё явно предназначалось не для трёх человек, видимо, ждали детей, да пока не дождались.

Нас усадили за стол, мы были вчетвером, Ошибка куда-то убежал, явно обшаривал лес в поисках мелкой живности. На столе сразу оказалась кастрюля с варёной картошкой и несколько тонких ломтей хлеба. Чуть позже из-за небольшого самодельного шкафа была извлечена трёхлитровая банка с чем-то, напоминающим брагу. Вот только при близком знакомстве напиток оказался безалкогольным, вроде ягодного морса, спиртное тут в самом деле не пили. Чуть позже на столе появился сыр и куски солёной рыбы.

Попутно мы могли рассмотреть хозяек дома. Они были чуть младше своего мужа, лет на пять-шесть, обе высокие худые и черноволосые. Более того, обе были подозрительно похожи друг на друга, я бы сказал, что это сёстры. Одеты они были легко, на дворе уже довольно прохладно, а на них вязаные кофты длиной до колена, надетые, кажется, на голое тело. К тому же обе босиком. Обе женщины были ещё очень красивы, хотя жизнь, полная лишений, наложила на них свой отпечаток.

Когда мы утолили воображаемый голод (в походе мы ели так часто, что я даже начал толстеть), Трофим на правах хозяина завёл разговор:

— Это Надежда, — он указал на ту, что помладше. — А это Анна, они мои жёны.

Мы тоже по очереди представились, не забыв упомянуть Ошибку, который временно потерялся.

— Теперь ещё раз расскажите нам, что вы затеяли, — предложил нам Трофим.

— Итак, — я достал карту. — Наша экспедиция направляется вот сюда, по пути, как нам указал уважаемый Трофим, находятся земли с очень неспокойным населением, некие сектанты, которые очень неодобрительно относятся к пришлым. Так вот, мы должны пройти туда, по возможности разобравшись с этими людьми. Неважно, договориться с ними или убить всех.

— Убить будет проще, — сказала Анна.

— Они совсем сумасшедшие, — подтвердила Надежда. — С ними вы не договоритесь, вас сразу схватят и потащат на алтарь.

— Нас не так просто схватить, — сказал я, кивая в сторону окна, за которым стоял наш вездеход.

— Они будут следить, — задумчиво сказала Надежда. — А когда вы выйдете… У вас ведь оружие есть?

— Не просто оружие, — вступил в разговор Дэн. — Автоматическое оружие. Вы понимаете, о чём я?

— Понимаем, — ответил за всех Трофим. — Лучше всего будет собрать их вместе, а потом вы их положите. Всех. Желательно вместе с их богом.

— А он в самом деле существует, этот бронированный медведь?

— Я видела один раз, — неуверенно сказал Анна. — У нас козлёнок потерялся, пришлось искать. Зашла слишком далеко. Козлёнка не нашла, только кровь и обрывки шкуры. А вдалеке промелькнул он. Про броню сказать ничего не могу, но какие-то серые пятна на шкуре были.

— В целом, — подытожил я, — медведя, даже большого, убить можно. Меня больше люди беспокоят. Это лесные люди, умеющие прятаться и делать засады.

— А меня учили эти засады находить и уничтожать, — спокойно сказал Дэн. — Справимся. Можно, если доберёмся туда ночью, вам сесть в засаду, а мы с Ошибкой пройдёмся по лесам. Они в темноте не видят.

— Есть ещё люди, — сказала Анна. — Видела однажды. Странные люди.

— Где ты их видела? — Спросил Трофим удивлённо. — И почему не сказала мне?

— Только одного, примерно там, куда вам надо попасть. Только сейчас вспомнила. Вас увидела и вспомнила.

— Какая связь? — спросил я.

— Одежда, — сказала она. — Вы странно выглядите, одежда из хорошей ткани, тут такую давно не делают. Всего один человек, без оружия, молодой. Не знаю, кто это был.

— Как давно? — уточнил я.

