Республика из пепла

Глава шестнадцатая

— Итак, что мы имеем, — генерал склонился над картой. — Они двигаются на юг, с одной стороны, это хорошо, поскольку те территории нам не интересны, а потому можно их отпустить. С другой стороны, там они смогут соединиться со степняками, а после этого выступить против нас единым фронтом.

— Степняки сейчас не в лучшей форме, — заявил командующий авиацией.

— Что известно о составе отступающей армии? — генерал повернулся к особисту (так я условно называл человека, заведовавшего разведкой и контрразведкой армии). — Условия выполнены?

— Не совсем, — отозвался тот. — Поверхностный допрос попавших к нам крестьян показал, что с ними отбыли техническое специалисты в количестве до сотни человек, а также ремонтный обоз. Они находятся в составе отступающей армии, более того, известно, что их перевозят в особом транспорте, что-то, вроде огромных автобусов. Вот снимки с воздуха, можете посмотреть.

Он положил на стол несколько мутных снимков.

— Вот этот, вот этот, и вот эти два. Ещё вот этот, напоминающий лодку, внутри хранится запас запчастей, инструменты, станки и прочее имущество, которое с нашей точки зрения им не нужно.

— Итак, они нарушили договор, — генерал говорил спокойным голосом, хотя в нём сквозила злоба. — А значит, мы вправе поступать, как сочтём нужным. Дэн, вы готовы к высадке?

— Разумеется, если нас поддержат авиацией, то мы легко отобьём транспорт.

— Отлично, грузитесь на дирижабли.

Разумеется, никто не собирался сигать в тыл врага с парашютом. Да и парашютов в армии не было, только у самих пилотов, да и то, только теоретически, парашюты были, а подготовку прыжковую никто не проводил. Всё было гораздо проще, дирижабль, пользуясь преимуществом в скорости, высадит десант на пути следования колонны противника. Там, с помощью мин остановим транспорт, потом авиация накроет тех, кто попытается мешать, а в это время подтянутся механизированные соединения. Главное — продержаться пару часов. Именно это было самой сложной задачей. Дирижабли разгрузили по максимуму, убрав всё лишнее, настолько, что в каждый поместилось по тридцать три человека, не считая запаса взрывчатки, патронов, оружия. Попутно загрузили три станковых пулемёта и некое подобие гранатомётов. Последние были новой разработкой, ещё не опробованной в деле.

А высаживаться будем напрямую. Здесь, среди редкого леса, полно заросших редким кустарником проплешин, позволяющих дирижаблю снизиться и высадить десант обычным способом, как из автобуса. Важно было не разминуться с противником, но большая часть их передвигалась на огромных шестиколёсных монстрах, которые просто не пройдут нигде, кроме одной дороги.

Больше всего беспокойства вызывали конные, довольно большое подразделение, выполнявшее функции конвоя. Их атака против пулемёта выглядит слабо, но вот мобильность заставляет задуматься. По большому счёту, шестьдесят бойцов должны продержаться пару часов. А противника около двух тысяч. Звучит, как самоубийство, если не учитывать нескольких фактов. Первое: нас поддержит авиация, несмотря на слабую грузоподъёмность самолётов, они показали свою полезность, бомбовый удар и обстрел наземных войск из пулемётов будут отличной поддержкой. Второе: противник отнюдь не настроен сейчас на полноценный бой, лишиться своей «техподдержки» для них смерти подобно, но, если задержатся, лишатся всего вообще, включая собственные жизни.

А потому мы смотрели в ближайшее будущее с оптимизмом, да, многих в этот раз недосчитаемся, но на то и война. Главное, чтобы патронов хватило.

Дирижабль летел не по прямой, а сделав большой крюк, дабы не раскрывать раньше времени свои планы противнику. Зато вслед им полетел самолёт с фотоаппаратурой. Через полчаса полёта нам уже было известно, что требуемые транспорты идут в хвосте каравана, а замыкает шествие один из двух оставшихся пушечных броневиков. Собственно, это было всё, что нас интересовало. Конвой из конных стрелков не патрулирует местность параллельную дороге, а движется в общем строю, причём, ближе к голове колонны. Это нам на руку.