— Месяца два назад, я значения не придала, увидела его, потом он ушёл. Он странный был, смотрел удивлённо, как будто первый раз мир видит.

— Может, из южан? — осторожно спросил Трофим.

— Нет, южан я видела, точно не такой.

— Значит, будем иметь в виду, что в районе предполагаемых действий могут оказаться странные люди, — сказал я. — Если получится, установим контакт и переманим на свою сторону. Дэн, ты как думаешь?

— Допускаю, что это какие-то люди, жившие в бункере, всё время, не выходя на поверхность.

— Полтора века?

— Бункеры бывают разные, есть и такие, что имеют замкнутую систему жизнеобеспечения, там есть реактор с запасом ядерного топлива, сады и фермы. Пара сотен человек вполне могла прожить несколько поколений.

— Однако, надо сделать зарубку на память.

Трапеза скоро закончилась, как и наш разговор. Мы отправились готовить транспорт к продолжению пути, а Трофим о чём-то совещался со своими жёнами, разговор, как мне показалось, вышел неприятный, но в результате обе женщины согласились с его доводами. Они отправились собирать вещи, а сам Трофим, мрачный, как туча, подошёл к нам.

— Ну, как? — спросил я. — Уговорил идти с нами?

— Да, мы пойдём, обязательно пойдём, хотя прижиться будет трудно.

— Вы вполне можете поселиться в окраинной деревне на три десятка дворов, — сообщил я. — В большом селе вам будет плохо и тревожно, а в маленьком коллективе быстро освоитесь.

— Да, с этим проблем нет, просто… — он замялся, не зная, как сказать нам щекотливые подробности. — Мои жёны. У нас с ними… Нет детей, дети рождаются мёртвыми.

И тут я обратил внимание на ещё одну подробность, женщины были сёстрами, это сомнению не подлежало, слишком похожи. Но похож на них и Трофим. Он, конечно, мужчина, тип лица другой, да ещё щетина накладывает отпечаток. Но есть мелкие черты, вроде разреза глаз, формы ушей, да и особенностей мимики. Он им тоже не чужой, брат, скорее всего, потому и потомством плохо.

— Ты их брат? — спросил я прямо.

— Всё ещё хуже, — он вздохнул. — Я их брат, а кроме того, наши родители были двоюродными. Здесь всегда было мало людей. Жёны предлагали мне похитить женщину у сектантов, но я побоялся нападения. Им не составит труда пройти две сотни километров за своей женщиной. У них есть хорошие следопыты.

— Надо было украсть мужчину, — посоветовал я. — А через месяц отпустить. Хотя, лучше убить, чтобы не привёл своих.

— Может быть, но я этого не сделал. Так вот, у меня есть ещё условия. Когда мы окажемся у вас, мы не хотим расставаться. Как там отнесутся к такому?

— Вообще, жена официально полагается только одна, — просветил нас Стас, как единственный, кто имеет представление о правовой системе Республики. — Но никто не запретит официально жениться на одной, а жить с двумя, особенно если это происходит где-то на отшибе. Думаю, будете жить, как жили.

— Тогда второе: нам нужны дети, от меня они родить не смогут, нужен кто-то ещё, а ещё нужно сделать так, чтобы об этом никто не узнал. Сможете?

— Что? Сделать детей?

— Да, я думаю, ваш молчаливый друг подойдёт, к тому же он богатырь, дети должны быть крепкими.

Иван неопределённо пожал плечами.

— Мой тебе совет, — сказал я, — если хочешь по-настоящему здоровых детей, лучше используй Дэна.

— Нет, у него тёмная кожа. И клыки. Дети должны хоть немного походить на меня.

Я хотел сказать, что Иван на него похож ещё меньше, но тут же подумал, что устрашающая внешность бойца — это результат чудовищного количества травм, полученных в драках, а не будь их, парень был бы вполне симпатичным. Более того, он даже был немного похож на Трофима, глаза того же серого цвета, да и волосы, которые он постоянно сбривает, были тёмными. Пожалуй, выбор очевиден.

— Ваня, ты согласен? — спросил я.

— Угу, — ответил боец.

— Мы кое-что рассчитали, с завтрашнего дня начнём, — не стал тянуть резину Трофим. — Сначала с Анной, а через неделю и Надежда. В идеале, к концу похода обе должны быть беременными. А ещё мне нужно, чтобы об этом никто не знал.

— За это можешь не переживать, — заверил его я. — Мы не болтливые, да и не наше это дело. Нужна помощь — окажем.

— Если так, то мы отправляемся, — сказал он. — Часть вещей можно забрать потом. Или не забирать совсем.

— Что у вас с оружием? — спросил Дэн.

— Лук, нож, рогатина, — перечислил Трофим. — В кладовке есть несколько ружей, но нечем их заряжать.

— Они исправны?

— Да, даже пружины в норме, только нет патронов.

— Калибр?

— Двенадцатый и, кажется, шестнадцатый. Последний раз из них стреляли, когда я был маленьким.

— Бери те, что двенадцатого, — велел Дэн. — Желательно все, на случай отказа или поломки. Патронов я тебе дам.

— Мы готовы, — произнесли рядом два женских голоса. Обе жены Трофима уже стояли с луками, каждая держала в руках приличных размеров кожаный тюк с вещами. Сами они оделись в довольно тёплые меховые шубы, не по погоде, но скоро станет холодать.

— Принесите ружья из кладовки, — велел Трофим. — Мы привыкли из лука, но я согласен, что ружья куда полезнее.

Ружей было несколько, две вертикалки, из которых одна имела укороченные стволы, одна горизонталка, одна одноствольная переломка шестнадцатого калибра, и ещё вполне жизнеспособная помпа иностранного производства. Помпу Трофим взял себе, а вертикалки отдал женщинам, при этом луки они не бросали. Впрочем, неважно, нам ведь это не на горбу тащить. Дэн каждому выделил по восемь патронов с картечью из своих запасов.

Как раз в это время вернулся подозрительно довольный Ошибка, видимо, поймал в лесу каких-то сусликов и съел живьём. Женщины смотрели на него с подозрением, но особого страха мутант не вызвал, видимо, насмотрелись на всякое.

Поместиться в салон машины теперь было непросто, запасы частично уменьшились, что позволило освободить немного места позади. Туда и сели все трое новичков, просто постелив на железный пол лохматую медвежью шубу.

Теперь дорога шла куда легче, за много лет Трофим изучил здесь каждый камешек, не говоря уже о сохранившихся дорогах, двигались с такой скоростью, что едва успевали наносить на карту пройденный путь. Скоро должны были пойти владения сектантов, я прикинул, стоило ли их обойти, но решил, что нет. Большой крюк получится, да и количество водных преград вырастает.

Переправившись через очередную речку-переплюйку, мы выехали на большой открытый берег, где были срублены деревья и даже старательно выкорчеваны пни. Остались только несколько самых толстых стволов, на которых попрактиковались местные резчики по дереву. Нас встретили статуи медведя, а ещё какие-то совершенно безобразные псевдочеловеческие рожи. Понятно, языческое капище.

— Куда дальше? — спросил Иван, оборачиваясь.

— Дорога уходит вправо, там кустарник, но за ним снова выйдем на широкую полосу. А где хозяева, я не знаю. Скорее всего, где-то рядом. Они точно знают, что мы здесь.

— Решатся напасть? — спросил я.

— Вряд ли, хотя, допускаю, что они не помнят, что такое оружие.

— Надо остановку сделать, — напомнил водитель. — Заправиться, топливо почти на нуле.

— Заправляйтесь, — великодушно разрешил Дэн. — Я пока послежу за лесом. Ошибка. Вперёд.

— Опять Ошибка, — проворчал мутант, но всё же поплёлся в сторону леса.