Сидеть в дирижабле было неуютно, отсюда убрали всё, включая лавки и стулья, а потому вся банда расселась на полу. Рядом со мной сидел Стас, ласково поглаживая снайперскую винтовку (один из снайперов в бою словил шальную пулю, а потому его оружие передали по наследству). Дэн в этот момент находился в другой машине. К счастью, в отличие от маленьких самолётов, дирижабль не был подвержен действию воздушных ям, а потому летел относительно ровно. На снижение пошли часа через три, когда у меня окончательно затекли ноги от сидения, а часть бойцов начала зевать (кое-кто, обладая стальными нервами, даже умудрился заснуть сидя).

— Высадка! — скомандовал голос Дэна из единственной рации.

Ну, высадка так высадка, я с кряхтением поднялся, подхватил мешок с патронами и гранатами, после чего направился к выходу. Самым тяжёлым грузом были ящики взрывчатки, которую предполагалось заложить на пути следования колонны.

Дистанционных взрывателей не было, а потому пришлось работать с проводами и подрывной машинкой. С зарядами не мелочились, тут впору опасаться за жизнь тех, кто внутри машин, чего доброго, разорвёт на части. Дорога, бывшая когда-то федеральной трассой, теперь выглядела донельзя убого, тут на обычной легковой машине не проехать, преодолеть эти колдобины способен только вездеход. А для нас это просто находка. Положить несколько шашек в яму, потом прикрыть куском древнего асфальта, а сверху навалить побольше прошлогодних листьев, которых тут и без того навалом. Эти же листья прикроют размотанный провод. Зарядов было восемь, как раз, чтобы остановить движущиеся в хвосте. Ещё два заложили впереди, чтобы отсечь возможную контратаку.

Когда с зарядами было покончено, занялись устройством засады. Тут всем руководил Дэн. Зелёнка по краям дороги давала неплохую маскировку, оставалось только грамотно ей воспользоваться. Станковые пулемёты расположили на возвышенностях, так, чтобы отсекали вражескую пехоту и кавалерию перекрёстным огнём. С расстояния в сто-сто пятьдесят метров это сделать несложно. Ещё две точки с ручными пулемётами были заложены прямо у дороги, а остальная масса бойцов будет работать из нескольких замаскированных окопов. Снайперы отошли в сторону и заняли позиции на деревьях. Лично я, возглавив отделение с одним ручным пулемётом, получил задачу пробраться к врагу на минимальную дистанцию и при необходимости подложить заряд под колёса второго пушечного броневика. До того мы должны были занять место в полуразрушенном тоннеле, что проходил под дорогой.

Все приготовления заняли минут сорок, а к моменту, когда послышался рёв моторов, на дороге уже никого не было. Я скрылся в тоннеле одним из последних, видимость нулевая, остаётся только сидеть и ждать.

Огромные транспорты двигались медленно, всего их, после боевых потерь, насчитывалось около двух десятков. Нас интересовали последние четыре. Сейчас Дэн старательно отсчитывает машины, готовясь нажать на кнопки.

Над головой проехала одна многотонная железка, вторая, после некоторого интервала третья. Потом послышался стук копыт. Нет, всё же они идиоты, ставка исключительно на силу, а головой работать не любят. Лошадь имеет отличную проходимость, так почему бы не пустить конницу двумя отрядами по двум сторонам от дороги, рассыпавшись метров на сто и слегка выдвинувшись вперёд. Это помогло бы вскрыть все засады. Но нет, движутся в колонне, торопятся спасти свои жизни.

Снова пошли машины, в нос ударил едкий запах сгоревшего горючего. Чем они их заправляют? Явно ведь не бензин.

Наконец, когда я уже сбился со счёта, прогремел взрыв, потом второй с секундным интервалом. Ещё два окончательно лишили меня слуха, да в придачу обвалили на голову кусок бетона, а потом началось. Стрельбу я почти не слышал, только чувствовал кожей, как надрываются пулемёты. Собственно, в их задачу не входит уничтожение живой силы противника, главное — отсечь возможную атаку, захватить транспорты, а после этого они могут проваливать на все четыре стороны.

А теперь надо выбираться нам. Я тронул за плечо пулемётчика, тот понимающе кивнул и стал продвигаться к выходу. Я пошёл следом, а рядом двое бойцов несли внушительную связку толовых шашек.