Мы успели вытащить бочку с бензином, перелить в вёдра, потом в бак, потом снова из бочки в вёдра, пока не наполнили ненасытную утробу вездехода. А потом вернулся Ошибка. Да как вернулся, вслед ему прилетели две стрелы, а сам он был напуган и сильно поцарапан, хотя это вряд ли было следствием нападения, скорее, просто поцарапался об ветки, когда быстро бежал по лесу.

Добежав до нас, он немедленно спрятался за вездеход.

— Сколько их? — спросил Дэн.

— Сссемнадцать… Восемнадцать… — Ошибка, видимо, плохо запоминал цифры, а потому начал загибать пальцы, а пальцев не хватало. — Много их, посссстоянно новые подходят.

— Луки?

— Есть, но мало, больше копья и дубины. Ещщщё топоры видел.

Некоторое время мы стояли молча, потом Трофим знаками приказал женщинам спрятаться, те без разговоров залезли в машину.

— Ошибка, — тихо приказал Дэн. — Бери автомат.

— Не хочу автомат, — фыркнул мутант. — Он шшшумный.

— Бери, быстро, как только начинают стрелять, я вправо, ты влево, скрываемся в зарослях.

Задавленный авторитетом начальника, он протянул руку в машину, откуда женщины подали ему автомат и два магазина. Враги, хоть и видели оружие в наших руках, особого страха не испытывали, но и нападать не спешили, постепенно сужая кольцо окружения. Скоро я уже мог различить людей за деревьями. Их много, очень много, полсотни или даже больше. Для автомата это не противник, но их не видно, что сильно мешает обстрелу.

— Эй, вы! — из-за деревьев высунулась давно не мытая рожа, наполовину скрытая нечёсаной седой бородой. Голос был хриплым, словно эти сектанты пьют круглые сутки. — Кто такие? Зачем явились? Хозяин гневается, кладите стволы и идите сюда.

— Разбежались! — добавив в голос презрения, прокричал я. — Ты не заметил, что у нас автоматы, в две секунды вас порешим, вместе с вашим хозяином.

В зарослях раздался хохот, множество голосов, но звук одинаковый, так смеются дебилы, которым показали палец.

— А патроны у тебя есть? — прокричал тот же бородач. — Твой автомат, что дубина.

— А ты проверь! — предложил я.

— Стас, ты готов? — спросил я у снайпера, который тоже залез под броню и теперь целился из снайперки через открытый боковой люк.

— Всегда готов, — отозвался он. — На выбор, правый глаз или левый.

— Любой, главное — успей ещё кого-то зацепить.

— Так что? — снова крикнул вожак.

— Старик, — я решил ускорить процесс. — Сейчас ты выйдешь сюда, положишь свою рогатину, а потом сам себя поцелуешь в зад. Тогда, глядишь, живым отпустим.

Дикие люди не понимают, что такое провокация, они до сих пор надеялись напугать нас, заставить сдаться. Верили, что оружие мы нашли, а патронов к нему нет и быть не может. Но даже в рукопашной испытывать силы не хотелось, даже при таком численном перевесе. Но я не оставил им шанса, вожак явно обладал большим авторитетом, а терять его вот так было недопустимо.

Я единственный стоял на открытом месте, поэтому и словил грудью две стрелы. Кольчугу они не пробили, но удары оказались настолько чувствительными, что я сложился пополам и не смог выстрелить. И Стас провалил задачу, поскольку седой бородач резко исчез из поля зрения.

Но эта задержка со стрельбой подарила нам неожиданную удачу. Весь лесной коллектив, забыв даже про луки, кинулся в рукопашную схватку, размахивая рогатинами и топорами. В самом деле уверовали, что патронов нет, а потому можно атаковать.

Это было натуральное избиение, иначе не сказать. Люди, вооружённые дрекольем, бросились против автоматного огня с расстояния в семьдесят метров. Стрелял я непрерывным огнём, рядом, забросив снайперку, точно так же работал Стас. А Дэн и Ошибка, не приняв участия в расстреле, бросились в стороны, обогнули поляну и углубились в лес. Если кто-то у сектантов остался в резерве, сейчас их не станет.

Зерг-раш или по-другому заваливание трупами, не самый удачный вариант, тем более что потенциальных трупов у наших оппонентов в запасе было не так много. Я успел расстрелять один магазин и половину второго, когда от полусотни атаковавших нас людей осталось полдюжины, да и те были ранены. Последних уложил Трофим из дробовика и Иван, который стрелял из свой ручной гаубицы, на вылезая из-за руля. Его выстрелы производили настоящее опустошение в рядах врагов, оружейник не зря говорил про полстакана картечи.

Через некоторое время всё затихло, остались только мы, да ещё десятки убитых и раненых, что лежали на небольшом пятачке земли. С небольшой задержкой раздались выстрелы в лесу. Дэн и Ошибка отстреливали тех, кто не принял участия в атаке. Они вернулись через четверть часа, при этом Дэн тащил за бороду того самого седого вожака. Ошибка вернул автомат, в магазине недоставало четырёх патронов, зато его короткий нож был окровавлен.

— Проведём экспресс-допрос? — предложил Дэн.

— Самое время, — я, стараясь не отвлекаться от разговора, набивал магазин патронами. — Садись, старик, будем тебя допрашивать.

— Меня Игнатьичем кличут… — начал он, но тут же замолчал.

— Мне насрать, как тебя зовут! — рявкнул я, сопровождая словесное увещевание аккуратным ударом под левый глаз. Голова старика мотнулась назад, но сознания не потерял, из рассечённой скулы струилась кровь, впитываясь в грязную бороду. — Ты — голожопый дикарь, убийца и людоед, сейчас я тебя буду спрашивать, а ты мне ответишь. Если будешь молчать или соврёшь, я буду отрезать от тебя куски, а он, — я указал на Ошибку, — будет их съедать у тебя на глазах.

Ошибка так радостно улыбнулся и так активно закивал, что в глазах старика появился натуральный ужас.

— Не губи, — голос истончился почти до ультразвука.

— Говори, тварь, сколько людей в племени?

— Да, вот же… — он повернулся в сторону побоища, только теперь осознав, что племени больше нет. — Все здесь. В стойбище только бабы остались, да дети малые.

— Что с нами хотели сделать?! — чтобы не снижать накал, я вынул револьвер и попытался просунуть ствол ему в ноздрю, а поскольку диаметр ноздри был куда меньше ствола, это вызвало сильную боль, ещё одна струйка крови стала впитываться в усы. — Говори!

— Так, Хозяину хотели отдать. В жертву. Хозяин, когда сытый, нас не трогает.

— Теперь ты мне скажешь, где ваше стойбище, и где этот, мать его так, Хозяин? Потом мы придём туда и организуем праздничный пир, на котором вы будете есть своего Хозяина. Понял?

— Вам его не убить, — голос его всё ещё дрожал, но теперь заговорила фанатичная вера. — Его никто не убьёт. Он сам убивает всех и ест. Сейчас он сытый, скоро уснёт. Тогда мы…

— Заткнись! — ещё удар, теперь под правый глаз, на этот раз кожа не лопнула, а значит, будет большой синяк. — Вставай и веди. Сначала туда, где вы жертвы приносите.