Оценить обстановку получилось быстро, а от прицельного огня противника нас спасали густые заросли на окраине дороги. Пулемётчик немедленно занял позицию для ведения огня по диагонали, справа и слева залегли бойцы с самозарядными винтовками. А вот подрывники пока прижались к земле, время не пришло. Может, и не придёт, противник, поняв в чём дело, попытается поскорее уйти. Взгляд назад показал, что основная задача выполнена. Четыре огромных транспорта (в каждый при желании можно засунуть сотни полторы людей) остановлены, причём, остановлены капитально, дальше не поедут точно, без двух колёс это сложно сделать. Водителей из первых двух уже вытащили из кабины и, слегка побив, разложили на земле. Третий было не разглядеть, из кабины валил густой чёрный дым, там явно никого живого не осталось. А из последнего, замыкающего вёлся огонь, наверху его было устроено бронированное корыто с бойницами, через которые оставшиеся враги продолжали отстреливаться скупыми очередями.

А остальная колонна некоторое время бездействовала, кавалерия ринулась на выручку своим, но, как я понял, способности лошадей двигаться по лесу сильно преувеличены. Пришлось им просачиваться вдоль бортов своих машин, в колонну по два, тут даже пулемёт не понадобился, справа и слева от колонны работали по пять снайперов, которые это прорыв успешно ликвидировали.

Потом у них прошла какая-то команда, транспорты, что были ещё на ходу, продолжили двигаться вперёд, а один повернул, заезжая в поворот. Я разглядел наверху внушительных размеров башенку с орудием. Орудие серьёзное, миллиметров сто пятьдесят, не меньше. Тут и мощного заряда не нужно, можно вообще болванками стрелять, всё равно эффект будет. Я сомневался, что там есть хоть какие-то прицельные приспособления, скорее всего, стреляют просто в ту сторону, не обращая внимания на своих. Не доставайся же ты никому.

Я тронул за плечо крайнего подрывника, то понимающе кивнул. Надо выдвигаться, это наша задача.

— Прикрывай! — проревел я на ухо пулемётчику, громко так проревел, даже сам услышал.

Пулемёт разразился частыми короткими очередями в направлении возможного расположения стрелков противника, а мы втроём направились к вражескому «танку». Преодолеть требовалось всего метров сто, но путь пролегал по непролазной чаще, где впору было прорубать дорогу с помощью мачете. Но мы справились, думаю, установив в процессе рекорд.

«Танк» стоял, прикрытый наполовину деревьями, наверху, прямо у башни, сидел корректировщик, который то смотрел вперёд, то что-то кричал в бойницу наводчику. До сих пор они не сделали ни одного выстрела, видимо, боеприпасов в обрез, приходится тщательно рассчитывать.

Едва проломившись сквозь заросли, мы вступили в короткий огневой контакт, если быть совсем точным, то один из подрывников вскинул автомат и срезал одной очередью четверых бойцов артиллерийской обслуги, что подтаскивали снаряды, а я в это время, вскинув винтовку, выстрелил в корректировщика. Попал неудачно, ранил в плечо, но этого хватило, чтобы он кубарем скатился вниз, где его добили мои коллеги. Теперь мы бросились к броне, они нас не достанут, зато мы можем здорово навредить.

И тут произошло то, что едва не стоило нам жизни, некто из вражеской пехоты, кого мы просто не разглядели в зарослях, вскинул автомат и нажал на спуск. Я, собственно, только ствол автомата и увидел. Понимал, что это конец, а сделать уже ничего не успевал, просто повернуть ствол в ту сторону — это дольше, чем нажать на спуск. Дульный тормоз изверг клубы дыма, но очередь ушла вверх и влево. Потом стрельба смолкла, а на месте стрелка мелькнула тощая бледная фигура, которая тут же скрылась, утаскивая тело вражеского автоматчика. Как он успел сюда? Или заранее в засаде сидел? Или его Дэн направил? Мысленно поблагодарив Ошибку, я бросился к вражеской бронетехнике.