К их языческому капищу вела, хоть и порядком заросшая, но вполне проходимая для вездехода дорога. Доехали мы минут за пятнадцать, вряд ли привязанный сзади верховный шаман смог бы бежать дольше. Капище впечатляло. На очищенной от деревьев поляне, размер которой немного недотягивал до футбольного поля, из обломков стоявших здесь когда-то зданий был сложен огромный алтарь, такой, что на нём приносить в жертву полагалось слонов. Видны были цепи, которыми надлежало сковать жертву, чтобы не дёргалась, пока её ест медведь. А ещё этот камень, бывший когда-то белым, почти целиком окрасился в бурый цвет, даже многочисленные дожди не могли вымыть то количество крови, что на него было пролито. А ведь неспроста окружающие земли обезлюдели, большой коллектив вооружённых и высокомотивированных людей ловил иноплеменников и отдавал их хищнику. Сначала для того, чтобы самим не быть съеденными, а потом и теоретическую базу под это подвели. Интересно, а чем они его сейчас кормят, людей-то нет? Дичь приносят? Или ходят куда-то в дальние земли? Подозреваю, что и семья Трофима очень скоро оказалась бы на этом алтаре.

— Как вы жертвы приносили? — спросил я, стараясь говорить спокойным голосом.

— Так, вот тут… — старик хватал ртом воздух, его и убивать незачем, после такой пробежки сам помрёт. — Вот сюда приносили, цепями крепили, а потом уходили. Дня через два придём, смотрим. Иной раз жертва унесена, это лучше всего. Если руки остались или ноги, это хуже, но всё равно хорошо. Если убил и оставил гнить, то хуже, недоволен Хозяин. А бывало, что жертва нетронутой оставалась, больше недели другой раз. Значит, разгневался Хозяин, накажет нас, своих кого-то утащит.

— Логично, а по каким дням приносили жертвы?

— Так вот, сегодня-завтра надо. Людей-то не было лишних, охотники не привели, хотели козу принести, хоть как-то задобрить, да тут вы пришли.

— Как, говоришь, цепи работают?

— Защёлка там, вот она, тут ключиком простым открывать надо, правда, приржавело всё, там нам открывать и не приходилось, только закрывать… Эй! Ты чего?!! Ты чего удумал?!!

Приковав старика на алтарь, я повернулся к своим.

— Занимаем позиции, медведь должен прийти.

Подумав, что медведь может быть сыт, что он уже заснул, или просто в другом месте (медведи не по календарю живут), я решил немного поспособствовать. Никогда не испытывал склонности к мучительству, но старик этот своей тупой дикарской жестокостью иного обращения не заслуживал. Вынув из ножен финку, я с небольшого замаха воткнул ему в бедро сантиметров на пять, а потом ещё и повернул лезвие. Вопль поднялся до небес, что мне, собственно, и было нужно. Наши уже заняли позиции, при этом лучше всех разместились Трофим с жёнами и Дэн. Они полностью скрылись в кронах вековых деревьев, которые ещё не до конца облетели. Я присел на небольшом взгорке, где очень удачно был стёсан задний склон, а значит, сзади меня не обойти. Оставив автомат в машине, я вооружился карабином, большой калибр отлично подойдёт на медведя. Иван остался сидеть в машине, выставив только ствол дробовика, Стас забрался на невообразимую высоту огромной сосны, а Ошибка просто куда-то пропал. Будем надеяться, что он сидит в засаде, а не гоняет местных сусликов.

Тут самое время задуматься, а что мы, в сущности, знаем о медведях? Медведь — зверь хитрый, но человека обычно боится. Это весной встреча с ним равносильна гибели, а осенью, когда косолапый уже нагулял жирка, его можно прогнать громким криком. Сейчас осень, он точно почует, что здесь люди. Так он их и раньше чуял, ему не мешало. Наоборот, если есть люди, значит, пожрать принесли. Крики старика, опять же, в ту коляску. Другие жертвы не кричали? Ещё как кричали. Запах вездехода может насторожить, но мы его старательно поставили поодаль, так, чтобы ветер относил запах подальше. Будем надеяться, что конкретно у этого медведя страх перед человеком за несколько поколений полностью атрофировался, а значит, поступит так, как поступили его тупоголовые поклонники, то есть, ринется в атаку, роняя пену с клыков.

Ждали мы часа три, я уже порядком замёрз сидеть на холодных камнях, прикованный на алтаре старик, устал орать, охрип и замолчал. Может быть, даже сознание потерял от кровотечения.

Единственный из наших, кого я мог видеть, — это Дэн. Он сидел неподвижно среди веток, я скорее догадывался, что он там, чем видел его. А тут он вдруг встрепенулся, повернулся ко мне и указал на ухо, мол, слушай.

Я напряг слух, а ведь правда, кто-то сюда идёт, вроде, идёт осторожно, а звук всё равно громкий получается. Идёт со стороны… Я бы сказал, оттуда, где Трофим сидит. Мне Трофима не видно, только представляю, где засел. Он, что характерно, с луком сидит. Правильно, ружьё старое, подвести может.

Звук шагов приближался. Затихший было старик, снова активизировался, начал нести что-то про верного адепта, который столько лет верой и правдой… Короче, решил, что со зверем можно договориться.

Зверь подходил всё ближе, вот только направление движения мне не нравилось. То звук слышался спереди и немного правее, потом он переместился влево, а сейчас и вовсе заходит мне за спину. Взглянув не Дэна, я заметил, что он озадачен той же проблемой. Что с медведем? Он нас просёк и теперь не может решиться подойти? Мы, собственно, и не надеялись спрятаться, знали, что он заметит, но думали, что не станет бояться. А он оказался осторожным.

Звук раздавался уже откуда-то справа-сзади. Плохо, он ведь меня заметил. Вот и приближается. Я когда говорил, что сзади меня не достать, имел в виду, что не достать быстро. Прыгнуть на загривок не получится, а залезть запросто. Да и площадка, где стоял алтарь, была не совсем площадкой, груды строительного мусора, оставшиеся от разрушенных домов, создавали неплохую защиту от пуль и стрел, если только зверю хватит ума пригнуться.

Но атаковал он всё же внезапно. Причём с той стороны, откуда не ждали. Прошёл прямо по нашим следам. Первым его увидел Иван, немедленно возвестивший об этом выстрелом из дробовика. Видимо, он попал, хотя бы краем зацепив зверя. Зверь взревел, а потом кинулся вперёд, даже не кинулся, а покатился кубарем.

В этот серо-бурый ревущий ком прилетела стрела Трофима, бессильно стукнув о броню, потом грянули выстрелы обеих женщин, а чуть позже прилетела пуля Стаса. Я пока не стрелял, не понимая, куда целиться. И тут медведь встал на ноги, быстро определив, где его главный враг. Стоит ли говорить, что главным он назначил меня. Я, кажется, говорил, что сзади меня не достать? Не достать, только он, падла, спереди атаковал. Да так атаковал, что в момент разметал преграду из старых кирпичей, а следом запрыгнул ко мне.

Именно в прыжке, за доли секунды я смог его рассмотреть. Медведь, да, крупный, какой-то неуклюжий с виду, а на деле подвижный. Ростом он был, если стоя измерять, метра два с половиной. В глаза бросились роговые щитки, на груди, на боках, на загривке, в местах, где не торчит шерсть, обязательно щиток, даже морда кое-где прикрыта чешуйками. В него кто-то попал, по брюху стекала кровь, ещё одна небольшая струйка скатывалась из правой подмышки.

Поразительно, но всё это я умудрился рассмотреть за четверть секунды, что он вскакивал на мою позицию. А дальше я начал падать назад, одновременно стреляя из карабина в упор, тут же в раскрытую пасть зверя прилетела стрела Трофима, а в правый глаз ударила пуля нашего снайпера.

Вот только это был ещё не конец медведя, стрелу тварь тут же перекусила пополам, а пуля, выбив глаз и разбив в кровавые осколки броневую пластину на щеке (это не рог там, а настоящая кость), не задела мозг зверя. В итоге, я падал на спину с высоты трёх метров, выпустив из рук карабин и не дотягиваясь до револьвера, а гигантский медведь на меня сверху. Мне пришёл конец, единственное, чего я хотел, — это поменьше страдать. И моё желание исполнилось — я просто выключился. Как лампочка Ильича.