В небольшое оконце полетела граната, а после мы установили заряды. В общей сложности это было почти пятнадцать килограмм, немало даже для танка моего времени, а эту консервную банку с противопульной бронёй разнесёт на куски. Хитрых взрывателей мы не применяли, простые огнепроводные шнуры, которые я постарался поджечь одновременно. В подрывном деле никто из нас не разбирался, просто прислонили связки в трёх местах.

Теперь оставалось самое главное: сбежать, я догадывался, что осколки полетят далеко, даже густые ветки деревьев не спасут, если не уберёмся на достаточное расстояние.

Получилось, убрались, вот только взрывная волна догнала и там, к счастью, её частично приглушили деревья, но даже так нас ощутимо контузило и бросило на землю. Я ненадолго потерял сознание, а когда пришёл в себя, понял, что меня волокут под руки подрывники. Сами они пострадали ничуть не меньше, у обоих из ушей шла кровь. Я жестами попросил их остановиться, выпрямился на нетвёрдых ногах, после чего снова взял в руки винтовку. Почти ничего не слышу, в голове стоит равномерный звон, а картинка перед глазами слегка плывёт. В целом, не так плохо. Могло быть и хуже, а сейчас я даже стрелять смогу.

Следом накрыло одного из моих спутников, он сложился пополам и начал блевать. Это от контузии такой эффект? Или казённая тушёнка была просрочена? Как бы то ни было, а наша команда из трёх диверсантов благополучно доковыляла сперва до тоннеля, а потом и до наших основных сил.

Попутно возвращался слух, звуки слышались как сквозь ватную подушку, но кое-что различить получалось. Например, я понял, что активной стрельбы больше нет, сопротивление противника подавлено, только один последний транспорт ещё не захвачен, наверняка враги укрылись внутри, и придётся их выкуривать.

Ещё из двух сейчас выводили людей, в массе своей это были немолодые мужчины в рабочих комбинезонах, насквозь пропитанных машинным маслом. Техники, те, кто поддерживал на плаву эту «цивилизацию». Судя по их измождённому виду, работа не была почётной и прибыльной, скорее, их держали на положении рабов.

Ещё одна машина была складом запасных частей и станков, станки эти когда-то были новыми, но теперь, после десятилетий эксплуатации и ремонта с помощью изоленты и соплей, представляли собой жалкое зрелище. Вряд ли сгодятся в Республике. Зато сгодятся знания и навыки рабочих, их можно сходу ставить к станку, если смогли чинить механизмы в полевых условиях, то с нормальной техникой будут творить чудеса.

А что в последнем? Там уже не стреляют, но внутри кто-то заперся. Кто? И почему наши их просто не подорвут? Взрывчатки не осталось? Или там что-то ценное?

Чтобы не думать (расплющенный контузией мозг справлялся с этим плохо), я подошёл к Дэну. Вопросительно глянул на железную коробку, потом на него. Ответ я, скорее, прочитал по губам, звуки были почти не слышны, и напрочь отказывались складываться в понятные слова.

— Заложники, — объяснил Дэн. — Врагов двое, не хотят сдаваться, не верят, что их колонна пошла дальше. Можно подождать.

Но ждать не пришлось, стальная дверь распахнулась, а на пороге возник очередной бородатый «рыцарь» прикрывающийся молодой девушкой, к голове которой он приставил пистолет. Он что-то орал и брызгал слюной, видно было, что человек не в себе, то ли от страха, то ли принял какие-то вещества.

Но переговоры не затянулись, Дэн умел стрелять с ювелирной точностью, а потому уже через пару секунд голова террориста дёрнулась назад, а из затылка выплеснулась струйка крови. Он завалился назад, увлекая за собой заложницу, потом внутри машины раздался оглушительный выстрел из пистолета, а потом громкий женский визг, настолько громкий, что расслышал даже я.

Мы все, кто стоял рядом, кинулись внутрь, где застали странную и отчасти нелепую картину. Второй террорист валялся на полу, его пистолет отлетел к противоположной стенке, а толпа легко одетых молодых женщин активно метелила его подручными средствами, вроде ремней, половников и скалок.

Финал истории я уже не видел, снова накатила тошнота, я выбрался наружу и присел у стального колеса отдохнуть. Прежде, чем сознание меня покинуло, я успел увидеть, как из-за поворота выезжает наша техника, появились к шапочному разбору.